Робинзонада

                Весь покрытый зеленью, абсолютно весь,
                Остров невезения в океане есть.
                Там живут несчастные люди-дикари,
                На лицо ужасные, добрые внутри.
                Что они ни делают, не идут дела,
                Видно в понедельник их мама родила.
                (Л.Дербенёв)


        – Дети мои, вы просите, чтобы я рассказал о том, как мы познакомились с мамой? Тогда слушайте – это очень необычная история.

        Меня наградили туристической путёвкой. Да какой! – тур на теплоходе по островам Индонезии. В те годы о подобном даже мечтать было невозможно! Кто бы мог подумать, что это – путёвка на тот свет… Тур был международный. Советскую делегацию доставили к нему отдельным авиарейсом. А я на него опоздал и летел отдельно. Из аэропорта – прямиком на теплоход, уже готовый к отплытию. Из-за этого мне досталась самая неудобная каюта на теплоходе – маленькая, за её стенкой постоянно хлопала дверь на палубу, иллюминатор не открывался. Знать бы, что не надо огорчаться – это опоздание спасёт мне жизнь…

        Катастрофа случилась третьей ночью, под утро. Ночь была очень душной. Я проснулся от очередного хлопка дверью. Вновь заснуть не удалось. Поднялся, решил подышать свежим воздухом на палубе. Одеваться не стал – вышел в трусах и майке. Только вышел в коридор – хлопок, толчок, пол накренился, погас свет. Меня отбросило на стену, где висел спасательный круг, он свалился на меня. Новый толчок – дверь на палубу открылась. Не успел ничего сообразить, как оказался за бортом. Но крепко вцепившись в спасательный круг. Какая-то удивительная череда спасительных везений!

        Чуть-чуть светало. Из сильно накренившейся громады теплохода доносились приглушённые крики. И вдруг недалеко от меня отчётливый женский крик:
       – А-а-а! Помогите! Помогите!
        По-русски. «Кто-то из наших»,– подумал я и стал грести в направлении крика. Она уже тонула – голова скрылась под водой, вверх тянулась рука. Я схватил за руку и потянул на себя. Втащил женщину внутрь круга. На ней – одни только трусики, грудь голая. Явно вышвырнуло из постели в открытый иллюминатор. Это же нужно было в него пролезть… Вцепилась в круг, отфыркивается – уже хорошо.

        Теплоход быстро шёл под воду. Я грёб изо всех сил от него, чтобы нас не затянуло в воронку. Всё закончилось в считанные минуты. Уже рассвело. Только теперь до меня стала доходить жуткая реальность. Посмотрел на свою спутницу. Она – внутри круга, я вне его, но держусь за него. Девушка перехватила мой взгляд и… инстинктивно закрыла рукой голую грудь. Мне вдруг стало смешно:
        – Миленькая, конечно, в этой ситуации самая актуальная Ваша забота – прятать свою грудь от моих глаз. И как Вы собираетесь это постоянно делать?

        Она не ответила, но и руку не отвела. Ненадолго – уж больно неудобная поза получилась.

        Пора было оглядеться. Тщетно мы кричали:
        – Эй! Есть кто-нибудь живой?
        В ответ – лишь зловещая тишина. Зеркальная гладь утреннего моря не предвещала нам ничего хорошего. Ни шлюпки, ни второго спасательного круга – ничего! Как это могло случиться?! Ну, пассажиры все спали, но кто-то же должен был вести корабль? Почему не спасся? Где найти ответ? Я понял, что здесь нам никто не поможет.

        Не сразу я вспомнил, что на мне майка. Снял и отдал девушке – так ей спокойней. Начали знакомиться. 30 лет, не замужем, москвичка, филолог. Мне 35, и я не женат. Как по заказу. Она пыталась благодарить меня за своё спасение. Причём здесь благодарность – я всё делал машинально. Да и кто кого должен благодарить: остаться вдвоём намного лучше, чем одному. Подумал ещё: было бы куда хуже, окажись на её месте иностранная пенсионерка, какие среди туристов составляли большинство.

        Двое суток нас носило по морю. Хорошо ещё, что было тихо, и волн почти не было. Прижиматься друг к другу внутри круга довольно неудобно – слишком тесно. Время от времени я вылезал наружу и плыл, держась за круг руками.

        Нещадно палило солнце. Хотелось есть, но ещё больше – пить. И тут опять нам повезло: к концу первого дня набежали тучи, пошёл сильный дождь. Я снял трусы, она – майку. Выжали, стали насыщать дождевой водой и пить. Морская вода – прозрачная, красуюсь перед ней голым, да и она забыла про свою голую грудь. Но какое это уже имеет значение…

        Как хорошо, что нас двое! Рассказывали друг другу о себе – отвлекает от тяжёлых дум. И с каждым часом растёт симпатия к моей спутнице. Конечно, тогда я ещё не понимал, что нашёл свою судьбу.

        Нас прибило к берегу ранним утром. Отчаянно гребли, чтобы не проскочить мимо. Песчаный пляж, за ним лес. Мы вытащили свой спасательный круг и… дружно повалились на песок – сил никаких не осталось.

        Уже на следующий день она с лёгким раздражением сказала:
        – Мне нужно постирать трусики. Хотя бы отвернуться ты можешь?
        – Могу, конечно, да только никаких проблем это не решит. Поверхность, с которой испаряется вода, охлаждается. Если ты будешь регулярно сушить на себе свои трусики, рискуешь застудить внутренние органы. Мы не можем себе этого позволить – лечить некому и нечем. Есть и другая сторона вопроса. Под воздействием солнца, тепла и морской воды ткань разрушается. Сколько времени продержатся твои трусики – неделю? месяц? два? А потом что будем делать? Щеголять голиком не только друг перед другом, но и перед другими людьми, когда нас спасать будут? Придётся нам поберечь нашу одежду.
        – Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас разделась?
        – Я ничего не хочу. Это нужно не мне, а тебе. Необходимость так поступить будет давить на тебя. И всё равно придётся. Но я тебе помогу – начну с себя.
        Снял свои трусы.
        – Нет, не отворачивайся, смотри! Привыкай, другого пути у нас нет.

