***

                СТРЕЛОК.
     Зимой всегда хорошо, свежо, морозно, солнечно, хочется кататься на коньках, на лыжах. Да и природа зимой по-особому красива.
     Сосны, ели, кустарники стояли в своих белоснежных шубках, а снег так искрился, что резало глаза.
     Шли городские соревнования по гонкам на лыжах. Лыжня была проложена в городском парке и была хорошо укатана. Все участники вышли на старт с номерами на груди и спине, что говорило о серьёзности соревнований. Собралось много болельщиков и просто гуляющих по парку, ставших невольными свидетелями, этих соревнований.
     И вот он старт и гонка началась. Все участники гонки, ребята крепкие, выносливые, одним словом, спортсмены и почти все десятиклассники.
     Перед войной часто проводились такие соревнования, был какой-то энтузиазм, желание победить. Так молодые люди с каким-то усердием и наивностью готовили себя к войне, которая уже витала в воздухе и все вольно или невольно, думали о войне с немцами. К тому времени немцы уже захватили Польшу и стояли у наших границ.
     - Первым в гонке победил Петров Максим и выполнил норматив мастера спорта, объявил диктор по громкоговорителю.
     - Вот молодец Петров, наверно сильный и красивый парень? – сказала девушка, стоявшая рядом.
     - А Максим, наш одноклассник, - с гордостью ответил парень из толпы девчонок и ребят.
     Вскоре к ним подъехал Максим, возбуждённый, радостный от чувства победы. Максим не первый раз выступал на соревнованиях, но сегодня он выступил как никогда удачно, выполнив норматив мастера спорта. Все ребята его шумно поздравляли, жали ему руки, а девчонки скромно целовали в щёчку. Пошумев, ребята  разошлись, а девушка, которую звали Вера, ещё долго провожала взглядом Максима. Она даже не могла предположить, что судьба ещё раз сведёт её с Максимом, но уже в другой обстановке.
     Дома Максима ждала сестрёнка Наташа и мама. Отца он не помнил, тот ушёл от них давно, когда Максиму было 5 лет, а Наташе 2 годика. Иногда он присылал деньги, но в основном зарабатывала мама, работая врачом в госпитале. Поэтому Максим с детства был очень самостоятельным мальчиком, старшим в семье и всегда заботился о маме и сестрёнке. Кроме этого он очень хорошо освоил и знал правила оказания первой медицинской помощи, ещё с детства мама его этому научила.
     - Всё это в жизни пригодится, сынок, ну а если не пригодится ну и, слава Богу, - всегда говорила она.
     Наташа, сестрёнка, тоже старалась этому научиться, и была для Максима подопытной. Он обрабатывал на ней раны, забинтовывал, накладывал шины на руки и ноги из подручных средств, делал не прямой массаж сердца и искусственное дыхание рот в рот, прикрыв Наташин рот платком.
     - Ты что меня учишь целоваться, братик, - смеялась она, а мама тоже смеялась и говорила, - научишься, ещё рано тебе, это искусственное дыхание рот в рот. Так можно спасти человека, делая ему непрямой массаж сердца и такое искусственное дыхание.
     Мама часто спрашивала Максима:
     - Наверно Макс, пойдёшь в медицинский институт учиться?
     - Нет, я буду или военным или спортсменом, - отвечал он, - пусть вон Наташка идёт учиться на врача, она способная.
     В дом он вошёл шумно и радостно.
     - Мама я выиграл гонку и с большим отрывом, выполнил норматив мастера спорта, - с ходу начал он делиться радостью. Наташа выскочила из комнаты и повисла ему на шею, - урааааааа, кричала она, - наш Максим чемпион.
     - Какой ты молодец, сынок, я всегда знала, что ты у нас лучший.
Мама Максима стояла в дверях комнаты, опёршись плечом о косяк,  сдержанно и счастливо улыбалась. У неё от радости выступили слёзы на глазах.
     - Этого следовало ожидать, - неожиданно заявила она, - ведь ты каждый день тренируешься, то у тебя уроки, то занятия, вон даже про Надюшу забыл.
Ты когда у неё был последний раз? - с упрёком спросила она,- у тебя одни соревнования, лыжи, да учёба в голове, а девчонка уже три раза звонила тебе, между прочим, спрашивала.
      В подтверждение её слов, громко зазвонил телефон.
     - Алло, Надя, привет. Представляешь, я выиграл гонку, - похвалился он, - и выполнил норматив мастера спорта.
     - Молодец, Максим, - сдержано ответила она, - а я была на соревнованиях, видела,  как ты бежал и победил.
     - Да ты что? – а почему не подошла? – да ты разговаривал с одноклассниками, и я подумала, что будет неудобно.
     - Ладно, Надь, а давай сегодня встретимся около клуба, ведь сегодня танцы, - предложил он.
     - Давай в 18 часов вечера, сразу согласилась она, - до встречи, - и положила трубку, будто боясь, что Максим передумает.
     - Эх ты, Максим, Надя тебя любит, а ты мало обращаешь на неё внимания, такая девчонка, а ты…
     - Да, Надя хорошая девочка, - поддержала мать дочку, - ладно Наташа, сами они разберутся.
     Вечерело, Максим погладил брюки, рубашку, почистил обувь, собрался на свидание с Надей. Клуб был в трёх кварталах от дома и Максим поспешил на встречу. Стемнело, мороз крепчал, снег громко скрипел под ногами. Максим прибавил шаг. Уже у клуба на краю площади он увидел Надю, окружённую парнями, один из них схватил её и старался притянуть к себе. Все остальные парни, смотря на это, смеялись.
    - Помогите! - услышал он Надин голос. Максим подбежал к ним с быстротой раненого и озверевшего зверя. Он как коршун налетел на того парня, сбил его с ног, а другие отскочили в сторону.
     Парень медленно поднялся и Максим узнал его. Это был парень, из другого района города, и кличка у него была «Кучерявый». Он был на год или два старше Максима, высокий, немного сутулый с вьющимися чёрными волосами и всегда злыми и наглыми глазами. Надя прижалась к Максиму и вся дрожала.
     - Ты чемпион, ничего не попутал, нагло спросил он, узнав Максима, и достал нож.
     - Я то, не попутал, а ты, я вижу, сильно смелый, что к беззащитной девушке лезешь,  спрячь нож, не позорься, меня ты этим не напугаешь, - смело парировал Максим, остальные парни медленно стали в круговую.
     - Ладно, - сверкнув глазами, с ненавистью ответил обидчик, - пошли ребята, он мне ещё встретится.
     Максим с Надей остались на освещённой площади не далеко от клуба.
     - Пойдём Надя, сейчас начнутся танцы, - спокойно позвал он, - и они вошли в клуб. Но вечер был испорчен, танцующих пар было мало, да и музыка была какая-то грустноватая.
     - Слушай, Надюш, а давай убежим куда-нибудь, - предложил Максим.
     - Давай, - тихо промолвила она. И они быстро выбежали на улицу, потом недолго бежали, и с шумом упали в сугроб. И вот тут Максим впервые поцеловал Надю в губы, потом ещё и ещё, хотя на улице было морозно, и губы были холодными.  Они поднялись, отряхнулись от снега и Надя тихо предложила:
     - Пойдем ко мне, чаю попьём, мои родители на день рождение ушли к маминой подруге, братишку взяли с собой.
