Неведомое. Глава ХLШ

(продолжение. Предыдущая глава ХLII– http://www.proza.ru/2020/04/08/1876)

(Начало. Глава I - http://www.proza.ru/2020/01/01/1248)

       Спустившись с крыши сарая, Верещагин подобрал еще дымящегося лесовика и выбросил его во двор. Потом поднялся на крыльцо дома, сбросил обломки крыши со ступенек и, скривившись от омерзения, уставился на мертвеца, приколотого Ворониным к столбу. Кадавр все так же корчился, скалил зубы и пытался достать его почерневшими руками. Зосим Петрович разглядывал его несколько минут, раздумывая, что с ним теперь делать.  Он вынул револьвер, решив, наконец, покончить с нечистью сразу и не ломать себе голову лишними проблемами. Он уже было прицелился в лоб мертвецу, но потом вздохнул и постучал в дверь рукоятью револьвера: - Откройте, господа! Опасность миновала! 
        Верещагин подумал, что Глухову было бы интересно осмотреть живого мертвеца. Такой феномен вряд ли попадался еще кому-нибудь из .докторов.
       Дверь открыл Селятин с карабином в руках: - Слава богу, вы живы, Зосим Петрович!..   
       - Бог миловал, Нил Карпович… Как Каминский?
       Селятин открыл было рот, чтобы ответить, но за широкой спиной помощника он увидел отчаянно пытавшегося оторваться от столба кадавра.
       - О, Господи! – следователь испуганно перекрестился.
       - Не обращайте внимания, Нил Карпович! - махнул рукой Верещагин. – Надо бы пристрелить покойника, но я подумал, что доктору захочется осмотреть его… Надо бы его позвать.
       Звать Глухова не пришлось, Ерофей Поликарпович сам вышел в сени, протирая заспанные глаза.
       - Доброе утро, наследник Гиппократа! – учтиво поприветствовал его Верещагин. - Так как там господин журналист?      
       - Еще спит… Я зашил ему ногу и дал изрядно морфия.  От такой дозы можно проспать целый день.
       Помощник следователя покачал головой: - Боюсь, что выспаться никому из нас все равно не дадут…  Сейчас я его разбужу... Кстати, на крыльце один дохлый джентльмен тебя дожидается. Если хочешь его осмотреть, то вот он, пожалуйста! Верещагин отступил в сторону и указал рукой на кадавра.
       - Боже ты мой! – воскликнул доктор, многократно осеняя себя крестным знамением. – Какой кошмар!
       - Хватит голосить, Ерофей! Будешь его осматривать или нет? Если нет, то я его сейчас прикончу и отправлю в ад к чертовой матери!
       Доктор вынул из кармана пенсне и нацепил на нос.
       - Разумеется, осмотрю! Очень любопытно! Совершенно непонятно, как функционирует мертвая плоть...  Организм мертвеца сохраняет способность к действию…  Невероятно!.. Только надо бы его связать, чтобы не царапался…
       - Это можно!
       Верещагин отправился в сарай и вскоре вернулся с мотком веревки. Он быстро примотал руки и ноги кадавра к столбу.
       – Пожалуйста, доктор! – сказал он. – Можете разобрать на части этого выходца из преисподней!
       Глухов кивнул, сходил за своим саквояжем, попросил всех удалиться и принялся за работу.

       Пока доктор изучал организм ожывшего покойника, Селятин с Верещагиным решали, что делать дальше.
       - Похоже, что хутор приманивает всех, кому не лень! Сумасшедший граф Луконин может пожаловать с часу на час со своим войском. А нас всего  трое сейчас. И оружия и патронов явно недостаточно для обороны хутора.
       - А что вы предлагаете, Зосим Петрович?
       - Я предлагаю убраться отсюда как можно скорее!
       - Куда, смею вас спросить?
       - Все равно куда, даже к черту на кулички, лишь бы всех нас здесь не прихлопнули, как тараканов.
       - Не знаю, сможем ли мы сейчас начать эвакуацию… У нас три девочки, две пожилые женщины и двое раненых… Нужно какое-то время, чтобы подготовить их к переезду…
       - Согласен, Нил Карпович. Но язычника можно просто бросить здесь, а не таскать его за собой. А я, кстати, просто пристрелил бы его, не мудрствуя лукаво, и избавил бы всех нас от лишних хлопот!
       - Вы меня пугаете, Зосим Петрович! Вы же служащий полиции!
       - Ну и что? В таких веселых ситуациях действовать нужно решительно и без сантиментов, господин следователь! Иначе нам несдобровать!
       Селятин пытливо посмотрел Верещагину в глаза: - Скорее всего, вы правы, Зосим Петрович… Надобно спросить Воронина – есть ли какое-то убежище поблизости? Нельзя же просто выехать в чисто поле! Мы там будем совершенно беззащитны!
       -  М-да!.. Я позову Севастьяна, с вашего позволения, Нил Карпович. Охотник исходил все окрестности вдоль и поперек, знает здесь каждый куст. Может быть, он что-то подскажет.
      
