Необъяснимый случай. Часть 7

Когда я стал учиться в девятом классе, учителя перестали заботиться о престиже школы. Произошли некоторые изменения в политике. В школе оказалась целая орава вундеркиндов! Вероятно, Украина оказалась в эпицентре Европы, и именно здесь произошёл выбор бога изменить, наконец, такое существо, как человек. Без бога мы, особенные дети, не могли так резво измениться!

Наверно, все мы не забыли прошлые свои жизни, и сейчас выделялись среди рядовых детей. Естественно, я стал сближаться с этими вундеркиндами. Все мы отличались возрастом и необыкновенным умом. Если я легко писал стихи, то Василий легко решал сложнейшие задачи в программе старших классов. Игорь всё время проводил за компьютером, создавая умопомрачительные программы. Влад отлично играл на аккордеоне и красиво пел.
Все мы отличались юным возрастом, поэтому не являлись интересными для девочек.
Зато взрослые парни, отличавшиеся от нас крепкими бицепсами и ростом, любили давать нам подзатыльники.
Дело доходило до того, что учителя опекали нас, как самую большую ценность будущей нации.
Я даже подозревал, что бог  был с нами одной национальности, а вовсе - не еврей!
Не мог быть бог не русским человеком!

Одиннадцатый класс я закончил точно так же, как в прошлой жизни закончил десятый класс. Не помогла мне стоявшая перед моими глазами прошлая жизнь!
Сплошные тройки усыпали Аттестат зрелости. И как мне надо было поступать в Институт, если я был на четыре года моложе моих одноклассников?
В этом возрасте я и выбрал самый лёгкий Институт, как мне показалось. Он назывался уже несколько иначе, но я не буду менять здесь название. Пусть будет Институт.
Институт находился в городе Харькове, отчего мне пришлось уговорить маму Лиду поменять квартиру. И мы, конечно, переехали в этот русский город.
То, что учёба превратилась в сплошной каскад издевательств, виноват был, конечно, не я.
Во-первых, преподаватель был художник очень слабый. А я в прошлой жизни семьдесят лет рисовал. Кстати, я не сказал о том, почему я поступил на факультет живописи и рисунка. А куда я ещё мог поступить с моими отметками в Аттестате зрелости?
Физику я забросил и с девятого класса не обращал на неё особого внимания. Алгебра ушла туда же! Тригонометрия мне сразу не понравилась. Литературу я не любил только потому, что надо было много читать.

Рисовать можно было, ни о чём не думая. Всё получалось само собой! В Институте пришлось заняться спортом. Звучит, конечно, громко, но очень уже надоели подзатыльники. Я подозревал, что взрослые парни с молчаливого согласия преподавателя давали мне понять, что я слишком прытко двинулся в художники.
Студенты, конечно понимали, что я - вундеркинд.

И я понимал, что портил многим успеваемость. Как ни был преподаватель недоволен моими успехами, но он был вынужден занижать отметки тем студентам, которые уже слишком отставали от изображённого мной натюрморта.
Вся прошлая моя жизнь перекочевала в мой детский возраст. В мире такое иногда случалось, но дети быстро забывали прошлую жизнь.
Со мной случилось то, что случилось.
Конечно, я был этому не очень и рад. Дома я с мамой Лидой не мог разговаривать, как все дети. Я так и говорил: - Мама Лида! Она же мне казалась девчонкой!
А я был, на самом деле, старик в юном обличье!
Однажды преподаватель остановил меня в коридоре.
-Слушай, Зоренко! Ты, ведь, можешь поступить в Художественную Академию в Москве!
Только скажи, я всё устрою!

Продолжение - http://www.proza.ru/2020/04/12/894