 Оказалось, что они находятся рядом с домом Нади. Максим согласился, и они поднялись на третий этаж.
     Дома у Нади пахло чем-то вкусным, или это просто показалось Максиму. Но зайдя в дом, сняв верхнюю одежду, они снова, без устали целовались, забыв обо всём. Это было впервые у них обоих, и они чувствовали, что любят друг друга, но никак не могли это сказать. Только потом, когда они очнулись от поцелуев, Максим тихо сказал:
     - Надюша, ты мне очень нравишься, -  а она вдруг тихо предложила, - а давай после окончания школы поженимся. Максим не задумываясь, согласился, ведь он чувствовал, что любит Надю и готов был идти за ней в огонь и в воду.
     - Только пусть это будет нашей маленькой тайной, - прошептала она.
     - Ой, скоро родители придут, вдруг вспомнила Надя. Максим засобирался, и на прощанье крепко её поцеловал.
     Он шёл по тёмному городу домой и всё время думал о случившемся, о Наде, какая всё-таки она красивая. В душе у Максима было так радостно, и от этого приятно щемило сердце. Он был так счастлив.
     Но ему не давали покоя слова, сказанные «Кучерявым» о том, что им придётся встретиться. Нет, он не боялся, но знал, что «Кучерявый» будет не один, а со своей компанией.
     -  И тогда мне не отбиться, - подумал с горечью Максим.
     И вдруг он вспомнил, что видел вывеску:
     «Открылся клуб по обучению рукопашному бою».
     - Вот это то, что мне нужно, - неожиданно решил он,- да и вообще в жизни пригодится. А вдруг война, и мне придётся сражаться с немцами?
     Так он и решил, подходя домой.
     На следующий день, как обычно была школа, одноклассники. Издалека он видел свою Надю, она училась в параллельном классе.
      После школы он вспомнил про клуб по обучению рукопашному бою и  направился по адресу. Максим решительно зашёл в помещение. Не большого роста тренер, так понял Максим, встретил его неприветливо, выслушал его желание и вдруг спросил:
     - А что ты вообще умеешь делать?
     - Да это же наш чемпион города по лыжам, вдруг услышал Максим, - несколько ребят занимались в углу на перекладине. Максим несколько смутился, потом ответил:
     - Кроме лыж, я подтягиваюсь, занимаюсь гирями, ну и всякими упражнениями, особенно гиподинамическими. Тренер внимательно посмотрел на Максима и подал ему крепкую руку.
     - Ну, давай знакомиться, - меня зовут Иван Максимович, а тебя?
     - Максим, - тихо ответил он.
     - Давай Максим, моего отца тёзка, покажи, сможешь ли ты подтянуться одной рукой на турнике?
     - Да я не пробовал, - замялся Максим.
     - Если ты подтягиваешься больше двадцати пяти раз, то сможешь подтянуться одной рукой, - заключил тренер.
     Иван Максимович был жилистый мужик, не большого роста, русоволосый, с правильными чертами лица. Но что-то было в нём такое, а что, первое время Максим не понимал. Толи это было что- то мужественное, толи жёсткое или жестокое. Только потом Максим понял, что в тренере уживались и мужественность, ум и какая-то особая хитрость, которая помогала ему всегда побеждать в рукопашном бою. Но это было потом, а сейчас Максим подошёл к перекладине и повис на одной руке. Собрав все силы, он медленно начал подтягиваться и сделал это.
     - Молодец, хвалю, - похлопав по плечу, сказал тренер, - будешь у меня заниматься три раза в неделю.
     Ребята в клубе подобрались хорошие, Максим со всеми перезнакомился. Жизнь потекла ещё интересней и насыщенней. С Надюшей они дружили вечерами, но не каждый день, регулярно созванивались по телефону и мама с Наташей очень радовались этому. Максим стал более серьёзным, более собранным. Тренировки проходили напряжённо и с пользой. Они разучивали разные приёмы, что бы без оружия победить противника, а если было какое-то оружие, то обезоружить его. Перед войной, многие парни занимались усиленно. У всей молодёжи тогда только война и была на уме. Как будто война это что-то хорошее. Но патриотизм в то время был на высоте. Наверно, все чувствовали приближение чего-то страшного, но никто не подозревал, что всё будет так ужасно.
     В мае все окончили школу, сдали экзамены и был выпускной вечер.  Максим на конец-то танцевал со своей Надей. Было весело, шумно, все друг друга поздравляли. Учителя говорили напутственные слова, родители тоже. Все радовались, что теперь у них начнётся самостоятельная жизнь. Гуляли до утра, восход встречали на мосту через речку. Это была давняя традиция, и ребята никогда её не нарушали. От моста после восхода солнца шли кто с кем, все уставшие, но счастливые. Максим шёл с Надей. Было утром свежо, но прохладно и Максим накинул пиджак на плечи своей Надюше. Они шли, целовались и снова шли.
     Утром не хотелось расставаться с Надей, но пришлось. Максим крепко уснул. Ему снилась Надя, кругом цветы, лес и вдруг он от Нади стал убегать, всё дальше и дальше в чащу, а она его зовёт, кричит. От этого и проснулся, мама тормошила его за плечо.
     - Вставай сынок, война! - сейчас передали по радио, немцы бомбят наши города, - взволновано говорила мама со слезами на глазах. Ничего не понимая, он вскочил, -  какая война, мам? - самая настоящая, о которой все говорили и никто не верил.
     - Я побежала на работу, объявили сбор, а ты присмотри за Наташей.
     - А что мне делать? - растерянно спросил Максим, - ты уже взрослый, сынок, сам решишь, что надо делать, - заключила она. Они обнялись, как будто прощались надолго.
     Максим позвонил Наде, она уже знала и тихо плакала в трубке. Надюша, успокойся, - утешал он её, - война продлится не долго, вон у нас какая мощная Красная Армия. Скоро сообщат, что отбили этих немцев, - успокаивал он её.
     - Я сейчас пойду в военкомат, буду проситься добровольцем на войну, - заявил Максим.
     - Я с тобой, жду тебя около военкомата - быстро проговорила Надя и бросила трубку.
     Подходя к военкомату, Максим увидел большую толпу людей. Военком стоял на крыльце и кричал:
     - Товарищи, расходитесь по домам, ни кого сегодня принимать не будем, не было команды. Прошу вас расходитесь.
     Толпа шумела, возмущалась, но не расходилась. Люди, в основном мужчины возбуждённо разговаривали, они все хотели записаться в добровольцы. Максим в толпе увидел Надю, она его тоже. Он медленно притиснулся сквозь толпу.
     Привет Надюша, - она взяла его за руку, - привет, - тихо сказала она, - слёзы блестели у неё в глазах.
     - Пойдём отсюда, сегодня мы ничего не добьёмся, - сказал тихо Максим.
     Они сидели дома у Максима и молчали, что будет дальше, как повернётся их судьба, они не знали и даже не предполагали, что жизнь преподнесёт такие уроки, что просто так не придумаешь. Наташа тоже молчала в своей комнате.
