Цвет любви. Глава XVII

      Глава XVII. ПРОСВЕТЫ В ТУЧАХ. У ЮПИТЕР


      «Сыграть с Юпитер точно и в открытую» — первая мысль при пробуждении. И вторая: назвать пробуждением что? «Пробуждение» значит от чего-то, ото сна. Вот эти полтора-два часа тревожного забытья — сон? Третий посыл: так нельзя, ничего лишнего, ничто постороннее не должно мешать мне. Концентрируюсь. «В небе ясном заря догорала»… Чёрт побери!

      Сигарета. Ванна. Волосы. Кофе. Зубы. Сьют.

      — Пожелай мне удачи.

      Лик припадает к руке. Сегодня он серьёзен с первой минуты, как всё-таки чувствует моё настроение и важность момента!

      — Да не так, а вот так.

      Целую в губы. Мальчишка понимает, что я закладываю в это слияние, и отвечает соответственно. Сейчас ты нужен мне такой: не чувственностью, не желанием, не страстью — верой, поддержкой, платоническим единением.

      — Далеко-далеко говорят «ни пуха ни пера».

      — Ни пуха ни пера!

      — К чёрту!

      Выхожу и хмыкаю. «К чёрту!» К Юпитер. Сошлась преисподняя с божеством… Нет, всё правильно: бог-то языческий. Иду в зал для откровений. Дроиды навытяжку. Давно знакомые обязательные формальности. Бюро ритуальных услуг. После хмыка фырк. Фрр! Я сегодня потеряюсь в междометиях. А вот и мать священной чёртовой дюжины.

      — Матушка, у меня две новости: очень плохая и очень хорошая.

      — Я догадываюсь, в чём заключается первая. Я получила твой доклад на рассвете. Ты хорошо поработал. Грамотный анализ. Совсем замотался в последнее время, сынок!

      Легко гладит по голове, и в этом только тепло. Нет попыток проникновения, пронзительна только нежность. А ведь я её люблю. Без неё вся Амои — ничто. Но я люблю и Ясона, а без него ничто — я. Объединим же планету с Первым, мамочку с сыном, патриотизм с любовью.

      — Ты так добра, нежна и ласкова!.. Значит, с первой?

      — Я слушаю.

      — Итак. — Ну, а теперь к чёрту все сантименты! Грамотно, взвешенно, обоснованно, убедительно! — В течение долгих лет федералы смотрели на Амои жадными глазами. Их привлекали наши технологии, продукция, гениальные мозги, широкие возможности. И сейчас они алчно взирают на то, чего сами создать не могут. Я не буду перечислять все их козни: тебе и без того хорошо известны попытки изоляции, махинации в торговых операциях, высокопарные слова о демократии и правах гуманоидов, диверсии со специально плохо скрытыми заказчиками, огромное количество шпионов. Они схватили бы нас, задавили, вывезли бы всё что могли, если бы не наш оборонный щит. Десятилетиями мы совершенствуем прикрытие планеты и нашу безопасность. До сих пор это действовало безотказно, но… имеется один, достаточно важный просчёт: по существу, мы всё время только защищались. Нам не нужны были чужие порядки и чужие богатства, у нас неплохо было налажено взаимодействие с неприсоединившимися планетами и членами Федерации, обеспечивавшими нас импортом, от которого мы, к сожалению, будем зависеть всегда: земля Амои не плодородна, энергоресурсы ограничены. Мы вели себя честно, но от алчных помыслов врагов не избавились, они по-прежнему спят и видят, как Амои превращается в бесправную колонию, покорно пляшущую под дудку Федерации, или вообще перестаёт быть. Мы всё время работали на оборону, мы надёжно прикрыты, но наступательные вооружения всегда опережают защиту, по сути, мы только реагируем, инициатива не на нашей стороне. В один печальный момент может произойти такой мощный рывок в федеральных военных технологиях, что нам элементарно не хватит ресурсов, сил и времени ответить и возвести дополнительные дамбы — и Амои погибнет. Их раздражает одно наше наличие, их унижает наша независимость, они не успокоятся. Посмотри, что они делают: принимают новых членов, расширяют свою территорию, расползаются и окружают нас в кольцо. Фактически мы уже анклав. На неприсоединившиеся планеты регулярно высаживаются серые кардиналы центра, происходят разные досадные сбои в трафике и в снабжении, и почему-то очень активной стала оппозиция, орущая, само собой, о верховенстве права, духовных ценностях, высоком предназначении гуманоидов и времени перемен. Они не Амои, у них нет Юпитер, и, следовательно, власть коррумпированна, на них можно надавить, их можно запугать, подкупить, прижать и вынудить разорвать с нами дипломатические и торговые отношения — мы окажемся в изоляции не только территориально и в дефиците продовольствия и энергии станем обречены. Этот момент близится, и показательно в этом плане то, что на первый взгляд не имеет никакого отношения к политике. Я разговаривал с Катце, который в отсутствие Ясона фактически возглавил чёрный рынок. Продавцы требуют предоплату, покупатели приобретают слишком много, то есть впрок, инвесторы уходят, и все предприниматели вместе в переговорах и в делах откровенно наглеют, словно им известно нечто, в силу чего нам лучше не рыпаться, — это в дополнение к изложенному в записке.

