de omnibus dubitandum 113. 70

ЧАСТЬ СТО ТРИНАДЦАТАЯ (1908-1910)

Глава 113.70. КАК КАЗАКИ НОЧЕВАЛИ…

    Иван Гаврилович Елисеев хотел женить сына Андрюшу. За него сватали дочь атамана хутора Лосева Нюру Жаркову. Свадьбу хотели сделать «на ять». Федя был «главный шафер» и с молодежью, верхами до хутора, 12 верст, сопровождал «свадебный кортеж».

    Потом женили Егора Лаптева, на девице из хутора Романовского. У них Федя был также «старшим шафером». И также верхами, «с папахами», они гарцевали по ненавистным им улицам хутора Романовского.

    Затем женили Ивана Тарасенко, друга Андрюши, на «тавричанке» Вивчаренко (Овчаренко).

    Эта свадьба была «полублагородная». На ней впервые Федор «спал» с девушкою, с Марусею Евтушенко, которая ему очень нравилась.

    Затем женили Ивана Поповичева на Катерине. Он брал девицу «с другого края» станицы. И так как и у них был «старший шафер», то Федору пришлось играть роль посредника между ним и здешними парубками, которые их подкарауливали «побить» за то, что он берет девушку с их края.

    Этот «край» был «молоканщина». Федор сам родился «на этом краю», всех знал, дружил и был уже «вучёный» (т.е. с образованием), поэтому парубки вели себя на посиделках «вежливо» и все дело ограничилось «бутылкой водки».
Здесь Федор «спал» с мужичкой, как все на общем полу, на полости, и они ели конфекты от жениха. А жених с невестою спали тут же, но на кровати.

    Дядя Панкрат Поповичев был сверстник, кум и друг Ивана Гавриловича. Годовые праздники иль семейные праздновались вместе.

    Семья жениха была отчасти семьей Федора и тоже играла в станице «главную роль». Жених Ванька говорил, что хочет сделать свадьбу «по старинке» - надо набрать побольше «верховых парубков» и чтобы он ехал за невестой верхом и сопровождал ее до церкви также верхом. И только после церкви сел бы с нею в тачанку – «как уже законный муж».

    Иван был года на два старше Федора. Поповичевы были рыжими, но симпатичными на лицо. Он был хороший хозяин, рассудительный казак и добрый парень.

    Женился он на очень красивой, крупной, приятной девушке, которую выдавали за него почти силком, т.к. Поповичевы были хорошие хозяева с достатком, а Катеняткины были бедные казаки. Невеста, подчиняясь воле родителей, покорно, со слезами шла к своей судьбе.

    Иван это хорошо знал. Чтобы не умалить свой авторитет, он чувствовал, что хоть пышною свадьбой, но надо показать своей невесте «свой род». Он очень любил Федора и верил, почему и сказал ему:

    - Федя, я тебе верю – потому ты сделай так, чтобы было, как следует.
Братья, одетые в одинаковые черные суконные черкески, в тесьмах и в подтесемках, сидя на вороных конях – были неотразимы.

    Свадьба была чистенькая.

    Кортеж получился величественным. Верховых парубков собралось человек 25. Своею скачкою они буквально всполошили станицу. Они даже пели песни в конном строю, и Федор почувствовал, как это тяжело. Все дело было в привычке, петь в седле, на ходу лошади.

    После «венца» Иван сел с невестою. Его коня вели в поводу за тачанкою вслед. Но как только тронулись – невеста так слёзно заплакала, так заголосила, что стало неудобно.

    На свадьбе со стороны невесты была чистенькая, пухленькая и красивая барышня, дочь богатого мясника Карелина. Она где-то училась. Федор не был с нею знаком, но она ему очень понравилась.

    Когда они «гостили у невесты» и по обычаю должны были там спать с женихом и с его подругами, то «свашка» постлала на полу общую постель и, обращаясь к Федору сказала:

    - А вы, Федя, ляжете спать с N. Карелиной вот тут… - и указала место.

    И он с нею «спал».

    Конечно, теперь дико не то, что читать, а даже слышать об этом. Но тогда «спать» с девушкой у невесты, когда «спал» и жених с невестою на одной кровати, не означало «все». Не позволялось «большее», хотя и очень хотелось. Но этого делать было нельзя.

    Матери, отпуская своих дочерей на свадьбу, знали, «где они и с кем будут спать», иногда ставили ультиматумы – чтобы «такого-то не было!».

    Молодежь на этом «мероприятии» спала вповалку вместе. Три-четыре-пять пар, не больше, сняв только бешмет, не больше, а девушки – верхнюю юбку. Тогда девушки в станицах панталоны не носили и «общение» принимало совершенно откровенную форму, но не переходя «границы».

    Надо только удивляться, как это «переносили» девушки и «не грешили».

    Таковы были, неписанные законы у казаков старой Кубани – простые, честные, чистые, как и сама жизнь, труды и военная служба казачья.