Страницы нашего фольклора

Летопись

Легенда о граде Китеже
  В ветлужских лесах есть озеро. Расположено оно в лесной чаще. Голубые воды озера лежат неподвижно и днём и ночью. Лишь изредка лёгкая зыбь пробегает по озеру. Бывают дни, когда до тихих берегов озера доносится тихое пение и слышится далёкий колокольный звон.
  Давным-давно, ещё до пришествия татар, на месте озера стоял славный град Китеж. В центре города возвышались шесть глав церквей.
  Придя на Русь и завоевав многие земли наши, Батый услышал про славный Китеж-град и устремился к нему...
  Татары хотели взять город силой, но когда подошли к его стенам, то изумились. Жители города не только не построили никаких укреплений, но даже не собирались защищаться. До татар доносился лишь колокольный звон церквей. Жители молились о спасении.
  И как только татары ринулись к городу, из-под земли вдруг забили многоводные источники, и враги в страхе отступили.
  А вода всё бежала и бежала...
  Когда стих её шум, на месте города были лишь волны. Вдали виднелась одинокая глава собора с блестящим посередине крестом. Она медленно погружалась в воду. Вскоре исчез и крест.
  Теперь к озеру есть путь, который называется Батыевой тропой. Она может привести каждого к славному граду Китежу.

Повесть о Никите Кожемяке
  В год 992. Пришли печенеги по той стороне Днепра от Сулы; Владимир же выступил против них и встретил их на Трубеже у брода, где ныне Переяславль. И стал Владимир на этой стороне, а печенеги на той, и не решались наши перейти на ту сторону, ни те на эту [сторону].
  И подъехал князь печенежский к реке, вызвал Владимира и сказал ему: "Выпусти ты своего мужа, а я своего - пусть борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года; если же наш муж бросит твоего оземь, то будем разорять вас три года". И разошлись.
  Владимир же, вернувшись в стан свой, послал глашатаев по лагерю со словами: "Нет ли такого мужа, который бы схватился с печенегом?". И не сыскался нигде. На следующее утро приехали печенеги и привели своего мужа, а у наших не оказалось. И стал тужить Владимир, посылая ко всему войску своему,  пришёл к князю один старый муж и сказал ему: "Князь! Есть у меня один сын меньшой дома; я вышел с четырьмя, а он дома остался. С самого детства никто его не бросил ещё оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу (бычью), так он рассердился на меня и разодрал кожу руками".
  Услышав об этом, князь обрадовался, и послал за ним, и привели его к князю, и поведал ему князь всё. Тот отвечал: "Князь! Не знаю, могу ли я с ним схватиться, - испытай меня: нет ли большого и сильного быка?" И нашли быка, большого и сильного, и приказали разъярить его; возложили на него раскалённое железо и пустили быка. И побежал бык мимо него, и схватил быка рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько захватила его рука. И сказал ему Владимир: "Можешь с ним [с печенегом] бороться".
  На следующее утро пришли печенеги и стали вызывать: "Где же муж? Вот наш готов!". Печенеги выпустили своего мужа: был же он очень велик и страшен. И выпустил муж Владимира, и увидел его печенег и посмеялся, ибо был он среднего роста. И размерили место между обоими войсками, и пустили их друг против друга. И схватились, и начали крепко жать друг друга, и удавил муж печенежина руками до смерти. И бросил его оземь. Раздался крик, и побежали печенеги, и гнались за ними русские, избивая их, и прогнали.
  Владимир же обрадовался и заложил город у брода того и назвал его Переяславлем, ибо переял славу отрок тот. И сделал его Владимир великим мужем, и отца его тоже. И возвратился Владимир в Киев с победой и со славой великой.

О князе Владимире
  В 997 году Владимир пошёл к Новгороду за войском на печенегов, потому что были беспрестанные войны. В это время печенеги, узнав, что князя нет, пришли и стали около Белгорода, не давая никому выхода, отчего стал вдруг большой голод, а Владимиру помочь было нельзя: у него не было войска, а печенегов было множество. В такой беде граждане собрали вече, и сказали: "Пришлось помереть с голоду, а от князя нет помощи; сдадимся печенегам; кого убьют, а кого и в живых оставят; нам всё равно помереть же голодною смертию". Так и решили. На этом вече не было одного старика, и когда он после спросил: "Зачем это вече собирали?", то ему ответили, что завтра хотят сдаться печенегам. Услыхав это, старик послал за городскими старшинами и сказал им: "Что это я слышал, будто вы хотите сдаться печенегам?" Те отвечали: "Да что ж будешь делать? Люди не хотят терпеть голода". Тогда старик сказал им: "Послушайте меня: не сдавайтесь ещё денька три и сделайте то, что я вам скажу". Когда те обещали слушаться его, старик продолжал: "Соберите хоть по горсти овса, или пшеницы, или отрубей". Старшины исполнили его волю. Тогда он велел женщинам сделать раствор, на чём кисель варят; велел также выкопать колодезь, и вставить в него кадку, и налить её раствором; велел выкопать и другой колодезь и в него поставить кадку. Потом велел сыскать где-нибудь мёду: сделали сыту пресладку и вылили в кадку, которая стояла в другом колодце. Тогда он велел послать за печенегами; граждане пошли и сказали печенегам: "Возьмите у нас заложников, а сами пойдите, человек с десять, в город посмотреть, что у нас делается". Печенеги обрадовались, думая, что хотят им сдаться; взяли заложников, и сами выбрали лучших мужей и послали в город поведать, что там такое делается. Когда печенеги пришли в город, то жители сказали им: "Зачем вы себя губите? Хоть десять лет стойте под нашим городом, а ничего нам не сделаете: у нас сама земля даёт корм; если ж не верите, посмотрите своими глазами". Сказав это, привели их к колодцу, где был раствор, почерпнули из него ведром и налили в котлы; когда сварили кисель, то взяли печенегов и привели к другому колодцу, почерпнули сыты, и начали есть, сперва сами, а потом дали и печенегам. Те удивились и сказали: "Ни за что не поверят наши князья, если сами не отведают". Тогда граждане налили горшок раствора и сыты из колодца и дали печенегам; те пошли к своим и рассказали им всё, что с ними случилось. Князья печенежские сварили себе кисель, поели, подивились, потом собрались и пошли прочь от города.

Деятельность Ярослава
  В лето тысяча тридцать седьмого года заложил Ярослав Золотые ворота; заложил же и церковь Святой Софии, митрополию и затем церковь на Золотых воротах - Святой Богородицы Благовещенья, затем монастырь Святого Георгия и Святой Ирины. И стала при нём вера христианская расширяться, и черноризцы (монахи) стали умножаться, и монастыри появляться.
  ...Любил Ярослав книги, читал их часто и ночью и днём. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И списали они книг множество, ими же поучаются верные люди и наслаждаются учением божественным. Будто кто-то землю вспахал, а другой засеял, а иные же теперь вот жнут и едят пищу неоскудевающую, - так и это: отец всего этого Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил, сын же его Ярослав засеял книжными словами сердца верных людей, а мы пожинаем, ученье принимаем книжное.
  Велика ведь бывает польза от ученья книжного: книгами наставляемы и поучаемы на путь покаянья, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержание. Это ведь реки, наполняющие вселенную, это источники мудрости; в книгах ведь неизмеримая глубина; ими мы в печали утешаемся; они - узда воздержанья. Велика есть мудрость. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдёшь великую пользу душе своей.