       Воронин сразу понял, что от него требуют, но только развел руками и покачал головой: - А на чем ехати-то, барин? Лошадки-то где?
       - Как где?.. А разве ... - Селятин растерянно огляделся.
       - Свели в ночи лошадок-то со двора, ваше благородие! Всех пятерых коняг умыкнули!
       - Украли наших коней?
       - Точно так, барин...
       - Putain merde!* - не сдержался Селятин, но спохватившись, поспешно прикрыл рот рукой. - Я спрашиваю, Севастьян - как нам убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше?
       Охотник наморщил лоб, соображая, что посоветовать, потом неожиданно сказал: - Так по Волге можна сплавиться!  Лодка у меня в затоне под горой.  Правда, в ней на четыре места всего, но шестерых запросто свезет.
       - Та-а-ак! – обрадовано воскликнул Верещагин. – Как раз всех баб сплавим! А куда можно добраться по реке?
       - Дык, в тридцати верстах отседа лесопильня купца Рубинчика. Там евоны плотогоны   готовят строевой и пиленый лес для изб и других всяческих срубов…
       - Отлично! – В полном восторге воскликнул Верещагин. – Нил Карпович, это наш шанс избавить девок и баб от опасности!  Приказывайте!
       Следователь в раздумье посмотрел на охотника: - Долго ли туда ехать,  Севасстьян?
       - К вечеру, бог даст, доберутся, барин.
       - Ну, что же! Вряд ли можно придумать что-то более разумное. Только женщин нужно будет сопровождать… И кто будет грести?
       - Севастьяна отправим. Никто, кроме него лучше не справится! – предложил Верещагин.
       - Ни-и! – возразил Воронин. – Куды ж я от хозяйства-то! Вот дохтора в самый раз направить! И за бабами присмотрит, и сам цел останется, коли граф Луконин нагрянет!
       - Решено! Надо сейчас же разбудить женщин - пусть готовятся к дальней дороге. Время не терпит!

       Провозившись с живым мертвецом около часа, доктор в глубокой задумчивости уселся на чурбаке во дворе и закурил папироску.
       - Ну, как твой пациент, Ерофей? – спросил Верещагин. – Касторки не хочешь ему прописать? Или слабительного?
       Доктор посмотрел на него непонимающими глазами и махнул рукой: - Ничего не понимаю! Человек мертв, в этом нет никаких сомнений! Сердцебиения и дыхания нет, физиологические рефлексы отсутствуют… Тем не менее, он двигается… агрессивен и пытается напасть! Такое впечатление, что это не человеческое тело, а настроенный на убийство организм, функционирующий вопреки всем законам природы!
       - Порождение ада?
       Глухов пожал плечами: - А другого объяснения я и не могу найти, Петрович!
       - Понятно! Оживить его не хочешь? Глядишь, он и рассказал бы, что он там видел в преисподней…
       Доктор замахал руками: - Господь с тобой! Он и мертвый-то опасен, вдруг оживший будет еще стращней!
       - Что будем делать с этим экземпляром, Ерофей? Оставим для демонстрации публике на ярмарке? Держу пари, за показ ожившего мертвеца можно собирать приличные деньги…
       - Убери его, Петрович, с глаз долой!  Никак нельзя допустить, чтобы человек, созданный по образу и подобию Божьему, после смерти не упокоился с миром, как положено по природе его, а охотился за живыми людьми…
       - М-да!.. Мертвый в гробе мирно спи. Жизнью пользуйся живущий… Успокоить навечно?
       - Разуметтся! Не держать же его на привязи, как собаку!
       - Как скажешь!
       Верещагин вздохнул, вынул револьвер и, взбежав на крыльцо, отправил кадавра в ад.

