Александровский посад

Александровский посад
     Был расположен в Псковской губернии на Талабских островах, на островах Верхний, Талабенец и Талабских островах озера Псковского.
     Наименование островов осталось от эстонских фино-угорцев. Тало у них означает хутор, поселение отдельное, то есть Тало псковский. Говорят, что первым рыбаком тут был эстонец Тало.
     До 1821 года тут правила Псковская Администрация, которая сюда если и заезжала, то раз в год, отдохнуть, да свежей рыбкой польститься. Местные рыбари решили, что им этот хомут не нужен, они по сути всегда тут на самоуправлении были. Подали они прошение в Питер, чтобы освободили их от начальства, а налоги обязались те же вносить. Александр Первый удовлетворил сию петицию, и тогда рыбари назвали свой свободный посад именем Александра. Так что с тех пор Талабские острова стали называться Александровским посадом.
     Место это было очень удобное для разведения рыбы с приличной налогооблагаемой базой. Там было много артелей со своими заводами. К концу 19-го века на островах действовали около 50 рыболовецких заводов.
     После революции 17-го года, посад получил новое название – Талабская волость, потом он стал Залитской волостью и вскоре посад потерял самостоятельность, дарованную ему Александром Первым, войдя в состав Псковской волости.
     На месте посада теперь появилась современная деревня Остров-Залит и деревня Остров имени Белова. Живёт там полторы сотни нетрудящегося народу. А 130 лет назад на островах жили рыбаки и рыбоводы числом по разным временам от 2 до 4 тыс. Жили хорошо, зажиточно, можно сказать, но и не кулаки, поскольку всё своими руками и горбом добывали и тут же проживали, запасы в банки не складывали. Жили по правде древней Руси.
     Рыба Александровская в Питере продавалась нарасхват, да и Москве её жаловали.
     Тут были все свои, говорят ссыльные за веру, хотя с другой стороны, особой разномастности в лексике нет, говор цокающий, как у псковичей. По виду все великоросы.
     На другой сторон озера стоит Эстония, но живут там такие же великоросы, как и на островах Талабских.
     Есть на озере места очень глубокие, до 200 метров. Тут, говорят проходило старое русло реки Великой. Что за река такая дивная, откуда бралась тут, куда утекала и впадала, никто не знает. Но местные твёрдо верят, что когда-то тут был материк. И по этому поводу у них сохранился с невесть каких времён день Материка. Церьковь православная на это дело тоже повелась и ежегодно совершает крестный ход вкруг острова Талабск.
     Выбросов речных, однако, по берегам остров тут много. И уровень воды синхронизирован с уровнем Чудского озера. Если на Чудском озере волна пошла в сторону Псковского озера, то острова на озере уменьшаются, а по берегам остаётся песок, которого тут нету.
     Как-то, в начале прошлого века появилась тут холера. На материке нет, а тут есть. Были там доктора, лечили от чего-то, кто их знает. Мёрло множество народу. Прислали ещё медиков, с ними много перцовки, хоть залейся, и селитры целую баржу, а народ ещё пуще мрёт, а врачи нет, не мрут. Тогда артельщики собрались, опоили докторов с врачами, девок им наобещали, да и отправили их всех хмельных в стельку на Материк, предварительно оповестив их начальство. А перцовку всю выпили, и селитрой всю землю просыпали и водой пролили. Холера пропала. Видать эксперименты ставили на людях живых.
     Был вот ещё случай. Молния вдарила во крест на куполе церкви. Перед первой мировой войной было это. Тут прознали архиереи про это, приехали, молебен устроили, крест приказали снять, сняли, народ тут послушный. Да хотели богоценную вещь это в Москву что ли отвезть или куда ещё. Но рыбари народ хоть и вольный, но в божьих дарах разбирается. Архиереев с Епископами на плот посадили и на Материк увезли, сказали, что скоро будет тут потоп и их святейшества должны спасаться, как по Библии. Крест тот молниеносный в Храме долго стоял и Советы с колхозом перестоял. Рыболовецкий колхоз тут был. Но тоже на вольных правах, артельный: то есть рыба, то нету её. От праздников всё зависело, рыбу разводили, так её сразу к порядку приучали, по праздникам православным и местным чтобы ни гу-гу.
     Ловецкая изба, в которой все рыбари собирались по субботам, шла по кругу. Старшина артельский докладывал сколько наловили, сколько продали. Потом делили. Поговорка там ходила: Бабе доля целковый, Богу доля пять с полтиной, Себе пять с половиной, Вина на остальное. Так назывались ссорки, то есть на дела общественные, коими заведовал жерик, а к общественным и вино полагалось.
     По праздникам пьяных было каждый второй. Рыбари дело своё знали рыбацкое, но воду озёрную от воды святой отличить могли. Водку звали хлебным вином, почтительно. Во время войны Первой водку запретили, её доставляли с того берега, из Эстонии, или из Пскова, где немцы стояли. Везли её родимую во гробах. Вроде бы как помер кто-то. Вот рыбака выбирали, который помер, он уезжал во Псков, там брали гроб, в него укладывали бутылки с усопшим, и на острова. Там вместе с воспрявшим покойником и поминки по нём устраивали. Священник в это время в церкви грехи за всех отмаливал, но и от воздаяний не отказывался.
     Дома на островах есть и кирпичные, есть и халупного типа, но фундаменты у всех каменные.
     Вся еда везётся с берега, рыбой не наешься.
     Народ в целом тут был религиозный, батюшку жаловали, без дела не забижали, но и он не лез с богомольством куда не следовало.
     Даже в советские времена отдавали с зарплаты как положено: колхозу положенное, а Богу божье.
++++++++++++++++++++