Купец и разбойники

Как, получив власть над телом человека, захватчики почти потеряли свою свободу, затем освободили пленника в обмен на обман, но подвергли его свободу опасности. Никогда не встречавшийся с участниками рассказа автор полагает их своими старыми знакомыми.

  Довелось однажды одному старому купцу возвращаться домой после удачного торгового дня, а дело было ночью и путь лежал через тёмный лес. "Чего тут идти-то? Два шага - и я дома. Нечего попусту тратиться на охрану", - подумал купец и в одиночку вступил в мрачный зелёный чертог.
  Вот уже два шага позади, а старик ещё не дома, и взял его страх неописуемый: кажется ему, будто десятки глаз следят за ним со всех углов, сотни рук тянутся к его туго набитому мешку с золотом и тысячи фигур окружают его самого. Сердце купца ушло в пятки, но он, ни живой ни мёртвый, продолжал идти дальше, ведь возвращаться - значит, признавать свой труд напрасным, а гордый успешный делец к этому не привык, да и оборачиваться тоже страшно.
  Чу! Будто гром среди ясного неба, послышались в этой дикой пучине человеческие голоса, тоже, впрочем, дикие и злые:
 - Замолчи, несчастная! - басил один. - Я построил эту землянку, потому и мне решать, кто какой угол займёт!
 - Ну, допустим, построил её действительно ты, - чуть повыше хрипел второй голос. - С моей помощью. Но ты ничего не понимаешь в том, как надо устраивать быт! Будешь спать там, где я скажу!
  Голоса смолкли и завязалась возня, тихая и упрямая. "Разбойники!", - понял купец и осел возле могучего дерева на подкосившихся ногах, боясь даже дышать.
  Вскоре с места бучи донёсся протяжный визг и кто-то побежал прочь, преследуемый грубым победоносным хохотом. Мягкие шаги приближались, загнанный в угол купец различал шорох каждой приминаемой или отклоняемой травинки, пока наконец перед ним не появилась невысокая человеческая фигура неопределённых очертаний. Переводя дыхание, эта фигура по животной привычке внимательно оглянулась вокруг и её зоркие глаза без труда заметили незваного путника.
 - Эй, муженёк! - звонким с хрипотцой голосом крикнула фигура в направлении, откуда явилась. - Поди-ка сюда!
  "Муженёк" заворчал, но всё же любопытство и животная привычка вечно думать о возможной наживе заставили его подчиниться призыву.
 - Вот! - сказала фигура, указывая "муженьку" на купца, и тот, ни слова не сказав, бесцеремонно схватил старика за шиворот и потащил к построенной им землянке, а следом пошла та, которая помогала её строить.
  Дикие жители леса швырнули тучную добычу к костру и сами уселись рядом на грубое неровное толстое бревно, служившее им скамьёй. Хоть купец и растерял по дороге почти всё своё сознание, всё же он сидел ровно и крепко прижимал к груди добытый в течение нелёгкого дня мешок золота, видом напоминая огромного плюшевого медведя с горшком мёда в лапах, что, впрочем, никого здесь не смешило, потому что купцу было совершенно не до смеха, а дикие люди попросту никогда не видели плюшевых медведей и не могли провести аналогии.
 - Это я его нашла! - гордо заявила женщина, и купец машинально посмотрел на неё. Не один лишь его страх безобразно размазывал её силуэт, но также накинутая на неё толстая звериная шкура, во многих местах прогрызанная молью до кожи хозяйки, нелепые крупные украшения из подручных материалов и взлохмаченные волосы, сбитые в колтуны, - настоящее лесное чудище, то есть женщина, принявшая животный вид в мере, достаточной для выживания в дикой среде и в дикой семье.
 - Зато я притащил его сюда! - с показательным превосходством возразил мужчина, и купец перевёл взгляд на него. Про вид "муженька" многого сказать нельзя, потому как был он столь же простым и грубым, сколь простыми и грубыми были его действия, - как прямая палка. Представьте себе крупного мускулистого волка, которого побрили налысо и поставили на задние лапы, - и вы уже видите то, что видел в тот момент купец, хотя с удовольствием посмотрел бы сейчас на свои монетки.
