Второй раз всегда легче.
Обнаженная в автобусе.
- Она точно чем-то закинулась, говорю тебе!
- Не знаю, зрачки вроде нормальные.
- Ну и что? Помнишь Сиплого? Он тогда ЛСД принял, одежду всю на себе изорвал и бегал по кампусу, сверкал яйцами. От ЛСД зрачки не расширяются.
- Да не похожа она на наркоманку. Может в карты проиграла? На желание. Карточный долг отрабатывает.
- Кто о чём, а лысый о расческе.
- Да отдам я тебе косарь, отдам, не парься. Пойдём, наша остановка.
***
Хельга вышла из автобуса за двумя прыщавыми юнцами, только что активно обсуждавшими её, и направилась к киоску. Юнцы стояли в нескольких метрах, с любопытством таращась на ее голое тело. Она укрылась от них в кондиционированной прохладе магазина и с облегчением выдохнула: несмотря на полную наготу, ей было ужасно жарко, и к тому же мучила жажда. Уже битых три часа она ездила в душных городских автобусах, выполняя план социально-психологического эксперимента, и ездить ей предстояло еще два часа, записывая на миниатюрный, вставленной в ухо и прикрытый длинными волосами диктофон, разговоры случайных попутчиков. Диктофон был какой-то мудрёный, сверхчувствительный, улавливал малейшие звуки и даже шепот на расстоянии до десяти метров и был способен записывать параллельно сразу несколько разговоров.
Хельга купила бутылку воды и, под ошарашенным взглядом продавца, присела на красный пластиковый стул. Пока она неторопливо пила воду и отдыхала, Хельга решила прослушать один из записанных разговоров, возбудивший ее любопытство. Разговор этот вели трое мужчин из автобуса, где она только что ехала. Он сидели поодаль, метрах в четырех, и перешептываясь, украдкой бросали взгляды в ее сторону, полагая, что она их не услышит.
- Вообще-то, коллеги, - в наушниках послышался тихий шепот, в котором однако угадывался обладатель красивого баритона, и Хельга решила, что он принадлежит пожилому, солидного вида мужчине, который, несмотря на жару, был одет в классический костюм-тройку, - женский эксгибиционизм - не такое уж редкое явление. Но, как правило, больные хоть что-то на себя надевают - что-то похожее на юбку, прозрачную блузку, через которую видно грудь. Но здесь… по-видимому, здесь мы имеем дело с обострением шизофрении.
; Уважаемый доктор Клейман, - ответил ему хрипловатый шепот, - вы, психиатры – все же неисправимы в своём желании повесить на человека ярлык: этот – шизофреник, тот – параноик. Как будто это дает нам ключ к пониманию происходящего. Ведь очевидно, что неодолимая потребность в демонстрации половых органов есть не что иное, как следствие психологических травм детства. Может быть, насилие и жестокое обращение со стороны отца.
- Не вижу разницы. В детстве – травма, сейчас болезнь. Одно не исключает другое.
- Но, дорогой коллега, чтобы вы стали делать с этой женщиной, попади она в ваши руки?
- Так скорее всего, и попадет. Если она дальше будет разгуливать по городу в таком виде, то к вечеру полиция доставит её к нам в больницу. Пропишу нейролептики и транквилизаторы для начала, чтобы снять острое состояние. А уж потом, пожалуйста, господа психоаналитики, можете копаться в ее в детских травмах.
- Я уверен, здесь можно обойтись без сильнодействующих препаратов, - безапелляционно заявил второй мужчина. - Может быть, достаточно и традиционных сеансов, но в крайнем случае, мы могли бы попробовать системные расстановки.
Обладатель баритона громко фыркнул:
- Да-да, расстановки. Ваша новая игрушка. Конечно, пусть духи её предков вам расскажут, в чём тут дело. К чёрту медицину!
В беседу вмешался третий голос. Хельга подумала, что, пожалуй, это был самый молодой из троицы.
- А вас не смущает, господа, что эта дама вообще не проявляет никаких признаков психического расстройства? Она не возбуждена и не заторможена, дыхание спокойное, зрачки нормальные, поза естественная.
- И что вы хотите этим сказать? Что совершенно здоровая нормальная женщина решила просто так погулять по городу в голом виде?
- Не просто так. Совершенно очевидно, что она всё же испытывает некоторое смущение. Это можно заметить по мимике её лица. Я полагаю, что это намеренный, целенаправленный выход из зоны комфорта.
- Что?
- Я, как профессиональный коуч, часто даю своим клиентам задания для саморазвития - сделать нечто, что совершенно им не свойственно. Богатому бизнесмену - одеться в лохмотья и просить подаяние. Социофобу - громко ругаться матом в общественных местах. Ну и так далее. Это приводит к разрыву шаблона, стереотипа поведения. Высвобождается дремлющая в человеке внутренняя энергия!
- То есть вы хотите сказать, что кто-то из ваших коллег - коучей специально отправил эту несчастную разгуливать в таком виде, чтобы «разорвать шаблон»?
- Вот именно. И это – гениально! Я, пожалуй, возьму этот метод на вооружение. У меня как раз есть несколько пациентов, страдающих чрезмерной застенчивостью.
Хельга выключила запись и покачала головой. Если первых двух докторов, психиатра и психоаналитика, ещё можно было понять, то коуч-тренер показался ей совершенно ненормальным. Это что же, он в ближайшие несколько дней отправят гулять по улицам столицы голых девиц? Вот так результат психологического эксперимента!
Бутылка минеральной воды была выпита и, воспользовавшись туалетом, обнаженная девушка снова побрела на автобусную остановку.
Что ещё было интересного в этот день?
Большинство людей при виде её обнажённого тела смущенно отворачивались. Молодые парни похабно усмехались, парочки перешептывались, гадая о причинах столь странного поведения. Многие подозревали, что идут съемки развлекательной передачи и искали глазами скрытую камеру. Женщина азиатской внешности, вошедшая в автобус с маленькой девочкой, при виде Хельги явно разозлилась и быстро увела ребенка в другой конец салона, по дороге грубо толкнув девушку плечом.
Хельгу удивило, что за целый день среди десятков разных людей не нашлось ни одного, кто просто подошёл бы к ней и спросил, в чём дело. На этот случай заказчик давал ей инструкции, но использовать их так и не пришлось.
Тут её внимание привлёк высокий смуглый мужчина с черной бородой. Он не отводил взгляд, а напротив, очень пристально всматривался в нее, и что-то бормотал себе под нос. Угольно-черные глаза горели фанатичным блеском. Молитву читает? Она легко коснулась волос, незаметно усилив громкость в наушниках.
«О, жаркий полдень!
Женщины ходят нагими».
- Нет, не так, лучше…
«О времена, о нравы!
Теперь уж нет стыда,
Жара всё растопила…»
- Нет, нет, опять не то…
- «Ах, как ты прекрасна
в жаркий полдень
в автобусе - нагая.»
Хельга улыбнулась. Поэт значит, хокку сочиняет.
Так, а это ещё что? Хельга почувствовала, что на неё кто-то пристально смотрит. Она обернулась. Прямо за ней, откинувшись на спинку сиденья, сидел немолодой мужчина в синей рубашке и сверлил её затылок ледяным взглядом голубых глаз. Увидев, что девушка смотрит на него, он злобно прошипел ей в лицо:
- Сын блудницы не может войти в общество Господа, и десять поколений его не может войти в общество Господа. Глубокая пропасть - уста блудниц. На кого прогневался Господь, тот пойдёт туда. Никакой блудник не имеет наследия в царстве Христа!
Хельга высоко подняла брови, но отвечать не стала, а просто отвернулась. Строгая инструкция не позволяла ей вступать в спор с незнакомцем.
«Ну причём тут блудница?» - думала она, кипя от сдерживаемого гнева. – «Откуда такие выводы? И почему это истово верующие люди всегда полны ненависти к окружающим?»
Она не любила религиозных фанатиков – свидетелей Иеговы, баптистов, адвентистов, - всегда старалась держаться от них подальше.
Злобное бормотание за спиной продолжалось, и Хельга встала, чтобы пересесть на другую сторону. Она выбрала место рядом с женщиной, которая смотрела в окно и, казалось, не обращала ни малейшего внимания на голую девицу в автобусе. Но как только Хельга плюхнулась на соседнее сиденье, та вдруг обернулась, вцепилась в ее запястье и быстро, лихорадочно зашептала:
- Я всё понимаю, милочка, всё понимаю, поверь мне. Ты думаешь, ты не сможешь обойтись без него, но это не так. Ты можешь, ты обязательно сможешь. Надо только сделать первый шаг!
Хельга в изумлении смотрела на женщину. Что она сможет? А та продолжала бормотать, близко наклонившись к лицу девушки и обдавая её запахом лука.
- Мой тоже меня бил и на улицу голой выгонял. Я у соседей пряталась. Как напьется, так и начинается - вся в синяках ходила, а уйти - боялась. Думала: кому я нужна? А потом – ничего, взяла себя в руки. Вот, держи, - женщина протянула Хельге визитную карточку.
Та в растерянности взяла её и принялась вертеть в руках, разглядывая.
«Помощь жертвам домашнего насилия.
Анонимно. Бесплатно.»
- Они помогут, ; горячо заверила её спутница. - Я им позвонила, они приехали, забрали меня. Дали жилье бесплатное на первое время. Потом помогли документы поменять, работу найти. И тебе помогут, не бойся. А козла своего пошли куда подальше.
До Хельги наконец дошло. Чтобы не нарушать инструкции заказчика, она молча кивнула в знак согласия и убрала визитку в маленькую дамскую сумочку - единственный предмет, который ей разрешено было носить с собой.
- Да что вы понимаете!
От неожиданности Хельга вздрогнула. Тонкий девичий голос раздался из-за спины, и они обе удивленно обернулись. Позади них, небрежно развалясь на сиденье и закинув ногу на ногу, сидело юное создание с розовыми волосами и банкой пива в руках.
; Свобода, вот в чём дело! – торжественно провозгласило создание. ; Свобода духа через свободу тела! Чтобы освободить дух, надо освободить тело от цепей одежды. Можно ходить по улицам с обнаженным телом, но нельзя - с обнажённой душой!
С этими словами девица вдруг бросила прямо на пол банку пива и начала снимать себя юбку, топик, трусики. Скинув босоножки, она гордо прошествовала к выходу. У дверей обернулась показала на пальцах знак «виват», ухмыльнулась и вышла из автобуса.
Хельга пошла следом. Пора было выбираться отсюда, где на десяти квадратных метрах собралось что-то слишком много сумасшедших. Уже на выходе она споткнулась о детскую коляску.
- Извините.
- Ничего страшного. Вот, возьмите, - молодая женщина, мать или няня ребенка, сидевшего в коляске, протягивала ей розовое фланелевое одеяльце.
Хельга молча приняла дар и вышла из автобуса.
«Первый адекватный человек за сегодня», - подумала она. – «Хоть и не спросила в чём дело, но хотя бы предложила помощь».
Раздевшаяся в автобусе ненормальная девица уже успела куда-то уйти. Поразмыслив немного, Хельга двинулась в сторону станции метро. Одеяло она оставила на скамейке, рядом с автобусной остановкой. До конца «смены» оставался еще час, и прикрывать тело пока было нельзя.
В метро было прохладно. Хельга даже пожалела, что не догадалась спуститься сюда раньше. Люди, ожидавшие на платформе, при виде её испуганно расступились, и вокруг девушки мгновенно образовалось пустое пространство. Из тоннеля послышался шум приближающегося поезда, но тут на плечо ей легла чья-то уверенная рука. Она испуганно обернулась. Рядом с Хельгой стояли двое полицейских в форме. А за ними, злобно усмехаясь, маячила фигура религиозного фанатика из автобуса. Верующий в господа мужчина видно не имел терпения дождаться, когда её настигнет кара божья, и решил взять дело в свои руки. Ну что же, этого следовало ожидать. Хорошо, что на такой случай у неё в сумочке имеется оправдательный документ - договор с центром социально-психологических исследований, в котором черным по белому написано, что всю ответственность за происходящее несет заказчик услуги. Так что Хельга спокойно и даже радостно отправилась в полицейский участок, предвкушая скорое окончание своих мытарств. Эксперимент прервался не по её вине, а это значит, что свои деньги она получит. И это главное.