  Ярослав же, как мы уже сказали, любил книги и, много их написав, положил в церкви Святой Софии, которую создал сам. Украсил её золотом, серебром и сосудами церковными. И другие церкви ставил по городам и по местам, поставляя попов и давая им от богатств своих урок, веля им учить людей.

Поучение Владимира Мономаха детям
  Дети мои или кто иной, слушая эту грамотку, не посмейтесь над нею, но примите её в сердце своё, и не ленитесь, но усердно трудитесь.
  В дому своём не ленитесь, но за всем наблюдайте, не полагайтесь на тиуна или на отрока, чтобы приходящие к вам не посмеялись ни над домом вашим, ни над обедом вашим. На войну выйдя, не ленитесь, не надейтесь на воевод. Ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью. Сторожей сами наряжайте и ночью, со всех сторон расставив охрану, ложитесь около воинов, а вставайте пораньше. Оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись; ведь бывает, что из-за лености человек внезапно погибает. Лжи остерегайтесь и пьянства, от того душа погибает и тело. Куда бы вы ни держали путь по своим землям, не давайте отрокам причинять вред ни сёлам, ни посевам, чтобы не стали люди проклинать вас. Везде, куда вы пойдёте и где остановитесь, напойте и накормите просящего. Всего же более убогих не забывайте и подавайте сироте. Гордости не имейте в сердце и в уме. Старых чтите, как отца, а молодых, как братьев. Более же всего чтите гостя, откуда бы он к вам ни пришёл, простолюдин ли, или знатный, или посол; если не можете почтить его подарком, то угостите его пищей и питьём: ибо он, проходя, прославит вас по всем землям или добрым, или злым человеком.
  Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны. Не пропустите человека, не приветив его, и доброе слово ему молвите.
  Что умеете хорошего, того не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь - как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь ему была от других стран. Леность ведь мать всему дурному: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее. Пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой покойный и все добрые мужи.

Легенда о покорении Сибири Ермаком
  Услышал царь Иван, что за Уралом лежит земля богаче его. Знал он, что ту землю Сибирью зовут, много в ней всякого добра, да только далеко она от его царства. Много ночей и дней не спал царь Иван, всё думу думал, как это царство хана покорить. Думал, думал Иван, но ничего придумать не мог, не было у него той силы, которая покорила бы Кучумово царство. Заболел царь и слёг в постель. Бояре его испугались, как бы им без царя не остаться, что же они тогда делать будут? Подошли они к его постели и спрашивают:
 - Отчего же ты, царь-батюшка, занемог, какая дума тяжёлая на сердце твоём лежит?
  Царь закрыл глаза и подумал: сказать ли им про свою думу или нет? Он знал, что бояре ему в деле не помогут, что потрясут они бородами, повздыхают, на том их совет и кончится... Так оно и получилось. Ушли бояре. Подходит к царю один его бедный слуга из крестьян и спрашивает:
 - Может, помогу я тебе?
 - Бояре были - не помогли, а тебе и Бог не велел. Ты скажи лучше, кто есть в моём царстве храбрый, кто смерти не боится?
  Подумал слуга и говорит:
 - Найдётся в твоём царстве такой человек, слыхал я про него с малых лет, зовут его Ермак Тимофеевич, казак донской, службу верную он тебе, царь-батюшка, сослужит.
 - Да и то верно, слыхал про него я, да только где он теперь есть?
  Встал Иван-царь с постели, позвал к себе слуг верных и отправил их на Дон, казака Ермака Тимофеевича искать. Объездили слуги весь Дон, всех расспросили. Все знают казака Ермака, но никто не знает, где он теперь. Вернулись слуги через год и сказали царю:
 - Всех птиц на Дону повидали, всех баб и мужиков пересчитали, а казака Ермака Тимофеевича нет.
  Выгнал царь своих слуг и позвал к себе верного слугу-крестьянина:
 - Найди ты мне Ермака, службу верную сослужи, тогда ты у меня будешь слугой над всеми слугами.
 - Ничего мне, царь-батюшка, от тебя не надо, а службу верную для Руси святой сослужу.
  Отправил царь Иван мужика в добрый путь. Пошёл мужик по дороге куда глаза глядят. Долго шёл мужик по дороге против солнца, борода по колено выросла, а про Ермака ни слуху ни духу. А мужик идёт себе потихоньку и идёт. Не заметил он, как дошёл до крутых гор. Осмотрелся и видит - навстречу ему идёт такой же мужик, как и он. Встретились, остановились и завели разговор. Долго ли разговор шёл, но только мужик узнал, что Ермак бродит по Уралу.
  Исходил мужик все реки и горы Урала. Вскоре он нашёл семью Ермака и передал ему просьбу царя Ивана. Ермак Тимофеевич явился к царю. Царь посмотрел и говорит:
 - Сослужи мне службу добрую. За Уралом богатые земли лежат, ты пройди ту землю, поймав хана Кучума, а людей его под власть Руси приведи.
  Ермак Тимофеевич вышел от царя, попросил есть-пить и пошёл к своим казакам на Урал. Пришёл. Рассказал обо всём им, и начали они собираться в поход, в чужую землю, куда русская душа не ходила.
  Летом в тот же год Ермак Тимофеевич дошёл до Тобола, там построил лодки и добрался до Иртыша. Здесь он встретился с людьми из Кучумова царства и привёл его людей под власть русского царя.
  Когда Кучумовы люди покорились Ермаку, казаки ему сказали:
 - Поезжай, наш атаман, и скажи, что теперь русские могут жить в Сибири, да и Кучумовым людям с нами легче будет.
  Ермак Тимофеевич не поехал в Москву, а послал туда своего верного казака. Узнал царь Иван, что в Сибирь ворота открыты, и стал посылать в неё разных людей. Вот и появились русские на сибирской земле. И сейчас живут, а добра в ней всем хватит. Потому мы и про Ермака Тимофеевича помним, и про его казаков.


Былины

Вольга Святославич
  Закатилось красное солнышко за синие моря, за высокие горы, вышел на небо светлый месяц и вывел за собою весёлый хоровод ясных частых звёздочек... В эту ночь родился в Киеве могучий богатырь, молодой Вольга Святославич.
  В час его появления на свет земля задрожала и синее море взволновалось; звери все поразбежались: олени и туры забрались в свои горы, лисицы и зайцы скрылись в лесные чащи, волки, медведи забились по ельникам, птицы поднялись высоко в небеса, рыба ушла в морские глубины; почуяли все, что гроза пришла на них: родился могучий богатырь.
  Растёт Вольга не по дням, а по часам, говорит громко, словно гром гремит; говорит молодой своей матушке Марее Всеславьевне такие речи:
 - Государыня-матушка! Не пеленай меня в дорогие пелёнки, не надевай на меня пояса шёлкового - пеленай меня в булатные латы крепкие, золотой шлем надень мне на буйную голову, в руки дай палку свинцовую тяжёлую, грузную, весом в триста пудов!
