Белый танец

Когда Фёдор перебрался в загородный дом, то стал мечтать о стеклянной крыше над спальней. Уж очень хотелось рассматривать звёздное небо перед сном, лёжа в кровати, а на рассвете любоваться облаками, наблюдать за процессом исчезновения звёзд, и чтобы при этом солнце разбрасывало лучи по всему помещению, делая интерьер спальни  загадочно-великолепным. Ему не приходило в голову, что погода может быть пасмурной, дождливой или морозно-неустойчивой со снегопадами, когда звёзд совсем не видно, а рассвет, мрачно-туманный, искажает восприятие, усиливает уныло-серые тона.
Его воображение рисовало сказочные, заманчиво-привлекательные картины, далёкие от реальности. И именно оно (это самое воображение) заставило его искать способы воплощения мечты в жизнь. Фёдор, томимый желанием, не думал, что, скорее всего, дом придётся перестраивать, укреплять несущие конструкции, что внесённые в старое здание столь кардинальные изменения могут сделать его внешний вид дисгармоничным.
Правда, подобная мысль промелькнула в его голове и улетела, не зацепившись. Отрезвление пришло позднее, как и понимание, что найденный по случаю архитектор, у которого принцип: «Любой каприз за ваши деньги», вряд ли будет отговаривать его от подобной авантюры. Так и случилось.
Когда архитектор стал убеждать его в необходимости возведения над стеклянной крышей сверхпрочных ставен, управляемых с помощью пульта, Фёдор вначале слегка напрягся, потому что понял, что стоимость перестройки от этого возрастёт в разы, и станет не просто дорогой, а очень дорогой. Он хотел поинтересоваться, можно ли обойтись без раздвижных ставен, но не успел, потому что деловые партнёры найденного  умельца предложили соорудить на всех окнах дома бронированные ставни, пообещали внушительную скидку, вошли в раж и стали расписывать преимущества подобного заказа.
 Фёдор с интересом смотрел на них и молчал. Желание объяснять, что не собирается превращать старинное здание (если учесть, что на замок пятнадцатого века оно не тянуло никак) в крепость, что смысла в этом никакого нет, отпало само собой. Если бы он хранил в доме уникальную коллекцию или жил в неблагополучном районе, где криминальность зашкаливает, данное предложение могло бы стать актуальным.
Но от первого и от  второго (слава Богу) его судьба уберегла. Нет, он не был дилетантом в области искусства, ему нравились картины художников-импрессионистов (одна картина, доставшаяся ему в наследство вместе с домом, даже висела в гостиной), не отвергал и современную живопись, как и шедевры прошлого. Но самое главное, Фёдор терпеть не мог, когда ему что-то навязывали помимо его воли, поэтому он отказался от перестройки дома, но не от идеи рассматривать на ночном небе звёзды.
И тогда он купил по совету знакомого астронома недорогой телескоп весьма хорошего качества. Правда, пришлось предварительно выслушать лекцию о профессиональной аппаратуре, которая необходима астрофизику или астроному для работы, и любительской, которую люди приобретают в качестве развлечения, когда наблюдение за звёздным небом превращается в хобби. Но, справедливости ради, надо сказать, что астроном не просто прочитал лекцию, но и помог Фёдору установить телескоп в спальне на втором этаже. И хотя Фёдор рассматривал звёздное небо от случая к случаю, но сама мысль, что он имеет такую возможность, грела его сердце.
С любопытством, свойственным ребёнку, Фёдор посещал всевозможные выставки не только по заданию редакции, но и по личной инициативе. Он словно искал что-то или кого-то на этих мероприятиях, но так и не находил. Диапазон его интересов был достаточно широк: от коллекций скульптур, изделий из стекла и фарфора, монет, марок, открыток, до  музыкальных инструментов, ювелирных украшений, колоколов, часов и макетов кораблей. Всё это могло бы стать предметом коллекционирования. И было этим самым «предметом»  для кого-то, но только не для него.
Даже когда несколько лет назад Фёдор обнаружил, что питает слабость к архитектуре, что его завораживают старинные здания, построенные известными и неизвестными зодчими прошлого, увлёкся историей архитектуры, ему не приходило в голову скупать недвижимость, ибо любоваться зданиями и коллекционировать их – не одно и то же. Как говорил Огюст Пере, «архитектура – это искусство, заставляющее звучать точки опоры». А произведения искусства должны быть достоянием народа – в этом Фёдор был всецело убеждён.
 К тому же он не раз наблюдал, как коллекционеры постепенно превращались в людей зависимых. А для него была важна свобода. Возможно, были и иные, некие скрытые, мотивы из-за которых он не желал транжирить дядины сбережения,  не хотел ничего менять в сложившемся размеренном ритме и устое жизни, но об этом он никому никогда не говорил. Его фантастические идеи, как правило, вступали в спор со здравым смыслом, который одерживал победу. Правда, иногда он всё же приобретал «ненужные» вещи, которые становились либо подарками для друзей, либо им находилось место в доме.
Генрих Гейне как-то заметил: «Есть вещи между землёй и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки». Следуя этому высказыванию, Фёдор не озадачивался пониманием собственных импульсов. Правда, справедливости ради, следует заметить, что он был, скорее, ценителем необычных вещей, которые не так часто, но всё же приобретал, нежели накопителем.
Судьба вела его иногда широкой дорогой, иногда извилистой тропой, бывало, что он оказывался в лесной чаще возле пропасти или непроходимого болота в кромешной тьме, но, как ни странно, всегда находился кто-то, кто выводил его снова на шоссе, где было светло и понятно, куда двигаться дальше. Он списывал подобное везение на то, что в жизни каждого человека иногда случаются странные, неожиданные встречи, которые потом оказываются судьбоносными. Разница лишь в том, говорил он сам себе, что кто-то отслеживает нечто подобное, а кто-то не озадачивается вовсе на этот счёт. Правда, он не озвучивал, к какой категории относит себя.
Но самое главное его увлечение - размышление в полудрёме после пробуждения (состояние, очень близкое к медитативному) позволяло рассмотреть возникшую проблему с разных сторон, порой весьма неожиданных, найти выход из безвыходного положения, увидеть то, что обычно ускользает в суете повседневности. В таком состоянии он мог просчитать последствия предпринятых шагов, услышать свой внутренний голос. 
Его шеф говорил, что Фёдор выходит сухим из воды благодаря своей интуиции. Именно она помогает ему находить правильное решение, сделать правильный выбор, увидеть искажения, нарушения, высказать неприятные вещи в лицо собеседнику, не обидев его при этом. А главное, благодаря интуиции он оказывается в нужное время в нужном месте. Фёдор не спорил с начальством, но не был уверен, что всё дело в интуиции или каком-то исключительном даре. А о том, в чём был уверен, предпочитал молчать.
Но сегодня он проснулся с ощущением тревоги, которое вытолкнуло его из сна, не позволив расслабиться. И дело было не в изменении погоды, а в предстоящем посещении бывшего однокурсника в связи с его днём рождения. Звонок накануне вывел Фёдора из равновесия. Он не мог поверить, что Юрий вспомнил о нём. Здравый смысл пытался прорваться сквозь эмоции, вылезшие из тайников, где прятались слишком долго, задать единственно верный в этой ситуации вопрос: «Почему через столько лет Юрка позвонил ему»? Но эмоции увели его в сторону. А потом он не заметил сам, как погряз в воспоминаниях, отчего плохо спал, и, естественно, ему стало не до поиска истины с утра пораньше.
«Надо было отказаться от приглашения, сослаться на занятость, на срочный заказ от редакции. Да мало ли причин можно было найти? - подумал он. – Командировка за тридевять земель, простуда.  А я, как всегда, погрузился в сомнения. «Быть или не быть»? Какой смысл теперь горевать об упущенной возможности? Врать так и не научился, к тому же извёл бы себя, если ощутил с его стороны намёк на обиду. Придётся идти. Вру, себе вру. Да не горюю я вовсе. Я же обрадовался, что Юрка вспомнил обо мне. Просто ошалел от счастья. И первая мысль, меня посетившая, была об Ирке. И чего я жду от этой встречи? – спросил он себя мысленно. – Не знаю. Тревожно просто на душе. Да ещё этот нудный дождь. Правильно, всё дело в дожде. Глупость несусветная. Неужели я согласился  на это мероприятие только ради возможности увидеть Ирину после стольких лет? Острых ощущений захотелось? А ты видел свою рожу в зеркале, красавец? Думаешь, ты стареешь, а она всё та же смешная, задиристая девчонка, в которую ты был влюблён? И время над ней не властно? Юрка сказал, что она развелась с мужем. И что? – спросил он себя мысленно. – У неё давно своя жизнь, без тебя. И освободившись от одного брака, где гарантия, что она не собирается замуж снова? Но, заметь, не за тебя, непризнанный гений, эрудит со стажем.  Поёрничал? В конце концов, и я не собираюсь просить её руки. Это просто тоска по прошлому, по нашей бесшабашной юности. Или по чему-то, что не поддаётся расшифровке, что сидит где-то там, в голове и прячется до поры, до времени? И что делать будем»?
 - Ничего, - пробубнил он себе под нос с недовольным видом, накинул халат на плечи, встал, подошёл к окну и с некоторым облегчением констатировал: - Пробежка отменяется. И всё же на что я надеюсь? Ни на что, я иду на день рождения к Юрке не из-за неё. Врёшь, Федя. А может, мне важно убедиться, что я дышу ровно на её счёт? И возрастные изменения здесь ни при чём. Мы все краше с годами не становимся. О чём это я? Да, нам не по семнадцать лет, но не старики же. Едва за тридцать…
Он вдруг вспомнил, как однажды пережил ни с чем не сравнимую растерянность от мысли, что его жизнь – это полёт мотылька к пламени. Он долго не мог прийти в себя даже после того, как расширил это определение до масштабов всех людей. Нет, он всегда знал, что жизнь – конечна, просто, когда приходит осознание уже известного факта, случается некий переворот в сознании, и тогда привычные вещи воспринимаются иначе.
- «Но даже если жизнь переворачивается с ног на голову, пропасть под ногами не становится небом». Об этом мне любил напоминать дядька. Отыскал ли он где-то столь изысканное высказывание в умных книгах или это было его собственное изречение, мне было не важно, потому что я ощутил некую магию, заключённую в этих словах, отчего в разных ситуациях они до сих пор продолжают звучать, как откровение, - сообщил он своему отражению в зеркале. – Итак, я иду на праздник, праздник тела, не более того, - вздохнул он. – Так что помни об этом. Другие не дадут забыть.
Фёдор не любил опаздывать, но в этот раз намеренно тянул время. Выбрал подарок  из тех вещей, что ещё не успел пристроить, упаковал, посмотрел на часы: всё шло по плану. Даже погода сжалилась над ним: дождь прекратился, выглянуло солнце.
«Это добрый знак, - подумал он. – И какой же? Какой-какой? Добрый».
Перед подъездом дома, в котором жил его бывший однокурсник, он снова посмотрел на часы и улыбнулся: ему (он надеялся на это) удалось прийти позже всех. Он поднялся на лифте на пятый этаж, услышал смех и музыку, стоя перед дверью бывшего однокурсника. Фёдор задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и только собрался позвонить, как дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с виновником торжества.
-   Привет! – воскликнул этот самый «виновник», увидел удивление на лице Фёдора и рассмеялся: - Я не стал экстрасенсом, всё до банальности просто. Услышал, что лифт остановился на этаже, распахнул дверь на всякий случай. Здорово подгадал? Хотел удивить тебя, но когда увидел твоё лицо, понял, что вышел перебор, поэтому объясняю ситуацию, чтоб из ступора вывести, а то ещё в обморок упадёшь. Всё же ты натура нежная. Да и фантазёр непревзойдённый. Помню твои байки про чудеса. Я боялся, что ты не придёшь, что затаил обиду на меня. Единственное, что меня оправдывает, не по злобе рассорил вас тогда с Иркой, не от большого ума, если честно.
- Звучит, как запоздалое извинение.
- А это и есть извинение. Федька, ты не представляешь, как я рад тебя видеть, - выпалил он и обнял опешившего бывшего однокурсника. – Честно. Искренен до неприличия, как на исповеди.
«Только я не священник», - подумал Фёдор и улыбнулся.
- Здравствуй-здравствуй, дорогой, – произнёс он вслух. - Верю, что рад видеть меня. Рад до такой степени, что готов оставить возле лифта до окончания торжества? Мило. У каждого свои причуды, понимаю. Что ж, тогда, - он протянул свёрток, - поздравляю и прошу принять мой скромный подарок.
- Спасибо, - Юрий разорвал упаковочную бумагу, открыл коробку и ахнул: - Вот это да! Федька, ты решил убить меня наповал? Неужели не забыл, как мы попали с тобой однажды в антикварную лавку, и  увидели там малахитовую шкатулку с ящеркой на крышке. Я заскулил: «Хочу такую». А продавец заявил, что я опоздал. Ничего подобного я больше нигде не видел. Уважил, - прошептал он, прижал подарок к груди и вдруг сообщил: - А Ирка не смогла или не захотела прийти. Я так и не понял из её объяснения по телефону. Вроде, собиралась и вдруг передумала. Она немного того…
- С головой проблемы? – в голосе Фёдора прозвучал неподдельный испуг.
- Да нет, - засмеялся Юрка, - рожать ей скоро. Смелое решение.
- А отец ребёночка кто?
- Так кто ж его знает? Спрашивал, молчит, как партизан. Расстроился?
- Не знаю, - вдруг признался Фёдор.
- Разберёшься со временем, - пообещал Юрий и похлопал бывшего однокурсника по плечу.
- Конечно. Когда-нибудь обязательно разберусь, - о своих сомнениях на этот счёт Фёдор решил не говорить.
Да и как объяснить вот так сходу, а главное, надо ли, что у него претензии имеются ко времени не столько из-за стремительности происходящих в его жизни событий, сколько из-за его неравномерного течения. Фёдор ни раз наблюдал, как время то несётся, то плетется, то будто замирает. Этот факт поражал его, удивлял, но на поиск причин столь странного явления у него как раз и не было этого самого времени, профессиональных знаний и умений, а также знакомых учёных, занимающихся исследованиями в этой области. Фёдор вздохнул:
- Там музыка, люди танцуют и смеются, а мы с тобой дверь подпираем с обратной стороны, - он сделал паузу, как профессиональный актёр, и спросил: - Или это так задумано? Ну, что? Прощаться будем?
- Нет, что ты? – вдруг смутился Юрий. – Прошу, - пригласил он и распахнул дверь.
Музыка стихла при их появлении. Виновник торжества воспользовался тишиной, представил Фёдора гостям, а как только вновь зазвучала музыка, убежал куда-то, тут же позабыв о бывшем однокурснике. Фёдор покачал головой: очередное открытие, что время не повлияло на характер и привычки Юрия, отозвалось застарелой болью. 
«Уйти, что ли»? – подумал он, резко  повернулся и оказался лицом к лицу с художником, портрет которого видел у себя в редакции.
 - Хочешь сбежать? – спросил он.
- Собирался, - честно признался Фёдор.
- Может, не будешь торопиться?
- А смысл?
- Ну, хотя бы в том, что я ещё не успел пригласить тебя на свою персональную выставку, которая состоится одиннадцатого. Придёшь? Думаю, не пожалеешь. Ты найдёшь там подарок…
- Под ёлочкой? – решил пошутить Фёдор.
- Почему под ёлочкой, на стене.
- Извини, сегодня день рождения не у меня, у Юры, - решил напомнить Фёдор.
- Знаю, Федя. Кстати, меня Игнатом зовут. Так вот, Федя, провалами в памяти не страдаю. Я сегодня узнал один забавный факт. Вы дружили с Юрием, когда учились в университете на факультете журналистики…
- И что в этом забавного? – спросил Фёдор.
- В этом? Ничего. Оказалось, что Юрий  родился 8. 5. 1985, а ты – 8. 7. 1987 года. Магия чисел. Начало и конец повторяются, а в центре 19. Ему сегодня 34 года исполнилось. А ты ещё не достиг возраста Христа. Если сложить числа в дате рождения у каждого из вас, то у Юры в сумме получится 36, сложив эти числа, получим 9, это число Марса, у тебя - 40, а в сумме – 4, это число Урана.
- И? – спросил Фёдор.
- Вы разные. И задачи вы пришли в этот мир решать разные.
- И что?
- Ничего. Я не собираюсь заниматься сравнительным анализом…
«Конечно, - подумал Фёдор, - тогда зачем весь этот разговор? Дату моего дня рождения кто ему сообщил? Наверное, Юрка».
- Мне важен факт нашего пересечения сегодня, - продолжал объяснять Игнат. – Я надеялся, что ты придёшь, но не был до конца уверен. Видишь ли, должником не привык быть, а стал им в силу обстоятельств. Понимаешь? - путаная речь Игната ничего не объясняла Фёдору, но он решил дослушать исповедь художника, которая не была похожа на исповедь. - Так случилось, - Игнат вздохнул. – Достойно удивления, как случай или рок завязывает порой такие причудливые узлы, что уму непостижимо. Одних почему-то сводит, других разводит, устраивает судьбоносные встречи. А ты отслеживал когда-нибудь петли в собственной судьбе? Обстоятельства иногда складываются до безобразия невероятно, и всё для того, чтобы можно было поступить иначе, успеть сделать то, что когда-то не успел. Долги надо возвращать, - произнёс Игнат.
«Кто бы спорил», - подумал Фёдор.
- И вот его Величество Случай сжалился надо мной, - улыбнулся художник.
- Ничего не понимаю, - признался Фёдор, так и не дождавшись расшифровки, объяснения, с чего бы это Игнат решил преподнести ему подарок, кто кому должен и что именно. – Но на выставку приду. Не из-за подарка или праздного любопытства, а просто потому, что творчество твоё слишком спорное, неординарное. Я видел несколько иллюстраций твоих картин в редакции. Зацепило. Пока до конца не понял чем, но зацепило твоё творчество меня.
Он увидел, как преобразилось лицо Игната от его слов. Ощутил соблазн выяснить, давно ли художник познакомился с виновником торжества, при каких обстоятельствах, почему интересуется нумерологией, и какой смысл заложен в датах их с Юркой рождения? И вдруг ему стало всё равно, будто всё это не имело к нему никакого отношения. Даже вопрос, зачем именно Игнат ждал встречи с ним, перестал волновать Фёдора. Хотел ли просто пригласить на выставку или были какие-то иные причины?
  Игнат вздохнул:
- Не готов я в суете объяснять серьёзные вещи. Потом. Время ещё не пришло, должно быть. Пойду я, - тихо сообщил он Фёдору, а потом громогласно объявил во время музыкальной паузы всем: - Я вынужден покинуть столь изысканную и весёлую компанию. Дела.
Откуда-то выбежал Юрка, проводил Игната до двери, а когда вернулся, выкрикнул:
- Белый танец! 
Зазвучала до боли знакомая мелодия. Какая-то девушка подошла к Фёдору и пригласила на танец. Он не помнил, что ответил даме. Ему показалось, что это Ирина прижимается к нему точно так же, как в тот вечер, и слегка вздрагивает то ли от холода, то ли от страха перед предстоящим признанием. А музыка втягивала его в прошлое.
«Раз-два-три, тук-тук-тук, раз-два-три, тук-тук-тук», - ритм музыки и сердцебиения усиливали наваждение, и чтобы развеять его, Фёдор произнёс:
- Я только что в полной мере осознал, что прошлое не исчезает в небытие, оно готово напомнить о себе в любую минуту. Когда-то под эту музыку моя любимая сообщила мне, что выходит замуж за другого. И это тоже был «Белый танец».
- Вы что-то сказали? – спросила дама, по голосу которой Фёдор понял, что она пьяна. – Что-то мне нехорошо. Извините. Я вынуждена вас покинуть, - еле слышно сказала она, зажала рот ладошкой и кинулась в сторону ванной комнаты.
