Товарищ хирург Глава 28

Он шёл стремительно, иногда переходя на бег, и казалось, что под его тяжелыми шагами треснули бы камни. И действительно, от каждого шага Платону становилось так больно, словно бы он и впрямь впечатывал ступни в острые скалы. Размокшая от талого снега глина, засасывая, поглощала своими жирными поцелуями его башмаки. Ее странный цвет под ногами казался цветом кровавого месива. С недавнего времени багровые пятна стали мерещиться Платону повсюду, куда бы он ни кинул взгляд.

Поезд на Петроград отправлялся через полтора часа, - и хорошо, потому как Платону нужно было довершить здесь одно важное дело. Полупустой чемодан бесполезным грузом болтался в руке, мешая продвигаться вперёд.

По дороге Платон выспросил у односельчан нужный адрес и явился туда с какой-то отчаянностью в глазах. Не обратив внимания на бесновавшихся и желавших порвать его собак, Платон стремительно прошагал вглубь двора, натыкаясь головой на какие-то бидоны и утварь, развешанные под крышами хозяйственных построек. Баня, сарай, чёрные глазницы маленьких окон, свежевыстиранное белье на веревках, в котором Платон чуть не запутался, глухие тупики незнакомого жилища. Как дикий зверь, он искал по запаху и знал, что он все равно её найдёт, - просто никуда не уйдёт без этого.

Траурная фигура Платона почти растворилась в опускавшейся мгле, только зловеще блестели белки его глаз. Он буквально столкнулся с Нюрой, которая сливала воду после стирки. Под распахнутым тулупом ее виднелась белоснежная нижняя рубаха. Топилась баня, источая дурманящий запах берёзовой щепы и согревая продрогшие яблони клубами тёплого белого дыма.

Нюра опустила руки и смотрела на внезапно вторгшегося в её тихий мир Платона испуганными глазами. Белоснежная грудь, покрытая испариной, тревожно вздымалась под лёгкой тканью сорочки.

- Аня, спаси меня! - взмолился Платон. - Только ты одна теперь и сможешь спасти меня!

- От кого спасти, Платоша? Разве тебе кто-то угрожает?

- Эх, Аня... Это не от человека угроза, это внутреннее что-то... Вот ты теперь белье отжимала, а меня вот так же отжимает изнутри, скручивает и не отпускает. Душа моя не в силах распрямиться, расправиться, как раньше.

- Да как же я могу помочь, хоть бы очень и хотела?! Тебе не от людей помощи искать надо. Никто из людей тут уже не поможет...

- Нет, ты можешь! Ты смогла бы помочь!

С этими словами Платон, бросив чемодан, приблизился к Нюре вплотную, она хотела было отпрянуть, но он настойчиво обвил руками её стан, прижал к стене сарая, и его ледяная щека обожгла её горячий висок. Он чувствовал, как в ней всей пульсирует жизнь, он с жадностью ловил её дыхание и ощущал благословенность этого существа, одно прикосновение к которому жгло ему руки. Нюра еле слышно простонала, упершись руками в его грудь, - но с каждым мгновением напряжение ее ладоней ослабевало, позволяя Платону сократить расстояние между ними до нуля. Он, кажется, плохо соображал, что шептал ей в этот момент.

- Аня, скажи, что любишь меня... Я пришёл сюда только за этим. Это последнее, что может спасти меня. Мать меня обрекла, отец проклял... А тебе хотя бы я нужен? Нужен? Поедем со мной, Аня! Ради тебя я все это брошу, я все прекращу! Мне только одного нужно: чтобы кто-то с чистой душой был рядом. Эта чистота вытянула бы меня из мрака!   

Его сбивчивая речь прерывалась поцелуями, которыми он покрывал её висок, один лишь висок, не решаясь на что-то большее. Одной рукой он гладил её по волосам, затягивая ноздрями их бесхитростный запах, казавшийся ему теперь самым желанным на свете. Нюра больше не сопротивлялась. В свете последних зарниц ее щеки блестели от слез.

- Аня, не плачь, милая! Поедем со мной! Ты не будешь ни в чем нуждаться! Тебе больше не придётся тяжело работать! Я одену тебя лучше всех столичных красавиц, я озолочу тебя с ног до головы, клянусь! У тебя будет все, что ты захочешь! Мне только нужна твоя любовь, так нужна...

- Она была у тебя, Платон Тимофеевич, была, но теперь уже слишком поздно. Баба я замужняя, и мужа не оставлю. И ребёночек у меня от него желанный, любимый... Плохо все это, что ты предлагаешь, бесчестно.

Платона словно ледяной водой окатили, - он пришёл в себя, выпустил Нюру, которая спешно запахнулась, и, словно побитый пёс, вернулся к своему чемодану.

- В таком случае, хотя бы молись за меня.

- Я буду молиться, Платоша, буду...

- Хотя не уверен, будет ли мне от этого хоть какая-то польза... Прощай, Аня! И не поминай лихом!

- Куда ты теперь, Платон Тимофеевич?

- В Петроград, больше некуда.

- Отчего совсем не погостил у родителей?

Платон усмехнулся.

- В Петрограде мне больше рады. Надо ехать, - рвут меня на части мои пациентки.

С этими словами Платон зашагал прочь. Нюра спешными шагами, да так и не угнавшись за ним, проводила Платона до калитки. А он торопился снова остаться один, испытывая неловкость и досаду за свои душевные излияния.


Продолжить чтение http://proza.ru/2020/04/15/2248