На Невском пятачке

Зима 1942 года выдалась холодной и суровой. Без электричества, хлеба и топлива, Ленинград и его жители оказались на грани отчаяния. Одним из немногих плацдармов, оказывавших сопротивление врагу, был Невский пятачок, где стояла рота майора Краснова...

Бой завязался с первыми лучами солнца. «Артиллерия ведёт огонь! Всем в укрытие!», - закричал лейтенант Журов. Солдаты начали было разбегаться, но было поздно: снаряды стали падать то тут, то там, убивая и раня осколками все живое вокруг.

Спустя 30 минут обстрел прекратился, выжившие солдаты перевели дух. Вдалеке послышались крики, показалась цепь людей в серых шинелях и чёрных касках. Кое-как рассыпавшиеся по всей линии обороны бойцы начали вести беспорядочный огонь по фрицам. На правом фланге заработал пулемёт «Максим», слева пока что молчал расчёт 45-мм противотанковой пушки.

Краснов, укрывшийся в блиндаже от обстрела, вышел на позицию. «Патронов не жалеть», - сказал капитану Москвину майор. «Есть!», - ответил он и побежал к роте.

В небе показались несколько фашистских «мессершмидтов», которые охотились за советскими огневыми точками. Одну из таких заметил «летающий фриц» и направился к ней. По самолету начали стрелять из зенитки, хлопки, взрыв - горящий остов «мессера» прочертил дымчатую дугу в небе и устремился вниз, в лесной массив.

«Ура! Один сбили!», - закричал какой-то рослый боец. На радостях он высунулся из окопа, но тут же упал.

Пуля попала в горло и вышла насквозь, образовав кровавый фонтан, заливающий все вокруг в радиусе нескольких метров. Помочь бедолаге не было никакой возможности: бинты имелись по одной штуке на человека, да и то не у всех, а у самых запасливых. Обычно таких «ростовщиков», как их называли солдаты, убивало первыми.

Такова уж их судьба. Бывало, боец прячет в походный рюкзак куски хлеба, рафинированного сахара, постоянно добывает где-то воды для фляжки - и пуля его настигает. А другой спит по 2-3 часа, весь в грязи, маковой росинки во рту по нескольким дням не держит - и живет.

Между тем бой продолжался, натиск немцев становился все сильнее и сильнее, а отпор красноармейцев начал ослабевать. Майор, крепко сжимая пистолет ТТ, сидел на позиции и наблюдал за боем, отдавая команды офицерам.

Снова начался артобстрел. На этот раз немцы обрабатывали советские зенитные точки. «Максим» не переставал стрелять.

Молодой боец, лежавший рядом с Красновым, начал перезаряжать пистолет-пулемёт ППШ. В этот момент подключились немецкие самолеты и начали сбрасывать бомбы на красноармейские позиции. Гул и грохот заполонили все пространство. Краснов зажмурился на мгновение, и вдруг волна пыли, грязи, земли окатила его, забила нос и уши, во рту стало горько от противного запаха пороха. Снаряд взорвался очень близко от майора.

«Пулемёт погиб, сейчас фрицы попрут!» - надсадно закричали на левом фланге. Тут же впереди показались бегущие немецкие солдаты и, к ужасу майора, несколько танков «Тигр».

«Стреляйте! По танкам стреляйте, мать вашу!», - заорал Краснов и побежал к противотанковому расчету. Он оказался перебит. Выстрелы с советской стороны звучали все реже и реже.

Краснов оглянулся, не видя вокруг себя ни капитана, ни лейтенанта, ни рядовых. Молодой боец, рядом с которым находился майор, был контужен. Он попытался снова выстрелить из ППШ, но оружие заклинило. Тогда солдат схватил штык-нож и кинулся вперёд, оголтело вопя. «Стой! Стой, дурень!», - крикнул Краснов. Не успев пробежать и нескольких метров, боец свалился в яму с простреленной головой.

«Журов! Москвин!», - позвал офицеров майор, но никто не отозвался. Вместо этого он увидел двух человек, убегавших в сторону леса, но не успел разглядеть их. «Сволочи!», - подумал Краснов. Подполз к убитому солдату, взял у него противотанковую гранату и по-пластунски начал продвигаться к приближающемуся танку, сжимая в руке ТТ. Правый фланг молчал весь, на левом ещё слышались редкие, потрескивающие винтовочные выстрелы.

Прополз метров 100, отдышался. За кустарником осторожными шагами шёл фриц, майор дважды выстрелил в него из пистолета и побежал к танку, стараясь обойти его сбоку. До «Тигра» оставалось буквально метров 200.

Вдруг Краснов почувствовал, как в голень его ужалила пчела, вот только боль была в десятки раз сильнее, чем от укуса насекомого. Упал на землю, сжал зубы, начал снова ползти вперёд, волоча раненную ногу. Громада танка грохотала в десяти метрах, майор собрал остатки сил, поднялся и прихрамывая побежал к махине.

В плечо снова ужалила пчела и майор вновь свалился на землю. Выдернул чеку, размахнулся и бросил гранату прямо под днище танка. Взрыв был такой силы, что «Тигру» оторвало башню - видимо, сдетонировал боезапас танка. Майор уронил голову в снег, да так и остался лежать.

«Идиот, Ганс! Я же говорил, стреляй выше! Проклятый русский-таки достал танк! Вот доложу оберштурмфюреру, что из-за твоей слепоты потеряли «Тигр», - злобно сказал унтершарфюрер Вебер, отнимая бинокль от глаз. «Виноват, господин Вебер! - ответил снайпер Ганс, перезаряжая карабин с оптическим прицелом. - Я хотел ему в голову попасть, чтобы наповал». «Хотел он! - буркнул Вебер. - Благо бой уже закончен. Нужно закрепиться на этом плацдарме».

«Успеем», - сказал Ганс, присаживаясь на обломки разбитой советской гаубицы. Он достал губную гармошку и начал наигрывать мелодию Штрауса «На прекрасном голубом Дунае»...