Фёдор остался один посреди комнаты. И только тогда осознал, что в тесном помещении никому нет дела до него. Кто-то танцует, кто-то обнимается, кто-то дремлет на диване с бокалом в руке. Все гости, разбившись на кучки по интересам, что-то вдохновенно обсуждают или мирно беседуют, иногда уединяются, вновь вливаются в коллектив, вставляют реплику, после чего замолкают, чтобы выпить бокал дорогого вина, попробовать изысканные закуски, которые им подносят услужливые официанты, или подойти к шведскому столу и выбрать себе нечто экзотическое. Короче, люди веселятся, как могут, под громыхание музыки. 
Фёдор ощутил себя инородным телом среди толпы. И вдруг созрело решение уйти по-английски, не прощаясь, что он и сделал. Оказавшись во дворе, он посмотрел на мелькание фигур в окнах квартиры бывшего однокурсника. Ощущение, что помещение наполнено марионетками усилилось до такой степени, что он передёрнул плечами.
- Ничего удивительного. Все мы зрители и одновременно лицедеи, - прошептал он, посмотрел на небо и вздохнул: - По-прежнему светят бесчисленные звёзды, кружат безымянные планеты по своим орбитам у неведомых солнц. Вроде, всё, как прежде, но я-то знаю, что что-то изменилось, что-то произошло сегодня. Очень важное. Господи, хорошо-то как! Неужели прошлое отпустило меня? – он затих, прислушиваясь к тому, что происходило внутри него, и с удивлением сообщил сам себе: - А ведь, правда, отпустило. Похоже, художник был прав. Причудливые петли порой вывязывает судьба. Причудливые, - повторил он, резко повернулся и побежал по пустынной улице.
Ему ни о чём не хотелось думать, только вот так бежать и бежать без всякой цели, без остановки, всё равно куда, пока хватает сил, а потом упасть, уткнуться лицом в траву и рыдать, рыдать без устали, пока всё, что держал в себе все эти годы не выйдет наружу. Но планы изменились, едва заморосил дождь. Он быстро сориентировался, где находится, вызвал по телефону такси и благополучно доехал до дома. Только к вечеру следующего дня он вспомнил, что пообещал художнику быть на открытии его выставки. А обещания он привык выполнять, по крайней мере, старался, поэтому в назначенный день поехал в город по указанному в приглашении адресу.
«Жизнь полна сюрпризов, - подумал он, когда увидел то, ради чего оказался на этой выставке. – Вопросов, правда, стало больше, чем прежде. Но почему-то я не горю желанием бежать с ними к художнику. Боюсь, а чего боюсь-то? Правды», - вдруг понял он и увидел девушку, слишком пристально рассматривающую одну из картин.
Недоумение застыло на её лице. Её, явно, что-то не устраивало в картине, она то принюхивалась, то морщила лоб, то пожимала плечами, после чего отходила, потом вновь приближалась, и всё повторялось сначала. Она упорно что-то искала и никак не могла найти. Фёдор представил её с лупой в руках и улыбнулся.
- Помочь? – спросил он.
- Вряд ли вам это по силам, - ответила серьёзно девушка.
- Это ещё почему? – возмутился Фёдор.
- Именно поэтому, - девушка посмотрела ему в глаза, - эмоции зашкаливают.
- Извините, а почему вы так тщательно рассматриваете это полотно? – поинтересовался он.
- Художник соединил в нём два места в деревеньке, где я когда-то отдыхала, в одно. Очень важных для меня места. В некоторой степени сакральных. Вы же знаете, что у этого слова два значения, которые неразрывно связаны друг с другом. С одной стороны, оно означает «священный», но с другой – «тайный, скрытый». Художник соединил два места так искусно, что сложно понять, где грань, разделяющая их, где одно переходит в другое так, что нарушение не становится нарушением. Гармония от созидания и разрушения. Где радость переплелась с восторгом, а грусть с душевной болью, но они живут, не мешая друг другу. Пейзаж реален и нереален одновременно. И в чём подвох?
- Может, художник ответит вам на этот вопрос? – предположил Фёдор.
- Возможно, - задумчиво произнесла девушка.
И вдруг Фёдор ощутил потребность объяснить позицию художника. Только зачем ему это надо, он не знал, а на раздумье не было времени. И он пустился с места в карьер:
- Вы же понимаете, что живопись – это пространство личной свободы художника, - произнёс он и ощутил некий прилив сил. - Некоторые из них смотрят на себя через собственные картины. Это, так сказать, их способ самопознания и одновременно диалог со зрителем. Недаром же Сезанн назвал процесс создания картины «размышлением с кистью в руке». Я уверен, что живопись сродни занятию философией. Думаю, что в картине истинного художника бывает иногда заложено послание, адресованное конкретному человеку или всем людям вообще. Важно понять смысл высказывания, содержащегося в картине, а не просто эмоционально отреагировать на изображение. Порой у художника грань между мифом, преданием и самим событием стёрта, но, думаю, он либо знает, зачем рисует, либо ищет ответ через творчество на вопрос, который терзает его душу, либо пытается освободиться от чего-то, вытащив сокровенное на всеобщее обозрение. Воображению творца, каким является истинный художник, нет дела до общепринятых правил, узаконенных образцов, коим следует подражать, для него не существует авторитетов. Он имеет право совмещать несовместимое в своих полотнах, отчего зритель может увидеть нереальное через весьма реальные вещи. Как заметил Бёклин: «Картина должна о чём-то повествовать, побуждать зрителя к размышлениям, подобно поэзии, и производить впечатление, подобно музыкальной пьесе». А Одилон Редон о своём учителе Бредене сказал: «Не черпает ли искусство всю силу выразительности, весь блеск и величие в вещах, определение которых – дело воображения?» Когда у художника выходит на первый план потребность выразить порыв души, он не стремится обольстить зрителя, для него становится главным выражение определённой идеи через соответствующую форму. И тогда возникает идеализированный образ реального мира, преображённый его внутренним видением и его грёзой, - продолжал вещать Фёдор.
 В какой-то момент ему показалось, что он сообщает девушке то, о чём где-то когда-то читал, только память сыграла с ним злую шутку: сведения об источнике испарились. Он даже слегка запнулся, утратив плавность повествования. А в другой момент он был почти уверен, что это его и только его мысли рождались у него в голове. И пусть он не гений, но всё же в уме ему нельзя было отказать. Он вздохнул и продолжил с не меньшим пафосом:   
- Это дерзновенный поиск сверхчеловеческого в заведомо человеческом. Это, своего рода, эксперимент, в который невольно втягиваются зрители. Карра говорил, что он стремился обнаружить «истинную поэтику, согласно которой нематериальное ищет подобающую форму для своего воплощения; а форма создаёт высшую гармонию, стремящуюся к нематериальному, раскрываемому через живописный опыт». Может, в этом и есть поэтика обыденных вещей, «когда душа воспаряет, и вещи уже суть не вещи, но поэтическое выражение нашего творческого духа»? Художник вправе использовать различные формы и средства для достижения ускользающего равновесия между конкретным и абстрактным. Живопись, я думаю, это сложное переплетение отношений, связывающих внешний мир с внутренним миром художника. Реальность настоящим художником воспринимается порой лишь как повод для творческого воображения, которое им непременно должно быть осмыслено. Ибо, как говорил всё тот же Карра: «Живопись – процесс умственный». Я не фанат его творчества, но я бы отметил несколько его работ: «Полдень», «Заброшенный дом» и «Последняя кабинка для переодевания». Я нахожу в них некое созвучие с собственным состоянием. Конечно, это моё, сугубо личное восприятие, и я не вправе навязывать его кому бы то ни было. Но я уверен, что искусство – это способ создания нового, целостного и самобытного мира, отражающего сложные и глубинные связи человека с окружающей действительностью, - он слегка повысил голос, далее последовала небольшая пауза, во время которой наступило отрезвление.
  Он вдруг осознал, как сложно остановиться, находясь на пике взлёта ораторского  искусства, а потом увидел удивление в глазах девушки, сообразил, что его «занесло» в очередной раз и вся его самоуверенность улетучилась в мгновение ока.
- Извините, - спохватился он, - за то, что вклинился в ваше одиночество, что оторвал вас от ваших размышлений, что решил покрасоваться, в некотором роде. Желание присоединиться к вашему поиску сделало меня бестактным и весьма навязчивым. Всё, что я произнёс, может не иметь для вас никакого значения. Ещё раз извините.
- Поучительная лекция, - заметила девушка.
- Правда? А знаете, - к Фёдору вновь вернулась потерянная, было, уверенность, - я мог бы вас познакомить с художником. Это мой старый друг, - заявил он без зазрения совести.
- Ко мне ещё ни от кого не поступало подобного предложения. Думаю, он оценит ваш юмор, - вздохнула девушка.
- Не понял, - признался Фёдор.
- Вы меня радуете. Объясняю популярно. Этот художник мой отец. Он обещал удивить меня. И, похоже, ему удалось это сделать. Он сплёл воедино в этой картине мистическое и логическое. Взаимопроникновение потрясающее. Здесь всё происходит одновременно и в то же время каждый миг ощущается сам по себе.
- Я рад это слышать, - произнёс бородатый мужчина за спиной девушки, которая вздрогнула от неожиданности. – Очень точная характеристика. В этой картине звучит мелодия возрождения и умирания, разлуки и встречи, радости и горя. В ней заложен парадокс зримого – незримого, обретения и утраты, зависимости и освобождения, любви и ненависти. Здесь разные миры слились воедино не вопреки, а благодаря тому, что я писал для Человека, которого люблю больше жизни. Я радовался этому и одновременно  ощущал сожаление, что другой Человек, которого я любил, никогда не увидит то, что заложено в этой картине. Но скорби нет. Мои воспоминания живы. Возможно, они смогли оживить и полотно. Порой мне кажется, что это живое существо, что картина каким-то мистическим, запредельным образом способна изменяться в зависимости от обстоятельств, в которые будет помещена, когда тускнеют краски или, наоборот, становятся ярче. Когда может что-то проявиться или исчезнуть на полотне. Я называю это чудом без чудесности. Это тот самый момент, когда мелочи начинают приобретать космическое значение, космический масштаб. Я знаю, что природа помнит многое, она словно наблюдает за нами, вопреки нашему самоуверенному мнению, что это мы наблюдаем за ней. И если суметь настроиться на её звучание, то она откроет свои тайны. Я думаю, что позволительны совмещения разных пластов, мест, пространств, если они озаряют, одухотворяют произведение, будят мысль. Это попытка понять, а не оправдать то, что я делаю. Извините за многословие. Старею, должно быть. Фёдор, ты уже познакомился с Варварой? – спросил он.
- Не успел. Меня вначале занесло. Я прочитал лекцию, в попытке раскрыть тайну твоих полотен. Потом попытался произвести впечатление на твою дочь, стал бахвалиться дружбой с тобой и даже предложил познакомить с художником, картина которого так поразила её. А она сказала, что насмешу тебя. Короче, выставил себя самонадеянным придурком. Видно, одичал у себя в деревне. Ситуация анекдотична, признаю. И всё же, Варвара Игнатьевна, я рад, что встретил вас здесь.
- Приятно слышать, что могу хоть кого-то осчастливить своим присутствием. Я не ангел во плоти, к тому же остра на язык. Правда, стараюсь думать, прежде чем говорить. Но чаще говорю, что думаю. А это многим не нравится.
- Мою лекцию сложно назвать общением. Я тоже не подарок, - произнёс Фёдор.
- Обмен любезностями состоялся, - улыбнулась девушка.   
- Слава богу, - произнёс Игнат, - а то я уж думал, что до меня очередь не дойдёт. И я не смогу представить тебе, Варенька,  Фёдора Петровича Кашинского, статьи которого так восхищают тебя.
- Вначале я подумала, что это скучающий искусствовед, которому просто необходим слушатель. Я рада, что ошиблась. Скажи, - она повернулась к отцу, - а столь известный журналист случайно оказался здесь? Или в добровольно-принудительном порядке, ибо не смог отказать «старому» другу, с которым, на самом деле, познакомился пару дней назад? – спросила Варвара.
- Зачем ты так? – художник покачал головой.
- Смею вас заверить, - вмешался Фёдор, - что Игнат пригласил меня на выставку не из меркантильных интересов. Настоящему художнику реклама не нужна. Но я бы с удовольствием предпринял попытку проникнуть за «занавес», чтобы увидеть собственными глазами процесс рождения чуда. Его полотна завораживают. Как-то Леблон сказал, что Серюзье кажется ему, «ключарём бретонской тайны; душа этого пилигрима песчаных холмов трепещет повсюду, где курится влажный, всепроникающий пар кельтской легенды, - будь то подлесок, вобравший все краски и пропитанный грибным ароматом; вершины деревьев, поднявшихся над «глубоким долом»; опавшая листва в луговинах; туман; женщина за прялкой и рядом с ней другая, что-то рассказывающая; пещера, заросшая папоротником; мхи и водопады в скалах»… Так вот Игнат мне кажется «ключарём» русской тайны, ибо душа нашего пилигрима вобрала в себя всю красоту  бескрайних просторов родной природы. Я это говорю не для того, чтобы польстить вашему отцу. Я соприкоснулся с чудом сегодня на выставке. Я увидел в «Песне водопада», нет, скорее, услышал колыбельную песню Анюты, - увидел вопрос в глазах Варвары и счёл необходимым пояснить: - Есть события, которые проходят и не оставляют следа. А есть то, что не отпускает с годами, как моя не проходящая боль от разлуки с любимой бабкой, не родной, которую я никогда не видел, а той, что стала роднее родной. Анюта - это дальняя родственница моего дядьки, которая умерла, когда мне было десять лет. Я стал смыслом их жизни, семьёй и единственным наследником, потому что никого, кроме меня, у них не было. Мои родители погибли в автомобильной катастрофе, когда мне едва исполнился год. Брат моей матери, дядя Семён, взял меня на воспитание. Родители отца умерли до его женитьбы на моей матери, а родители матери и дяди погибли в горах под лавиной, когда мать ждала моё появление на свет. Дядя попросил Анюту переехать к нему, чтобы она занялась моим воспитанием и образованием. Она была моей нянькой, воспитательницей, первой учительницей, ибо я до пятого класса находился на домашнем обучении, и бабкой, самой любимой. Она часто водила меня к водопаду, что был в лесу, недалеко от нашего дома. Расстояние, правда, почему-то зависело от истории, которую она мне рассказывала по дороге туда. Этот феномен я объяснить не в силах. Анюта утверждала, что водопад, к которому мы ходили, волшебный. Я верил ей. А сегодня я осознал, что она говорила мне правду. Я не знаю, где больше волшебства: в самом водопаде или в картине вашего отца, вернувшего меня в детство. Спасибо, - Фёдор обнял художника, - и я хотел бы попрощаться с вами. Я не всегда столь многословен, - он посмотрел на Варвару. – Хочу пообещать, что если вы сочтёте возможным приехать ко мне в мой загородный дом, я покажу вам ещё одно волшебное место.
  - Звучит заманчиво. Если всё сложится, я бы очень хотел оказаться в поющем карьере, - произнёс Игнат. – Кстати, я узнал о нём от твоего дяди. Да-да, я был знаком с твоим дядей. И водопад написал в один из приездов к нему незадолго до его смерти. Ты уже к тому времени жил отдельно, в городской квартире. Дядька сетовал, что редко видит тебя. Так что я знаю, где находится его загородный дом. Он не успел мне показать «ещё одно волшебное место». Наша вчерашняя встреча тоже была не случайной.
Фёдор постарался скрыть удивление. Он вдруг вспомнил, как однажды, незадолго до смерти, дядька сетовал, что Фёдор так и не приехал, когда какой-то художник гостил у них в доме.   
- Люди часто говорят, что всё не случайно, - произнёс Фёдор. - Допускаю такую вероятность, но пока не могу соединить разрозненные факты. Пробелов слишком много. Что-то не сходится. Один плюс один у меня не два, а три, и дважды два не четыре и даже не пять. Разберусь. Кстати, я официально приглашаю вас, Варвара, вместе с вашим отцом ко мне в гости, - как можно спокойнее произнёс Фёдор.
- Картина «Песня водопада» - это мой подарок тебе. После выставки можешь забрать, - произнёс Игнат. – Я обещал твоему дяде, что полотно останется в его доме.
- Спасибо. Это дорогой подарок. Вряд ли я смогу выразить словами то, что значит для меня эта картина.
- А надо ли? – спросил Игнат.
Фёдор пожал плечами, а Игнат кивнул в ответ.
- Позвольте вклиниться в ваш молчаливый обмен любезностями. Я так устроена, что пока не потрогаю руками, сама не увижу и не услышу, пока не разберусь, откуда ветер дует, не проведу доскональное исследование, не возьму образцы на анализ, не успокоюсь. Моя будущая профессия обязывает не верить на слово. Я будущий криминалист. Поэтому я бы хотела побывать и возле поющего карьера и возле водопада, если это возможно, - добавила Варвара и улыбнулась.
- Криминалистика – это серьёзно. Так что исследуйте на здоровье, если получится, ищите, если найдёте, анализируйте всё, что возможно, используйте все доступные вам технические средства, будет интересно посмотреть, к чему это приведёт. Я и сам буду рад побывать в этих удивительно-волшебных местах снова. Возле карьера я, хоть и не часто, но всё же бываю, а вот к водопаду я перестал ходить после смерти Анюты. Там всё напоминало мне о ней. Анюта просила развеять её прах возле большого камня, где мы любили с ней сидеть и слушать водопад. После её смерти мы пришли туда вместе с дядей. И вдруг водопад запел голосом моей бабки. Я до сих пор не знаю, было ли это на самом деле или мне всё показалось. Со мной случилась истерика. Дядя запретил мне ходить туда, пока моё сердце разрывается от боли. Я был рад этому запрету, потому что моё сердце разрывалось не только от боли, но ещё и от всепоглощающего страха. А сегодня я возле картины «Песня водопада» каким-то невероятным образом услышал, а может, ощутил, или в моей памяти всплыло едва слышное пение Анюты, и при этом  мне не было страшно. Скорее, стало интересно, слышит ли ещё кто-нибудь, как поёт водопад? Мистика или реальность? Говорят, что у каждой эпохи своё лицо. Я знаю, что холсты Руо некоторые специалисты сравнивают с замёршим зимним окном. Они светятся. «Свечение из тьмы и есть содержание его картин», - сказал кто-то. А в картинах вашего отца свет и звучание слились воедино. Я потрясён, но не напуган. Так что я могу вернуться туда. Думаю, что время, о котором говорил дядя, пришло.
- Вы реально слышали голос Анюты? – спросила Варвара, с некоторым недоверием глядя на Фёдора.
- Возле картины или возле водопада? – попытался уточнить Фёдор. – Думаете, я потенциальный пациент психушки? Смею заверить, что наркотики или какие-то психотропные препараты не применяю, на учёте у психиатра никогда не состоял. Параноиков, шизофреников, людей с другими психическими отклонениями среди моих родственников не было.
Игнат обнял дочь.
- Не веришь? Он не обманывает тебя. И его «слышание», думаю, не связано с детской психологической травмой, с его тонкой психической организацией. Это что-то другое. Можно ли назвать пением мелодию, которую я тоже услышал, когда оказался возле водопада, я не знаю, - произнёс Игнат. - Смог ли я передать звучание этой мелодии через краски? Сомневаюсь. Я не слышал, как поёт моё полотно. Боюсь, что и не смогу услышать. А вот возле водопада, я ощутил неподдельный восторг. И было не понятно, то ли это шум воды складывается в мелодию, то ли мелодия рождается из воды. Или ты впадаешь в транс, когда грань между мирами стирается и является её Величество Волшебство. Услышишь ли ты нечто подобное, я не знаю. Может, не всем дано слышать, что слышал я, Фёдор и его покойный дядя, как я не знаю, какими ещё голосами может петь водопад. И пел ли он на самом деле? Или просто мы оказались слишком впечатлительными и в какой-то момент у нас проснулись экстрасенсорные способности. А может, это само место запредельное, и всё, что там происходит, несёт на себе налёт этой запредельности? Но, должен признаться, что никто не обращался к администрации выставки с заявлением, что картина несёт в себе некую странность. Может, должно соединиться что-то, что несёт в себе сам человек, произведение искусства, написанное художником, соприкоснувшимся с необычным местом, и ещё что-то в некое единство, чтобы Волшебство случилось?
