Охота Снарка

  Верно ли упрекать подрубленное дерево в слабости, а строителя виселицы называть своим другом?
  Никто из людей не может сказать, когда началась эта история. Кто-то ищет её истоки в момент появления первой живой клетки, хотя очевидно, что к тому времени страсти бушевали уже вовсю. Вероятно, началось всё гораздо раньше, быть может, вместе с первым звуком, нахально пронзившим безмятежную доселе Вселенную. Кто или что это нечто - тоже загадка для нас, хотя оно живёт в нас и направляет наши мысли и мышцы. Едва научившись размышлять, человек неустанно гонится за этим нечто, да всё безуспешно: вместо пяток ускользающего зверя мы видим следы его лап, а вместо голоса слышим искажённое эхо. Смеясь, оно проникает в наш разум, затмевая его, а, придя в себя, нам не под силу вспомнить его черты. Много имён придумали этому призраку: Дьявол и Дионис, Наглость и Праздник, Снарк и Синяя птица, Желудок и Водка, Удача и Эволюция, Король и Шут...
  Итак, с самых древних времён носится Снарк по просторам Вселенной и творит всяческие безобразия: то столкнёт один камень с другим, чтобы разрушить оба, то заставит одного человека поднять руку на другого, пообещав в награду победителю имущество жертвы. Заманчивы посулы нищего Снарка; оттого он записывает на себя один долг за другим, что не способен расплатиться и за первую проказу. Невозможно представить себе, сколько всего обратил он в прах и сколько горьких слёз пролилось по его вине, и лишь одно объяснение он твердит: "Так нужно!". А вот кому нужно, чтобы было именно так, люди по своей рассеянности часто забывают спросить. Достаточно мгновения, чтобы ударить кого-то или проглотить кусок, без которого другого человека ждёт верная смерть, а после никакой жизни не хватит, чтобы разыскать зачинщика, хоть бы и находился он в той же голове, что его ищет.
  Подберётся Снарк к живому существу, нашепчет баек, полюбуется, как рушатся чужие жизни, и довольный понесётся дальше, оставив глупцов наедине с пустотой и отчаянием. Над теми, кто ничего не понимает и ни о чём не жалеет, Снарк глумится подольше. Он учит их есть сверх меры, он даёт им много денег, дует на них, и им кажется, будто проносятся они с ветром высоко над землёй, а после им надоедает летать, да не возвращаться же вниз! И лишь незадолго до смерти некоторые понимают, что не в воздухе они купались, а просто гнили в реках крови угнетённых, что не ветер всю жизнь трепал их волосы, а смрадное дыхание, и слышались им проклятия погубленных вместо завываний.
  С молодости последователи Снарка высокомерны и неприступны, они сеют вокруг себя смятение и с наслаждением наблюдают, как нелепо гибнут их рабы и почитатели. Вволю позабавившись со своей игрушкой, воплотив её руками свои грязные затеи, истощив человеческую силу, Снарк оставит человека наедине с печальной старостью. Плохо тогда приходится бывшему слуге. Бросив привычную надменность, он тянется к людям и сам уже ищет их внимания, предлагая взамен всё, что есть у него.
  Чем больше праха остаётся за Снарком, тем стремительнее рвётся он навстречу будущему. Подошёл он однажды к сильному первобытному человеку, стойко переносившему стужу, и посоветовал отобрать жизнь у дерева, срубить его и сжечь в огне. "Так тебе будет легче!" - заверил Снарк. И после, когда были построены паровоз с пароходом, не смутил проклятую тварь чёрный смрад, извергавшийся из их труб. "Загони детей под землю, чтобы выталкивали они тебе наверх вагонетки с золотом, а женщин заставь трудиться на фабриках, и переймёшь ты мою власть!" - смеясь, кричал он многим несчастным, имевшим неосторожность верить ему.
  Снарк же научил человека разговаривать. Увидев, как смущается мужчина, глядя на женщину, проныра нашептал ему заветные звуки и сказал: "Так тебе будет проще!". Любовь не объяснить словами и не нуждается она в них, зато может теперь человек сказать "люблю" тому, кого ненавидит. Вместе с языком закрались к нам сомнения, и лишь сложнее от этого.
