Дэвид Бом. Сома и значение

СОМА-ЗНАЧЕНИЕ: НОВОЕ ПОНЯТИЕ О СООТНОШЕНИИ
ФИЗИЧЕСКОГО И МЕНТАЛЬНОГО
Дэвид Бом (1985)

Предварительная версия перевода. Рисунки и диаграммы опущены по техническим причинам.

Отношение между физическим и ментальным широко рассматривается под термином  «психосоматический» .  Здесь понятие «психика» происходит от греческого слова, означающего разум или душу, а "сома" означает тело.  Если мы обобщаем сома как физическое, то общепринятый термин «психосоматический» предполагает два  различных вида сущностей, каждая из которых существует отдельно, но обе находятся во взаимодействии.  На мой взгляд, такое понятие  вводит раскол или фрагментацию между физическим и ментальным, что не соответствует фактическому положению дел.  Вместо этого я хотел бы предложить введение нового термина сома-значимости, чтобы подчеркнуть  единство сомы со значением (и, в конечном счете, со смыслом, во всех его значениях и возможностях).
 В этом подходе значению отводится ключевая роль.  Тем не менее, любая попытка на этом этапе определить, что является  смыслом или значением, очевидно, предполагает, что мы уже знаем хотя бы кое-что о значении,  даже если, возможно, только невербально и подсознательно.  Поэтому мы не будем пытаться начать с явного определения  смысла, а точнее, мы будем как бы раскрывать значение смысла по мере продвижения вперед (принимая как должное, что у каждого есть какое-то интуитивное понимание смысла или значения).
 Понятие сома-значимости подразумевает, что сома (или физическое) и ее значение (ментальное)  не разделены в том смысле, как обычно рассматриваются сома и психика;  скорее это два аспекта одной общей неделимой реальности.  Под аспектом мы имеем в виду способ взгляда на мир, то есть это  форма, в которой вся реальность появляется (то есть проявляется или разворачивается), либо в нашем восприятии, либо в нашем мышлении.  Ясно, что каждый аспект отражает и подразумевает другой (так что другой открывается в нем).  Хотя мы описываем эти  аспекты, используя разные слова, мы подразумеваем, что они оба раскрывают одну целостную реальность, только с разных сторон (скорее, два разных двумерных вида объекта могут выявить единый  цельный объект как он есть в трех измерениях).
 В качестве примера этого отношения можно привести хорошую иллюстрацию в физике для окончательной непрерывной целостности, лежащей в основе аспектов, которые, тем не менее, отличаются, противопоставляя взаимосвязанные полюса (заряды) и магнитные полюса.  Электрические заряды считаются существующими в отдельности, каждый прикреплен,  например, к частице, которая находится в определенном месте в пространстве.  С другой стороны, у магнитных полюсов нет такого отдельного существования, а скорее, просто различия, введенные в нашу мысль для обсуждения того, что на самом деле  есть одно целое и непрерывное магнитное поле.  Например, давайте рассмотрим стержневой магнит вместе с его  полем, с северным полюсом на одном конце и южным полюсом на другом.  Если этот магнит сломан в произвольной точке, появляется еще одна пара северного и южного полюсов. Действительно, даже до того, как магнит сломается, мы можем, абстрактно рассматривать плоскость среза как  суперпозицию северного и южного полюсов, которые исключают друг друга (так что, когда планка сломана в этой плоскости,  северный и южный полюсы разъединяются и перестают совмещаться).  Если мы далее рассмотрим две такие плоскости в произвольных местах  тогда поле в области между плоскостями можно рассматривать как идущее от северного полюса одного из них к  южный полюс другого.
 С помощью концепции противоположных пар магнитных полюсов мы можем внести существенный вклад в  наше выражение и понимание основных отношений в общем магнитном поле.  Мы предлагаем посмотреть на  сому и значение аналогичным образом.  То есть мы рассматриваем их как два аспекта, введенных произвольно как концептуальный разрез в потоке поля реальности в целом.  Эти аспекты различаются только мысленно, но  это различие помогает нам выразить и понять весь поток реальности.
 Чтобы выяснить, как связаны сома и значимость, сначала отметим, что каждый конкретный вид значимости  несет некоторый соматический порядок, расположение, связь и организацию различимых элементов.   Например, напечатанные отметки на этом листе бумаги несут смысл, который понимает читатель.  В  телевизоре движение электрических сигналов, передаваемых электронному лучу, имеет значение для  зрителя.  Современные научные исследования убедительно показывают, что такие значения переносятся соматически через физические, химические и электрические процессы в мозгу и остальных частях нервной системы, где они находятся и воспринимаются на все более высоких интеллектуальных и эмоциональных уровнях значения.  Поскольку этот процесс реально происходит, эти значения вместе с их соматическими сопутствующими факторами становятся все более тонкими.
Понятие "тонкого" мира происходит от латинского выражения subtilis, что означает «сотканный изнутри, тонко сотканный», и несет  смысл редкий, изысканный, неуловимый, неопределимый, нематериальный.  Тонкое может быть противопоставлено проявленному, манифестированному  (что означает буквально то, что можно держать в руке).  Следующее наше утверждение состоит в том, что реальность имеет два ключевых аспекта, тонкий и проявленный, которые тесно связаны со значением и сомой.
 Таким образом, как уже указывалось, каждая соматическая форма (например, печатная страница) имеет значение.  Это  смысл явно более тонкий, чем сама форма.  Но, в свою очередь, такое значение можно понять в еще одном отношении: есть  соматическая форма,  электрическая, химическая и другая активность в мозге и остальной части нервной системы - которая, очевидно, более тонка, чем первоначальная соматическая форма, которая ее породила. 
Это различие тонкого и явного лишь относительно, поскольку то, что проявляется на одном уровне, может быть тонким на другом.  Простой пример может быть приведен с точки зрения телевизионного сигнала.  Проявленный объект снят на камеру и превращается в гораздо более тонкий набор электрических сигналов, которые, в свою очередь, переносятся  еще более тонкими  радиоволнами.  В конце концов, волна улавливается антенной, чтобы снова вызвать электрические сигналы.  Они в свою очередь проходят через принимающее устройство, чтобы выйти в качестве проявленного телевизионного изображения. Очевидно, что во всем этом процессе определенный контент постоянно трансформируется на более тонкие уровни и в конечном итоге возвращается на более явные.
 Такое действие может в принципе продолжаться до бесконечно глубоких и тонких уровней значимости.  Например, в физике размышления о значениях широкого спектра экспериментальных фактов, теоретических проблем и парадоксов в конечном итоге привели Эйнштейна к новому пониманию значения пространства, времени и материи, которое представлено в основах теории относительности. Таким образом, значения, как представляется, могут быть организованы в более  тонкие и всеобъемлющие общие структуры, которые подразумевают, содержат и объемлют друг друга способами, которые способны развиваться неопределенно долго.
 Во всем этом процессе, как мы видели, мы обнаружим, что определенный контент сначала встречается на заданном уровне, а затем на другом.  Взаимосвязь между этими уровнями считается частью существенного содержания  другого уровня.  Эта структура продолжается до бесконечности.  Итак, ясно, что невозможно никакое окончательное сокращение, в  котором любой уровень тонкости может содержаться полностью в другом.  По мере изменения рассматриваемого уровня  поэтому конкретное содержание того, что является соматическим (или манифестированным) или значимым (или тонким), также должно  меняться.  Например, как показано ниже, уровень, который в основном является соматическим (l), может иметь значение (l), которое  переносится на следующий более тонкий уровень сомы (2), который имеет еще большее значение (2).  Очевидно, что это может перейти на еще более высокие уровни.  Тем не менее ясно, что как для соматического, так и  значимого полюса необходимо, что они оба должны присутствовать в каждом конкретном случае опыта.  Например, было бы невозможно  иметь все содержание на стороне сомы (или на том, что имеет значение).
 До сих пор мы подчеркивали значение сомы, то есть, что каждая соматическая конфигурация имеет значение, и  что именно такое значение понимается на более тонких уровнях сомы.  Это можно назвать знаково-соматическим  отношением.  Теперь обратим внимание на обратные знаковые отношения.  Это другая сторона того же процесса, так  что каждое значение на данном уровне активно воздействует на сому на более уровне явном.  Знаково- соматические отношения следует отличать от психосоматических тем, что последние, как уже было  указано, как правило, рассматриваются как имеющие место между отдельными объектами или веществами.  С другой стороны, первые, как  было упомянуто ранее, имеют место между абстрактными аспектами или полюсами одного целого потока в поле.  Каждый аспект (или  полюс) дает только одну сторону или другую часть потока.  И здесь следует еще раз подчеркнуть, что эти аспекты - только термины, введенные в мысль для выражения отношений в потоке, и ни в каком смысле не существующие отдельно. 