- А вот это мне, как начинающему криминалисту, и предстоит выяснить, - заявила Варвара.
- Звучит как-то угрожающе. Боюсь, что при таком сугубо материальном подходе всё Волшебство…
- Или чары Волшебства, - вклинилась Варвара в речь отца.
- Всё Волшебство исчезнуть может, - договорил Игнат.
- Да нет, то, что и карьер и водопад поющие, я читал в старых книгах, которые хранятся в библиотеке дяди. Что именно слышат другие люди, я не знаю, - произнёс Фёдор. – Но я помню, что когда мы с Анютой сидели возле водопада, слышалась музыка в зависимости от нашего настроения, тихая, проникновенно-сердечная, отражающая наши внутренние переживания, без слов, будто каждая капля воды соответствовала звуку определённой ноты. И все вместе они складывались в мелодию. А может, всё совсем не так. Но в лесу иногда и ветер поёт, и в шелесте листвы угадывается мелодия. Так почему не может петь вода?
- Неужели никто так и не захотел изучить этот феномен? – спросила Варвара.
- А туда не всякому дано попасть, - произнёс Фёдор.
- Особый пропуск нужен? – улыбнулась Варвара.
- Не знаю. Помню, мне ещё Анюта говорила, что-то про тайную тропу, которую видят только те, кто принадлежит к нашему роду. Поэтому дядя и смог привести гостя туда, как могла Анюта, моя мать и я. Наверное, для моих детей тоже эти места проявятся. Но слухи, что где-то нечто необъяснимое есть в тех местах, живучи, - сообщил Фёдор с весьма серьёзным видом.
- Скажи, что это выдумка, – попросила Варвара. – Ты хочешь сказать, что для других людей и водопада нет и карьера? Ты шутишь?
- Зачем? Если ты сможешь всё проверить сама в ближайшее время, надо ли настаивать на том, что я не шучу? - спросил Фёдор.
- П-а-апа, - произнесла дочь художника так выразительно, будто потребовала от отца сообщить ей, что всё это неправда. – И как я смогу проверить, если ты нас приведёшь туда, где и водопад и карьер есть?
- Но ты можешь и одна туда пойти. Заблудиться там невозможно. Потому что лес небольшой, по любой тропинке можно выйти к шоссе, либо к соседней деревне, либо вернуться в нашу деревню. Да и дорогу я ни от кого не скрываю туда. Ну, а к карьеру можно через луг пройти.
- Хорошо, к водопаду никто не может попасть без вашей помощи. Ну, а к реке люди могут выйти?
- Могут. Река, как река. Вдоль неё, если идти по течению, можно и до «ходячего» камня дойти, а от него до карьера рукой подать.
- Что значит, «ходячий» камень? – спросила Варвара.
- А то и значит, камень, который двигается самостоятельно, меняет местоположение. Ну, есть же в других местах подобные камни, о них писали, рассказывали. Есть, говорят, в каком-то храме даже летающие камни. Посмотри в Интернете.
- А о вашем камне есть информация? – спросила Варвара.
- Нет. И о водопаде нет информации, а он есть, - произнёс Фёдор.
- Пап, и как это понимать?
Игнат пожал плечами.
- Я к вашему приезду подберу воспоминания моих предков, их объяснения, почему представителям нашего рода доступны проходы в эти места, - пообещал Фёдор. - Есть, правда, запредельные байки, а есть и попытка научного обоснования. А потом дам копии карт, где изображены тайные тропы, по которым чужаки пытались попасть в Неведомое, но так и не попали, а когда попросили моего дядьку сопровождать их, он отказался. А вот Ивашка-пропащий из нашего рода однажды провёл за небольшую плату двоих односельчан в то место, за что был нещадно бит старостой, ибо любопытные парни умом тронулись на какое-то время, а потом, правда, пришли в себя. Что за помутнение рассудка у них было и было ли оно на самом деле, не знаю. Может, они просто стали рассказывать, что увидели и услышали? А, поняв, что их за сумасшедших принимают, открестились от своих слов, сказали, что придумали всё. А вот староста, похоже, не поверил парням.  После наказания вызвал Ивашку-пропащего к себе и попросил нарисовать дорогу к поющему водопаду. Дал ему бумагу, карандаш, но у того слишком свежи были рубцы от плети на теле, чтобы объяснять старосте, что без проводника из их рода не найдёт он ничего. Но, тем не менее, нарисовал то, что просили. По его карте многие искали водопад, но так и не нашли. Выходили к реке, ходили вдоль неё в лесной полосе, но никакого водопада так и не увидели. Я это в одном из дневников какого-то предка вычитал. Есть ещё одна загадка, связанная с домом. Его, судя по документам, ещё во времена средневековья построили, а выглядит он так, будто год назад его возвели.
- Шутишь? – спросила Варвара.
- Я похож на юмориста? Вот именно поэтому я никому и не рассказываю правду о том месте, где живу, и о чудесных местах молчу. Хотя в студенческие годы я однажды предпринял попытку рассказать моим друзьям о водопаде и карьере, о чём ужасно пожалел потом, ибо они не поверили мне, подняли на смех, обозвали фантазёром. Именно тогда я в полной мере осознал, что молчание – золото. Вообще-то здорово, что Варвара – будущий криминалист. У неё есть возможность провести экспертизу, - улыбнулся Фёдор, - и сделать научные выводы.
- Если ты никому больше не сообщаешь о Волшебных местах, то почему с нами разоткровенничался, а? – строго спросила девушка.
- Потому что дядя уже показывал твоему отцу одно из чудесных мест, и в нашем доме Игнат был, и про поющий карьер слышал. Ещё вопросы имеются?
- Да. А подземелье в доме есть? Ну, подземный ход? – в глазах Варвары вспыхнула неподдельная заинтересованность.
- Не знаю.
- Неужели тебе было не интересно обследовать старый дом? А вдруг сам дом таит в себе чудес не меньше, чем ваши родовые предания о Волшебных местах?
- Какие предания? Твой отец видел водопад. Картина подтверждает факт его пребывания там.
- Варвара, ну что ты наседаешь на Фёдора? Он пригласил нас в гости к себе, обещал показать необычные места. 
- Я читала про фантастическую историю в замке Кальвадос во Франции, где с 1867 года вплоть до 1893 год, когда была опубликована статья в журнале «Анналы психологических наук», происходили поразительные вещи. Свидетелей было достаточно много. Так вот там помимо передвижения мебели, скрипов, стенаний и шагов, слышалась органная музыка, которая раздавалась в помещении в течение нескольких часов после того, как один из домочадцев прекращал играть, - сообщила Варвара с некоторым вызовом.
- Это совсем другая «песня», - заявил Игнат. - В случае с водопадом и карьером, я думаю, речь идёт  о попадании в параллельный мир, - он посмотрел на часы. – Нам пора, произнёс он. - Сейчас должны пожаловать представители прессы, а я не очень дружу с ними, хочу убежать до их появления. Так что нам придётся распрощаться с тобой, Федя.
«А я кто, по-твоему? Разве я не из их числа»? – хотел спросить Фёдор, но не спросил.
- Ты друг, - улыбнулся Игнат. – И мне всё равно, кто ты по профессии. Кстати, чтобы не было иллюзий на счёт Юры, должен признаться. Это я попросил его пригласить тебя. Именно поэтому наше пересечение оказалось не случайным. С Юрой познакомился полгода назад в санатории. Тогда же и узнал, что он учился в университете на факультете журналистики. Я знал год твоего окончания учёбы от дяди. Узнал, когда Юра окончил университет. Совпадение навело меня на мысль попросить его об одолжении, когда он пригласил меня на свой день рождения. Ладно, нам пора. И ещё, не приписывай мне больше того, на что я способен. Я не «услышал» твои мысли. Я умею наблюдать, отмечаю мельчайшие изменения в поведении людей, их мимике, жестах. На лице был написан у тебя твой вопрос. На лице, - Игнат обнял Варвару за плечи, и они направились к служебному выходу.   
   «А ларчик просто открывался», - подумал Фёдор, увидел представителей прессы, прошёл мимо них и покинул здание.
Он был переполнен впечатлениями до краёв после посещения выставки и общения с художником и его дочерью, именно поэтому шёл по улице слишком медленно, будто боялся расплескать состояние блаженной радости. Но в какой-то момент пришло отрезвление. Он остановился, огляделся, достал телефон и вызвал такси.
«Жизнь – это мост без перил, и чтобы не упасть в пропасть, надо стараться идти посередине. Для этого надо смотреть не под ноги себе, а вперёд, чтобы видеть перспективу, и глаза не закрывать от нахлынувших эмоций. А ещё уметь вовремя замереть, при столкновении с неуправляемой толпой, чтоб не столкнули в пучину, и стоять надо до тех пор, пока не поймёшь, что делать дальше, - вспомнил он слова дяди, когда уже сидел в машине. – Только вот у меня почему-то не получается следовать его совету. Хотя я знаю, что порой самые нелепые на первый взгляд советы, данные от чистого сердца, приходят нам на помощь в трудную минуту. Как и то, что в жизни правильные решения почти всегда приходят с опозданием, тогда, когда они уже не могут помочь».
К приезду Игната и Варвары Фёдор основательно подготовился. Они заранее позвонили, сообщили день и час приезда. Но всё равно, когда Фёдор увидел их возле калитки, немного растерялся.
- Здравствуйте, - произнёс он. – Добро пожаловать в моё царство, - Фёдор распахнул калитку.
- Привет, отшельник, - улыбнулась Варвара.
- Здравствуй, дорогой, - произнёс Игнат и обнял Фёдора.
- А дом и правда слишком хорошо выглядит для средневекового здания. Можно я пройдусь вокруг него, прежде чем войду в дом? – спросила Варвара.
- Конечно. Тебе составить компанию? – спросил Фёдор.
- Да. Пап, ты с нами? – спросила Варвара.
- Давайте я ваши вещи в гостевую комнату отнесу, - предложил Фёдор.
- Оставь их в прихожей, я потом сам отнесу их, - произнёс Игнат. – Видишь,  в Варваре исследователь проснулся. Ей не терпится изучить пространство. Осмотреть, потрогать, понюхать, - засмеялся Игнат.
- Смейся-смейся. Мне просто интересно. А вдруг что-то необычное увижу, на что хозяин дома не обращает внимание?
- Если захочешь осмотреть участок, советую сделать это после обеда. Пространство вокруг дома достаточно большое, а с западной стороны упирается в лес. Там есть калитка…
- Поняла. Я не собираюсь бежать в лес. Ты же не выгонишь нас сразу после обеда? Можно, мы какое-то время погостим у тебя?
- Конечно.
- Тогда я не буду торопиться, - сказала Варвара, погладила стену дома, посмотрела вверх, прошла несколько шагов и вдруг спросила: - А кто заложил дверь в этой стене?
- Там не было никакой двери. Здесь всегда была сплошная стена.
- Уверен?
- Нет.
- Что находится за этой стеной? – спросила Варвара.
- Библиотека.
- Интересно. В архитектуру здания вносились изменения, о которых ты не знал? Зачем нужна была дверь из библиотеки в сад? А что находится на этом месте внутри самого помещения?
- Стеллажи с книгами.
Варвара сделала несколько шагов молча, а потом заявила:
- Два узких окна в стене недалеко от парадного крыльца, похоже, были прорублены позже…
- Всё верно. Одно в коридоре, другое в кладовой потребовал прорубить прадед, ибо там было слишком темно. Об этом изменении я слышал от дяди Семёна. А, собственно, чего мы гадаем, как было, как стало? В библиотеке должна быть папка с изначальными чертежами плана дома, там есть чертежи всех изменений, внесённых позже. Есть ещё папка со старыми документами.
- И ты не стал утруждать себя изучением этих чертежей и документов? – удивилась Варвара.
- Я не видел в этом никакого смысла, - признался Фёдор.  - Вообще-то я считаю себя весьма разносторонним человеком. Без этого не станешь хорошим журналистом. Но расширять диапазон собственных интересов до бесконечности я не собирался. Хотя решения, принятые без внутренней убеждённости ничего не стоят. Должна быть причина, побудительный мотив, так сказать. Здесь его не было. Пока. А знаешь, как я заинтересовался птицами? Вмешался его Величество Случай. Весьма неординарный.
- И что за случай это был? – спросила Варвара.
- Неординарный, - улыбнулся Фёдор. – Но, как оказалось, весьма объяснимый. Как-то я шёл по аллее парка и вдруг услышал, как ворона, сидящая на суку старого дерева, под которым я оказался, спросила скрипучим голосом: «Куда идём»? Я так растерялся, что ответил птице: «Гуляю без всякой цели», а та, как мне показалось, посмотрела весьма осуждающе и улетела. Я потерял покой и сон, познакомился с орнитологом, выяснил очень важный для себя момент, что произносить слова и даже отдельные фразы способны многие птицы: скворцы, грачи. Рассказал я ему и про случай с вороной. Специалист предположил, что эта птица долгое время жила среди людей, прежде чем снова оказалась на воле. Но самым неуёмным «оратором» всё же считают серого африканского попугая (жако).  Я, как любой образованный человек, где-то что-то читал о них.  Но я не знал, что многие представители попугаеобразных включены в Красную книгу. А значит, находятся под угрозой исчезновения, - Фёдор торопился выдать информацию о птицах, будто боялся, что его не дослушают. -  А Голубой ара и не менее трёх видов из рода Настоящий ара, Гваделупский аратинга из рода Аратинга, два вида из рода Амазонских попугаев уже вымерли, - произнёс он. - И это только малая часть того, что я смог запомнить. Большую же часть своей лекции специалист посвятил завораживающим, неординарным случаям из жизни птиц. Он рассказал о самке попугая жако по имени Прадл, которая в течение 12 лет постоянно тараторила. Она произносила более 850 слов и целых фраз. Были попугаи, которые обладали телепатическими способностями, легко угадывали мысли людей, приходивших в гости к хозяевам птиц. Огромное количество историй услышал я от него, как птицы спасали жизнь людям. Но говорящий попугай не выходил у меня из головы, - Фёдор остановился вслед за Варварой, которую снова заинтересовали некие поздние вкрапления в архитектуру дома, но она добросовестно слушала хозяина, не перебивала его, а Фёдор сообщил гостям по секрету: - Надо сказать, что лекция специалиста так меня впечатлила, что я решил приобрести говорящего попугая, чтобы тот скрашивал моё одиночество. Наверное, на волне эмоций я и исполнил бы задуманное, но включился здравый смысл, который напомнил мне об ответственности за то живое существо, которое мне придётся бросать каждый раз на чужих людей, как только меня пошлют в командировку или я вздумаю уехать отдыхать куда-нибудь. В конце концов, я подумал, что живу не на необитаемом острове, как Робинзон Крузо. У меня, скорее, переизбыток общения с себе подобными. Именно это стало одной из причин, почему я переехал в загородный дом из городской квартиры.
- Тебе пригодилась информация о птицах? – спросила Варвара.
- Да. Но не сразу, гораздо позже, когда я писал статью о редких и исчезающих видах птиц.
- Тебе никто не говорил, что такими темпами ты можешь превратиться в ходячую энциклопедию? – спросила Варвара.
- Нет. Я не держу в голове хламовую информацию.
- Как у Шерлока? Создал чертоги памяти? – спросила Варвара.
- Нечто похожее. Извини, мы остановились, потому что тебя что-то смутило в стене дома с этой стороны?
- Да. Фундамент. Приглядись, он отличается. Почему?
- Здесь был вход в подвал. Только не спрашивай, почему его не стало. Я не отвечу тебе, - произнёс Фёдор.
- Я уже поняла это. Ответ мы найдём в старых документах. Не так ли?
- Всё верно. Мы вновь вернулись к началу нашего путешествия. Пруд, уголки отдыха с уникальными беседками и хозяйственные постройки, я думаю, мы осмотрим позже. Пойдёмте, я покажу вам гостевые комнаты, – предложил хозяин дома.
- Не беспокойся. Я хотел бы поселиться вместе с дочерью в той же комнате, где жил в прошлый приезд. Там две смежные спальни. Мне будет спокойнее, если Варвара будет рядом со мной, - произнёс Игнат.
- Хорошо. Вас проводить? – спросил Фёдор.
- Спасибо, не надо. Я помню, где находится гостевая комната с двумя спальнями.
- Тогда через полчаса я жду вас в столовой. Обед готовил сам. Моя помощница по хозяйству в отпуске. После обеда предлагаю поработать в библиотеке, а уж завтра – поход к водопаду, потом отдых, и затем можно посетить – поющий карьер. Если хотите, можем сегодня попробовать осмотреть дом, исходя из чертежей и плана перестроек, отыскать то, что было скрыто, переделано. Можем обсудить, с чего лучше начать наше путешествие в Неведомое.
- Дом тоже входит в число объектов, которые необходимо исследовать? – спросила Варвара.
- Конечно. Я же только что озвучил это.
- Всё равно нам не миновать изучения планов, чертежей и иных документов. Значит, при любом раскладе придётся отправляться в библиотеку, - произнесла Варвара.
- Тебя что-то смущает? – спросил Фёдор.
- Нет.
- Варвара, погулять мы всегда успеем, - улыбнулся Игнат.
- Ночью я в лес не пойду. Я хоть и не из робкого десятка, но это даже для меня будет перебор.
- Я не собирался звать тебя на прогулку в лес ночью. У Фёдора достаточно большой участок, - сказал Игнат.
- И самое интересное, ухоженный. Ты только посмотри на эти дорожки, цветы, аллеи, пруд со скамеечками возле него. А беседка? Я нечто подобное только в кино видела. А сад? Здесь садовник должен трудиться с утра до вечера, не покладая рук, - произнесла Варвара.
- У меня нет садовника. Думаю, что и у дяди его не было. И когда я был маленьким, здесь было точно так же. Я не помню, чтобы дворник орудовал метлой на нашем участке, чтобы избавиться от опавшей листвы. Может, её подметал ветер? Сад и цветы сами как-то растут. Я думаю, что всё находится в неизменном виде со времён первых хозяев.
- Со средних веков? Я правильно поняла? Но включи здравый смысл. Садовые деревья столько не живут. Дубы ещё могут простоять так долго. Но вокруг не пятисотлетние деревья. И я ни за что не поверю, что за садом и твоим участком никто никогда не ухаживал. У тебя же есть помощница по хозяйству? Она готовит, убирается в доме. А кто урожай собирает с плодовых деревьев?
- Наверное, это должно входить в её обязанности. Я ещё не разобрался во всех тонкостях. Если честно, я не знаю, кто ухаживал за садом, всей территорией, когда я ещё не родился, когда был маленьким. Возможно, моя бабка или дядя приглашали кого-то. Но после смерти моих родственников, когда я вступил в права наследования вот этого всего, - Фёдор показал на дом и участок, - я никаких садовников и дворников не нанимал.
- Тогда ещё один вопрос. И когда ты вступил в права наследования этого дома и участка?
- Месяц назад.
- Мило, - улыбнулась Варвара. – Теперь я понимаю, почему ты не изучил свой дом. Ты просто не успел это сделать. Ибо раньше тебе мог не позволять лезть в подвал или что-то изучать дядя.
