картинка из памяти...

Произошедшее запечатлелось в памяти как панорамное фото, длинное и неестественное, страшное своей абсурдностью и нелепостью.

Анька проснулась посреди ночи от стоящего рядом темного и склизкого страха, такого, что подкрадывается неожиданно и тихо стоит, ждёт своего часа. Вот и этот, приходит, стоит ей только забыться и задвинуть эту картинку на задворки памяти. Холодная струйка уже бежала вниз по позвоночнику, чтобы растворившись в крестце, сделать невозможным движения, как тогда... 

Девочка родилась маленькая, совсем крошечная, и если старшие мальчишки быстро набирали вес, то она не торопилась, сохраняя свою миниатюрность. В пять лет она была самой маленькой в группе детского сада. Врачи успокаивали: по нижней границе нормы.

В средней полосе снег выпадал сугробами, вот так, раз и за ночь навалило, и все стало белым-бело.

Она выросла на юге, где снег был редкой диковиной и выпавшее счастье практически мгновенно размазывалось детьми в мокрую  белесую непонятную смесь. Всего пару раз в её детстве этого снега хватило на горку, невысокий холмик покрыло тонюсеньким слоем липкого снега.

На горку Аня идти не хотела, на улице ещё зима, хоть и март по календарю, и снега много, сподвигла необходимость прогулки для ребёнка. Вздыхая и прячась от укоризненного взгляда мужа, она собрала дочку и оделась сама, потеплее. Муж вытащил с балкона громоздкий и неповоротливый снегокат, и глядя на поморщившуюся жену веско сказал: покатаетесь! И сама и ребёнка покатаешь, вместе. Это весело!

Аня тащила снегокат с дочкой и ей было не весело, совсем, ну не любит она кататься с горки, не умеет, в детстве не научилась, и вообще все эти транспортные средства  вызывают в ней лишь опасение: ну кто знает куда они поедут.

Народ в парке прогуливался  по утрамбованным снежным дорожкам. Аня с дочкой пришли на горку, где-то с краю папа катал малыша на санках, внизу пролегала широкая дорожка, потом высокий сугроб и пруд.  Аня пригляделась к сугробу и решила, что он достаточно высок, чтобы через него можно было перескочить, и со всей силы оттолкнула снегокат с дочкой от себя.

Девочка весело закричала от восторга. О том, что дочка крепко держит руль можно было не беспокоиться, не выпустит и не свалится. И Аня с высоты горы наблюдала за движущимся розовым комбинезоном, а холодная струя уже бежала между лопаток, как бы доказывая, что летящий снегокат легко преодолеет этот невысокий сугроб перед прудом. Она застыла, не в состоянии двинуться с места, наблюдая как её ребёнок несётся навстречу смерти.

В это время смотритель-спасатель на другой стороне пруда, увидел летящий с горы самокат и тут же что-то заорал в рупор.

Аня не услышала слов, но этот вопль заставил её очнуться и она побежала, не чувствуя ног, спотыкаясь и падая в снег, вставала, бежала и молилась: останови, Господи, останови эти чертовы санки!

Время остановилась, картинка как будто замерла и только красный снегокат с розовым комбинезоном медленно мчался к пруду.

Смотритель материл её в рупор на весь парк, но его слова делали невозможное, заставляя её двигаться. А народ вовсю  наслаждался уже весенним солнцем и тёплой погодой, не замечая трагедии, разворачивающейся рядом.

Она даже не заметила как сбежала с горы, пересекла дорожку и забралась на сугроб, в её глазах стояла картинка с падающим ребёнком.

Над прудом, в сугробе, застыл снегокат, разрезая чёрными лыжами пар, поднимающийся вверх от таявшего льда.

В снегокате, в розовом комбинезоне сидел счастливый и довольный ребёнок: мама, мама,  это было так круто! Меня папа так не катает! А почему ты плачешь, маам?