У меня такая миссия на Земле

Переходный осенний период. Начало бессолнечных, дождливых дней, ведущих к успокоению природы. В детских дворцах культуры ещё не запущены системы отопления. «Извините, но я сегодня побуду в валеночках!» - говорит Лилия Марсовна Бадыгина на нашей первой тренировке. Я удивилась: какая же латиноамериканская программа в «валеночках»? Но уже через несколько минут поняла, что настоящий танцор остаётся таковым в любой обуви.

Безусловно, позже мне не раз доводилось видеть её в полном прекрасном танцевальном обмундировании: форме и джазовках. Лилия Марсовна всегда собирает волосы. «Где твоя култышка? - Спрашивает она одну из своих учениц. - Хвост не подойдёт, болтающиеся волосы будут мешать. Вот она спортсменка! - Указывает на вторую. - А ты? Мы здесь занимаемся спортом, а не красоту наводим».

Зато когда я замечала Лилию Марсовну с распущенными волосами, которые она спешила заколоть, я молчаливо восхищалась: на плечи падали тёмные крупные кудри. Если при этом она, увлекаясь сочинительством хореографии, не успевала их подобрать и танцевала, например, пасодобль, класс наполнялся потрясающей, огненной, живой энергией сродни испанской!

Лилия Марсовна никогда не красится. С одной стороны, я думаю, зачем? Она прекрасно выглядит, имеет природные тёмные брови и ресницы. «Понимаешь, это очень здорово - заниматься такими приятными вещами, как макияж. - Делилась со мной она. - Но я люблю делать его на торжественные мероприятия, чтобы было полное ощущение праздника! А если устраивать праздник каждый день, он перестанет им быть. А ещё на хороший макияж уходит много времени. И я не понимаю, где женщины его берут! - Она искренне поражается. -У меня нет такой возможности, я работаю». - «Так ведь это самое важное. Это ваш вклад в свою жизнь и жизнь окружающих». - Отвечаю.

«Не скажу, что танцы — это моё призвание. - Задумывается Лилия Марсовна. - Педагогика — да, а вот в виде деятельности у меня всегда был выбор. Например, будучи младшей школьницей, я как-то наткнулась на объявление в газете о наборе детей в секцию спортивной гимнастики в УДС «Молот». Рассказала маме, мама предложила съездить на отбор. Из двухсот детей, принявших участие в отборочном туре, выбрали пятерых, среди которых оказалась я. Но я так и не стала заниматься, потому как некому было меня возить, а расписание занятий никто не подстраивал под родительское рабочее время.

Я могла бы рисовать, этот вид искусства хорошо давался мне с самого садика, а после девяти лет меня пригласили в Художественную школу, но я вновь не пошла. Мне удалось закончить музыкальную школу по классу скрипки. Но после я не брала инструмент в руки. В том числе, потому, что в период кризиса подарила свою скрипку знакомой скрипачке, которой она была нужнее.

Наконец, когда я училась в начальной школе, я поехала в пионерский лагерь с уклоном в бальные танцы. После окончания смены, педагоги, дав мне высокую оценку, предложили родителям привести меня на занятия в ДК Культуры Горького (сейчас — ДК «Искра»). Так я приобщилась к этому искусству, хотя заинтересованности в нём у меня было не больше, чем в чём-либо другом. Например, когда стоял выбор, уходить ли после девятого класса или оставаться в школе, я всерьёз думала о том, чтобы выучиться на педагога по рисованию или воспитателя».

Как-то раз я наблюдала Лилию Марсовну с самой младшей группой: малышам, как цыплятам, одетым в жёлтые футболочки, она на полном серьёзе проводила детские, на первый взгляд, несуразные упражнения. После, они окружали её и наперебой тараторили ей последние новости — такой же выдержанной, с чуть подрагивающими уголками рта, готовыми расплыться в улыбке. Видимо, дети чувствовали что-то настоящее.

«На самом деле, танцы просто легко давались мне, - продолжает Лилия Марсовна, - я не испытывала никаких затруднений, у меня никогда не было травм. И когда меня спрашивают, довольна ли я сегодня тому, чем занимаюсь, я с уверенностью могу ответить, что работала бы с отдачей на любом месте.