- Я не помню никаких запретов со стороны дяди или моей бабки. Мне вполне хватало чудесностей, которые были вне дома. Да и всё всегда было на виду. Я мог прийти в библиотеку, взять с полки всё, что мне заблагорассудится с одним условием, чтобы после чтения я поставил книгу туда, откуда я её взял, как и папки с документами, дневники, любой журнал должны были возвращаться на своё место. В этом дядя был непреклонен. И потом, я же жил здесь почти четверть века, прежде чем переехал в городскую квартиру. Но и тогда я почти все выходные и отпуска проводил здесь. Так что обвинить меня в незнании того места, где я живу, нельзя.
- Извини. Думаю, мы разберёмся, кто помогал твоему дяде содержать участок и дом в идеальном порядке. Да это и не столь важно, если честно. Вообще-то я есть хочу, а мы с отцом до сих пор до комнаты добраться не можем, чтобы переодеться с дороги и привести себя в порядок, - заявила Варвара.
- Извините, - произнёс Фёдор, - это моя вина, заболтал вас совсем.
- Нет, просто у кого-то любопытство зашкаливает. Допросы, выяснения, беготня вокруг дома, осмотр территории, как на месте преступления. Если бы кто-то вёл себя иначе, мы уже сидели бы за столом. Но мы же не можем быть гостями, мы – научная экспедиция по изучению аномальных явлений и всевозможных запредельностей. Криминалист (хоть и будущий) – это звучит гордо, - произнёс Игнат и обнял дочь.
- Па-а-а-па, - почти пропела Варвара.
Игнат улыбнулся, отметив, как его дочь кокетливо кивнула хозяину дома.
- Ладно, виноват стрелочник. Дочь, все претензии ко мне в письменном виде, - произнёс Игнат, взял сумку с вещами и пошёл к лестнице.
 Варвара поспешила за ним. Ровно через полчаса гости спустились в столовую. Едва они сели за стол, как Варвара решила поведать о своём открытии.
- Я ещё даже отцу не успела рассказать об этом. Помните нашу первую встречу на выставке отца?
- Конечно, - произнёс Фёдор. – Такое разве забудешь? – улыбнулся он.
- Так вот, я тогда сфотографировала картину, которую так тщательно обследовала. На следующий день я вновь сфотографировала её, и последний раз – вчера вечером. Я почему-то расплакалась возле неё. Дома я распечатала три фотографии, положила их рядом и – обомлела. Я была просто в шоке.
- Почему? – спросил Фёдор.
- Минуточку терпения. Я захватила с собой эти фотографии. Вот, - она положила конверт рядом с собой. Думаю, что это будет интересно всем. Это сродни сенсации.
- Ты хочешь, чтобы мы с твоим отцом остались голодными? – спросил Фёдор.
- Нет. Мы будем их рассматривать в библиотеке. У меня какое-то странное ощущение, что это помещение таит в себе немало тайн.
После обеда Фёдор проводил гостей в библиотеку. Интерьер помещения поразил Варвару. Высокие потолки, стеллажи с книгами вдоль стен, два массивных дубовых письменных стола по разные стороны помещения с антикварными настольными лампами, старинными письменными приборами и современными компьютерами на них. Сидеть за такими столами в больших старинных креслах было, наверное, очень удобно. Между письменными столами расположился  не менее массивный журнальный столик, с двух сторон которого стояли небольшие диванчики и несколько стульев с высокими резными спинками, больше похожих на кресла. Две лестницы вели на балкон, расположенный по периметру помещения, где тоже находились книжные шкафы и несколько дверей в другие помещения, предназначение которых гости пока не знали. Но больше всего Варвару поразили старинные люстры на потолке.
 - На одном из письменных столов лежат папки с воспоминаниями предков, дневники. Ещё я приготовил папки с планом дома, чертежами, вносимыми изменениями.
- Очень хорошо, - произнесла Варвара, - но вначале я хочу показать вам фотографии, которые привезла. Думаю, они заинтересуют вас. Давайте присядем на диванчики возле журнального столика. Итак, - она раскрыла конверт, разложила фотографии, - смотрите. Три фотографии одного и того же полотна в выставочном зале, сделанные в разное время.
Вначале фотографии взял Игнат.
- Интересно. Поразительно! - воскликнул он. – Это документальное подтверждение того, о чём я вам говорил на открытии выставки. Вот, - он снова положил фотографии на стол.
Фёдор смотрел то на фотографии, то на художника. И, наконец, произнёс:
- Если бы я не знал Варвару, то подумал бы, что она решила подшутить над нами. Кто-то из её знакомых сделал фотомонтаж, что этого не может быть. Вот здесь, - он взял в руки первую фотографию, - то, что я видел, когда был на открытии выставки. – А на второй фотографии проявилось дерево, которого на полотне не было. Но я знаю, что чудеса не просто случаются, они есть. Один водопад с карьером чего стоят. Но там запредельность. А здесь эта самая запредельность через картину вылезает. Вот, посмотрите, - он взял в руки третью фотографию. – Откуда взялся здесь за деревом  прозрачный силуэт женщины? Призрак не призрак, игра светотени или тень реального человека. Что это? Кто это? Что за обмен любезностями с инобытием? Почему проявилось дерево и женский силуэт?
- Проявилось то, что я не хотел отображать. Вернее, не смог, - тихо произнёс Игнат.
- Не понимаю. То, что это не фотомонтаж, я уверен. Вы знаете того, кто проявился на картине? – спросил Фёдор.
- Это Марина. Я должен вначале рассказать о тех местах, что изобразил. Четверть века назад я снял комнату на всё лето у одного старика в забытой богом деревеньке, чтобы поработать на природе. Я бродил по лесу, находил интересные места, устанавливал мольберт и окунался в работу. А недели  через две к соседке приехала внучка-студентка погостить, она зашла к старику в гости и увидела мои этюды. Оказалось, что Марина - дальняя родственница деда Макара, у которого я остановился. Она огорчилась, что всё самое необычное я проглядел, и предложила стать моим экскурсоводом, обещала показать удивительные места в лесу. Меня подобное предложение обрадовало неимоверно в основном из-за перспективы оказаться в её обществе. Так я познакомился со своей будущей женой. Через неделю она привела меня к обнимающимся дубам. Представьте моё удивление: на полянке-пятачке возвышались обнимающиеся дубы. Они поразили меня. Я стоял с раскрытым ртом, позабыв, зачем мы пришли туда. Смех Марины привёл меня в чувство. Пока я писал этюд, она собирала цветы, а потом сидела в тени берёзы (той самой, что проявилась позже на картине), плела венок и рассказывала легенду об этих самых обнимающихся деревьях. А потом водрузила себе на голову то, что у неё получилось, подошла к «сюрпризу природы», чтобы обнять необычные дубы и загадать желание, которое, по поверью, обязательно сбудется. Её глаза были наполнены неземным светом. Передо мной стояла нимфа: столь хороша она была. Я был восхищён, очарован, нет, я просто потерял голову, именно поэтому подошёл к ней и, заикаясь, признался ей в любви, а потом поцеловал. Это был самый счастливый день в моей жизни. Меня переполняли чувства. Мы ещё несколько раз приходили туда, я писал этюды при разном освещении, с разных точек, но что-то постоянно ускользало от меня, я был недоволен. Как-то Марина встала за берёзу и стала наблюдать за моими творческими муками. И вдруг я поймал мгновение, когда солнечный луч коснулся веток деревьев. Короче, случилось чудо. Я дописал этюд, подошёл к Марине, которая всё это время так и простояла за деревом, лишь изредка выглядывая из-за него, и предложил ей стать моей женой, трясясь от страха, что получу отказ. Она согласилась выйти за меня замуж. А потом я озвучил, что хотел бы написать её в свадебном платье в обнимку с берёзой. А вечером того же дня случилась гроза, молния попала в ту самую берёзу, возле которой стояла Марина с утра. Дерево сгорело. Мы обнаружили это позже, перед нашим отъездом из деревни. Естественно, я не смог исполнить обещанное. В конце лета мы поженились. Перед нашим возвращением в город Марина отвела меня к развалинам церкви. Удивительное место неземной тишины и красоты. Почему церковь оказалась в лесу за импровизированным мостом через речушку, я не знаю. Кто-то перебросил два бревна с одного берега на другой. Возможно, когда-то там был настоящий мост, а река протекала по территории старой церкви. Говорили, что она была построена каким-то известным зодчим в память о своей любимой, а позже кто-то, возможно, что и монахи из ближайшего скита заложили сад. А теперь самое важное. Эти два места находятся за десятки километров друг от друга. Я пообещал Марине, что обязательно вернусь в это пристанище покоя когда-нибудь, чтобы написать серию этюдов. Но шло время, а всё как-то не складывалось вернуться в те места. Через год у нас родилась Варвара. Мы собирались выбраться в деревню, но происходили некие события, из-за которых наша поездка постоянно откладывалась, переносилась. А потом заболела бабушка, родители Марины перевезли её в город, положили в лучшую клинику. Но, увы, лекарства от старости  и её болезни ещё не изобрели, она умерла. А ещё через год ушёл из жизни отец Марины. Дом в деревне мы решили не продавать. И только летом перед тем, как Варвара должна была пойти в школу, мы решили отдохнуть в деревне. Мы приехали  вместе с бабушкой Варвары, мамой Марины, в деревню раньше. Марина же должна была что-то решить на работе и на следующий день приехать на машине, которую ей отписал отец перед смертью. В тот день я на рассвете отправился к развалинам церкви. На душе было как-то неспокойно. Я думал, что это связано с самим местом. Но это было предчувствие беды, о которой я узнал от соседского мальчишки, который прибежал ко мне и сообщил, что Марина разбилась. Больше десяти лет мы не ездили отдыхать в деревню. Бабушка пережила свою дочь всего на пять лет. А когда утихла боль от наших потерь, мы с Варварой отважились поехать летом отдыхать в деревню снова. Это моя предыстория создания картины.
- Да, - вздохнула Варвара. – Дальше моя история. Я ничего не знала ни о двух дубах, ни о том, как мой отец признался там в любви моей матери. Но случилось нечто невероятное. В тот год я познакомилась с местным молодым человеком. Как-то он пригласил меня прогуляться по лесу. Он привёл меня к обнимающимся дубам, где мы впервые поцеловались, и он признался мне в любви.  Можно ли измерить глубину чувства количеством встреч? Этот вопрос возник у меня позже. А тогда я была просто счастлива. В конце лета мы расстались: он поступил в военно-морское училище и уехал учиться за тридевять земель. Что не было трагедией для меня. Мы писали друг другу письма в течение года. Я готовилась к экзаменам в университет. Изначально я не собиралась быть криминалистом. Мои планы изменились после второй встречи с Максимом. На следующий год мы снова приехали летом в деревню. У Максима тоже были каникулы. Наша встреча не была похожа на встречу двух влюблённых. Скорее, на встречу двух старых друзей. Это я отметила сразу. Короче, в один из дней мы оказались возле развалин церкви, где он сообщил мне, что в городе, где он учится, у него есть девушка, и в конце лета у них свадьба. Я прибежала вся в слезах домой. Отец долго успокаивал меня, а потом рассказал историю встречи с мамой, их любви и её гибели. Два места в деревеньке оказались для нас роковыми. Это если кратко. Когда у отца родился замысел картины, я не знаю. Но случилось невероятное – он освободил меня от затаившейся внутри душевной боли. Когда это произошло? Наверное, в момент, когда я осознала связь двух мест с событиями нашей жизни. В первый день выставки. А вот освободился ли он сам, я не знаю.
- Я не сдержал слово, данное Марине. Я несу сквозь годы не только боль потери, но и недовольство собой. Почему проявилось дерево на картине, которого давно нет, и её силуэт? А может, это моё чувство вины сработало или моя память о том дереве?
- Мне кажется, что здесь нечто иное. Марина пытается освободить тебя от данного обещания, проявив то, что ты не успел написать в своё время. Она хочет избавить тебя от чувства вины. Мне кажется, что надо поблагодарить её, и перестать терзаться, - произнёс Фёдор.
- Как? Ты знаешь рецепт, как это сделать? Что за слова я должен произнести? И ты думаешь, поблагодарив её, я стану свободным?  – спросил Игнат.
- Нет. Это не моя жизнь. Это тебе надо найти способ освобождения. Надо жить дальше. Без неё, понимаешь? Осознание. Я перед твоей картиной впервые осознал, что бабки Анюты нет, но жизнь моя от этого не закончилась, она продолжается, что страх перед водопадом исчез. А ведь у меня был перерыв в посещении того места не просто большой, а очень большой. И вдруг что-то перещёлкнулось внутри меня. Я даже объяснить это не могу. Это надо прочувствовать. Я знаю только одно, нельзя мешать  жить им там так, как им предписано. Ибо я уверен, что со смертью жизнь не кончается. Наши терзания – непреодолимые препятствия не только для нас, но и для них. Если ты смог освободить дочь от её страданий, сможешь освободить и себя. Сколько лет ты живёшь с чувством вины? Я имею в виду не только ненаписанную картину, но и то, что вы уехали раньше в деревню. Тебя гложет мысль, что если бы вы поехали все вместе, ничего бы не случилось. Но это не так. Ты же сам мне говорил о странных петлях судьбы. Случилось то, что должно было случиться. А на самом деле, это чья-то вина  или стечение обстоятельств, которые от тебя не зависели? Ты веришь, что всё не случайно в нашей жизни? Веришь, конечно, веришь. Так вот, всё, что с нами происходит, зачем-то нужно. Надо просто хотя бы посмотреть в ту сторону, чтобы увидеть, а как только увидишь, придёт понимание и осознание. Но пока это только пустые слова. Это мой опыт, не твой. Приложи усилия. И те два места, которые ты объединил в картине, не виноваты в том, что с вами произошло. Я так думаю. Хотя я не слышал, чтобы ты обвинял кого-то, кроме себя самого.
- В любом случае, спасибо. Я живу, как умею, как могу, делаю, что должен, и не ропщу. А что касается чувства вины, то оно преследует меня. Это моя ноша. Я в какой-то момент подумал, что освободился от душевной боли. Я должен что-то понять очень важное для себя. Мне кажется, что и Марина проявилась на картине не случайно. И дело здесь не в данном когда-то ей обещании, которое я так и не выполнил. Всё гораздо глубже. И мне кажется, что я знаю, в чём дело. И как бы я не раскаивался, изменить ничего нельзя. А значит, надо идти дальше. Через картину я многое осознал, но осталось ещё что-то, что не даёт мне покоя. Извините, я понимаю, что слишком путано говорю. Но иначе пока не могу. Порой мне кажется, что я так близко подошёл к разгадке, что стоит только успокоиться, и придёт не ответ, нет, понимание, ибо ответ мне уже известен. Почему мы поступаем так, а не иначе? Неужели во всём виновата череда причин? Судьба. Надо принять её, и тогда придёт успокоение, примирение с обстоятельствами и осознание, что иначе и быть не могло. Как думаете, останутся ли изменения на полотне или исчезнут со временем? – спросил Игнат.
- Что-что, а это не проблема, в конце выставки я сделаю ещё одну фотографию. Вот тогда и посмотрим, какие ещё изменения произойдут, а может, всё вернётся к изначальному варианту? В связи с этим у меня возник вопрос, может, и чудеса неслучайны в нашей жизни? Это тоже зачем-то нужно? Думаю, что чудесность с фотографиями мы почти расшифровали или на пути к расшифровке. Вряд ли мы поймём механизм происходящего. Может, это и не нужно. Важно найти причину, - произнесла Варвара, убрала фотографии в конверт и улыбнулась. – Ну, а теперь давайте посмотрим план дома, чертежи. Сколько интересного нас ещё ожидает!
- Не заиграться бы, - проворчал Игнат.
Фёдор принёс папку с изначальными чертежами дома, а так же папку, где были зафиксированы на копиях плана все изменения, скрупулёзно вносимые мастерами прошлого. Варвара надела белые перчатки для работы с документами, разложила на столе самый древний план дома и воскликнула:
- Ну, вот, я была права. Смотрите, здесь имеется план подземелья. Ты знаешь, зачем понадобилось строить такую разветвлённую сеть подземных ходов? – она посмотрела на Фёдора.
- Понятия не имею, - произнёс он. - Я слышал про один поземный ход с выходом где-то в лесу возле какого-то озера. Там когда-то была охотничья избушка. Судя по плану, второй подземный ход имеет выход тоже где-то в лесу. Думаю, что не случайно некоторые двери были замурованы. Возможно, со временем стало небезопасно перемещаться по подземным ходам. Могли же быть и некие обрушения.
- Ты уверен в этом? – спросила Варвара.
- Смотря в чём, - уклончиво ответил Фёдор.
- В том, что там произошли обрушения? – решила уточнить Варвара.
- Нет, конечно. Как я могу быть уверен, если я никогда не спускался в подземелье. Мне, если честно не было никакого дела до того, что там мои средневековые предки понастроили и с какой целью.
- Ну, думаю, цель понятна. Выживание. Не думаю, что твои предки занимались контрабандой.
- Но могли быть и некие тайные цели, если учесть, что алхимия никогда не была в почёте. Алхимиков боялись, на них устраивали гонения, как и на ведьм, - произнёс Фёдор.
- А что? В вашем роду были ведьмы? – спросила Варвара.
- А ты думаешь все, кого сожгли на кострах инквизиции, были ведьмами? Про ведьм не слышал, знахари были, алхимики – тоже. 
- Смотрите, на плане есть некий подземный зал, из которого три выхода. Зачем твоим предкам нужна была подобная секретность? Дом и так стоял в лесу, вокруг – никаких поселений. А они бегали под землёй, и к ним являлись оттуда же. Странно всё это. А где находится грот или пещера в горе, куда можно попасть из вашего дома?
- Гора? За карьером есть небольшой горный массив и озеро, - сказал, слегка задумавшись, Фёдор.
- Более чем странно. Три дороги практически к одному месту ведут. В избушке возле озера за поющим карьером, наверное, кто-то жил или прятался, кого твои предки очень хорошо знали. А вот самое длинное подземное ответвление, заканчивающееся выходом в какую-то часовню, а ещё одно ответвление – с выходом возле реки. А может, это подземная дорога к твоему водопаду? Думаю, что сооружения типа избушки и часовни вряд ли сохранились. Но то, что ряд подземных дорог каким-то неведомым образом ведут к чудесным местам, установленный факт. Будем думать в этом направлении позже. Так-так, смотрите, дверь из библиотеки, которую замуровали, и следы от которой я обнаружила при беглом осмотре твоего дома, вела в крытый переход к беседке возле пруда. А это что? – она показала на крестик возле одной из стен в библиотеке. Там всегда стоял книжный шкаф. На более поздних чертежах этот крестик отсутствует, из чего вовсе не следует, что что-то убрали или замуровали. Просто не стали делать акцент на чём-то. Необходимо проверить. Пятый шкаф слева на противоположной от входа стене. Запишите, что надо проверить, - она посмотрела вначале на Фёдора, потом на отца, и только когда Игнат сделал какую-то пометку в блокноте, она продолжила изучение плана дома. - Так, на балконе двери ведут в пять комнат на втором этаже. Их планировка изменилась? – спросила она у Фёдора.
- В одной из комнат нет двери, ведущей из гардеробной, в мансардное помещение, потому что есть лестница из коридора на втором этаже в мансардную комнату.
- Но из гардеробной можно было попасть в другую комнату, вход в которую оказался недоступен из-за того, что на месте двери был сооружён некий шкаф. Хотя, может, в шкафу существует потайная дверь? Проверить! – она посмотрела на отца, который вновь что-то записал у себя в блокноте. -  А из кухни осталась дверь в кладовку, из которой можно спуститься в подвал. Ага, - Варвара ткнула пальцем в чертёж, - смотрите, в подвале на позднем плане замурована одна из дверей, а за другой – комната с потайной дверью. Что там?
- Я никогда там не был, - признался Фёдор.
- Но ты хотя бы свою спальню обследовал досконально? – спросила Варвара.