Рассмотрим, например, тень, видимую темной ночью.  Если она означает кого-то нападающего, для человека, который видит ее, такое  значение напрямую влияет на сому, на его тело, не будучи воспринятым психикой отдельно.  В предыдущих примерах концептуальный разрез на полюса сомы и значенияя впервые был сделан вне человеческого  бытия.  Здесь мы начинаем с введения этого разреза внутрь него.  Адреналин будет течь, сердце будет биться  быстрее, кровяное давление повысится, и человек будет готов сражаться или бежать. Если, однако, для него это просто тень, то соматический ответ, конечно же, будет совершенно другим. Понятно, что в целом на общую физическую реакцию человека глубоко и непосредственно влияют физические и психологические формы, значимые для него. Это значение будет варьироваться в зависимости от способностей, уровня знаний, условий и т.д. Таким образом, если кто-то вдруг находит что-то неожиданное, это может означать материальный объект  с определенным соматическим ответом или драгоценный камень с гораздо большей соматической реакцией.  Если позже обнаружится, что драгоценность лишь поддельная, соматический ответ снова уменьшится, в соответствии с этим новым значением, даже если внешность все та же, что и раньше.  Точно так же содержание данной страницы может означать чернила на бумаге или сообщение очень важное, со всей его сопутствующей знаменательной деятельностью.
  До сих пор мы обсуждали только то, что можно назвать нормальным или «здоровым процессом соматической значимости». Аналогичный подход может быть применен для заболеваний и расстройств в потоке соматических значений. Например, обычно быстрое сердцебиение связано со значением опасности.  Но это также может означать физическое повреждение сердца. Если человек понимает это так, чувство опасности усиливается, а сердце бьется еще быстрее. Это начинает цикл, в котором значение сомы соматически передает обратную сигнатуру, чтобы изменить сому таким образом, чтобы увеличить значение еще больше.  Это может привести к соматическому повреждению сердца. Очевидно, что эта типичная форма непосредственной петли обратной связи между соматическим и значимым глубоко участвует в широком спектре невротических расстройств. Поскольку данное значение переносится на соматическую сторону способами, описанными выше, будь то у здоровых людей или в патологических процессах, можно видеть, что оно все еще продолжает оставаться своего рода развитием первоначального значения.
Например, если что-то означает опасность, то в крови будет циркулировать не только адреналин, но и еще целый ряд гормонов. Согласно современным научным открытиям, они действуют как медиаторы (то есть носители значение) от мозга к различным частям нервной системы или остальным частям тела. Также есть электрические сигналы, переносимые нервами, которые выполняют аналогичную функцию. Можно рассматривать это как целый процесс дальнейшего раскрытия первоначального значения в формы, которые подходят для того, чтобы побудить тело выполнить требования, имеющиеся в виду. На каждом уровне соматического раскрытия смысла происходит дальнейшее движение, ведущее на еще более явно соматический уровень, пока действие наконец не проявится как физическое движение тела, которое влияет на окружающую среду.  Таким образом, можно сказать, что существует двустороннее движение энергии, в котором каждый уровень значения действует на следующем более явном соматическом уровне и т. д., в то время как восприятие несет значение действия обратно в другом направлении.
 Здесь мы подчеркиваем, что в этом процессе сома-значения ничего не существует иначе как в двухстороннем движении между аспектами сомы и значимости, а также между уровнями, которые являются относительно тонкими и теми, которые относительно очевидны.  Именно эта общая структура значения (часть которой представлена нами на диаграмме) раскрывается в каждом опыте.  Простым примером, как мы сейчас покажем, является болевой рефлекс. Болевое раздражение мы получаем путем нервного кодирования. Сенсорные нейроны несут информацию в виде электрохимического импульса. Это воспринимается в мозгу как ощущение боли, и это значение оказывает существенное влияние через двигательный нейрон, чтобы привести к сокращению мышц или к активации соответствующей железы. На более высоких интегративных уровнях огромная совокупность подзначений объединяется как восприятие целых множеств значений более низкого уровня.  И из этого в конечном итоге возникает высвобождение гормонов, возбуждение эмоции и начало мышечного действия. Все это происходит в непрерывном потоке сома-значимых и сигнальных процессов.
 Можно видеть, что в конечном итоге сома-сигнальный и знаковый процесс распространяется даже на окружающую среду. Таким образом, значение может передаваться от одного человека другому и обратно через звуковые волны, через книги и газеты, по телефону, радио, телевидению и т. д., соединяя все общества в одной огромной паутине какой-то значимой и знаковой деятельности. И точно так же даже о простом физическом явлении можно сказать, что действие сообщает движение и форму неодушевленным предметам. Большая часть материальной среды, в которой мы живем (дома, города, фабрики, фермы, автомагистрали и т. д.) можно описать как соматический результат постоянно меняющихся значение, которое материальные объекты имели для людей на протяжении веков.
Исходя отсюда, мы можем сказать, что даже наши отношения с природой и с космосом, очевидно, глубоко затронуты тем, что они значат для нас. В свою очередь, такие значения фундаментально влияют на наши действия по отношению к ним, и, следовательно, косвенно их следствия оказывают влияние уже на нас аналогичным образом. Действительно, поскольку мы это знаем, осознаем и можем действовать в природе, включая нашу цивилизацию, которая произошла от природы и до сих пор является ее частью, это одновременно и значимо, и важно для нас.
 Некоторые из более простых видов сома-значимых и знаковых действий, как мы уже  указали в одном из наших примеров, просто рефлексы, которые встроены в нервную систему, или они могут быть инстинктами, которые выражают накопленный опыт видов.  Но эти сравнительно простые реакции могут развиваться в более тонкие и более изменчивые ответы. Даже поведение таких простых существ, как пчелы, можно рассматривать как организованное очень тонким способом по своего рода значению (в данном случае через танец, указывающий направление и расстояние до источников нектара). У высших животных вид действия значения гораздо более очевиден. Постепенно, благодаря эволюции, произошло развитие сознания, а для человека, как это вполне очевидно, значение является наиболее важным и жизненно значимым для сознания и самосознания. Именно на этих более высоких уровнях наиболее значимая активность проявляется в том, что значение слова означает не только значение чего-то для нас, но и наше намерение в отношении этого. (Особый случай намерения - это мотив.  Мотив может быть основан на эмоциональной реакции, такой как страх или гордость, наряду с фиксированным интеллектуальным содержанием, определяющим смысл этой реакции. Намерение может пойти много дальше, и даже возникать из творческого интеллекта).
Таким образом, если я планирую сделать что-то, это значит, что у меня есть намерение это сделать. Такой двойной смысл слова "значение" - не просто случайность нашего языка, но, скорее, он неявно содержит важное понимание всей структуры смысла. Чтобы подчеркнуть это, сначала отметим, что намерение обычно возникает из предыдущего восприятия значения или из значения определенной общей ситуации.  Это дает все соответствующие возможности и подразумевает причины для выбора, какая из них лучше. В качестве простого примера можно рассмотреть различные продукты, которые можно есть. Реальный выбор может быть сделан в зависимости от того, нравится нам что-то или не нравится, или он может зависеть также от значения знаний, которые мы имеем питательных качествах пищи.  В более общем плане, такой выбор, действовать или не действовать, может зависеть от совокупности значимостей в тот момент. (Не действовать по определенному значению - все еще вид действия, который также зависит от этой совокупности значения.  Тогда можно выяснить, намерен ли человек продолжать исходное намерение или нет.  Если нет, то намерение  изменено, и изменение, в свою очередь, отображается аналогичным образом.  Этот процесс может продолжаться дальше).
Источник всей этой деятельности включает в себя не только восприятие или явное знание, но также и то, что Полани назвал неявным знанием;  т.е. знания, содержащие конкретные навыки и реакции, которые не могут быть уточнены в языке (как, например, умение ездить на велосипеде). В конечном счете,  именно это  значение порождает общее намерение, которое мы ощущаем как чувство готовности  ответить определенным образом. Например, когда мы видим ситуацию, означающую, что дверь открыта, намерение войти через дверной проем может быть сформировано, если все другие тонкие составляющие общего значения показывают, что это возможно или необходимо или иным образом желательно.  Но если ситуация такова, что дверь закрыта, это намерение не формируется.  Мы подчеркиваем еще раз, как ясно из этого примера, что каждое определение намерения должно возникать из всех факторов в любой конкретной ситуации, которые мы считаем значимыми (или незначительными). Некоторые из них могут быть для нас внешними, а другие внутренними. Но в процессе такого значимого развития невозможно формировать и поддерживать намерения, которые не вырастают из этой совокупности значений.
