Роса печали

- Знаешь, когда чистишь зубы в деревне, ощущение совсем иное. Потому что звук другой. В городе вода шумит, ничего не слышно, кроме неё самой. А там, над рукомойником – и фырканье, и чавканье. И скрип. Представляешь? Оказывается, зубная щётка жутко скрипит, когда елозит по зубам! Звук не самый приятный, но смешно-о-ой!

Сима машинально кивает в такт словам собеседницы. Взгляд её стремится за окно, где давно уснул укутанный в сонный ночной бархат город. Только на седьмом этаже одного из унылых серых домов-буханок горит неуверенный свет утомлённого торшера, горчично-жёлтый абажур которого разрисован какими-то странными, асимметричными, аляповатыми узорами – синими и зелёными.

- А, тебе нравится? – Таська заметила, что гостья отвлеклась на расписной плафон. – Сама делала! Как-то вечером сидела на кухне, ждала гостей, решила скоротать время… Но хорошо же вышло, правда?

«Да ты шутишь, - думает Сима, - ребёнок и то лучше бы справился. Не вижу ничего особенного в этой… мазне. Мазне, да. Самое подходящее слово.»

- О, чайник вскипел! Какой чай больше любишь? Чёрный? Зелёный? У меня ещё иван-чай есть…

«Да кто вообще пьёт чай по ночам? Если сама не собираешься ложиться спать и мне не даёшь – то сделай хотя бы кофе. Ко-фе! Я согласна даже на растворимый, чёрт с ним…»

- Зелёный чай – на нижней полке в правом шкафчике, впереди. Чёрный – вдали. Завари, пожалуйста. Я не могу. Руки заняты.

«Угу, конечно, заняты», - скептически хмыкнула Сима. Разумеется, про себя. Таська всё-таки выручила с ночлегом, спасибо ей. Кто же знал, что в гостинице не останется ни одного свободного номера, а бронь от фирмы сбойнёт? Семинар – завтра утром. Другие гостиницы слишком далеко от завтрашнего пункта назначения, здания академии бизнеса, а разбираться на ночь глядя, что да как – увольте! Таксист, сволочь, заявил, что оплатить поездку картой невозможно, единственный поблизости банкомат сломался, в кошельке денег – даже не кот, а мышонок наплакал. Если бы не встреча с бывшей однокурсницей, пришлось бы коротать время на вокзале, в зале ожидания, на жёстких, ржавых металлических стульях с неудобно изогнутыми спинками, словно гастарбайтер какой-то. Кошмар!

- Что это вообще за… такое? – нет-нет, слово «фигня» использовать не стоит, вдруг хозяйка обидится. И вправду, что это? Обруч какой-то. Напоминает пяльцы. В шестом классе на уроках технологии девочек учили вышивать крестиком. Перед началом занятий учительница раздавала похожие ободки. Один – внутренний, с глубокой выемкой вдоль края, из тонкого пластика, уже успевшего покрыться зазубринами. Другой – побольше и попрочнее, с винтом. Винт этот никогда не закручивался нормально с первой попытки, потому что резьба сильно сточилась. Симочка всегда выбирала ярко-красные пяльцы, потому что этот цвет придавал ей уверенности. Но миновал последний месяц весны, пальцы ныли от уколов толстой скользкой иглы, а смешной мультяшный кот с пятнистой чёрно-белой мордой так и остался незаконченным.

Если это пяльцы, на них положено вышивать. А это что? Где внешняя часть, которая с винтом? Зачем обматывать хрупкий внутренний обруч разноцветной пряжей для вязания? А внутри постепенно разрастается какая-то непонятная паутина из тонкой шелковистой нити.

- Это ловец снов, - улыбается Таська. – Приманивает хорошие сны, отгоняет дурные. Самые хорошие ловцы плетутся в мирные ночи, когда людям снятся светлые сны. Сейчас как раз такая ночь. Поэтому я и работаю. А паутинку отпустить не могу, иначе всё рассыплется.

- Всё?

- Да. Мечты, обрывки заклинаний, голоса добрых духов, пение звёзд – всё. Поэтому мне приходится придерживать нитку пальцами. Постоянно.

Сима недоверчиво покачала головой. Окинула взглядом свой аккуратный, с иголочки, офисный костюм, который крайне странно смотрелся в старой советской кухоньке, стены и мебель которой владелица расписала ещё ярче и хуже, чем торшер.

Сама Тася, в какой-то непонятной выцветшей хламиде с подвёрнутыми рукавами и двумя слоями фенечек на тощих запястьях, сидела в плетёном креслице напротив, поджав под себя грязные босые ноги. Она практически не изменилась за минувшие пять лет – только светлые волнистые локоны отросли почти до середины спины. Симка же за этот период успела несколько раз перекраситься, остановившись в итоге на тёмно-шоколадном, подобрала идеально подходящую её овальному лицу стрижку и привыкла каждое утро тратить ровно тридцать минут на макияж.