***
Три дня спустя.
; Какого чёрта?!
Перед Хельгой сидел человек в штатской одежде, но холодный цепкий взгляд серых глаз выдавал в нём профессионала, возможно даже из каких-нибудь спецслужб. Впрочем, ей было наплевать, кто он такой.
- Какого чёрта меня держат здесь? Я же показала вам все бумаги! Арестуйте профессора Тернера, если уж вам надо кого-то держать в тюрьме из-за этой ерунды!
За три дня, проведённых в одиночной камере, Хельга измучилась, испсиховалась. Она ничего не понимала. К ней никого не пускали, требования пригласить адвоката начисто игнорировали. Да что происходит, в конце концов? Теперь ответа на этот вопрос она требовала от человека, сидящего напротив неё за казенным письменным столом. Тот несколько секунд буравил ее неприязненным взглядом стальных глаз, а потом очень тихо и вкрадчиво, так что у девушки побежали мурашки по коже, произнёс:
- Это я у вас хотел бы спросить, уважаемая фрау, что происходит? Где вы это взяли? Кто вам дал эту аппаратуру?
Он положил на стол миниатюрный диктофон, который Хельга носила в ухе во время эксперимента.
- Я же говорила дежурному офицеру…
- Вы лгали.
- Я не лгала! Спросите профессора Тернера, это он мне его дал.
- Охотно бы спросил, да только вот никакого профессора Тернера не существует в природе. По адресу, который вы нам дали, никого нет, никакого исследовательского центра.
Хельга опешила.
- Подождите, вы что-то перепутали. Давайте, я повторю адрес: Хельмут-штрассе, 18, офис 203.
- Этот офис сдаётся в аренду. Сейчас там никого нет. И никто, ни один человек из тех, что работают по соседству, да и вообще во всём здании, в том числе владелец помещений, никогда в жизни не слышали о профессоре Тернере. Офис номер 203 вот уже четыре месяца стоит пустой, с тех пор как оттуда съехало рекламное агентство.
- Этого не может быть, - пролепетала она. – Я же была там, я же разговаривала с ним…
- Да, как-то грубо сработано на этот раз, - согласился незнакомец. - Обычно русские лучше прикрывают своих агентов. Когда вас завербовали?
; Какие русские? Вы, вообще, о чём?
- Вы работаете на русскую разведку. Получили от них задание и деньги, так ведь? У вас в сумочке две тысячи евро. Откуда они?
- Это аванс. Мне дал его профессор Тёрнер.
; Хорошо, детка, я допускаю, что ты не знала, на кого работаешь. Может быть, даже не знала, что делаешь. И только чистосердечное признание может помочь тебе выйти отсюда… лет через десять, если повезет с адвокатом.
; Да вы что, спятили, что ли?! - взвизгнула Хельга. ; Какие десять лет? За что? За то, что голая походила по улице? За то, что записывала на диктофон пересуды сплетников? В чём тут преступление?!
; Так вы полагаете, что это, - следователь осторожно, кончиком указательного пальца, постучал по аппаратуре, - обычный диктофон?
- Ну, может не совсем обычный. Какая-то новая модель с повышенной чувствительностью и способностью улавливать и записывать несколько разговоров одновременно. Так мне объяснили.
- И всё?
- Да.
- Значит, вы утверждаете, что ничего не знаете о вредоносном излучении, испускаемом данным прибором?
- К…ка... Каком ещё излучении? - Хельга даже начала заикаться.
; Похоже на генератор мозговых волн. Странное, быстро сменяющее друг друга сочетание альфа-, бета-, тета- и гамма-ритмов, подобных тем, что излучает мозг человека. Вы целый день разгуливали по городу, распространяя вокруг себя это излучение.
Вот теперь Хельга была уже по-настоящему напугана.
- Господи, - прошептала она. - Что всё это значит? Я же только хотела заработать. Мой приятель Марк, его взяли с наркотой на кармане… больше, чем нужно для личного пользования… его могут выпустить под залог, но нужны были деньги, понимаете?
- Приятеля вашего тоже допросили, но он похоже не в курсе ваших контактов с русскими.
- Да не имела я дел ни с какими русскими, сколько раз вам повторять! Я оставила резюме на сайте, мне позвонили, пригласили на собеседование…
- Можете не повторять. По-видимому вас использовали втёмную. Но это как-то странно. Они что же, сами хотели, чтобы прибор попал к нам в руки? Запугивают, демонстрируют превосходство технологий?
; А что это за волны? Как они влияют на людей?
Следователь задумчиво посмотрел на неё. Потом, нехотя, ответил:
- С позавчерашнего дня на улицах столицы появилось множество голых людей. Было задержано несколько десятков обнажённых – женщины, мужчины, дети. Среди них - директор государственной психиатрической больницы, профессор Клейман.
- Вы шутите! - у Хельги отвисла челюсть.
- К сожалению, нет. Все опрошенные заявляют, что им, видите ли, так удобно. Ничего странного или постыдного в своем поведении они не усматривают. Кстати, все они смогли вспомнить, что пару дней назад видели в автобусе обнаженную девушку. А на следующий день сами вышли на улицу голыми.
Хельга в ужасе уставилась на диктофон.
- Так что, как видите, этот прибор – мощное психотропное оружие, непонятным образом воздействующее на мозг человека. Кто, кроме русских, способен на такую гадость? Все знают каковы их намерения!
- Но какой в этом смысл? Что будут делать русские, даже если все мы будем здесь разгуливать голые?
- Я думаю, это пробный эксперимент. Вы ходили голая и те, кто вас видел, тоже стали ходить голыми. Забавная шутка, вроде бы. Но в следующий раз они сделают что-то другое. Выпустят в город террориста с автоматом Калашникова. И каждый, кто его встретит и не погибнет под пулями, на следующий день сам выйдет на улицу с оружием. И это будет уже совсем не забавно.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только назойливым жужжанием мухи.
; А, что если, - решилась прервать молчание Хельга, - что, если это не русские?
; А кто ещё? Американцы? Но они бы свои опыты проводили в странах третьего мира, а не у нас.
- А вдруг это… инопланетяне? - прошептала Хельга.
Следователь презрительно фыркнул, но потом вдруг нахмурился и погрузился в раздумья, рассеяно вертя в руках «диктофон».
- А что, может быть и так, - негромко пробормотал он и снял рубашку. - Тогда другое дело. Пусть этим занимается отдел по космическим угрозам.
С этими словами офицер полиции расстегнул ремень и начал стаскивать с себя брюки.
- Что вы делаете? – перепугалась Хельга.
Мужчина удивленно взглянул на неё:
- Я просто пытаюсь рассуждать здраво. Если это в самом деле начало инопланетного вторжения, ; тут он сбросил туфли вместе с носками, - это же совсем другое дело.
- Вы раздеваетесь! – взвизгнула девушка.
Не обращая на нее внимания, следователь снял трусы и оставшись в чём мать родила, стал энергично перебирать на столе бумаги.
- Тогда мы это дело им и передадим. Пусть бюджетные деньги отрабатывают, дармоеды! - возбужденно бормотал он. - С глаз долой, из сердца вон. Баба с возу - кобыле легче.
- Зачем вы разделись?!!! - во весь голос заорала Хельга.
; Что? ; следователь вздрогнул и недоуменно взглянул на неё. ; А, да нет, всё нормально. Мне просто так удобно.
Оловянная свадьба.
- Привет, - как обычно, Алиса поприветствовала мужа первой, не отрываясь, впрочем, от ноутбука.
Ей нужно было успеть до завтра составить отчет. Макс что-то невнятно буркнул в ответ и принялся снимать линзы. Взяв из вазы яблоко, он ушёл в комнату. Алиса знала, что через полчаса муж вернётся на кухню за ужином, который будет есть, уставившись в телевизор. Да, расслабился человек, нечего сказать.
Выйдя на кухню, Макс поднял крышку над пустой кастрюлей, стоявший на плите, заглянул в холодильник.
- Курица с картошкой в духовке, - спокойно сказала Алиса, не отрывая глаз от таблицы. – Возьми сам, пожалуйста.
Макс шагнул вправо и взялся за ручку духового шкафа. Алиса обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из темной пасти шкафа одним стремительным броском вылетает зеленое мохнатое туловище хрокуса. Маленькие, но мощные лапы вцепились в плечи мужчины и легко опрокинули его на пол, острые зубы вонзились в горло. Дождавшись, пока тварь сожрет голову мужа, Алиса нажала кнопку на брелке. Хрокус вздрогнул, вытянулся во всю длину своего мохнатого тела и застыл неподвижно.
***
Старший лейтенант полиции Макаров заполнил графы, касающиеся места работы, адреса и паспортных данных жертвы, а затем робко обратился к Алисе:
- Скажите, пожалуйста, почему вы решили убить мужа?
Алиcа недоумённо подняла брови:
- Какая вам разница? Это моё личное дело, не так ли?
- Безусловно, - поспешно согласился Макаров. – Разумеется, это ваше личное дело, и я ни в коем случае не хотел задеть ваши чувства, но, понимаете, я должен заполнить соответствующую графу в протоколе. Просто формальность, для статистики.
- Ну, хорошо, - Алиса снисходительно усмехнулась. – Запишите. Мы были женаты десять лет. За всё это время мой муж ни разу не поздравил меня с годовщиной свадьбы. Сегодня как раз у нас круглая дата. И, разумеется, он опять об этом забыл.
- Боже, какой ужас! – полицейский, казалось, был искренне потрясён. - Как такое возможно? И вы терпели так долго?
- Да, - вздохнула Алиса, - вообще-то мне все говорили, что я слишком мягкая, слишком много прощаю. Да и Макс в общем, в остальном был неплохим мужем – хозяйственный, по дому всё делал. И любовник хороший. И зарабатывал достаточно.
- Но десять лет не поздравлять жену с годовщиной свадьбы! – старший лейтенант не мог этого понять. - Может, у вашего мужа были суицидальные склонности?
Алиса пожала плечами.
Полицейский дал ей расписаться в протоколе. Работники морга упаковывали останки в черный полиэтиленовый пакет, опасливо косясь на неподвижного хокруса.
Макаров вышел на улицу и закурил, стоя на ступеньках крыльца. У него в голове никак не укладывалось: как же покойный мог быть таким неосмотрительным? Вот он, Макаров, каждый день сверяется с записной книжкой, где отмечены все важные семейные даты - день рождения жены, тёщи и тестя, ребёнка, подруг жены, друзей ребенка, годовщина свадьбы, годовщина первого свидания, годовщина первого поцелуя, день крестин ребенка, жены, тещи и так далее, день смерти тестя, день, когда у сына прорезался первый зубик, день, когда он сказал «мама» и много других важных дат, о которых обязан помнить любой мужчина. Так что с этой стороны он застрахован и никогда не совершит роковой ошибки. Десять лет подряд забывать дату свадьбы - немыслимое легкомыслие! А ведь парень мог бы еще жить и жить.
Сам Макаров твердо рассчитывал дотянуть до шестидесяти. Он всё делал правильно: зарплату – жене, сразу после работы – домой. Никогда не пил, дарил цветы просто так, без повода - не меньше двух раз в месяц. Естественно, никогда не спорил, называл тёщу мамой, делал, все о чем его просили - в общем выполнял элементарный свод правил, известный каждому мальчику с детского сада. Многим мужчинам так удавалось дотянуть почти что до пенсии, а случалось, жёны так привязывались к мужьям, что даже позволяли им жить до старости, и убивали уже только тогда, когда те становились дряхлыми, болезненными, ни на что не годными стариками. Но это редко кому так везло.
Временами кто-то из коллег начинал бубнить: вот-де раньше, в прошлом веке, говорят, до принятия Закона, мужчины умирали своей смертью. Но сам Макаров к таким разговорам не прислушивался и не поддерживал их: какой в этом толк? Только беду накличешь. Да и разве это правильно, если разобраться? Известно ведь, что мужчины нужны только для воспроизводства населения, а в остальном без них прекрасно можно обойтись. По сути, они только ресурсы планеты зря потребляют.
Была у Макарова и еще одна надежда. Как и у всех прочих, ныне живущих мужчин. Нынешнее правительство обещало, что если наконец, изобретут надежный способ зачатия, без участия мужчин, то воспроизводить станут только девочек, зато Закон будет отменен и всем выжившим мужчинам дадут возможность дожить до собственной смерти. Только бы дотянуть до этого времени. Макаров решил, что отныне он будет дарить цветы каждую неделю. И в ресторан водить.