- Зачем? Мне в голову не приходило искать за шкафом потайную дверь, когда есть нормальная дверь в бывшую комнату моей бабки. А в её комнате я не видел никаких потайных дверей. Единственное, что меня всегда привлекало, так это странная картина в полтора метра высотой и семьдесят сантиметров шириной. Кто на ней изображён, я не знаю, может, кто-то из предков. Картина написана в стиле итальянских мастеров на русский сюжет. Возможно, это полотно какого-то неизвестного художника. На нём изображена девочка в крестьянской одежде, стоящая возле избушки на берегу озера…
- За картиной или сама картина может быть дверью в подземный ход к берегу озера, к избушке отшельника, - предположила Варвара.
- А тебе не кажется, что тебе везде мерещатся потайные двери в подземелье? – спросил Фёдор. – Чтобы изучить всё это, - он указал на папки с документами, - прочитать дневники, из которых, может, будут понятны причины, которыми руководствовались предки при изменении планировки дома, надо иметь не только желание. Зачем одни двери замуровали, другие – спрятали? Что за тайны хранятся в тёмных подземельях? Чтобы понять всё это, надо проводить настоящее расследование. Но есть одно очень важное «но». На подобное скрупулёзное расследование придётся потратить уйму времени. А где его взять? Да и для чего его затевать? Чтобы удовлетворить любопытство? Нужен не менее веский мотив. Причина, ради которой можно погрузиться в прошлое. Но я не вижу этого самого мотива.
- Соглашусь, - произнесла Варвара. – Скажи, а почему были снесены четыре смотровые башенки на крыше дома?
- Думаю, что предкам после революции хотелось, чтобы дом выглядел как можно скромнее. Все излишества были убраны. Внутреннее убранство претерпело значительные изменения в сторону упрощения интерьера. Исключение – библиотека и кабинет дяди. Дом находился в глубинке, в лесной глуши. Несколько домов поблизости появились гораздо позже. Думаю, что предки руководствовались не любовью к природе при возведении жилища, а иными причинами. Думаю, что водопад с карьером занимают в этом ряду причин не последнее место. Мой прапрадед, как и прадед, а затем и дед служили на благо отечества. Все они, включая дядю, были видными учёными, мимо которых прошли все катаклизмы.  Из их рода никого не репрессировали, не расстреляли, не раскулачили. Что за силы их хранили, мне не ведомо. Чтобы понять моих предков, надо изучить их родословные, жизнеописание каждого. Думаю, что там можно найти много интересного. Но для этого тоже нужно время и желание. Иногда я думаю, что, возможно, лучше не тревожить прошлого. В любом случае, были ли у нас в роду алхимики, медики, физики, математики, астрономы, конструкторы, писатели или такие, как Ивашка-пропащий, - все они являлись в некотором роде людьми необычными. Странно другое, что никто из моих предков никогда не пытался найти истоки, им была дарована столь высокая честь – свободно проходить в другую реальность. С чего всё началось? Или с кого? Я как-то попытался выяснить это у своего дяди. На что он сказал, что не стоит искать то, что лежит на поверхности. Что он имел в виду?
- Думаю, что не ошибусь, если предположу смешение на генетическом уровне.  Возможно, когда-то в вашем роду произошёл союз двух любящих людей из разных реальностей, но об этом почему-то все предпочитали молчать. Водопад и карьер – это места из другой реальности, в которую вам помогают проникать ваши гены. Вы не хранители необычных мест. Вы их заложники. И именно потому, что в вас присутствуют гены людей из другой реальности, на вас, как ни странно, особо не обращают внимания в нашем мире. Нет, не так. Вас не тревожат понапрасну. Вы как бы вне истории человеческой расы. Вы есть, но одновременно вас и нет в линиях истории этой реальности. Вы не там и не здесь. Я не знаю, как объяснить. Но я ощущаю, что на верном пути. Если сохранились документы той поры, думаю, что можно докопаться до истины. А может, твоим предкам было, что скрывать? Может, в результате слияния двух генетических линий могли появиться некие способности у людей вашего рода, о которых они тоже предпочитали молчать? Я никогда не спрашивала про ваши с бабушкой посещения необычного водопада. Вы просто сидели там? Бабушка пела старинные песни, рассказывала истории, вы слушали мелодии водопада. Или того, кто незримо присутствовал там и играл на незнакомом вам инструменте? Почему вам никому не приходила в голову подобная мысль? Предпринимали ли вы попытку уйти от того камня, возле которого всегда останавливались? Ходили ли вы по лесу в другой реальности? Видели ли вы кого-то, общались ли вы с кем-нибудь?
- На все твои вопросы отвечу односложно: «Нет». Но однажды мне показалось, что кто-то наблюдает за нами из-за дерева. Я сообщил об этом бабке. Она сказала, что там никого нет, что я просто устал. И мы засобирались домой. А мне почему-то стало очень грустно, я не хотел уходить. Но бабка тянула меня за руку. Я резко оглянулся и увидел, как из-за дерева вышла девочка, она помахала мне рукой и прижала палец к губам. Я понял её жест: надо молчать о том, что я увидел её. Но почему? На этот вопрос мне никто не мог ответить. Потому что я ни у кого не спрашивал. Может, я просто струсил?
- Должен заметить, что в каждом герое прячется трус, и в каждом трусе дремлет герой, - произнёс Игнат. – Мне тоже показалось, когда я писал картину возле водопада, что кто-то за мной наблюдает, но я не озвучил свои ощущения. А вот твой дядя заволновался. Он взмахнул рукой, словно прогоняя наваждение, и отвернулся. Я думаю, он знал, кто там прятался. Кстати, почему мне тоже не приходила мысль, что это не водопад поёт, а кто-то из другой реальности играет на неведомом инструменте. Конечно, это уж совсем невероятная гипотеза, но и она имеет право на существование.
- Ты извини меня за бестактный вопрос. А почему твой дядя так и не женился? – спросила Варвара.
- Я не знаю, - ответил Фёдор. – Возможно, не нашёл единственную и неповторимую.
- А может, как раз нашёл, но не в этой реальности? – спросила Варвара.
- Мы можем предполагать всё, что угодно, а как оно было на самом деле, я не в курсе, - произнёс Фёдор.
Он ощутил некое напряжение внутри себя, подумал, что не надо было позволять чужим людям вмешиваться в историю его дома, родственников. Мало ли почему его предки возвели все эти подземные переходы, перестраивали дом, женились, разводились, умирали, любили, страдали, были счастливы, какое кому дело до их личной жизни. И самое главное, есть вещи, в которые нельзя вмешиваться. Это не их дело, была ли возлюбленная у его дяди из этой реальности или из другой, кто виноват в смешении генов в их роду и виноват ли? А может, это подарок судьбы, редкостный, о котором другим и знать не обязательно. Но дочь Игната не виновата, что пытается докопаться до истоков. Это он сам предложил изучить документы, предоставил их будущему криминалисту. А теперь возмущается, что она задаёт бестактные вопросы.
Варвара ощутила, что она переступила некую невидимую грань. Всё же это была добрая воля хозяина дома показать ей документы, которые вряд ли когда-нибудь показывали чужим людям. А она превратила изучение документов в некое расследование. Фёдор не подозреваемый, которого она допрашивает. Ей стало как-то не по себе.
- Извини, - произнесла она. – Мы всего лишь гости, а не группа по изучению твоего наследия. Думаю, что на этом мы закончим изучение подземных лабиринтов. А дневники твоих предков и вовсе не следует читать чужим людям. Мы приехали в гости, чтобы побывать возле водопада и поющего карьера, - она аккуратно сложила документы в папку и улыбнулась. – Единственное, если ты мне позволишь, я бы хотела проверить собственную догадку относительно крестика, поставленного на изначальном плане  помещения библиотеки возле одного из шкафов.
Фёдор молча кивнул. Они встали и подошли к книжному шкафу, возле которого на изначальном плане был изображён крестик. Варвара стала досконально изучать стенки шкафа, полки, книги, которые стояли на них. Потом стала разглядывать пол. И вдруг воскликнула:
- Я так и знала! Это дверь. Вот. Она коснулась едва заметного выступа внутри полки, и шкаф плавно повернулся. – Что и требовалось доказать.
- Думаю, нам не стоит отправляться в неизвестность, - произнёс Игнат. – Тем более, мы не знаем, как открывается эта «дверь» изнутри. А уж куда мы придём, если отправимся в путь, одному Богу известно, ибо ни на одном плане нет указаний на этот счёт. – Он заглянул за шкаф. – К тому же нам пришлось бы идти с факелом в руках, ибо там нет электричества, если я правильно понял предназначение вон того предмета, - Игнат указал на стену. – Есть ли там лестница вниз или коридор упирается в одну из стен дома?  Отсюда не видно. Шкаф, похоже, сам встаёт на место, если человек оказывается там, - он указал на неосвещённый коридор. – А как выйти оттуда?
- Мы знаем, как открыть «дверь» со стороны библиотеки. Фёдор, у тебя есть большой фонарь? – спросила Варвара.
- Зачем он тебе? – спросил Игнат.
- Не думаешь же ты, что мы отправимся с зажжённым факелом в путь? – спросила она.
- Я вообще не думаю, что надо куда-то отправляться, - буркнул Игнат.
Фёдор сходил за огромным фонарём.
- И что ты намерена делать? – спросил он, протягивая Варваре фонарь.
- Пойду посмотреть, что там внутри. Ты со мной? – спросила она.
- Думаю, что вначале надо кому-то одному оказаться за стеной столь массивного книжного шкафа, - произнёс Игнат. - И этим человеком буду я, - заявил он и взял из рук дочери фонарь. - А вы останетесь здесь, чтобы открыть мне столь изысканную «дверь», - улыбнулся он, и каким-то невероятным образом от его улыбки восстановилось нарушенное, было, равновесие. - Если «дверь» сама захлопнется за мной, а я думаю, что так оно и будет, вы сможете выпустить меня. А я начну с осмотра шкафа и стен изнутри, прежде чем отправиться в неведомое путешествие. Всё же ты нашла приключение, - произнёс Игнат, глядя на дочь.
- Там должен быть некий рычаг, кнопка, короче, что-то, с помощью чего «дверь» открывалась изнутри, - произнесла Варвара.
- Не факт, - заявил Фёдор. – Ведь по коридору можно попасть туда, где есть нормальная дверь или ещё что-то. 
- Хватит гадать, я сейчас всё выясню, - произнёс Игнат, включил фонарь и решительно вошёл внутрь.
Как он и предполагал, «дверь» встала на место. Фёдор подождал минут десять, после чего кивнул Варваре, чтобы она нажала на рычаг. Как только книжный шкаф отъехал в сторону, они услышали голос Игната:
 - Всё в порядке. Фонарь не нужен, - заявил он.
- Это ещё почему? – спросила Варвара.
- Потому что потолок начинает светиться, едва шкаф встаёт на место. Принцип подобного освещения мне не известен.
- А зачем тогда здесь факел? Для дизайна? – спросила Варвара.
- Думаю, на всякий случай. Может, это освещение не земного происхождения? – спросил Игнат.
- Это ты у меня спрашиваешь? – спросила Варвара. – Откуда мне знать.
- Но это ты у нас криминалист, - произнёс Игнат.
- Ты лучше скажи, нашёл ли ты, как открыть дверь изнутри? – спросила Варвара.   
- Я нашёл подобный выступ, но не стал пока на него нажимать, потому что знал, что вы выпустите меня. Зато я прошёл немного вперёд. Здесь достаточно чисто, никаким запустением и не пахнет. Справа по коридору есть дверь…
- Судя по всему, за ней находится дядин кабинет, - произнёс Фёдор.
- А потом я вернулся, потому что далее по коридору увидел лестницу, по которой не рискнул спускаться вниз, - сообщил Игнат, вошёл в библиотеку, и шкаф самостоятельно встал на место.
- Красивая идея, – произнесла Варвара.
- Я думаю, что дядя пользовался этой «дверью», чтобы сократить путь из кабинета в библиотеку, - произнёс Фёдор. – Хотя изначально всё это могло задумываться, чтобы избежать нежелательных встреч.
- Но коридор продолжается. Отец видел лестницу. И куда можно попасть по этому коридору? – спросила Варвара.
- Не знаю, - произнёс Фёдор. – Думаю, что Игнату надо остаться в библиотеке на всякий случай. А мы могли бы попробовать пройти по коридору дальше. Только возьми фонарь. Мало ли что.
Варвара обняла отца, нажала на потайной выступ, шкаф отъехал в сторону, и они вместе с Фёдором вошли внутрь. Как только закрылась «дверь», засветился потолок. Они прошли немного, увидели дверь справа по коридору, про которую говорил Игнат. Фёдор достал из кармана ключи, открыл дверь, заглянул внутрь и сообщил.
- Эта дверь спрятана в платяном шкафу, - он раскрыл створки шкафа и увидел привычную обстановку дядиного кабинета.
- Шпионские штучки, - прошептала Варвара, когда Фёдор вновь закрыл дверь на ключ. – Что ж попробуем понять, куда ведёт этот коридор из библиотеки дальше.
Впереди они увидели лестницу. Внизу было темно. Фёдор включил фонарь, но едва он опустился на одну ступеньку, как свет в верхнем коридоре погас, а в нижнем загорелся. Он выключил фонарь и уверенно направился вперёд. Варвара старалась не отставать от Фёдора. В стене нижнего коридора оказалось две двери почти напротив друг друга. На одной из дверей висел амбарный замок, а другая дверь оказалась незапертой. Фёдор слегка толкнул её, и она со скрипом открылась. В помещении вспыхнул свет.
- Вот это да! – воскликнула Варвара. – Настоящий средневековый винный погреб. Осмотрим его или пойдём дальше? – спросила она.
- Потом как-нибудь я займусь изучением этого богатства, - произнёс он. – А мы продолжим путь.
- Как скажешь. А что находится за дверью с амбарным замком?
- Не знаю. У дяди в кабинете в столе была связка ключей от каких-то дверей. Может, и от этой двери там есть ключ. Нам туда, - Фёдор показал на лестницу, по которой они поднялись, и сразу же свет в нижнем коридоре погас.
 А над дверью, перед которой они оказались, загорелась красная полоса.
- Думаю, это выход. А вот и выступ, как перед дверью в библиотеку. Ну что? Я нажимаю?
Дверь медленно открылась. Перед ними были заросли какого-то кустарника. Едва они переступили порог, как дверь стала закрываться. Она была сделана под наклоном, как продолжение холма. К тому же на её поверхности росла трава.
- Классная маскировка. Холм, как холм. Кому придёт в голову искать здесь дверь? – произнесла Варвара, раздвинула кусты, что росли у подножия холма, и замерла в нерешительности.
Фёдор протянул ей руку, помог выбраться и сообщил:
- Мы недалеко от дома. По этой тропинке можно пройти к водопаду, если идти в глубь леса, а в той стороне, - он показал, в какой именно стороне, - находится мой участок.
- Давай вернёмся, а то отец будет переживать, - попросила Варвара.
- Хорошо.
- А к водопаду или к карьеру, что поёт, мы завтра все вместе отправимся, если ты, конечно, не передумал  вести нас туда.
- Не передумал.
- А что-то насчёт репертуара ты можешь сказать?
- Ты ничего не перепутала? Я же не в театр вас пригласил. Там нет симфонического оркестра, и хоровое пение никто не слышал там, да и звёзды мировой эстрады там не тусуются.
- Поняла. Шутки тобой не воспринимаются, когда ты напряжён.
- Тебе не кажется, что для тестов ты выбрала не совсем удачное время и место?
- Кажется. Но волосы на голове рвать не буду. Не хочу травмировать папу. Вдруг не узнает меня с поредевшей шевелюрой?
- А ты косынку повяжи.
- Ну, вот. Оклемался после подземелья, раз огрызаешься, юродствуя. А как там папа? Сейчас проверим, - прошептала она, входя в библиотеку.
Игнат сидел на диване возле журнального столика и сверлил взглядом книжный шкаф. 
- Как всегда, на боевом посту, - услышал он голос Варвары у себя за спиной и невольно вздрогнул, - А вот и мы. Не ожидал?
- Очередное чудо? – спросил Игнат. – Напугала до смерти. Я же вас оттуда жду, - показал он на шкаф.
- Там оказался запасной выход, замаскированный снаружи, как продолжение холма. Мы вышли наружу и оказались в лесу недалеко от калитки, через которую вы когда-то с дядей Фёдора ходили к водопаду.
- Если честно, я уж начал волноваться, - произнёс Игнат.
- Мы обнаружили винный погреб по пути на свободу, - сообщила Варвара. – Но не стали осматривать, какие сокровища хранятся в нём. 
- И правильно сделали. На сегодня я предлагаю свернуть все наши изыскания, - произнёс Игнат. – Скоро ужин.
- Я совсем забыл, что приготовление ужина входит в мои обязанности. Надеюсь, что смогу что-то приготовить на скорую руку. Благо два холодильника и морозильная камера забиты продуктами.
- Не надо ничего готовить. У тебя тоже был день не из лёгких. Я позвоню своей знакомой, хозяйке ресторана, и мы закажем у неё еду с доставкой, - предложила Варвара.
- Ладно. А завтра Ирина, моя помощница по хозяйству, выходит из отпуска. И всё сразу наладится. Я ей уже звонил, сказал, что у меня в гостях мои друзья.
- Что будем заказывать? – спросила Варвара, прежде чем позвонить подруге.
- На твоё усмотрение, - произнёс Игнат. - А у тебя есть особые пожелания? – спросил он у Фёдора.
- Нет. Пусть Варвара сделает выбор.
- Решили самоустраниться? – улыбнулась она. - Тогда… О, Галочка, привет. Это Варвара. Я хотела бы заказать у тебя ужин с доставкой на дом. Готовить абсолютно не хочется, и выезжать – тоже. На троих. Десерт? Мой любимый. Да-да. Адрес я тебе сейчас скину. Когда? В течение часа? Хорошо. Нет-нет. Это не срочно. Да. Поняла. Ну что ты? Спасибо. Папе передам твою благодарность. Конечно-конечно. Не забуду. Да. Хорошо-хорошо. Поняла. Я уже не сопротивляюсь. Да. Жду.
Варвара скинула подруге адрес и улыбнулась.
- Она сказала, что ужин за счёт заведения. Мой отказ во внимание не приняли. Что за картину ты ей подарил и когда? – она посмотрела на Игната.
- Это не важно. Милая, я очень люблю тебя, но…
- Извини. Я поняла. Ты ни перед кем не должен отчитываться. Ты свободен.
- Думаю, что это очередное наше заблуждение. Мне кажется, что мы все не свободны. Разве что сон – высшая форма человеческой свободы? – спросил Игнат.
- Я не готов к полемике вот так, стоя у порога, - заявил Фёдор.
- Тогда заменим полемику прогулкой. Мы можем до того, как начнёт темнеть, осмотреть участок с позволения Фёдора, - сказал Игнат.
- Я могу вас сопровождать, если вы не устали от моего общества, - произнёс Фёдор. – Я вам покажу удивительные розы, что растут возле пруда. Моя бабка утверждала, что их кто-то из наших предков привёз из имения Ноан в Бери, наследницей которого стала семнадцатилетняя Аврора Дюпен в 1821 году. Короче, саженцы роз - подарок знаменитой писательницы Жорж Санд. Я не знаю, что в её имении делал кто-то из моих родственников вместе со своим французским другом.  Возможно, это всего лишь легенда. Но розы необыкновенной красоты оказались морозоустойчивыми, они прижились в нашем климате. Кто-то рассадил черенки, увеличив их количество до дюжины, а позднее обновлял и ухаживал за кустами, так что они до сих пор радуют своей красотой. Правда, они зацветут позже.
- Ты нам льстишь, мы с папой любим природу, но в области цветоводства - профаны. Ты думаешь, что мы по листве и бутонам сможем определить сорт роз?
- Я и сам не знаю, что это за сорт.
  - Мило, - улыбнулась Варвара.
- Я больше люблю полевые цветы, - признался Фёдор.