  Подрос могучий Вольга; семи лет отдала его мать учиться; пошла ему впрок наука; выучился он всяким наукам и хитростям, да мало ему этого ученья показалось. Уходил Вольга из дома в горы высокие, в леса тёмные, к старым волхвам-мудрецам, и научился у них Вольга разным премудростям; научился Вольга обёртываться ясным соколом, да серым волком, да гнедым туром с золотыми рогами.
  В двенадцать лет стал Вольга прибирать к себе дружинушку: три года приходили к нему добрые молодцы, приходили с полудня и с севера, с востока и с запада; набралось дружины семь тысяч, все храбрые да сильные молодцы.
  И поехал Вольга с дружинной в чистое поле добывать себе славы и богатства.
 - Храбрая моя дружинушка! - говорит Вольга. - Вейте-ка вы верёвочки шёлковые, становите силки по сырой земле, ловите куниц и лисиц, диких зверей и чёрных соболей.
  Послушалась Вольги дружина: вили верёвки, ставили силки; три дня и три ночи провели за работой добрые молодцы; только не ловится никакой зверь, как нарочно, - вернулась к Вольге дружина с пустыми руками.
  Оборотился тогда Вольга львом могучим, побежал в леса, набил всякого зверя, накормил по-царски свою дружинушку, разодел в шубы чёрного соболя.
  Во второй раз посылает Вольга добрых молодцев:
 - Храбрая моя дружинушка! Вейте-ка вы шёлковые верёвочки, наставьте силков на ветвях деревьев: наловите гусей, лебедей, ясных соколов, мелкой птички!
  Три дня и три ночи провела на охоте дружинушка Вольги: ни одной птички в силках не запуталось; пришли к Вольге с пустыми руками.
  Обернулся Вольга соколом, взвился стрелой под небеса; наловил, набил всякой птицы, принёс своей дружинушке.
  В третий раз говорит Вольга:
 - Храбрая моя дружинушка! Возьмите-ка вы стальные топорики, постройте крепкое судно дубовое, забросьте в море невода шёлковые, наловите всякой рыбины: сёмги и белужинки, и щук, и плотичек маленьких, и осетров дорогих.
  Три дня и три ночи пробыли витязи на море; не поймали ни одной маленькой рыбки! Не знают, как Вольге и на глаза показаться. Видит Вольга, плохо дело, придётся самому отправляться за добычей. Обернулся тут Вольга рыбой-щукой, опустился на морское дно глубокое, наловил всякой рыбы; накормил свою дружинушку яствами всякими, да всё переменными. Живут они себе, поживают, никакой заботы не знают, не ведают.
  Пошли однажды по Киеву слухи, что собирается индийский царь войною на славный стольный город; грозит взять Киев, разорить, Божьи церкви огню предать.
  Разумен и догадлив был добрый молодец Вольга; собрал он свою храбрую дружинушку, пошёл в поход к индийскому царству. Шли день, другой; говорит Вольга дружине:
 - Удалые добрые молодцы, собралось вас здесь ни много ни мало - семь тысяч; нет ли между вами такого человека, который обернулся бы гнедым туром да сбегал бы сейчас в индийское царство, поразведать, что замышляет царь Салтык Ставрульевич?
  Низко кланяется Вольге дружинушка, словно травка ветром к земле пригибается, говорит:
 - Нет у нас другого такого человека, кроме тебя, Вольга Святославич.
  Обернулся тут Вольга гнедым туром с золотыми рогами и побежал к индийскому царству: первый прыжок сделал - за версту ушёл, а со вторым и совсем из вида скрылся. Обернулся Вольга потом ясным соколом, прилетел в индийское царство, сел на окошечке царских палат белокаменных и слышит, как жена царя Салтыка, Елена Азвяковна, говорит своему мужу:
 - Идёшь ты, славный царь, войной на святую Русь, а не знаешь, что взошёл на небо светлый месяц, родился в Киеве могучий богатырь, сильный враг твой, Вольга Святославич!
  Разгневался тут на жену свою Салтык Ставрульевич за то, что она его отговаривает на Русь идти, чужого богатыря хвалит; схватил царицу, да как ударит её с размаху о каменный пол!
  Полетел Вольга прочь от окошка; обернулся зверем-горностаем, пробрался в подвалы, погреба, в высокие терема индийского царства, перекусил тетивы у тугих луков, отломал железа у калёных стрел и закопал в землю, чтобы не с чем было воевать Салтыку. И снова Вольга обернулся ясным соколом, взвился высоко под небеса, полетел в чистое поле, где оставил храбрую свою дружинушку. Видит Вольга - спит-почивает дружинушка. Разбудил он добрых молодцев:
 - Вставайте, дружинушка моя храбрая, не время теперь спать-высыпаться: пора идти в индийское царство!
  Подошли они к каменной крепостной стене индийского стольного города: высоки стены и крепки, железные ворота глухо-наглухо заперты, медными крюками-засовами заложены. День и ночь ходят вокруг города царские караулы. На воротах резная решётка тонкая мудрой работы: только мурашок-крошка и может пробраться сквозь узоры решётки: такие они тоненькие да узенькие.
  Закручинилась дружина Вольги:
 - Напрасно мы тут свои головы сложим: как пробраться сквозь эти мудрёные стены в стольный индийский город!
  Слышит Вольга жалобу удалых добрых молодцев, говорит:
 - Этому горю можно помочь!
  Обернулся Вольга мурашком и дружину свою обернул мурашками, и пробрались они за городские стены в славное индийское царство. Тут обернулись они снова добрыми молодцами на конях, вооружились кинжалами да копьями. Отдал им Вольга такой приказ:
 - Ходите вы по индийскому царству, рубите старого и малого, не оставляйте в живых ни одного злодея-татарина; оставьте только в живых семь тысяч красивых девушек!
  А сам Вольга пошёл в царские палаты к индийскому царю. Сидит царь Салтык Ставрульевич в своём крепком дворце: заперты железные двери тяжёлыми замками булатными. Толкнул Вольга ногой двери, и слетели крепкие засовы: отворять не понадобилось. Увидал Вольга царя Салтыка да и говорит:
 - Вас не бьют, не казнят! - схватил его за белые руки, ударил о кирпичный пол да и положил на месте.
  И стал Вольга сам царём-государём в индийском царстве, взял за себя замуж царицу Елену Азвяковну, а дружинушка его переженилась на душеньках красных девушках.
  Щедро наградил Вольга своих добрых молодцев: одарил серебром, золотом: каждому дал табун коней во сто тысяч.
  Славит храбрая дружинушка своего удалого князя, и по всей Руси идёт громкая похвала делам и подвигам славного богатыря Вольги Святославича и его удалых добрых молодцев.

Святогор
  Силён и могуч богатырь Святогор; не только нет на свете такого человека, который бы с ним на бой вышел, сам Святогор не может совладать со своей силушкой; тяжело ему носить её в себе, чувствует, как силушка по жилам его бьётся, переливается. Вырос Святогор выше лесу стоячего, выпрямится - достаёт до облака ходячего; земля колеблется под его богатырскими шагами, пойдёт по берегу - моря из берегов выливаются. Только и держат ещё на себе богатыря Святых горя утёсы каменные: они одни как-никак выносят на себе его мощь богатырскую.
  Выехал однажды Святогор в раздолье - чистое поле и видит - идёт впереди него мужичок-прохожий, небольшой, невидный, идёт - не торопится, на плечах несёт сумочку перемётную.
