Та, что невозможно забыть...

          А на утро был кофе.
          Чёрный, как полоса, что длилась от рождения и не собиралась завершаться.
          Никакого сахара... Сладости для удачливых.
          Вечная ночь, как горький напиток за стеклянной оболочкой... Гранённого стакана. Кофе отражался в мире, окрашивая его в небытие.
          Дожить до позднего вечера, когда тьму разбавят неоны танцпола — вот, что тобой руководило.
          Отвратная музыка. Пот. Перегар. Чад кальяна с вип помойки в углу помещения. Отвратная, похотливая биомасса, агонизирующая в жалких потугах самоопределения. И она...
          Голубоглазый ангел, заточённая в клетку.
          Адепты соддома истязали её неповторными воплями. Гомморийци — тянули к ней свои немытые лапы.
          Она — нивеллировалла всю ту гноящуюся скверну, что обволакивала помещение.
          Её темница источала слабые потуги проблесков мира. Само небо говорило в её глазах.
          Голубоглазый ангел, заточённый в клетку.
          Но это вечером... Почитай, что ночью.
          Вино не пей. Цигареты не смоли. По ночам не работай... Как жить?
          Кофе... Единственный твой друг, что даёт тебе продержаться до позднего вечера.
          День начинался с сошествия во чрево... В цитадель металлических червей, что несут в утробе своей...
          Пот. Одеколон. Смрад налаченных, остронлсых ботинок.
          Все эти похотливые мр*зи в овечьих шкурах. Все эти волчьи пасти, глотающие слюну, дабы их не выявили.
          Вон, стоит... Не может отвести взгляд от юной плоти. Да и она хороша... Зачем распахивать ноги, если не жаждешь гостей.
          Терпи, твердил ты себе. День, каким бы долгим он ни был. Как бы смрадно он не тянулся...
          День имеет обыкновение облочаться во вечер.
          Ты вырываешься из пасти метрополии. Вдыхаешь отвратный воздух, перенасыщённый свинуом и чешуями похабной плоти...
          И идёшь в свой аквариум. В этот человеческий зоопарк.
          Фото на паспорт.
          Ксерокопия...
          Печать сальных телес.
          Кофе позволяет тебе продержаться, насыщая твоё нутро благодатной тьмой.
          Монотонное исполнение обязанностей, дабы добыть гроши на созерцание заточённого ангела.
          Вечер не привносит ничего, кроме отвратной помеси подветрянного одеколона и пота.
          Дома ты ждёшь, когда придёт час отправления. Секундная стрелка с превеликой неохотой делает тебе снисхождение, совершая постыдные движения.
          И вот...
          Ты опять стоишь посередь отвратной, похотливой биомассы.
          Пот. Перегар. Стоны юной плоти, под салом грубых клешнь...
          Сегодня она опять не...
          Голубоглазый ангел вырвался на волю. Или адепты соддома таки победили. Гомморийци дотянулись и низвергли светочь.
          Её нет уже который вечер.
          И назавтра она опять не явит себя скверне.
          Осталось только волочить своё прискорбное существование в жалкой надежде, когда-нибудь вновь лицезреть голубоглазого ангела.
          Ты вырываешься из неонового короба на смердящую жолчью и мочёй свободу.
          ...
          А наутро вновь будет кофе.