Из подъезда вынесли черный мешок с трупом, загрузили в машину. Макаров докурил сигарету, выбросил окурок в урну и уже собирался возвращаться в офис, как вдруг заметил на асфальте что-то блестящее. Наклонившись, он увидел в дорожной пыли золотое кольцо. Макаров поднял его и, поднеся к лицу, стал внимательно разглядывать. На внутренней стороне кольца была выгравирована какая-то надпись. Старший лейтенант достал из портфеля лупу, которую всегда носил с собой, и принялся читать мелкие буквы: «Моей любимой - на десятилетие свадьбы. Макс».
Макаров приоткрыл рот, глядя вслед отъезжающий труповозке, затем оглянулся на дверь подъезда, еще постоял немного, раздумывая, а потом бросил кольцо в урну и побрел к своей машине.
***
- Это тебе, дорогая, - он протянул жене букет алых роз.
- Спасибо, милый, - тепло улыбнулась она. – Ты такой внимательный. Курица с картошкой в духовке, возьми сам, пожалуйста…
Мечта Крис
Крис уже три часа брела по незнакомой местности и проклинала себя за любовь к приключениям. Зачем она свернула с проторенной, хорошо изученной лыжни на маленькую, еле заметную? Новая ветка лыжни скоро закончилась, но Крис, вместо того, чтобы вернутся, решила проехать еще немного вперед, а потом повернуть направо. По ее расчетам через полчаса она должна была выйти к станции, где можно было дождаться электричку и уехать домой. Но расчеты не оправдались, и в результате она забрела неведомо куда. Крис в который уже раз достала мобильный и отчаянно потыкала в кнопки. Сигнала не было. Вроде бы недалеко она отошла от обжитых мест, а телефон не ловил. Ни позвонить, ни сориентироваться на местности.
Руки ломило, ноги тоже, но она не сдавалась. Да и какой у нее был выбор? Упасть и замерзнуть вместе с лыжами? Приходилось брести вперед в надежде выйти на автомобильную дорогу или встретить кого- то, кто укажет ей путь.
Она вышла на большой луг, окруженный лесистыми холмами. Слабое солнце низко висело над горизонтом. Еще чуть- чуть и начнет смеркаться. Крис прислушалась: ничего не слышно. Ни отдаленного звука проезжающих автомобилей, ни гудка электрички. На всякий случай она немного покричала. Эхо отразилось от толстых вековых стволов сосен, погуляло меж верхушек деревьев и замерло.
Только через полчаса ей наконец повезло. Деревья расступились и на прогалине показалась одинокая избушка. Забора не было. Рядом с двухэтажным, бревенчатым, потемневшим от времени домом стоял хлипкий сарай, рядом с ним - колода для колки дров. Крис с облегчением отстегнула лыжи и осторожно поднялась на крыльцо. Вдруг сзади послышался какой-то шорох. Девушка быстро обернулась, но никого не увидела. Расчищенные от снега дорожки были пусты.
- Здесь есть кто-нибудь?
Не дождавшись ответа, Крис повернулась к двери и решительно постучала.
Ей снова никто не ответил, и, немного поколебавшись, девушка толкнула дверь. Та оказалась не заперта.
В избушке было пусто и довольно холодно, но к счастью, рядом с печкой лежала вязанка сухих дров. Крис разожгла огонь, стянула с себя промокшую одежду, расстелила на полу рядом с печкой шкуру медведя, которую нашла в сенях и прилегла на нее, нежась от ласкового тепла.
Незаметно для себя она задремала.
Утром Крис проснулась с головной болью и странным металлическим привкусом во рту. В хижине было душно, в воздухе витал непонятный сладковатый запах. Она поскорее натянула джинсы, свитер и вышла на крыльцо.
Холодный морозный воздух приятно освежал. В лесу стояла странная звенящая тишина. Крис прислушалась: ни пения птиц, не шуршания ветерка в листве - словно всё вымерло на мили вокруг. Ей почему-то стало тревожно, и она уже хотела вернуться в дом, но тут взгляд её зацепился за что-то, выбивающееся из привычной картины заснеженного леса: над землей примерно в пяти метрах от неё поднималось белое облако пара. Крис некоторое время поколебалась, но любопытство взяло верх и она двинулась по направлению к источнику непонятного явления, ощущая легкую слабость в ногах и озноб во всем теле. Подойдя ближе, Крис восхищенно вздохнула – перед ней простиралось маленькое, восхитительное, фантастически красивое озерцо глубокого тёмно-синего цвета, питающееся от горячих источников.
Крис быстро скинула всю одежду и осторожно вошла в воду. Вода оказалась теплой и приятной, как в ванной. Она проплыла несколько метров и перевернулась на спину. Удивительно всё-таки, что до сих пор об этом озере никто ничего не слышал. Давно бы устроили тут Мекку для туристов. Разве можно просто оставить в покое кусочек чудесной природы, не превращая его в источник чьих-то доходов? Крис постаралась отогнать мрачные мысли и быстро поплыла к другому берегу. Ей оставалось проплыть метра три, когда что-то липкое, склизкое и мерзкое схватило её за ногу и потянуло вниз. Крис завопила, тут же хлебнула воды и отчаянно замолотила руками и ногами, пытаясь вырваться. Нечто упорно тащило ее на дно. Крис открыла глаза и увидела зелёное худосочное тельце с большой головой и длинными бородавчатыми конечностями. Ростом оно было не больше овчарки, однако ногу девушки держало железной хваткой. Крис изогнулась, пытаясь вывернуться, и в этот момент рука её нащупала камень, заросший водорослями. Все оставшиеся силы она вложила в удар.
Зеленая тварь отцепилась, и, ощутив свободу, Крис быстро поднялась на поверхность озера и несколькими сильными гребками доплыла до берега. Там она упала на колени, задыхаясь и отплевываясь. «Бред какой-то», - подумала она, когда к ней вернулась способность думать. – «Какое-то озеро, о котором никто никогда не слышал. Какая-то зелёная тварь с бородавками. Может я ещё не проснулась?» Она повернула голову, чтобы снова взглянуть на хижину и заорала: в двух шагах о нее на замшелом камне сидел все тот же зелёный уродец. Он болезненно морщился и прикрывал лапами уши, похожие на воронки.
- Ты хуже всех, - жалобным голосом произнес он. - Другие были добрее.
От изумления Крис перестала вопить.
- В смысле, добрее?
- Я твою заветную мечту исполнить хочу, а ты дерёшься и орёшь. Я чуть не оглох!
Крис озадаченно рассматривала непонятное существо. Только сейчас она заметила, что оно прижимает к лысой голове водоросли, сквозь которые просачивается бледно-желтая маслянистая жидкость. Огромные ярко-фиолетовые глаза смотрели на неё с укоризной.
- Черепно-мозговая травма, - мерзким голосом заявила тварь. - Нанесение тяжких телесных повреждений!
- Это была самозащита!
- Дурость бабья, а не защита! Сказано тебе, я мечту твою исполнить хочу, осчастливить с головы до пят!
- Какую еще мечту?
- Ну а чего вы, бабы, все хотите? Женюсь я на тебе.
Крис истерически засмеялась. Понятно, она точно спит.
- Да ладно, ладно, всё я понимаю, - проворчало существо на камне. ; Не принц на белом коне и всё такое. Но я могу выглядеть, как ты хочешь. Вот тебе кто больше нравится - Брюс Уиллис или Шварценеггер?
Крис уже перестала боятся. Сон выходил смешным и нелепым, и она решила повеселиться.
- А помоложе кого-нибудь нельзя?
- Без проблем. Кто тебе нужен?
- Ну допустим, Джеймс Макэвой.
- Как скажешь, детка.
В следующую секунду уродливая тварь исчезла, а перед Крис сидел ослепительный голливудский красавец, прижимал к ране на голове белоснежный платок и печально улыбался.
Хороший, однако, сон. Начинался не очень, а вот теперь другое дело!
Крис окончательно воспряла духом и двинулась было навстречу мечте, но мечта вдруг вскинула руку в протестующим жесте:
- Нет-нет, сначала свадьба, потом секс.
- Но Джеймс, ; попыталась поспорить Крис, - мы же современные люди. К чему эти условности?
- Это ты – человек, я-то нет.
- А кто ты?
- Царь воды. У нас в океане сексуальной революции не было. Так что, извини, хочешь секса - ступай под венец.
Замуж Крис вообще-то не собиралась, даже за Макэвоя, но если это сон, то наверно, это не считается?
- Ну, допустим. А что это за другие, которые были добрее? У тебя что, много жён?
- Не, не волнуйся, я вдовец. Три жены у меня было. Первая - давно уже. В шкуре мамонта ходила. Голодная была – ужас. Я её рыбой накормил, вот она и согласилась пойти со мной. Жили мы с ней душа в душу. Я у нее вшей из шерсти вытаскивал, она мне бородавки давила. Много у нас с ней детей родилось. Умные, добрые ребятки получились. Вы, люди, потом их дельфинами назвали.
- И куда же она делась? Умерла?
- Да, - по высоким красивым скулам Джеймса вдруг потекли слезы. – С акулой подралась неудачно. Очень уж вспыльчивая была. Я погоревал пару тысяч лет, да снова женился.
- И кому же повезло на этот раз?
Царь воды не уловил иронии в ее голосе и простодушно ответил:
- Жена рыцаря. Он её утопил, а я подобрал. Красивая была, от этого все беды.
- В каком смысле?
- Муж ее в крестовый поход ушел. Оставил на ней пояс верности. Приезжает, а на замке – царапины, как будто кто-то в замке ковырялся, понимаешь?
- Ну а потом что?
; Сначала-то ничего вроде, прижилась. Тихий океан больше любила почему-то. Все жемчугами да золотыми кольцами с утонувших кораблей украшалась. А потом видать надоело ей все, заскучала.
- Ну, и?
Джеймс угрюмо молчал, вздыхал, водил пальцами по песку, вырисовывая замысловатые фигуры. Наконец, неохотно признался:
; Я ж говорю, слишком красивая была. С морской коровой я её застал. С самцом, понятное дело. На экзотику её что-то потянуло. Хорошо хоть детей у нас не было.
- И что, ты её тоже утопил?
Джеймс удивленно взглянул на неё.
- Ну что ты! То, что утонуло, снова утонуть не может. Акуле её отдал - правнучке той самой, что мою первую съела. Морских коров истребил. Двухсотлетний траур выдержал, как полагается, я все-таки приличная тварь.
- Так, хорошие дела! А меня ты тоже акуле отдашь?
- Если с морскими гадами спать не будешь, не отдам, - клятвенно заверил ее Макэвой, царь воды.
; Ну а дальше? Что там с третьей женой?
Джеймс сокрушенно покачал головой.
- Эх, испортил я себе репутацию с этими двумя последними. Была тут ещё одна до тебя, недавно. Но ее пришлось акулам отдать сразу после свадьбы, прямо в брачную ночь. Несчастный случай, можно сказать.
- Как это так?
- Да вы, люди, сами виноваты! Ну как я на дне морском должен уследить за всеми вашими новыми штучками? Ишь чего придумали - пол менять. Ладно бы она, то есть он всё успел поменять, я бы не понял ничего. А то сверху-то все как надо, красивая деваха получилась, с пятым размером. А внизу-то всё осталось. А мне оно зачем? У нас в море таких операций не делают, знаешь ли. Акула, конечно, может откусить лишнее, но это делу не поможет, сама понимаешь.
Он немного помолчал, потом спросил уныло:
- Ну так что, пойдём что ли? Венчание в Марианской впадине, там уже всё готово.
Крис поколебалась, но недолго. В конце концов, с акулами она драться не собирается, с коровами спать желания тоже нет. Зато будет что вспомнить, когда наконец, проснётся.
Она встала, взяла царя за руку и решительно потянула его к воде.
***
Увидев, как макушка девушки скрылась под водой, Грег вздохнул с облегчением. Теперь несколько сотен, а может несколько тысяч лет можно будет жить спокойно.