  На языках диких людей вертелся вопрос "Как будем его делить?", но опыт суровой жизни подсказывал им, что, задай они его, количество их проблем увеличится, тогда как их преследуют некоторые не решённые до сих пор бытовые дела. В затянувшемся молчании у обоих родился новый вопрос "Зачем он мне нужен?", только женщине показалось, будто она подумала об этом первой, в момент, когда она почесала голову в месте вырванного при попытке решить прошлый вопрос клока волос. Мужчина, считавший себя знатоком характера своей спутницы, представил себе, что она себе вообразила, но, считая новый вопрос весьма удачным, в контексте своей превосходящей гордости мысленно не согласился с ней, заклеймив себя первооткрывателем. Купец же в силу своего незнания этих людей вообразил их себе своими старыми знакомыми, открытыми перед ним будто лежащая на столе книга. Старик пробежался глазами по исписанной странице, и она внушила ему смертельный страх, усиленный гнётом молчания, которое по-прежнему продолжалось: дикие люди усиленно искали новый вопрос, такой, который мог придти в голову только одному из них.
  "Глупо было бы просто так отпускать его", - думал мужчина. - "Что я, напрасно тащил его сюда? Вот жена может предложить подобное, ведь она-то землянку толком не строила и не возилась с этой перекормленной тушей". Между тем женщина прежде всего также захотела избавиться от бесполезного старика, однако пережитая взбучка требовала какого-то возмещения, и муж для этого не подходил.
  Ситуация была патовой. Оба дикаря одновременно пришли к вопросу "Что от него можно получить?", и даже их старый знакомый купец задумался, чем же он мог быть им полезен в обмен на собственную жизнь и, разумеется, мешок золота, хотя откуда-то изнутри уже выглядывала обида за то, что он, пережив весь этот ужас, в лучшем случае останется только с тем, с чем зашёл в этот ужасный лес.
 - Чем ты можешь пригодиться? - резко, чтобы опередить жену, спросил мужчина у купца, считая саму возможность спросить у пленника весьма остроумным решением.
  Купец перевёл дыхание и пожал плечами. Его пленители действительно оказались хорошо знакомыми ему людьми, но он, будучи их знакомым, как и они не мог сразу ответить на этот вопрос: почувствовав себя увереннее, обида выбралась из своего укрытия и требовала компенсацию. "Представь, каким дураком ты будешь, если сам сделаешь себя полезным этим необразованным дикарям, а в результате просто продолжишь свой путь домой!", - шипела она. "Я всё ещё могу остаться без головы!", - оправдывался купец. "Ерунда, здесь ты в безопасности!", - усмехнулась обида.
 - А пусть он рассудит, кто прав - ты или я, - предложила женщина.
  Мужчина нахмурился. Уж он-то прекрасно знал, кто из них двоих был прав, до кучи ему удалось первым задать удачный вопрос, в контексте которого она теперь пытается выкрутить своё. "Она никчёмна, а я силён и умён!", - улыбнулся он, кинув снисходительный взгляд на жену. - "Пусть она докучает мне своими вставками поперёк, ей уже не сломить моего превосходства, и я докажу это ей, чтобы она признала моё главенство". На крохотного червяка, что грыз его изнутри, создавая такой же зуд, какой мучал женщину в месте вырванного клока волос, упала огромная глыба гордости и раздавила его.
 - Пусть будет так! - прогремел мужчина. - Рассуди нас, и можешь катиться на все четыре стороны.
  Словно оказавшийся на торгах, купец, забыв даже об обиде, охотно взялся за любимое занятие. Он подскочил к сидевшим на бревне дикарям и взялся за пальцы на их руках.
 - Ты получаешь один балл, - сказал старик и отогнул один палец из кулака мужчины, затем сделал то же самое с кулаком женщины и сказал: - Ты - тоже один.
  Старик всё ещё трусил, поэтому рассудил бесхитростно, так, как в действительности представлял своих новых друзей: они оба помешали ему на пути домой, оба что-то хотели и, на его незаинтересованный взгляд, даже выглядели одинаково. Будь обстановка поспокойнее, а рядом находись конкурирующие купцы и собственные охранники, он бы, конечно, непременно схитрил бы и получил бы выгоду за оба товара по заниженной цене, как и положено умному и сильному купцу.