      — Ты думаешь, они смогут прорвать нашу оборону?

      — Они испытывали новые образцы вооружения. Расклад неясен, но серьёзен. Или же рассчитывают если не умением, так числом.

      — Это серьёзно, — голос Юпитер глух. — Плохо ещё и то, что ничего не удалось узнать о конкретных сроках.

      — Они сложат последовательно приём Стрены и Флавии в Федерацию, окончательное расшатывание режимов на лояльных нам планетах, явное хамство, каперство на космобанах, взлёт цен на продовольствие и энергоносители, понижение спроса на высокотехнологичную продукцию (я же, вернее, Катце, говорил, что она закупается впрок — это не только их собственный нюх, но и подсказки за соответствующую плату хорошо осведомлённых стоящих близко к власти, если не вообще прямые указания сверху). Я просмотрел даже прогнозы на урожай — они крайне неблагоприятны и на Амои, и у импортёров. Информационная атака и поношение наших устоев в федеральных СМИ ведётся уже давно. От взрыва в Дана-Бан они оборзели окончательно: Амои осталась без лучшего за всю свою историю Консула. Есть данные, что исподволь готовится кампания обработки сознания неустойчивых и неустроенных с целью посеять недовольство властью и ропот против неё — Церера и ей подобное. Поругание нашего автоматически выставит наиболее привлекательным чужое, пришлое — и оно не встретит противления.

      — Грамотно, всеохватывающе — ничего не скажешь, — прошептала Юпитер в голограмме.

      Ранее Рауль, блокируя доступ к своему мозгу, неизбежно ослаблял внимание к поведению родительницы — теперь он безошибочным взглядом аналитика отслеживал малейшие нюансы. Юпитер напугана, спору нет: планета, её проект и, главное, она сама и её любимые дети под угрозой не то что ограничения влияния и возможностей — самого существования.

      — Что ты предлагаешь?

      — Я мало что могу, и они показывают это. Агрессия просматривается невооружённым глазом. Я без году неделю Первый, мне не хватает ни знаний, ни общения на высшем уровне, ни элементарного опыта. Спасти ситуацию со своей харизматической хваткой мог бы только Ясон.

      — Да, это не твоё, — горечь в шёпоте. — Ты гениальный биотехнолог, лучший в Галактике, но ты не политик. А Ясон мёртв — это и наша смерть. Мой мальчик, твоя родина и твоя мать не могут без тебя и идут за тобой…

      Теперь самое время давить. Чувство собственности, сигнал о смертельной опасности и инстинкт самосохранения оправдывают моё преступление. Ты должна забыть о своей ревности и простить моё непослушание: у меня, у моей, такой же сильной, как и твоя, любви не было выбора. Власть, любовь, жизнь — какой же твой основной инстинкт? Была не была. Катце, Лик, сложите за меня кресты на пальцах. Иду.