     Вскоре прибежала мама, вся возбуждённая и стала быстро собирать вещи. Слёзы бежали из её глаз. Все смотрели и не понимали, что она делает. Потом она обняла всех троих и тихо сказала:
     - Я должна срочно уехать. Вы уже взрослые, можете обойтись без меня. Меня назначили начальником санитарного поезда и через два часа состав должен отправиться на фронт за ранеными. Положение серьёзное, немцы наступают, бомбят наши города и посёлки, гибнут люди.
     Через два часа они провожали маму на фронт в не известность. На перроне людей было не много. Была жуткая тишина, только паровоз пыхтел от нетерпения, потом медленно тронулся и скрылся за поворотом.
     В городе начались военные будни, и он совсем изменился. Стало как-то не так, как в мирное время. Все куда-то сосредоточенно шли, по улицам стали проходить строем солдаты, и проезжать военные машины и техника. Всё стало как-то мрачным, скорбным. По радио передавали не утешительные сводки, что немцы наступают по всему широкому фронту и наши войска ведут ожесточённые бои.
     Максиму в военкомате отказали, ему не исполнилось ещё восемнадцать лет. Но он не отчаивался и записался на курсы снайперов, которые открыли при военкомате. Надя пошла на курсы медицинских сестёр, и они стали видеться реже.
     На курсах было очень интересно, преподавали не только умению стрелять, но и ориентироваться на местности по карте. К концу курсов, Максиму исполнялось 18 лет, и он надеялся попасть добровольцем на фронт.
     Первый раз начали бомбить их город через двадцать дней после начала войны. Вначале появился немецкий самолёт в виде рамы, полетал вокруг, и через полчаса началась бомбёжка. Это был просто ужас, завыли сирены, люди бежали в разные стороны, не зная, что делать. Бомбы падали по густонаселённым кварталам и был ужасный грохот,  шквал огня и пыли, начались пожары. После бомбёжки долго пожарные тушили пожары, а машины скорой помощи с сиренами носились по городу. Дома Максима и Нади уцелели, так как находились ближе к окраине. Сильно пострадал центр города, погибло много людей. Вот тогда все поняли, что нет ничего святого у фашистов. Они бомбили мирный город, убивали мирных людей, и город не имел никакого стратегического значения.
     Один раз приезжала мама, она привезла раненых в госпиталь и забежала повидаться с детьми. Наташу они определили к тете Вале, родственнице, которая жила недалеко от Нади. Потом мама снова уехала в неизвестность.
     Наконец Максима призвали на фронт, а Надя пошла, работать в госпиталь. Проводы были короткими, Надя была бледная и всё плакала, а он её успокаивал. Она его крепко обнимала, как будто в последний раз.
     - Не плачь родная, со мной будет всё хорошо. Ну, повоюю немного, остановим этих фашистов, отбросим за нашу границу и я приеду к вам с победой, - тихо говорил он. Сестрёнка, Наташа, тоже тихо плакала и молчала.
     Поезд ушёл, а провожающие ещё долго стояли и махали руками.
     Рота, где служил Максим, с ходу вступила в бой. Немцы рвались к Москве. Войска постоянно вели оборону, отходили и снова строили оборонительные окопы и сооружения. Наступила осень, а войне не было конца и края. Немцы атаковали ожесточённо, вначале обрабатывали наши позиции с воздуха, потом добивали из артиллерии и только потом шли танки с пехотой. Шли нагло, на пролом, они были уверенны в быстрой победе. Вот тут-то многие из них и находили свою смерть.
      У Максима снайперская винтовка не замолкала. Несколько раз он участвовал в рукопашном бою и всегда выходил победителем. Все подразделения сражались стойко, но сил и боеприпасов было не достаточно и приходилось отступать. За столь короткое время он видел столько ужаса и смерти, что порой ему казалось, что это всё нереально и вообще не может такого быть. Люди гибли десятками, сотнями, но ему везло. Только один раз зацепило чуть руку по касательной. Он рану перевязал, и она зажила быстро. Очень много подразделений попадало в окружение, а разрозненные группы бойцов очень часто оказывались в тылу врага и бродили по лесам, стараясь выйти из окружения к своим.
     Так однажды он с группой бойцов попал в окружение, и им пришлось скрываться в лесу. Их осталось пятеро. Уже очень далеко гремела канонада, когда они поняли, что не скоро они выйдут к линии фронта, что они остались далеко в тылу врага. Они остановились на привал. Старшим был старшина Остапчук.
     - Ну, ребята, - сказал он, - видно долго нам придётся скрываться по лесам, у кого, что есть из еды и боеприпасов? Все достали вещевые мешки и выложили старшине.
     - Не густо, - заключил он, - будем экономить. А может где в деревне, еды добудем. Идти нужно осторожно. Если получится, будем уничтожать этих гадов. А пока давайте, отдыхайте, - по-отечески сказал он.
     Максим лежал под кустарником, но сна не было. День был сегодня очень напряжённый, они прошагали много километров, и ему помогали многочасовые тренировки и занятия спортом. Усталости он не чувствовал, была только горечь  от понимания, что они в тылу и вынуждены прятаться на своей же земле. Боеприпасов тоже было мало, и они разделили поровну все патроны и гранаты.
     С Максимом всегда была его незаменимая снайперская винтовка. С тех пор, как он попал на фронт, он ещё ни разу не участвовал в дуэли снайперов. Была постоянно оборона, спешное отступление, но Максим так привык к своей винтовке, что другого оружия он для себя не представлял. У него ещё был нож и трофейный пистолет. Когда они сидели в окопах, он просматривал в прицел немецкую сторону и как только кто-то из немцев неосторожно высовывался, Максим стрелял. Счёт был уже далеко за сотню. Максим научился стрелять быстро и в цель.
     Вскоре старшина скомандовал подъём, и они без команды построились.
     - Короче, ребята, - не по военному начал он, - мы остались в глубоком тылу, но наш долг не отсиживаться в лесу, а беспощадно бить врага, как только такая возможность представится, - мы молчали, а он продолжал:
     - Карта у кого-нибудь есть? Да, плохо нам будет без карты, продолжал он и потом скомандовал:
     - Петров идёт первым, остальные за ним через 50 метров, замыкающий Серёгин. Идём осторожно, соблюдаем дистанцию.
     Часа через два они вышли к какой-то деревне. Было тихо и безлюдно. Все залегли и стали наблюдать за происходящим. Через деревни проходила дорога, вдоль которой стояли небольшие избы. Всё просматривалось, как на ладони и было удобно наблюдать. Лес проходил по окраине деревни.
     Вдруг все услышали какой-то звук и шум. Вскоре на дороге они увидели несколько мотоциклистов, бронетранспортёр и две машины с солдатами. Посередине деревни машины остановились, немцы выпрыгнули из кузовов и стали выгонять из домов всех кто там был. В деревне были одни женщины, дети и старики. Молодых и средних лет женщин немцы отделили и стали растаскивать по дворам, а некоторых тут же начали  насиловать и избивать. Люди кричали не своим голосом, а немцы периодически стреляли поверх голов из автоматов и гоготали. Двоих пожилых стариков и троих совсем мальчишек, за то, что они заступались за женщин, тут же пристрелили. Был просто ужас, крики, стоны.