  Идёт Святогор час, другой; шибко конь богатырский подскакивает, бежит то вскачь, то рысью, а всё не может догнать прохожего.
 - Постой немножко, - кричит Святогор мужичку вдогонку, - что за диво: еду, еду, а догнать тебя не могу!
  Снял прохожий с плеч сумочку перемётную, положил её на землю и приостановился.
  Подъехал Святогор, спрашивает:
 - А что лежит у тебя в сумочке?
 - Подними, сам узнаешь, - отвечает прохожий.
  Стал Святогор поднимать сумочку - а сумочка не шевельнётся, с земли не стронется, сколько ни старается над ней богатырь.
 - Экое чудо! - говорит Святогор. - Столько лет я скитался по свету, а не видал ни разу, чтобы нельзя было поднять, с места стронуть маленькой сумочки перемётной.
  Слез Святогор с коня, схватил сумочку обеими руками, собрал всю свою диковинную силушку, приподнял сумочку выше колен и чувствует старый богатырь, что ушёл он по колена в землю, а по лицу не пот струится от натуги - кровь потекла богатырская.
  Говорит Святогор прохожему:
 - Добрый человек, скажи, не утай, что у тебя в сумочке запрятано. Тяжко мне от моей силушки, одной рукой из земли дубы с корнями выворачиваю, а тут не могу поднять такой маленькой сумочки.
  Отвечал прохожий:
 - В сумке моей вся тяга земная спрятана; не под силу поднять всю земную тягу даже и тебе, старый Святогор.
 - А как звать тебя, добрый молодец?
 - Зовут меня Микулушка Селянинович.
  И стал Святогор спрашивать у Микулушки:
 - Скажи мне, молодой Микулушка Селянинович, как мне разузнать о судьбе своей?
 - Поезжай-ка ты, богатырь, всё вперёд до распутья, а потом возьми влево к северным горам. Там у горы стоит под деревом кузница, увидишь в ней кузнеца: он тебе расскажет всю правду о судьбе твоей.
  Поехал Святогор дорогой прямоезжею; длится путь его три дня и три ночи; словно ветер нёс богатыря добрый конь; реки, моря перепрыгивал, широкие долины промеж ног пропускал.
  На третий день пути увидал Святогор кузницу и кузнеца. Куёт кузнец два тонких волоса: огромные меха раздувает.
  Стал Святогор спрашивать кузнеца:
 - Что куёшь, добрый человек?
  Отвечает кузнец:
 - Я кую судьбу: кому на ком жениться. Есть и для тебя суженая, живёт она в царстве Поморском, в престольном городе: только вот уже тридцать лет, как лежит больная красная девица, не встаёт с постели.
  Не понравилось Святогору это предсказание.
  "Пойду я в Поморское царство, - думает себе богатырь, - да убью свою суженую, тогда не надо будет и жениться".
  Задумано - сделано. Нашёл Святогор свою суженую; лежит красная девица в бедной избёнке, всеми покинутая, вся корой обросла безобразной, двинуться не в силах.
  Испугался богатырь такой невесты. Положил на стол пятьсот рублей, выхватил свой острый меч и вонзил его раз-другой девице в грудь, а сам бежать скорее. Вскочил на коня, поскакал, назад оглянуться не хочет.
  А девица очнулась от богатырского удара, посмотрела на себя, подивилась; сошла с неё кора и стала она красавицей невиданной, неслыханной; очи у ней как у сокола, брови соболиные, сама бела как снег, на щёках румянец, словно заря алая.
  Нашла она на столе пятьсот рублей; обрадовалась, накупила товаров, завела торговлю, золотою казной разжилась; пустилась на корабле по морю синему судьбы искать в странах заморских. Прошёл о ней слух по всей земле: куда ни приедет, весь народ сбегается смотреть на красоту её неописанную. Приехала она к Святым горам, сам Святогор вышел на неё полюбоваться.
  "Вот такую красавицу взял бы я за себя замуж!" - думает богатырь.
  И девице Святогор полюбился. Сосватались они тут да и поженились. Рассказала однажды Святогору жена молодая о своей прежней жизни: как она больная лежала, как заезжий богатырь денег ей оставил.
 - Да ведь тот богатырь и был я сам! - сказал Святогор.
  Подивились тут оба на судьбу свою, порадовались, что Бог их свёл; стали жить, поживать да добра наживать.

Первый бой Ильи Муромца
  В старину стародавнюю жил под городом Муромом, в селе Карачарове, крестьянин Иван Тимофеевич со своей женой Ефросиньей Яковлевной. Был у них один сын, Илья.
  Снарядился Илья и пошёл к отцу с матерью.
 - Отпустите меня, батюшка с матушкой, в стольный Киев-град к князю Владимиру. Буду служить Руси родной верой-правдой, беречь землю русскую от недругов-ворогов.
  Говорит старый Иван Тимофеевич:
 - Я на добрые дела благословляю тебя, а на худые дела моего благословения нет. Защищай нашу землю русскую не для золота, не из корысти, а для чести, для богатырской славушки. Зря не лей крови людской, не слези матерей, да не забывай, что ты роду чёрного, крестьянского.
  Поклонился Илья отцу с матерью до сырой земли и пошёл седлать Бурушку-Косматушку. Положил на коня потнички, и на потнички - войлочки, а потом седло черкасское с двенадцатью подпругами шёлковыми, а с тринадцатой железной, не для красы, а для крепости.
  Захотелось Илье свою силу попробовать.
  Он подъехал к Оке-реке, упёрся плечом в высокую гору, что на берегу была, и свалил её в реку Оку. Завалила гора русло, потекла река по-новому.
  Взял Илья хлебца ржаного корочку, опустил её в реку Оку, а сам Оке-реке приговаривал:
 - А спасибо тебе, матушка Ока-река, что напоила, что накормила Илью Муромца.
  На прощанье взял с собой земли родной малую горсточку, сел на коня, взмахнул плёточкой...
  Видели люди, как вскочил на коня Илья, да не видели, куда поскакал. Только пыль по полю столбом поднялась...
  Как хватил Илья коня плёточкой, взвился Бурушка-Косматушка, проскочил полторы версты. Где ударили копыта конские, там забил ключ живой воды. У ключа Илюша сырой дуб срубил, над ключом сруб поставил, написал на срубе такие слова: "Ехал здесь русский богатырь, крестьянский сын Илья Иванович".
  До сих пор льётся там родничок живой, до сих пор стоит дубовый сруб, а в ночи к ключу студёному ходит зверь-медведь воды испить и набраться силы богатырской.
  И поехал Илья к Киеву.
  Ехал он дорогой прямоезжей мимо города Чернигова. Как подъехал он к Чернигову, услыхал под стенами шум и гам: обложили город татар тысячи. От пыли, от пару лошадиного над землёй мгла стоит, не видно на небе красного солнышка. Не проскочить меж татар серому заюшке, не пролететь над ратью ясному соколу. А в Чернигове плач да стон, звенят колокола похоронные. Заперлись черниговцы в каменный собор, плачут, молятся, смерти дожидаются: подступили к Чернигову три царевича, с каждым силы сорок тысячей.