  И слушать Снарка нельзя, и не слышать невозможно, и преследовать его последователей не вполне справедливо - всё, что связано с проклятием Вселенной, губительно для существующего в ней. Случалось, что люди приносили в жертву богам животных и соплеменников, ожидая взамен различных благ, доказывая тем самым, что ради своего счастья они легко поступаются чужой жизнью. Не умея обеспечить жизнь, убивая то, что не способен вернуть, человек поступает так, как привык поступать Снарк, и тогда его противник обращается его жалким слугой. Случались жестокие расправы с успешными людьми, следовавшими советам Снарка; противники Снарка разводили под ногами признанных падшими людей костры, будто не знали, что огонь подобен самому Снарку: чем сильнее на него дуешь, пытаясь погасить, тем сильнее он становится. Тогда среди плача изувеченных и умирающих раздавался отвратительный смех кукловода. Много трофеев у охотников на эту сволочь, да только нечем гордиться, пока жертвами становятся те, кого охотники взялись избавить от зверя. Насилие человека над человеком сеет в наших сердцах обиду на самих себя, а некоторых заставляет добровольно поклониться Снарку, даты отомстить.
  И вот появились среди людей учёные, занявшие, по их словам, нейтральную позицию, и с новыми силами бросились изучать Снарка. С каждым днём всё очевиднее становится, что они стали его вестниками, его преемниками, да только куда им: как не делился Снарк властью с сильными, не поделится ею и с умными. И что хорошего в его власти?
  Существуют целые страны, где Снарка почитают особенно сильно и явно. История одной такой страны началась с большой резни и оккупации, а совсем недавно она дважды пыталась подчинить себе весь мир, но была остановлена. Эти две войны ничего не принесли стране, зато сбылась цель их организатора: Снарк внушил последющим поколениям людей ещё большую ненависть друг к другу и объявил себя лучшим другом человека. Руины мятежной страны лишь одно уберегло от окончательного уничтожения: дело в том, что её народ почитается прародителем всех смежных народов, с покорения которых и начался триумф "прародителя". На самом деле Снарк просто оставил лояльный народец для своих будущих проделок. Человечество чурается окончательно признать свою склонность к служению Снарку, вот и выдумывает подобные несуразицы. Так уж повелось, что быстрее невиновный будет заживо сожжён на костре, чем зачинщика подвергнут осуждению.
  Совсем запутались мы в отношении к врагу, замутил разум зловещий смех, и нынче Снарк пользуется большим уважением в человеческом обществе. Смеётся ведь тот, кто смеет, а тот, кому постоянно что-то нужно, начинает что-то уметь. Ничего не умел сильный первобытный человек и будни его были суровы, зато каким мастерством обладает теплолюбивый ремесленник. Гладь кровавых рек устлали ковром разноцветных бумажек и металлов, чтобы легче решались робкие сердца, чтобы самые безобидные наконец посмели. "Если вы убьёте Снарка, вы положите конец существованию Вселенной!", - кричат учёные. "Если вы возненавидите исполняющего волю Снарка, вы очерните себя!", - вторят им сказочники. "Наказав задиристого альфа-щенка, вы поступите скверно!", - подтверждают кинологи. Огромное количество людей поёт славу тому, кто считает себя выше других, тому, для кого чужие жизни - лишь игрушки, лишь ступеньки к счастью, целый хор восхваляет того, кто смеет и умеет.
  Пожалуйста, стал бы скромный человек вроде меня обращать внимание на все эти деферамбы или соваться в разрешение столь древней загадки, когда б не касалась меня эта вакханалия. Каждый день меня толкают, надеясь, что и я научусь толкаться. Каждый раз, знакомясь с новым человеком, я вынужден выяснть, как относится он к Снарку. На протяжении дня мне приходится проверять, не засела ли эта тварь во мне, и я точно знаю, что какая-то её часть в большей или меньшей степени живёт во мне постоянно. Каждый раз, поправ успех, я кажусь другим, а иногда и себе, всё большим чудаком. Над тропинкой, ведущей к моему скромному счастью, грозно нависла тень древнего зверя, и моя рука невольно тянется к копью. Мне претит идея воспользоваться им, потому что я знаю, кто его придумал и чей голос призывает сделать это. Как бы старательно я ни прицеливался, оно всё равно попадёт не туда, и тогда потоки слёз и крови утопят меня вместе с моим счастьем, тропа превратится в русло, Снарк станет ещё сильнее, а любовь человека к человеку ослабнет. Я стою, одёрнув руку, и все зовут меня неудачником.
  Неизменно всё живое отчаянно стремится оказаться в грядущем дне, принося этой своей мечте страшную жертву. Будто не верит, а знает Снарк, что там, и не в гости идёт, а возвращается домой. Что ожидает того, кто кто сможет и посмеет дойти, и что тогда станет с остальными?
  Интересно также, насколько Снарк просочился в меня, когда я писал этот текст.