Как-то мне сказали, что из меня вышел бы хороший дизайнер одежды. И что-то в этом есть, поскольку сейчас все костюмы к выступлениям, которые участники моего коллектива шьют сами, выполнены по моим эскизам. Главное, согласовывать их с родителями, чтобы тринадцатилетние девочки, которые должны быть лёгкими и грациозными, не танцевали в платьях, пошитых для тридцатилетних.

Я как-то сказала одной своей ученице: «Ты хоть и мымра, а в платье будешь выступать красивом». Это не оскорбление, это правда в лицо. И я считаю, что имею полное право ей так сказать, поскольку у меня на глазах она такой стала. Я видела, как грубо она разговаривает со своей матерью. Нужно одуматься, пока не поздно, ведь отношения с родителями генетически передаются следующим поколениям».

«Правда в лицо» встречалась на каждом занятии. Это была просто искренность. «Нет, девочки, это уберём! - Машет рукой Лилия Марсовна. - А то вы жмётесь, будто бы в туалет хотите. А у вас что за фейерверк перед штанами? - Бросает она «мужской» половине. - Или делайте бёдрами красиво или замените! Ну куда ты её захватил? - Кричит она очередному партнёру. - Захватил он! Пусть сначала образование получит, потом захватишь!»

После нескольких лет занятий, когда появились первые успехи, родители думали отдать Лилию Марсовну в хореографическое училище. «Но они решили не ломать мне жизнь. - Делится женщина. - Искусство балета — прекрасное искусство, которое может принести много пользы тем, кто им занимается. Но, к сожалению, многое в нём идёт через неестественность, балет изначально не заложен в нашем организме.

Более того, я вам скажу, что сейчас, в отличие от прежних времён, работа идёт исключительно на результат. Маленькие девочки носят корсеты и наколенники, поскольку в юном возрасте у них уже выбиты суставы. Если бы они и их родители мыслили хоть немного шире и на перспективу, возможно, было бы меньше неосознанной порчи здоровья».

Лилия Марсовна танцевала до четырнадцати лет, дослужившись до класса С, на чемпионатах Союза обычно была в призёрах. Затем, её тренеры, Юрий Николаевич Долгих и Ирина Николаевна Долгих уехали работать за рубеж. Два года девушка посвятила исключительно учёбе, а в шестнадцать ей предложили вести детскую группу по бальным танцам во Дворце культуры имени Горького.

«На самом деле, передо мной стоял вопрос: куда поступать учиться? - Вспоминает Лилия Марсовна. - И тут, как по заказу, в 1992 году в Институте культуры открывается направление по бальным танцам - «Педагог-балетмейстер ансамбля бального танца». Чисто интуитивно я решила, что это — судьба и подала документы. А когда я училась на втором курсе, вернулись из-за границы мои педагоги и предложили мне возобновить тренировки. Я продолжила расти в большом спорте, на этот раз дослужившись до международного класса. Но стоит отметить, что уровень современных спортсменов поднят на более высокую планку.

Конечно, институт многое дал мне: осознание того, чем я занимаюсь, знания, связанные с хореографией, ощущение связи музыки и танца, раскрыл во мне постановщика...Но я всегда могла жить и без этого. Я любила танец, но не купалась в нём. Впрочем, может я и рыба, которую Творец запустил в воду, и вот она плавает и не понимает, что без воды не сможет жить».

Ещё в подростковом возрасте, когда Лилия Марсовна выходила на паркет, тренера и судьи отмечали, что она удивительно сексуальна, а её танец не по годам эротичен. Хотя в жизни за девочкой такого не наблюдалось. «Я не носила ни мини-юбок, ни шпилек… - Смеётся женщина. - Просто юные девочки, которые так поступают, хотят быть желанными на каждом шагу. А у меня на тот момент были другие устремления. Я вообще не задумывалась о том, как преподношу себя на паркете, я просто так чувствовала танец.