- Какое совпадение! Для меня нет ничего краше цветущего луга, - сообщила Варвара.
- Дорога к поющему карьеру идёт через поле и луг, но туда лучше идти на рассвете.
- Если честно, я бы просто посидела возле пруда на скамеечке, наслаждаясь тишиной. Мне почему-то расхотелось заниматься изучением подземелий, раскрывать тайны твоего дома, предков, бегать по участку, восхищаться его ухоженностью, исследовать садовые деревья, не понимая, как некто (садовник ли, ландшафтный дизайнер или просто  любитель) сделал пространство вокруг дома настолько привлекательным, продуманным до мелочей, уютным, не вызывающе красивым, а каким-то радостно-душевным. Здесь можно отдохнуть, погрузиться в размышления и забыть про все тревоги и печали. Растения, деревья, да и само пространство будто пытается слиться с тобой,  очистить от всего наносного, оно врачует душу. Я не хочу ничего исследовать, вынюхивать, докапываться до истоков.
- Ты хочешь сбежать от нас? – спросил Игнат.
- Нет. Я предлагаю провести какое-то время в молчаливом размышлении. Здесь, словно открывается что-то сокровенное. Если вы желаете пообщаться, побродить по участку, я не буду вас удерживать.
- Я бы тоже посидел в тишине, глядя на воду, - заявил Игнат.
- Тогда пойдёмте, я провожу вас к пруду, а сам бы я побродил немного по лесу. Одиночество мне сейчас не повредит. Мы невольно всколыхнули сегодня нечто глубинное. Что-то давно забытое пытается вылезти наружу, стучится и ноет где-то внутри.
- К семи часам курьер доставит ужин. Я встречу его сама, а уж ты постарайся к этому времени вернуться домой, - попросила Варвара.
- Хорошо,- улыбнулся Фёдор, ощутив в её голосе невольно пробившуюся наружу почти материнскую заботу о нём. – И спасибо.
Они вышли к скамейке возле пруда. Фёдор молча кивнул. Варвара улыбнулась, Игнат взял её под руку, и они пошли по дорожке к дальней скамейке, возле которой росла плакучая ива и цвели какие-то экзотические кустарники. А Фёдор пошёл к западной калитке, через которую вышел на лесную тропинку и углубился в лес.
Он увидел огромный пенёк чуть в стороне от тропинки, вспомнил сказку, которую ему рассказывала бабка в детстве, и невольно изменил маршрут. Он сидел на пеньке с закрытыми глазами, погрузившись в воспоминания, и вдруг спиной ощутил чей-то взгляд, резко открыл глаза, повернулся, но никого не увидел там. Лишь ветки кустарника в рост человека качались от ветра сильнее обычного. А потом оттуда вылетела птица, похожая на трясогузку, с любопытством посмотрела на Фёдора и полетела по своим делам. 
Мелькнула мысль, что пора возвращаться, он посмотрел на часы и чуть не присвистнул, оказалось, что прошло чуть больше часа. 
«Время опять решило со мной поиграть. Я обо всём на свете забыл. И если бы не этот взгляд, то просидел бы здесь до самой темноты. И кто наблюдал за мной? – спросил он сам себя мысленно и вновь невольно обернулся. – А может, это странная птица следила за мной? Я даже не разглядел её, как надо. Может, у неё гнездо в кустах? Я нарушил её покой, и она забеспокоилась? Притянутое за уши объяснение. Это был взгляд не птицы, а человека. Ну, да ладно».
Фёдор подходил к дому, когда увидел подъезжающую машину.
«А вот и ужин приехал», - подумал он.
Фёдор и Варвара одновременно с курьером подошли к калитке.
- Извините, я чуть задержался.
- Мы забыли предупредить, что лесная дорога – не скоростное шоссе, - вмешался хозяин дома.
- Да уж, - улыбнулся он и протянул Фёдору коробку, напомнив, что ужин на троих за счёт заведения.
Варвара хотела сунуть ему чаевые, но курьер шарахнулся от неё, как от прокажённой.
- Всё оплачено, - напомнил он. – Мои чаевые – тоже. Директор ресторана лично позаботилась обо всём. Она сказала, что вы – её друзья. До свидания, - выпалил он и почти побежал к машине.
- Я не знаю, что за повар у твоей подруги работает, а вот дисциплина на самом высоком уровне, - улыбнулся Фёдор, глядя на отъезжающую машину.
- Сейчас сам сможешь оценить, что за повар трудится у Галины в ресторане. Поставишь коробку на кухне. Я накрою на стол. А вы – руки мыть.
- А тебе разве не надо руки мыть? – спросил Фёдор.
- Так я успею до того, как ты доберёшься до кухни, - сказала она и побежала в дом.
- Вот, егоза, - засмеялся Игнат.
Рано утром они собрались в столовой, где уже хозяйничала Ирина. Стол был сервирован на троих, она принесла огромное блюдо с сырниками, поставила в центре стола, рядом со сметаной и вареньем.
- Ого, - воскликнула Варвара, - вкусно-то как.
После завтрака Фёдор повёл гостей к Поющему карьеру. Через лесную полосу они вышли к полю, прошли вдоль него, а потом шли по лугу до огромного валуна.
- А вот и наш «ходячий» камень. Отсюда видно овраг. Нам надо сойти с одной тропинки и смело шагнуть на другую.
- Но другой тропинки не существует, - возразила Варвара.
- Пока не существует. Идите за мной, - произнёс Фёдор и вдруг вначале проявилась тропинка, начинающаяся из ниоткуда, а потом на месте привычного оврага они увидели огромный карьер, в окружении деревьев, а далее – лесной массив.
Едва они подошли к краю карьера, как на деревьях загомонили птицы, вначале их пение напоминало настройку инструментов у большого оркестра, а потом зазвучало гармоничное, удивительно красивое пение птиц.
- Так это не карьер поёт, а птицы, - прошептала Варвара. – А кто руководит столь необычным хором?
Фёдор пожал плечами.
- Так было всегда. Гостей приветствует пение птиц. И мне не приходило в голову выяснять, кто всё это придумал, и придумал ли, кто здесь выступает в роли дирижёра? Я радовался чуду.
- Какому? – спросила Варвара.
- А разве столь слаженное пение птиц не чудо? Понимаю. Ты думала, что это карьер исполняет сюиты, сонаты, этюды, менуэты и волшебные концерты неведомых существ? У него иная задача. Подойди ближе к краю карьера и загляни вниз, - предложил Фёдор.
- Зачем? Что я там увижу? – спросила Варвара. – Чудище?
- Не бойся. Нет там никакого чудища. Никто тебя не утащит. Да и упасть не так-то просто, поверь. Если, конечно, сама не прыгнешь.
- Ещё чего! Я и не думала бояться, а уж тем более прыгать. Лучше скажи, кто вырыл этот карьер? – спросила девушка шёпотом.
- Никто. Вернее, я не знаю. Скорее, это сама природа поработала над его созданием.
- Ну, и что там на дне? – спросил так же тихо Игнат.
- Туман, - ответил Фёдор.
- Я имею в виду, что там за туманом? Вода, земля, скалы, болото? И насколько он глубок? – спросил Игнат.
- Брось камень, - попросил Фёдор.
Игнат нашёл булыжник и бросил вниз. Он скрылся за белой пеленой, но никакого звука не послышалось снизу.
- Там что? Бездонность? – испуганно спросила Варвара и невольно отошла подальше от края карьера.
- Не знаю. Но человек провалиться туда не может, как и сгинуть там, утонуть или разбиться.
- Чушь! Это ещё почему? – спросила Варвара.
- Потому что туман выносит человека на край карьера снова, если он случайно упал или нарочно прыгнул вниз.
- А камень? – спросил Игнат. – Куда делся брошенный мной камень?
- Обернись, - попросил Фёдор.
- Зачем?
- Посмотри на то место, откуда ты взял булыжник.
- Это что ещё такое? Кто его положил на место? – спросил Игнат.
- Я не знаю, - ответил Фёдор. – Это данность. Туман возвращает всё, что не является им. После звонкого вступления птиц зазвучит некая медитативная мелодия, под которую туман показывает тем, кто пришёл сюда впервые, некие картины из будущего их жизни. Надо только подходить к краю карьера по одному.
- И что? Предсказания тумана сбываются? – спросила Варвара.
- У тебя есть возможность проверить это. А вот и смена мелодии. Мы с Игнатом сделаем шаг назад. Смотри.
- Только не отходите далеко. Мне как-то не по себе один на один с туманом находиться.
- Мы рядом, - прошептал Игнат.
Туман медленно поднимался над карьером. А потом началось настоящее представление. Будто невидимый гигантский художник стал создавать из этого необычного материала живое полотно. Вначале появились деревья, потом девушка идущая по тропинке, впереди обозначился некий комочек, который при приближении девушки трансформировался в младенца. Подкидыш тянул ручки к наклонившейся над ним девушке. Она подняла младенца, прижала к себе и побежала с ним. А потом вновь закружился туман, и Варвара увидела девушку с коляской, после чего в щебете птиц появилась пауза, а туман вернулся на дно карьера.
- И что это значит? – возмутилась Варвара.
- Все претензии выскажешь потом, - произнёс еле слышно Фёдор. – Сейчас очередь Игната.
И вновь туманом некто стал рисовать в пространстве над карьером. Игнат увидел свадебную церемонию. А потом туман как-то сразу вернулся на место. Никаких комментариев от Игната не последовало. Медитативное пение птиц сменилось разноголосым хором.   
- Думаю, нам пора возвращаться, - произнёс Фёдор и пошёл вперёд.
Едва они сделали несколько шагов от Поющего карьера, как птицы стали разлетаться. И вскоре воцарилась тишина, нарушаемая шелестом листвы, хрустом веточек под ногами. Варваре показалось, что они прошли метров триста не больше, когда впереди показался чудо-камень, умеющий, по словам Фёдора, самостоятельно, без посторонней помощи передвигаться. Тропинка, по которой они шли, так же внезапно исчезла, и они оказались среди цветущего луга.
- У меня так много вопросов было, а теперь я даже не знаю, что спрашивать, потому что все вопросы почему-то улетучились из моей головы. Хотя, нет. Кое-что осталось. По предсказанию тумана я должна буду найти где-то в лесу младенца, которого заберу себе. А как же я объясню его появление у меня? А может, его родители потеряли, ищут везде, а я его себе возьму?
- Давай договоримся, что когда нечто подобное случится, тогда и думать будем, что да как. А может, у него в пелёнке будет записка, объясняющая тебе его появление на том месте и рекомендации, что делать.
- Издеваешься? Мать оставляет ребёнка в лесу с запиской для кого? Для продвинутых животных, чтобы они её прочитали перед тем, как съесть кроху? Это какой-то бред, - возмущённо проговорила Варвара.
- Но, судя по предсказанию, ребёночка находишь ты, а не животные, - улыбнулся Фёдор.
- Чему ты радуешься? Я не верю представлению, которое туман устроил для нас. У папы – свадьба. Это же ещё больший бред. С кем, хотела бы я знать, папа будет сочетаться законным браком?
- Ну, это должен твой отец знать. Информация была для него, - заметил Фёдор.
- Чушь. Ерунда, - пробормотала Варвара.
- Тогда почему ты сердишься, нервничаешь, если всё это неправда? – спросил Фёдор.
- Не знаю. Может, от страха?
- А чего такого страшного туман показал вам? По-моему, наоборот, он предсказал весьма радостные события. Ты спасаешь ребёнка, твой отец может найти женщину, с которой будет счастлив. Что во всём этом плохого?
- Милая, даже если в моей жизни появится женщина, она не сможет занять твоё место. Это элементарная ревность в тебе говорит. А то, что касается твоей находки, в тебе происходит борьба: ты боишься поступить неправильно, но и правильно тебе страшно поступить. Но ты же не одна в этом мире, - проговорил Игнат.
- У меня голова перестала дружить с сердцем. И потом, кто сказал, что предсказание сбудется? – спросила она.
- Молодец. К тебе возвращается здравый смысл, - улыбнулся Игнат и обнял дочь.
- Мне на сегодня хватит впечатлений. Если можно, давайте к водопаду пойдём завтра, - попросила Варвара.
- Давайте, - согласился Фёдор. – Пока мы не очень далеко ушли, ты можешь вернуться и попытаться найти Поющий карьер.
- Да, я помню, что грозилась изобличить тебя во лжи. Тогда пойду, поищу тропинку, по которой мы шли к карьеру.
- Ты можешь идти не одна, а вместе с отцом, а я здесь вас подожду, - предложил Фёдор и сел на траву.
Он знал, что вход для них закрыт. Но предоставлял им возможность убедиться в этом. Через полчаса Фёдор снял куртку, расстелил на траву и разлёгся на ней. Он смотрел, как плывут облака, а потом так погрузился в собственные мысли, что вздрогнул от неожиданности, когда кто-то коснулся его плеча.
- Да ты никак уснул? – спросил Игнат.
- У него глаза открыты. Я не знаю людей, которые спят с открытыми глазами, - заявила Варвара.
- Ой, извините. Я задумался, и не слышал, как вы вернулись.
- Ты не слышал и как отец обращался к тебе. Ему пришлось растормошить тебя. Мы прошли всю территорию за камнем несколько раз. Ничего, кроме оврага, там нет. Никакого леса поблизости, никакого карьера. Цветущий луг есть. Камень – тоже есть. Никакой тропинки в стороне от него мы не нашли, сколько я не ползала по земле, всё впустую. Вход в другую реальность не открывается просто так. Ты не шутил, - произнесла она. – Для других людей туда проход закрыт. Я убедилась в этом. И всё же что именно позволяет тебе, и твоим родственникам позволяло проходить сквозь невидимую преграду, видеть то, что другие не видят? Хотела бы я знать, почему столь благосклонной оказалась другая реальность к вам?
- Я уже отвечал тебе на этот вопрос. Повторю ещё раз. Не знаю. В дневниках и воспоминаниях моих предков об этом ничего не говорится.
- Откуда ты знаешь? Ты же не читал их дневники, трактаты, жизнеописания…
- Зато мой дядя читал. А я склонен доверять информации, пришедшей когда-то от него. Я не стал тратить время на изучение тех документов, что хранятся в библиотеке. Возможно, когда-нибудь на склоне лет я и попытаюсь прочитать их. Дядя заверил меня, что я ничего не найду в старых документах об этом. Это знание само придёт ко мне. И тогда я просто буду знать, что произошло когда-то. Но вряд ли я поделюсь с кем-то этим знанием. Возможно, мне откроется и тайна всех подземелий, что были созданы предками, пойму причину их создания. Как и то, зачем двери в некоторые из них решили замуровать.
- Тогда зачем ты позволил нам рассматривать старинные чертежи и внесённые в них более поздние изменения? – спросила Варвара.
- Чтобы найти винный погреб, - засмеялся Фёдор. – Должны же мы попробовать то, что там хранится. А если серьёзно, я увидел гораздо больше, чем ты думаешь. Я нашёл дневник одного из моих предков, где он рассказывает о тайнах, которые хранит само здание. Потайные комнаты, двери, коридоры. Я обратил внимание, что на старых чертежах нет того, о чём писал мой предок. Странно, что он упоминает о винном погребе, но не сообщает, где он находится. Хотя и говорит, что самые серьёзные и ценные сведения хранятся в тайнике именно там. Дядя ведь тоже не говорил мне, каким образом он исчезал из кабинета и оказывался в библиотеке. Он предполагал, что со временем я сам во всём разберусь. У меня просто не было стимула заниматься изучением того, что не очень-то и интересовало меня. А твой напор сдвинул что-то во мне. А может, время пришло.
- Ты так и будешь сидеть на лугу? Или всё же мы отправимся домой? Значит, ты обманул меня? Ты был знаком со старыми чертежами?
- Нет. Я рассматривал их вместе с тобой. Просто всплыли знания, почерпнутые из дневника предка, который дядя порекомендовал мне когда-то прочитать. При его жизни у меня всё не доходили руки. А потом как-то я всё же осилил столь необычное чтиво. А вчера я попытался совместить полученную информацию с увиденным и понял, что предки были не так-то просты. Они не показали всё в чертежах, что вполне объяснимо. И я нисколько не лукавил, я действительно, не занимался изучением дома и подземелий. Ты же знаешь, что теория и практика – не одно и то же. И я бы ни за что не отправился в неизвестность один, рискуя затеряться где-нибудь под землёй. У меня, как, впрочем, и у тебя, всё в порядке со здравым смыслом.
- Спасибо. А ты не так прост, как я думала. Тебе нельзя отказать в уме и прозорливости. Журналист. Этим всё сказано. Я, явно, недооценила тебя.
- Журналист – моя профессия, которая стала смыслом моей жизни. А ты в это слово вложила не совсем позитивное значение и произнесла его так, словно припечатала меня им к позорному столбу. И я не знаю даже, как мне к этому относиться.
- Никак. Во мне заговорило оскорблённое самолюбие. Я почему-то возомнила себя самой умной, способной открыть тебе глаза на многие вещи, а возможно, и нос утереть. Гордыня сыграла со мной злую шутку. Я ехала с намерением разоблачить, изобличить тебя. А столкнулась с реальной запредельностью, рядом с которой мои познания поблекли и стали не столь значимыми, как я считала.
- Твоё признание дорогого стоит, - произнёс Фёдор, продолжая сидеть.
Он смотрел на своих гостей снизу вверх и щурился от выглянувшего из-за облаков солнца.
- Держи, - Игнат протянул Фёдору руку и помог встать.
- Что за испытания ещё припасла судьба для меня? Что за урок я должен извлечь из предстоящих событий? – спросил Фёдор.
- Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду, но в любом случае, всё откроется со временем, и понимание придёт, - сказал Игнат. – Я знаю только, что жизнь – весьма интересная дама. И надо уважительно к ней относиться. Лучше, конечно, любить и ценить, но уважительное отношение – первооснова.
- Боже, вы только посмотрите, как красиво здесь! Столько света, столько цветов!  Как жаль, что я не умею летать, -  произнесла Варвара, споткнулась и чуть не упала.
- Ты и ходить-то, похоже,  не очень умеешь, - засмеялся Игнат, - а туда же, крылья ей подавайте, - он обнял дочь и прошептал: - Хочешь, я дельтаплан тебе подарю?
  - А вдруг я соглашусь? Что делать будешь? – спросила она.
- Продам картины и куплю то, что предложил.
- Нет. У меня запросы скромнее. Я есть хочу, - сообщила Варвара.
- И что ты предлагаешь? Бежать к дому? – спросил Игнат.
- Лететь, - засмеялась Варвара и побежала вперёд, раскинув в стороны руки, будто и впрямь сейчас оторвётся от земли, и будет парить над лугом и полем.
Игнат с восхищением смотрел на дочь, а потом не удержался и прошептал:
- Хороша. Сколько нерастраченной энергии в ней, обаяния, мудрости и детской непосредственности одновременно.
Фёдор промолчал. Он не хотел нарушать сложившуюся дистанцию в их отношениях неправильно истолкованным минутным восхищением. Он понимал, что Варвара в добавление ко всему, озвученному её отцом, ещё умна и прозорлива. И, вместе с тем, избалована неимоверно, капризна, своенравна, эгоистична. Но, надо отдать должное её умению признавать свои ошибки, а главное, думать, сопоставлять, наблюдать.
- Не улетай без меня! – вдруг выкрикнул Фёдор и тоже побежал.
- Эй! Старика не бросайте одного. Где ж мои семнадцать лет?! – с сожалением пропел Игнат последнюю фразу, пробежал немного и рассмеялся: - Может, и правда, научиться летать на дельтаплане? Разве вас догонишь без техники? Точно, щас взлечу!
Первым остановился Фёдор, потом Варвара и, не сговариваясь, они побежали к неугомонному художнику, подхватили его под руки и понесли, а тот голосил:
- Лечу! Я же обещал вам, что взлечу. Здорово!