  Чу! Мужчина посмотрел сначала на свой кулак, а затем перевёл взгляд на кулак жены, и сказать, что его просто не устроил результат сравнения - не сказать ничего. Те же чувства после сравнения кулаков овладели и женщиной. Оба, как один, в негодовании вскочили с бревна; мужчина схватил в руки толстую палку.
 - Как смеешь ты дерзить мне!? - закричал он. - Живо суди по справедливости, иначе попрощаешься с жизнью!
 - Тебе два, ей - один! - взмолился купец.
  Мужчина довольно улыбнулся, откинул прочь палку и вернулся на бревно, а женщина покраснела от ярости и продолжила наступление:
 - Сейчас ты заплатишь за свою трусость! - прошипела она. - Испугался палки, так я тебе все волосы выдерну и когтями разорву на мелкие кусочки!
 - Оставь умного человека в покое! - засмеялся мужчина. - Он не виноват, что сказал правду!
 - Тебе два, ему - один! - поправился старик.
  Услышав то, что должно было быть произнесено, оглохшая на время ярости женщина остановилась и гордо глянула на мужа, передав свой гнев ему.
 - Отпустите! - заскулил старик.
 - Конечно, ты можешь теперь идти, - улыбнулась женщина.
 - Никуда ты отсюда не уйдёшь, подлый и наглый старик! - возразил вскочивший мужчина.
  Он понимал, что с каждым изменением решения суда будет падать его авторитет, и в итоге этот конфликт никогда не закончится. Впрочем, за поднятыми вопросами должна была притупиться память о бессмысленном труде притащившего сюда этого "судью" мужчины, и он, сильный и умный, уже придумал, как избавиться от ненужной проблемы, сделав при этом шаг вперёд жены.
 - Этот слизень нас дурит, дорогая! - озвучил он оригинальную идею. - Посмотри, он ничего не понимает в справедливости!
  Женщина неопределённо хмыкнула, то ли оправдывая купца, то ли соглашаясь с мужем.
 - Постойте! - закричал попрощавшийся с жизнью купец не своим голосом. - Будучи профессионалом от коммерции, я отлично знаю цену вещ... людям. Людям и вещам!
 - Даю тебе последний шанс, - широким жестом мужчина, недовольный как последней прозвучавшей оценкой, так и, возможно, реакцией женщины, позволил пленнику попытаться всё исправить.
 - Тебе три, ей - минус три, - заявил купец. Так как уже звучало число "два", он решил обезопасить себя от возможного недовольства номиналом.
 - А что значит "минус три"? - растерялась женщина. - Покажи на пальцах.
 - Минус три нельзя показать, - заявил старик. - Это особое волшебное число, противоположное трём.
 - Тогда меня не устроит обычное число, - буркнул мужчина.
 - Во-первых, оно больше двух, - гнул свою линию старый пройдоха. - Во-вторых, оно не такое как минус три. Ведь ты не такой, как твоя жена, верно?
  Теперь оба дикаря были растеряны. Они не понимали, справедливо их рассудили или нет, а, следовательно, что же делать с дерзким купцом и дерзит ли он вообще. В полной задумчивости сидели они на бревне и пытались сравнить полученные оценки, а купец тем временем поднялся с земли, вернулся на дорогу и продолжил свой путь.
  Укладываясь спать, мужчина, так и не сумевший определить оценку решению купца, подумал: "Как бы там ни было, в следующий раз, если у нас возникнут проблемы, нужно будет схватить кого-нибудь и потребовать рассудить нас". Он повернулся к жене и усмехнулся: "Уж она-то точно ничего не поняла!". Тем временем женщина думала аналогично, а вернувшийся домой купец пришёл в себя и, ворочаясь в своей постели, мечтал: "Эти двое могут быть мне полезны, так что следует наведаться к ним снова и получить награду". То ли в нём говорила животная привычка думать всё время о наживе, то ли обида, - к чему искать объяснение желанию одного старого знакомого навестить других старых знакомых, когда можно посчитать на пальцах!?
  "Меня толкают, а я толкаю тебя", или, иначе, жизнь схватила всех нас и ждёт ответа, и что толку нам хватать других людей, ищущих то же самое, поддаваясь блажи, будто схваченные уже нашли ответ?