Практика после третьего курса и Бельмондо

                – Щас помру! Ну-ка, ну-ка, повтори, какие анекдоты в интеллигентных семьях рассказывают…

                Динка смотрит обиженно. Рассказала, что знала.
 
                Вообще, производственная практика на ТЭЦ после третьего курса не задалась. Сначала она умудрилась свалиться в бункер угольной пыли. Нет-нет, пугаться не надо: бункер пустой был и даже не слишком глубокий: метра полтора-два. Теперь-то, по прошествии лет, он всё глубже и глубже кажется, а тогда…  сами знаете, молодым – море по колено, что там какой-то бункер… Не закрыли крышкой, как по инструкции положено, ну так ведь до Динки никто не падал. Опять-таки, доска сверху лежала, нормальная такая доска, все по ней ходили. Только Динка изловчилась потерять равновесие и рухнуть вниз.  Отмываться, конечно, долго пришлось: лицо, волосы, платье любимое, с широкой юбкой, голубое в белый горошек… Да и то, что под платьем – черным-черно. Кажется, все работники топливного цеха полюбоваться на нее сбежались: «У нас в цеху негритянка появилась?» (О политкорректности тогда не задумывались.)
                Халатик, чтобы прикрыться, пока до общежития дойдёт, ей начцеха выделил. Новый совсем, с биркой. Правда, великоват оказался: не было на складе сорок второго размера… Динка халат на голое тело надела, замоталась, как в полотенце, на груди и на попе булавками полы халата скрепила, волосы вперед, на то, что лишь много позже стало грудью, перекинула и прошествовала как звезда Голливуда по красной дорожке, благо посёлок энергетиков небольшой, всё рядом…
                На улице Вовка её и приметил: уж очень независимо шла.

                Вы, наверное, думаете, что Динкины неприятности на этом закончились, и началась любовь-морковь… Ничуть не бывало.  Вовка ей, между прочим, не сразу признался… Лет через тридцать.

                Заботливое начальство, от греха подальше, перевело Динку из топливного цеха в лабораторию. Подумаешь, работа: контролёр ОТК рентгеном сварные швы паропроводов проверяет, а ты за ним приборчик носи. Контролёр Динке, правда, старый попался, лет тридцати, может, и тридцати двух. Представился: "Саша"... Сейчас. Динка  к нему принципиально только по имени-отчеству, как к большому начальству обращалась. А про себя "кудлатым" звала. Хотя, надо признать, что кудлатый Динку жалел. Даже прибор, железный чемоданчик такой, килограммов десять весом, сам носил. От Динки требовалось просто ходить следом. И анекдоты рассказывать. Уж очень контролёр анекдоты любил. А Динка анекдоты не запоминала. Однажды попробовала рассказать, но что из этого получилось – в начале рассказа написано… Не произвело впечатления… Пришлось кудлатому и анекдоты самому рассказывать, благо слушать Динка умела. И смеяться умела… Котельный-то цех огромный, высота котлов почти пятьдесят метров, пока Динка следом за своим мастером по лестницам да переходным подмосткам на самый верх котла заберётся – её смех трижды от потолка отразится и эхом на нулевой уровень спустится…
               
                Утренняя смена в котельном теперь начиналась с Динкиного смеха… А Вовка её в кино пригласил. На последний ряд, как положено…  Динка-то по-настоящему ещё не целовалась ни разу, и ей срочно предстояло решить: позволить Вовке поцеловать себя или нет. Если позволить, Вовка наверняка зазнается, а если нет… зачем тогда на последний ряд билеты покупать было…  Динка так нервничала, что на экран совсем не смотрела. Да что фильм, подумаешь, Бельмондо… Он же за тридевять земель, и целоваться с ним точно не станешь, а Вовка – вот он, рядом…  Хотя, кажется, целоваться тоже не собирается.
                «Тоже мне, вторым Бельмондо себя воображает, – обиделась Динка. – Ничего особенного, между прочим, и вообще, оба – далеко не красавцы…»

                Вовка её после кино в общежитие проводил. В ларьке дешёвое разливное вино купили, на ночном рынке – огромный арбуз. Динка двумя руками несла, прижав к груди, открытую бутылку с вином (в ларьке пробки не нашлось) и смеялась над собой, над Вовкой, над Бельмондо…  С балкона хрущёвки на эту весёлую парочку смотрел кудлатый контролёр ОТК, глаза у него были грустные, но Динке в голову не приходило оглядываться по сторонам.

                В общежитии Динкины однокурсники как пчёлы налетели на сочный сладкий арбуз. Бутылки вина, конечно же, не хватило, пришлось бежать за другой. А Вовку девчонка постарше и поопытнее, взяв за руку, увела в свою комнату.

                Несколько дней Динка грустила, потом прошло… Она же принца ждала. Вот и будет ждать, даже если он где-то задерживается… В то, что принцы обитают примерно там же, где Бельмондо, и по улочкам небольших городков не ходят, Динке не верилось…

                Перед концом практики ещё один казус приключился. Притомилась к концу смены Динка по лестницам лазить, присела отдохнуть… на паропровод, конечно, куда же ещё?! А с него только что изоляцию сняли. Стекловата рядом валялась. Динке бы посмотреть, да задуматься, но… Сквозь тоненькое трикотажное трико в попу чувствительно впились десятки тысяч иголок. Динка подпрыгнула, ойкнула, на глаза слёзы навернулись… Губы кусает, чтоб слёзы не потекли, а жжёт так…

                – Ну, что ты, Диночка моя, Динуля…

                Кто-то взял Динку за плечи, сняв с неё каску, провёл рукой по волосам, сунул чистый кусок ветоши:

                – Вытри лицо, тушь размазалась.

                В ответ на удивлённый Динкин взгляд кудлатый контролёр усмехнулся:

                – У тебя ведь тоже наверняка чистого платка нет. Беги в душевую…

                Динка вдруг поняла, что, даже несмотря на страшный зуд ниже спины, ей ужасно не хочется, чтобы эти сильные руки её отпускали.   

                ***

                Дина Сергеевна с грустной улыбкой закрывает ноутбук, подходит к окну, вздыхает: пусто на улицах. А утро началось с письма Вовки по электронной почте: «Часто вспоминаю практику на третьем курсе и тебя. Уверен, ты по-прежнему молода и красива. Я же стал толстым; одышка, давление… Сегодня ты бы и не посмотрела в мою сторону, да я и не хочу… Ничего уже не изменишь. Но каким идиотом я был тогда…»

                – Динуля, хватит грустить. Всё когда-то заканчивается. И вирус этот не вечен. А с внуками ты и так каждый день по скайпу общаешься. Давай лучше посмотрим французский фильм, Бельмондо играет. Представляешь, ему на днях восемьдесят семь лет стукнуло…

                Бывшая Динка обнимает по-прежнему кудлатого мужа:

                – Ну, давай, Сашок, на этот раз посмотрим на Бельмондо. Хотя ты у меня всё равно самый лучший.

                – Да ладно... Последний анекдот про вирус слышала?