Следует помнить, однако, что большая часть значения в этом процессе неявна. Действительно, что бы мы ни говорили, мы не можем описать подробно более чем как очень небольшую часть общего значения, которое мы можем ощущать в любой момент.  Более того, когда такое значение порождает намерение, оно тоже будет почти полностью неявным, по крайней мере, в начале.  Например, подразумеваемое в настоящем намерении писать или говорить - это целая последовательность слов, которую никто не знает в деталях, пока они фактически не написаны или не произнесены. Кроме того, в процессе речи или письма эти слова не выбираются одно за другим. Скорее, многие слова, кажется, заключены в любом данном мгновенном намерении, и они возникают в естественном порядке, который также охвачен ими.
Таким образом, значение и намерение неразрывно связаны как две стороны или аспекты одной деятельности. На самом деле,  они не имеют четкого существования, но для описания мы различаем их (как мы сделали с сомой и значением, а также с тонким и проявленным). Значение разворачивается в намерение, а намерение в действие, которое, однако, само имеет значение, так что, как правило, существует круговая петля потока. Намерения обычно считаются сознательными и преднамеренными.  На самом деле, наша способность осознанно выбирать или определить намерения очень ограничена.  Ряд более глубоких намерений (включая намерение определить свое намерение), как правило, возникают из общего значения, способами, о которых человек не знает, и над которыми он не имеет контроля.  Так что, на самом деле, обычно никто не знает, каковы его намерения. Кто-то обнаруживает это, рефлексивно наблюдая за своими действиями.  Они, на самом деле, часто содержат то, что считается непреднамеренными последствиями. Например, можно непреднамеренно обидеть другого человека, и это заставит нас сказать, что мы не хотели этого делать. В действии все, что на самом деле подразумевается в том, что имеется в виду, раскрывается более полно.
Однако изучение полного смысла наших намерений таким образом может быть очень дорогостоящим и разрушительным. Что мы можем сделать вместо этого - так это показать намерение вместе с его ожидаемыми результатами (например, жестами, письмом, имитацией и т. д.). с помощью воображения и других средств, с раскрытием чего-то большего, нежели то, что раскрывается просто. По мере того, как это раскрытие воспринимается, мы открываем всесторонность и внутреннюю глубину  (например, отображение намерения в самом акте раскрытия). Здесь важно то, что намерение постоянно изменяется в процессе восприятия более полного значения его последствия, и что результирующее действие изменяется соответственно.  Даже само восприятие включено в это над всей деятельностью смысла и намерения.  То, что человек воспринимает, не есть вещь сама по себе (которая неизвестна или непостижима, если оно вообще имеет какое-либо значение).  Скорее, какими бы глубокими или поверхностными ни были ваши восприятия, каждый понимает, что это означает в данный момент.  Намерение и действие развиваются в соответствии с этим смыслом.
 Хороший пример вышесказанного находится в процессе видения.  Большая часть этого считается само собой разумеющимся, и мы склонны предположить, что в наших головах есть какая-то внутренняя область, например, экран кинотеатра (за исключением того, что он сделан из мозговых клеток), на которых отображаются вещи.  Однако, если представить голову человека открытой изнутри, можно найти только клетки головного мозга, и в них не будет такого экрана. Тем не менее наблюдаемый объект кажется чем-то самим собой (по крайней мере, на наш взгляд). Очень тонким образом активность клеток мозга каким-то образом дает сознательное отображение информации, передающей чувства, как измененные и интерпретированные нашим прошлым знанием воспринимаемого объекта. Это раскрытие, конечно, будет затем существенно влиять на последующие намерения и действия.
 Этот взгляд на сома-значимую и знаковую деятельность очень хорошо согласуется с работами известного  психолога Пиаже, который тщательно наблюдал и изучал рост интеллектуального восприятия у детей с раннего возраста.  Это заставило его сказать, что такое восприятие вытекает из того, что в действительности является глубоким изначальным намерением действовать в направлении объекта.  Это действие может первоначально основываться частично на некотором значении, которое имеют объекты и  которое основано на накопленном инстинктивном ответе на опыт вида, и частично на  значении, которое основано на прошлом опыте самого ребенка.  Каким бы ни было его происхождение, это  действие заключается в том, чтобы включить (или ассимилировать) свой объект в цикл внутренней и внешней деятельности, в которой невозможен настоящий разрыв или разделение (например, сомы и психики).
Намерение подразумевает, по крайней мере, в некоторой степени соответствие с тем, что объект, как ожидается, будет собой представлять или будет делать как бы расплывчаты эти ожидания обычно ни были вначале). Получающееся действие возвращается как степень, в которой объект соответствует или не соответствует этому намерению.  Это приводит к изменению намерения, с соответственным изменением или направлением действия. Этот процесс продолжается до тех пор, пока есть несоответствие между намерениями и их следствиями (после чего он остается стабильным до дальнейшего расхождения между намерениями и ощущаемыми следствиями). Пиаже указывает, однако, что первоначальное намерение не должно быть направлено в первую очередь на включение объекта в цикл деятельности, чтобы произвести желаемый результат (например, получить удовольствие или удовлетворение). Вместо этого оно может быть направлено главным образом на восприятие объекта.
Например, ребенок может начать движения, направленные на исследование и наблюдение объекта (например, его поворот, приближение к нему и т.д.). С таким намерением он может начать со всевозможных предварительных ощущений относительно того, чем объект может быть, и позволить им разворачиваться в действия, которые возвращаются как восприятие соответствия или же проверка намерений, стоящих за действиями.  Это приводит к соответствующей модификации подробного содержания намерения, стоящего за этими движениями, до тех пор, пока исходящие действия и входящие восприятия не будут согласованы. Это очень важное развитие преднамеренной деятельности, которое делает возможным бесконечное движение обучения и обнаружение того, что не было известно ранее.
Подобный процесс, распространяющийся по всему мозгу и остальной нервной системе, происходит на более глубоких уровнях смысла. Таким образом, на определенном этапе ребенок учится изучать что-то, чего рядом нет, чтобы ощущать восприятие, отображая его в воображении. Действительно, можно сказать, что конструируемое воображение схоже с просто чувственным воображением в том смысле, что оно основано на избранной информации, но отличается тем, что информация исходит из памяти и мысли, а не из чувственного восприятия.  Таким образом, как говорит Пиаже, воображение дает своего рода внутреннюю имитацию появления объекта.  Например,  через чувственное восприятие объекта, как видно уже с первого взгляда, воображение может позволить ребенку представить, что было бы, если бы он воспринял объект под другим углом. Конечно, он может быть в состоянии проверить, как это изображение на самом деле движется к воображаемому месту, откуда он мог бы видеть другой вид.  Но прежде чем сделать это, он может проверить, что он сделал внутренне.  Таким образом, он может сравнить образ в своем уме со своими знаниями о подобных объектах, чтобы увидеть, что его следствия имеют смысл.  Если они не таковы, подробное содержание намерения потребует того, что перспективу  придется изменять, пока не будет получено удовлетворительное внутреннее изображение. Это изменение возникает на более глубоком уровне намерения, которое связано с достижением гармонии между подробным содержанием намерения за видимым и тем, что на самом деле появляется в воображении.  Таким образом, может возникнуть неопределенное расширение внутренней сома-значимой и сигнальной активности, относительно независимой от исходящих физических действий  и поступающих физических ощущений.  Такая активность - примерно то, что подразумевается под ментальной стороной опыта.
Можно взглянуть на весь этот процесс с точки зрения скрытого или имплицитного порядка, который я обсуждал в другом месте. Поскольку, как указывалось ранее, все эти уровни смысла охватывают друг друга, они могут опираться друг на друга. В этом контексте значение представляет собой постоянно расширяющуюся и актуализирующуюся структуру - она может никогда не стать полной и совершенной. В пределах того, что в какой-то момент было понято, всегда остаются недосказанности, неудовлетворительные характеристики, неумение соответствовать тому, что на самом деле отображается или на самом деле сделано. И все же более глубокое намерение состоит в том, чтобы знать об этих несоответствиях и позволить всей структуре изменить их при необходимости.  Это приведет к движению, в котором постоянно разворачивается еще больше всеобъемлющих значений (например, в случае неприменимости законов Ньютона, которые привели к пониманию Эйнштейном новые законов пространства, времени и материи).