     Всё это наблюдали, лёжа в кустах, пятеро наших бойцов. Но нервы не выдержали и они все, дружно не сговариваясь, открыли по фашистам огонь. Немцы, совсем этого не ожидали, растерялись, но потом закричали «партизанен», и стали беспорядочно отстреливаться.  Жители в это время кинулись в рассыпную. Немцы поняли, что нападающих мало и пошли в атаку.
     - Отступаем, - успел крикнуть старшина и упал как подкошенный. Все побежали, Максим увидел, как упали почти сразу ещё двое бойцов, а потом  и Серёгин.
     - Я остался один, - мелькнуло в голове. Он бежал очень быстро, петляя, прячась за деревьями, и ещё долго слышал звуки погони и автоматные очереди. Потом все стихло, а он всё продолжал убегать от погони.
     - Дожился, бегаю как заяц от этих проклятых фашистов, - подумал он, и от ненависти защемило в груди. Он остановился, огляделся, кругом был густой лес. Максиму помогали его выносливость и опыт ориентироваться на местности. Он сразу определил стороны света и медленно и осторожно двинулся обратно к деревне. Его не покидала мысль, что может быть, кто-то остался  жив.
     К деревне стал подходить уже к вечеру. Было тихо и на улице никого не было видно. И вдруг в кустах около деревни он увидел своих четверых товарищей. Они были свалены в кучу и все изуродованы до неузнаваемости. Головы пробиты, лица и тела  изрублены. На такой  кошмар невозможно было смотреть. У Максима невольно хлынули слёзы. Немцев не было видно, видимо они поехали дальше в сторону фронта, а здесь хотели просто развлечься.
     Максим дождался темноты, было тихо и темно, небо было закрыто густыми тучами. Он выкопал яму саперной лопаткой, и осторожно сложил всех своих товарищей в эту братскую могилу. Он даже имён их не знал, а двоих знал только по фамилии, просто в суматохе не успели познакомиться. Максим зарыл могилу, сверху положил пилотки и камень.
     - Пусть жители знают, где похоронены бойцы, павшие за них в неравном бою, - думал он. Внутри всё кипело от ненависти к этим гадам, фашистам. Он долго стоял в темноте, низко опустив голову.
     - Нет этим ублюдкам прощения, - думал он, - это «не люди», которых надо просто уничтожать.
     Он остался один и что делать, он не знал. До линии фронта уже было очень далеко. Но он точно знал, что будет уничтожать эту фашистскую нечисть, чего бы ему это не стоило. Патронов у него осталось мало и одна всего граната.
     - Ничего, - думал Максим, - в бою добуду. Он отошёл на безопасное расстояние от деревни, забрался под куст и уснул. Ему снилась его Надюша, весёлая, она бежала по парку, в их городе, он за ней. Потом она скрылась за деревьями, и он её потерял.
     Максим резко проснулся. Было тихо, только петух вдруг закукарекал. Начинало светать. Максим осторожно стал продвигаться к деревне, без всякой цели, интуитивно. Осторожно подошёл к крайней хате и постучал в окно. В окне появилось испуганное лицо и сразу исчезло. За дверью послышалось: - кто там?
     - Свои, - тихо прошептал Максим. Дверь открыла пожилая женщина.
     - Ты кто? - спросила она, глядя на меня и мою форму, - ясно, окруженец.
     Она, молча, впустила Максима в хату.
     - Немцы в деревне есть? – спросил он.
     - Нету, днём приезжали, нас чуть не убили, а мужиков постреляли. А потом откуда-то несколько красноармейцев появилось. И такое началось. Мы все разбежались, а всех наших немцы тоже убили, - быстро и возбуждённо говорила она.
     - Как тебя зовут, милок? – неожиданно спросила она.
     - Максимом меня кличут, - а вас? - спросил он тихо.
     - Тётка Мария, меня зовут, - ну вот и познакомились, - промолвила она.
     - Тётка Мария, мне бы покушать чего-нибудь и я уйду, не буду подвергать вас опасности.
     - Да, да Максимушка, сейчас покормлю. Она засуетилась, зажгла лучину.
Тётка Мария была щуплой, маленькой и шустрой женщиной. Она принесла, что было, картошку, хлеб, луковицу. Максим с жадностью ел, она на него смотрела и всё приговаривала:
     - Ох, намучился ты наверно на этой войне то, проклятой, вон какой худой,- и часто вытирала глаза платком.
     Вдруг, Максим услышал, что в другой комнате кто-то тихо застонал. Он схватил винтовку и быстро забежал в эту комнату. Уже светало, и он увидел на кровати молодую женщину с очень бледным лицом.
     Кто вы? – резко спросил он и направил на неё винтовку. Она молчала и пристально смотрела на него.
     - Да это моя племянница недавно приехала и захворала, вот лежит теперь, лечу её, - быстро заговорила тётка Мария.
     Вдруг Максим заметил, что из-под края одеяла на него направлено дуло пистолета. Наступила пауза и Максим увидел, как рука с пистолетом медленно сползла вниз, и женщина потеряла сознание.
     - Кто это? – взволновано снова спросил Максим. Тётка Мария посмотрела на него и многозначительно заявила:
     - Вот если она сама захочет, то расскажет кто она, а я то, ничего не знаю. Нашла её в огороде, ранена она серьёзно, вот и выдаю за племянницу, но надолго ли.
     Она поменяла полотенце на голове раненой:
     - К доктору бы ей надо, а то помрёт, вся вон горит.
     - Не надо ни к какому доктору, - вдруг услышал Максим тихий голос, - подойди поближе ко мне боец, а ты тётя Мария оставь нас одних, нам нужно поговорить.
     Тётка Мария вышла и закрыла за собой дверь.
     - Ну, здравствуй Петров Максим, чемпион по лыжным гонкам, я тебя узнала. Меня зовут Вера. Я живу в том же городе, что и ты и я присутствовала тогда на соревнованиях перед войной, где ты победил. Я узнала тебя.
     Вера говорила тихо и быстро, но Максиму всё было понятно, и он с удивлением слушал эту молодую женщину. Она сделала паузу. Было видно, что ей было трудно говорить. Максим не перебивал.
     - Я вижу, ты сильный и смелый парень, поэтому я хочу доверить тебе одно дело. У меня очень тяжёлое ранение и я не выживу. Поэтому слушай и не перебивай.
     - Я училась в разведшколе на радиста и недавно нас троих забросили в тыл. Но что-то пошло не так, нас немцы ждали. Мои товарищи погибли при погоне, но меня спасли. Меня ранило в живот, и тетя Мария меня нашла и приютила. Нас посылали в тыл к немцам со специальным заданием, организовать в этих лесах партизанский отряд из местного населения. Но видимо нас кто-то предал.
     Она замолчала, было видно, что она торопится всё рассказать Максиму. Чуть передохнув, она продолжала:
     - Вот карта этих мест, в двух местах стоят крестики. Это схроны под землёй с оружием и взрывчаткой. Один здесь, в десяти километрах от сюда, а второй западнее километров семьдесят. Там же спрятано продовольствие и всё необходимое на первое время. Да и спрятаться там можно и некоторое время жить. Это всё для нового партизанского отряда. Ориентирами схронов являются высокие сосны с зарубками на высоте двух метров. Я не могу сообщить командованию о случившемся, рация разбита. Поэтому рассказываю тебе, что бы ты постарался выполнить наше задание и потом рассказать о нас кому следует. В любом случае, в твоей ситуации, всё это тебе пригодится. Ты ведь попал в окружение и хочешь выбраться отсюда? Но теперь тебе придётся здесь остаться на зимовку.