Когда Таисия Смирнина, одна из лучших студенток на потоке, решила за месяц до защиты диплома бросить университет и вернуться в родной город, многие студенты и преподаватели сочли это шуткой. Как же иначе? Какой в этом смысл – просто так, «потому что захотелось», оставить учёбу, которая сулит блестящее будущее, и устроиться работать официанткой в паршивое привокзальное кафе? Но Тая, тихая, миролюбивая Таечка, попрощалась с однокурсниками и преподавателями, в тот же вечер собрала вещи и исчезла из общежития. Говорят, эти полторы тысячи километров до дома она ехала автостопом, потому что не успела купить билет на поезд или автобус. О чём она вообще думала? Она вообще думала!? Зачем рисковать зря, если нужно просто-напросто подождать пару дней до следующего рейса?

И вот, пожалуйста – устроилась в кресле, почти калачиком свернулась, как котёнок, плетёт какую-то непонятную хрень, этот свой «ловец снов», вместо того, чтобы спать, как нормальный человек. Ни хорошего заработка, ни семьи, ничего. Для чего, спрашивается, так жить?

- Не сыпь так много заварки, Симочка. Трёх ложек сполна хватит.

Раскомандовалась тут!

- И, пожалуйста, в мою чашку поставь трубочку. Длинную, коктейльную. Они в ящике стола, рядом с ложками. Мне тоже хочется чаю, а руки заняты.

- И долго тебе это… делать ещё? – осведомилась Сима, не сумев до конца скрыть недовольства.

- Недолго, - беспечно улыбается Тася. – Четыре круга осталось.

Клац, клац, клац – яркие бисеринки стукнулись друг о дружку, затрепыхавшись на резко натянутой нити.

- Ты… эм… вообще… как? – осторожно осведомилась Симка. – Тебе тут не одиноко? Денег хватает? Ты ведь сейчас могла бы делать карьеру в крупной международной фирме, как я.

- Оно мне надо? – беспечно улыбается Таська. Как есть блаженная, честное слово. Таисия Блаженная. Или Таисия Юродивая. Второе подойдёт больше.

- А как по-другому? Жизнь надо устраивать!

- Она у меня устроена. Видишь? Вот кухня. Есть ещё спальня и мастерская. В мастерской я плету разные украшения, а иногда, как сегодня, создаю ловцы снов. Ко мне часто приходят друзья… Ой, можешь чуть-чуть отдёрнуть занавеску? Там так красиво луна светится!

- Ты сидишь ближе к окну.

- Я не могу. Руки заняты. Нельзя отпускать паутинку.

«Руки у неё заняты!» - ругнулась Симочка. Мысленно, как же ещё. Тая, должно быть, сошла с ума. С докторами тут плохо, поэтому никто не заметил. Надо бы показать её врачу. Ведёт себя, как дитё малое, а ведь ей уже двадцать восемь! Это ненормально.

- Поставь на стол ещё одну чашку, пожалуйста.

- Кому!?

- Для луны. Видишь, она сейчас совсем тоненькая. Стареет, бедняжка. С чаем ей полегче будет. Грустно умирать в одиночестве, даже если знаешь, что скоро возродишься снова.

«Ну точно, совсем с катушек съехала! Какой ещё “чай для луны”? Какая-то глупая подростковая романтическая бредня, как все эти посиделки на крышах, ночёвки у костров, зацепинг, алкоголь бутылками и канистрами… Безнадёжно. Ладно, ночь я как-нибудь дотерплю, а утром немедленно отправлюсь на семинар. Перед началом повторю материалы, нельзя облажаться, иначе меня лишат надбавки и премии…»

- Симка! Осторожно!

Наливая чай в щербатую кружку из полупрозрачного тёмного стекла, Сима зазевалась и забыла придержать крышку чайника. Кипяток выплеснулся на руку… должен был выплеснуться. Таська проворно выхватила расписанный цветами чайничек из вмиг ослабевших пальцев Симочки. Горячий свежезаваренный чай окатил тощее запястье. Фенечки уберегли от ожога – повезло. Тася ойкнула, подула на запястье, куда попало несколько мелких брызг.

- Сим, всё в порядке?

- А… Ловец снов…

Симочка замерла, увязнув в развернувшемся вокруг и изнутри пространстве, точно мушка в смоле. Медленно, с трудом сделала вдох и уловила тонкий цветочный аромат, запах мёрзлой сырой земли, густой от соли, искрящийся и напряжённый, как перед бурей, расслабленный, как солнечное утро в далёком детстве.

Сны, радостные, светлые, полные ожидания счастья и надежд на чудо, вились вокруг, точно потоки чистой, зеркальной родниковой воды, играющей на ясном июньском солнце.

Хрустально звенели звёзды, рассыпая свой смех по истоптанному кухонному линолеуму.

Шевельнулся под столом маленький смешной дух с ярко-зелёной шёрсткой и тоненькими ветвистыми рогами.

Сима сидит на полу и ревёт навзрыд, уткнувшись лицом в плечо Таськи. На ткани затёртого цветастого балахона остаются тёмные разводы от потёкшей туши.

Таська гладит Симу по спине и тихо, успокаивающе приговаривает, словно утешает маленького ребёнка:

- Не бойся, ничего страшного. Так всегда бывает, когда ловец снов расплетается. Не расстраивайся. Я потом другие соберу, успеется. Не плачь. Слёзы – это роса печали, а к чему нам печаль? Не надо такой росы. Лучше другая. Та, которая появляется утром, россыпью чистоты среди сонного луга, который чувствует приближение тепла. Ну же. Это всего лишь бисер рассыпался. Не плачь…