Эй, товаищь! Бъёвнышко оставьте...

  Посмотрел в окно на улицу - солнце! Яркое, пышногрудое. Как девка молодая... Девка! Весной явно нельзя о них думать. Сразу пробило на аппетит. Заглянул в холодильник... А, что я там мог увидеть с моей пенсией. Яркое маленькое электрическое солнце, а в его свете пустые полки. Защемило где-то под ложечкой и громко заурчало в животе и по закону бутерброда из коридора прозвучал вначале тихий голос жены, а затем голодный ор кота. Голос жены был нестрашен, так как просил лишь чаю, а вот с котом дело было похуже - он просил жрать!

  С женщиной в магазин лучше не ходить. Это я понял еще с первой женой, но до сих пор не могу и сам понять, почему я всегда иду в магазин не один. Вот и в этот раз часы отмеряли около трёх часов нашего там прибывания и даже панический страх перед вирусом не мог уговорить мою попутчицу быстрее выбирать продукты. В конце концов, набив в два пакета всё необходимое, которое мне дали взамен почти всей моей пенсии, я стал убирать карточку в карман, а жена, помня, что мне доктора прописали лишь по 3 кг в руки - схватила один из пакетов и "ломанулась" сквозь выходную дверь. Самое грустное то, что я ей каждый раз объясняю - мне лучше по 25 кг в каждой руке, чем 3 кг в одной, но это повторяется практически всегда.

  Выйдя на улицу, я истошным голосом Владимира Ильича заорал ей: "Товаищь! Эй, товаищь! Бъёвнышко оставьте! Идите я вам лучше кипяточку налью. Непъеменно кипяточку." Идущий впереди мужчина обернулся и с ошалелыми глазами посмотрел на меня. "Извините, товаищь, это у меня последствия тифа и капиталистической чумы. Вы же в курсе - они новую чуму к нам запустили, чтобы затуманить наше пролетайское сознание." Округлившиеся глаза моего оппонента яростно моргали и не могли никак успокоится до тех пор, пока мимо нас не пробежал бегун, а следом за ним и двое полицейских.

  - Во! От пятнашки побежал, двое живчиков наоборот, за ней, - голос из окна второго этажа внезапно прокомментировал эту сцену.
  - Ты на кого ставишь: на бегуна или живчиков? - это был уже другой голос из окна рядом.
  - На живчиков! Они ради денег и луну в другой цвет перекрасят!
  - Так, может, вчера это они её в розовый укатали!
  - Не, те еще не вернулись, - уверенно прозвучал ответ.

  Жена, помня о штрафе в пятнадцать тысяч, скромно уже стояла со мной рядышком, понимая, что я лишь один смогу уберечь ее от него своей болтовней. "Вот видишь, Наденька! Что бывает с теми, кто стайших не слушается. Сейчас поймают и к Феликсу Эдмундовичу отпъявят на Лубянку. А он уж с ним цеимониться не будет",- я ласково посмотрел на жену, забирая второй пакет, понимая, что она хочет для меня лишь блага, даже причиняя порой необдуманное зло...