Цена воспоминаний. Глава 1

Громкая сирена раздалась из всех колонок, размещенных на территории Федерации. Как только она затихла, женский, строгий голос произнес:
- Граждане Федерации, время 6:00, всем следует незамедлительно подняться и приготовиться к обязательным работам. Автобусы ожидают вас на стоянке В2. Отправка в 06:30. Просьба поторопиться, так как Федерация будет вынуждена применить санкции к каждому из опаздавших.
Максим резко поднялся с матраса и, протирая глаза после недолгого сна, поплелся в ванную. Умывшись ледяной водой, он по инерции посмотрел на стену над раковиной, на которой когда-то весело зеркало. Теперь, все зеркала были запрещены, Федерация считала, что гражданам только вредит взгляд на своё уставшее и хмурое отражение. Взяв из холодильника бутылку минеральной воды, он сделал пару глотков и стал натягивать на себя рабочую форму. Сердце продолжало биться как бешеное после резкой сирены и голоса, который презирал каждый человек, живший на территории Федерации.
Роба всегда была больше на несколько размеров, доставляя определенные неудобства при работе и ходьбе, но с этим, как впрочем, и многим другим все давно свыклись. Федерация делала всё возможное для того, чтобы жители чувствовали себя максимально некомфортно. Отсутствие горячей воды в домах, запрет на свет и слабое отопление в морозы – всё это было лишь малой частью управления и подавления. Несмотря на то, что по логике такие скотские условия должны были лишь усилить протестные настроения, в действительности всё оказалось иначе.
- 10 минут до отправки автобусов. Поторопитесь. К каждому опоздавшему будут применены санкции. – Голос из колонок непрерывно повторял одно и то же.
Максим вышел из дома, как и другие тысячи работников. Вместо приветствия, гражданские использовали едва заметный кивок, так как разговаривать и жать руки было строго запрещено. Дойдя до стоянки автобусов с большим знаком с надписью «В2» он встал в одну из очередей. Смотрящие распределяли работников по спискам, которые составлялись каждый день по-новой, чтобы снизить риск сговоров или боже упаси приятельства между людьми. На смотрящих была серо-чёрная форма с серийным номером на груди и большой буквой «Ф» на фуражке. На спине было изображение двуглавого орла, каждая из голов смотрела в свою сторону, также надменно, как и любой приверженец режима.
- Номер. – Громко спросил смотрящий, когда дошла очередь до Максима.
- 12В631.
- 34 автобус. – Даже не открываясь от списка, произнес тот.
Максим повернул направо и пошёл к своему автобусу, он разглядывал асфальт под ногами, даже не глянув на стоянку, автобусы всегда находились на одних и тех же местах, каждый из работников знал все 112 маршрутов наизусть, некоторые умудрялись назвать даже количество шагов до того или иного номера.
Парные сиденья в автобусах отсутствовали, а расстояние между ними было увеличено. В каждом автобусе находилось по 3 сопровождающих – 1 смотритель и 2 Гвардейца. Смотритель постоянно ходил вдоль салона, чтобы исключить возможность какого-либо контакта между работниками. Любое, подозрительное действие сразу же каралось дубинками или шокером.
- Граждане Федерации, напоминаем Вам о том, что любой контакт с другим работником запрещён. Нельзя переглядываться, переговариваться и контактировать любым другим способом. В случае нарушения мы будем ВЫНУЖДЕНЫ применить к вам санкции. Берегите своё здоровье, а также здоровье окружающих. – Голос из динамиков автобуса разносился по всему салону непрерывно, от начала до самого конца маршрута.
Максим работал на мясокомбинате, такая работа считалась одной из самых стрессовых, учитывая то, что обычные граждане мясо практически не получали, сухпоёк выдавался раз в 2 недели и рассчитан был так, чтобы у граждан постоянно присутствовало чувство голода. Одной из самых жестких мер за нарушение порядка в Федерации, было – лишение еды на 2 недели, для многих это было сравни смертному приговору.
- Апчхи!
Сонную обстановку салона нарушил один из работников – парень, лет двадцати на вид, со светлыми, сальными волосами. Он в ужасе уставился на смотрящего, который замер на месте и пристально вглядывался в него. Другой работник, которому на вид было лет 60, находился на 2 сиденья спереди и, обернувшись на звук, ухмыльнулся, отворачиваясь обратно он негромко пробубнил себе под нос:
- Ну, малой, теперь ты попал.