 Но, конечно, каждое новое значение, воспринимаемое таким образом, имеет некоторую ограниченную область, в которой от вытекающих из него действий можно будет ожидать, что они будут соответствовать тому, что происходит на самом деле. Например, есть основания полагать, что даже представления Эйнштейна о пространстве, времени и материи могут выйти за пределы определенной сферы. Такие ограничения в принципе могут быть продлены на неопределенный срок  через дальнейшее восприятие новых значений. Тем не менее, независимо от того, насколько далеко может пройти этот процесс, все равно будут пределы какого-то рода, которыми будут обозначены дисгармонии между нашими намерениями, как на основе самих значений, так и фактические последствия, вытекающие из этих намерений.  На любом этапе восприятия нового значения могут разрешать эти несоответствия и дисгармонии, но будут оставаться ограничения, так что полученные знания все еще неполны.
 Что подразумевается под вышесказанным, так это то, что значение может неограниченно распространяться на все более высокие уровни тонкости, а также всеохватности. В этом процессе происходит движение от эксплицитного к имплицитному и наоборот. Это может произойти, однако, только тогда, когда новые значения воспринимаются свежими от момента к моменту. Конечно, свежее восприятие может свободно течь в краткосрочной перспективе памяти, которая не содержит фиксированный контент и, следовательно, мы будем включать кратковременную память как естественное расширение свежего восприятия.  Однако долговременная память является своего рода относительно фиксированной записью, склонной к тому, чтобы иметь определенное стабильное качество.  Конечно, даже долгосрочные воспоминания могут исчезать или иным образом изменяться в зависимости от их значения, и так же видны изменения в реальном опыте.  Тем не менее, долговременная память работает как основной фактор. Сознание не способно трансформировать свою собственную структуру фундаментальным образом и на самом деле имеет лишь ограниченную способность даже адаптироваться к новым ситуациям (например, путем формирования комбинаций известных образов, идей, принципов и т. д.). Чтобы выйти за эти пределы, необходимо новое восприятие новых значений.  Чтобы создать новые значения таким образом, требуется наличие, по крайней мере, потенциально бесконечной степени внутренней глубины и тонкости наших психических процессов. Такие процессы бесконечной глубины и тонкости могут включать в себя содержание памяти вместе с остальным восприятием в целом, в котором, например, старые долговременные воспоминания могут принять новые значения. Таким образом, хотя память является по существу механической, когда она является основным действующим фактором, тем не менее она имеет возможность, во вторую очередь, в значительной степени участвовать в творчестве.
До сих пор мы приводили причины, по которым смысл способен неограниченно распространяться на все более высокие уровни тонкости. Однако на первый взгляд может показаться, что в другом направлении, т.е. сигнально и соматически, существует явная возможность ограничения в том смысле, что можно достичь нижнего уровня реальности.  Это может быть, например, некоторый набор элементарных частиц, из которых будет составлено все, например, кварки и лептоны, или, возможно, еще более мелкие частицы. Или же, в соответствии с принятыми в настоящее время взглядами современной физики, это может быть фундаментальное поле или набор полей, которые играют роль нижнего уровня. Что имеет решающее значение - так это то, что если бы существовал такой нижний уровень, его значение в принципе было бы однозначным.  В отличие от этого все паттерны высшего порядка, состоящие из форм в этой якобы базовой структуре материи, неоднозначны. То есть  скажем, то, как они выбираются и что они означают, во многом зависит от того, что для нас означает данная ситуация, и это может варьироваться в зависимости от наших интересов и мотивов, наших знаний и т. д. Но если, например, существует нижний уровень частиц, они будут точно такими, какие они есть, и представляют собой реальность, которая просто есть там, независимо от того, что это значит для нас  или для любых других особенностей контекста, в котором они должны быть рассмотрены.
Конечно,. следует иметь в виду, что все научные знания ограничены и временны, так что мы не можем быть уверены, что то, что мы считаем нижним уровнем, на самом деле таково (например, атомы считались быть нижним уровнем, и теперь известно, что он состоит из электронов, протонов, нейтронов и т. д., и считается, что в свою очередь таковые состоят из кварков, которые, в свою очередь, могут быть структурами преонов (субкварков) и т. д.. Тем не менее, эта неопределенность знания сама по себе не может помешать нам допустить  существование некоторого вида нижнего уровня, если мы хотим сделать это. Однако обычно не осознается, что квантовая теория подразумевает, что такой нижний уровень однозначной реальности невозможен.  Лучше всего это можно сделать с точки зрения Нильса Бора на эту тему, которая является наиболее последовательной интерпретацией теории, которая была дана до сих пор, и та, которая была принята большинством физиков (хотя следует отметить, что немногие физики изучили Бора достаточно глубоко, чтобы в полной мере оценить революционные последствия его крайне тонко выраженных аргументов).
Чтобы понять, что здесь происходит, мы должны сначала указать, что, хотя квантовая теория противоречит ранее существовавшей классической теории, она не объясняет основные понятия этой теории как приближение или упрощение. Скорее это должно в то же время предполагать, что классические понятия должны противоречить им. Этот парадокс разрешен в позиции Бора, считавшего, что квантовая теория не вводит никаких новых основных понятий вообще. Скорее, что она делает, так это требует, чтобы понятия (например, положение и импульс), которые в принципе однозначны в классической физике, должны стать неоднозначноми в квантовой механике. Но слово "неоднозначность" означает просто неполное определение значения. Действительно, очевидно, что все значения должны иметь определенную двусмысленность. Это может быть так в большей или меньшей мере, но это никогда не может быть полностью устранено. То, что делает Бор, - он вносит эту двойственность смысла (которую мы обычно ассоциируем только с умом), которая играет решающую роль в понимании поведения материи, насколько она трактуется квантовой теорией. Бор вводит такой принципиально новый шаг не потому, что хочет быть смелым и революционным. Скорее он вынужден делать что-то вроде этого из-за самой формы математики, которая так успешно предсказывает квантовые свойства вещества. Эта математика дает прогнозы в целом только для статистических агрегатов подобных измерений. Тем не менее, он не только не может предсказать, что на самом деле произойдет в индивидуальном измерении; он даже не может дать однозначную концепцию или картину того, какого рода процесс должно произойти или иметь место в таком измерении. Действительно, значение каждого отдельного измерения анализируемым образом связано со всем набором экспериментальных условий, в которых происходит это измерение, и таким образом, что это значение никогда не будет четко определено во всех соответствующих аспектах. Это подразумевает, что математические уравнения ни в коем случае не являются однозначным отражением независимо существующей реальности, что лежат в основе явлений (феноменов), которые можно найти в измерении. Скорее, они просто помогают придать таким явлениям двусмысленное и контекстно-зависимое значение (как правило, статистическое).
Таким образом, при любой попытке измерить положение и импульс частицы достаточно точно есть внутренняя неопределенность в значении каждой из этих величин. Действительно, означает ли, например, пятно на фотопластинке частицу с четко определенной позицией или частица с четко определенным импульсом зависит от общего контекста, определенного по общему экспериментальному плану? Эта зависимость значения экспериментальных результатов от контекста незначительна на обычном уровне опыта, но это важно в любом очень точном измерении, и не только положения или импульса, но любого физического свойства вообще. Из этого следует, что в конечном итоге нет однозначного контекста независимого нижнего уровня реальности в физике за пределами самих явлений. Действительно, весь вопрос о том, что следует понимать под такими терминами, как электроны, кварки и т. д., неразрывно связанными с формами, которым мы решили уделить особое внимание (т. е. механизмами материи, необходимыми для осуществления эксперимента).
