Часовой мастер

  Кто не любит полежать на тёплой земле, залитый ласковыми лучами солнца? А приходит зима, и люди начинают роптать, злятся, говорят, будто мир жесток и несправедлив к ним, и лишь кутаются, ревностно удерживая тепло у своего сердца. Забыли, что было летом, не замечают, как всё вокруг, обезумев от ужаса в лапах безразличной ко всему лютой стужи, стонет и цепляется за тепло жизни. Для замерзающего тепло - это жизнь, для согретого жизнь - это любовь. Но лишь настоящая любовь способна согревать и дарить жизнь, а дарить - значит, отдавать.
  Жил давно один часовой мастер, до того искусный, что люди только диву давались и плечами пожимали, когда говорили о нём. У кого из жителей города часы сломаются - сразу к мастеру бегут, а он повозится немного - и готово, лучше новых часы становятся! С тех, у кого с оплатой туго, мастер не спешил денег брать, говорил, что работёнка пустяковая была, ему только в радость. Таких мастеров ныне днём с огнём не сыщешь, ведь с душой нужно всё делать, а теперь вперёд всего деньги идут, но не всегда за ними следует даже паршивая работа. Детишки были частыми гостями в лавке этого кудесника, он им показывал диковинные механические игрушки, внутри которых тикали и жужжали сложнейшие часовые механизмы, детали которых можно было ухватить только пинцетом. Были среди них и семейство белок, забавно скачущих по железным деревцам, и гном, пересчитывающий свои сокровища, и крохотная девочка на коньках, танцевавшая в блюдечке, полном льда до краёв.
  Время шло, мастер старел. Всё хуже видели его глаза, всё непослушнее становились пальцы. И вот однажды он решил, что пришла пора взять помощника и передать ему своё искусство. Так и сделал.
  Нанялся в подмастерья молодой парень, да как взялся за дело! Объясняет мастер устройство механизма, как пружины затягивать и сколько масла лить, чтобы всё без помех работало, а парень слушает жадно, перебивает старика, всё сам попробовать хочет.
 - Куда ты торопишься? - с досадой спрашивает мастер.
  Но стоит появиться у порога человеку, заинтересовавшемуся часами, как подмастерье теряет всякий интерес к ремеслу и бросается торговаться. В очередной раз оставшись наедине с разбросанными по столу деталями, старый мастер хмурил брови.
  Прошло несколько лет. Позвали мастера в один дом ремонтировать часы. Пока он вскрывал механизм, хозяин, усмехнувшись, заметил:
 - Часы-то из вашей мастерской!
  Наконец крышка снята. Нацепив очки, старик просунул в корпус голову, поднёс свечу, да так и застыл на месте. Две главные шестерни, задававшие такт всему механизму, стёрли друг другу все зубцы, превратившись в гладкие колёса, будто начерченные циркулем, одна из них тщетно вращалась, понукаемая перетянутой пружиной.
  Так же и с порешившими жить вместе людьми бывает. Вроде и способности у обоих есть, есть силы, молодость и здоровье тоже, а через пару лет смотришь - ни искры в глазах, ни улыбки на лице, одна лишь какая-то невидимая пружина заставляет уничтоживших друг друга несчастных продолжать дурной союз. Притираются характеры, будто зубья шестерёнок, появляются ритуалы, притупляющие немного боль, вовлекаются посторонние, чтобы было с кем поделиться, облегчиться. А время безразлично уходит. Можно передвинуть стрелки часов назад, но молодость от этого не вернётся. Можно уволить подмастерье, променявшего свой талант и честь на жажду денег, но горазо труднее людям вовремя опомниться, расстаться и забыть друг друга. Не любому человеку любой человек способен дарить свою любовь, и лучше замёрзнуть, чем отнимать чувства, отдавая взамен боль.