Смотрящий, который стоял между парнем и стариком потянулся за дубиной.
- Нет, не надо, я случайно. – начал размахивать головой из стороны в сторону парень и поднимать руки. – Я не успел. Я…я…
Хлесткий удар дубинкой по голове тут же заставил его замолчать. Парень держался руками за голову и что-то бормотал под нос. Ещё удар, уже по спине. Парень открыл глаза и с ужасом уставился на старика, который валялся в проходе салона, разбитая голова сильно кровоточила, разбавляя серый салон багровыми красками.
- Гражданским запрещено смотреть друг на друга. – Холодно сказал смотрящий, прежде чем нанести третий удар, на это раз по спине.
Парень сразу же потупил взгляд и уставился на свои колени, до конца маршрута он больше ни разу не поднял головы. Старик всю дорогу заливал кровью салон, но не проронил ни слова. Когда автобус подъезжал к стоянке мясокомбината, смотрящий достал рацию и произнес:
- Уборщицу к тридцать четвёртому. – После чего, продолжил прогуливаться по салону, безразлично переступая через лежащего в луже крови старика, когда шел мимо. Прибыв на место гражданские стали выходить.
- При движении по улице соблюдайте обязательную дистанцию в полтора метра. – Всё тот же голос произнёс из динамиков.
Оказавшись на улице, по спине Максима пробежали мурашки, ветер неприятно продувал тонкую робу. Из-за дистанции в полтора метра, рабочие очень долго добирались до комбината, а когда все подошли, то смотрящие выстроили их в шеренгу и стали проводить перекличку. После того, как подтвердилось что все на месте, рабочие отправились на свои места. На комбинате так же действовало правило дистанции между гражданскими, на тот случай если один из работников должен был передать что-то другому, он просто оставлял это на столе и отходил, после чего второй мог подойти и забрать. Смотрящие продолжали патрулировать территорию, внимательно вглядываясь в каждого работника. Несмотря на то, что любой контакт был запрещен, между людьми была продумана система коммуникации с помощью жестов, которые на первый взгляд было невозможно отличить от обычных движений. Например, поворот головы направо и поворот руки ладонью к себе означало – «да», поправить робу левой рукой – «нет». За годы подавления и отсутствия жизни как таковой, гражданские смогли придумать целый словарь необходимых терминов и понятий. Некоторые жесты могли включать в себя несколько предложений, словарь постоянно видоизменялся, чтобы не вызывать подозрения у смотрящих.
Во время работы Максим узнал что двое работников из соседнего цеха пытались отнять часть продовольствия у соседа, за что отбывали наказание в карцере, они здорово побили того парня, а это уже серьезно. Возможно, им даже сократят набор еды, если конечно они вернутся в состоянии продолжать работу. Гвардейцы, которые следили за порядком в тюрьмах были настоящими животными, попав туда остается только надеяться на то, что в этот день никто из них не будет в скверном настроении, в противном случае – пара сломанных ребёр тот минимум, который тебя ожидает.
Рабочая смена длилась 14 часов, в неё не входил обед, однако, был десятиминутный перерыв с 18:00-18:10 для того чтобы справить нужду. Так как никаких туалетов для рабочих не было предусмотрено, все они выбегали на улицу и мочились на территории, такая картина чем то напоминали кадры из дикой природы. Гвардейцы продолжали следить за работниками даже в такой интимный момент, однажды, невысокий парень во время облегчения попал мочой на ботинок Гвардейцу, буквально несколько капель. Гвардеец тут же отхлестал его дубинкой и потащил в одну из пустующих комнат, которая исполняла роль местной камеры. Его крики разносились эхом несколько минут, но в один момент резко стихли. Больше этот паренёк на работу не выходил.
Максим посматривал на часы, которые висели на одной из стен комбината, до конца смены оставалось пару часов. Поговаривали, что часы устроены так, чтобы в определенные интервалы ускорять время, дабы рабочие активнее выполняли свои обязанности и выполняли норму, замечая, что отстают по времени. Максим продолжал жать на кнопку аппарата по переработке мяса, сегодня его не волновало абсолютно ничего, ни день сурка, который длился уже почти семь лет, ни то, что он увидел в автобусе. Сегодня был особенный день, день который наступает раз в два месяца и день, ради которого он до сих пор не опустил руки. День новой дозы воспоминаний.