Раздел 2, 1. Зинаида Диденко, Ростовское училище

Продолжение книги "Предсказано: "Будет театральной".

Ростовское музыкальное училище

Мама вышла за ворота и долго смотрела вслед. Почти взрослая Ида отправилась на вокзал самостоятельно.
Девушка стояла на перроне и уговаривала себя не бояться. Уговоры не помогали. Ехать надо так далеко! Пыталась вспоминать свою первую поездку в лагерь к отцу. Тогда она не боялась, была смелая. Теперь же, вроде и повзрослела, а боится.

Фото 3. Диденко. 1955 г.
Большой и шумный Ростов-на-Дону оправдал её тревоги. Он оглушил и запутал. Высокие дома, широкие асфальтированные улицы, шумные трамваи. Везде огромные крикливые толпы народа.
У Зины даже немного кружилась голова.
– Приехала непонятно куда и зачем! Как найти музыкальное училище  в этом большом, незнакомом городе? – думала она.
С ужасом поняла, что даже адреса музыкального училища не знает. Начала спрашивать и пришла в ещё большее отчаяние.
Людям на вокзале было совсем не до музыки. Их волновали вопросы питания, жилья, транспорта. Первые пять человек вообще ничего о музыкальном училище не знали, даже переспрашивали "А что, такое есть?"
Шестым был молодой человек. Он задумался, будто вспоминал, но такими похотливыми глазами смотрел на неё, что девушка поторопилась убежать подальше.
Зина совсем отчаялась. Она решила последний раз спросить. Если не получится – ехать назад домой. Подошла к бабушке.
Неожиданно, та не задумываясь ответила:
— Вот по этой улице, девочка.

Оказалось, что идти было совсем недалеко.
Она остановилась перед четырехэтажным зданием. Над одним из подъездов висела вывеска «Ростовское Музыкальное училище». Вошла и остановилась в нерешительности... И опять испугалась. Зачем она здесь? Почему? Чужие, незнакомые коридоры. Чужие люди. А ну как спросят: «Что это ты? В артистки собралась?» Ведь она, конечно же, не споет на экзамене, нечего и думать. Заробеет, голос начнет срываться, дрожать. И что тогда? Обратно в Славянок? А там —сочувственные взгляды родных и соседей, перешептывание за спиной: «Вон, гляди-ка, хотела стать артисткой».
Что же делать?
— Что ты ищешь, девочка? — красивая темноволосая женщина остановилась перед Зиной.
Я.., Мне... Где тут сдают документы в училище?
-- Это в приемной комиссии. Прямо по коридору... Постой.  А ты откуда?

Фото 4. У вывески училища. Зина, Валя из Армавира, Боря.

