Поезд. Философская миниатюра

      Холодное утро. Я вышел на перрон, чтобы перед дальней дорогой подышать родным чистым северным воздухом. Суетились отъезжающие со своими многочисленными чемоданами. Скоро объявят о прибытии  моего поезда, следующего до Москвы, а там пересадка… Взглянул на часы: оставалось пять минут. Итак… надо подвести итоги. Это мой последний отпуск. По приезде в часть буду уволен в запас. Здесь, на родном берегу, вроде бы сделал всё. Поставил новые оградки родным на кладбище. Обошёл с подарками родственников, помог им по хозяйству. Сходил с ними в «ночную», на рыбалку. А теперь на гражданке надо куда-то устраиваться, начинать новую жизнь…
    – Внимание! На первый путь прибывает… – Громкоголосый селектор прервал мои размышления. Увлекаемый спешащими пассажирами, я тоже стал высматривать номер своего вагона.
    Моё купе оказалось свободным, попутчиков не было. Однако проводница перед самым отправлением подсадила странного пассажира.
    – Извините, товарищ военный, – обратилась она ко мне, – я временно подселю к вам нашего земляка-травника, чтобы не было скучно. А через час он сойдёт.
    – Не возражаю, места хватает. Даже рад новым встречам, особенно за стаканчиком чая.
    – Чай непременно принесу. И не простой, а целебный, Архангелогородский. А встреч… сколько их ещё будет! – Проводница улыбнулась и ушла по своим делам.
    В купе вошёл худощавый старичок с белой волнистой бородой. За спиной у него висела потрёпанная котомка. В жилистой руке он держал длинную палку, на верхушке которой вырисовывался корневой узел дерева. В своей простой холщовой одежде он напоминал мне ходока. Поздоровались.
    Снова заглянула проводница:
    – Иван Семёнович, вы позволите весь вагон угостить вашим чаем?
    – Да, Светочка, непременно угости. А на обратном пути я тебе ещё мешочек дам.
    Старичок внимательно меня разглядывал. И я почувствовал, как по спине пробежал холодок. А потом чувство страха перед неизвестностью переросло в интерес.
    – Ну-с, молодой человек, мне сто второй год пошёл. Я много знаю, много видел. Хочу, чтобы вы рассказали о себе, ничего не утаивая.
    Иван Семёнович пристально смотрел, и не было во мне такой силы, которая могла бы ему воспротивиться.  Рассказал о детстве, юности, службе и об этом последнем отпуске перед демобилизацией. Он слушал внимательно и ни разу не перебил.
    Я замолчал. Светлана принесла нам горячий чай. Кудрявый пар из  стаканов в серебряных подстаканниках наполнил купе ароматом леса. С наслаждением пил чай небольшими глотками, незаметно поглядывая на своего попутчика, боясь спугнуть нить молчаливого разговора, которая протянулась от меня к Ивану Семёновичу.
    После нескольких минут раздумий он спокойно, тихо заговорил. От услышанного я потерял дар речи, боялся даже глубоко вздохнуть, чтобы не выдать своего волнения.
    – Когда-то давно и твои, ещё молодые, родители так же сели в этот поезд. Вы ехали дружно, весело, и тебе казалось, что они всегда будут ехать с тобой. Но вот поезд подъехал к их остановке – и они вышли. А твоё путешествие продолжилось, но уже без самых близких людей. В этот поезд будет входить много пассажиров: твои новые друзья, недруги. Некоторых  ты даже не заметишь – вышли, а с кем-то  ты сдружишься на всю жизнь. Свою любовь, которая зайдёт к тебе однажды, береги. Ваше путешествие будет сопровождать и радость, и печаль, и горечь утраты, и, несомненно,  счастье. Никто из пассажиров не знает, на какой остановке ему придётся выйти. – Он  помолчал. – А тебе предстоит много дел. Ты обязан научиться любить, прощать, жить творчески и делать то, что ты умеешь лучше других. И всё это для будущих пассажиров поезда. А когда придёт время и тебе сойти, твоё место в купе опустеет, но останется твоё творчество. Оно, как багаж, продолжит путешествие в поезде с новыми пассажирами.
    Вагон тряхнуло, пустые стаканы зазвенели. Открылась дверь купе, показалась проводница:
    – Иван Семёнович, ваша остановка.
    Мы вышли в тамбур. Старец поблагодарил за чай, пожал мне руку и молодецки спрыгнул с подножки вагона.  Проводница стояла у открытой двери и в вытянутой руке держала жёлтый флажок. Поезд тронулся. Стал набирать скорость. И только сейчас меня осенило спросить:
    – Светлана, а что это за травник, Иван Семёнович?
    Она молча закрыла дверь. Посмотрела на меня удивлённо, с хитринкой в глазах и сказала:
    – Ты так и не понял, служивый? Это твоя жизнь.