        Я не буду рассказывать подробности нашей робинзонады, она требует особого рассказа. А это, напомню, рассказ о нашем с мамой знакомстве, о зарождении нашей любви. Упомяну только, что искали следы людей, искали пресную воду. Радовались, обнаружив в лесу банановые деревья с гроздями бананов. Нашли в полосе прибоя деревянный ящик, с огромным трудом его вскрыли, а там – консервы с ветчиной! Да ещё вилка и нож в придачу. Похоже, с нашего теплохода прибило. Нашли ручеёк с пресной водой и еле заметную тропинку по его берегу, которая вывела нас к маленькому домику. В нём была печь с небольшим запасом дров, пила и топор, спички. Маленький кусочек мыла. Пачка соли и сахар. Чайник и кастрюля. И даже постель с подушкой и одеялом. Значит, здесь бывают люди! Крыша над головой – можно жить. Немыслимые везения!

        Наладили какой-никакой быт и ждали спасения. Ждать пришлось долгие два месяца. Каждый день из них следовало бы считать минимум за неделю, ведь мы были на виду друг у друга каждую секунду. Даже, извините, туалет поначалу справляли под присмотром – мало ли какие неожиданности могли случиться на незнакомом острове. Через неделю совместного бытия мы совсем перестали комплексовать на эту тему. И признались друг другу, что нас уже не напрягает ходить в чём мать родила, что никто из нас не мечтает хотя бы ненадолго оказываться в одиночестве. А это дорогого стоит! Моя спутница стала для меня самым близким, самым дорогим человеком на свете, которого я ни за что не хочу потерять.
        Мы верили, что спасёмся и даже обсуждали детали нашей дальнейшей совместной жизни.

        Многие люди, которым я рассказывал о нашей робинзонаде, не верили, что она не стала нашим медовым месяцем:
        – Ну, что вы – двое молодых людей, осознающих, что любят друг друга, нагих, постоянно спящих в обнимку… Это невозможно!
        Да, в нормальных условиях – невозможно. А вы пораскиньте мозгами: чем обычно заканчивается медовый месяц? Правильно: беременностью. А у нас никакой медицинской помощи, никаких лекарств, бинтов, нет нормального питания, даже одежды и обуви нет. А впереди зима… Какая она в этих краях? Сколько ждать: неделю? год? всю оставшуюся жизнь? Это же какая угроза для здоровья женщины, не говоря уже о ребёнке, для которого вообще ничего нет! Выход был один – воздержание. Несмотря ни на какие эмоции.
        Об этом мы откровенно договорились уже в одну из первых ночей на острове. Я был инициатором этого разговора – не хотел, чтобы оставались недомолвки относительно причин моей «холодности».

        Можете себе представить нашу радость, когда однажды в нашу халупу вдруг зашёл её хозяин – абориген?! Он, конечно, увидел наш спасательный круг на берегу моря, заметил свежепротоптанную тропинку вдоль ручья. И всё понял. Отнёсся к нам очень дружелюбно. Абориген приплыл на лодке за бананами и на пальцах объяснил нам, что взять нас он не сможет, но пришлёт за нами катер. Мы с радостью помогали ему собирать бананы.

        Катер за нами пришёл на следующий день. На нём даже прибыл фотограф, снимавший нас во всех местах. Конечно, уже в одетом виде: я – в одних трусах, она – в трусиках и моей майке. Молодец: сообразил, что может хорошо заработать на этих снимках. Вы хотите, чтобы я показал вам эти снимки? Не получится – мама не хочет, чтобы их кто-нибудь видел. Спрятала. Даже я не знаю, куда.

        Оказалось, что обитаемый остров находится всего в двух часах хода катера. Сбежались местные жители. Накормили, напоили, выделили нам угол в одной из хижин. Принесли кое-какую одежонку и обувку наподобие наших лаптей. А местный администратор, у которого была радиосвязь со столицей, доложил о нас куда следует. Два дня спустя за нами прибыл вертолёт с сотрудником советского консульства. Робинзонада закончилась.

        Работники консульства собрали нам одежду. Потом была пресс-конференция, на которую собрались десятки журналистов из разных стран: мы были единственными выжившими с того злополучного круизного теплохода, бесследно исчезнувшего в ночи. Не знаю, что с ним случилось. Возможно, натолкнулся на плавучие мины, оставшиеся со Второй мировой войны. Пришлось разочаровать тех, кто ещё надеялся найти на бесчисленных индонезийских островках ещё кого-то из выживших.

        Зато какая радость была для наших близких, когда они узнали, что мы живы!

        Увидев, какой интерес возник к нам в обществе, консульство организовало мне несколько платных публичных лекций. Вот где мне пригодились фотографии, сделанные предприимчивым фотографом. На деньги, заработанные лекциями, мы сумели одеться – не стыдно было возвращаться на Родину.

        …Прошло много лет. Мы с женой не нарадуемся своему счастью. А наши дети и внуки любят слушать мои байки… простите – правдивые рассказы… об удивительной цепочке случайностей, благодаря которым они появились на свет. Каждый рассказ – с небольшими вариациями и разными подробностями. Маленьким детям – конечно, с некоторыми купюрами. Ну, сами понимаете, с какими…

                Понедельник, 13 апреля 2020 г.
                13.04.2020 13:13
                Продукт самоизоляции по случаю коронавирусной пандемии.