     Она подала ему карту. Максим молча  взял, и с удивлением спросил:
     - А как ты меня узнала?
     - Как я могла не узнать такого парня как ты, - тихо прошептала она и  потеряла сознание.
     Вера тихо умерла через час, держа Максима за руку. Тётка Мария заплакала, приговаривая:
     - Да что же это такое, такая молодая женщина, могла бы ещё детей рожать. Всё это война проклятая, не щадит ни малого ни старого.
     Максим торопился, было светло, и его могли заметить другие жители или немцы приехать. Тётка Мария собрала ему продукты, что у неё было. Он взял Веру на руки и понёс к той братской могиле, где он похоронил своих товарищей.
     - Спасибо тётка Мария за всё, - сказал он на прощанье, - может, ещё   свидимся.
     Он похоронил Веру рядом с могилой похороненных бойцов. Стоял долго, ничего не замечая, опустив голову на грудь. Комок подступал к  горлу, и страшная ненависть кипела внутри к этим убийцам, этим фашистам. В этот момент он подумал о маме, Надюше и сестрёнке. Где они, что с ними? Только одно письмо он успел написать домой, были очень тяжёлые бои, и было не до писем. Где сейчас мама со своим санитарным поездом? Что с нашим городом? Может немцы, уже его заняли? Что с Надей, Наташей? Мысли сверлили виски, но нужно было действовать дальше.
     Максим решительно надел вещевой мешок, взял винтовку и зашагал в чащу леса, в неизвестность.
     Вскоре похолодало, была уже осень. Максим осторожно шёл к ближайшему схрону. Он твёрдо решил, что начнёт свою партизанскую войну с фашистами и уже никто не мог его остановить.
     Осенний лес был особенно красив, листья у деревьев пожелтели, кустарники тоже окрасились в разные цвета. Только сосны и редкие ели стояли ярко зелёные. Чувствовался  изумительный аромат осени. Но всего этого Максим не замечал. Он шёл, ориентируясь по карте, избегая дорог и населённых пунктов к намеченной цели.    
     К вечеру он по ориентирам нашёл место, указанное в карте. Нашёл и высокую сосну с зарубкой на стволе, но сам схрон искал довольно долго. Кто- то очень хорошо его замаскировал. Наконец-то Максим нашёл вход. Он был в зарослях, под кустом и совсем не заметен. Максим осторожно снял мох с крышки и открыл её. Крышка была толстой и тяжёлой. Вниз вела небольшая лестница, пахнуло сыростью. Максим спустился в низ, огляделся.               
     Подземная комната была размером в двадцать квадратных метров. Пол был услан деревянными досками. С одной стороны у стены стояли ящики видимо с оружием и боеприпасами и много коробок. С другой стороны стоял небольшой, грубо сбитый из досок, стол и вдоль стены размещались на всю длину комнаты нары, засланные сухой травой. Максим зажёг лампу, стоящую на столе и закрыл осторожно крышку люка. Это была самая настоящая землянка. Кто-то заранее всё продумал и оборудовал это сооружение. Даже была предусмотрено отверстие для вентиляции, которое выходило наружу в незаметном месте. У Максима радостно забилось сердце. Он начал осматривать всё что, там было припасено. А там была тёплая одежда, рукавицы, теплая обувь, одеяла, обычная одежда, продукты в консервах, сухари, посуда, много свечей и всякие  мелочи для жизни в таких условиях. Было разное оружие, много патронов, ящик гранат, ящик пехотных мин и немного взрывчатки. И самое главное, там было несколько пар лыж с палками. Он очень обрадовался такой находке.
     Максим немного перекусил начал обустраиваться. Вначале он почистил винтовку и приготовил патроны, несколько гранат. Он наметил вылазку уже на завтра. По карте недалеко проходила дорога, по которой могли проезжать фашисты. Он и решил там сделать засаду.
     Спал он эту ночь очень крепко, только под утро ему начали сниться какие-то сны, снова война, но ничего конкретного.
     Утром он переоделся в одежду, найденную в землянке, взял немного еды и налегке двинулся в путь. Он вышел к дороге, на которой в этот момент никого не было. Только было видно, что по ней недавно проезжало много техники и машин. Осмотревшись, он занял удобную позицию на безопасном расстоянии, на повороте. В оптический прицел дорога хорошо просматривалась.
     Ждать пришлось не долго. Вначале появились мотоциклисты, потом бронетранспортёр, легковушка и  машины с солдатами. Максим выбрал первого фрица, который стоял у пулемёта на броневике. Первый выстрел, и немец упал как подкошенный, второй - по водителю. Бронетранспортёр медленно съехал в обочину. Машины остановились. Немцы стали разбегаться, стреляя по сторонам, часть залегла. Максим методично расстреливал вначале мотоциклистов, потом всех, кого видел в прицеле. Наконец немцы заметили, откуда он стрелял, и нужно было отходить. Максим быстро стал убегать, меняя направление. Ну а бегать он умел. Он вначале слышал погоню, но потом всё стихло. Километров пять он бежал, потом остановился передохнуть. Он был доволен своим сегодняшним походом. Более десяти фрицев остались лежать на дороге, и Максим решил вести счёт убитых фашистов.
     В землянку он пришёл к ночи, шёл осторожно, не нарушая тишины леса. Так у Максима начались суровые будни партизана одиночки. Плохо было с питьевой водой, но недалеко бежал маленький ручей, и Максиму приходилось запасаться водой в несколько фляжек.
     - Даже это люди продумали, готовя землянку, - думал он.
     Следующую вылазку он спланировал более тщательно, взял несколько пехотных мин и взрывчатку.
     К дороге вышел к полудню. Быстро установил в колее мины и взрывчатку нажимного действия, так как их учили на курсах, и снова занял удобную позицию. Показались машины с пехотой. Первая подскочила от взрыва, остальные остановились и немцы кинулись врассыпную. Как раз в этой суматохе Максим методично расстреливал всех, кто попадал в прицел его винтовки. Сделав двадцать выстрелов, не дожидаясь, когда его засекут, он быстро стал уходить от дороги. Немцы, ничего не понимая, стреляли в разные стороны, а Максим быстро убегал от дороги, скрываясь в чаще леса.
     Так, он постоянно делал вылазки, то на дороги, то в деревни и методично отстреливал фрицев. Вначале всех подряд, потом стал выбирать и охотиться на офицеров, ну и за одно, кто попадался. Счет в тетради у Максима пошёл на сотни.
     Стало холодать, по ночам подмораживало, а однажды выпал снег. Это радовало Максима, что он скоро станет на лыжи, но и огорчало, что от лыж будут видны следы. А по следам можно было его найти. Он уже чувствовал, что немцы его ищут. Все его вылазки, не могли остаться не замеченными.  Он менял места засад, делал это вдали от землянки. Несколько раз его преследовали с собаками, и он просто чудом ушёл от погони. Вначале бежал по ручью, потом засыпал след махоркой, её в землянке было много, а Максим не курил.
