Подопечный

               
               
                ПОДОПЕЧНЫЙ

 Очевидцы говорили, что Шакро, он же Захар, со школьных лет писал стихи и вращался в литературных кругах. Впервые я услышал о нём в начале 90-х, когда многие впечатлительные люди, кто как мог, особенно в рифмованной форме, изливали на бумагу свой постсоветский стресс. Кстати сказать, я в том числе.
 В то время один мой юный друг, студент филфака, пригласил меня на поэтический вечер. Там его сокурсник собирался прочитать свои стихи. После того как тот парень выступил, присел возле нас и стал тихонько обсуждать своих коллег. Как раз тогда читал Шакро. Громовым голосом и отчаянно жестикулируя, декламировал нечто   эзотерическое, с мистическими образами из потустороннего мира. Наш комментатор тихонько захихикал: «Дайте ему меч и он сразу ринется в бой с химерами».
 В те годы я только начал "скрипеть пером". На это меня подвигла госпожа Иза, одинокая пожилая женщина. Я оказался у неё по просьбе её кузена, моего бывшего сослуживца по конструкторскому бюро. Мы починили петли на её входной двери, из-за которых она с трудом протискивалась в дом. Когда закончили работу, она накрыла нам обильный стол. Открыла бутылку коньяка «Варцихе»,сохранившуюся с прежних времён. Оказалось, она редактор в неком издательстве. Её кузен с гордостью добавил, что она дружит со многими известными писателями. Почему-то раньше об этом он и не заикался. Я, уже чуть захмелевший, пафосно произнёс:
 - Жаль, на мне нет шляпы, чтоб снять перед вами, поэтому ограничусь поклоном.
 - Ваша работа тоже веский повод сделать вам книксен – рассмеялась госпожа Иза.
 - Ваше угощение в нынешнее голодное время стоит дороже моих трудов. - ответил я и попросил познакомить меня с каким-нибудь писателем, чтоб поведать об одном комичном случае, чтоб тот переложил на бумагу. Речь шла о двух приятелях. Один так и старается везде что-нибудь урвать себе, а второй постоянно делал кому-нибудь добро. В итоге второй технично разыграл первого, оставив в его дураках.
  – Зачем вам писатель, вы сами опишите! – не задумываясь ответила госпожа Иза.
  – Ой, я пишу с ошибками, запятые расставлять не умею...
  – Голубчик, напишите, как сможете, а я исправлю.
  - Моя школьная учительница литературы перевернётся в гробу, если до неё дойдёт слух о моих писательских амбициях.
 - Попробуйте голубчик! Я уверенна, у вас получится.
 Слова редактора будто занозой впились в меня, и вскоре я взялся за дело. Вдруг из-под моего пера стали ложиться в тетрадку не только реальные детали, но и кое-что внезапной надиктованное  фантазией… Однако не сумел продумать эпилог. А ещё решил, зачем ломать голову, вдруг и это будет забраковано?.. Спустя пару дней, кое-как отстучал рукопись на чужой машинке,- своей пока не имел, компьютеры пока ещё были экзотикой,- отнес текст госпоже Изе. Та приняла меня очень радушно, обещала непременно дать оценку работе. Записала номер моего телефона. Прошли две недели и никакого звонка. В конце третьей недели услышал её восторженный голос:
 – Я вас поздравляю, мне очень понравилось!.. Когда придёте за вашей рукописью?
 – Хоть сегодня! – ответил я, не веря своим ушам.
 Сгорая от нетерпения, я заглянул в полученные бумаги и ахнул. Это называется «Я вас поздравляю»?! Красными чернилами весь текст обильно пестрел исправлениями орфографических, пунктуационных и стилистических ошибок. Были даже зачёркнуты целые предложения и сверху написанные по-новому. Уловив мой ступор,редактор поспешила взбодрить меня:
 – Главное, вы ухватили нить повествования и удачно подобрали ракурс, подметили важные мелочи, детали, заметен рельеф образов... Перепечатайте текст и запомните на будущее свои недочёты.
 – Я не сумел придумать концовку…
 – Когда заново наберёте текст, она напросится в гости. Можете звонить мне по любому возникшему вопросу.
 Слова редактора полностью подтвердились. К моему удивлению, финальные строки будто сами легли на бумагу. Но ещё больше меня восхитила очень чёткая правка,были подобраны самые подходящие синонимы. Вот, что значит профессионал! Без ложной скромности мне показалось, что она устранила грязь с откопанной в земле старинной художественной вещицы, которую можно уже смело выставить на обозрение в музее. С того дня я стал частым гостем у госпожи Изы. Так она открыла мне дорогу в литературное пространство. Прежде я и в бредовом сне не мог бы себе представить, что впоследствии ряд моих рассказов опубликуют в престижных журналах.
 А теперь снова о Захаре-Шакро. Он заметно моложе меня. Судьба вторично свела нас на вечере памяти Товстоноговав в Грибоедовском театре. Шакро оказался моим соседом по креслу. Вблизи он выглядел старше своего возраста,коренастый, широколицый. Он заговорил со мной с важностью шпрехшталмейстера в цирка времён моего детства. Чуть позже изменил тон и осторожно спросил: «Вас интересует поэзия?» Я на миг растерялся, потом выпалил: «Хорошая да!» Он понимающе закивал и протянул мне ксерокопию небольшой газетной статьи вместе с групповой фотографией:
