Надо мечтать

     Я благодарю судьбу, которая дарит мне встречи с удивительными людьми.  Одна из таких встреч состоялась в декабре 2018 года. Хочу рассказать об этом замечательном человеке, жизнь которого  –  пример для мальчишек, мечтающих покорить  небо.
   
    Надо мечтать
    Неожиданно зазвонил телефон.
    – Алло!
    – Привет! Это я, Павел! – в трубке зазвучал взволнованный голос друга. Я сразу понял, хочет сообщить что-то важное. – Договорился о твоей встрече с Заслуженным пилотом Советского Союза Жоржем Константиновичем Шишкиным! Представил тебя как детского писателя, рассказал о нашей службе в ВДВ. Удивительный человек, – продолжал Павел. – Он первым осваивал ИЛ-76. Учил, так сказать, правильно и надёжно летать наш родной десантный самолёт, с которого мы прыгали в молодости. Представляешь!?
    – Павел! – перебил я его. – А детям, для которых я пишу, это будет интересно?
    – Для тех, кто мечтает о небе, будет интересно. Серёжа! Этот уникальный лётчик начинал с фанерного самолёта ПО-2. Он облетел весь земной шар вдоль и поперёк, включая Северный и Южный полюса. А его детство – это отдельная история!
    – Убедил. Спасибо! Завтра вылетаю в Москву, встречай!
    Через сутки мой самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево. Шумом, суетой и широкими проспектами встретила меня столица. За последние два десятилетия она поменяла свой облик: стала деловой, исчезли многие до боли знакомые здания, зелень сохранилась только в скверах. При виде Кремлёвской стены и башен нахлынули воспоминания детства и юности. Ночные гуляния по Садовому кольцу и ВДНХ…
    Вот и комплекс зданий Министерства гражданской авиации. Пропуск был уже заказан. Поднимаюсь по лестницам. Кругом портреты и скульптуры летчиков, прославивших авиацию Советского Союза и России. Макеты самолётов среди огромного разнообразия растений. Паркетные полы застелены ковровыми дорожками. Озабоченные люди с папками снуют с деловым видом и непременно все здороваются, как будто со старым знакомым. 
    Передо мной остановился высокий седовласый мужчина с красивыми чертами лица и открытой улыбкой.
    – Вы Сергей? И идёте на встречу с Шишкиным? – обратился он.
    – Да! – оторопел я от неожиданности.
    – Очень приятно, – протянул руку. – А я Шишкин Жорж Константинович.
    Поприветствовав друг друга, мы двинулись по коридору. Жорж Константинович пригласил в кабинет. Расселись.
    – Значит, вы пишите для детей, для нашего будущего поколения, чтобы заразить их авиацией, жаждой знаний и приключений?!
    – Всё правильно. Эта идея красной нитью прослеживается во всех моих произведениях.
    – Что ж, задавайте вопросы. Я готов отвечать. Хотя нет, лучше пробегусь-ка я по своей жизни, повспоминаю. Ну а ты напиши для ребят так, чтобы они ложились спать с мечтой, а проснувшись, стремились воплотить свои сны в реальность! – он расстегнул пиджак, откинулся на спинку стула и…
    Голубые глаза засветились удивительным мальчишеским блеском. Передо мной сидел не только лётчик, полярный ас, на счету которого ряд уникальных полётов, вошедших в историю мировой авиации. Передо мной сидел мальчишка из далёкого дальневосточного посёлка, который упорно шёл к своей мечте: ЛЕТАТЬ.

    Я умею летать
    Маленький Жорж жил с мамой, папой и сестрой Эммой на золотодобывающем прииске Сутара. Прииск располагался в глухой дальневосточной тайге. Летом самым любимым занятием ребятишек было купание в фонтанчиках из «сифонящих» труб, по которым подавалась вода на прииск из местных речушек. К вечеру детвора домой приходила до нитки вымокшая и грязная. За что получали от мам нагоняй. Это было, пожалуй, самое большое огорчение детства.