     Наступила зима с морозами и глубоким снегом. Максим потерял счёт дням. Благо у него были наручные часы, которые подарила мама в честь окончания школы. Он выходил на вылазки только в метель, и только в маскировочном халате, когда не возможно было его преследовать по следам.
     За ним, одиноким стрелком, началась самая настоящая охота. Но с каждой вылазкой с каждым боем, которые он устраивал немцам, у него прибавлялось опыта, сноровки и сил. Его тело от многокилометровых гонок и походов, превратилось в натянутую струну, мышцы работали без устали. Он мог за день пробегать на лыжах пятьдесят и более  километров. И догнать его было практически не возможно. Во-первых, он быстро бегал, а во-вторых, он постоянно петлял, заметая следы, тем самым ставя преследователей в тупик.
     В один из дней, когда разыгралась вьюга Максим, решил уходить из этого места на второй базу. Он чувствовал, что немцы идут по пятам и, в конце концов, он может попасть в западню. За ним охотилась уже ни одна сотня обученных лыжников из специального подразделения вермахта. Он чувствовал это, потому что с каждым разом ему всё труднее и труднее приходилось уходить от погони.
     Вьюга разыгралась не на шутку. Максим оделся тепло, взял продуктов, боеприпасы, тщательно замаскировал вход в землянку и двинулся в путь. Снег был плотным, и лыжи скользили хорошо. Он уходил в сторону от своей землянки, с горечью на душе. Ведь там осталось много боеприпасов и продуктов. Но потом он успокоился:
     - К весне постараюсь подобрать людей в отряд, тогда всё и понадобится, - думал он.
     Зимой собрать отряд было просто не возможно. Да и некому было довериться, из местных он никого не знал кроме тётки Марии. Но к ней наведаться он не решался.
     Он быстро уходил на запад всё дальше и дальше от землянки. Местность уже была ему не знакомая, но он хорошо ориентировался по карте, которую оставила ему Вера. Он катился на лыжах и всё думал о маме, о Наде, о сестре. Всё это время он ни разу не мылся, а только обтирался снегом и мокрой тряпкой. Но он не обращал на это внимания. У него было столько ненависти и злости на этих фашистов, что он ничего не замечал. У него была только одна цель, уничтожать эту нечисть, этих «не людей».
     Дул сильный ветер и позёмка сразу заметала его следы от лыж. Он остановился передохнуть, посмотрел назад, следов не было видно. Он бежал на лыжах всю ночь, благо светила луна и было хорошо видно. Когда рассвело, Максим пошёл осторожнее, обходя населённые пункты и дороги.
     Место для землянки было выбрано очень удачно, в глухой чаще. Он быстро нашёл высокую сосну с зарубкой на стволе и начал искать вход. Помогло то, что вход был оборудован под  густым кустарником, по образу и подобию первого, где снега было не много. Максим с трудом открыл люк и спустился в землянку. Чиркнул спичкой и осмотрелся. Всё было сделано, как и в первой землянке. Максим с облегчением вздохнул и зажёг свечу.
     - Теперь нужно залечь на несколько дней, чтобы немцы его потеряли, - думал он, - нужно их перехитрить. С этими планами в голове он крепко уснул и спал очень долго.
     Первую вылазку он сделал только через две недели. Всё это время стояла тихая погода, и Максим не рисковал. Он занимался винтовкой, чинил одежду, отсыпался. Он даже нашёл в запасах несколько книг, заботливо положенных в ящик с продуктами.
     - Очень умные люди подготовили всё для обеспечения землянки, - подумал Максим, - они знали, что придётся иногда долго ждать,  находясь  внутри, и даже положили книги. Из пяти книг, одна была как нельзя, кстати, повесть Островского «Как закалялась сталь». Поэтому Максим долго зачитывался, и время проходило быстрее.
     Вначале пошёл снег, потом подул ветер. Это было благоприятно для очередной вылазки. Он решил подобраться к большой деревне, где лес подходил прямо к хатам. Чтобы хорошо было видно, он забрался на ветвистое дерево. Ветки хорошо его скрывали, и он мог в оптический прицел наблюдать за происходящим. По улицам расхаживали немцы и полицаи, ходили редко и жители, только осторожно, с опаской. Вдруг среди полицаев Максим увидел знакомое лицо.
     - Так это же «Кучерявый», вот гад,- выругался Максим, - прислуживает немцам. От ненависти у него всё перевернулось внутри.  «Кучерявый» был одет в полицейскую форму, с повязкой на руке. Он и ещё один полицейский вели двоих мужчин к центру.
     - Нужно уничтожить этих предателей Родины, хоть спасу мужиков, - подумал Максим и нажал на спусковой крючок. «Кучерявый» упал и не понимался. Другой полицай вертел головой и тоже упал от второй пули. Два мужика стали убегать. Немецкий патруль стал стрелять, куда попало. Следующими выстрелами Максим снял патруль и ещё подбежавших несколько немцев. Нужно было уходить.  Он быстро стал на лыжи и побежал от деревни в лес. В деревне сильно стреляли, кричали, потом он уже ничего не слышал. Погони не было, но всё равно он прибавил скорость.
     - Как он мог стать предателем? – лихорадочно думал Максим, - наверно такие люди и становятся предателями, раз он тогда на меня кинулся с ножом.
     Он уходил всё дальше и дальше. Чтобы запутать следы он бежал на лыжах большими кругами, с километров пять радиусом. Так он сделал и этот раз. Когда делал очередной круг, вышел на свою же лыжню. Вьюга прекратилась, и следы от его лыж чётко просматривались. Максим забеспокоился. По следам его могли преследовать специальные подразделения немцев. Он стал на свою лыжню и быстро побежал вперёд. Выйдя на опушку леса, на большой поляне вдали он увидел вереницу немцев человек десять в маскировочных халатах, на лыжах. Они бежали по следу Максима, надеясь его догнать.
     - Вот гады, хотят меня достать, - с раздражением подумал он.
     - Нет, просто так меня не возьмёте, сволочи!
     Время на раздумье больше не было. Немцы шли цепочкой, соблюдая дистанцию метров десять, и были как на ладони в километре от него. Он быстро замаскировался, прицелился и методично стал стрелять по немцам, начиная с последнего. Немцы не сразу сообразили, в чём дело, звук выстрелов был глухим, снег приглушал его. Только когда осталось в живых, три фашиста, они смогли открыть беспорядочный огонь. Максим сделал паузу, откатился в другое безопасное место и снова прицелился. Ещё один немец перестал шевелиться. А когда Максим застрелил ещё одного, последний немец от страха вскочил и побежал в сторону леса. Теперь уж Максиму не составляло труда прикончить последнего.
     - Вот так вам и надо, - зло сплюнул он.
     Нужно было быстро уходить, и Максим стал убегать в другую сторону подальше от этого места. Он выиграл главную дуэль в этом бою и теперь остерегался погони…
     В штабе немцев была паника, они никак не могли поймать этого русского «стрелка» одиночку. Они не знали его маршруты, не знали, где он прячется, не знали кто он и откуда. Они ничего не знали. Да ещё погибли десять лучших спецов вермахта в последнем бою со «стрелком».