       Решение о спешной эвакуации женщин было принято, и обитатели хутора стали готовиться к отъезду. Доктор Глухов долго сопротивлялся, отказывался ехать, ссылаясь на то, что не может бросить раненых и что он не умеет грести. На его аргументы Каминский сказал, что самочувствие и у него, и у казака прекрасное, в уходе они не нуждаются. А обе бабы успокоили всех, когда заявили, что они  ко всему привычные и умеют хорошо грести.
       Пока в доме царила суматоха внезапных сборов, Верещагин с охотником разобрали завалы на крыльце и оттащили в сарай на заднем дворе трупы, чтобы те своим ужасным видом не испугали женщин. Винтовку и револьвер Каминского, лежавшие под грудой обломков,  нашли и вернули хозяину.
       Приготовления закончились как раз вовремя. Едва нагруженных узлами и корзинками женщин Воронин вывел за ворота, как Верещагин, наблюдавший за дорогой с крыши сарая, крикнул: - Живее, девчата!  Бегите бегом, не теряйте времени!
       - Что там, Зосим Петрович? – спросил Селятин, предчувствуя нехорошее.
       - Похоже, что граф Луконин сюда спешит со своим войском. Конных у них - больше двух десятков, все вооружены. При них две телеги с поклажей. Везут что-то… Отсюда не разобрать… Скорее, закрывайте ворота, они скоро будут здесь!
       Воронин быстро повел женщин вниз к реке, за ними поспешил доктор Глухов с саквояжем и небольшим узелком в другой руке.
       - Артефакт при вас, Ерофей Поликарпович? – крикнул ему Селятин.
       - Он у Владислава Леопольдовича! – на бегу ответил доктор. – Ему он будет нужнее. Целебные свойства амулета быстрее поставят раненых на ноги! Берегите себя, Нил Карпович!
       - Прощайте, Ерофей Поликарпович! – крикнул ему вдогонку следователь, а Верещагин добавил: - Счастливого пути, клистирная трубка! Может быть,  еще встретимся!
       - Конечно, Петрович! Я тебе еще гланды вырву или аппендикс вырежу! Не отвертишься! – голос доктора затих под горой.
       Отряд Луконина неожиданно остановился в четырехстах саженях от хутора. Четыре мужика начали разгружать телеги и что-то устанавливать на земле. Всадники спешились, и коневоды увели лошадей в близлежащий лесок. В седле остался лишь безумный граф. Явно рисуясь, помещик гарцевал перед своим войском на гнедом коне. Сейчас он был уже не в костюме наездника, а в такой же черкеске, как и его люди. Однн из казаков подал графу белую тряпицу. Луконин нацепил ее на шашку, поднял над головой и поскакал к хутору. Он остановился в полусотне шагов перед воротами. Селятин вышел ему на встречу.
       - Ну, как? Ты еще не передумал, поганый мальчишка?
       - Я не буду разговаривать с вами в таком тоне, граф! – сказал Селятин и повернулся, чтобы уйти.
       - Ну ладно, юноша! Не будем собачиться, как пьяные будочники. Перекинемся парой слов и разойдемся. Если договоримся – отпущу всех в целости и сохранности, даже вашего, похожего на глисту, доктора. А нет, то пеняйте на себя!
       - Ваши предложения?
       - Медальон мне - мальчишку и попа вам! Никого не трону. Даю слово!
       - И все?
       - И расходимся. Я убью вас всех  в другой раз!
       - Я вам не верю, граф… В человек без чести и совести. Ваше слово ничего не стоит
       - Отдай медальон, щенок!
       Следователь смерил помещика презрительным взглядом, повернулся к нему спиной и бросил через плечо некое простонародное французское выражение, звучавшее  даже красиво для неискушенного уха человека, не сведущего в арго**, но граф его сразу же понял. Он  побагровел, как вареная свекла, глаза его вылезли из орбит. – Убью! - заорал он, задыхаясь от ярости.
       - Учтите, Луконин, вас сейчас держат на прицеле мои люди.  Они пристрелят вас прежде, чем вы тронетесь с места и воспользуетесь шашкой…
       Граф каким-то невероятным усилием воли сумел справиться с распиравшими его страстями и после минутного молчания прорычал: - Последний раз предлагаю тебе, мальчишка, отдать мне медалион! В противном случае я порежу на ремешки и вашего занудливого попа, и того сумасшедшего щенка, что представляется молодым князем Гагариным. Я сделаю это прямо у вас на глазах! А потом я и мои ребята перебью вас всех, если вам повезет! Но учтите, если я захвачу вас живьем, то вы сами захотите поскорее умереть! Владыке подземного царства Чернобогу нужны человеческие страдания! А я обещаю вам такие муки…
       - От которых содрогнется сам Чернобог! Это я уже слышал! Подите прочь, ваше сиятельство! Или отправляйтесь туда, куда вас послали! И поберегите свою, набитую мякиной голову, вам ее не сносить! Это я гарантирую!
       Граф заскрежетал зубами, но не сказал ни слова. Потом повернул коня, сбросил с клинка белую тряпку и поскакал к своим.
       Селятин смотрел ему вслед, пока помещик не достиг расположения своего наемного войска. Было видно, как безумный граф, вертится на пляшущем под ним коне и что-то кричит, размахивая шашкой. Потом Луконин спешился. Некоторое время в стане врагов царила непонятная суета. Потом над головами казаков поднялся клуб белого дыма, принимавший форму правильного кольца по мере удаления от земли, и до следователя донесся запоздавший гром пушечного выстрела. Через мгновение послышался звук летящего ядра, и Селятин увидел, как прямо на него с небес падает быстро увеличивающийся в размерах чугунный шар, за которым змейкой вьется белый дымок горящего запала.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Putain merde!* (франц.) - выражения из лексикона обитателей парижского дна. Несколько неприличная для воспитанного человека форма крайней досады на неожиданные обстоятельства. Плохо переводится на русский язык...

Арго** - специфический язык, сленг распространенный в среде французских уголовников.
 

(продолжение следует. Глава ХLIV– http://www.proza.ru/2020/04/22/642)