    Но мирную жизнь нарушила война. Отец ушёл на фронт. Мама заменила его на работе. Накормив утром Эмму и Жоржа, она уходила на весь день. Жорж оставался с сестрой дома. Ему было всего четыре года, но маленький человечек почувствовал пустоту: пустой дом, пусто место отца за столом. Приуныла детвора.
    Голодом и холодом подкралась зима. В доме собрались солдатки, попели, поплакали, поговорили и разошлись… Так встретили новый, 1942 год. Эмма и Жорж проснулись от тишины в хате. Увидели на столе в лунном свете остатки подсолнечного масла в блюдце и очистки от картошки в мундире. Дети накинулись на эти очистки. Им казалось, что ничего вкуснее они в своей маленькой жизни не ели…
    Продукты закончились, дрова закончились, из одежды Жорж и Эмма повырастали. А мама постоянно на работе. И тогда семья решилась переехать в райцентр Облучье, где жили бабушка и дедушка. Это настоящее счастье: у них есть корова. Загрузили в сани скромные пожитки и через восемь часов езды разместились на новом месте.
    В доме, где поселился Жорж, жил ещё и его двоюродный брат Саша, сирота. Он был старше Жоржа на два года, но это нисколько не помешало им стать друзьями. Мальчики спали на топчане валетом.
    Иногда ночью Жоржу снилось смеющееся лицо отца. Тёплый вечер, нет войны. Отец раз за разом сильными руками подбрасывает его вверх. И он летит прямо в небо, стоит протянуть руку и коснётся звезды… Восторг переполняет душу: «Я лечу!». Проснётся, за стеной завывает метель, холодные далёкие звёзды глядят в окно. Сон опять смежит ресницы. А утром маленький Жорж хвастался своему другу Сашке: «Я умею летать!»
    Трудно пережили зиму. Пришло лето! Стало легче жить. Каждое утро детей ждали на столе кружка молока и маленький кусочек хлеба. Чаще всего это была единственная еда на весь день. Просто есть больше было нечего…
   
    Дальневосточный Филиппок
    В голодном 1943 году маленькому Жоржу исполнилось всего 6 лет, а брату Сашке – уже восемь. Он собирался идти в первый класс. Ему сшили холщовую сумку, приготовили обрывки обоев (вместо тетрадки), на газете тоже можно было писать (на белых краях), книжки перешли по наследству от Эммы, которая училась уже во втором классе.
    – Сашка, давай «Букварь» посмотрим! – жалобно попросил брата Жорж.
    – Нет. Всё собрано и уложено в сумку, – гордо и важно ответил Сашок.
    Жорж понял: красочных картинок и больших чёрных букв он сегодня не увидит.
    – А завтра, когда ты в школу пойдёшь, дашь мне сумку пронести? Хоть немножко… – не унимался малыш.
    – Ладно! – согласился брат.
    Счастье переполняло Жоржа. Маленькое сердечко готово было выскочить из груди, когда он утром нёс багаж таинственных знаний, спрятанный в сумке на плече.
    Прозвенел звонок. Учеников развели по классам. В посёлке детского сада нет. Дети в школе, взрослые на работе. Что делать Жоржу? Бегать со сверстниками без старшего брата не хотелось. Он сидел на скамеечке под окном или смотрел в окно, где шли занятия. Это было интереснее. Так проходили дни.
    Осенний ветер оголял деревья. Дожди, а вскоре и снег переселили Жоржа в коридор школы. Сестра мамы, Наталья Ефимовна, работала учителем начальных классов. Она-то и предложила:
    – Пусть сидит у меня в классе.
    Малыш решил себя вести тише воды ниже травы. Довольный уселся за парту и стал внимательно слушать учительницу. Такое поведение понравилось всем, и вскоре он получил бумагу и карандаш – рисуй!
    Ох, как же здорово! Он, как и брат, сидит за партой, а по звонку с ним выходит в коридор гулять. На его чистых листочках красовались красные звёзды, снежинки, танки. А Саша буквы и цифры аккуратно выводил. Учительница, проходя мимо их парты, хвалила его за правильный наклон и нажим. 