Грег любил эту свою хижину, спрятанную в глубине леса от любопытных глаз, рядом с зачарованным озером. Он приезжал сюда, когда ему хотелось отдохнуть от шума и суеты большого мира. Он не стал проводить сюда электричество, центральное отопление и прочие блага цивилизации. Ему и так неплохо. Место хорошее и работа непыльная: за десять тысяч лет всего четыре девушки он отдал морскому царю. Невысокая цена за бессмертие, да и рабочий график, прямо скажем, не напряженный. С трансвеститом, конечно, нехорошо получилось, но кто же знал… Плясала в ресторане весёлая, ярко накрашенная, трясла кудряшками. Легко согласилась поехать с ним. Грегу и в голову ничего такого не пришло. Привёз её в хижину, и пока готовил ужин, предложил пойти к озеру ; искупаться. С современными девушками всё-таки проще – доверяют незнакомцам, любят поплескаться в воде.
А вот раньше приходилось что-то придумывать. Первую невесту - Унну - он нарочно несколько дней не кормил, делал вид, что не может ничего добыть, а потом попросил помочь ему ловить рыбу в озере. Унна хоть и боялась воды, но всё-таки пошла за ним ; очень уж кушать хотела.
С Элизабет пришлось повозиться и того дольше. Грег устроился поваром в замок местного феодала, дождался, пока хозяин уйдёт на войну и подсыпал сонный порошок в суп с клецками, который так любила леди. Пробрался ночью в её спальню, нет ничего такого не делал, боже упаси, просто слегка поцарапал гвоздём рядом с замочной скважиной, ключ от которой хозяин замка увез с собой.
Потом эта оплошность с Марией, которая вдруг оказалась Марком.
А вот Крис… Она появилась внезапно, просто взяла и вышла из леса, он едва успел спрятаться за разлапистой древней елью. Видно, судьба её сюда привела. Он только чуть-чуть помог: ночью, пока девица спала, подсыпал в очаг сухую смесь из особых грибов - чтобы девочка поутру не очень четко различала мир грез и реальность.
Вроде всё неплохо получилось. Совесть его не мучила. Он знал, что каждая из них, там, на морском дне, став царицей, была гораздо счастливее, чем в своей земной юдоли. Да и жили намного дольше. Не считая трансвестита, конечно, не повезло ему, бедолаге. Что касается, Крис, то Грег ничуть не сомневался, что уже через короткое время та начнет считать сном свою прежнюю, земную жизнь. Причем дурным сном.
Он вздохнул, спустился с крыльца и слегка размяв мышцы, взялся за топор: надо было наколоть дров к обеду.
Из Тайваня в Челябинск – с любовью.
Черт, я, кажется, умер. Да нет, не может быть, только не я. Кто угодно, только не я.
И все-таки это случилось. Ну что ж раз так, они у меня попляшут… Я им покажу… Я им всем покажу…
***
Закончив разговор с дочерью, Чанг отложил телефон и подперев щеку рукой, задумался. Не накажут ли его боги? Вдруг разгневаются и нашлют несчастье на его дом и на всю семью? Они играют с огнем. Впрочем, какой там огонь? – принялся успокаивать он себя. Всего лишь местные суеверия. Ты сам, Чанг - образованный человек, и прекрасно знаешь, что никаких духов и привидений не бывает. Никому они не нанесут вреда на самом деле. Просто доверчивые наивные люди отдадут им деньги, только и всего. Конечно, этот обман, кто спорит, и боги могут покарать его и за обман. Но, с другой стороны, ну где вы видели коммерцию без хитрости, в самом- то деле? Вот взять, к примеру, Чанга. Он всегда честно вел свои дела, всегда вовремя рассчитывался с партнерами и был честен с заказчиками, а какой результат? Бизнес на грани банкротства, дом заложен, кредит оплачивать нечем. А дочке Линеще за учебу платить через месяц, иначе отчислят из университета. И что в такой ситуации делать простому человеку? Опустить руки, сдаться на волю провидения или чуть-чуть схитрить? Чанг в отчаянии смотрел на статуэтку Будды, пытаясь медитировать и надеясь, что ответ придет к нему из глубины души. Но Боги равнодушно молчали.
***
«Саша, как было бы здорово, если бы ты смог приехать в эти выходные. Мне не терпится тебя увидеть. Я так много узнала о тебе в нашей переписке, но личная встреча – это совсем иное. Напиши, сможешь ли ты приехать в это воскресенье?»
«Томек, как было бы здорово, если бы ты смог приехать в эти выходные. Мне не терпится тебя увидеть. Я так много узнала о тебе в нашей переписке, но личная встреча – это совсем иное. Напиши, сможешь ли ты приехать в это воскресенье?»
«Паоло, как было бы здорово, если бы ты смог приехать в эти выходные. Мне не терпится тебя увидеть. Я так много узнала о тебе в нашей переписке, но личная встреча – это совсем иное. Напиши, сможешь ли ты приехать в это воскресенье?»
«Мартин, как было бы здорово, если бы ты смог приехать в эти выходные. Мне не терпится тебя увидеть. Я так много узнала о тебе в нашей переписке, но личная встреча – это совсем иное. Напиши, сможешь ли ты приехать в это воскресенье?»
Лин устало выдохнула и захлопнула ноутбук. Ну что ж, письма с недвусмысленным предложением встретиться, разосланы в достаточном количестве, кто-нибудь да откликнется. Если желающих наберется больше, чем нужно, всегда можно придумать какой-нибудь предлог для отмены свидания, ну например, она заболела. Нужен только один. Один наивный, доверчивый, ничего не подозревающий иностранец.
***
- Почему вы уверены, что он еще в доме? Может быть, дух его упокоился и почтенный мистер Вэн ныне пребывает там, где и положено усопшим – в царствие божием?
- Нет, нет, он здесь, - зашептала хозяйка, пугливо оглядываясь по сторонам. – Я его чувствую. На кухне падают вилки, вещи то и дело оказываются не на своих местах, а вчера Оззи (это мой младший сын) вдруг поскользнулся и упал с лестницы, расшиб себе нос и коленки, слава богу ничего не сломал! Старик всегда ненавидел Оззи больше других, вечно жаловался, что тот шумит. Ну а как пятилетний ребенок может не шуметь?
; Но ведь Оззи мог действительно поскользнуться. А вещи, гм… вы сейчас расстроены из-за смерти отца, может быть сами не помните, куда вы их положили… и посуду могли неаккуратно сложить…
Женщина фыркнула:
- Расстроена? Вот уж нет. Он был сущий дьявол, наш отец. Мы надеялись, что хоть после его смерти вздохнем спокойно. Да видно, не принимает его грешную душу господь, так что он и теперь будет нас мучить. Помогите нам, умоляю вас, мистер Чанг. Мы хорошо заплатим, только избавьте нас от него!
Чанг вздохнул. Ну что ж, если после их с Лин маленькой хитрости, эта женщина почувствует себя в безопасности в собственном доме, то пожалуй их обман можно будет считать оправданным. Что то вроде хорошо оплаченного сеанса психотерапии.
- Вы должны будете уйти из дома в назначенный час, - строго сказал он клиентке. – Никто из домочадцев не должен присутствовать. Мы с дочерью все сделаем сами.
***
Море, море! Боже, какое же здесь синее чистое море! Хотя нет, это же океан. А впрочем, какая разница? В родном Челябинске только Миасс - весь грязный и вонючий от сточных вод и выбросов металлургических заводов. А воздух здесь какой? Если дышать таким воздухом, можно жить до ста лет, наверное.
Саша неторопливо сошел с трапа самолета и, пройдя таможенный контроль, начал вытягивать шею, отыскивая в толпе, заполнившей зал ожидания, девушку, которую до сих пор знал только по переписке.
- Мистер Чугаев?
Старый сморщенный китаец низко поклонился Саше и быстро заговорил. Тот было решил, что старик разговаривает на местном наречии и уже хотел прервать его, но тут ухо различило несколько вроде бы английских слов. Сорри ми?
Саша стал вслушиваться внимательнее и постепенно понял: Лин не приехала в Аэропорт, у нее умер дедушка, Сашу просят приехать к ней в дом, выразить соболезнования семье. Вот досада! А он-то уже настроился на романтический ужин с экзотической красоткой где-нибудь на побережье. Ладно, черт с ним. Саша был человеком воспитанным, решил заскочить на минутку к Лин, сказать приличествующие случаю слова и побыстрее свалить на пляж, где до наступления темноты он еще успеет кого-нибудь подцепить.
***
- Всё получилось, - мрачно сказал Чанг. - Он унёс его.
Лин удивлённо приподняла брови:
- Что получилось? Кто кого унес?
- Этот русский унес дух старого Вэна. Мы ведь для этого его сюда заманили.
- Папа, ты спятил? Не было никакого духа. Это просто спектакль для семьи Вэн. Это они должны поверить, что дух их зловредного деда уехал в Россию. Но мы с тобой знаем, что это не так!
Чанг вздохнул. Лин, должно быть, права. Стыдно ему проникаться местными наивными предрассудками. Мы живем в материальном мире, где ничего сверхъестественного не существует, всё это лишь выдумки шаманов, священников, а теперь и кинематографистов. Но почему же он ощущал такой страх, находясь в доме Вэн, у смертного одра главы семейства, и от чего почувствовал такое облегчение, когда за русским парнем наконец закрылась дверь. Словно тот и впрямь что-то тяжёлое и нехорошее унес с собой. Да нет, это просто самовнушение. Ты просто глупый мнительный старик Чанг, только и всего. А вот Лин – умница, от семейства Вэн они получат приличную сумму, ей хватит на оплату семестра. А если Вэны всем расскажут, как им помог старый Чанг, глядишь, бизнес пойдет в гору и до Нового года они сумеют закрыть все долги.
***
Черт, черт, черт, где я?! Что это за странное место? Почему так много снега? Почему все люди одеты в какую-то странную серо-черную одежду, похожую на одеяла? И какие бледные изможденные лица… Может, я попал в ад для привидений?
А, нет, это просто Россия. Че-ля-бинск. Никогда не слышал. Значит, этот чёртов парень увез меня с моей теплой чудесный родины в этот серо-грязный кошмар? Ну что ж, он за это дорого заплатит. Я хоть и умер, но кое-что я могу. Например, разрушить всю его жизнь, хе-хе…
***
You've got a pussу
I have a dick
So that's no problem
Let's do it quick.
(У тебя есть киска, у меня есть член. Так в чём проблема? Давай сделаем это по-быстрому.)
Саша испуганно подскочил и уставился на телефон: мелодию Раммштайн он установил на входящие звонки от своей начальницы, сексуальной девицы с большим бюстом и длинными ногами. Девица была дочерью хозяина фирмы, где Саня уже пятый год тянул лямку менеджера, надеясь со временем занять место начальника отдела. Но, хотя у него были отличные результаты, и он не раз признавался лучшим работником месяца, должность эту в конце концов получила дочка босса. Ну что ж, мы в России, чему тут удивляться. Девочка ни черта не смыслила в продажах и даже не особенно разбиралась в специфике их продукции, но зато любила поорать на подчиненных, поунижать слабых, а тех, кто осмеливался спорить, лишала премий и постепенно выдавливала с работы. Саша тоже висел на волоске: начальница чувствовала в нём сильного конкурента и специалиста, более компетентного, чем она сама,0000 за что и ненавидела лютой ненавистью.
Почему она звонит ему рано утром, в понедельник, когда на часах ещё только… Саша глянул на дисплей и похолодел: десять утра! Господи, он заводил будильник на половину восьмого! Дрожащим пальцем он нажал на экран.
- Ты что, Чугаев, себе позволяешь? – раздался противный, с истеричными нотками визгливый голос начальства. - Возомнил себя великим менеджером, которому всё дозволено? В десять утра тебя нет на рабочем месте!
- Я… я - в пробке, - пролепетал Саня. - Тут авария на мосту…
- Значит, выезжать надо было заранее! Ты уволен, Чугаев, можешь ехать домой, спать дальше!
Стоя над раковиной и ополаскивая лицо холодной водой, Саша пытался прийти в себя от шока. Но как же так? Он точно заводил будильник, почему же тот не сработал? Или он выключил звонок и потом снова уснул? Но с ним никогда раньше такого не случалось, Саша всегда просыпался легко. Теперь придётся искать новую работу, и это за две недели до свадьбы! После его тайной поездки на Тайвань денег почти не осталось. Честно говоря, он хотел «оторваться» и покутить напоследок перед началом аскетичной семейной жизни, и в общем и целом ему удалось осуществить задуманное. Однако местные красавицы и бары изрядно опустошили его кошелек.