      — Ясон жив.

      Ого! Это не голограмма искрит — весь зал осветился. Добрый знак.

      — За считанные минуты до последнего взрыва Катце связался со мной, описал положение и помог вскрыть компьютер Гидеона. Мы послали Ясона с его монгрелом гиперпереходом за… прости… пределы твоего влияния и твоей осведомлённости.

      — Мой Ясон! Мамочка, боже!..

      Ого! Двойное отречение!

      — Я, правда, ошибся и произвёл вместе с пространственной и временную транспортацию, просто ткнул в девятку вместо нуля: времени было в обрез. Сейчас он на Терре, в девятисотлетнем прошлом. Кроме того, мы неудачно высадили их на пустынный жаркий остров в неспокойном регионе: я боялся, что не успею, и нажал произвольное в пределах планеты. У меня есть серьёзные основания опасаться за его судьбу.

      — Сын мой, ты меня спасаешь! Я чувствую: он жив! — Моё третье «ого!». — Но почему же ты так мало рассчитывал на моё прощение? Разве я не поняла бы, не приняла бы обратно, лишь слегка пожурив, без всякой коррекции? Разве я такая страшная? — ласково пеняет. Блаженствует. Ну, дальше!

      — Его надо вернуть. Ещё два раза открыть переход. Я отправлюсь туда с Катце. И заберу его обратно. К сожалению, придётся с монгрелом. Да, ещё: Гидеон ни в чём не виноват.

      — Да, да, это не обсуждается. Но что у него с ногами?

      — Учитывая наши возможности, должен был купировать процесс. Насчёт восстановления… Скорее всего, здесь, на Амои. Возвращение Первого повергнет всех в шок, будет почти что мистикой, возрождением из пепла. Я уже озаботился этим: пустил своему фурнитуру, что Ясон жив. Обслуга болтлива, и это циркулирующее в самой Эос негласное, подпольное полумнение-полузнание-полунадежда-полуубеждение, несомненно, уловится федералами и будет их тревожить — их намерения немного поколеблются. Потом Ясон триумфально возвращается и путает все их карты.

      — Ты думаешь, его возвращение станет достаточно сильным аргументом для поворота вспять?

      — На всякий случай подкрепим парой реверансов в смысле повышения человеколюбия. Я восстановил троих фурнитуров: одного экс и двоих работающих. Катце, мой Лик и Лей Гидеона. Можно устроить рекламную акцию. Лей прекрасно разбирается в астрономии, Лик — в биологии, Катце — вообще дилер. Смысл: блонди заботятся, образовывают, подтягивают к своему уровню, восстанавливают утраченное. Можешь издать пару соответствующих указов. Дадим монгрелам документы, медицинское обслуживание в Церере. Конечно, это уже на твоё усмотрение. Например, ввести временные вольности. Не надо бояться больших масштабов: развернуть можно всегда. Если это выстрелит одним залпом, то обезоружит федералов: аргументов у них не останется. Но это не полная, а только временная победа. Своих попыток они всё равно не оставят, их палец по-прежнему будет на спусковом крючке. Чтобы это устранить, потребуется изменение нашей военной доктрины на наступательный вариант — во избежание возможных посягательств. Обоснований для этого всегда будет хватать. Зачистим прилегающее пространство, установим надёжный буфер — полосу отчуждения.

      — Демилитаризованная зона?

      — Можно и так, но на наших условиях. Обеспечим надёжные поставки: импорт и экспорт, на безопасность которых никто не будет покушаться. Жёсткая власть в колониях. Обговорим альянс с возможными союзниками, убедим сомневающихся, перетянем на свою сторону стратегически важные системы: недовольных и с той стороны хватает.

      — Для этого нужна сильная и многочисленная армия.

