В майский заполдень
Солнце в лесу особенное – золотое, перемешенное с зелёным, чёрным, серым, всё строго и торжественно.
Берёзы, сосны, осины, большие и малые, как – то сразу отошли от холодов, взбодрились. И запах леса иной – прели, хвои, коры, молодой листвы, шелковистой травки.
Среди сосновых стволов постелен светло – жёлтый ковёр, лимонный, местами слегка зеленый, с пробелами изумрудного мха, как солнечная дорожка. Красиво, загадочно, таинственно!
Молодая кукушка звенела в чащобе. Сосны с медной корой, прямы, высоки, кудрявые верхушки, стволы медово блестят на солнце.
Я думал, что только соснам дано сверкать под солнцем. Глядь, под её сосновым навесом- куст можжевельника! И не приметил его, да тоже украшен сверкающими бусинками росы. Горит,
ликующе сверкает на солнце, словно приглашает: и на меня обратите внимание.
На сосне захлопал крыльями рябчик, тотчас отозвался с соседней сосны, фырканьем выводок – рябчиковая семейка.
Заслышав в тишине мои шаги, у самки вышло особенное « Квох, квох», и целый выводок стремглав перелетел в другое место.
Вот кто – то шумно ломится сквозь бурелом, прямо на меня – кабан. Секач, увидев меня, бросился со всех ног в орешники.
Из русла речки Пекши поднялась утка, закрякала с испуга, словно её схватили за хвост.
А счастливый селезень взлетел и стал делать благодарственный круг. Утки шумно пролетели вразнобой к бочагу.
У самой воды бегала по песку трясогузка и трясла хвостиком.
Запела свою чудесную песенку пеночка, тонко – тонко попискивая.
Синее зеркало завораживало глаз. Под навесом густых ивняков на чистом плёсе приманчивые зелёные кувшинки, как ладошки.
Речка Пекша была залита потоками щедрого солнца. Воздух в лесу казался жирным, застывшим. Роем вьётся комары – к теплу.
Пролетела бабочка в сторону деревни Напутново. Над тропинкой, в трёх местах зелёный коридор смыкается над головой – побеги дикого хмеля с огромными листьями, перекинулись с левой стороны на правую.
Лесной полумрак ельника поглотил поясок тропинки. Полосы солнечного света падали непрерывно, запутывались в лапах шатровых елей, рассеивались, гасли, не достигнув хвойной мантии.
Слышался сварливый стрекот сорок. Тихие шелесты берёз, доносились из залога, балки, звучали в лесной тиши аккордами какой – то неведомой симфонии.
Березы одна к одной, рослые, ветвистые, девушки на выданье. Солнечные блики плавно прогуливаются по шелковистым стволам.
- Здравствуйте, берёзы. Вот и снова встретились, шепчу я и замираю на месте.
Когда я пристальным взглядом охватил всю куртину, случилось, словно чудо: березы от зачернённых комлей до самых маковок осветились мягким зелёным светом. Березы разнежились, закудрявились на майском ласковом солнце, стоят, словно девушки в хороводе. -
Солнце припекало. Времени было уже за полдень. Взгляд влево, взгляд вправо. Всё понятно: рыжая белка резвится на своих зелёных этажах.
- Покажись, покажись! – шепчу я.
Тишина ельника в ответ.
Галдёж сорок кончился. У сырого комля сосны густо зеленел брусничник. Я обошёл вкруговую ствол, как медный сосны и увидел клочок серо – бурой шерсти, на ребристом выступе коры, лось чесался и оставил улику.
Прислонил руку, ладонь к стволу – нагрелась кора.
Журавли курлыкали в болоте, а я стоял на краю, подняв лицо к небосводу, к удаляющимся журавлям. И обожгла радость – летают ещё журавли.
Свидетельство о публикации №220041101444