Средство от усталости

Шла Глаша с ночной смены домой. Шла без сил, оставленных в сборочном цеху текстилки- ткацком производстве, ненасытном неугомонном стаде из 300 грохочущих станков. Без сил и в скверном настроении, которое и объяснить себе толком не могла. Дивилась она: за  восемь часов изнурительного труда не нашлось причины с кем поцапаться, стравить « пар».
Ночные смены она не любила. Есть люди, которым работа ночью не показана категорически.
За пятнадцать лет стажа никакой привычки у неё так и не выработалось: повышенная раздражительность, красные глаза, аллергия. И в эту неделю, как назло,- оба ребёнка здоровы, станки на ходу, с планом у начальства вечные нелады. Гори она- эта фабрика, высокие заработки синим пламенем.

К половине седьмого утра Глаша была у дома. Сумерки медленно таяли, снежный наст похрупывал под сапожками, в частном секторе за дорогой лениво брехали сторожевые псы. Круглая луна катилась на покой, притомившись за ночь.
Уже в подъезде ей, наконец, повезло: на лестнице на свою беду повстречалась соседка Надя. Надя, приземистая и квохтливая хохлушка, отличалась склонностью к сплетням и постоянным поискам «десятки до зарплаты». Буркнув нечто невразумительное, она постаралась шустро вопреки своих 90 кг прошмыгнуть мимо Глаши к выходу. Не тут-то было. Ткачиха ухватила её за рукав пальто и призвала к ответу:

- А что? На западной Украине здоровкаться не принято?
- Я ж сказала «Доброе утро»,- отвечала толстуха.
- Даром мне твоё «Здрасьте». Когда долг вернёшь? Второй месяц пошёл.
- Следующим месяцем обязательно. С аванса. Зарплата разошлася вся. Извини.
- Она ещё извиняется! Все деньги со своим алкашём-окурком на выпивку промотала.

Муж Надюхи, латгалец, невзрачный коротыш, действительно любил поддать, хоть сам и работал эпизодически, по настроению. Имел устройство души романтическое и оформлялся на окружные заводики грузчиком исключительно по склонности  к труду и коллективу. Беда лишь в том, что тяга эта  иссякала через месяц -другой. И тогда он вновь оказывался в творческом поиске. По будням же поколачивал жену, но более расположен был к праздникам, когда наяривал на гармошке, горланил «Кур ту тетси» и плясал с собутыльниками, а все жители пятиэтажки замирали в восхищении и зависти к настоящей свободе.

- Это мой-то - окурок?- взвилась Надя. - А твой, а твой...- гулёна. Пол общаги девок на камволке перебрал. Вот.
- Дура!- рявкнула Глаша и, невзирая на разницу в весовых категориях, пошла на приступ. Меховая шапка неприятельницы полетела на ступеньки, а Глаша, вцепившись в её космы и пригнув, начала хорошенько мутузить.  Соседка мычала, визжала, вслепую махала руками и пару раз въехала противнице по сопатке. Через несколько минут потасовки, исчерпав аргументы, высокие договаривающиеся стороны разошлись восвояси.

Глаша, всхлипывая, отворила дверь своей квартиры и в темноте стала раздеваться. Густо пахло чесноком. Саднила скула. На стук упавшего табурета из спальни объявился заспанный муж. Включил светильник в прихожей.

- Что за шум, а драки нет? - попытался пошутить Митёк, но вышло фальшиво.
- Ты б ещё больше дрых. Жену в подъезде изнасилуют, а он не шевельнётся. Только по общагам обтираться горазд, общественник,-  и недолго думая Глаша запустила в благоверного табуреткой, хлопнула дверью маленькой комнаты и, почувствовав себя вконец опустошённой, отошла к заслуженному сну.

Мармсторф 2020  Карантец