      — А дроиды, наш спецназ, регулярные части? Увеличим финансирование ВПК, сформируем подразделения из церерианцев. Монгрельский легион… Их не интересует политика, но возможность поживиться безнаказанно… Сами-то соображают, что, сидя в своём отстойнике, просто сгниют — а здесь романтика, приключения и приличное оружие. В общем, вариантов много. Создадим свою федерацию, наша сеть на их. Даже не федерацию, а империю. Ты правила планетой — твоё честолюбие должно вести дальше. Я просматривал заметки Ясона, у него были такие же намерения, он просто не успел, потому что принял планету с другими проблемами и блестяще с ними справился, но на их решение ушло время. А теперь само положение взывает, его распоряжения и проекты показывают: он чувствует момент. Но это может сделать только он. Сохранить всех и обеспечить дальнейший расцвет. Мы не должны останавливаться: разве нас ведёт не богиня?

      — Да, конечно, только Ясон. А тебе… не жалко будет отдавать власть обратно?

      — Мама, ну о чём ты? Когда это меня привлекало, когда я не желал всех вершин тому, кого…

      — Я знаю твоё бескорыстие и твои чувства. Ну что ж… Вперёд и только вперёд — это естественный путь для планеты. Ты его найдёшь и скажешь ему: Амои и мама ждут. Теперь… На каких условиях он согласится?

      — Я думаю, никакой коррекции и неприкосновенность монгрела.

      — Опять этот чёрный…

      — Ты не должна его бояться. В сущности, страсть Ясона держалась так долго в силу своей… незаконности, что ли: запретный плод сладок. Ясону нравилось раздражать, провоцировать, противостоять, идти наперекор, противоречить, отличаться от других, выделяться на их фоне, эпатировать, повергать в шок — самовольничать, своевольничать как угодно. Сейчас он вне своего обычного окружения, ему ничто не мешает любоваться своим монгрелом и любить его. Вернётся сюда — то же отсутствие запретов. Ему никто не будет чинить препятствий, ему никто не будет мешать, его ни в чём не будут ограничивать — и страсть выдохнется. Она держалась на жажде преступить черту и на уловках тёмного. Черты нет, уловки изучены — Ясон сам рад будет отправить его под ружьё воевать на пользу нашей империи. Мне кажется, ты не должна бояться даже сделать полукровку гм… императрицей.

      — С правом развода? — рассмеялась Юпитер.

      — Со стороны императора… Монгрел глуп и ограничен — он ничего не может дать Ясону, кроме задницы, сквернословия и уродливого чувства гордости. Это не протянется долго, утомит, наконец…

      — Но император — признак монархии и династии, а вы бездетны…

      — Будем оригинальны: скажем, император — выборный пост, на манер президентства.

      — Новое слово в абсолютизме, — усмехается Юпитер. — Условия понятны, но остаются ещё гарантии. Что устроит Ясона?

      Рауль пожал плечами.

      — Десант на Терру, моё появление там будут значить, что ты оставила меня в живых, — если это в твоих планах; законы вольницы, но это мелочи. Сама ситуация и необходимость прогресса — достаточные гарантии.

      — И убедительнее всего то, что я не могла по встрече с тобой разгадать, что Ясон жив, что ты спас его. Ты можешь быть закрыт, когда хочешь, — я не всевластна.

      — Убей, если хочешь, но я не мог иначе, пока не был уверен в его помиловании. Ясон не может оставаться там, он не только злополучно влюблённый — он и власть, он и патриот, он любит и чтит тебя, он, к несчастью, сейчас лишь приятель, друг мне… Я не знаю, как сложатся наши отношения в дальнейшем, но без него для меня жизни нет.

      — Ты прав и прощён. К делу. Я издам соответствующие приказы. Твои действия?

      — Начал с фурнитуров — ими и продолжу. Протащу через СМИ мармеладные сюжеты, пока будут заряжаться энергетические установки. После — переход.

      Юпитер устало склонила голову на руку.

      — Верни, верни его, мой мальчик. Я так без него скучаю, вы ведь мои самые любимые…

      Сиятельная голова в голограмме оставила руку и склонилась над клавиатурой, Рауль подошёл к окну выдачи приказов. Беря один за другим и бегло просматривая их, удивлялся, какие полномочия ему предоставлены ныне — со страху или по здравомыслию?