- Не очень. Приземляйся, - сказала Варвара.
- Ну, вот, я только в раж вошёл, - смеясь, проговорил Игнат, - а ты мне крыло подрезала.
- Ничего, ножками, ножками. Раз-два, раз-два. До дома рукой подать, мальчики.
Её щёки пылали, глаза светились от восторга. И была она в это мгновение так хороша, что Фёдор не удержался и прошептал:
- За тобой хоть на край света…
- Не надо. Ваша цель гораздо ближе. И не шути так, а то ведь я и поверить могу, - серьёзно произнесла Варвара, а Фёдор опустил голову и произнёс:
- Извини.
- Я вот о чём подумала, - произнесла Варвара. - Исследовал ли кто-нибудь пространство за карьером? Ходили ли вы в тот лес? Что там находится дальше?
- Ничего.
- То есть как «ничего»? – опешила Варвара.
- Есть зона, где мы были, за ней - нейтральная полоса, а есть и закрытое пространство.
- Что значит, закрытое?
- Упираешься в невидимую стену  и не можешь её преодолеть. Чтобы пройти сквозь неё, надо знать слово.
- Какое?
- Сокровенное.
- А ты знаешь его?
- Знаю.
- Тогда почему никогда не воспользовался им, чтоб протии сквозь преграду?
- Потому что я не хочу остаться там. А, преступив границу, обратной дороги уже не найдёшь. Вернее, чтобы выйти оттуда надо иметь ключ, которого у меня нет. Может, у кого-то из предков он и был, но у меня, его не было и нет, как впрочем, возможно, и у моих родственников не было. Иначе бы мне рассказали, где он спрятан от посторонних глаз.
- Понятно. Жаль, конечно.
- Но за пределы преграды «туристов» провести нельзя. Так что тебе не о чем сожалеть.
- А тебе? – спросила она.
- А мне здравый смысл не даёт сожалеть, - достаточно резко ответил Фёдор.
- Я перешла черту дозволенного?
- В некотором роде, да.
- Мы почти пришли, - сообщил Игнат. - Уж очень тонкая грань между беспардонным вмешательством в пространство другого человека из-за чрезмерного любопытства и желанием разобраться в сложившейся ситуации, в которую невольно оказываешься втянутым.
- У каждого есть свои скелеты в шкафу, о которых человек не желает рассказывать по тем или иным причинам. Я это понимаю. Но я же не жду никаких откровений, я просто поинтересовалась. Есть пространство запредельности, которое доступно людям из вашего рода, куда вы можете приводить гостей, а есть закрытая зона. И, естественно, возникает вопрос, почему? – спросила Варвара.
- Закрытая зона – это своего рода дом, в который хозяин не желает впускать всех подряд. Это его право. И бесполезно меня спрашивать о причинах. Я не могу отвечать за других людей.
- Я поняла. Или думаю, что поняла. Но интересно же!
- И не тебе одной. Но я не готов мчаться в неизвестность до тех пор, пока не пойму, зачем мне это надо. Я стараюсь не совершать необдуманные поступки. Моя бабка мне постоянно напоминала: «Не суйся в воду, не зная броду».
- Наверное, ты прав. Во всяком случае, в твоих действиях прослеживается понятная мне логика. А может, после обеда отправимся к водопаду? Я ощущаю небывалый прилив сил. Но если вы решите идти к нему завтра, я соглашусь с вашим решением.
- Можно и сегодня сходить. Ты торопишься? Устала от моего общества? – спросил Фёдор.
- Нет. Мне и в голову не приходило, что мы обременяем тебя, что мы слишком загостились. Это снова любопытство толкает меня на подвиги.
- Тогда придётся набраться терпения. К водопаду надо идти с «причёсанными» эмоциями. А у тебя они зашкаливают. Водопад очень чутко реагирует на внутреннее состояние людей. Мы услышим какофонию звуков вместо прекрасной мелодии.
- А можно мне взять фотоаппарат с собой завтра? – спросила Варвара.
- Ты можешь брать с собой всё, что тебе захочется. Только твои усилия окажутся напрасными. Техника там не работает. Именно поэтому дядя просил твоего отца написать картину. У меня нет ни одной фотографии Поющего карьера или Поющего водопада, - произнёс Фёдор, открывая калитку. – Прошу, - он пропустил Варвару и Игната вперёд, после чего вошёл сам.
Ирина сидела возле пруда на скамейке, но, увидев гостей Фёдора, а потом и его самого, побежала навстречу, размахивая косынкой. Светлые волосы Ирины слегка растрепались на ветру, от солнечных лучей они казались золотыми, да и сама она в платье, подчёркивающим стройность фигуры, с сияющей улыбкой на лице, с огромными голубыми глазами, в которых застыл восторг, вдруг стала удивительно похожей на Белоснежку.
- А где твои семь гномов, что помогали тебе по хозяйству? – улыбаясь, спросил Фёдор.
- Спрятались, - засмеялась она. – Без них я бы не успела так быстро справиться с домашними делами. Обед готов, порядок в доме навела. Ужин на плите. Стирка и глажка белья по расписанию – завтра. Так что я сейчас вас накормлю, вымою посуду и распрощаюсь с вами до утра.
- А на чём вы добираетесь до дома? – спросил Игнат.
- Пешком. Я соседка Фёдора. У нас, правда, участок не такой большой, но нам хватает, да и дом бревенчатый, одноэтажный, но достаточно просторный, рассчитанный на большое семейство, и, хотя он достаточно древний, но выглядит вполне современно. Его из морёного дуба возвели. В нашем лесном поселении всего семь домов. Как-то так получилось, что дома расположены далеко друг от друга. Продукты нам привозят по заказу или сами ездим в город. У всех машины. Это жизненная необходимость.
- И у Фёдора – тоже? – спросила Варвара.
- Конечно. А разве он вам не сказал? Гараж рядом с хозяйственными постройками, - сообщила Ирина.
- А кто за его садом ухаживает и за участком следит? – поинтересовалась Варвара.
- Мой отец и мой брат. Когда-то прадед Фёдора построил на свои деньги дом семье моего прадеда и выделил участок. За что он проявил такую милость, не знаю. Может, это просто барская прихоть была. Единственное, что он просил взамен, так это периодически приводить в порядок его сад и двор. Это была устная договорённость. Давно нет в живых ни моего прадеда, ни прадеда Фёдора, а договор продолжает соблюдаться моими родными. Правда, с дедом, а потом и моим отцом был заключён иной договор. Им была назначена приличная зарплата за их труд дедом Фёдора. А когда деда не стало, дядя Фёдора оформил через своего юриста договор, с моим отцом, моим братом и со мной, в качестве помощницы по хозяйству. Ежемесячно мне, моему отцу и моему брату  переводится хорошая зарплата из оставленных дядей Фёдора денег по его завещанию. Думаю, что условия этого завещания  будут вам не интересны. Отец - профессиональный садовник, брат – биолог и ландшафтный дизайнер, а я – повар. Лет пять назад я окончила кулинарный техникум. У меня маленькая дочка. И эта работа, когда не надо ездить в город, а дочку отдавать в ясли, а потом в сад, меня весьма устраивает. Обычно я прихожу три раза в неделю. А когда надо произвести генеральную уборку, мне помогает мама. На время приезда гостей в имение – иная договорённость. Я буду появляться здесь каждый день вплоть до вашего отъезда, - Ирина улыбнулась. – Думаю, возражений по этому поводу не последует? – она посмотрела прямо в глаза Варвары, отчего та смутилась, но тут же взяла себя в руки.
«А девочка не просто с характером, а ещё и с удивительным самообладанием, - подумала Ирина. – Да она же ревнует меня к Фёдору», - вдруг осенило её.
- Ну вот, теперь всё встало на свои места. А то мы уж думали, что во всём виновата мистика, и некто неведомый ухаживает за участком и садом, - улыбнулась Варвара. Ибо Фёдор оказался не в курсе, кто следит за принадлежащим ему пространством.
- Всё дело в том, что отец и брат выполняют свою работу, когда Фёдор спит…
- По ночам? – спросила Варвара.
- Нет, рано утром. Это Фёдор любит работать по ночам, а с утра он отсыпается. А то, что касается мистики, вы недалеки от истины, потому что дворником работает здесь его Величество Ветер. Совершенно бесплатно.
- Это шутка? – спросила Варвара.
- Нет. Расположение дома, деревьев, дорожек и хозяйственных построек кто-то математически точно рассчитал. Ветер «убирает» листву с дорожек. А отец и брат – с газонов перед тем, как сжечь её. Извините, я совсем заговорила вас.
 - Ну, вот ещё одна загадка оказалась разгаданной, - улыбнулась Варвара.
- Зато осталось достаточно других, связанных с участком, - произнесла Ирина.
- И что вы имеете в виду? – спросила Варвара.
- Цветы.
- А что с ними не так? – насторожился Фёдор.
- Не волнуйтесь. С ними всё в порядке. Просто они растут не там, где им отводится место, а там, где сами считают нужным. К тому же есть определённая закономерность в том, какие сорта вырастают в то или иное время. Они являются биологической защитой. Вернее, их ароматы.
- Извините, но сложно поверить в сказанное вами, ибо всё слишком гармонично на участке. Цветы не растут хаотично на газонах…
- Конечно, они выбирают место, а брат облагораживает вокруг них пространство.
- Вы хотите сказать, что цветы разумны? – спросила Варвара.
- Всё живое разумно. Выбор их не случаен. Они создают атмосферу не только радости, но ещё являются своего рода защитой для людей, живущих на этой территории. И это не мои домыслы. Мой брат изучал свойства тех или иных растений. Он был в восторге от полученных результатов.   
- Интересно, - произнёс Игнат. – С наукой не поспоришь. А почему возникает подобное явление?
- Увы, по этому поводу наука ничего сказать не может, - произнесла Ирина. – Извините, я пригласила вас на обед, а сама делаю всё, чтобы задержать вас перед домом.
- Ради подобной информации можно и подождать немного с обедом, - произнёс Игнат.
- Всё самое интересное я вам уже сообщила, - сказала Ирина.
- Так есть ещё и не очень интересное? – спросила Варвара.
- Конечно. После обеда будет дождь. И мне бы не хотелось промокнуть в дороге.
- А эти сведения кто вам сообщил? – спросила Варвара. – Небо-то ясное.
- Эту новость я узнала из Интернета.
- Я тоже читал об этом. Так что давайте не будем задерживать Ирину, - сказал Фёдор. По прогнозам дождь ожидается через два часа.
- Они могут и ошибаться, - возразила Варвара.
- Могут. А могут и не ошибаться, - произнёс Фёдор.
После обеда, когда Ирина ушла, а гости вместе с Фёдором пили кофе, Варвара посмотрела в окно и спросила:
- Ты веришь своей помощнице по хозяйству?
- Вообще или то, что касается фактов, сообщённых ею?
- Конечно, в поле цветы растут, где им вздумается. Но это полевые цветы. А здесь, её брат сажает рассаду в одном месте, а на утро она оказывается в другом?
- Я не знаю, что он сажает, и сажает ли вообще или просто облагораживает то, что само вырастает, как в поле. Для меня главное, чтобы было красиво. Цветы растут на клумбах, вдоль дорожек, вокруг деревьев, есть и в центре газона цветочные композиции рядом с огромным камнем или каким-то кустом. Я никогда не интересовался, кто создаёт эти композиции. Это было прерогативой дяди. Нанимал ли он кого-то для благоустройства пространства вокруг дома, отдавал распоряжения, как должен выглядеть его участок или целиком и полностью доверял идеям ландшафтного дизайнера, я не спрашивал его об этом. Сейчас выяснился факт, который меня порадовал. Стало известно, что дядя позаботился, чтобы я не тратил время на то, что мне не очень интересно. Я благодарен ему, отцу Ирины, её брату и ей самой, конечно.
- Они делают это не бескорыстно, - заметила Варвара.
- Любой труд должен оплачиваться, - произнёс Фёдор. – А почему ты так агрессивно относишься к людям, которые мне помогают? Ты не веришь в чудо, связанное с цветами? Так за последние два дня ты столкнулась с не меньшим чудом и приняла его, как должное. А здесь – мелочь, по сравнению с тем, что ты увидишь завтра, а ты возмущаешься, - произнёс он.
- Дождь пошёл, - произнёс Игнат. – Прогноз погоды оказался точным. Надеюсь, Ирина успела добежать до дома. Скажи, пожалуйста, розы возле пруда меняют своё местоположение? - спросил Игнат.
- Нет. Сколько себя помню, они всегда там росли.
- А жасмин и гортензии, что возле парадного крыльца? – поинтересовался Игнат у Фёдора.
- Они не исчезают, чтоб зацвести где-то ещё, хотя возле пруда тоже есть куст жасмина и в центре одного из газонов. И гортензии возле западной калитки всегда росли.
- Значит, не все сорта цветов «гуляют» по твоему участку. Скорее всего, это либо полевые цветы, либо те, семена которых разносит ветер осенью, чтоб весной они проросли в другом месте. Как тебе такая версия, если учесть искусственно созданное, вернее, запланированное, движение потоков воздуха на участке. Ирина же сказала, что при строительстве и оформлении участка просчитали всё так, чтобы ветер гулял не бесцельно вокруг дома. И получается вполне объяснимая картина положения дел, лишённая всякой чудесности (если не брать в учёт чью-то математическую гениальность), и даже не запредельная. Хотя есть некая красота во взгляде Ирины на процесс появления цветов на участке, - он повернулся к Фёдору и спросил: - Тебя волнует полученная от Ирины информация?
- Нисколько, - ответил Фёдор.
- Вот, видишь, хозяина дома и участка не волнует, где и как появляются у него на участке цветы. Сами ли они вырастают, сажает ли их некто невидимый или из другого мира, ему не важно. Тогда, разреши спросить тебя, Варвара, почему эта информация так обеспокоила тебя? Уж не потому ли, что её сообщила нам Ирина? 
- Я была не права, - произнесла Варвара. – Я хотела бы оставить вас и пойти почитать в свою комнату.
- Хорошая идея, - одобрил Игнат. – Надеюсь, это не бегство. Я бы тоже отдохнул немного, - сообщил он.
- Тогда встретимся за ужином. А мне надо дописать статью и сделать несколько рабочих звонков.
- Ну, вот, у всех нашлись дела, - улыбнулся Игнат и обнял дочь. – Надеюсь, ты не будешь читать вслух, и мне удастся поспать немного.
- Ты под телевизор засыпаешь, как под колыбельную, - произнесла Ирина.
- Но с телевизорами в этом доме не дружат. Только в гостиной есть одиноко висящий на стене напротив картины телевизор, зато суперсовременный и достаточно большой, - произнёс Игнат. – И знаешь, я рад этому обстоятельству.
Как спалось гостям в эту ночь, Фёдор не спрашивал. А ему всю ночь снились чудесные сны, только вот содержание их почему-то улетучилось с пробуждением, зато остался некий шлейф от них: состояние беспричинной радости. Никакого напряжения между Ириной и Варварой Фёдор не ощутил. Ему даже показалось, что они не только нашли общий язык и темы для разговора, но и стали испытывать симпатию друг к другу. Узнав, что гости вместе с Фёдором отправляются погулять по лесу, Ирина тут же собрала им в дорогу небольшую корзинку с бутербродами, фруктами и термосом.
- Зачем? – спросил Фёдор. – Мы же к обеду вернёмся.
- Забыл, как свежий воздух действует на аппетит? Да и корзинка детская. Влажные салфетки положила, чай в термосе. Бутылку с водой забыла. Вот, теперь всё, - она протянула корзинку Игнату и улыбнулась.
- Спасибо за заботу, - произнёс он и вдруг сообщил: - Есть в твоём лице некая неразгаданная тайна…
- Не советую её разгадывать, - произнесла она, отвернулась от Игната и стала демонстративно собирать посуду со стола.
- Что за перемены произошли с Ириной, - спросил Игнат у Фёдора, когда они оказались на улице. – Странная реакция на мой комплимент. У неё, действительно, интересное лицо. Я бы с удовольствием написал её портрет.
- Вряд ли она согласится тебе позировать, - произнёс Фёдор. – Да и её личная жизнь – табу для окружающих. Я вообще удивился, что она вчера разговорилась с нами, поведала некую историю своей семьи. Мне дядя как-то посоветовал не лезть с расспросами к Ирине. Мы мирно сосуществуем. Она знает свои обязанности, мне незачем ставить перед ней какие-то задачи. Потому что она лучше меня разбирается, что и когда надо сделать. И я выставил бы себя на посмешище, если бы вторгся в её епархию. Она же не советует мне, как писать статью, как развернуть сюжетную линию, какие слова подобрать. И уж тем более – никаких намёков на ухаживание. А твоя фраза нарушала сложившееся равновесие. Даже если у тебя возникла симпатия к ней, надо быть предельно осторожным в выражении этой самой симпатии. Думаю, что её что-то насторожило в твоих словах.
- Но я не собирался ухаживать за ней…
- Тем более, - заметил Фёдор.
- Я художник.
  - А она человек со своей судьбой. Возможно, не очень простой, если одна воспитывает дочь. Может, она обожглась однажды. И резкость - всего лишь защитная реакция. Хотя я бы не назвал это резкостью. Она поставила защитный барьер, за который ради праздного любопытства не станет пускать никого. А тобой руководило любопытство и ничего более, - произнёс Фёдор.
- Но это же не объяснение в любви ловеласа в придорожной гостинице. Меня, как профессионала, заинтересовало лицо этой девушки. О чём я попытался сказать. Возможно, не очень удачно.
- Да. Похоже, Ирина зацепила тебя, раз ты пытаешься оправдаться, - произнесла Варвара. – А знаешь, она мне нравится. Хорошая девушка.
- Вы словно сватаете мне её, - буркнул Игнат.
- На воре и шапка горит. Это твоё восприятие и подсознательное желание, - улыбнулась дочь. – Фёдор всего лишь попытался объяснить тебе, что она когда-то обожглась, и теперь просто боится любого намёка на ухаживание, которое ни к чему серьёзному может не привести. Зато я видела, как она смотрела на тебя за завтраком. Лучший кусок старалась положить на твою тарелку.
- Это просто элементарная вежливость. И ничего больше, - вдруг смутился Игнат.
- Страшно поверить, что всё ещё может быть без мамы? Да вы с Ириной, как две раненые птицы в самое сердце. И раны ваши слишком медленно заживают, – тихо проговорила она и вдруг резко сменила тему: - Тропинка среди леса делает полукруг, и вновь выходит почти на то же самое место только чуть дальше.  Странно. Я пытаюсь запомнить дорогу, - сообщила она.
- А чего её запоминать? Мы идём по тропинке. Вот, одно ответвление, а чуть подальше – ещё два. А нам, всё время – прямо. А вот и дуб-великан. Надо сделать несколько шагов влево, и мы окажемся на новой тропе. Уже запредельной, - произнёс Фёдор. 
- Я не хочу идти к водопаду. Отец его уже видел, даже картину написал, которая мне очень понравилась, - вдруг произнесла Варвара. - Это место не для экскурсий. Тебе надо одному туда идти. Тем более, ты так долго не был там. А мы с папой вернёмся домой. Я не хочу проверять, смогу ли я одна, без твоей помощи попасть туда. Я уверена, что всё повторится, как и с карьером. Для нас проход закрыт. А ты иди, Федя, иди. Водопад ждёт тебя, - улыбнулась Варвара и как-то по-матерински обняла его. – Я очень многое переосмыслила за сегодняшнюю ночь. А может, просто повзрослела, - она повернулась и пошла по тропинке от дуба в другую сторону. – Пап, не отставай. Я недалеко от дома видела огромный пень, больше похожий на обеденный стол, а рядом кто-то положил бревно. Мы там перекусим и подождём Фёдора.
- Может, мне вместе с вами вернуться? – крикнул Федя.