Итак, более высокие уровни, которые зависят от значения и того, что, как ожидается, будет фундаментальным уровнем (например, частицы) связаны друг с другом таким образом, что не могут быть распутаны. Описанная выше ситуация, разумеется, является характерной чертой разума и смысла. Действительно, вся область значения может быть описана как предмет различия между содержанием и контекстом, что похоже на то, что существует между сомой и значимостью, между тонким и проявленным. Есть два аспекта, которые неизбежно присутствуют, по крайней мере, неявно, в любой попытке обсудить все смыслы в любой конкретной ситуации. Согласно словарю, содержание имеет существенное значение (например, содержание книги). Но любой определяемый контент абстрагируется от более широкого контекста, который так тесно связан с содержанием, что значение первого не полностью определено без последнего. Элементарный пример - использование самого словаря. Каждое слово определяется в контексте, представленном другими словами, и, в свою очередь, эти другие  слова зависят от еще более широкого контекста слов, который может включать в себя некоторые из оригинальных слов, из которых они сами были определены. То есть контекст может быть круговым и расширяться до бесконечности за все горизонты. Действительно, каждый контекст таким образом сам по себе рассматривается как дополнительный контент, который имеет более широкий контекст и так далее. В более общем смысле, значение какого-либо конкретного уровня контента, следовательно, очевидно, критически зависит от его соответствующего контекста, который может включать в себя бесконечно более высокие и более тонкие уровни значений (например, означает ли данная форма, увиденная ночью, просто тень или нападающего, зависит от того, слышали ли мы про бродяг и т. д.).
Хотя Боровская интерпретация квантовой теории последовательна, она неудовлетворительна в том, что в конечном итоге она может обсудить только с точки зрения измерений явления, как они должны наблюдаться в физике. С точки зрения имплицитного порядка, возможна альтернативная интерпретация, в которой можно приписать явления более глубокой реальности, которая лежит в их основе. Однако эта реальность не является механической. Скорее, ее основное действие и структура понимается через сокрытие и раскрытие. Это подробно объясняется в другом месте, но  важное для наших целей здесь заключается в том, что закон полного имплицитного порядка (холономия) определяет некоторые подчиненные порядки, которые могут быть от него абстрагированы как обладающие относительной независимостью (автономией). Важным моментом является то, что деятельность этих подчиненных порядков зависит от контекста, поэтому при изменении контекста их основные способы поведения могут также изменениться, и на самом деле они могут даже перестать быть должным образом абстрагируемыми как независимые и автономные.
Итак, имплицитный порядок позволяет обсуждать понятие реальности таким образом, чтобы от нас не требовалось измерительной аппаратуры в существенной роли. Это достигается путем создания какой-либо абстракции части природы в контекстно-зависимом целом, не только в поверхностном смысле взаимодействия с тем, что было исключено, но и в более существенном, в том, что сам его способ поведения может меняться в зависимости от контекста (например, является ли электрон скорее волной или частицей). Установленная зависимость от конкретных условий экспериментальных мероприятий людьми в лабораториях - это только частный случай этого.
Аналогия между скрытым порядком и значением, таким образом, довольно ясна. Эту аналогию можно провести и далее, отметив, что при скрытом порядке (как и в плане смысла) тонкие уровни в конечном итоге и организуют уровни более явные, и дают им начало. В качестве примера этого в физике мы можем рассмотреть квантово-механическую теорию поля (а не соответствующую теория частиц). Как показано в другом месте, поле можно рассматривать как скрытый порядок, который, однако, получает структуру и организацию формы от гораздо более тонкого вида скрытого порядка. Действие этого тонкого скрытого порядка на явный порядок дает хорошую аналогию знаковых отношений, которые мы обсуждали здесь в связи с человеческим опытом. В определенном смысле предложить такую идею - значит распространить понятие, подобное смыслу, на всю вселенную. Подразумевается, что каждая особенность вселенной не только фундаментально зависит от контекста, но и что общие признаки проявленного будут в целом существенно зависеть от более тонких аспектов.
Как мы уже видели, вышеизложенное справедливо и для нас, как умственно, так и физически. Следовательно, это мнение подразумевает, что все, включая нас самих, является обобщенным видом значения. Мы поговорим об этом более подробно позже, но в настоящее время мы подчеркиваем, что сознание, как мы его знаем, не приписывается природе. Скорее, предполагается, что и природа, и разум в нашем опыте (который каким-то образом эволюционировал в природе) имеют общий процесс, который является продолжением сома-значимой и знаковой деятельности.
Ясно, что приведенное выше понятие значительно упрощает проблему того, как можно понять связь между разум и материя. На данный момент ясно, что абсолютного различия между ними нет. Скорее, есть только одно поле реальности в целом, содержащее универсальное, но относительное различие между обобщенной сомой и обобщенным значением (которые, как мы помним, не являются отдельными сущностями или субстанциями, как, например, психика и сома). Тогда материальный процесс встречается везде, где соматическая сторона этого универсального и фундаментального различия есть главный фактор, и то, что мы называем умом, встречается везде, где сторона значимости является основным фактором.
Однако, кроме того, мы предлагаем подход, с которым  мы не только будем продвигаться к еще более высоким и тонким уровням по мере того, как наше внимание углубляется в ментальную сторону, но это также происходит, когда мы будем углубляться в физическую сторону. Кто-то может даже предположить, что, возможно, обе стороны в конечном итоге встретятся на бесконечной глубине, на почве, на которой появляется все существование. Но из-за необходимой зависимости каждого уровня от еще более тонких контекстов, не может быть никакого конечного нижнего уровня реальности. Конечно, эта точка зрения поднимает серьезный вопрос о том, имеет ли смысл говорить, что материальные структуры имеют внутренний смысл, который в конечном счете не относится к нам. Хороший способ привести к этому вопросу заключается в том, чтобы рассмотреть различие между информацией и ее значением. Элемент информации сам по себе будет иметь небольшое значение или не будет иметь никакой ценности, кроме как в более широком контексте, в котором будет всплывать значимость этой информации.
 Конечно, мы обычно рассматриваем и информацию, и значение как принадлежащие только человеческому разуму. Но в информатике информации придается своего рода объективное значение. Для этого информация анализируется с точки зрения битов, которые по сути являются ответами на вопросы "Да-Нет". Таким образом, элемент в кремниевой микросхеме представляет Да, когда он находится в определенном физическом состоянии, и Нет в противном случае. Очень большая сеть таких битов позволяет нам хранить всевозможную информацию в соме кремниевого чипа. Итак, на данный момент, мы можем по крайней мере сказать, что такая информация имеет объективное представление, и что она также может объективно действовать как запрограммированная часть компьютера без дальнейшего вмешательства человека. Действительно, как термин, который используется в связи с компьютерами, информация, очевидно, представляет собой особый вид соматического кода или языка, основанный на состоянии набора кремниевых чипов, а не на напечатанных или произнесенных словах, пятнах света на экране телевизора и т. д. Поэтому мы можем ввести термин "информационная значимость" как особая форма сома-значимости, которая в основном уместна в контексте компьютеров.
Чтобы более широко видеть, как информация может быть объективно активной и не зависеть от людей или от того, что они сконструировали (например, компьютеры) для контекста смысла, здесь можно обратиться к полезному определению, представленному Грегори Бейтсоном. Информация - это разница, которая имеет значение. Это хороший момент для наших целей здесь, так как при изучении материи в целом мы постоянно сталкиваемся с различиями, которые имеют значение, знаем ли мы о них или нет (например, различия в начальных скоростях частиц ведут к различным функциям или траекториям). В таких ситуациях мы можем сказать, что информация функционирует как обобщенное намерение, которое действует объективно. (Например, разные скорости могут быть описаны как отличающиеся по намерениям к будущему движению).
Итак, мы видим, что определение Бейтсона включает в себя понятие, что намерение подразумевает информацию, которая, как правило, разворачивается в объективное действие, которое определенным образом соответствует этой информации (т.е. , как разница, которую эта информация производит). Чтобы еще больше понять, что подразумевается в определении Бейтсона, мы также должны добавить, что каждый бит информации возникает в более широком контексте раскрытия смысла. То есть понятие минимума информации актуально только как элемент общего процесса, в котором этот бит абстрагируется от общего потока значений.  Если мы  будем мыслить о природе в более общем смысле, как это предусмотрено законами, в которых различия в более ранних условиях образуют необходимый путь к другим в более поздних условиях, мы можем увидеть, наконец, контуры того, как понятие объективного сома-значения и знаковой деятельности может распространяться на вселенную в целом.
Интересно, однако, использовать пример компьютеров, чтобы показать, как этому понятию можно дать более точное и подробное выражение. Чтобы сделать это, мы начнем с рассмотрения типичного элемента Да - Нет (например, в кремниевом чипе), как мы делали раньше. Мы представляем его состояние элементом E. Если ответ Да, определенный процесс теперь приводится  в движение сигналом, поступающим в микросхему, и если нет, ничего не происходит. Ответ да дальше представлен E = l, а No - E = 0. (В любой живой клетке, особенно в нервной, однако, может быть более тонкий вид информации, имеющий определенную пороговую чувствительность, а также как возможность постоянного изменения отзывчивости в соответствии с условиями, а не все или ничего, ибо качественное не характерно для компьютерных элементов).