    Дома, прежде чем идти гулять на улицу, старшие дети, Саша и Эмма, садились делать домашние задания.
    – Саша, можно я с тобой буду делать уроки? – попросил Жорж.
    – Ты в школе мало рисовал? Нет у меня для тебя лишней бумаги.
    – Не хочу я больше рисовать, бумагу переводить. Хочу, как ты, пёрышком буквы выводить.
    – Рано тебе пёрышко давать, сломаешь и чернилами испачкаешься, – с серьёзным видом урезонил его Саша.
    – Тогда я карандашом буду буквы с нажимом писать! – не унимался малыш.
    Шли дни, недели. К маленькому Жоржу все в школе привыкли. Считали его таким же учеником, только маленьким. И даже на большой перемене ему, как и всем, выдавали питание: кусок хлеба и тарелку варёной капусты. Детей поддерживали, как могли, чтобы они не умерли от голода.
    Однажды Наталья Ефимовна остановилась у парты, где сидели братья. Взяла в руки исписанную тетрадь племянника. С каждой перелистанной страницей она удивлялась всё больше и больше. Спросила:
    – Жорж! Это всё ты написал?
    – Да. Как вы и требовали: все буквы одинаковые и с наклоном! – И огорчённо добавил: – Только нажимать боюсь, карандаш ломается.
    – Молодец! – похвалила она. – Завтра можешь, как все ученики, писать пером. А эту тетрадь сегодня же покажу директору.
    Жоржа зачислили в школу. Он уже на законных основаниях носил Сашкину сумку. Ведь в ней лежали и его тетрадки.
   
    Ура! Победа!
    Отец маленького Жоржа на фронте пользовался большим уважением у молодых бойцов. Был в звании старшины. Он, охотник, отлично стрелял, знал приёмы маскировки. Всем этим премудростям учил солдат, пришедших со школьной скамьи на фронт. Помогал им, как мог, выжить в этой страшной войне.
    Выживали и семьи фронтовиков. После холодной и голодной зимы все радовались наступившей весне.
    Учеников отправили на колхозные поля откапывать оставшуюся с осени мёрзлую картошку. Из неё мама пекла драники (оладьи), которые называли «тошнотики». Сашка и Жорж понимали, что другой еды нет. Вздыхали и ели…
    А когда вскрылась река, восторгу мальчишек не было предела. Они привязывали вилку к концу палки и накалывали зазевавшихся пескарей. Пищевой рацион улучшился. Вода была ледяная, но никто не обращал внимания на синие ноги. Голод был страшнее.
    Это была первая закалка холодом. Потом она охраняла организм Жоржа от простуд и болезней и в Арктике, и в Антарктике, и в небе, и на Земле.
    А когда щавель и черемша полезли на пригорках – всё, выжили!
    И вот она – долгожданная ПОБЕДА! Ура! Вскоре и отец вернулся. В доме Шишкиных был настоящий праздник ещё и потому, что отец привёз полмешка кукурузной муки. Это было настоящее лакомство для детей.
    Жорж увидел, как всё преобразилось в хозяйстве. Отец, истосковавшийся за войну по домашней работе, без дела не сидел. Он отладил рыболовецкие сети и научил мальчишек правильно ими пользоваться. Стал учить Жоржа стрелять. Всё, что отец делал, он всегда объяснял: это делается так, а это так.
    Послевоенное время было тоже тяжёлым. Зимой разрешали заниматься пушным промыслом. Шкурки белки, соболя, бурундука сдавали в заготконтору, а взамен брали канцтовары для школы. По-другому купить их было невозможно.
    В тайгу ребята ходили вдвоём – втроём. Даже ночевали там. Родители отпускали, потому что знали: дети умеют выживать в тайге и зимой, и летом. Поспешные решения и самоуверенность могут привести к трагедии. Это Жорж знал отлично. Поэтому девиз «Один за всех – и все за одного» для него не был просто красивыми словами.
    В то послевоенное голодное время жизнь всех людей строилась так, чтобы всё, чем ты занимаешься, приносило пропитание в семью. Это и сформировало сознание Жоржа: настоящий мужчина должен и себя защитить, и добыть в тайге то, что принесёт пользу его семье. А ведь ему исполнилось только 10 лет.
   
   
    За кедровыми орехами
    Осень – красивейшее и благодатнейшее время года на Дальнем Востоке. Лес становится ярким, сказочным. Огромные таёжные деревья, как на палитре, соревнуются великолепием осенних красок. Прохладный смолистый воздух дурманом заманивает в лес… Грибы, ягоды, орехи ждут в тайге. Только успевай заготавливать.
    – Саня, когда мы уже пойдём за кедровыми орехами? Грибов насушили и насолили вдоволь. Пора и орехами запасаться, а то звери растащат по норам, – волновались Жорж и ребята.
    – Шишка созреть должна. Её не срывать надо. Придёт время, она сама упадёт. Природа подскажет, подождите ещё с недельки две, – растолковывал двоюродный брат.
    И подсказала. Жорж ловил с друзьями рыбу. К ним прибежал сияющий Саша.
    – Сматывайте удочки! Готовьтесь в тайгу за шишками. Мне подсказка прилетела!
    – Как это прилетела? – удивились ребята.
    Саня убрал свой чуб, который прикрывал лоб. В центре красовалась фиолетово-красная шишка. От увиденной красоты Жорж присвистнул и спросил:
    – Кто это тебя так?
    – Кто-кто?! Шишка! – ответил зардевшийся брат. Все захохотали. Он не обиделся. – Теперь поняли, что с собой обязательно брать надо кастрюлю или таз. Жорж, на листок и карандаш, – командовал Сашка. – Записывай, кто что берёт с собой…
    Все разбежались по домам собираться, а Саня и Жорж отправились в свой сарай. Из стальных обручей от бочек смастерили «когти», почти как у электромонтёров, которые залезают на столбы. С их помощью можно взбираться на высокие деревья, чтобы сбивать шишки. Сбор кедровых шишек осуществляется несколькими способами: сбивают плоды колотушкой, собирают их с земли, лазят на деревья. Детвора использовала все три.
    Утром у околицы собрался «боевой» отряд.
    – Становись в шеренгу для проверки готовности! – скомандовал Саня.
    Встал в строй и Жорж, надев на голову кастрюлю и поправив поясной ремень. На нём, как две большие сабли, висели «когти». Тазики держали под мышками. Они о стороны походили на древнерусские щиты. А большие деревянные колотушки – на противотанковые ружья. И смех, и слёзы вызывал их вид. А дети…толкались, шутили, смеялись.
    Саша подходил к каждому и осматривал снаряжение: сухари, спички, мешки, соль. Всё взяли.
     – С таким войском не в тайгу, а на фронт фрицев бить надо было, – пошутил кто-то из взрослых.
    – Фашисты бы сразу разбежались! – поддержали шутника.
    – Пусть только попробуют! Мы им покажем! – потряс колотушкой один из мальчишек.
    Все дружно рассмеялись…
    Кедровый лес встретил ребят лёгким ветерком. Огромные могучие кедры шевелили в вышине зелёными головами. Началась работа.
    Большой деревянный молоток-колотушку упирали у основания ствола и с силой ударяли по дереву. Глухой звук летел по лесу, а по стволу вверх бежала ударная волна. Ребята задрали головы и увидели, как там, на двадцатиметровой высоте, вздрогнула игольчатая шапка кедра. И шишки градом устремлялись к земле.
    – Берегите головы! – крикнул кто-то, опомнившись.
    Скорее надели на голову кастрюли и тазы. Шишки со звоном отлетали в сторону, причиняя боль только спине.
    Жорж залез на небольшое дерево, используя «когти». Палкой сбивал шишки, они падали на землю. Дети остаются детьми: озорничают, веселятся, не забывая при этом собирать кедровые шишки.
    Уходили в тайгу на несколько дней. Вечером, после ужина, на остывающие головешки костра клали шишки. На них обгорала смола, чешуйки раскрывались, обнажая орешки. Потом их шелушили. Набрав полные заплечные мешки кедровых орехов, ребята с песнями возвращались домой.
      
Таёжная одиссея
    Люди начали привыкать к мирной жизни. Отец Жоржа устроился на работу. А жить продолжали всё там же, у бабки и дедки. Дети росли: Жоржу двенадцать лет, Эмме – пятнадцать. Каждому хотелось иметь свой отдельный уголок в доме. На семейном совете было решено: надо строить дом.
    Заготовку брёвен для сруба начали сразу на зимних школьных каникулах. Не терпелось, уж очень хотелось зажить по-человечески. Но сначала надо было срубить в тайге, на делянке, избу-времянку. Жить там и заготавливать брёвна. Ходить туда-сюда – далеко.
    С вечера всё приготовили: рюкзаки, еду, одежду. В путь двинулись очень рано. День зимой короткий, а идти до выделенного участка километров двадцать пять. Отец и сын шли в темноте молча и быстро. Изредка поправляли друг другу сползающие лямки мешка-рюкзака с инструментом и продуктами. Луна небесным фонарём освещала тёмно-синюю дорогу. Мороз крепчал с каждым пройденным километром. Казалось, если остановишься хоть на минутку – превратишься в ледышку. Но не идти же обратно!?
    Пришли обессиленные. А надо ещё свалить ели, распилить их, поставить времянку, забить щели мхом, поднять какую-никакую крышу. Вымотались быстро. Жорж ведь ещё мальчишка. Понятно, что основная работа легла на плечи отца.
    – Устал? – отец смахнул пот со лба. – Поесть надо.
    – Я разведу костёр, – засуетился сын.
    Через несколько минут расслабляюще запахло костром, забулькал в котелке растопленный снег, и потянуло домашними пельменями. Но поесть не получилось. Пока ложку до рта несёшь, пельмень ледяной коркой покрывается. Хрустит во рту сосулькой. В животе вместо тепла снежный ком появился. Стало мутнеть сознание. А вокруг на десятки вёрст ни одной живой души…
    Отец понял, что за день им не построить убежище, где можно укрыться от морозов. Надо возвращаться – иначе замёрзнут. Оставили всё: инструменты, заготовленный на избушку лес.
    – Сынок, не рассчитал я свои силы и тебя подверг смертельной опасности. В такой мороз человек за полчаса в сосульку превратится. А нам замёрзнуть никак нельзя. Мать такой утраты не переживёт. Держись за пояс и иди. Рук не будешь чувствовать – всё рано держись! Ног не будешь чувствовать – все равно иди вперёд! Остановка – это смерть! Ты понял меня, сынок? – отец протянул Жоржу конец верёвки, которой обвязался, как поясом. Жорж кивнул в ответ.
    Уже и сумрак подкрался. Темнота накрыла лес. Домой шли всю ночь в полном бреду. Как сумели доползти до дома ни отец, ни сын не могли внятно рассказать домашним. Просто двигались вперёд, знали – там спасение.
    Долго ещё Жоржу снился сон: холодные мерцающие звёзды на чёрном небе и  треск разрывающихся от мороза стволов деревьев…
    Когда день стал длиннее, на весенних каникулах, отправились на делянку снова. Дорубили избушку, заготовили лес, на волокуше вывезли его к дороге.
   
    Надо мечтать
    Шли годы. Жорж учился, занимался спортом, а главное, мечтал, зачитываясь книгой В. Каверина «Два капитана». Он мечтал стать лётчиком. Эта мысль глубоко залезла в его сознание, и ничто уже не могло выбить её оттуда. «Я стану лётчиком!» – говорил он себе и каждую ночь отправлялся в небо. А потом ходил с поисковой группой по тайге, по глубоким снегам и всё искал пропавшую экспедицию. Проснувшись, он радовался сну и с улыбкой сам себе говорил: «Ничего, завтра мы обязательно найдём пропавших полярных исследователей!»
    А тут в отпуск приехал бывший ученик из его школы. Он уже целый год отучился в училище гражданской авиации. Раньше был, как и все пацаны: картуз на голове, телогрейка, старые башмаки. Ничем не выделялся среди своих сверстников. А теперь!? – его трудно было узнать: стройный, подтянутый. Форма и фуражка с «птичкой» придавали ему государственный статус и, конечно, уважение всего посёлка: фронтовиков, девчат, ребят.
    Жорж при встрече с ним даже немного робел. Но, пересилив своё стеснение, всё же подошёл к нему с расспросами.
    – Здравия желаю, товарищ лётчик!
    – Привет, – немного смутившись, парень протянул Жоржу руку. – Юрий.
    – Жорж.
    – А… помню-помню, тебя ещё раньше срока в школу взяли…Как же ты окреп и вырос! Не узнать сразу.
    – Да, это я! Юра, тоже хочу стать лётчиком. Скажи, где этому учиться надо?
    – О, брат, в двух словах не расскажешь! Первым делом нужно иметь отличное здоровье. Пойдём на школьную спортплощадку. Мне позаниматься надо, а по дороге отвечу на все твои вопросы.
    Юра рассказал, какие учебные заведения существуют, кого готовят, где приёмная комиссия, когда подавать документы.
    Жорж, не мешкая, написал в приёмную комиссию в Хабаровске: «Окончил школу, но мне шестнадцать лет, а приём в училище с восемнадцати. Можно ли мне попробовать поступить в него?» Полученный ответ вселил в него уверенность: «Приезжайте в Хабаровск. Решение будем принимать на месте». Сдав экзамены и получив аттестат о среднем образовании, он поспешил за своей мечтой.
    В те послевоенные годы в училище принимали ребят без экзаменов. В авиации не хватало людей. После прохождения медицинской комиссии, новобранцев ждала мандатная комиссия. Что это за комиссия Жорж не знал, а потому и не волновался. Будущих лётчиков собрали в большом помещении, где в два яруса стояли койки с панцирными сетками. Выдали всем матрасовки, показали, где лежит солома, которой их надо набивать. Знакомое дело, Жорж дома тоже летом спал на матрасе из сена. Только принялся за дело, как нарастающий незнакомый рокот привлёк его внимание. Со всеми выскочил на улицу и буквально впился глазами в небо. Там в замысловатых пилотажных фигурах кружили два маленьких самолёта. Буря восторга переполнила сознание Жоржа, захотелось громко крикнуть ввысь: «Я здесь, друзья! Я скоро буду с вами, в небе!»
    Мальчишки кричали, махали руками, радовались великому счастью: птицей подняться в голубое бездонное небо.
    Утром началась мандатная комиссия. По мере того как ближе подходила его очередь, Жорж всё больше начинал волноваться. Некоторые ребята выходили из кабинета, где заседала эта комиссия, с опущенной головой. На вопросы не реагировали или зло отвечали: «Зайдёшь, там сам узнаешь!»
    И вот он в кабинете. Члены комиссии просматривали его документы. Их заинтересовало его метрика. Жорж замер… вот он –  конец его мечтаний.
    – Все ваши данные подходят для того, чтобы вы стали курсантом. Но ваш возраст?! Вам нет ещё восемнадцати лет. Приезжайте на следующий год. Где вы живёте?
    – На Дальнем Востоке, в райцентре Облучье… - горло перехватило удушье, слёзы вот-вот польются.
    – Далеко забрались, но придётся ехать назад, – сказал председатель комиссии.
    – Как назад? Не могу я ехать обратно! Да и денег нет! Куда я теперь денусь?! А как же моя мечта – стать лётчиком? Нет мне дороги назад! Нет! – Жорж тараторил, а по щекам ручьём текли слёзы.
    Члены комиссии молчали, рассматривая его: старые, прошедшие войну отцовские сапоги, выцветшая рубашка, латаная-перелатанная телогрейка. Видимо, его жалкий вид и слёзы растрогали дядечек из комиссии.