     Штандартенфюрер Фридрих фон Зольдринг был в бешенстве. Он собрал всех в штабе.
     Немцы всю зиму гонялись за этим «стрелком», и не могли его достать.
     - Уже знают в Берлине про этого русского «стрелка», - орал он на своих подчинённых, - вы понимаете, что это значит, всех отправлю на фронт, - кричал он не своим голосом.
     - Вы знаете, сколько он убил наших доблестных солдат и наших офицеров? Уже больше тысячи и всего один человек, вы знаете это? А сколько он взорвал техники и складов с горючим и всё это сделал он один, - немец стучал кулаком по столу и орал, казалось без остановки. Наступила жуткая тишина, все стояли вытянувшись по стойки смирно. Тишину нарушил снова штандартенфюрер:
     - Шнитке, отвечайте, когда вы его поймаете? Когда наши солдаты будут свободно ходить по этой проклятой русской земле? – не унимался он.
     - Я назначил денежное вознаграждение за поимку этого «стрелка», никто не отозвался, никто не предал его. Почему так происходит? Что это за русские такие?
     - Господин штандартенфюрер, он не уловим, этот «стрелок», - тихо обмолвился кто-то из подчинённых - он не бывает в деревнях, он живёт, где- то в лесу.
     - Не говорите мне о нём так. Что значит он неуловимый? Не может быть человек неуловимый, - снова орал он.
     - Даю вам неделю, чтобы голова «стрелка» лежала у меня в кабинете. В Ваше распоряжение Шнитке, будет предоставлено подразделение солдат СС, два батальон пехоты с техникой и мобилизуйте на облаву всех здешних полицаев, - продолжал кричать штандартенфюрер.
     - Яволь, господин штандартенфюрер, - выкрикнул Шнитке, вскинув руку в нацистском приветствии…
     В Москву, в генеральный штаб стали поступать из частей и партизанских отрядов сведения о том, что в тылу у немцев в лесу появился какой-то «стрелок» на лыжах. Он в одиночку отстреливает фашистов, взрывает технику, делает засады, взрывает склады с боеприпасами и горючим. Об этом рассказывали пленные немцы и местные жители, которые со страхом плели всякие небылицы о «стрелке» одиночке. Они говорили, что штандартенфюрер фон Зольдринг назначил большую награду за голову этого «стрелка». Но его так и никто не поймал, и не нашёл, и кто это такой, никто не знал.
     Начальник генерального штаба Шапошников и командующий Западным фронтом Жуков, прибыли к Сталину с докладом о ходе наступления на западном направлении. Жуков доложил о состоянии дел в войсках, отметил отличившихся командиров и лучшие воинские части, проинформировал о дальнейших стратегических планах. Верховный главнокомандующий остался доволен действиями наших войск. Он приказал развивать наступление и подальше отбросить немцев от Москвы.
     - А теперь скажите мне товарищ Жуков, что предпримут немцы в летнюю компанию  1942 года, - неожиданно спросил Сталин.
     - По данным нашей разведки и по анализу оперативной обстановки, летом немцы предпримут наступление на южном направлении и попытаются захватить Сталинград и Кавказ. Гитлеру нужна кавказская нефть и поднятие духа немецкой армии, путём захвата Сталинграда, - чётко доложил Жуков.
     Сталин молчал и набивал свою знаменитую трубку, потом начал прикуривать.
     - Ну что ж, наверно вы правы товарищ Жуков. Он повернулся к Шапошникову и спросил:
     - А вы как считаете Борис Михайлович? - Все знали, что Сталин только  Шапошникова называл по имени,  отчеству и очень уважал его, как военачальника.
     - Я считаю, что товарищ Жуков прав,- отчеканил начальник генштаба.
     После некоторой паузы Сталин приказал:
     - Вот вы, вместе с товарищем Жуковым и разработайте меры по противодействию немцам на южном направлении.
     - Так точно, товарищ Сталин, мы разработаем план действий и представим Вам на утверждение.
     Неожиданно Сталин замолчал и зашагал по кабинету, сосредоточенно раскуривая трубку. Было видно, что он хочет ещё что-то спросить.
     - А скажите товарищ Жуков, что это за «стрелок» появился в тылу у немцев. Мне Берия докладывает всякие небылицы, будто этот «стрелок» так немцев достал, что за его голову они назначили большую награду?
     - Да, товарищ Сталин, до меня тоже доходят такие сведения. Мы всё выясним и вам доложим, - пообещал Жуков, - и военачальники вышли из кабинета Сталина…
     В партизанский отряд, зимовавший в тех лесах, пришёл связной из деревни и доложил командиру о проводимых облавах в сёлах и деревнях.
     - У всех спрашивают, о каком-то «стрелке», - доложил он, -  в ближайшее время планируется войсковая операция в лесу по поимке этого «стрелка».
     В отряде с начала зимы уже знали об этом и всё хотели сами найти «стрелка», но все поиски не увенчались успехом. Никто из жителей не знал, кто он и где прячется. Но сведения о войсковой операции командира отряда Савченко Ивана Петровича взволновали не на шутку. Отряд был не большой, всего пятьдесят человек, организованный из окружённых солдат и части местного населения, в основном лиц старшего возраста и подростков. Но за зиму они уже многое сделали: несколько засад,  три эшелона пустили под откос, подорвали несколько складов с горючим и боеприпасами. В общем, регулярно не давали покоя фашистам. И сведения о скорой войсковой операции по поимке «стрелка», командира беспокоили. Они сидели в командирской землянке с замполитом и обсуждали дальнейшие планы.
     - Это сколько же этот «стрелок» принёс урону немцам, что они против него организовывают войсковую операцию? - вдруг спросил Иван Петрович у замполита.
     - Да, говорят, он орудует, как неуловимый народный мститель, целые легенды о нём ходят, немцы его очень боятся, - отозвался замполит.
     Командир вызвал к себе начальника разведки, молодого и решительного парня Сергеева Володю и поставил ему задачу:
     - Ты слышал про «стрелка»? - спросил он его.
     - Да слышал, - ответил тот, - он промышляет в соседнем с нами  лесном массиве, но ни кто и никогда его не видел. Наши бы связные  доложили.
     - Ставлю тебе задачу, Владимир, как хочешь, но найди мне этого «стрелка», хочу посмотреть на него. Да и он нам бы сильно пригодился. Ему уже нужно уходить из того леса. Достаточно он там насолил фашистам. Тебе ясно?
     - Так точно, - товарищ  командир, будет сделано, - разрешите взять с собой четверых боевых хлопцев? - спросил командир разведки.
     - Разрешаю, только осторожней там, а то немцы хотят проводить войсковую операцию по уничтожению «стрелка», не попадитесь в окружение, - напутствовал командир.
     В это время Максим отсиживался в землянке. Мысли не давали ему покоя.
     - Что дальше делать, скоро конец зимы и лыжи придётся бросить. А что дальше? Он за это время не собрал отряд, не выполнил задание Веры. Здесь уже оставаться нельзя, немцы совсем меня обложили. Всё труднее и труднее уходить от погони, - беспокойно думал он.
