Дни в изоляции

ДНИ В ИЗОЛЯЦИИ.
Нет! Нет! Я не про «корону»! Я про скарлатину!
Было это давно, почти в средневековье, в 1951 году. Жил тогда на квартире у доброй старушки. Учился в 5 классе. В хмурое зимнее утро почувствовал себя плохо: горло болит, голова, жарко, спать хочется. На перемене нашёл классную Валентину Георгиевну –«Я заболел!»
Приложила она свою руку к моему лбу –«Иди домой!».
Иду и думаю:»Она же знает, что мне идти полем 10 км! Зимой, по снегу! Как же я пойду!? Останусь у бабы Гани…».
Баба Ганя мне у порога заявила:»Иди домой! Что я с тобой с больным буду делать?! Мало ли что…».
Поплёлся домой…Ноги не идут. Жарко…
Вышел в поле. Снег по колено. Позёмка. Расстегнул свой пиджак, холодный ветер, приятно…
Так хочется сесть и отдохнуть. Но помню наказ мамы, никогда не садись на снег. Уснёшь и замёрзнешь, как несколько поселковых ребят в буран замёрзли…
Бреду улицей посёлка. Встречные смотрят на меня, качают головами.
Переступил порог своего домик. Мама пришла в ужас:»Что с тобой? Почему ты весь нараспашку зимой ? Заболел? Почему на квартире не остался?...»
Мама, бабушка суетятся около меня. Мама убежала искать термометр..
«Высокая температура!  Ты весь горишь! Тяжело дышать? Надо врача! Побегу к куму Тимофею…».
К вечеру кум Тимофей на дровнях, в тулупе привёз доктора, пожилую седую женщину.
Разделась, вымыла руки, присела  на табурет рядом с моей кроватью. Посмотрела горло, послушала, по спине постучала, всего осмотрела.
«Температуру измеряйте! Тёплым поите! Если появится сыпь на теле, сразу в больницу!»
Бабушка нажарила картошку со свиным салом, чай согрели, угостили доктора.
Кум Тимофей доктора в тулуп, на дровни и в больницу укатили…
Всю ночь мама сидела около меня, «выкручивала фитиль» в керосиновой лампе, всего осматривала меня:»Ничего! Ничего, Лёня, нет сыпи…»
Я засыпал, кричал во сне:»Мама немец! Штык!».
После войны в нашей избе был плакат –немецкий солдат приставил штык винтовки к груди женщины с ребёнком.
Мама успокаивала:»Не бойся! Тебе приснилось! Нет никакого немца!...»
К утру явилась по всему телу сыпь, как красная смородина…
Кум Тимофей, дровни, солома, тулуп и покатили в больницу…
Не помню, как меня принимали в больнице. Осталось, как в тумане, маму не пустили в больницу, меня раздели, дали что то белое и большое…Больница старая, деревянная…Длинный коридор…Высокие двери в палаты…Уложила старушка в белом халате на кровать…В палате несколько коек…Огромное окно…Три девочки сидят на окне и удивлённо молча смотрят на меня…Тётя в белом говорит им:»Не подходите к нему! Он заразный!...»
Рядом на железной кровати лежит огромный старик, я вижу огромные ступни  его ног, просунутые сквозь прутья спинки кровати…
Старушка в белом говорит мне:»Привыкай! Не вздумай плакать! В одиночку отправят! Будешь здесь долго, 42 дня!...».
Я сразу понял, «климат» здесь суровый.  Вздумал отказаться есть принесённое той же «белой» старушкой:» Что? Как это не хочешь? Быстро ешь, у меня нет времени сидеть около тебя! Ты тут не один! Доктору скажу…»
В следующий раз:»Я не умею глотать таблетки!».
«Как это не умеешь? Все глотают! А ну -ка глотай!»
Утром приходил врач-женщина. Смотрела в рот. Слушала холодной «слушалкой», поворачивала холодными руками…Ничего не говорила мне…
Все «удобства» были в холодном коридоре, в углу за простыней стояло ведро…По коридору смело пробегали мыши…
Светлой минутой в моей жизни были, когда приходила под окно мама. Каждый день приходила!
Старушка в белом предупредила:»Не плачь! А то маму не будут пускать к окну! Да и о чём плакать, пройдут дни, и пойдёшь домой…» Строгая, но добрая была старушка в белом…
В палате были и свои развлечения. Девочки целыми днями носились по палате, прыгали с одной койки на другую, лупили подушками друг-друга, так, что на солнце пыль летела. Их никто не останавливал…Узнал из разговора, что они с Моисеево, никто к ним не приходил.
Когда приходила моя мама, они замолкали и внимательно смотрели в окно…
Однажды им было особенно весело. Рассказывали-пересказывали целый день друг-другу всё с новыми подробностями , хохотали. Дежурный врач, пожилая тучная женщина вздумала присесть на ведро за ширмой, упала,  получила травму. Приглашали хирурга…
Ещё одна «достопримечательность»-сосед-дед. Он целый день лежал молча и смотрел в потолок.
Иногда говорил:»Прилетел Илья Муромец!»
Я удивлялся про себя, знал, что так зовут русского богатыря.
«Ещё один Илья Муромец прилетел!»
Я думал, что он бредит.
Однажды спросил: «Дедушка, про какого Илью Муромца вы говорите? Он не летает!».
-« Летает! Это такой большой самолёт! Я на нём в войну служил… Это я так мух на потолке называю…».
Однажды утром проснулся, а деда нет. Кровать голая, даже матраца нет.
У «белой старушки» спросил:»А где же дед?»
-«Нет твоего деда! Ночью умер! Отмучился…».
Прошли 42 дня. И мы с мамой в разлив пошли домой. Очень устал. Всё пытался сесть, а мама не разрешала, упрашивала-уговаривала, что надо идти.
«Если сядешь, то потом не встанешь! Крепись! Недалеко осталось!!»
Эх, мама-мама! Нет добрее и милее тебя!
Пришёл в свой класс. Классная единственно о чём спросила:»Справку от врача принёс?»
«Нет!»
«Хорошо, и без справки обойдёмся! Отстал ты здорово! С товарищами позанимайся…»
Никто и не думал проводить со мной дополнительные занятия. Друзья-товарищи пионеры выручали!
Так, что всякую изоляцию можно пережить! Она, эта изоляция, ещё и след в памяти оставит!
Больницы той деревянной давно нет!
10 апреля 2020 года( в разгаре коронавирус).