Варвара остановилась, медленно, как показалось Фёдору, слишком медленно повернулась и вздохнула:
- Неужели струсил?
- Нет. Но не удобно бросать гостей в лесу.
- А с чего ты взял, что ты нас бросаешь? Во-первых, мы не вещь, которую можно бросить, а во-вторых, это моё решение. Я уверена, что поступаю правильно. Повторяю для тугодумов. Это место не для туристов и паломников. Тебе надо побыть там одному. И ты это знаешь, не хуже меня. Так что иди. Правда, я не могу обещать, что мы не позаримся на твои бутерброды.
- Спасибо, - проговорил Фёдор, - я бы пошёл с тобой в разведку.
- Ты хочешь довести меня до слёз или сам всплакнуть? Алё, ты же не на Эверест собрался и не на Северный полюс, а всего лишь к Поющему водопаду. Иди уж, - произнесла Варвара, взяла отца под руку и пошла не оборачиваясь.
Фёдор застыл в некотором раздумье, а потом уверенно ступил на невидимую тропу и почти сразу же исчез из этой реальности.
- Может, всё же попробовать пойти за ним? – спросил Игнат тихонько.
- Обернись. Он уже ушёл. Интересно, и как ты собираешься последовать за ним? Тебе мало было вчерашних исследований, когда мы облазили, обнюхали, обшарили весь луг, и никакую тропинку, по которой мы вошли в иное пространство, а потом вышли – не обнаружили? Я уверена, что здесь не будет иначе. Ну, если тебе неймётся, иди, проверь.
- Не хочу. Я знаю, что мы не сможем попасть к водопаду без проводника, потому что уже проверял это, когда ходил туда с дядей Фёдора.
- Тогда зачем меня толкаешь на подвиг?
- Я имел в виду, что мы могли бы отправиться к водопаду все вместе. Может, ему наша поддержка нужна.
- Ты вовремя об этом вспомнил.
- Не хочешь осмотреть место, где исчез Фёдор? Ты же будущий криминалист. 
- Но не упёртая идиотка.
- Ладно, пошли к пеньку, - Игнат чуть приподнял корзину, - не пропадать же добру.
Сердце Фёдора учащённо билось. Он шёл по знакомому с детства лесу вначале медленно, потом чуть быстрее, а затем и вовсе побежал, будто опаздывал на важную встречу. Вдали показался огромный валун, а потом послышалась ликующая песня водопада. Он остановился, чтоб отдышаться. Давно забытый детский восторг, казалось, входил в него вместе с музыкой. Он сел на камень и вдруг ощутил, что кто-то за ним наблюдает.
- Я ощущаю твоё присутствие, - шёпотом произнёс он и увидел девушку с необыкновенным инструментом в руках.
Она вышла из-за огромного дерева, продолжая играть.
- Так это не вода поёт, а твой инструмент? – шёпотом спросил он. – Но как ты создаёшь такое многоголосие и многообразие звучания? – и увидел смешинки в глазах девушки.
- Так их много, - услышал Фёдор, понимая, что девушка не может с ним говорить, потому что продолжает играть на инструменте, очень похожим на жалейку. – Остальные исполнительницы за защитным полем. Перед тобой Анатай. Она может выходить за пределы защиты, потому что дочь шамана. Музыка других девушек создаёт необыкновенный музыкальный фон. Жалейки, на которых они играют, особые, способные подстраиваться под внутреннее состояние того, для кого исполняется мелодия или пение, - голос раздавался откуда-то из-за спины, но когда Фёдор обернулся, там никого не было.
- Девушки играют всё время? – спросил Фёдор.
- И как ты себе это представляешь? Они живые люди, а не музыкальные аппараты. Зачем им устраивать концерт, когда нет зрителей? Они просто знают о приходе гостей, читают их мысли, видят их боль, заблуждения. Наша музыка врачует, помогает вам увидеть то, что вы не хотите видеть.
- Значит, вы создаёте иллюзию чуда? А на самом деле водопад не поёт? – спросил Фёдор.
- Но чудо не в пении водопада, а в людях нашей реальности, у которых запредельные способности. Есть они и в тебе пока что в спящем состоянии.
- Но вы раньше никогда не показывались.
- Ты так думаешь или уверен?
- Я не могу быть ни в чём уверенным.
- Ты повзрослел.
- Кто ты? С кем я общаюсь? Где ты?
- Я та девочка, которую ты увидел однажды. Я Повелительница Времени, спасшая тебя от смерти. Во мне тоже смешанная кровь, как и в тебе, я могу свободно проходить сквозь пространственные преграды, если в этом есть необходимость, но в отличие от тебя мне был дан Дар.
- Каким образом ты спасла меня?
- Закрой глаза и увидишь.
Фёдор каким-то невероятным образом вернулся в собственное прошлое и оказался на месте ужасной аварии, во время которой погибли его родители. Он увидел, как за мгновение до столкновения его кто-то подхватил и перенёс на обочину. А потом он услышал разговор людей в милицейской форме. Они ломали голову, почему на ребёнке нет ни единой царапины, что за сила выбросила его из машины в момент столкновения. Но загадка так и осталась загадкой для них.
- А почему ты не спасла моих родителей? – спросил Фёдор.
- Я могла спасти только одного. Либо твою мать, либо тебя. Твоя мать сделала выбор, - из-за дерева показалась та самая девочка, которую он увидел более двадцати лет назад.
- Но как? – он хотел спросить, как ей удалось остаться всё той же маленькой девочкой.
- Ты был невнимателен. Я Повелительница Времени. Мне на самом деле более семисот лет. Я дочь той, с кого в вашем роду всё началось течь иначе. Та связь не была запланирована. Правитель хотел вернуть мою мать, меня и моего брата в нашу реальность, чтобы исправить нарушение. Он не знал о существовании младшей дочери, которую ей удалось скрыть. Она оставила её отцу, а на нас с братом наложила забвение. И именно моей матери вы обязаны тем способностям, которые дремлют в вас до поры, а потом пробуждаются. Правда, у всех в разной степени. В вас два начала. Иногда чисто человеческое побеждает. И тогда спонтанное проявление запредельных способностей не становится осознанным.  Моя мать была очень сильным магом. Мы не знали вначале, что по каким-то причинам наши способности (я имею в виду нас с братом) усилились во сто крат от смешанного брака. Это моя мать положила Дар к моим ногам. Я, по сути, бессмертна. Брат был советником Правителя. У него была достойная жизнь. Его почитали, но так и не сделали Правителем. Думаю, что ему помешала мать. Она руководствовалась высшей справедливостью. И хотя тело моего брата сожгли на священном костре, дела его были преданы забвению, - Повелительница Времени подошла к Фёдору коснулась его лба ладошкой и улыбнулась. – Ну, вот и пришло то время, когда все тайны твоего рода больше не будут для тебя тайной. Но это не сделает тебя ни более счастливым, ни более одарённым. Иное знание ещё заслужить надо. Это всего лишь память рода.
Ему показалось, что на мгновение он погрузился в морскую пучину, и потом вынырнул из неё, чтобы все препоны в его голове исчезли.
- Знаю, - прошептал он. – Всё знаю. Знаю, почему дядя не женился в нашем мире. Он был уже женат. И у него были дети, которые не могли покинуть вашу реальность. Вы привязали его к своему миру.
- Всё не совсем так. Мы просто попытались из нарушения сделать достижение. Моя мать изучала Книги Знаний. И в одной из тайных книг нашла способ раздвигать границу одного мира, чтобы попасть в другой. Она хотела просто путешествовать, собирать по крупицам знания, которые могут принести пользу её миру. Но она не смогла предвидеть, что полюбит юношу из твоего мира. Это она создала пространства возле водопада, карьера, нейтральные пространства и невидимую стену в наш мир. Это было место встречи с любимым, а позднее и с младшей дочерью. Она добилась того, что Правитель разрешил её родным по крови посещать наш мир и даже оставаться в нём.   
Девушка перестала играть, аккуратно положила свой инструмент на камень. И вдруг зазвучала удивительно красивая музыка. Она словно проходила сквозь толщу воды, вырывалась откуда-то из глубины водопада, и входила в самое сердце Фёдора, отчего оно вдруг тоже запело. Он смотрел в глаза девушки, и ему вначале показалось, а потом он стал почти уверен, что он ни раз видел её во сне, ждал наяву встречи с ней. И вот случилась эта самая встреча. А значит, он заблуждался, когда потянулся к Ирине, потому что она всего лишь была чем-то похожа на эту девушку, которую он давно и безнадёжно любил. Это была Принцесса из его сна, она стояла перед ним, а он не мог произнести ни единого слова.
- Мы не сможем позволить ей жить в вашем мире. Но ты можешь жить у нас, - голос Повелительницы Времени ещё больше погружал его в иллюзию. - Не пугайся. Мы тоже не можем позволить тебе уйти из своего мира. Существует компромиссное решение. Я смогу дать тебе возможность пробыть с Анатай до времени рождения у вас дочек-двойняшек, а потом я верну тебя в это самое мгновение, будто и не было лет, прожитых в нашем мире. Ты не постареешь, я не заберу у тебя память о твоей семье. Ты сможешь видеться с Анатай и своими детьми на нейтральной территории, дети смогут иногда приходить к тебе в гости по подземельям, которые я содержу в идеальном порядке, ибо они строились вне времени. Но тебе не суждено остаться в нашем мире навсегда. Как и твои дети не смогут остаться в твоём мире. Ты сможешь входить в наш мир и выходить из него беспрепятственно, ибо твоё сердце является ключом до тех пор, пока ты жив в своём мире. Ты будешь жить на два мира. Но каждый раз я буду возвращать тебя в исходную точку на нейтральной территории. Даже я не вправе вносить нарушения в ваш мир, -  услышал он вновь голос Повелительницы Времени. 
- А мои друзья? – спросил Фёдор, всё больше поддаваясь очарованию девушки, стоящей перед ним и голосу, проникающему в самую душу.
- Зачем ты спрашиваешь, когда знаешь, что для них пройдёт всего полчаса до встречи с тобой в лесу, где они ждут тебя. Но они так и останутся в неведении, что за волшебство происходит возле Поющего водопада. Согласен ли ты на мои условия?
- А у меня есть выбор?
- Нет. Ты принадлежишь двум мирам.
- Значит, моё согласие – пустая формальность?
- Не совсем. Без твоего согласия шаман не сможет написать твою судьбу в нашем мире.
- Но ты же сказала, что она уже написана.
- Зачем ты придираешься к словам, когда рядом с тобой Анатай, девушка, которую ты искал всю жизнь. Вот она, перед тобой. Ты будешь счастлив. Всё, что тебе нужно, это принять её приглашение на танец.
- Но, я откуда-то знаю, что если я соглашусь на «Белый танец», это автоматически станет и моим согласием на брак с ней. В моей жизни по воле судьбы было два приглашения на «Белый танец». Во время первого я узнал о предательстве любимой, о том, что мы расстаёмся с ней навсегда. Во время второго танца я получил освобождение. А сейчас вы хотите, чтобы я связал себя брачными узами. Но это не моё решение, а навязанное мне. 
- Забудь дядины страхи и предупреждения. Они бессмысленны. Он был счастлив. Его родовая память оказалась самой сильной, поэтому она сбивает тебя с толку.
- Или вы окутываете меня гипнотическим воздействием. А дядины воспоминания, всплывшие во мне, не дают мне утонуть, погрузиться в пучину, из которой я уже не выберусь. Вам нужны потомки от смешанного брака или у вас дефицит мужского населения?
- Я не могу лгать, и ты это знаешь. Я могу уговаривать, чтобы ты согласился. Но на прямо поставленный вопрос я должна тебе ответить. Твой дядя оказался не так прост. Да, нам нужны ваши гены и да, у нас слишком мало мужчин. Ваши потомки могут не только пересекать границы миров, в них очень сильный ген гениальности. Они продолжают нести силу двух миров из поколения в поколение, но они не желают покидать ваш мир. И что ты прикажешь нам делать? Дети от смешанных браков в нашем мире тоже обладают уникальными способностями, но они не способны к продолжению рода. Они образуют тупиковую ветвь.
- Надо принять данность, - произнёс Фёдор и попытался усилием воли сбросить наваждение.
В какой-то момент ему показалось, что это некая невидимая битва, которую он непременно должен выиграть, но зачем, когда предложение столь заманчиво. Он увидел улыбку на лице девочки - Повелительницы Времени, которая поспешила объявить:
- Итак, твой долгожданный «Белый танец».
Музыка теперь проникала не только в самое сердце, но пыталась завладеть его сознанием. А он продолжал сопротивляться. Он сидел на камне и не хотел вставать.
- Я так долго ждала тебя, - вдруг заговорила Анатай и протянула к нему руки.
Появился соблазн вскочить, прижать девушку к себе и закружиться в вихре танца, а потом шептать ей на ухо, что он знал и верил, что встретит её наяву.
«Стоп! Но я не помню, что видел Анатай когда-либо во сне. Это внушённая мне информация. Бабка не случайно просила развеять её прах возле камня, на котором я сижу сейчас. Она незримо защищает меня, как в детстве. Я должен сам принять решение», - подумал он и вдруг все чары развеялись.
Девушка смущённо посмотрела на него, а потом чуть отступила назад и опустила руки.
- Извини. Но попытаться-то мы могли. Меня отец просил. Он шаман, - напомнила Анатай.
- Скажи, почему моих предков тянуло к Поющему карьеру и Поющему водопаду?
- Гены. От них никуда не денешься. Я не злодейка. Я устала жить вечно и управлять временем. Я пыталась найти преемника, но понимаю, что человека, с такой силой, которую мне подарила моя мать и мой отец, средневековый рыцарь, я в ближайшие тысячелетия вряд ли найду. Придётся смириться. Твоя бабка слишком любила тебя, что и после смерти защищает. Она знала, зачем надо было развеять её прах здесь, - девочка посмотрела на Анатай. - Возвращайся. Мне надо поговорить с Фёдором.
- О чём? – спросил он, когда девушка ушла.
- У меня есть ещё один вариант…
- Ребёнок дяди.
- Да. Но его сможешь вынести из нашего мира только ты. Положи на тропу, чтобы Варвара его нашла. В вашем мире у него будет потомство. А вдруг оно будет более покладистым, чем ты?
- Предсказание тумана – твои штучки?
- Почему штучки?
- Я же могу отказаться.
- Не думаю, что ты откажешься. Люди вашего рода слишком порядочны. Ребёнок унаследовал слишком много от отца и почти ничего от матери. Сохранилась единственная способность: видеть дорогу в наш мир и проходить в него. Он просто не выживет здесь. У нас уже случалось нечто подобное…
- Ивашка-пропащий? Вы тоже подкинули его одному из моих предков?
- Да. Но его потомство не было ущербным.
- Значит, вы ошиблись в диагнозе. Возможно, его способности просто оказались в спящем состоянии и проявились в его детях, такое случается. Либо женские гены смогли в потомстве что-то пробудить. Да и этот малыш может быть весьма одарённым. Воспитание и образование, любовь родителей – творят чудеса.
- Но не те, которые нам нужны. А в нашей реальности у Меченого нет будущего, как не будет потомства, которое реабилитировало бы его или оправдало его существование. Его усыпят по решению Суда.
- О! У вас, оказывается, не всё так лучезарно?
- Как в любом обществе. Забери ребёнка.
- Только при условии, что я расскажу Варваре всю правду и…
- Обещаю, что насильно мы его потомство не будем заманивать. Предлагать – буду. А вдруг ему понравится идея прожить не одну жизнь за отпущенное ему время? Извини, - произнесла она и исчезла, а потом вернулась и сообщила: - Сейчас Майра принесёт ребёнка, положит малыша возле стены и уйдёт. Я заберу его после того, как Исполнительница решения уйдёт, после чего вынесу Меченого в нейтральную зону.
- Так ты нарушишь закон?
- И да, и нет. Меченого больше не будет в нашем мире. Значит, я выполню приговор. А каким образом я это сделаю, никто не имеет права спрашивать. И никого не будут волновать детали. Никто не узнает, где он окажется, что с ним будет, как их не волнует, что происходит в других реальностях. У каждой запредельности свои Законы, - она вновь исчезла, а когда Майра ушла, Повелительница Времени появилась с малышом на руках.
Она протянула Фёдору ребёнка и улыбнулась:
- Когда-то я спасла тебя в таком же возрасте. Теперь ты спасёшь ребёнка твоего дяди.
- С твоей помощью. Может, ты не Повелительница Времени, а Спасительница во времени?
- Это гены моего отца не дают мне покоя. Мне не дано иметь детей. Но спасать их мне никто запретить не может.
- Я, наверное, не приду сюда больше. И к Поющему карьеру – тоже. Ребёнка воспитаю, дам образование, а уж как сложится его жизнь…
- Подземные ходы я всё же буду поддерживать в рабочем состоянии, - решила сообщить Правительница Времени.
- Это твоё право. Я всё равно никогда не горел желанием бегать по ним.
- Те переходы, что в вашем доме и в пределах вашего участка вплоть до пенька, где тебя ожидают друзья, изобретение не моей матери и не моё. Но и их я пытаюсь поддерживать в чистоте и порядке, как и ваш дом. Это моя обязанность. Всё же вы не чужие мне. Я буду оказывать посильную помощь и «подкидышу». И на это мне твоего согласия не требуется.
- Ты действительно меня спасла или это было навеянное тобой воспоминание? – спросил Фёдор.
- Действительно спасла.
- Спасибо. Как зовут малыша?
- У него нет имени. Имя – это прописка в обществе. А его прописывать никто не собирался.
Фёдор молча встал с камня и пошёл, не оглядываясь. Варвара ещё издали увидела Фёдора с ребёнком на руках. А когда он подошёл к ним, спросила:
- Ты нашёл малыша?
- В некотором роде. Мне его отдали. Это ребёнок дяди. Пойдёмте домой, я должен кое-что объяснить вам.
- Можно я понесу ребёнка? – спросила Варвара.
- Конечно. Ему плохо будет без мамы.
- Ты делаешь мне предложение? – улыбнулась Варвара.
- Уже.
- Что уже?
- Похоже, сделал.
- Я согласна, - сообщила Варвара. – У ребёнка должна быть нормальная семья. Не так ли, дедушка?
- Меня кто-нибудь посвятит в подробности? – спросил Игнат.
- Позже. Пошли домой. Вы же все бутерброды съели, а я жутко голодный. Думаю, что малыш – тоже. Надо решить, что мы Ирине скажем?
- Как что? Это наш ребёнок. Мы его забрали у родственницы, которая отдыхала с ним за границей. Почти правда. Кстати, а как зовут малыша?
- Пока никак. И у него нет никаких документов, - сообщил Фёдор.
- Это не проблема. Через неделю выправим ему все метрики. У меня есть хорошие друзья, которые помогут со всеми формальностями, - сообщил Игнат.
- Только вначале нам расписаться надо, - произнёс Фёдор.
- Всё уладим, - заверил Игнат.
- Только никакого шумного застолья и никакого «Белого танца», - попросил Фёдор.
- Думаю, что в сложившихся обстоятельствах нам не до шумихи. К тому же сегодня предстоит вечер откровений. Да, Петенька? – спросила Варвара у спящего малыша.
- Вот, и имя нашлось, - улыбнулся Игнат.
- Господи, думал ли я, что обрету семью в одночасье? Мне и в голову такое не могло прийти ещё неделю назад. Ребята, как здорово, что вы встретились на моём пути. Я вас так люблю.
- Мы тоже тебя любим, - произнёс Игнат.
- Очень, - добавила Варвара, и вдруг на деревья вдоль тропинки слетелись птицы, они зачирикали на разные голоса под шум листвы, шушуканье полевых цветов, хруст веток под ногами и сопение спящего ребёнка.
Но едва Фёдор открыл калитку, и они оказались на его участке, малыш открыл глазки, улыбнулся, увидев склонившееся над ним лицо Варвары, и чётко произнёс:
- Мама.