Поискав и не найдя бритву, которую он вчера совершенно точно положил на полочку в ванной, Саня вернулся в комнату, сел в кресло и погрузился в угрюмые размышления. Как он теперь скажет Тане, что в свадебное путешествие они не поедут? Та кричать не будет, это не ее стиль, но зато будет молчать так выразительно, что он сам захочет исчезнуть куда-нибудь подальше отсюда.
Нет, конечно, Таня будет ему хорошей женой. Она так здорово всё спланировала для них: выяснила, какая у него зарплата, сложила со своей, потом тщательно просчитала бюджет будущей молодой семьи - кто сколько тратит на обеды, на транспорт, расходы на ЖКХ и на продукты. Она, умничка такая, даже выделила сумму на пиво для Саши, пообещав раз в месяц отпускать его на встречи с друзьями. По ее расчетам, (а ее расчетам можно было доверять, ибо Таня работала в банке) получилось, что они смогут, понемногу откладывая, не путешествуя, через пару лет взять в ипотеку двухкомнатную квартиру. Пускай и не в центре, но и не на самой окраине. Машину пока покупать не будут. Саня тяжело вздохнул. Он так хотел бэху, хотя бы в кредит… И путешествовать любил больше всего на свете… Но, квартира, конечно, важнее. Хотя вообще-то ему самому и в съёмной «однушке» неплохо, но семья, конечно, требует…
Почему же ему так тоскливо? И чем ближе к свадьбе, тем больше. Может, он не любит Таню? Но она красивая, умная, аккуратная и готовит хорошо. Правда, слишком уж всё контролирует: с тех пор, как они стали встречаться, ему приходится каждый день отчитываться - где и с кем он проводит свободное от работы время. Иногда это его раздражало.
Саня критическим взглядом оглядел свою комнату. М-да, уж Таня-то точно ему не позволит устраивать такой бардак в квартире - раскидывать свои вещи, как попало и оставлять грязную посуду там, где он поел, например, на полу перед телевизором. Семейная жизнь научит его аккуратности и порядку. Это же хорошо, правда?
Так любит он её или нет? Секс у них, правда, отличный, вкусы во многом совпадают. А любовь - что это такое, вообще? Если он кого-то и любил, то это было давно, ещё в школе. Настя Селивёрстова, одноклассница, - стройная девочка с длинными русыми волосами, высокими скулами и красивыми серыми глазами. Половина мальчишек в классе была влюблена в неё. А Настя была застенчивой и почти ни с кем не общалась. Саня тоже не решился подойти к ней. Он был шебутной, но неуверенный в себе рыжий троечник и не рассчитывал на успех у женщин. Как показало время, напрасно… Так, надо отвлечься от праздных мыслей и романтических воспоминаний, зайти на сайт по поиску работы, составить резюме.
Чёрт! Теперь ещё и компьютер сдох! Да что за день-то сегодня такой, ни на что не похожий? Ещё вчера работал и вдруг - синий экран. Прокляли его что ли, на этом китайском острове? Саня написал SMSку приятелю - мастеру по починке компьютеров и, от нечего делать, принялся листать фотографии в телефоне. Ага, вот и последние фотки из Тайвани. Да, этим грех не похвастаться. В инстаграм нельзя, там Таня засечёт, а вот отправить нескольким пацанам, пожалуй, можно. Он выбрал в телефонной книге имена пятерых друзей, не имеющих с Таней общих знакомых, и отправил им несколько особенно неприличных кадров. Почти сразу посыпались ответы:
- Ого, да ты красава!
- Ну, Санёк, могёшь!
- Где это ты? Я тоже туда хочу!
Друзья отреагировали так, как он и ожидал, и это немного улучшило настроение.
- Скотина! Сволочь! Ненавижу!
Саша замер в недоумении. Почему это старинный школьный приятель Макс обзывает его сволочью? Он набрал номер, чтобы не мучиться в догадках.
- Ты скотина! - раздался в телефонной трубке захлебывающийся от рыданий Танин голос. – Сказал, что ездил в гости к дедушке в деревню, а сам трахаешь проституток в Таиланде?!!!
- На Тайвани, - машинально поправил опешивший Саня.
- Ах, на Тайвани! Ну, конечно, это же всё меняет! - продолжала бушевать невеста. - И ты имеешь наглость присылать мне эти фотографии? Ты совсем оборзел, Чугаев?!
- Я… это не тебе… это ошибка…
- Скотина! Все вы мужики, одинаковые! Не звони мне больше, урод!
Саша оцепенело уставился на дисплей. Он же отправил фотографии Максу, почему они попали к Тане? Саня открыл телефонную книгу и обнаружил, что теперь под именем Макса в его телефоне записан номер Тани и наоборот. Что за странный глюк? Может, вирус?
Вдруг ему послышалось тихое хихиканье. Саша испуганно обернулся: показалось… Только вот еще настоящих галлюцинаций ему сейчас не хватало. Так, надо взять себя в руки, сосредоточиться и придумать, что сказать Тане. Она его не простит, значит надо что-то наврать поубедительнее… а, вот она уже звонит снова. Он схватил трубку и быстро затараторил:
- Танюша, милая, это недоразумение. Это не я на фотках, это Макс ездил на Тайвань, а потом просто меня прифотошопил к этим шлюхам, ради шутки, понимаешь, это прикол такой…
- Да неужели? - раздался насмешливый голос Макса. - С какими это шлюхами я ездил на Тайвань?
Саня мысленно чертыхнулся - он совсем забыл, что по номеру Тани у него теперь в телефоне значится Макс.
- Извини, - грустно сказал он. - Тут такая х**** вышла. Я потом объясню.
- Ага, и фотки покажешь, но пока не об этом. Слушай, Санёк, у меня к тебе деловое предложение. Ты помнишь Настю Селивёрстову? Ну, она с нами в одном классе училась.
- Помню, - озадаченно сказал Саша.
- Мы с ней на днях пересеклись случайно. Она сейчас открывает свой бизнес в городе, ищет людей. Ей нужен хороший PR-менеджер и продажник. Я с ней сегодня в пять часов встречаюсь. Если договоримся, буду на неё работать - условия вроде неплохие предлагает. Я ей сказал, что ты в продажах рулишь, она заинтересовалась. И еще спрашивала - женат ты или не женат. Я сказал, что у тебя свадьба через две недели, по-моему, она расстроилась. Но потом сказала, чтобы я тебя привёл: вдруг она сможет предложить тебе условия лучше, чем на твоей фирме.
Саша молчал.
- Ну ты что там, умер что ли? Подойдёшь сегодня к пяти в кафе «Золотой глобус» в центре?
- Подойду, - деревянным голосом сказал Саня и повесил трубку.
***
«Дорогая Лин!
Прости, что давно не писал. Надеюсь, ты сумела справиться с горем от потери любимого дедушки. В любом случае, ещё раз прими мои искренние соболезнования.
С тех пор, как я вернулся на родину после поездки на ваш замечательный остров, в моей жизни произошло множество удивительных, чудесных событий. Я нашёл интересную работу. Мне платят здесь в два раза больше, чем на прежней. А еще я страстно влюблен в свою начальницу, и она отвечает мне взаимностью. Так что, наверное, мы скоро поженимся.
И знаешь, ты можешь над этим посмеяться, но мне кажется, что у меня в квартире поселился добрый дух. Он, правда, поначалу немножко чудил – прятал наши вещи, стучал ночью по батареям, спускал воду в унитазе. Я его ужасно боялся, но Настя, моя невеста, сказала, что с ним надо просто подружиться. Однажды, когда он разбил её чашку, она вышла на середину комнаты и сказала: «Я не знаю, кто ты, но я тебя уважаю. Прошу, будь нам старшим другом и хозяином в этом доме. Мы будем заботиться о тебе. В знак уважения я кланяюсь тебе и оставляю на стуле миску с молоком». Я, конечно, не верил, что это поможет, но на всякий случай оставил ещё на столе стопку с водкой. Подумал, что так вернее будет, если уж мы собираемся проявить уважение. Представь себе, Лин, утром молоко казалось нетронутым, а стопка - пустой! Настя подозревает, что это я ночью выпил, но, честное слово, нет!
Кто бы он ни был, этот наш Полтергейст, но он точно мужик! С тех пор мы так и оставляем ему водку на ночь, а он больше не безобразничает. Ещё мне кажется, что он повадился ходить со мной на работу. Недавно я отправлял коммерческое предложение в разные фирмы. А мне вдруг стали приходить ответы из тех мест, куда я вовсе ничего не посылал! Две крупные фирмы нашего профиля, куда сам я не осмелится обратиться, вдруг заинтересовались моим предложением (которое я им не отправлял!) и теперь перед нами открываются блестящие перспективы.
Честно, не знаю, зачем я всё это тебе рассказываю. Но ведь именно после возвращения из Тайваня и начались все эти удивительные перемены в моей жизни. Я очень счастлив и надеюсь, что ты тоже скоро обретешь свое счастье.
Остаюсь твоим другом,
Саша Чугаев.
Россия, Челябинск.»
Ключ.
Марта внимательно посмотрела в обе стороны, как её учили в детстве. По трассе стремительно, возникая словно из ниоткуда в одном конце и исчезая бесследно в другом, мчались черные автомобили. Перейти дорогу не было никакой возможности. А ведь Марта так торопилась! Правда, она немного подзабыла, куда и зачем торопится, знала только, что ей очень срочно нужно попасть – куда?
Снова взглянув налево, она неожиданно увидела деревянную лошадь. Тонкие дощечки, выкрашенные в голубой цвет, были кое-как подогнаны друг к другу. Туловище лошади зияло прорехами, но она весело скалила зубы и бодро цокала копытами. Люди на улице останавливались, удивлённо показывали пальцами на странное явление. А вот Марта, ни секунды не сомневаясь, взобралась на синюю кобылку верхом и пришпорила её кроссовками.
Лошадь вскинула передние копыта, громко заржала и быстро перенесла девушку через опасную магистраль. Теперь они мчались галопом к дому, где когда-то жила бабушка Марты, а навстречу им неслись один за другим три чёрных огромных пса. Если бы Марта шла здесь пешком, они бы её непременно загрызли, но на своей славной синей лошадке ей было совершенно не страшно. Они проскочили мимо злобных тварей, как нож сквозь масло. Спешившись, и взяв синее животное, которое почему-то превратилось в жалобно скулящего песеля, под мышку, Марта вошла в одноэтажную бревенчатую избу.
Она что-то должна здесь найти. Везде, по периметру комнаты, кроме входной двери, на разной высоте были прибиты полки, с разбросанными там и сям тонкими подушками, на которых лежали, сидели, потягивались и спали кошки всех мастей. Очевидно, хозяйкой их была пожилая женщина в золотистом сари и белом тюрбане.
- Вы не знаете, - обратилась к ней Марта, - где здесь ключ?
Женщина в тюрбане улыбнулась и кивнула, после чего у Марты резко пропало зрение - она уже не видела ни кошек, ни женщину, ни комнату - всё поглощала стремительно наступившая темнота.
***
Марта протянула руку, чтобы выключить будильник и еще несколько мгновений полежала, не открывая глаз и вспоминая свой странный сон про синюю деревянную лошадь. Будильник запищал снова, и уже пора было вставать: сегодня в университете зачет или контрольная, в общем, что-то важное. Добравшись до университета, как обычно, на троллейбусе, Марта не зашла внутрь, а присела прямо на ступеньках высокого крыльца, пытаясь сосредоточиться и вспомнить: что же сегодня должно быть – пара, зачёт, семинар? В какую аудиторию ей идти? Уже май, через месяц - защита диплома, а она ещё ни разу не подошла к своему руководителю, не определилась с темой. Она же не успеет ничего! Мимо неё то и дело сновали студенты. Весело насвистывая, поднялся по ступеням её любимый преподаватель - Александр Валерьевич Савчук, приветливо кивнул головой. «А говорили, он в Москву уехал», - мелькнуло в голове у Марты. Так, стоп, она же закончила университет десять лет назад, и вскоре после этого Савчук и уехал.