  Разгорелось у Ильи сердце. Осадил он Бурушку, вырвал из земли зелёный дуб с каменьями да с кореньями, ухватил за вершину да на татар бросился. Стал он дубом помахивать, стал конём врагов потаптывать. Где махнёт - там станет улица, отмахнётся - переулочек. Доскакал Илья до трёх царевичей, ухватил их за жёлтые кудри и говорит им такие слова:
 - Эх вы, татары-царевичи! В плен мне вас, братцы, взять или буйные головы с вас снять? В плен вас взять - так мне девать вас некуда, я в дороге, не дома сижу, у меня хлеб в тороках считанный для себя, не для нахлебников. Головы с вас снять - чести мало богатырю Илье Муромцу. Разъезжайтесь-ка вы по своим ордам да разнесите весть по всем врагам, что родная Русь не пуста стоит, есть на Руси сильные, могучие богатыри, пусть об этом враги подумают.
  Тут поехал Илья в Чернигов-город. Заходит он в каменный собор, а там люди плачут, обнимаются, с белым светом прощаются.
 - Здравствуйте, мужики черниговские, что вы плачете, обнимаетесь, с белым светом прощаетесь?
 - Как нам не плакать: обступили Чернигов три царевича, с каждым силы сорок тысячей, вот нам и смерть идёт.
 - Вы идите на стену крепостную, посмотрите в чистое поле, на вражью рать...
  Шли черниговцы на стену крепостную, глянули в чистое поле, а там врагов побито-повалено, будто градом нива выбита, пересечена.
  Бьют челом Илье черниговцы, несут ему хлеб-соль, серебро, золото, дорогие ткани, камнями шитые.
 - Добрый молодец, русский богатырь, ты какого роду-племени? Какого отца, какой матушки? Как тебя по имени зовут? Ты иди к нам в Чернигов воеводой, будем все мы тебя слушаться, тебе честь отдавать, тебя кормить-поить, будешь ты в богатстве и почёте жить.
  Покачал головой Илья Муромец:
 - Добрые черниговцы, я из-под города из Мурома, из села Карачарова, простой русский богатырь, крестьянский сын. Я спасал вас не из корысти, и мне не надо ни серебра, ни золота. Я спасал русских людей, красных девушек, малых деточек, старых матерей. Не пойду я к вам воеводой в богатстве жить. Моё богатство - сила богатырская, моё дело - Руси служить, её от врагов оборонять.
  Стали просить Илью черниговцы хоть денёк у них перебыть, попировать на весёлом пиру, а Илья и от этого отказывается:
 - Некогда мне, люди добрые. На Руси от врагов стон стоит, надо мне скорее к князю добираться, за дело браться. Дайте вы мне на дорогу хлеба да ключевой воды и покажите дорогу прямую к Киеву.
  Задумались черниговцы, запечалились:
 - Эх, Илья Муромец, прямая дорога к Киеву травой заросла, тридцать лет по ней никто не езживал...
 - Что такое?
 - Засел там у речки Смородиной Соловей-разбойник, сын Рахманович. Он сидит на трёх дубах, на девяти суках. Как засвищет он по-соловьиному, зарычит по-звериному, - все леса к земле клонятся, цветы осыпаются, травы сохнут, а люди на лошади мёртвыми падают. Поезжай ты, Илья, дорогой окольной. Правда, прямо до Киева триста вёрст, а окольной дорогой - целая тысяча.
  Помолчал Илья Муромец, а потом и головой тряхнул:
 - Не честь, не хвала мне, молодцу, ехать дорогой окольной, позволять Соловью-разбойнику мешать людям к Киеву путь держать. Я поеду дорогой прямой, неезженой.
  Вскочил Илья на коня, хлестнул Бурушку плёткой да и был таков, только его черниговцы и видели.

Про Добрыню Никитича и Змея Горыныча
  Жила-была под Киевом вдова Мамелфа Тимофеевна. Был у неё любимый сын - богатырь Добрынюшка. По всему Киеву о Добрыне слава шла: он и статен, и высок, и грамоте обучен, и в бою смел, и на пиру весел. Он и песню сложит, и на гуслях сыграет, и умное слово скажет. Да и нрав Добрыни спокойный, ласковый, никогда он грубого слова не скажет, никого зря не обидит. Недаром прозвали его "тихий Добрынюшка".
  Вот раз в жаркий летний день захотелось Добрыне в речке искупаться. Пошёл он к матери Мамелфе Тимофеевне:
 - Отпусти меня, матушка, съездить к Пучай-реке, в студёной воде искупаться, - истомила меня жара летняя.
 - Милый сын мой Добрынюшка, ты не езди к Пучай-реке. Пучай-река свирепая, сердитая. Из первой струйки огонь сечёт, из второй струйки искры сыплются, из третьей - дым столбом валит.
 - Хорошо, матушка, отпусти хоть по берегу поездить, свежим воздухом подышать.
  Отпустила Добрыню Мамелфа Тимофеевна.
  Надел Добрыня платье дорожное, покрылся высокой шляпой греческой, взял с собой копьё да лук со стрелами, саблю острую да плёточку.
  Сел на доброго коня, позвал с собой молодого слугу да в путь и отправился. Едет Добрыня час-другой, жарко палит солнце летнее, припекает Добрыне голову. Забыл Добрыня, что ему матушка наказывала, повернул коня к Пучай-реке.
  От Пучай-реки прохладой несёт.
  Соскочил Добрыня с коня, бросил поводья молодому слуге.
 - Ты постой здесь, покарауль коня.
  Снял он с головы шляпу греческую, снял одежду дорожную, всё оружие на коня сложил и в реку бросился.
 - Что мне матушка про Пучай-реку рассказывала! Пучай-река не свирепая, Пучай-река тихая, словно лужица дождевая.
  Ну успел Добрыня сказать - вдруг потемнело небо, а тучи на небе нет, и дождя-то нет, а гром гремит, и грозы-то нет, а огонь блестит...
  Поднял голову Добрыня и видит, что летит к нему Змей Горыныч, страшный змей о трёх головах, о семи хвостах, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит, медные когти на лапах блестят.
  Увидал Змей Добрыню, громом загремел:
 - Эх, старые люди пророчили, что убьёт меня Добрыня Никитич, а Добрыня сам в мои лапы пришёл. Захочу теперь - живым сожру, захочу - в своё логово унесу, в плен возьму. Немало у меня в плену русских людей, не хватало только Добрыни.
  А Добрыня говорит тихим голосом:
 - Ах ты, змея проклятая, ты сначала возьми Добрынюшку, а потом и хвастайся, а пока Добрыня не в твоих руках.
  Хорошо Добрыня плавать умел, он нырнул на дно, поплыл под водой, вынырнул у крутого берега, выскочил на берег, да к коню своему бросился. А коня и след простыл: испугался молодой слуга рыка змеиного, вскочил на коня да и был таков. И увёз всё оружье Добрынино.
  Нечем Добрыне со змеем Горынычем биться...
  А змей опять к Добрыне летит, сыплет искрами горючими, жжёт Добрыне тело белое.
  Дрогнуло сердце богатырское.
  Поглядел Добрыня на берег - нечего ему в руки взять: ни дубинки нет, ни камешка, только жёлтый песок на крутом берегу да валяется его шляпа греческая.
  Ухватил Добрыня шляпу греческую, насыпал в неё песку жёлтого не много, не мало - пять пудов, да как ударит шляпой Змея Горыныча - и отшиб ему голову.
  Повалил он змея с размаху на землю, придавил ему грудь коленками, хотел отбить ещё две головы...
  Как взмолился тут Змей Горыныч:
 - Ох, Добрынюшка, ох, богатырь, не убивай меня, пусти по свету летать, буду я всегда тебя слушаться. Дам тебе я великий обет: не летать мне к вам на широкую Русь, не брать в плен русских людей. Только ты меня помилуй, Добрынюшка, и не трогай моих змеёнышей.
  Поддался Добрыня на лукавую речь, поверил Змею Горынычу, отпустил его проклятого.
  Только поднялся Змей под облака, сразу повернул к Киеву, полетел к саду князя Владимира. А в ту пору в саду гуляла молодая Забава Путятишна, князя Владимира племянница.
  Увидел Змей княжну, обрадовался, кинулся на неё из под облака, ухватил в свои медные когти и унёс на горы Сорочинские.
  В это время Добрыня слугу нашёл, стал надевать платье дорожное, - вдруг потемнело небо, гром загремел. Поднял голову Добрыня и видит: летит Змей Горыныч из Киева, несёт в руках Забаву Путятишну.
  Тут Добрыня запечалился - запечалился, закручинился, домой поехал нерадостен, на лавку сел, слова не сказал.
  Стала его мать расспрашивать:
 - Ты чего, Добрынюшка, невесел сидишь? Ты об чём, мой свет, печалишься?
 - Ни об чём не кручинюсь, ни об чём я не печалюсь, а дома мне сидеть невесело. Поеду я в Киев к князю Владимиру, у него сегодня весёлый пир.
 - Не езди, Добрынюшка, к князю, недоброе чует моё сердце. Мы и дома пир заведём.
  Не послушался Добрыня матушки и поехал в Киев к князю Владимиру.
  Приехал Добрыня в Киев, прошёл в княжескую горницу. На пиру столы от кушаний ломятся, стоят бочки мёда сладкого, а гости не едят, не пьют, опустив головы сидят.
  Ходит князь по горнице, гостей не потчует. Княгиня фатой закрылась, на гостей не глядит.
  Вот Владимир-князь и говорит:
 - Эх, гости мои любимые, невесёлый у нас пир идёт. И княгине горько, и мне нерадостно. Унёс проклятый Змей Горыныч любимую нашу племянницу, молодую Забаву Путятишну. Кто из вас съездит на гору Сорочинскую, отыщет княжну, освободит её?
  Куда там! Прячутся гости друг за дружку, большие за средних, средние за меньших, а меньшие и рот закрыли.
  Вдруг выходит из-за стола молодой богатырь Алёша Попович:
 - Вот что, князь Красное Солнышко, был я вчера в чистом поле, видел у Пучай-реки Добрынюшку. Он со Змеем Горынычем побратался, назвал его братом меньшим. Ты пошли к Змею Добрынюшку. Он тебе любимую племянницу без бою у названого братца выпросит.
  Рассердился Владимир-князь:
 - Коли так, садись, Добрыня, на коня, поезжай на гору Сорочинскую, добывай мне любимую племянницу. А не добудешь Забавы Путятишны - прикажу тебе голову срубить.
  Опустил Добрыня буйну голову, ни словечка не ответил, встал из-за стола, сел на коня и домой поехал.
  Вышла ему навстречу матушка, видит - на Добрыне лица нет.
 - Что с тобой, Добрынюшка, что с тобой сынок, что на пиру случилось? Обидели тебя, или чарой обнесли, или на худое место посадили?
 - Не обидели меня, и чарой не обнесли, и место мне было по чину, по званию.
 - А чего же ты, Добрыня, голову повесил?
 - Велел мне Владимир-князь сослужит службу великую: съездить на гору Сорочинскую, отыскать и добыть Забаву Путятишну. А Забаву Путятишну Змей Горыныч унёс.
  Ужаснулась Мамелфа Тимофеевна, да не стал плакать и печалиться, а стала над делом раздумывать.
 - Ложись-ка, Добрынюшка, спать поскорей, набирайся силушки. Утро вечера мудреней, завтра будем совет держать.
  Лёг Добрыня спать. Спит-храпит, что поток шумит.
  А Мамелфа Тимофеевна спать не ложится, на лавку садится и плетёт всю ночь из семи шелков плёточку-семихвосточку.
  Утром-светом разбудила мать Добрыню Никитича:
 - Вставай, сынок, одевайся, обряжайся, иди в старую конюшню. В третьем стойле дверь не открывается, наполовину в навоз ушла. Понатужься, Добрынюшка, отвори дверь, там увидишь дедова коня Бурушку. Стоит Бурка в стойле пятнадцать лет, по колено ноги в навоз ушли. Ты его почисти, накорми, напои, к крыльцу приведи.
  Пошёл Добрыня в конюшню, сорвал дверь с петель, вывел Бурушку, привёл ко крыльцу. Стал Бурушку засёдлывать. Положил на него потничек, сверху потничка войлочек, потом седло черкасское, ценными шелками вышитое, золотом изукрашенное, подтянул двенадцать подпруг, зауздал золотой уздой. Вышла Мамелфа Тимофеевна, подала ему плётку-семихвостку:
 - Как приедешь, Добрыня, на гору Сорочинскую, Змея Горыныча дома не случится. Ты конём налети на логово и начни топтать змеёнышей. Будут змеёныши Бурке ноги обвивать, а ты Бурке плёткой меж ушей хлещи. Станет Бурка подскакивать, с ног змеёнышей отряхивать и всех притопчет до единого.
  Отломилась веточка от яблони, откатилось яблоко от яблони, уезжает сын от родимой матушки на трудный, на кровавый бой. День уходит за днём, будто дождь дождит, а неделя за неделей, как река, бежит. Едет Добрыня при красном солнышке, едет Добрыня при светлом месяце, выехал на гору Сорочинскую.
  А на горе у змеиного логова кишмя кишат змеёныши. Стали они Бурушке ноги обвивать, стали копыта подтачивать. Бурушка скакать не может, на колени падает. Вспомнил тут Добрыня наказ матери, выхватил плётку семи шелков, стал Бурушку меж ушами бить, приговаривать:
 - Скачи, Бурушка, подскакивай, прочь от ног змеёнышей отряхивай.
  От плётки у Бурушки силы прибыло, стал он высоко скакать, за версту камешки откидывать, стал прочь от ног змеёнышей отряхивать. Он их копытом бьёт, и зубами рвёт, и притоптал всех до единого.
  Сошёл Добрыня с коня, взял в правую руку саблю острую, в левую - богатырскую палицу и пошёл к змеиным пещерам.
  Только шаг ступил, - потемнело небо, гром загремел; летит Змей Горыныч, в когтях мёртвое тело держит. Из пасти огонь сечёт, из ушей дым валит, медные когти, как жар, горят...
  Увидал Змей Горыныч Добрынюшку, бросил мёртвое тело наземь, зарычал громким голосом:
 - Ты зачем, Добрыня, наш обет сломал, потоптал моих детёнышей?
 - Ах ты, змея проклятая! Разве я слово наше нарушил, обет сломал? Ты зачем летал, Змей, к Киеву, ты зачем унёс Забаву Путятишну? Отдай мне княжну без боя, так я тебя прощу.
 - Не отдам я Забаву Путятишну, я её сожру, и тебя сожру, и всех русских людей в полон возьму.
  Рассердился Добрыня и на Змея бросился.
  И пошёл тут жестокий бой.
  Горы Сорочинские посыпались, дубы с корнями вывернулись, трава на аршин в землю ушла...
  Бьются они три дня и три ночи; стал Змей Добрыню одолевать, стал подкидывать, стал подбрасывать... Вспомнил тут Добрыня про плёточку, выхватил её и стал Змея меж ушей стегать. Змей Горыныч на колени упал, а Добрыня его левой рукой к земле прижал, а правой рукой плёткой охаживает. Бил, бил его плёткой шёлковой, укротил, как скотину, и отрубил все головы.
  Хлынула из Змея чёрная кровь, разлилась к востоку и западу, залила Добрыню до пояса.
  Трое суток стоит Добрыня в чёрной крови, стынут его ноги, холод до сердца добирается. Не хочет русская земля змеиную кровь принимать.
  Видит Добрыня, что ему конец пришёл, вынул плёточку семи шелков, стал землю хлестать, приговаривать:
 - Расступись ты, мать-сыра земля, и пожри кровь змеиную.
  Расступилась сырая земля и пожрала кровь змеиную.
  Отдохнул Добрыня Никитич, вымылся, пообчистил доспехи богатырские и пошёл к змеиным пещерам. Все пещеры медными дверями затворены, железными засовами заперты, золотыми замками увешаны.
  Разбил Добрыня медные двери, сорвал замки и засовы, зашёл в первую пещеру. А там видит царей и царевичей, королей и королевичей с сорока земель, с сорока стран, а простых воинов и не сосчитать.
  Говорит им Добрынюшка:
 - Эй же вы, цари иноземные, и короли чужестранные, и простые воины! Выходите на вольный свет, разъезжайтесь по своим местам да вспоминайте русского богатыря. Без него вам век сидеть в змеином плену.
  Стали выходить они на волю, в землю Добрыне кланяться.
 - Век мы тебя помнить будем, русский богатырь.
  А Добрыня дальше идёт, пещеру за пещерой открывает, пленных людей освобождает. Выходят на свет старики и молодушки, детки малые и бабки старые, русские люди и из чужих стран, а Забавы Путятишны нет как нет.
  Так прошёл Добрыня одиннадцать пещер, а в двенадцатой нашёл Забаву Путятишну: висит княжна на сырой стене, за руки золотыми цепями прикована. Оторвал цепи Добрынюшка, снял княжну со стены, взял на руки, на вольный свет из пещеры вынес.
  А она на ногах не стоит, шатается, от света глаза закрывает, на Добрыню не смотрит. Уложил её Добрыня на зелёную траву, накормил-напоил, плащом прикрыл, сам отдохнуть прилёг.
  Вот скатилось солнце к вечеру, проснулся Добрыня, оседлал Бурушку и разбудил княжну. Сел Добрыня на коня, посадил Забаву впереди себя и в путь тронулся. А кругом народу и счёту нет, все Добрыне в пояс кланяются, за спасение благодарят, в свои земли спешат.
  Выехал Добрыня в жёлтую степь, пришпорил коня и повёз Забаву Путятишну к Киеву.

Алёша Попович
  На небесах зародился млад-светел месяц, на земле-то у старого соборного Леонтья-попа зародился сын - могучий богатырь; дали ему имя млад Алёша Попович - имечко хорошенькое. Стали Алёшу кормить-поить; у кого недельный - он денной такой; у иных годовой - Алёша недельный такой.
  Стал Алёша по улочке похаживать, стал с малыми ребятами поигрывать: кого возьмёт за ручку - ручка прочь, кого за ножку - ножка прочь.
  Стал Алёша на возрасте; начал у отца-матери просить благословеньица: ехать-гулять во чисто поле. Отец говорит:
 - Алёша Попович, поедешь ты во чисто поле, а ведь есть и посильнее тебя; ты возьми себе в товарищи Марышку Паранова сына.
  Садились добры молодцы на добрых коней; как поехали они во чисто поле - пыль столбом закурилася: только добрых молодцев и видели.
  Приезжали добры молодцы в Киев-град. Тут Алёша Попович прямо идёт в белокаменны палаты ко князю ко Владимиру, крест кладёт по-писаному, поклоняется по-учёному, на все четыре стороны, а князю Владимиру на особицу.
  Встречает добрых молодцев Владимир-князь, сажает их за дубовый стол: хорошо добрых молодцев кормить-поить и вестей поспросить. Стали добрые молодцы есть пряники печатные, запивать винами крепкими. Тут спросил добрых молодцев Владимир-князь:
 - Кто вы, добры молодцы? Сильные ли богатыри удалые или путники перехожие - сумки перемётные?
  Ответ держит Алёша Попович:
 - Я сын старого соборного Леонтья-попа, Алёша Попович млад, а в товарищах Марышко Паранов сын.
  Как поел да попил Алёша Попович, лёг полудновать на кирпичную печь, а Марышко за столом сидит.
  В те поры наезжал Змеёвич-богатырь к князю Владимиру. Идёт Тугарин Змеёвич в палаты белокаменные ко князю Владимиру; он левой ногой на порог ступил, а правой ногой за дубовый стол; он пьёт и ест и с княгиней обнимается, а над князем Владимиром играется и ругается; он кладёт ковригу за щёку, а другую за другую кладёт; на язык кладёт целого лебедя, пирогом попихнул - всё вдруг проглотнул.
  Лежит Алёша Попович на кирпичной печи и говорит такие речи Тугарину Змеёвичу:
 - Была у нашего батюшки, у старого Леонтья-попа, была коровище, была обжорище, ходила по пивоварням и съедала целые кадцы пивоварные с гущею; дошла коровище, дошла обжорище до озера, всю воду из озера выпила - тут её и разорвало. А и тебя Тугарина так же за столом-то всего бы разорвало.
  Рассердился Тугарин на Алёшу Поповича, бросил в него булатным ножом. Алёша Попович увёртлив был, увернулся за дубовый столб. Говорит Алёша такое слово:
 - Спасибо тебе, Змеёвич Тугарин-богатырь, подал ты мне булатный нож; распорю я тебе груди белые, застелю я тебе очи ясные.
  В те поры выскочил Марышко Паранов сын из-за стола, схватил Тугарина и бросил о палату белокаменну - посыпались оконца стекольчатые.
  Говорит Марышко Алёше:
 - Подай-ка мне, Алёша Попович, булатный нож; распорю я Тугарину Змеёвичу груди белые, застелю я ему очи ясные.
  А Алёша отвечает:
 - Не марай ты палат-то белокаменных, отпусти его в чисто поле, никуда он там не денется; съедемся с ним завтра в чистом поле.
  Поутру раным-ранёшенько поднимался вместе с солнышком Марышко Паранов сын, выводил он резвых коней пить воду на быструю реку. Видит - летает Тугарин Змеёвич по поднебесью и зовёт Алёшу Поповича в чисто поле. Приехал Марышко Паранов сын к Алёше Поповичу.
 - Бог тебе судья, Алёша Попович, не дал ты мне булатного ножа: распорол бы я поганцу груди белые, застлал бы я его очи ясные. А теперь что возьмёшь у Тугарина, летает он по поднебесью!
  Вывел Алёша своего доброго коня, оседлал в черкасское седло, подтянул двенадцатью подпругами шёлковыми - не ради басы, ради крепости, поехал в чисто поле. Едет Алёша по чистому полю и видит Тугарина Змеёвича: летает он по поднебесью. Смотрит Алёша на небо, подзывает тучу грозовую, чтобы смочила дождём Тугариновы крылья.
  Накатилась туча чёрная, пролилась дождём, смочила у Тугаринова коня крылья, пал он на сыру землю и поехал по чисту полю.
  Не две горы вместе встречаются, то Тугарин с Алёшей съезжаются. Палицами ударились - палицы поломалися; копьями столкнулися - копья извернулися; саблями махнулися - сабли исщербилися. Тут Алёша Попович повалился с седла, как овсяной сноп. Обрадовался Тугарин, хотел бить Алёшу Поповича, а Алёша увёртлив был. Увернулся Алёша под конное чрево, с другой стороны вывернулся и ударил Тугарина булатным ножом под правую пазуху. Спихнул Тугарина с доброго коня и кричит Тугарину:
 - Спасибо тебе, Тугарин Змеёвич, за булатный нож; распорю я тебе груди белые, застелю очи ясные.
  Отрубил Алёша Попович буйну голову Тугарину и повёз буйну голову к князю Владимиру. Едет да головушкой поигрывает, высоко головушку вымётывает, на востро копьё головушку подхватывает. Тут Владимир испугался:
 - Везёт-де Тугарин буйную головушку Алёши Поповича. Попленит он теперь всё наше царство.
  А Марышко Паранов сын говорит:
 - Не тужи ты, Красное Солнышко, Владимир стольнокиевский. Если едет по земле, а не летает по поднебесью поганый Тугарин, сложит он свою буйну голову на моё копьё булатное; не печалуйся, князь Владимир.
  Посмотрел тут Марышко Паранов сын в трубочку подзорную, опознал он Алёшу Поповича.
 - Вижу я ухватку богатырскую, поступку молодецкую: накруто Алёша коня поворачивает, головушкой поигрывает, высоко головушку вымётывает, на востро копьё головушку подхватывает. Едет это не Тугарин поганый, а Алёша Попович, везёт он головушку поганого Тугарина Змеёвича.

Волх Всеславович
  Однажды над Русской землёй появилось белое облако. Оно шло по небу. А как дошло до середины, остановилось. Тут вылетела из облака молния, грянул гром, и пролился дождик. После дождика встали в небе сразу три радуги. Люди смотрели на радуги, думали: в Русской земле родился богатырь. Так и было. Родился богатырь Волх Всеславович.
  Мать положила сына в люльку. Принесла пелёнки, чтобы спеленать. А младенец вдруг говорит:
 - Не годится мне это, матушка. Пеленай меня в крепкие латы булатные.
  Как просил сын, так мать и сделала. Вместо игрушки дала ему палицу. Волх играл палицей и рос не по дням, а по часам. Когда он первый раз на ноги встал, земля дрогнула, дубы вершинами прошумели, по озёрам от берега к берегу волна пробежала.
  В семь лет Волх ушёл из дому в лес. Там в избушке жил старик кудесник. Он научил Волха волхвовать - принимать облик птицы, зверя, рыбы. Богатырь мог стать даже маленьким муравьём.
  В пятнадцать лет Волх набрал себе дружину - тридцать богатырей без одного. Сам он был тридцатым. Стала дружина стеречь родную землю.
  Как-то Волх сказал товарищам:
 - Побываю-ка я в других царствах-государствах. Посмотрю, что там делается.
  Волх обернулся птицей соколом и полетел.
  В одном царстве купцы собирались с товарами в Русскую землю. Торговать - не воевать. Это дело доброе, тут угрозы нет. Полетел Волх-сокол в другое царство.
  В другом царстве народ встречал русских послов хлебом-солью. Значит, и тут мир. Полетел Волх-сокол в другое царство. В третьем царстве сел сокол на окошко царского дворца. И слышит, царь Салтык говорит царице:
 - Пока Волх маленький, я пойду на Русскую землю войной. Завоюю все города: и Киев, и Чернигов, и Новгород. Волха посажу в железную клетку. Прикажу ему быть то ежом, то ужом, а когда придут гости - туром; пусть видят, какого я богатыря одолел. Потом заставлю Волха оборотиться муравьём и раздавлю.
 - Не ходи войной на Русскую землю. Живи с ней в мире, - попросила царица. - Я видела сон: северная стрела столкнулась в небе с южной стрелой. Наша южная переломилась. Волх молод, а сильнее тебя.
  Как рассердился царь Салтык! Ударил царицу, бросил на каменный пол, стал ногами топтать. Потом запер в темнице, чтобы она там умерла - без света белого, без еды, без воды.
  Волх-сокол поднялся с окошка. Полетел в свою землю. Когда прилетел к дружине, приказал снимать шатры, идти в поход. Вся дружина вошла в царство Салтыка. Около города Волх велел своим товарищам подождать, а сам оборотился зверьком горностаем и перелез через каменную городскую стену. Он пробрался в царский дворец, отыскал там оружейный склад и перегрыз тетивы луков, отгрыз наконечники копий. На конюшне подгрыз подпруги у сёдел. А ещё притащил верёвку на городскую стену. Один конец привязал наверху, другой опустил своим товарищам.
  После этого побежал горностай к царским стражникам. Встал перед ними на задних лапках, прошёлся по кругу, сплясал. Стражники загляделись на диво, посты бросили. Думают: "Если поймать, царю подарок будет". Сняли халаты, кинулись на зверька, прижали к земле, завязали его в узел.
  Салтык сам вышел во двор поглядеть, почему поднялся переполох. Тут узел разорвался. Халаты отлетели в стороны. И вместо горностая малого перед царём - огромный тур с золотыми рогами.
 - Ты хотел видеть меня в облике тура, - сказал богатырь, - так смотри же!
 - Убейте Волха-тура! - закричал Салтык.
  Стражники саблями замахнулись, но вылетели сабли у них из рук. Это дружина со стены в город спустилась, ударила по саблям мечами.
  На помощь стражникам бросилось царское войско. А луки не стреляют. Копья не колют. Лошади испугались тура, поднялись на дыбы. Подпруги у сёдел лопнули, и всадники попадали. Тут все стали просить пощады. Богатырь пощадил всех.
 - Отвори темницу, Салтык! - сказал Волх. - Выпусти царицу на волю.
 - Не бывать этому, - ответил Салтык. - Темницу никому не открыть. Царица там и умрёт. Я сам ключ в кузнице раскалил добела и молотом его разбил.
 - Ладно, - сказал Волх. - Ты ведь хотел, чтобы я оборотился муравьём... Так смотри же!
  Богатырь превратился в муравья. Он забрался в замок, нажал на пружину - и замок открылся. Царица вышла на волю.
 - Она разумней тебя, царь Салтык, - сказал Волх. - Ей править государством.
  Как услышал это Салтык, так от досады и помер. А Волх Всеславович со своей дружиной ушёл домой. Ещё много лет сторожил Русскую землю славный богатырь. Люди видели в небе белого сокола и спокойно пахали землю или веселились на празднике - знали, никакой враг не посмеет напасть на них.