 – Снимок сделан на поэтическом форуме в Батуми,я вместе с современными корифеями теории версификации…
 Он назвал их фамилии. Все они мне были совершенно не знакомы. После окончания мероприятия Шакро пригласил меня к себе домой:
 - Я живу совсем неподалёку. Выпьем кофейку, я почитаю вам мои стихи.
 Я согласился. По дороге я зашёл в магазин, купил  плитку шоколада. Дома нас встретила его пожилая и очень приветливая мама. Пока Шакро варил на кухне кофе, мы разговорились. Почему-то она посчитала меня человеком, способным повлиять на её сына. Сказала, что он собирается продать их семейную реликвию: свисавшую с потолка антикварную медную люстру с ажурными висюльками из хрусталя.
 – Знаете зачем хочет продать?.. Чтоб поехать на какой-то симпозиум в Польше. Туда его и не звали!.. Повлияйте на него, пожалуйста. Ему бы жениться, чую, мне недолго осталось жить. Он ведь родился, когда мне было уже за сорок… Отец рано скончался, представьте, как трудно было одной растить парня.
 Я обещал женщине взять опеку над её сыном. В итоге люстра осталась висеть на своём месте, Шакро никуда не поехал. 
 Когда я в очередной раз завернул к госпоже Изе и так, между прочим, спросил, знает ли она Шакро, небрежно кивнула и сразу перевела разговор на другую тему.
 Вскоре и правда мама у Шакро скончалась. Он полностью растерялся, не зная, что делать. Я поддержал его как смог, начиная от кладбищенских хлопот, кончая организацией скромненьких поминок. С того дня он чуть не ежедневно после работы ходил ко мне в гости. Говорил, что ему тяжело сидеть в опустевшей квартире. Жаловался на скромную зарплату комплектовщика в каком-то аптекарском ведомстве.
 Как-то, после сороковин я повёл его на загородную вылазку, вместе с близкими мне походниками. Его приняли очень радушно, особенно после того, как он прогрохотал одно из своих стихотворений, посвящённых природе…
 Вскоре я неожиданно узнал, что Шакро женился на сестре одной из участниц той компании. С тех пор мы с Шакро почти не виделись. Я был занят своими делами. Он тоже погряз в семейных заботах. У них родился ребёнок, однако не прекратил писать всё те же пафосные стихи. Даже издал книжку, родня жены помогла с деньгами. Нынче любая типография напечатает что угодно, ты только заплати, но другое дело,если книжка снабжена аннотацией солидного критика. Книжке Шакро придало вес весьма лестное вступительное слово маститого и уважаемого в городе литературоведа!
 Недавно ко мне обратился некий издатель. Он намеревался выпустить сборник с произведениями на местную городскую тему. Предложил мне дать ему что-нибудь для публикации. А ещё попросил рекомендовать знакомых мне авторов. Я предложил  обратился к Шакро, продиктовал номер телефона, да и сам к нему позвонил. Он сказал, что ничего подходящего на городскую тему у него нет, но постарается срочно что-нибудь написать.
 На другой день я навестил госпожу Изу. Сообщил о намечаемом издание сборника.  Когда она узнала, что я предложил издателю включить в список авторов ещё и Шакро, сильно разгневалась. Такой я никогда её не видел. В ответ на моё недоумение, открыла причину досады. Сказала, что вступительное слово маститого литературоведа появилась в книжке у Шакро лишь благодаря тому, что тот неравнодушен к алкоголю. Оно написано в самый разгар запоя… Мне показалось, что госпожа Иза не полностью открыла и карты своей неприязни к Шакро, но допытываться не стал.
  Позже я позвонил к Шакро, узнать, написал ли он что-нибудь подходящее для намеченного сборника?.. Мой голос он не узнал, принял меня за того издателя:
 – Это вы, батоно Миша?
 Бес меня попутал. В ответ, ради шутки, я буркнул «да».
 – Рад вас слышать, батоно Миша… Очень хочу, чтоб ваш сборник получился достойным. Но вы напрасно включили в него рассказ…
 Тут от неожиданности у меня потемнело в глазах, в голову ударила кровь: он назвал моё имя. Шакро ещё что-то хотел добавить к сказанному, но я успел повесить трубку.
 После того случая я и не пикнул Шакро о том, что он не узнал мой голос. Так же, как и ни разу не сказал о нескольких моих рассказах, опубликованных даже зарубежными издателями. А вот его стихи никогда не публиковали в серьёзных журналах.
 Что касается батоно Миши, то его сборник так и не вышел в свет. Позже госпожа Иза, во многом сведущая о литературном процессе в нашем города, сказала, что грантодатели забраковали почти все собранные стихи разных авторов. Что касается прозы, то кроме моего рассказа в его издательской папке ничего не нашлось. Спустя год этот рассказ появился в журнале «Литературная Армения»

6 апреля 2020 г. Тбилиси. Дни карантина из-за короновируса.