По большому счёту, танец — это настолько не глобально для меня по сравнению, например, со здоровьем! Сейчас я бы сказала, что занимаюсь не танцем, а лечу людей через танец: раскрываю им мир с другой стороны. Здесь присутствует и физическая сторона: работа с позвоночником, например, и моральная. Бальный танец — это танец мальчика и девочки, мы учимся взаимодействовать друг с другом, решать проблемы сообща, контролировать эмоции, понимать, что сила коллектива не в «я один», а в «мы - команда».

Я всегда интуитивно чувствовала, что буду работать с детьми. Ещё в школьные каникулы я могла подрабатывать воспитателем или нянечкой. Мне было приятно с детьми, мне было комфортно с ними.

И работа с моей первой танцевальной группой мне тоже нравилась. Они почему-то меня слушались, и я, шестнадцатилетняя, вроде бы, девчонка, была у них в авторитете. Я думаю, у меня просто такая аура, миссия на Земле такая.

На самом деле, когда я училась в старших классах школы, я проходила курс «Учебно-производственный комбинат», на котором осваивала азы профессии «воспитатель детского сада», поэтому, пришла работать с детьми, так или иначе, подготовленная, и уже самостоятельно составляла программу занятий».

Как-то Лилия Марсовна обмолвилась, что уверена в том, что дети выбирают родителей. Я удивилась — быть того не может, как раз наоборот, родителей не выбирают. «Это после рождения. - Уточнила она. - А вот до рождения ребёнок сам выбирает пару, у которой он хотел бы родиться.

Дети учат меня находить в них лучшие стороны. Многие педагоги в искусстве настроены на зарабатывание. Родители ведутся на это и, не получив желаемого результата, допрашивают бедное дитя: а за что мы платили? Я же стараюсь всё изначально оценивать здраво. Спрашиваю: вы зачем пришли? И если ребёнок настроен просто на общее развитие, я не буду делать из него чемпиона.

В нашей работе есть один большой минус: это семидневная рабочая неделя, рабочие праздники и выходные. Друзья, дни рождения, торжества и развлечения проходят мимо. Сначала, я не задумывалась об этом, а просто училась. А осознала тогда, когда стала понимать, что мне не хватает общения с людьми, не причастными к танцу. Поздними вечерами я, несмотря на усталость, стараюсь читать или, что удобнее, слушать аудиозаписи.

Мне сложно рассуждать о свободе для ребёнка, я думаю, её нет. Зато у него есть возможность выбора и ответственности за этот выбор. Я делаю с ними простое упражнение: держим руки во второй позиции. После выполнения каждый начинает спрашивать: «А я держал?» Отвечаю: «А кому было дано задание?» Я могу лишь дать оценку выполнению или задать наводящий вопрос: «А до конца ли ты выпрямил локти?» Но мы должны приучать детей к осознанной самостоятельности.

Именно бальные танцы прививают культуру. Всё начинается с формы одежды, обуви, с причёски, изучения танцевальных терминов, умения чувствовать музыку вплоть до умения себя поставить и держать и нести ответственность за себя».

После первой вверенной ей группы, в двадцать лет Лилия Марсовна создала свою группу бального танца. «Не то чтобы я всегда мечтала создать свою студию. - Улыбается она. - Просто мне, как студентке, нужна была практика. Невозможно стать хирургом, не выполняя операции».

Коллектив стал филиалом уже существовавшего во Дворце культуры имени Пушкина клуба «Танцуют все!» В этом году ему исполнилось двадцать пять лет. Его воспитанники занимали первые места на конкурсе «Огни Прикамья», брали Гран-при на международном конкурсе «Берега Надежды», становились лауреатами первой степени на международном конкурсе «Вдохновение»… «Я думаю, что достижения каждого ребёнка индивидуальны и высоки. - Говорит Лилия Марсовна. - Просто каждому своё. Танец должен дарить положительные эмоции, а не загружать детей взрослыми проблемами. Им рано танцевать сюжеты о безответной любви, предательствах и прочих драмах. Вместо этого, через танец можно просто раскрывать детскую человечность. В конце концов, они сами когда-нибудь станут мамами и папами...»

31.03.2020.