      Любая власть отстаивает чистоту своих идеалов и верует в праведность своего пути. Несмотря на всю свою нечеловеческую, титаническую ревность, Юпитер понимала, что тринадцать здоровых лбов просто свихнутся без секса, — известные поблажки допускались. Мамочка требовала лишь того, чтобы они были разумны, не заигрывались до беспамятства и свято блюли внешние приличия — помимо всего прочего, это поднимало блонди на недосягаемые высоты в глазах несносных федералов. Все мы слабеем в ходе времени и менее рьяно отстаиваем горячо защищаемое ранее. Пятнадцать лет назад несравненная красота Ясона и Рауля поколебала собственнический инстинкт Создательницы, их роман был восхитителен и пришёлся по вкусу электронной правительнице. Позволив одну слабину, она поддавалась и в другом; ей нужно было только, чтобы её творений не касались недостойные.

      Ни один брак не обходится без измены; Советской власти всегда было меньше на периферии, чем в газетах, и на кухнях, чем на экранах; педофилы в церкви не переведутся никогда. В любом установлении находятся шатания, в любой белизне скрывается чернота. Не судите — и не судимы будете.

      ИскИн во многом можно было обвинить; в Юпитер многим можно было восхищаться. В сущности, она была не лучше и не хуже — одним из успешных правителей, а каждый народ, как известно, заслуживает своего. Но это — так, к слову…



      Рауль собрал и аккуратно подровнял свои новые фактически неограниченные права, отошёл от печатного станка и уселся в кресло.

      — Матушка, такие широкие полномочия…

      — Они тебе понадобятся. Иди, мальчик мой, отдохни как следует: ты спал не более двух часов, а столь многое ещё предстоит сделать. — Юпитер одаривает своего второго любимца нежным поцелуем, отпуская на волю.

      — Но я ещё не озвучил очень хорошую новость…

      — А разве это не жизнь Ясона? — удивляется венценосная в голограмме.

      «Однако я преуспел: она не разобралась», — удовлетворённо думает Рауль, даже не думает — пропускает по краю сознания: мамочкина проницательность никуда не делась, она просто расслабилась, но восстанавливается-то быстро!

      — Конечно, но я объединил её в первом блоке с негативом, к тому же это ещё незаконченное, пока неовеществлённое. А вторая новость заключается в том, что пришло мне в голову, когда я узнал, что Гидеон после исследования чёрных дыр займётся тахионами. Как известно, именно из них состоит наша энергетика. Таким образом, после улавливания, классификации и сравнения интересующее нас можно будет собрать в биополе, вписать в информационно-энергетическое пространство, заключить в биомассу — и ты можешь явиться ещё одним воплощением — натуральным человеком. — Перейду с «ого!» на «ага!» для разнообразия лексикона: ишь как засверкала! — Кроме того, энерго-информационная оболочка есть и у абсолютно нематериального: кристаллы, старинное холодное оружие… Можно снять и твою ауру и ввести её в сконструированное в соответствии вкусу тело. — Блин, ярче Глана!

      — Мне, — чуть не задыхается от восторга мама Юпа, нещадно терзает своё нутро, выискивая нужные файлы, — три экземпляра: Риккардо Фольи девятнадцати лет, Джанлука Гриньяни двадцати трёх и Андреа Морини девятнадцати. Терра, Италия. Беги, беги, солнышко моё! O sole mio!

      Рауль подхватывает листы с золотыми печатями и резво вышагивает к выходу; вдогонку ему несутся «Storie di tutti i giorni». Вылетает и приваливается к двери с наружной стороны. Изнутри продолжают литься сладостные звуки:

      — Un giorno in piu' che se ne va
        Un orologio fermo da un’eternita'…

      «Бляха-муха, охуеть, — шепчет биотехнолог. — Ну Ясон, с монгрелом ли мне придётся сражаться? И не только на Терре… Всё равно никому не отдам. Я сказал».