Теперь что важно для компьютера - так это то, как такой элемент связан с другими элементами, и, в конечном счете, с вводом информации извне и выводом внешнего воздействия, как определено программой.  В типичной ситуации, определенный элемент входов приходит к этому элементу, и они связаны с соответствующим диапазоном выходов. Если программа такова, что E = l, любой из входов приведет ко всем выходам. Если E = 0, то ничего не произойдет. Если бы мы перевели эту ситуацию на обычный язык, мы могли бы сказать, что смысл информационного контента, когда E = 1, заключается в том, что вышеуказанные входные данные должны приводить к соответствующим исходящим действиям. Можно тогда сказать, что состояние с E = l аналогично намерению ответить на эти входы определенным образом, тогда как Состояние с E = 0 аналогично намерению не отвечать. Поскольку эти элементы связаны по-разному, могут возникнуть более тонкие уровни намерения. Таким образом, если есть древовидная структура, поток активности будет проходить вдоль ветви (1), если состояние элемента A равно Да, и вдоль (2), если Нет. На элемент A, в свою очередь, может влиять ввод еще других элементов (например, в память компьютера), либо на выходе других машин, либо самим программистом. Действительно, программист Кроме того, на намерения может существенно влиять как структура машины, так и содержание ее  программ. Таким образом, намерения внутри программиста и внутри машины будут по крайней мере в определенной степени образовывать большее целое, в котором человек и машина будут объединены.
Поскольку будет полезно предложить аналогию между структурами информационного значения в компьютере и теми из обобщенных  сома-значений, которые присутствуют в материальных процессах в более широком смысле, мы теперь покажем, как смысл может быть представлен математически матрицей. Для этого давайте сначала вернемся к соображению об одном элементе Е. Представим чувствительность входа по каналу А с помощью V и чувствительность выхода по каналу В на V (б). Затем мы определяем матрицу M = V. Матрица описывает чистую взаимосвязь ввода-вывода для элемента, представленного E. Такая матрица объединяет информацию и ее значение в единую математическую концепцию. Конечно, эта матрица представляет только один элемент и его связи. Чтобы описать более сложные и тонкие структуры, которые могут быть построены из таких элементов, потребуются соответственно более сложные и тонкие структуры  матрицы, иерархически организованные в матрицы матриц и т. д. Это позволит создавать сложные структуры смыслов, способные трактоваться как неотъемлемое целое на систематической математической основе. (Более технически мы можем добавить, что это математика нелинейная и нелокальная, а логика  - обычная, а не булева. Хотя отдельные матрицы сами линейны, они организованы таким образом, что общая система не линейна. А поскольку элемент E более высокого уровня иерархии имеет свое значение в целом блоке линейных структур уровней матриц, полученная теория нелокальна. Наконец, хотя элементы E булевы, их  значения, выраженные через V  и V  (б) не являются булевыми).
 Однако до сих пор мы давали матричное представление значения только в его аспекте намерения.  Как насчет его аспекта значимости? Чтобы расширить аналогию таким образом, нужно ввести понятие связи (общей, косвенной) между выходом элемента (или набором элементов) и входом. В частности, нужно организовать это соединение так, чтобы, если выходные данные не давали определенного результата (определенного, например, другими элементами в программе) ввод изменяется таким образом, чтобы вызвать действие, которое уменьшает несоответствие между фактическим состоянием и результатом, который машина должны произвести. Такого рода поведение, очевидно, является аналогом деятельности, описанной Пиаже в его исследованиях роста интеллекта
у младенцев и детей младшего возраста. Здесь исходящая деятельность определяется существующим паттерном смысла так, как намерение изменяется в ответ на входящую активность восприятия, пока обе стороны не согласятся. Точно так же в нашей машине схема выходов V  (б) , будет изменяться до тех пор, пока значение не будет согласовано с  U.  Такое согласие установило бы физический аналог значения как такового. (Здесь следует добавить, что в некотором элементарном смысле такая обратная связь между выходом и входом уже активно используется в  кибернетических процессах, а также в био-обратной связи).
Математически, в ситуации соответствия между выходом и входом, описанным выше, мы можем установить отношение V = U, и матрица тогда принимает особую форму М = U.  Эта форма матрицы отличается тем, что обе ее стороны по существу одинаковы.  Поэтому она называется симметричной матрицей. Наше предложение состоит в том, чтобы распространить такую идею на материю в целом, как она трактуется квантовой теорией. На самом деле хорошо известно, что в этой теории физическая ситуация больше не описывается числовыми значениями физических величин (такие как положение, импульс, энергия и т. д.). Скорее они заменяются матрицами. Действительно, фактическое состояние физической системы описывается симметричной матрицей, распространяющейся на то, что называется герметическим, если это состояние матрица или матрица плотности). Как объяснено выше, такая матрица может представлять определенную информацию наряду с ее значением. И, как мы уже видели, весь этот неразделимый комплекс объективен в том смысле, что он представляет собой разницу, которая имеет существенное значение, и одновременно указывает, что это значение есть. Интересно, что квантовая теория использует матрицу другого типа (это называется унитарной матрицей), которая не симметрична. Такая матрица как раз и описывает все движение и деятельность материи. Это тоже соответствует тому, что было сказано здесь, в связи с обычными материальными частицами и с машинами. Ибо здесь также симметричная матрица представляет собой объективное намерение действовать определенным образом. Такое намерение в конечном итоге может возникнуть из еще более широкого контекста смысла, как оно описано симметричными матрицами, матрицами матриц и т. д.
Итак, мы полагаем, что этот вопрос имеет встроенное намерение двигаться в соответствии с определенными общими и обычными правилами, и что, когда он делает это, он называется законом движения. Такой закон описывается несимметричной матрицей. В общем, структура такого намерения, конечно, более тонкая, чем в компьютере, хотя основной принцип все еще похож. Но главное в том, что законы движения материи можно рассматривать как намерения, которые являются формами обобщенного значения.
Подводя итог, отметим, что мы использовали компьютер в качестве примера того, как можно получить объективное видение процесса сома-значения, и мы выразили это математически в терминах симметричных и несимметричных матрицы. Благодаря тому, что в квантовой теории как состояние существования материи, так и закон того, как оно движется и трансформируется, выражается в терминах одинаковых симметричных и несимметричных матриц,мы показали, каким может быть наше представление об универсальности соматической и значимой деятельности, которое рассматривается как содержащееся в самой основе современной физики. Но (как показано в другом месте) это использование матриц также есть типичный способ математически сформулировать, что подразумевается под скрытым порядком. Отсюда следует, что последний обеспечивает общий способ описания, который охватывает деятельность человеческого сознания и компьютеров, которые есть продукт этого сознания и природы в целом, которая существует за пределами этого сознания.
Таким образом, то, что было сказано в этой статье, подразумевает, что можно последовательно относиться ко всей природе с точки зрения общего видения сома-значимой и знаковой деятельности. То есть в универсальном потоке концептуальный разрез может быть сделан в любой точке, и, как и в случае с магнитным полем, два полюса сомы и значения обязательно возникнет при каждом таком разрезе. Если затем сделать другой разрез, то поток между ними можно понять как сома-значимый и знаковый поток от одной из крайностей к другому концу и обратно.  Этот поток, наряду со всеми его внутренними отношениями, следует рассматривать как имеющий собственное существование до существования человека, хотя когда человек входит, его контекст может быть радикально изменен. Смотреть на вселенную таким образом действительно более последовательно, чем предполагать, что существует однозначный нижний уровень, на котором таким соображениям нет места.
Однако, как уже было сказано ранее, принципиальная разница между природой и машиной заключается в том, что первая бесконечна в своей потенциальной глубине тонкости и внутренней глубины, в то время как последняя - нет. Если мы примем, что человек эволюционировал в Природе, из этого принципа следует, по крайней мере, что он также потенциально неограничен в глубинах тонкости и внутренней глубины что он может достичь как физически, так и умственно. Конечно, машина также способна на неопределенно долгое развитие, но, насколько мы можем видеть в настоящее время, это потребует помощи человека.
Таким образом, мы увидели, что описанные понятия в принципе могут охватывать как внешнюю вселенную материи, так и внутреннюю вселенную разума. При таком подходе возникают три основных аспекта:  сома, значение, энергия.