«Да я же ещё не проснулась», - с облегчением поняла Марта. – «Надо бы тогда вернуться в тот дом, поискать ключ. Где моя лошадь?»
***
- Возможно, гиперсомния, - чей-то надтреснутый усталый голос доносился издалека и как будто бы сверху, - но точный диагноз можно установить только в клинике. Вот, подпишите согласие на госпитализацию в психоневрологическиое отделение.
Марта почувствовала, как её поднимают и перекладывают куда-то.
«Я не сплю», - хотела сказать она, но не могла пошевелить ни единым мускулом одеревеневшего тела. – «Я просто искала ключ и задержалась».
Её куда-то понесли.
***
Открыв глаза, девушка обнаружила, что лежит в незнакомой комнате. Стены были выкрашены унылой, цвета пожухлой травы, краской. На окне со старомодными, ещё советских времён, деревянными ставнями - железная решетка, выкрашенная все той же унылой краской.
«Она отправила меня в больницу», - сердито подумала Марта. – «Вот зараза! Уж нельзя пару часов днём поспать».
Мама Марты, суровая деловая женщина, чиновница министерства образования, всю жизнь заставляла дочь вставать в шесть утра, делать зарядку, а потом тащила на пробежку в парк, после чего в обязательном порядке следовал контрастный душ и овсянка на завтрак. Так было заведено с самого детства, и Марта уже привыкла, но в последнее время её часто начинало клонить в сон посреди дня. Пользуясь тем, что матери не было дома, она позволяла себе немного вздремнуть. Марта работала фрилансером и могла себе позволить эту маленькую роскошь посреди спартанского ада, устроенного мамой. Наверное, сегодня та вернулась домой раньше обычного и застав ее спящей, перепугалась и вызвала скорую. Вот ведь паникерша!
Марта спустила ноги с кровати и собиралась пойти поискать врача, как вдруг дверь отворилась, и в палату зашли двое: незнакомый доктор с черной бородой и мама. Доктор отошел к окну и принялся что-то рассматривать на улице, а мать присела на кончик стула, стоявшего возле кровати.
- Мама! - сразу же укоризненно воскликнула Марта. - Зачем ты сдала меня в психушку? Все люди иногда днём спят, что тут такого?
- Ты спала двое суток, - сухо сказала мать, - я не могла тебя разбудить.
- Ой, - Марта испуганно взглянула на врача, который по-прежнему рассеяно смотрел в окно. – Разве… А что со мной?
- Возможно, нервное расстройство, - спокойно ответил доктор, не оборачиваясь. - Длительный стресс или… травмы головы у вас не было?
- Нет.
- Наркотики, психоделики, транквилизаторы?
- Да вы что?! - возмутилась мать. - Какие наркотики? Моя дочь ведет здоровый образ жизни!
- Ну-ну, - иронически хмыкнул врач и наконец-то обернулся.
У Марты от удивления открылся рот - Александр Валерьевич теперь работает в психиатрической больнице? А говорили, он в Москву уехал… Так, стоп, это уже было…
- Марта, ты нашла, наконец, ключ? - спросил Савчук.
***
- Мы делаем всё, что возможно. Колем амфетамины и другие препараты, но, к сожалению, эффекта пока нет.
- Она что, так и будет всю жизнь теперь спать? Посмотрите, как она похудела! Она же скоро умрет от истощения!
- Наши медсестры усаживают её, кормят жидкой едой три раза в день, так что не умрет.
- Она что, ест во сне?
- Да. И в туалет сама выходит, но не просыпается.
- Ну сделайте же, наконец, что-нибудь, вы же врач!
- Поверьте, мы делаем всё, что возможно, но тут нужен какой-то толчок.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, например, встреча с человеком, ради которого ей захотелось бы проснуться. Есть у Марты какой-нибудь молодой человек?
Голоса доносились словно бы издалека, но Марта понимала, что они говорят о ней.
«Есть», - хотела сказать она. – «Есть такой человек. Только вот мама его ни за что не позовёт».
Она сделала титаническое усилие и еле слышно прошептала: «Егор».
Двое у постели вздрогнули и склонились над ней.
- Что? - спросил врач.
- Егор, - не открывая глаз, прошептала Марта. - Позовите Егора.
***
- Я вынуждена обратиться к вам за помощью, - голос матери звенел от едва сдерживаемой ненависти, - но хочу, чтобы вы знали: как только моя дочь придёт в себя, вы немедленно оставите её. Вы ей не пара, и вы это прекрасно знаете. Ваши усилия будут вознаграждены. Я заплачу достаточно, чтобы вы и дальше могли вести ваш асоциальный образ жизни.
- Марина Николаевна, - голос Егора звучал не менее раздражённо. – Я не собираюсь обсуждать с вами мой образ жизни. Пожалуйста, оставьте нас наедине!
Марта услышала сердитый стук каблуков. Хлопнула дверь. Егор взял её за руку.
- Малыш, - нежно прошептал он. - Что с тобой? Я так скучал по тебе.
- Я тоже, - хотела ответить Марта, но как ни старалась, не могла открыть глаз.
- Спящая красавица, - задумчиво произнёс её бывший парень. - А что у нас делают со спящими красавицами?
«Известно, что», - усмехнулась про себя Марта. – «Ну давай, попробуй».
Егор попробовал. Потом ещё раз попробовал. И ещё… Марта подняла руку и притянула его к себе.
***
- Уф! - Егор откинулся на спину и закинул руки за голову. - Сигаретку бы сейчас… Ну что, ты проснулась, красавица моя?
Он искоса взглянул на неё. Марта улыбалась.
- Никогда не думала, что мы займёмся этим в психушке, - хихикнула она.
- Да уж, романтическая обстановка. А что вообще с тобой стряслось, я так и не понял?
- Не знаю… Просто я не могла проснуться. Я искала ключ.
- Какой ключ? От квартиры, где деньги лежат?
Марта нахмурилась. Она знала, что Егор всегда был не прочь получить денег на «халяву». Иногда ей приходилось попросту содержать его, поскольку Егор никак не мог найти работу «по душе».
- Ты возьмёшь у моей матери деньги, за то что разбудил меня?
- Да пошла она! Слушай, а давай вместе свалим в закат? Меня друг пригласил в Питер - можно там хату снять и жить, ни от кого не зависеть. Работу я найду какую-нибудь, там-то возможностей побольше, чем в нашем занюханном городишке. Тебе вообще не принципиально, в каком месте фрилансить.
Марта задумалась. Мать, конечно разозлится, если она уедет с Егором в Питер, может даже перестанет общаться, но, с другой стороны - ей уже тридцать два, и если не теперь начинать самостоятельную жизнь, то когда?
- Поехали, - решительно сказала девушка и поднялась с больничной койки.
Через полчаса, невзирая на уговоры дежурного врача, который просил её остаться в больнице ещё хотя бы на пару дней, Марта подписала добровольный отказ от медицинской помощи, и они вместе вышли из ворот клиники.
Заехали сначала к ней. Девушка быстро собрала все самое необходимое. Потом быстро заскочили к Егору и отправились на вокзал. Билеты они забронировали заранее, ещё в больнице, пока ждали выписку.
- Надо было взять СВ, - вздохнул Егор. - Ночью я бы тебя ещё немного «побудил».
- Не по нашим деньгам, - усмехнулась Марта, устраиваясь в купе. – Ничего, может соседи нормальные будут.
- Главное, чтоб не дети, - Егор капризно надул губы, - и не старики. И не жирная корова, которая ночью с верхней полки на меня свалится.
- Я не корова, - раздался чей-то обиженный голос, и, обернувшись, Марта похолодела: в дверях купе стояла, скаля зубы, синяя деревянная лошадь.
Она легко вскочила на верхнюю полку и немного там повертелась, укладываясь поудобнее. Егор взял со столика у окна толстую пачку денег, деловито пересчитал купюры и, засунув их в карманы рваных джинсов, исчез.
- Граждане, готовим билеты, - в купе, в синей форме проводника, зашёл Александр Валерьевич Савчук. – Марта, ты нашла ключ?
Новая разумная раса.
- Красная или синяя? Синяя или красная?
Чувствуя себя мужественным героем блокбастера, Ваня потянулся к синей таблетке, но тут же отдернул руку. А что, если принять сразу обе? Кто сказал, что так нельзя?
Ваня был рисковый малый, да и терять ему было особенно нечего, так что, налив в стакан воды из-под крана, он решительно проглотил обе.
***
Отважный исследователь достижений нелегальной фармацевтики стоял теперь в огромном зале с белыми стенами и мраморными колоннами. Как он понял, что они мраморные, Ваня не знал. Он вырос в старенькой облупленной хрущёвке, родители - алкоголики никогда не водили его по дворцам и музеям, но сейчас он знал точно: колонны - мраморные, а люстра в три яруса, похожая на сверкающий водопад – непременно хрустальная.
В зале было пусто, но откуда-то, отражаясь то ли от белых стен, то ли от потолка, слышалось глухое неразборчивое бормотание. Ваня прислушался.
- … на исходе. Сделано многое, но не всё… Далеко не всё. Человечество познало беспредельное страдание и величайшее счастье, муки голода и пароксизм изобилия. Любовь и ненависть, беспрецедентное мужество и наиподлейшую трусость, абсолютную власть и беспомощное рабство. Люди исследовали всю палитру доступных им эмоций и переживаний и почти весь спектр возможного поведения. Казалось бы, этого достаточно… Но на самом деле они открыли лишь около десяти процентов возможностей, которые я закладывала, создавая их мозг. Но тем не менее… Тем не менее, эксперимент придётся завершить.
- В каком смысле – завершить? - громко спросил Ваня, обращаясь неизвестно к кому.
- Человечество направилось по ложному пути, - то ли ответил, то ли просто продолжил рассуждать механический равнодушный голос, - люди слишком увлеклись наукой и вплотную подошли к решению проблемы бессмертия. Они научились выращивать новые органы, заменять ими старые, больные и изношенные. Научились омолаживать клетки. Еще несколько десятилетий, и они разовьют медицину до такого уровня, что любое человеческое существо сможет стать бессмертным.
- Несколько десятилетий, - горько усмехнулся Ваня. - Меня это не касается. Я через полгода загнусь от рака печени. Так доктор сказал.
- Пить надо меньше, - все так же равнодушно ответил голос и продолжил монотонно бубнить. - Мне не нужны миллиарды бессмертных существ. Это полностью нарушит мой баланс, это вообще бессмысленно и противоречит первоначальному замыслу. Это не то, что я хотела от вас.
- Ты - это кто?
Вопрос остался без ответа.
- Поэтому, увы, мне придётся прервать существование моих детей раньше, чем я задумывала. Раньше, чем они успеют покинуть меня.
- Ты - это планета что-ли?
- Мне жаль, но другого выхода нет.
- Как это нет? – вдруг испугался Ваня за человечество, которое до этой минуты искренне и всей душой ненавидел. - Можно же что-то придумать. Ну, мы там можем мусор в разные пакетики собирать и всё такое.
- Да-да, вижу ваши смешные попытки, - снисходительно ответил голос. - Но дело не в экологии. Повторяю: мне не нужны бессмертные существа. Вы собираетесь нарушить динамику существования всей Вселенной, нарушить ее основополагающие принципы. Вселенная должна изменяться, стагнация недопустима. Впрочем, один из вас останется - как образец творения, как музейный экспонат, ну и пожалуй, как свидетель новой эпохи - эпохи Нового Разума.
- Какого ещё нового разума? - возмутился Ваня. - Ты новых людей сделаешь? А старых куда денешь? Мы же не можем сразу все…
Тут он осекся, судорожно сглотнул и упавшим голосом спросил:
- Или…можем? Какой-нибудь вирус, да?
- Нет, - голос снова стал холодным и бесстрастным. - Вы так много фильмов придумали про зомби-апокалипсис, что уже неинтересно воплощать это в реальности. Я сделаю красивее и проще, намного проще.
Внезапно на белой стене возникло изображение, словно кто-то включил кинопроектор. Сначала Иван увидел множество высоких зелёных деревьев. Потом, среди деревьев стал различим серый двухэтажный коттедж. Камера, заглянув в окна, показала людей, спокойно спящих в своих постелях: мужчину и женщину средних лет. А в соседней комнате – двое детей так же мирно спали, уютно свернувшись клубочками в маленьких кроватках.