     Снег стал быстро таять, и на лыжах выходить на охоту было уже не возможно. И Максим решил уходить в соседний лесной массив, что бы дальше уйти на восток к линии фронта. Он собрал в вещмешок продукты, боеприпасы и ночью двинулся в путь. Шёл быстро, кое-где бежал, чтобы быстрей выйти из местности, где он делал вылазки. Свой путь он заранее наметил на карте, и шёл уверенно, огибая опасные места. Он быстро преодолел расстояние в несколько десятков километров и остановился отдохнуть. За время скитания по лесу у Максима так обострился слух и обоняние, что он всё слышал и чувствовал вокруг.
     Вдруг он почувствовал присутствие людей, залёг в зарослях и стал наблюдать. На лужайку вышли пятеро человек с оружием, одетых в разную одежду. Одни были в солдатской форме, другие в штатском. У Максима часто забилось сердце:
     - Неужели наши, партизаны, ну наконец-то, - лихорадочно думал он.
     Один видимо был старший и давал команды. Они остановились, не зная куда идти.
     - Ну и где будем теперь искать этого «стрелка», - услышал Максим тихий голос, - пока не знаю, но мы будем продолжать искать, - сказал старший.
     - Командир нам голову снимет, если мы не найдём его, - снова заметил он.
     Они присели отдохнуть под кустом. Максим понял, что это говорят о нём, и резко крикнул:
     - Встать, руки вверх, оружие на землю, а то стреляю.
От неожиданности, все пятеро соскочили с места и стали крутить головами, не выпуская оружия из рук.
     - Кто такие? - строго спросил Максим. Он вышел из-за куста и  направил винтовку на них.
     - А ты кто такой, - парировал старший,  приглядевшись, вдруг промолвил, - «стрелок» что ли?
     Наверно вид Максима навел его на эту мысль из-за загорелого лица и не понятной одежды и экипировки.
     Максим не знал, что его все так называют, но почему-то ответил:
     - Ну, я стрелок,  а вы кто, партизаны?
     Старший молодой парень кинулся к Максиму и стал его обнимать.
     - Дорогой ты наш человек, мы же тебя ищем повсюду. Уже сбились с ног. Ребята, это же наш «стрелок», смотрите, это наш «стрелок», - без конца приговаривал он и обнимал Максима.
     Остальные тоже его обнимали, трясли руку, хлопали по плечу. Всё это было приятно слышать, да и отвык уже Максим от человеческих голосов. А тут сразу пять человек, так радуются встречи. Максим смущённо смотрел на всех и не понимал происходящего.
     В партизанском отряде его приветствовал командир:
     - Ну, дайте посмотреть на этого героя, - громко заявил он и крепко обнял Максима, - вот значит какой ты, наш дорогой «стрелок». Он снова и снова крепко обнимал Максима, тряс ему руку. Потом очередь дошла до замполита и остальных партизан. Все с восхищением смотрели на него, как на какой-то экспонат, обнимали и восхищались им. Максиму было всё это приятно и радостно, что он у своих, но всё равно он недоумевал, за что его так все расхваливают.
     - Всё, хватит, вы его уже затискали, - скомандовал командир, -  разговоры потом, вначале в баньку. Забыл наверно, что это такое?
     - Да, забыл, прошлой осенью последний раз мылся, - тихо ответил Максим.
     - Ну, вот и славно, - Марфа, баньку там приготовь, - крикнул он какой-то женщине.
     Блаженству не было придела, он мылся, тёрся мочалкой, парился, отдыхал, снова мылся. Кожа у него до того огрубела, что стала как деревянная, особенно на руках и ступнях от долгих походов на лыжах.
      Спал он в медицинской землянке, в тёплой и чистой постели, первый раз за многие месяцы. Он уснул как младенец и спал почти сутки.
     На следующий день его позвали к командиру, там же был и замполит.
     - Ну, давай рассказывай герой, как воевал всё это время, с хитрецой спросил командир.
     Максим протянул солдатскую карточку и подробно рассказал, откуда он, как воевал, как попал в окружение, как погибли его друзья, про зверства фашистов, про Веру, про то,  как воевал в одиночку, где прятался.
     - Мне бы на Большую землю сообщить, что Вера и её сослуживцы погибли смертью храбрых, - попросил Максим.
     - Ты Максим давай отдыхай, мы сами доложим, кому следует обо всём, а через недельку пойдёте с ребятами и ты покажешь, где находятся эти землянки, в которых ты прятался. Там ведь осталось много боеприпасов, продуктов,  а они нам очень необходимы, - констатировал командир…
     Максим летел в самолёте на большую землю в Москву. Он не верил своим глазам и ушам.  Его представили к правительственной награде.
     - Вот это да, - думал он, - вот бы мама с сестрёнкой порадовались, да и Надя тоже. Радость переполняла его душу, и он был очень счастлив. Но он не знал,  какая награда его ждёт.
     Награду ему вручили в генеральном штабе в Москве. Сам Борис Михайлович Шапошников жал ему руку и прикрепил к груди звезду Героя Советского Союза. А потом по-отечески обнял его и сказал:
     - Если бы все солдаты воевали, так как ты сынок, мы бы давно погнали этих поганых фашистов с нашей земли.
     Сердце у Максима выскакивало из груди от радости, и он громко отчеканил:
     - «Служу Советскому Союзу и трудовому народу»…
     Ему дали отпуск на две недели. Он съездил в свой город, который был практически полностью разрушен немцами. Чудом уцелела сестрёнка Наташа. Она то и рассказала о тех ужасах, что им пришлось пережить. Она плакала и рассказывала, обняв Максима. От неё Максим узнал, что Надя, его первая любовь, погибла. В их госпиталь попала бомба, и погибли многие, в том числе и его Надюша. Мама жива и продолжает возить раненых на санитарном поезде. Он сидел, опустив голову, и слёзы катились по его щекам. Большое горе обрушилось на него, нет больше Нади, нет больше дома. Они с сестрой стояли у братской могилы очень долго, положили цветы, а Наташа всё плакала и не могла остановиться.
     - Так всё, хватит реветь. Ты где сейчас живёшь? - резко спросил он сестрёнку.
     - Мы сейчас с тетей Валей живём в подвале, я работаю на расчистке завалов, мне выдали продуктовую карточку. За меня не беспокойся, - ответила сестра. Он обнял её, и они направились в город.
     Через неделю Максим уже был в своей части. Он должен был воевать, бить этих поганых фашистов и гнать их со своей земли. Он должен был отомстить за смерть Нади, за смерть своих товарищей, за мучения всех советских людей. И он делал это. Максим воевал на многих фронтах. Его, как снайпера, направляли на самые ответственные задания. И он всегда побеждал. Кличка «стрелок» к нему просто прилипла, а кто не знал, то спрашивал, почему его так называют?
     Войну Максим закончил в Берлине, видел победу и был очень рад, что выжил, выстоял и победил. За отвагу и мужество  ему присвоили звание Героя Советского Союза, он был награждён многими орденами и медалями. Этот смелый и несгибаемый человек прошёл всю войну, вытерпел все её тяготы, перенёс все лишения и горе. А ему в 1941 году было всего лишь 18 лет.
               
                15 февраля 2020 года.    Зубенко В. И.

      
          Посвящается всем, кто защищал нашу Родину и в честь Победы  в Великой
                Отечественной Войне.

            Рассказ основан на реальных событиях, имена и фамилии вымышленные.