Современная физика в действительности уже показала, что материя и энергия - это два основных аспекта одной реальности.  Энергия действует внутри материи, и даже дальше, энергия и материя могут быть преобразованы друг в друга. С точки зрения Скрытого порядка, как объяснялось ранее, энергия и материя имеют определенное значение, которое  придает форму их общей активности и материи, которая возникает в этой деятельности. И, как мы видели, энергия разума и материальная субстанция мозга также наполнены своего рода значением, которое придает форму их общей деятельности и возникающим в ней материальным структурам. Таким образом, мы можем сказать, что в целом эта энергия охватывает материю и смысл, тогда как материя охватывает энергию и смысл. Кроме того, значение охватывает и то и другое - материю и энергия. Что бы мы ни знали и не понимали об этом, все должно быть понято через его значение. Это положение вещей, при котором средний член охватывает два других, как показано ниже.
Материя <> Энергия <> Значение
Значение <> Материя <> Энергия
Энергия <> Значение <> Материя
Итак, каждое из этих основных понятий охватывает два других. Именно благодаря этому взаимному охвату понятие целого получает свое единство.
Наконец, мы можем соединить все эти отношения в треугольную форму. Симметрия значения, энергии и материи в вышеуказанном отношении, однако, не является полной. Ибо, очевидно, даже различия между материей, энергией и смыслом сами по себе заключены в смысл. Общее поле смысл, следовательно, окутывает само себя; то есть есть смысл значения (на что мы на самом деле уже указали в начале этой статьи). В самом элементарном смысле это видно из того, что целый ряд различных и, по-видимому, не связанных между собой предметов, каждый со своим собственным значением, может объединиться в восприятие нового и более всеобъемлющего целого значения, в котором каждое из подзначений находит свой правильный контекст. Но гораздо глубже тот факт, что в области значения в целом, можно начать раскрывать смысл значения (мы делали это здесь в некоторой степени). Например, мы выразили структуру значений в терминах полюсов сомы и значения, тонкого и проявленного и т.д. Очевидно, что это будет продолжаться в бесконечно глубоких подходах. Ясно, что мы не можем так же обсуждать энергию энергии или материю. Поле значения как целое, таким образом, относится непосредственно к себе (и это действительно основа возможности того разума, который может постичь реальность в целом, в том числе и самого себя). С другой стороны, поля материи и энергии вполне обретают свою референтность только косвенно, во-первых, через значение, а во-вторых, через друг друга рефлексивно (например, материя относится к энергии и энергия к материи).
Проблема осмысления вселенной, которая может последовательно сослаться на саму себя, долгое время была сложной и  не была решена по-настоящему адекватным способом. Конечно, в целом было ясно, что вся область смысла может ссылаться на себя. При этом смысл, естественно, предполагает контекст вселенной, к которой он также относится. Но, как было сказано ранее, значение, тем не менее, обычно рассматривалось как характерное для нашего  разума, а не как надлежащая часть или аспект объективной вселенной. Тем не менее, мы можем видеть, что если есть обобщенный смысл, присущий вселенной, включая наши собственные тела и умы, то открывается путь для понимания целого как самореферентного через свое значение для себя. В целом очевидно, что аспект сомы не  может быть отделен от значения. Например, какие бы значения ни были в наших умах, они, как мы видели ранее, не отделены от совокупности наших соматических структур и, следовательно, от того, что мы есть. Но, самом деле, как также было видно, это последнее в решающей степени зависит от совокупности действующих значений внутри нас.
Если мы проследим эти значения до их окончательного происхождения, мы обнаружим, что большая часть их пришла от общества в целом. Каждый человек берет свою особую комбинацию из общей смеси, которая доступна для него в этом обществе. И по крайней мере, таким образом, каждый человек индивидуален. Тем не менее, основа характеризуется главным образом фундаментальным сходством всего человечества, в то время как различия относительно вторичны. В целом, такие значения меняются, когда люди живут, работают, общаются и взаимодействуют. Эти изменения основаны, по большей части, на адаптации существующих значений. Но это также возможно время от времени для новых значений, которые будут восприняты. Такое восприятие обычно возникало, когда кто-то осознавал, что определенные наборы более старых значений не связаны.
Такое восприятие можно понимать как обширное расширение того, что происходит в развитии интеллекта у растущих детей, как описано Пиаже. Некоторое еще не полностью сформированное представление о новом значении, устраняющем противоречия в значениях более старых, начинает проникать в намерения человека. Как объяснялось ранее, действия, разворачивающиеся из этих намерений, отображаются (например, в воображении), и несоответствия между тем, что отображается, и тем, что предполагается, приводят к изменению намерения, направленному на уменьшение этого несоответствия. Затем, часто в мгновение ока, которое, кажется, совсем не занимает времени, формируется связное новое целое значений, в рамках которого более старые значения могут быть восприняты как имеющие ограниченную достоверность в их соответствующих контекстах (например, как в нашем предыдущем примере, в котором замена Эйнштейном ньютоновских концепций релятивистскими идеями привела к новым значениям пространства, времени, материи, энергии и т. д., содержащим понятия Ньютона как приближения).
Вспоминая, что значение является неотъемлемой частью реальности, мы видим, что такое восприятие нового значения составляет творческий акт. Поскольку  последствия значений раскрываются, когда люди  работают с ними, новые значения, которые были созданы таким образом, вносят свой вклад в эту реальность. Это вклады не только в аспекте значимости, но и в аспекте сомы. Следовательно, каждое восприятие человеком нового значения фактически меняет общую реальность, в которой он живет и понимает свое существование, иногда с далеко идущими последствиями. Это подразумевает, что такая реальность никогда не может быть  полной. Однако в более раннем понимании смысл и реальность были резко разделены. Реальность не должна была, таким образом, быть на самом деле изменена напрямую путем восприятия нового значения. Скорее считалось, что для этого лучше было бы просто получить лучшее представление о реальности, которая не зависит от того, что она значит для нас. Например, можно обнаружить, что то, что, как мы думали, было нижним уровнем реальности, им не было, и поверить, что теперь, наконец, кто-то «увидел» истинный нижний уровень).
Этот момент имеет решающее значение для понимания психологических и социальных изменений. Ибо если есть некий смысл, отдельный от человеческой реальности в целом, тогда любое такое изменение должно быть произведено актом воли или выбора, в котором мы руководствуемся, возможно, нашими новыми представлениями о значении. Но если само значение является ключевой частью реальности, то всякий раз, когда общество, индивид и их отношения означают нечто отличное от того, что они делали раньше, фундаментальные изменения уже произошли. Никакой особый выбор воли  далее для этого не требуется. Скорее , содержание воли и рамки воспринимаемых возможностей, в рамках которых осуществляется выбор, наряду с ограничением одной из этих фактически выбранных возможностей, сами вырастут из значения общей ситуации, которая стоит перед нами в любой момент. Или, другими словами, то, что делает человек, неизбежно есть знаменательное следствие того, что для него значит весь его опыт, внутренний и внешний.  Например, когда мир стал обозначать множество непересекающихся механических фрагментов, одним из которых является сам человек, последний не мог бы поступить иначе, чем действовать соответствующим образом, и вступать в такой непрекращающийся конфликт, который подразумевает это значение.
Однако, если бы человечество могло поддерживать восприятие, означающее, что мир - это нерушимое целое с множественностью значений, некоторые из которых подходят друг другу и гармоничны, а некоторые нет, то перед нами разворачивается совершенно иное положение дел. Тогда может быть бесконечное творческое восприятие новых значений, что будут охватывать более старые и более гармоничные целые, которые развернутся в соответствующей трансформация общей реальности, которая была таким образом охвачена ими.
В этой связи стоит отметить, что наша цивилизация страдает от того, что можно назвать провалом  смысла. Действительно, с древних времен люди чувствовали это как некое бессмысленное существование вместо жизни. В этом смысле, значение также означает ценность. То есть бессмысленная жизнь не имеет ценности; так жить не стоит. Но конечно, ничто не может быть полностью свободным от смысла. Ибо, как мы объяснили ранее, понятие обобщенной сома-значимости, считающейся  действительной для всей жизни, подразумевает, что каждая вещь является ее полным смыслом. (что, конечно же, должно в конечном итоге включать весь соответствующий контекст). Если мы намерены что-то считать бессмысленным, то потому, что здесь есть значение, но это значение не адекватно. Обычно это потому, что оно очень механистично и ограничительно, и, следовательно, имеет мало значения или вообще никакого. Такие механические значения будут, как уже было указано, основываться на долгосрочных воспоминаниях, которые хранятся жестко, так что они не могут должным образом участвовать в свежих творческих представлениях. Изменение в этой ситуации возможно, только если воспринимается новое значение, то есть если оно, таким образом, механически не сужается. Такое новое значение, ощущаемое как имеющее высокую ценность, вызовет энергию, необходимую для того, чтобы создать совершенно новый образ жизни. С другой стороны, механическое значение имеет тенденцию ослаблять энергию, так что люди остаются на неопределенный срок, какими они были. Таким образом, значение рассматривается как играющее основополагающую роль в том, что есть жизнь на самом деле.