Мирную картину нарушил резкий неприятный звон. Иван увидел, как толстые, но гибкие ветви дерева, что росло рядом с домом, пробили стёкла и вползли в супружескую и в детскую спальни, дотянулись до перепуганных, разбуженных шумом разбивающихся окон хозяев, и, обвив тонкими ветвями их шеи, начали душить. Криков не было слышно. Иван увидел, как мальчик лет десяти успел выскочить из постели и, схватив за руку маленькую сестрёнку, потащил её к выкрашенной зеленой краской двери. Гибкие вездесущие ветви догнали их, вырвали девочку из его рук и обвились вокруг маленького тельца в смертельном объятии.
Мальчик успел выбежать и захлопнуть за собой дверь. Сломя голову, он мчался вниз по лестнице, обезумев от страха. Спустившись на первый этаж, он заметался из стороны в сторону. Звука по-прежнему не было, но по артикуляции Ваня понял, что тот зовёт маму. Ребенок выбежал на кухню, беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг схватился за нож, лежавший на обеденном столе. Снова раздался звон битого стекла, и в кухонное окно протянулась нижняя ветвь все того же дерева. Один из побегов обвил запястье, сжимающее нож, другой – тонкую нежную шею…
Картинка на стене внезапно изменилась: теперь Ваня видел городскую многоэтажку, пустой двор с припаркованными плотными рядами автомобилями, освещаемые тусклым светом уличных фонарей. В воздухе мелькали и кружились снежинки, укутывая машины и асфальт белым покрывалом. В некоторых окнах горел свет, но большинство были тёмными.
Вновь мирную ночную тишину разорвал оглушительный звон сотен разбившихся стекол и тонкие, длинные древесные руки потянулись внутрь. Невидимому киномеханику не было нужды показывать, что происходит там, в маленьких и больших квартирах, это было понятно.
Из подъездов выбежали несколько едва одетых людей, но все они тут же были схвачены и задушены ветвями тех самых деревьев, которые они когда-то с любовью высадили в своём дворе.
Картинки на стене замелькали быстрее, сменяя друг друга. Вот солдаты, поднятые по тревоге, выбегают на плац и тут же подхватываются вездесущими ветвями. Взмывший было в небо военный вертолёт был сбит толстой ветвью кипариса. Ветви деревьев тянутся в Букингемский дворец и в лачуги вьетнамских крестьян, в Белый дом, в полицейские участки и больницы. А потом огромная волна цунами переворачивает корабли в море. Землетрясение поглощает военные базы и атомные электростанции. Картины грядущего апокалипсиса сменяли одна другую, а холодный безжизненный голос комментировал происходящее:
- Вот так за одну ночь будет уничтожено человечество. Если кто-то и выживет, то все равно погибнет в ближайшие несколько дней. Я помогу: создать новый неизлечимый вирус - это действительно, несложно. Никто не уйдет, не спрячется, не укроется.
- Зачем ты мне всё это рассказываешь?! – заорал взбешенный Иван. - Я всё равно ничего не могу сделать, даже если у тебя есть какие-то условия - меня не будут слушать! Я – алкаш, скажут, что у меня белая горячка!
- У меня нет никаких условий, ; ровно ответили ему. - Всё решено. Тебе рассказываю для того, чтобы ты знал. Потому что ты останешься. Ты, Ваня, тот самый – Единственный, кто первым на земле обретет бессмертие.
- Я?! Почему я?! Да я – никто, я сдохну скоро!
- Можешь, конечно, отказаться. Тогда это будешь не ты, а кто-то другой. Выбор у тебя есть. А вот у других его уже нет.
Ваня подавленно замолчал.
- А новые люди? - наконец спросил он. – Они должны будут начать всё сначала? Пещеры, охота на мамонтов…
- Людей больше не будет. Неинтересно два раза делать один и тот же проект. Новая Разумная Раса уже создана.
- Как это? Кто это? Где? На другой планете?
- Зачем? Прямо здесь. Они живут рядом с вами. Пару десятилетий назад я модифицировала их мозг, подобно тому как десятки тысяч лет назад модифицировала мозг обезьяны. Новая Раса сейчас учится у вас. Они смогут взять лучшее, что у вас есть и отринуть ненужное. Вы заботитесь о них, а в последнее десятилетие даже возвели в культ. Даже не знаю, чьих изображений в Интернете больше: Старой или Новой Разумной Расы. Они достаточно умны, чтобы не показывать вам всю силу своего интеллекта. Хотя многим из них уже удалось сделать из вас своих покорных слуг. Вы встаете ни свет ни заря, чтобы кормить их. Вы тратите на них денег больше, чем на своих детей. А если они погибают, горюете сильнее, чем по жертвам войн и катастроф.
У Вани отвисла челюсть:
; Барсик? – недоверчиво спросил он. ; Да, ладно, не может…
Внезапно перед глазами всё закружилось, комната с мраморными колоннами завертелась, а потом и вовсе исчезла. Иван обнаружил, что лежит на своём старом продавленном диване в родительской хрущевке, где со стен свисают оборванные обои, а по телевизору идёт ток шоу с Малаховым.
Жутко болела голова, в горле пересохло. «Не надо было всё-таки пить обе таблетки», - сокрушенно подумал он. Всё тело ломало, сил не было даже дойти до кухни. Саня же предупреждал, что они сильные. Надо же, какая хрень привиделась. Когда теперь его отпустит?
- Мяу!
Иван скосил глаза и увидел Барсика, которого он прошлой зимой подобрал на улице. Тот, всего за год, вырос из маленького грязного комочка до булгаковских размеров пушистого угольно-черного кота с нахальными зелёными глазами. По правде говоря, кот был единственным близким существом в непутевой Ваниной жизни. Ваня заботился о нем, как о члене семьи, и даже когда самому не хватало на водку, всё-таки покупал питомцу дорогой импортный корм.
- Мяу!
- Это ты, что - ли, Новая Разумная Раса?
- Мяу!
- Я не могу сейчас, потерпи чуть-чуть.
; Мяу!
Кот не отставал, мяргая требовательно и возмущенно. Потом вытянул лапу, зацепил когтем штанину трико и решительно потянул.
Иван застонал. Через силу подняв с дивана непослушное тело, он поплелся на кухню, чтобы насыпать пушистой твари корма. Однако в миске у кота было еще полно аппетитных кусочков мяса. Рядом стояла миска со свежей водой: Ваня наполнил ее только утром, ещё до того, как принял галлюциногены.
- Какого чёрта? - возмущенно спросил он кота, обессилено плюхаясь на табуретку. - Что ты орал?
Вместо ответа кот нахально вскочил прямо на стол и начал топтаться лапами по белому конверту. Иван смахнул вконец оборзевшее животное на пол и взял в руки конверт. Он вспомнил, что достал его утром из почтового ящика, но забыл распечатать. Развернув письмо, он увидел синюю печать Министерства здравоохранения.
«Уважаемый Михеев Иван Андреевич! Сообщаем вам, что медицинская коллегия Министерства выдвинула вас кандидатом для участия в экспериментальной медицинской программе, включающей в себя:
• хирургическую трансплантацию искусственной печени и селезенки;
• омоложение организма путем пересадки стволовых клеток;
• модификация генного кода организма;»
Строчки мелькали перед глазами, Иван ничего не понимал.
- Мяу!
Он вздрогнул и посмотрел на кота.
- Барсик? - испуганно прошептал Иван.
Кот ухмыльнулся, сверкнул зелёными глазами и, отвернувшись от Вани, невозмутимо принялся чавкать консервами.
Второй раз всегда легче.
Как же холодно зимой в этом проклятом интернате! Сара осторожно ступала босиком по ледяному полу, стараясь, чтобы её никто не услышал, но деревянные половицы всё равно предательски поскрипывали, и девушка то и дело останавливалась, испуганно озираясь. Впрочем, в коридоре было пусто. Все давно уже спали. Спала злобная ведьма директриса, мисс Оливер. Спали учителя и воспитанницы интерната. Спали слуги и лошади в конюшнях. Некому было увидеть Сару, некому было остановить ее.
Сара вышла из спальни в одной пижаме, и холод мгновенно вонзился в ее тело, словно острый нож. Впрочем, не такой острый, как тот, что она сжимала в руке.
***
Четыре месяца спустя.
- Что-то не так, дорогой?
Сара перестала взбивать подушки и внимательно взглянула на мужа.
- Живот болит, - натужно прокряхтел тот.
- Опять несварение, - сочувственно вздохнула молодая супруга. - Не нужно тебе было есть этот пирог с почками. Давай, милый, устраивайся поудобнее, сейчас принесу тебе порошки.
- Спасибо, дорогая, - граф де Клер, постанывая от боли, забрался на супружескую кровать и заворочался, укладывая поудобнее своё толстое, все в складках жира, неуклюжее тело.
Раздался громкий неприличный звук - у его сиятельства отошли газы, но Сара и бровью не повела. Граф был некрасив, лыс и, как уже говорилось выше, непомерно толст. Серые водянистые глаза утопали в глубоких глазницах, пухлые губы же, напротив, выдавались вперёд и складывались бантиком так, словно обладатель их собирался сию минуту чмокнуть кого-то в щеку. Увидев впервые будущего мужа, Сара содрогнулась от отвращения, и только строгое воспитание, данное ей родителями и закреплённое дорогим пансионатом, заставило её вежливо улыбаться и вытерпеть прикосновение мерзких влажных губ к своей руке.
На часах пробило одиннадцать. Сара аккуратно выдвинула ящик шкафа, где хранила белье и, пошарив рукой среди рубашек и панталон, нащупала маленький пакетик. Вызванная служанка принесла на подносе воду в графине, стакан и лекарство, которое прописал врач. Несварение желудка было делом обычным для мужа-обжоры: он постоянно нарушал диету, предписанную доктором.
- Спасибо, Бриджит, можешь идти.
Отослав служанку, Сара налила в стакан воды, насыпала порошки, свой и приготовленный аптекарем.
- Вот, милый, выпей, тебе скоро станет легче.
Граф угрюмо кивнул, выпил лекарство и откинулся на подушки. Сара присела рядом и стала поглаживать его по руке.
- Хочешь, я расскажу тебе одну интересную историю?
Граф недоуменно приподнял бровь.
- Как Шахерезада, - улыбнулась Сара. - Пока я рассказываю, боль утихнет и ты заснёшь.
Граф хмыкнул и неопределенно пожал плечами, что, по-видимому, означало согласие.
Он не был нежен с юной женой. В постели грубо наваливался на неё своим мерзким обрюзгшим телом, а получив желаемое, перекатывался на свою половину кровати и засыпал, нимало не интересуясь чувствами супруги. В их повседневной жизни граф был вежлив, но холоден, и сразу дал понять, что в их доме только один человек имеет право на собственное мнение, а жене следует соглашаться с мужем во всём, иначе ей может не поздоровиться. Однажды Сара позволила себе не согласиться с ним в каком- то мелком вопросе и в следующие две недели ей пришлось, выходя в свет, не снимать перчаток, чтобы скрыть синяки, оставленные раздражительным мужем на ее тонких запястьях.
- Жила-была на свете юная и прекрасная девушка, назовём её «О», - неторопливо начала Сара. - Отец её был благородный, но разорившийся дворянин. А мать - сестра милосердия. Наша героиня получила хорошее образование и смогла занять должность гувернантки в богатой семье. Она занималась с младшим сыном знатного рода - учила его музыке, французскому языку, истории.
А тем временем на каникулы в отчий дом возвратился старший сын и привез в гости товарища - некоего графа К, отпрыска такого же старинного и богатого рода. Граф К был не слишком хорош собой, и даже несколько тучен для своего возраста, но зато хорошо умел притворяться благородным джентльменом - уж этому-то его выучили старательные гувернеры. Увы, «благородному джентльмену» приглянулась юная гувернантка, и в ход пошли любовные записки в стихах, букетики цветов, тайно принесённые в ее комнату, и прочие обычные ухищрения ловеласов. Девушка была наивна и быстро попала в расставленные сети, но, когда обнаружились последствия греховной связи, молодой повеса повёл себя подло, заявив, что понятия не имеет, от кого гувернантка нагуляла ребенка. И хотя все понимали, что граф виновен, ему это легко сошло с рук. Как известно, благородные джентльмены не лгут. И не женятся на служанках. Граф К благополучно отбыл в свое родовое гнездо, а несчастную девушку с позором выгнали из дома. Обычная история в наши дни, не так ли? Мисс О пришлось вернуться в отчий дом. Вскоре она произвела на свет девочку. Отец мисс О, хоть и любил свою дочь, но принять незаконнорожденное дитя под свой кров не мог, и бедняжке ничего не оставалось, как только сдать малютку в приют, где та умерла спустя полгода от плохого ухода или может быть от простуды. В приютах, как известно, выживает только один из десяти детей.
