Мой папа

— Я получил традиционное еврейское воспитание, кукла Лена.
— Угу, уже страшно. Таким Христа продать — как раз плюнуть. Лапает он меня.
— То есть, мои родители учили меня, что любую ситуацию нужно воспринимать взвешенно и рассудительно. А не сразу бить в морду. А жизнь учила тому, что в этом пункте мои мама с папой фатально заблуждались.
Моим родителям и в голову не приходило интересоваться моим успехами в школе. Но, ясно понимая, что он не прав в плане моральных принципов, которые мне внушались, мой папа всегда водил меня в спортивные школы. Он был военным и его периодически переводили из гарнизона в гарнизон. И города, в которых я жил в детстве, мне запомнились именно моим успехами в спорте.
— А я в детстве любила лежать под теплым мягким пледом, когда даже лень пойти пописать. У нас, в доме в деревне под Рузой, как-то зябко было. Уже тогда я обратила внимание на то, все очень не любят работать. Но не все себе могут это позволить. Я вот в детстве любила бездельничать, а не напрягать жилы. Ну и сейчас с тобой... Купил бы мне что-нибудь, обормот. А то скучно.
— Что тебе купить, кукла Лена?
— Ой, да знаю я твои подарки! Семечками во всем мире кормят только птиц. А люди их едят только в России, сам говорил. Я лежу вот, вспоминаю (см.картинку над текстом), как ты поехал купить корм попугаю, и мне заодно что-нибудь. А этот загружает тут меня.
Это раньше я была девушка мечтательная, а потому открытая незнакомцам и легким отношениям. Но ты же меня в бараньи рог свернул своими переводами мне на карточку — без твоего разрешения мне и пискнуть не даешь. Вот сам и сам думай, что мне купить. Мировая закулиса.
Я новую шубу хочу. Это меня очень промотивирует и зарядит держать себя в форме. А то пояс от чулок что-то уже не налезет. В заднице раздалась я наверное. А уж сиськи... Не покупай мне больше шоколадные конфеты, космополит.
— Я не в претензии кукла Лена. А пояс для чулок мы новый купим, этот уже поизносился.
— Значит шубу купишь, обормот? Я отработаю, ты же знаешь....
— Помню, я занял третье место в чемпионате города Рязани по плаванию среди юношей в дистанции 100 метров на спине. А в городе Бобруйске меня отчислили из секции по баскетболу за бесперспективность, хотя я очень старался. Там же меня и по той же причинена меня не приняли в секцию по спортивной ходьбе.
— Ты, нехристь, как телевизор — очень любишь обсуждать проблемы, которые никто не собирается решать потому что их не существует. Ну и куда ты спортивно ходить собирался в городе Бобруйске?
— А в Тикси я посещал тайные занятия по карате (школа Шикотан, сенсея звали «товарищ старший лейтенант», и он закончил военный факультет института Лесгафта), а также занимался тяжелой атлетикой. Но эту секцию, существовавшую при тамошнем Доме Офицеров, закрыли через три месяца после моего туда прихода.
— Почему?
— Наш тренер набил кому-то морду и его судили Судом Офицерской Чести. А секцию закрыли. Помню, тогда кого-то даже обвинили в краже штанги.
— И тут на ум невольно проходит волшебное матерное слово. А где ты эту штангу потом прятал?
— Так у меня сегодня просто полуобнажённая ведьма на метле, кукла Лена. Очень, кстати, пикантно. А штангу я не крал. Я вообще всегда воровал исключительно социалистическую собственность, а личную мне было красть стыдно.
— Идеалист, блин. Кампанелла заполярный. С большим, но отрицательным Ай-Кью. И скорее лапать меня, лапать!  Я что — убегаю куда-то?
— Такой карантин нам не нужен, кукла Лена. Я тебя люблю...
— Угу. И тут ряды представителей Малых народов Севера дрогнули. Он меня любит, платит мне за это деньги, а потому настроен самым решительным образом.
Да дай мне мирно полежать хоть пару минут, обормот, кому сказала! Оттачивает он на мне вертикаль власти, нехристь. Поперек кровавит лежать хочу! Ты инсулин уколол?
— Уколол.
— Ну тогда ладно...
Моя кукла Лена своей женский долг выполняет смело и решительно, хотя предварительно любит покапризничать. Ну и правильно...