    – Хватит рыдать! Вашу проблему сможет решить только начальник училища.
    Кто-то из членов комиссии отвёл Жоржа к кабинету начальника училища и строго-настрого наказал:
    – Ждите здесь. Документы ваши ему передадут.
    Жорж сидел и ждал, а в голове роились мысли: «Что говорить начальнику…, как добираться домой…, где деньги брать…, всё…, мечте конец…» Это было самое страшное. Никто же Жоржа от мечты не отлучал. Надо было просто подождать полтора года. А потом приезжай и поступай, учись, летай. Но это вылетело из головы совсем. Обида, что не быть ему сейчас курсантом, затмевала всё. И жалко ему себя было. Вот сидит тут такой шкет в бедненькой одежонке с разбитой мечтой летать. Слёзы душили…
    Дождался. Его пригласили войти. В большом просторном кабинете за письменным столом сидел седой полковник. Вся грудь в орденах и медалях. Жорж понял, перед  ним – настоящий боевой лётчик. Слёзы высохли сразу, негоже стоять этаким хлюпиком, шмыгающим носом. Вытянулся, доложил о своём решении стать лётчиком.
    – А возраст – дело наживное. Исправлюсь, товарищ полковник! – Жорж замолчал, ещё больше вытянулся.
    – Молодец. Бодро отвечаешь. Хороший, видать, из тебя лётчик получится. – Начальник училища вышел из-за стола. – Понимаешь в чём дело, – подошёл к Жоржу и пристально посмотрел в его глаза, – вот начнёшь ты летать, и самолёт разобьёшь. А я не смогу тебя даже в тюрьму посадить. Ты же ещё несовершеннолетний…
    – Товарищ полковник! – Жорж глубоко вздохнул и выдавил из себя, глядя в глаза командира: – Я ни за что не разобьюсь!
    Понравилась, видимо, полковнику детская наивная искренность этого мальчишки. Его взгляд потеплел, и он тут же спросил:
    – А учиться как будешь?
    – Хорошо буду учиться!
    – Ну, ладно. Иди, в училище мы тебя оставляем. Только запомни, что мне обещал: и самолёт не разобьёшь, и учиться хорошо будешь. А то, как же я тебя в тюрьму посажу?! – в прищуренных глазах появились хитрые искорки.
    Но Жорж уже этого ничего не видел. Он вышел из кабинета, остановился, в висках от напряжения бил набат, но… Это было счастье. Где-то внутри его голос кричал: «Я лётчик! Я лётчик!»
   
    Жорж Константинович задумался. В кабинете воцарилась тишина. Мне не хотелось нарушать  цепь его воспоминаний. Уже давно нет тех, кто подарил ему крылатую мечту, кто поверил, кто научил летать.
    – Надо мечтать и воплощать мечты в жизнь. 24 июля 1954 года меня допустили до самостоятельных полетов на По-2. И хотя мне тогда не было ещё восемнадцати лет, этот первый полёт состоялся. Вот так я шёл к своей мечте. Главное ? это победа. Победа над собой, над обстоятельствами, над возрастом! – улыбнулся рассказчик.
    Кем же стал этот мальчишка, мечтающий о небе?
    Жорж Шишкин выполнял полёты на все материки и континенты земного шара, в том числе с облётом Южного и Северного полюсов. Его общий налёт – 20 тысяч часов! Он возглавлял воздушную экспедицию по спасению зимовщиков «Северный Полюс–25». За громадный вклад в авиационную науку Жорж Константинович Шишкин внесён в число 2000 великих людей планеты (2003 г). За выдающиеся заслуги Международной академией проблем Человека в авиации и космонавтике избран действительным членом академии (академиком), а за научные труды ему присвоена международная степень доктора философии. Награды: звание «Заслуженный пилот СССР», золотая медаль Кембриджского биографического общества (Англия) за выдающийся личный вклад в авиационный прогресс 20 века, орден Петра Великого I степени, орден Дружбы Народов.
  Сухая статистика… А какая удивительная жизнь!