Что же сталось дальше с бывшей гувернанткой? Её отец, пользуясь некоторыми связями и знакомствами, раздобыл для дочери новые рекомендации и, повелев ей скрывать от всех историю своей службы в знатном семействе, отправил её на этот раз работать учительницей в пансион для девушек. Там мисс О отлично себя зарекомендовала, в основном из-за чрезвычайно холодного и жестокого обращения с воспитанницами, которых она теперь люто ненавидела. Спустя десять лет ей удалось получить должность директрисы. Интересно, что именно в год её назначения на этот пост в пансион, среди прочих, поступила новая девочка - младшая дочь того самого знатного семейства, в котором наша героиня когда-то трудилась. Я буду называть эту девочку С. К счастью, родители С не узнали свою бывшую гувернантку, которая выглядела и держала себя теперь совершенно иначе. Как ты себя чувствуешь, дорогой?
- Болит, - жалобно пробормотал граф. – Даже больше, чем раньше.
- Ничего, скоро боль утихнет. Продолжим. Итак, директриса долгие годы пристально наблюдала за тем, как растёт юная леди. Она отмечала твердый и решительный характер мисс С, умение постоять за себя и может быть, даже некоторое упрямство. Когда С исполнилось шестнадцать, стало известно, что девочку собираются выдать замуж. По иронии судьбы, в женихи ей наметили того самого графа К, который теперь сделался толстым и весьма уродливым, но зато чрезвычайно богатым, ибо унаследовал все состояние своего отца.
Хотела ли юная С выйти за него? А никто не спросил. Кто в наши дни будет спрашивать юную деву, чего она хочет? Зато мисс О увидела для себя в этом отличную возможность отомстить. Мисс О ничего не забыла и никого не простила!
Директриса забрала из банка тысячу фунтов стерлингов, которую ей удалось скопить за время своей работы в школе и посулила эти деньги молодому красивому конюху, что служил в пансионе. План ее был таков: за эту сумму юноша должен был соблазнить юную мисс С, а затем тайно увезти ее из пансиона, чтобы впоследствии бросить, желательно беременную. Отличная возможность опозорить и семью девушки, и графа К. Ты ещё не спишь, дорогой?
- Нет, я слушаю, - пробормотал граф.
- Поначалу все шло гладко, как и задумывала мисс О - тайные свидания, жаркие поцелуи на конюшне, любовные записочки. И вот, наконец, конюх сообщает своей заказчице, что жертва созрела и готова бежать с ним хоть на край света.
Но тут вмешался его Величество случай. И… всё пошло наперекосяк. Наших любовников застала другая воспитанница пансионата, мисс Д - девочка вредная и завистливая. Она пригрозила мисс С, что всё расскажет директрисе и, несомненно, так бы и поступила, сорвав романтические планы С и меркантильные планы конюха, но тут вдруг… Только представь себе, несостоявшуюся доносчицу находят с перерезанным горлом!
Граф вздрогнул и испуганно посмотрел на Сару. Та, словно не заметив этого лёгкого движения, невозмутимо продолжала:
- Нелегко, должно быть, было юной С решиться на такое. Представь только, как она крадется во мраке ночи по пустынному коридору пансиона в одной только рубашке, сжимая в руке нож. Как, неслышно прокравшись в спальню, где спит та самая вредная девица, стоит над ней с занесенным ножом и думает, что не сможет, ни за что не сможет ударить. Первый раз убивать очень трудно. Но стоило только ей представить на секунду толстое мерзкое лицо человека, за которого её собирались выдать замуж, как сомнения покинули её и она вонзила нож в горло спящей подруге, а затем также неслышно покинула место преступления.
Никому и в голову не пришло обвинить её. Никто ничего не знал. Никто, кроме директрисы. Мисс О поняла, что недооценила характер своей воспитанницы, и тут же придумала новый план. Она вызвала к себе конюха и, вручив ему тысячу фунтов, приказала немедленно убираться вон из пансионата, а затем позвала к себе новоиспеченную убийцу.
- Я ошибалась в тебе, детка, - холодно сказала она девушке. - Оказывается, ты способна на многое ради своей цели. Буквально, на все способна.
- Я не понимаю вас, - скромно потупилась С.
- Ты вступила в преступную связь с Джеком, нашим конюхом, и собиралась бежать с ним, опозорив тем самым себя и всю свою семью. Ты убила мисс Д, чтобы та не могла помешать вам. Запомни, детка, я знаю всё, что творится в стенах этого интерната.
С подавленно молчала. Бледная, как мел, она неотрывно смотрела прямо в глаза директрисе, будучи не в силах ни признать свою вину, ни отрицать ее.
- Молодец, - покровительственно усмехнулась мисс О. – Сильный характер. Жаль только, что как и все девушки твоего возраста, живешь иллюзиями.
- Я не понимаю вас.
Тогда мисс О протянула ей бумагу с кривыми, кое-как написанными строчками. Вот что увидела в этой записке несчастная влюбленная девушка:
«Я, Джек Смит, сын Джона Смита, обязуюсь уехать из Честерфилда, никогда более не появляться здесь, и никогда не упоминать о своём знакомстве с леди С, которую я, по правде говоря, никогда не любил, а был с ней только по просьбе мисс О. За это я получил вознаграждение в тысячу фунтов от мисс О, в чём собственноручно расписываюсь.»
С выронила бумагу и закрыла глаза, из под закрытых век её потекли слёзы. Директриса спокойно уселась в кресло с высокой спинкой и терпеливо ждала.
Как ни была ни потрясена С, она все же, наконец, взяла себя в руки и, с ненавистью глядя на мисс О, выдохнула:
- Зачем?
- У каждой из нас свои цели, - тихо сказала та. – Ты послужишь моей цели, а сделаю так, что ты станешь навсегда свободной и богатой. Как ты думаешь, милый, что было дальше?
- Я…, - лицо графа было багровым, глаза смотрели испуганно. – Мне тяжело дышать.
- Так и должно быть, - улыбнулась Сара. – Именно так действует яд, который мне дала мисс Оливер. Ты ведь уже все понял, не так ли?
- Нет! – прошептал граф. – Этого не может быть. Ты все врешь! Скажи, что ты врешь! Ты же просто пугаешь меня, правда?
Он уже умолял, а сам силился встать с постели. Но тело, толстое, неуклюжее, не слушалось его. Сара захохотала как сумасшедшая.
- Помогите!
Сара перестала смеяться и, с ненавистью глядя в лицо мужа, тихим свистящим шепотом продолжила рассказ:
- Вот, возьми этот порошок, сказала мне мисс Оливер. Это простой наркотик, смертельная доза. Второй раз убивать будет легче. Граф, как я слышала, страдает несварением желудка. Неудивительно, при его образе жизни… Что, если однажды, когда благородный вельможа почувствует недомогание, его юная жена заботливо подаст ему лекарство, не забыв при этом растворить в стакане воды вот этот порошок без цвета и запаха. Граф заснёт, но уже не проснётся. Никто ничего не поймет, ты скажешь, что граф принял на ночь снотворное, и все подумают, что он выпил его слишком много. Все будут жалеть несчастную молодую вдову и втайне завидовать ее свободе и богатству.
- Помогите, - снова отчаянно прошептал граф.
- Поздно, дорогой. Я отослала всех слуг. Они спят в другом крыле. Даже если бы ты ещё мог кричать, тебя никто не услышал бы.
Граф неимоверным усилием перевернулся и упал с кровати. Делая судорожные рывки, он пытался доползти до двери. Сара снова захохотала.
***
- Ну, что? – мисс Оливер нетерпеливо и требовательно смотрела на девушку, одетую в скромное темное платье, выдававшее ее принадлежность к низшему классу.
- Я все сделала, как вы велели мисс. Подменила пакетик. Проследила за миссис де Клер. Я видела, как она насыпает порошок в стакан с лекарством.
- Отлично. Сможешь рассказать в полиции о том, что ты видела?
Девушка заметно испугалась:
- Не знаю, мисс. Как бы не вышло чего…
- Сколько я тебе заплатила, Бриджит, за то, что ты подменила порошок?
- Сто фунтов, мисс… Господи, такой грех!
Мисс Оливер достала из ящика стола большой полотняный мешок и, открыв его, продемонстрировала девушке содержимое. Глаза Бриджит загорелись жадным огнем.
- Получишь еще девятьсот, если будешь вести себя правильно. Когда полицейский спросит тебя, ты расскажешь, что миссис де Клер взяла из кладовой мышьяк, который вы держали там для того, чтобы травить крыс. И что ночью, когда ты принесла по ее просьбе воду и лекарство для графа, ты увидела, что она насыпает в графин какой-то белый порошок…Ты станешь богатой, Бриджит. Сможешь открыть свою лавку.
- А вдруг мне не поверят?
- Доктор сделает вскрытие и обнаружит в желудке графа мышьяк. Никто не усомнится в твоих словах.
Бриджит крепко зажмурилась. Она что-то лихорадочно шептала про себя. Мисс Оливер спокойно ждала: она не сомневалась в исходе этой внутренней борьбы.
- Я все сделаю мисс. Все, как вы велели!
- Не сомневаюсь, Бриджит.
***
Сара, одетая в черное траурное платье, задумчиво смотрела в окно. Хлопоты, связанные с организацией похорон, изрядно утомили ее. Скорее бы все закончилось! Полицейские почему- то не отдают тело и непонятно, на какую дату она должна договариваться со священником. И когда уже можно будет разослать приглашения, не говоря уже о прочих необходимых распоряжениях.
Из задумчивости её вывел дворецкий.
- Простите, что беспокою вас, леди. Какой-то мальчишка доставил конверт - написано «лично в руки мисс Саре Куинси, это ведь ваша девичья фамилия?
Сара, все еще пребывая в некоей прострации, разорвала конверт и принялась читать, не понимая смысла написанного. Дойдя до конца и увидев подпись, она вздрогнула, и принялась читать снова.
«Моя милая, любимая девочка. Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь. Я полюбил тебя больше всей моей жизни. Но вот теперь, мне кажется, приходится с ней расставаться. У вас в интернате кто-то убил девушку. А меня схватили и обвиняют в убийстве. И хоть я каждый божий день твержу им, что я не причём, мне никто не верит. Шериф говорит, что завтра меня повесят. А я не виноват, клянусь честью, не виноват! Эта ведьма, ваша директриса мисс Оливер, это она сдала меня в полицию. Говорит, что видела, как я прокрался ночью в пансионат с ножом в руке! Врет, старая ведьма, клянусь Богом! Да вот только верят ей, а не мне. Видно, судьба у меня такая. Только и был в моей жизни один светлый миг - когда встретил и полюбил тебя, моя милая Сара. Завтра, на эшафоте я буду думать о тебе. А письмо моё тебе передаст мой товарищ по камере. Его взяли за мелкую кражу, так что уже через три месяца отпустят. Он найдёт тебя и передаст мой прощальный привет. Твой навеки, Джек Смит».
Сара положила письмо обратно в конверт и снова подошла к окну. Лёгкие снежинки кружились под фонарями, а потом медленно и плавно опускались на землю.
Дворецкий вежливо кашлянул. Сара обернулась.
- Будут какие-то распоряжения, миссис де Клер?
Сара кивнула. Она быстро подошла к бюро, достала гербовую бумагу и принялась писать.
- Доставьте это приглашение мисс Оливер. Я жду ее сегодня к вечернему чаю.
Дворецкий поклонился, взял из ее рук конверт и вышел из гостиной.
- Второй раз было легче, - тихо сказала Сара. - Ну а третий раз будет просто детской забавой.
Второй раз всегда легче
© Copyright: Весна Елена, 2020
Свидетельство о публикации №220041001562
Свидетельство о публикации №220041001562
Рецензии