Зинаиде всегда везло на людей. Те не проходили мимо, принимали участие в её судьбе!
Женщина, которая остановила девушку в коридоре, оказалась преподавателем вокала Ольгой Семеновной Горбаневской. Она провела девушку сначала в свой класс, расспросила её о жизни, попросила спеть то, что та приготовила. Педагог успокоила Зину, сказала, что с удовольствием возьмет её в свой класс.
Ольга Семёновна жила рядом с училищем. Она привела девушку к себе, накормила, рассказала об училище, о порядке подготовки к экзаменам. Общежития в училище не было. Студентам надо было искать жильё самим.
Ольга Семёновна помогла найти подешевле жильё. Удобно было, что дом находился рядом с училищем. Квартира была коммунальная на четыре семьи. В одной из комнат этой квартиры жила бабушка Матрёна Прокопьевна. В комнате кроме кровати был диван. Зине предложили спать на диване. Это называлось снять угол.
В Ростове снять жильё стоило намного дороже, чем в Славянске. Просили 100 рублей за угол в месяц. Для Зины это было дорого. Отец работал, но часто болел и зарплата у него была маленькая. Мать дала 100 рублей.
Матрёна Прокопьевна согласилась брать 70 руб. Это девушку устраивало. Останется ещё 30 рублей, на которые  проживёт до стипендии. Она не сомневалась, что будет получать стипендию. Надо лишь хорошо учиться!
На прослушивании девушка ужасно волновалась и, традиционно, боялась сцены. Пела хуже, чем всегда. Но до экзаменов, во время подготовки с Ольгой Семёновной, ее уже слышали многие педагоги. Вывод был однозначен: «Материал очень незаурядный. С этим голосом можно и нужно работать».
Потянулись напряженные часы учебы. Ежедневная работа над собой.
В первый же день занятий Зина подружилась с однокурсницей – Валентиной. Та приехала из Армавира. Она, так тоже как и Зина, считала копейки, придумывала, как выжить на стипендию.
Обе девушки учились хорошо и получали стипендию. Сумма стипендии казалась для Зинаиды огромной – 140 руб. Закалённая жизнью в те долгие семь лет, когда отец был арестован, девушка спокойно смотрела на перспективы жизни в Ростове. Мама обещала присылать дочери каждый месяц по 100 рублей. Валентине родители обещали посылать аж по 150 рублей.
Зинаида в тот же день, что устроилась с жильём сходила на базар. Он оказалось намного большим, чем в Славянске – огромным, богатым продуктами и достаточно дешёвым. Килограмм картошки стоил 50-70 копеек, помидоры 10-15 копеек, мясо 10 -12 рублей... Самым дешевым товаром на базаре оказались арбузы. Огромные развалы арбузов возвышались холмами в нескольких местах базара. Арбузы были огромные. Совсем копейки стоили треснутые или надрезанные арбуза. Зина купила половину арбуза. Затем в булочной купила буханку свежего белого хлеба за 2 рубля и устроила себе царский обед – арбуз со свежей булкой. Даже Матрёну Прокопьевну угостила.
Валентина тоже исследовала возможности пропитания в городе.
– Вчера пошла пообедать в кафе. Оказывается там на столах хлеб лежит бесплатно, – говорила она после одного из уроков. – Ешь сколько хочешь! Я наелась и ещё с собой три кусочка взяла. Можно бесплатно брать чай. Только за сахар надо платить.
– А на базаре можно купить сметаны! – подхватила Зина, – сметана очень жирная и дешёвая. Стакан можно за 20, а то и за 10 копеек купить. А на десерт мы можем с тем же хлебом есть арбуз.
Девушки вместе планировали будущую диету. Валентина была более энергичная и бойкая. Она считала себя почти столичной и взяла шефство над провинциалкой.
Когда девушки получили первую стипендию, то вообще посчитали себя богачками. Проблема с питанием и проживанием теперь казалась им пустяком. Часто они завтракали и обедали бутербродами со сметаной. Сметана была вкусная, жирная, густая. Её намазывали на свежий кусок булки. Двух-трёх таких бутербродов вполне хватало на завтрак и даже на обед. Кроме того, утром, днем и вечером они ели арбузы, с тем же хлебом, иногда прямо в столовых. И тогда всё оказывалось почти бесплатно.
 У девушек даже оставались деньги на какие-то мелкие расходы – сходить в кино, попасть в театр. Билеты в театр для студентов стоили 3 руб. В  театр музыкальной комедии их пускали бесплатно. Администратор видел в них будущих звезд своего театра.
Зина часто приходила к Ольге Семёновне домой. Они подолгу разговаривали обо всем. Педагог подкармливала студентку, расспрашивала о доме, сама рассказывала о знаменитых певицах, о своей судьбе.
– До войны в Большом театре была замечательная певица Лионида Балановская. – рассказывала Ольга Семёновна – Она могла петь всё. Пела Кармен, а через несколько дней – Лизу в "Пиковой даме". В "Аиде", могла по очереди петь то Амнерис, то саму Аиду. И Мария Каллас сейчас показывает такие же чудеса – может петь как меццо, как драматическое сопрано и как колоратурное сопрано.
Педагог не случайно рассказывала о таких певицах. Зина имела полный диапазон в голосе. Ольга Семёновна Горбаневская не видела в ней сопрано и поначалу стала вести студентку, как меццо-сопрано. Зина мало видела разницы в делении на голоса. Дома она слушала патефон и пела всё подряд, от басовых до колоратурных произведений.

Фото. 5. Ольга Семёновна Горбаневская с учениками.


На первом курсе, после распевок, вокализов, педагог дала ей учить две арии Любаши. Зине партия Любаши очень нравилась. Девушка считала, что это лучший образ женщины во всей мировой оперной литературе. Её завораживала страстная, жертвенная, влюблённость Любаши. Девушка вместе со своей героиней переживала разочарование, отчаяние той, её желание  вернуть любимого. Зина считала, что такая насыщенность образа, характерна именно для русской женщины. Всё было казалось очень близко характеру её самой. Поэтому она с большим увлечением осваивала партию Любаши. Уже много позже певица поняла, что это обращение к низкому  репертуару нанесло большой вред её голосу.