Когда мы приходим к тому, чтобы распространить этот характер смысла в космос, то в целом подобный подход будет сочтен целесообразным. Во-первых, конечно, человеческий смысл делает определенный вклад в космос. Но во-вторых, понятие обобщенного сома-значения подразумевает, что космос упорядочен в соответствии с неким объективным значением. Как и в случае с людьми, новые значения могут появиться как это общий порядок. Например, современные теории в физике и космологии предполагают, что Вселенная возникла из Большого взрыва, во время которого изначально не было электронов, протонов, нейтронов или каких-либо других базовых структур материи, которые теперь известны. Пространство и время также не существовали в их нынешних четко определенных формах. Все это возникло из совсем другого положения вещей. Наше утверждение заключается в том, что, если это происходит с действиями людей, этот процесс возникновения включал в себя творческое раскрытие обобщенного значения. Позже, с развитием формы жизни, принципиально новые шаги, возможно, также развились в творческом раскрытии дальнейших новых значений такого рода.
Затем возникает вопрос о том, как наши собственные значения связаны со значениями Вселенной в целом. Здесь мы напомним, что наши действия в отношении остальной части вселенной в конечном итоге являются результатом совокупности того, что это значит для нас. Но поскольку мы предлагаем, чтобы все действовало по схожему принципу, мы можем сказать, что реакция остальной части вселенной для нас - это ее знаковая реакция в соответствии с тем, что мы для нее значим. Конечно, не все значения гармонично сочетаются с тем, к чему они относятся. Например, в обсуждении интеллектуального восприятия у Пиаже ясно, что ранние исследовательские движения ребенка могут быть результатом понятий не адекватных  значению общей ситуации, в которой он действует. Но с ощущением расхождения между намерениями и тем, что на самом деле происходит, возможно новое восприятие новых значений, и, таким образом, гармония в конечном итоге может быть установлена. Таким образом, в конечном счете, сохранятся только те значения, что допускают изменения, которые имеют тенденцию приносить такое согласие.
Мы полагаем здесь, что это справедливо не только для живых существ, но и для материи в целом. То есть через долгий процесс взаимной корректировки его различных субпопулярных значений и через проницательное восприятие новых целостностей, вселенная достигла большой степени полной гармонии, что раскрывается в огромном порядок естественных законов, некоторые из которых были открыты современной наукой. Наше утверждение дальше, однако, в том, что гармония не завершена, и действительно не может быть таковой. Даже сейчас дальнейшее создание смысла происходит в процессе, который включает в себя человечество как часть себя. И здесь мы имеем в виду не только физическое развитие, но и постоянное создание новых значений, которые необходимы для развития общества и самой человеческой природы. Кроме того, даже время и пространство являются частью общего значения и подвержены постоянной  эволюции. В этой эволюции расширенное значение как намерение является конечным источником причины и следствия (и более того, необходимости в целом).
Вместо того, чтобы спрашивать, что означает эта вселенная (в которую, конечно, входит и человек), мы поэтому должны сказать, что вселенная - это ее смысл. По мере изменения этого значения меняется и вселенная, и все, что в ней находится. Конечно, мы здесь имеем в виду не только значение вселенной для нас, но в более общем смысле, то, что мы назвали его объективным значением, т. е. его значением для себя. Как указывалось ранее, такой подход является последовательным, потому что вселенная, содержащая смысл, может постоянно ссылаться на себя. Точно так же мы должны сказать, что нет смысла спрашивать о значении жизни, поскольку жизнь тоже является ее значением (которое также самореферентно и способно изменяться в основном при изменении этого значения). Что требуется для такого изменения в жизни человека - так это творческое восприятие нового и все более всеобъемлющего смысла.
В чем смысл самого творчества? На этот вопрос, как и все другие фундаментальные вопросы, не может быть дан окончательный ответ, но он требует постоянного творческого восприятия. В настоящее время, однако, можно сказать, что творчество - это не только свежее восприятие новых значений и окончательное раскрытие этого восприятия в проявленном и и соматическом. Более того, это действие бесконечного в сфере конечного. Конечно, то, что ограничено. Эти ограничения могут быть расширены любым количеством способов, но когда это сделано, результат все еще ограничен. Независимо от того, насколько далеко может зайти этот процесс, то, что ограничено, неспособно к истинному творчеству. Самое большее, это может привести к механическим перестройкам видов элементов и компонентов, которые принадлежат к любым структурам, что возможны в указанных пределах. Однако, если кто-то мыслит конечное как подвешенный в океане бесконечного, можно видеть, что степень независимости этого определение не может быть без ограничений. Ибо все конечное возникает в бесконечном, поддерживается и трансформируется бесконечным, и в конечном итоге растворяется обратно в конечное. Очевидно, что бесконечность не исключает конечного, но, наоборот, оба окутывают последнее внутри него, объемлют и перекрывают его. Все конечные формы, материальные и ментальные, имеют свое окончательное происхождение и конец в океане бесконечного. И это то, что делает возможным творчество в любой конечной области.
Мы видели, что человек потенциально бесконечен. Человек на самом деле конечен или бесконечен? Пока конечное значение- это то, что доминирует в его сознании, тогда он действительно будет иметь это конечное значение. Но когда человек действительно видит новое значение, что человечество не должно быть ограничено таким образом, он фактически перестанет быть ограниченным. Он станет открытым для безграничного, и он сможет действовать творчески на каждом этапе жизни, индивидуально и коллективно. Во всем этом действии нет разделения между конечными областями, в которых человек может действовать, и бесконечным источником или почвой, из которой в конечном итоге возникает все, включая человека и его действия. Действительно, все, что может быть названным или обдуманным является аспектом этого единственного источника, который является окончательным основанием единства всех вещей (а также их различия). Мы можем напомнить здесь, что такие аспекты являются формами появления, которые различаются только мысленно, но которые помогают раскрыть что-то от природы всей реальности. Если знак соматической деятельности, вытекающей из таких форм, приводит к последовательному и гармоничному контакту с той реальностью, внешней стороной которой он является, мы говорим, что формы верны. В противном случае они являются несоответствующими.  И, конечно же, неправильно воспринятые явления обычно могут быть заменены на другие с помощью дальнейшего восприятия.
Мы обычно склонны ограничивать термин «внешний вид» тем, что присутствует в чувствах, в то время как мы говорим том, что восприятия либо ложны, либо истинны. Тем не менее, если кто-то задумается, то увидит, что и эти мысли только видимость. Определенные мысли могут относиться к тому, что мы называем сущностью; т.е. фундаментальной природой  вещей. Тем не менее такая мысль сама по себе является лишь конечной формой, возникающей из бесконечного и зависящей от этого неизвестного, откуда она возникла для всего, что определяет ее область действия. В конечном счете, это не может дать фундаментальный характер чего-либо. Таким образом, это только внешняя сторона. Однако через восприятие отношений между мыслью и тем, что дают чувства, становится возможным гораздо более глубокое восприятие значения того, что лежит в основе всей совокупности явлений.
Итак, давайте теперь скажем, что сома и значение, а также материя, энергия и смысл - все это явления.  Однако к настоящему времени должно быть ясно, что внешность вообще не должна рассматриваться как простые иллюзии, без ценности (действительно, иллюзии - это просто постоянно ложные явления). Наоборот, только правильно, умело и разумно имея дело с внешней стороной,  мы можем вступить в гармоничный контакт с любой реальностью, которая может лежать в ее основе. Что бы мы ни говорили об этом, наши выводы не идеальны. Но утверждение этой работы Бумага состоит в том, что понятие сома-значимости сделает возможным видение, который ставит нас в намного лучшую связь  с по существу неизвестной реальностью, чем обычная двойственность ума и материи, и лучшую, чем разделение между актором, действием и тем, на что мы воздействуем.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn