Отсылка

Солнце еще не успело полностью пересечь линию горизонта, когда бутылка казенного пойла была наполовину пуста. Рядом на столе поддерживала тишину начатая баклажка пива, маслом вниз на голом линолеуме покоился надкусанный бутерброд.
- П*здец... - прошептал Васька Смурной, вытирая ладонью слезы. Нет, это не водка плакала, заставляя Васькины глаза краснеть, словно от стыда. Это были слезы горечи и жгучей обиды.
Васька давно уже перестал мечтать. Мечты и надежды... Разница между ними заключается только в том, что мечтаем мы о разном, и все мечты взаимозаменяемы, тогда как уповать на надежду приходится лишь в крайнем случае безысходности.
Хороший глоток сорокаградусной, запитый пивом, не отрезвил сознание, еще более запутав мысли. Сколько ему там сейчас, тридцать два? И кем же он стал? А, этим, как его... Никем.
- П*здец, сука, п*здец...
Слезы душили его, но всё никак не могли довести дело до конца - он всё еще дышал. В свои тридцать два он не сделал ничего. И в свои тридцать два он вставлял только сигаретку, чтобы усилить эффект опьянения.
- А ведь сама карма, сама карма...
Сам Создатель предостерегал его о необходимости остепениться, взяться за голову, стать человеком. Ведь он обладал всеми для этого необходимыми качествами - у него были руки, ноги, голова на плечах... Васька давно уже заметил, что часто, идя в магазин за очередной дозой одурманивающего алкогольного яда, у него начинает ныть почка. Не во время употребления, не после, а именно - в процессе продвижения к заветной отраве. Вот и сегодня, проснувшись ни свет ни заря, таинственное предупреждение дало о себе знать.
- Так вот что означает выражение - "печенкой чую", - хмыкнул Васька про себя, но было отнюдь не смешно. Желудок прилип к спине, тошнило от голода, а при мысли о том, что через мгновенье предстоит поглощать водку, его вывернуло наизнанку под первое попавшееся дерево.
- Удобрением пойдет...
И вот сейчас, глядя на "огненную воду", погубившую индейский народ, губящую все остальные народы, и заставляющую пребывать в подавленном смятении его, Ваську, - он подумал о своей глупости, о своем бессилии, о своей беспомощности. Ведь чего-то не делать - намного легче, чем что-то делать. Ломать - не строить. Он сломал себе жизнь, а построить заново не способен. Только иллюзии, только их...
- Всё, нах*й!
Хватит! Довольно жить в бесконечном поиске выхода с лабиринта, метаясь по кругу, находясь в кругу ада. Он, Васька, способен всё решить, всё изменить. Его жизнь - в его руках!
- Но сначала допью...
Проснулся Васька в кромешной темноте. Во рту стоял приторный запах пересохшести, голова по тяжести напоминала предмет философии для непьющего человека.
- Где я? Ничего не помню...
Скоро глаза разглядели тюль, занавески, белый потолок. Васька попытался пошевелиться, но тело его не слушалось.
- Вот это я вчера нахавался бухлишка, - удовлетворенно подумал он. - Небось и за добавкой еще бегал...
Слева над головой что-то запищало. Эхом посыпались шаги, скрипнула дверь, клацнул выключатель, в глаза кувалдой ударил яркий свет, заставляя Ваську зажмуриться.
- Какого х*я...
Приоткрыв один глаз, он увидел запыхавшуюся девушку в одежде медсестры, которая хлопотала рядом над каким-то прибором, и через секунду аппарат умолк.
"Ну всё, п*зда. Х*илы меня на органы похитили".
- Лежите спокойно, сейчас дежурный врач придет и всё Вам объяснит.
Васька еле сдержался, чтобы не покрыть благим матом бедную девчушку, приберегая поток энергии на доктора Зло.
- Развяжи меня...
Вошедший врач разрядил обстановку.
- Эй, х*й в халате, что происходит?
- А-а-а, суицидник, - широко улыбнулся доктор, но потом, видимо, что-то вспомнив, помрачнел. - Вы, больной, извольте не выражаться. Сейчас я Вам всё расскажу.
- Выкладывайте...
- Вы поступили к нам три дня назад с множественными повреждениями позвоночника, открытыми переломами тазо-бедренного сустава, ушибом головного мозга... - Посмотрев на Ваську, врач вздохнул. - В общем, Вы выпрыгнули с седьмого этажа. Итог - неспособность двигаться всю жизнь... У Вас родственники есть?
- Нет...
- Родные, близкие, друзья?
- У-у...
- Ну понятно. Что ж, пока отдыхай, а там видно будет, что с тобой делать, безденежным... Тамара, милочка, пройдемте-с, завершим начатое...
Свет потух, шаги удалились. Глаза не закрывались. Он, Васька, навсегда парализован. Квартиранты, за счет которых он выживал, съедут. Квартиру конфискуют за долги, выплатив ему остаток с уплаты, который уйдет на медикаменты, сиделку, пожизненное содержание в больнице. Больше он не сможет бегать по травке, кружиться под осенним листопадом, нежиться на солнышке. Никто не заплачет о нем, никто не вспомнит, кто это такой - Васька Смурной.
Он сделал что хотел - он изменил свою жизнь. Но не было улыбки на его лице. Вместо нее были слезы - искренние, чистые слезы. Впервые в жизни.