Из-за ранения Зина не могла заниматься фортепиано. Она завидовала Валентине, которая делала успехи на уроках общего фортепиано. Сама Зина старалась хоть как-то разработать правую руку. Но в основном приходилось играть только левой рукой.
Зато на танце она отыгрывалась. Почти каждый день в расписании был танец. Зина с радостью приходила в балетный класс, с восторгом смотрела на стройную Светлану Артёмовну. Училищу повезло. Преподавать к ним пришла настоящая балерина. Светлана Артёмовна закончила Московскую балетную школу при Большом театре, начала танцевать в Московском театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Но муж был военный и его послали служить в Ростов-на-Дону. В Ростове  был только театр музыкальной комедии. Светлана Артёмовна стала работать там, а всю остающуюся нерастраченную энергию балерины отдавала ученицам музыкального училища. Для Зины балетный станок стал нормой, повседневностью. Тренировки, тренировки. Занятия до боли в суставах. До пота. До усталости. Она была уверена, что у актрисы должна быть красивая, грациозная походка, гибкая фигура, она должна быть всегда «в форме».
В танцевальном классе Валентина даже не мечтала её догнать.
Зина иногда задавалась вопросами, кто больше ей даёт по профессии: педагог по вокалу  Ольга Семёновна Горбаневская или преподаватель танца Светлана Артёмовна, или преподаватель сценического мастерства Вильям Зиновьевич Шатуновский. Она затруднялась кому-то отдать предпочтение.

Огромную роль в обучении сыграл преподаватель сценического мастерства. Вильям 3иновьевич Шатуновский был артистом Ростовского-на-Дону драматического театра и преподавал в музыкальном училище. Он увидел в тоненькой робкой «провинциалке» будущую большую актрису, разглядел уверенный, властный поворот головы, величавый жест, гордую поступь — то, чем впоследствии народная артистка России Зинаида Диденко восхищала зрителей.
—  Не сутулься! Распрями плечи — напоминал Вильям Зиновьевич,  – у тебя прекрасный рост и великолепная фигура. Держись так, как учит тебя Светлана Артёмовна в балетном классе. Учись постоянно держаться красиво. У артиста нет выходных. На него смотрят, как на артиста и на сцене, и на улице, и в очереди за колбасой. Следят за ним постоянно – как он ходит, как разговаривает, как носит костюмы, как ест... Ходи в музеи, читай и запоминай. У тебя когда-то будут художники, гримеры, но ты должна все уметь и знать сама. На сцену за тебя они не выйдут. Ты должна научиться выглядеть королевой. Надо носить платья так, как это делали принцессы, королевы в ту или иную эпоху
Шатуновский был талантливым педагогом. Он умел во-время похвалить. Восхищался стремительным преображением студентки.
И Зина старалась. Пение — каждый день по нескольку часов. Вечером — обязательно театр. Она ходила в театр музыкальной комедии и в драматический театр.  Ей нужно следить за игрой актеров. Следить внимательно. Учиться жесту, пластике, умению держаться на сцене.

Фото 6. Студенты вокального отделения Ростовского-на-Дону музыкального училища. 1958 г.

После спектакля она поджидала у театра Шатуновского. Они долго бродили по ростовским улицам и говорили, говорили... Вильям Зиновьевич старался передать своё видение актерской профессии: "Создать волнующий образ невозможно без глубокого знания сюжета, эпохи, даже биографий композитора и сценариста. Актер обязательно должен читать, изучать людей, наблюдать время..."
Музыкальная жизнь в Ростове-на-Дону формировалась благодаря великим музыкантам. Уже с 1900 года появилось там музыкальное училище. Тогда оно называлось "музыкальные классы Ростовского отделения Императорского Русского музыкального общества". В разные годы гостями музыкального училища были такие мастера композиторского и исполнительского искусства, как Л. Ауэр, А. Аренский, С. Рахманинов, Э. Петри, Й. Сигети, А. Хачатурян, Р. Глиэр.
Педагоги единодушно отмечают: студентка Зинаида Диденко прилежна, в журнале против ее фамилии стоят неизменные пятерки. Вот только робость преодолеть до конца так пока и не удается. Ольге Семеновне приходится прибегать к хитрости. Поставив Зину спиной к двери, она дает ей распеться, и, увлеченная упражнениями,   Зина   не   .замечает,   что   дверь   полуоткрыта.
Ольга Семеновна работает, заставляя Зину показать все свои возможности еще и еще раз: «Свободнее, увереннее»,— а у двери слушают заинтересованные педагоги.
Затем, уже в своей педагогической деятельности Зинаида Захаровна будет не один раз применять этот приём.
На втором курсе на уроках сценического мастерства готовили отрывки из «Разбойников» Шиллера. Зина старалась вникнуть во все детали, вспомнить всю литературу. Благо, для этого не надо было идти в библиотеку – все романы и пьесы этой поры закрепились в памяти девушки после домашних громких читок.
В конце года работа завершилась постановкой спектакля. Всё шло как обычно на таких ученических спектаклях. В зале студенты переговаривались, смеялись, шумели. Но вот началась последняя сцена спектакля. Появилась Амалия, и зал замер. В героине Шиллера невозможно было узнать робкую студентку Диденко. Эта сцена необычайно трудна для любой, даже очень опытной актрисы. Амалия узнаёт в разбойнике своего возлюбленного, многие годы считавшегося погибшим. В начале сцены Амалия уговаривает разбойника признаться и поверить в её вечную любовь.
Оказывается, что любимый не может стать клятвопреступником и вернуться к ней. Амалия дальше не хочет жить просит убить её. Страдающая, плачущая Амалия, тем не менее, оставалась и величавой и гордой. 
Зрители удивлялись, откуда в их сокурснице этот уверенный жест, высокий пафос декламации? Откуда такое умение держаться?
 – Я прошу лишь смерти! Оставлена, оставлена! Пойми весь ужас этого слова! Оставлена! Мне не пережить! – девушка протянула руки к возлюбленному. Зрители давно уже забыли, что на сцене студентка, они переживали вместе с Амалией, – Ты же знаешь, ни одной женщине этого не пережить. Смерть - вот вся моя мольба! Я боюсь этого блестящего острия! А тебе это так легко, Так легко! Ты ведь мастер убивать! Обнажи свой меч и я счастлива...
Разбойник Моор: Ты хочешь одна быть счастливой? Прочь! Я не убиваю женщин!
– Ах, душегуб! Ты умеешь убивать только счастливых! А тех, кто пресытился жизнью, не убиваешь! Так сжальтесь хоть вы надо мною, подручные палача! Ваши взоры столько кровожадного сострадания, что Надежда брезжит в сердце несчастной. Ваш повелитель - пустой, малодушный хвастун!
Разбойник Моор:  Стой! Посмей только! Возлюбленная Моора умрет только от его руки.
Закалывает её

После этой сцены почти все зрители в зале рыдали.
Надо ли говорить, что Вильям Зиновьевич был обрадован успехом своей студентки. Но он был ещё и поражён, открывшимся в ней трагическим даром.
– Зиночка! Вы обладаете редким талантом вызывать со сцены к себе глубокое сочувствие, – говорил после спектакля Шатуновскпй. – Это тем более ценно, что на репетиции Вы казались гораздо скованней и читали менее выразительно. Вы сумели передать голосом чувства. Ваш голос таит в себе некую слезу. Попытайтесь сохранить это.
— Вы так верно чувствуете текст высоких трагедий, будто бабка была герцогиней,— пошутил Вильям Зиновьевич.
– Герцогиня? Прабабка у меня была дворовой девкой. Но вот пела она... Говорят, люди работу бросали, чтобы ее послушать, такой был голос...
Зина рассказала Вильяму Зиновьевичу, что прабабушка покорила своим голосом местного помещика. Все были уверены, что бабушка Зины – Матрёна, скорее всего, была дочерью этого дворянина.
Шатуновский это воспринял серьёзно. Он очень верил в наследственный аристократизм, благородство, красоту манер. Он сам был из дворянского рода.
После  «Разбойников» о Зиночке Диденко заговорили. В коридорах училища она натыкалась на оценивающие взгляды. Слышала восхищенный шепот за спиной. Эго был успех. Пусть маленький, местный, но все-таки... Было от чего загордиться. Вокруг столько талантливых, красивых, уверенных. Но Зине думать об этом некогда. Время идет, а еще столько не прочитано, не увидено...
Зинаида по своей, пусть и недолгой жизни знала, как быстро за радостью может наступить печаль, неудачи. Она упорно работала над собой. Это стало ее сутью, ее жизненным кредо:
– Актер не должен замыкаться в рамках своей профессии. Он обязан знать все.
С чего начинается освоение роли в музыкальном спектакле? Прежде всего, с изучения клавира. Именно музыка подсказывает верную трактовку, дает ключ к образу. Безусловно...
Но ведь не менее важно постичь характер героини, верно выявить эмоциональную мотивировку каждой фразы, каждого жеста.
– Умное тщеславие актеру необходимо, —  учит Шатуновский. -- Но именно умное. Запомни это. Не глупое: «Ах, я лучше всех», а другое: «Я должна стать лучше всех». Не бывает природа настолько щедра, чтобы дать человеку все. Умей скрывать недостатки. Оберни их достоинствами. Не позволяй себе быть неумной.
И Зина вновь и вновь учится, наблюдает, запоминает. Привыкает носить костюмы, ищет свой грим, свой актерский почерк.
В Ростов-на -Дону приехала на гастроли Харьковская опера. Это как раз совпало с каникулами. Зина ни секунды не сомневается – придется пожертвовать каникулами, нужно обязательно просмотреть все спектакли. Конечно, очень хочется домой. Давно не видела маму, тетю Олю, сестренку, брата... Но живых оперных спектаклей нельзя пропустить. Мама поймет, мама не обидится.
- Без работы, ежедневной, кропотливой, актера не будет, певца не будет, каким бы он ни был одаренным, и нужно обязательно думать. Над каждым характером, над каждой мизансценой.
Когда Зинаида приехала на каникулы домой, мама удивлялась: «Тебя не узнать, дочка. Ты очень изменилась. А тетя Оля только удовлетворенно улыбалась и кивала головой; она всегда говорила — у Идочки большое будущее.
После каникул Зинаида приехала в училище, с надеждой участвовать в настоящей опере.  В училище ставили оперу Гулака-Артемовского "Запорожец за Дунаем". Главные партии поручили третьекурсникам. Валентина будет петь Оксану, Зине поручили Одарку. 





Фото. 7. Одарка. "Запорожец за Дунаем". Ростов



На репетициях главным героем был Василий, исполняющий партию старого запорожца Ивана Карася. Высокий улыбчивый Василий обладал громким басом красивого тембра. Валентине по роли надо было смотреть влюблёнными глазами на тенора Бориса, который пел партию Андрея. Но глаза Валентины всё время искали Василия. Его басистый тембр гипнотизировал Валентину.
Однако Василий этого не замечал, да и не хотел замечать. Он еще с прошлого года, после спектакля "Разбойники" стал вздыхать по Зинаиде.
Валентина была лучшей подругой, всё время находилась рядом. Конечно же она заметила.
– Ты видела, как на тебя Васька смотрит? - шептала девушка подруге.
– Ну и пусть пялится, мне он совсем не нравится! - отмахивалась Зинаида.
– Ой, это хорошо! Вот бы он на меня так смотрел!
–  Зачем? У тебя есть Борька, ему по роли положено..
–  Ну Борька тенор! О чём с ним говорить?
–  Да ты что? У теноров и сопрано одинаковые приёмы пения. Вы можете друг другу что-то подсказывать.
Валентина думала иначе.
– Ну почему Васька меня не замечает, а за тобой хвостом ходит? – жаловалась Валентина, – Даже наш великий тенор Борька тебе глазки строит. Когда ты поёшь он бежит слушать.
  Сообщение про Бориса Зину обрадовало. Ей тоже было интересно слушать Бориса. Тот, как и все тенора мучился с верхними нотами, экспериментировал с разными вокальными приёмами.  Зинаиде были интересны эксперименты Борьки. Иногда она их пробовала на себе и удивлялась. У нее всё получалось без напряжения, а Борису ни один приём не помогал. 
Весной прошла премьера спектакля. И всё повторилось, как на "Разбойниках".
Начался знаменитый дуэт Одарки и Карася. Дуэт зрители традиционно воспринимают комическим и студенческая аудитория заранее приготовились  смеяться.
Вот прошли первые слова Одарки:
– Иван! Выходь!
Появился Василий и зал удовлетворённо заржал. Высокий, худой в широких шароварах и украинской рубашке Василий щеголял огромными висячими усами. На голове парня вместо привычной шевелюры блестел лысый  парик с торчащим "оселедцем".
Вновь голос Одарки
– Видкиля же ты узявся! Де ты доси пропадав?
–Хоч бы Бога побоявся?...
В Ростове-на-Дону не надо переводить с украинского на русский. Здесь все, так же как и в Донбассе говорят на смеси украинского и русского языков, на так называемом "суржике".
По роли Василий должен был изображать недовольство старого запорожца, показывать, что выговоры жены ему давно надоели. Студент пытался подражать знаменитому украинскому басу Ивану Паторжинскому, смешно выкатывал глаза, надувал щёки, чтобы казаться старше. Но сделать суровые глаза он не мог, потому что смотрел влюблёнными глазами на свою Одарку и откровенно наслаждался её божественным голосом. Это ещё больше смешило публику.

Начались жалобы Одарки:
Ты гуляешь! Дни и ночи!
Я ж сердешна все одна. Иссушила кари очи...
Глаза у большинства зрителей стали такими же, как у Васьки.  Тот влюблёнными глазами смотрел на Одарку и чуть ли не всхлипывал. Казалось бы роль Одарки никак не рассчитана на героиню. Одарка и появляется в спектакле только дважды.
Но уж очень удивительной чарующей и печальной силой обладал голос этой студентки.
И опять после спектакля только о говорили, что об исполнении Диденко. Именно сцены с Одаркой имели наибольший успех.

Фото 8. После спектакля  "Запорожец за Дунаем". Ростов

Вильям Зиновьевич был недоволен. Они шли после спектакля по вечернему Ростову. Педагог выговаривал любимой ученице.
– Вы, Зиночка постарались понравиться публике, и забыли об образе. Какой бы образ не был маленьким, отрицательным, положительным, актер должен думать прежде всего, чтобы раскрыть его.
Актёр должен любить искусство в себе, а не себя в искусстве! Так говорил великий Станиславский.
Шатуновский несколько минут шёл молча.
– Впрочем, напрасно я Вас виню. Это я, режиссёр не разглядел, что у него есть героиня, которую в какую партию не поставь, она будет героиней. Так и здесь. Героиней должна  быть Оксана. И как не старались мы  сделать это, ничего не получилось. Оксана на твоём фоне ушла на второй план.
Сразу же после "Запорожца в училище заговорили о постановке "Пиковой дамы".  Шатуновский настоял, чтобы Зине поручили  партию Лизы.

          Фото 9. В.З. Шатуновский в
             кинофильме "Тихий Дон".

Из всей оперы собирались поставить четыре картины и то сокращенные. Первый акт шёл без детского хора. Бал был без балета, зато с пасторалью. Затем шла комната Лизы. Завершала спектакль сцена карточной  игры и гибели Германа.
Борис за год кое-чему научился и ему была поручена роль Германа. Готовились к показу "Пиковой дамы" практически весь учебный год.
Валентина дружила с Василием, а Зине всё интереснее было общаться с Борисом. Валентина на это смотрела скептически.
– Ну о чём можно говорить с тенором?
– О профессии! – возразила Зина, – У тенора практически все вокальные приёмы такие же, как и у сопрано.
Зина слушала, как Борис пытается найти способ взять верхние ноты. Когда у него не получалось, она сама пыталась. Особенные трудности у Бориса вызывал финал первого акта:
"Гром, молния, ветер!
При Вас торжественно даю я клятву!
Она моею будет!
Она моею будет, моей, моей, иль умру!"
На третьем "моей" надо было выйти на "Си".
Зине было интересно, почему у Бориса она не получается? Сама тут же попробовала спеть:
– Мое-е-е-й! – нота красиво зависла в потолке класса и долго не хотела оттуда уходить.
– А ну ка покажи ещё раз, как ты это делаешь? –  загорелся Боря.
Показать Зине ничего не стоило, но объяснить, как надо делать не получалось. Тем не менее, Борис потихонечку научился.
Девушке нравился красивый тембр Бориса. Она так вошла в роль, что стала путать сцену и жизнь. Ещё до премьеры они с Борисом начали встречаться.
Ольга Семеновна пугалась этого романа.
– Тебе нужен другой спутник. Два вокалиста – практически несовместимый вариант. У меня тоже была любовь. Мы стали перед выбором – или сцена, или любовь. Я пожертвовала сценой, но всё равно осталась одна.

Фото. 9. Лиза . "Пиковая дама". Ростов

Зина со всем соглашалась. Но начинала петь арию, а там слова о ней самой.
– Откуда эти слёзы? Зачем оне?...
Я тоской и страхом вся полна, дрожу и плачу!...
К чему обманывать себя?
Я здесь одна, вокруг всё тихо спит.
Послушай ночь.
Тебе могу одной поведать тайну души моей...
... прекрасен он, в его глазах огонь палящей страсти,
как чудный сон меня манит
и вся моя душа во власти его!
О ночь! О ночь!

Вильям Зиновьевич был режиссёром постановки "Пиковой дамы" и внимательно смотрел за развитием романа. Он был согласен с Ольгой Семёновной, что Борис не пара для его Зиночки. Но на данном этапе, он считал эту влюблённость очень полезной. В отличие от Ольги Семёновны он одобрял. Была большая польза и для спектакля. Это придавало постановке чувство подлинности, вносило пикантную изюминку. Кроме того он уже хорошо узнал стальной характер своей любимой ученицы и понимал, что этот роман не будет иметь длительного продолжения. Поэтому Вильям Зиновьевич не отговаривал ученицу.
– Без собственного опыта переживаний, первой влюблённости такой спектакль не сыграть, – говорил он. – У Вас Зиночка, каждое движения, каждое слово, каждая пропетая нота, должны быть подкреплены душевным порывом. Иначе всё будет звучать фальшиво!

Надо ли говорить, что спектакль прошёл на Ура! Прав был Вильям Зиновьевич. Оба были на высочайшем подъёме. Зрители увидели не отличницу Диденко, а переживающую необыкновенную влюблённость Лизу, с волнением ловили каждое слово, каждую мысль девушки. Большой вокальный рост показал и Борис. Он справился со всеми трудностями партии Германа, взял на спектакле все "верхние ноты".
Спектакль прошёл 21 апреля 1959 года. На следующий день Зина праздновала свой 21 день рождения у Ольги Семёновны. У той не просыхали счастливые слезы от прекрасного дебюта ученицы. Она говорила, что в молодости мечтала спеть Лизу, стать оперной певицей.
– Теперь ты, мой  любимый Рыжик осуществишь мою мечту, ты станешь настоящей оперной певицей, тебе будет рукоплескать мир.
Ольга Семёновна открыла книжный шкаф и достала свой, бережно хранимый раритет – клавир "Пиковой дамы".
– Когда-то моя учительница подарила мне этот клавир.
Женщина открыла обложку и показала надпись в самом верху первой страницы: "О. С. 1932 год".
– Жизнь не позволила мне попасть в театр. Но вот через 27 лет в тебе я увидела осуществление своих надежд. Ты моя надежда, моё будущее, ты сможешь воплотить те мои давние мечты об оперной сцене. Пусть этот клавир будет у тебя перед каждой твоей премьерой, в тех театрах, где ты будешь петь!
Ольга Семёновна взяла ручку и начала писать:
"Дорогой Зинуле–Рыжику в день рождения от любящей её Горбаневской Ольги Семёновны. Пусть этот клавир напоминает обо мне, когда ты будешь  настоящей оперной певицей. Желаю успеха в учёбе. Пусть сбудутся твои желания. Творческого успеха.
О.С.  Горбаневская.
1959 г. 22 апреля."

Быстро пролетели ещё два месяца. Зина прекрасно сдала все экзамены. Они с Борисом строили планы дальнейшей учёбы. Борис собирался  в Киев поступать в консерваторию. Естественно, что и Зина  поедет поступать туда же. Они планировали, что после выпускных концертов вместе поедут.
Однако Зина сильно заболела ангиной. Красный диплом давал ей право поступить в консерваторию без экзаменов по общим предметам. Но прослушиваться все равно требовалось. Зина решила поскорее ехать в Киев, пока окончательно не слегла. Боря должен был приехать позже.
Со слезами прощалась она со своими, ставшими самыми родными педагогами. Выслушивала напутствия, пожелания.
– Ты едешь в Киев, надеюсь, все будет хорошо. – произнесла на прощанье концертмейстер класса Наталья Федоровна Бабаджан. – И все-таки ... Запомни. В Горьковской консерватории есть очень хороший педагог — Крестинский. Запомни: Евгений Григорьевич Крестинский».