Космическая шутка. Сборник рассказов Царские кудри

Космическая шутка
     На железнодорожном вокзале встретились два бывших одноклассника. Теперь им исполнилось по пятьдесят лет и из Аркаши и Петеньки, они превратились в Аркадия Александровича и Петра Ивановича. Аркадий Александрович был холен, хорошо сложен, черты лица благородны, в глазах светился ум. Петр Иванович был худ,  невысок ростом, суетлив, с бегающими глазками. Впалая же грудь говорила о слабом здоровье. Бывшие приятели обнялись и расчувствовались, вспомнив себя молодыми. Петр Иванович отодвинулся в сторону и, глядя на Аркадия, восхищенно всплеснул руками: 
- Ну ты, брат, по прежнему красив и, должно быть, твои таланты подняли тебя на Олимп?  - и он многозначительно поднял палец вверх, закатывая глаза под лоб.
- А я влачу нищее существование, женился по любви на бесприданнице, сам служу да еще подрабатываю, но все не хватает на жизнь. Четверо детей Господь послал и всех надо на ноги поднять и образование дать!
     Не сговариваясь, они вошли в вокзальный ресторан и удобно расположились в углу за столиком. После первой рюмки Лицо Петра Ивановича сморщилось, как от зубной боли, и на глаза навернулись слезы:
- Разве о такой жизни как моя, мы мечтали в юности, Аркаша? - жаловался на судьбу порозовевший Петр.
- А что такое жизнь вообще? - задал ему вопрос Аркадий и сам продолжил:   
 - Жизнь есть, Петя, великая космическая шутка! Господь, играючи, создал мироздание, установил свои законы, равносильно  как правила игры в шахматы, и строго соблюдает их. Если не соблюдать правила, то игры не будет. Вот и забавляется Господь-Отец игрой в мироздание  и, играя, управляет нашими с тобой судьбами. Верь, друг мой, он добр к тем, кто выполняет его волю, но если человек идет против предначертанной ему судьбы, жди беды. Ты, наверное, думаешь, что сам строишь свою жизнь? Шалишь! Судьба твоя предопределена всеми твоими прошлыми жизнями, и каждый твой шаг рассчитан, и, не приведи Бог, сделать хоть один шаг в сторону, - взволнованно говорил Аркадий, и видно было, что он долго вынашивал эту мысль. Глаза его сверкали, голос звучал задушевно и он был так хорош в эти минуты, что невольно обратил на себя внимание посетителей. Шум в зале затих, все стали прислушиваться к разговору.
- Что-то есть истинное в твоих словах, продолжай! Я ведь понимаю, что даже прыщ просто так не сядет на заднее место! - попросил Петр Иванович.
- Ты думаешь, что сам мыслишь?  Нет, Петя, мысли тоже нам чаще внушаются. Всякие гениальные открытия подсказываются Великим Вселенским Умом, ведь идеи носятся в океане первозданной мудрости,  обтекающем нашу планету. Все предопределено. И, как бы ты не упирался, судьба будет тебя вновь и вновь тыкать носом больно о землю до тех пор, пока ты не поймешь, откуда дует судьбоносный ветер.
- Занимательно ты говоришь, ей Богу, Аркаша! Ты всегда отличался умом и красноречием. Но ты еще так и не похвалился мне о том, каких высот достиг в жизни? - и Петр вопрошающе заглядывал в глаза товарищу.
- Да никаких! - досадливо махнул рукой Аркадий.
- Вот уж не поверю никогда. Да с твоими талантами можно далеко шагнуть. К тому же ты еще и богат, тебе и карты в руки!
- В том-то и беда, что не нашел я своего призвания. Пробовал себя на разных поприщах, но все это было не мое. Пошел было по медицинской части, практиковал, потом в науку ударился, чуть до профессорского звания не дошел. Но вовремя понял, что доктор из меня никудышный, поскольку вся наша медицина гроша ломаного не стоит. Все решили, что это глупые чудачества избалованного богача-красавца, но все было гораздо глубже и серьезнее.                - Не пойму, чем медицина тебе не угодила, да и профессорское звание еще никому не мешало ? - удивлялся Петр Иванович, ерзая на стуле.
- А на кой оно мне, профессорское-то звание? В могилу его с собой не возьмешь, там все равными перед Богом предстанем. Все эти звания, по моему, существуют больше для того, чтоб самолюбие потешить, и толку от моей диссертации было бы на грош. Настоящие академики большая редкость. А в жизни все суета сует, зависть, ложь... Смердит наше общество, завязать бы глаза и убежать. А бежать-то и некуда!                - Аркадий Александрович задумался на минуту и продолжил, видя непонимание в глазах собеседника:
- Лечил я, лечил людей и вдруг понял, что болезнь сама по себе течет; один ни с того ни с сего неожиданно умирает, другой почти с того света выкарабкивается. Вот и понял я, что лечить одно тело бесполезно, ибо телом управляет душа. Если, к примеру, человек душевнобольной, то он не способен управлять собой, а когда душа покидает тело, то оно годится только червям на съедение. Стало быть, душа главное, с нее и начинать надо! Душа обладает сознанием и пропитывает каждую клетку тела, каждый орган сознанием и памятью. Но как до души добраться, где она, покажи мне ее на милость, где искать ее? Вот я и бросил медицину, не хочу людей обманывать. Во мне, брат, живет стремление к поиску истины, порой бывает так мучительно на душе, что места не могу найти! И лгать я не умею, а без этого прожить весьма трудно среди нашего народца.
   - А дальше-то как  ты жил, что делал? - округлил глаза Петр Иванович, не зная, как рассудить  и что думать после столь странного рассказа и услышал в ответ:
- После затяжной меланхолии решил  искусством заняться, оно, говорят, душу возвышает. Благо знакомый художник был, под его руководством начал пробовать себя в художестве. Через год стало уже неплохо получаться, дальше больше. Через несколько лет сделал выставку картин. Хвалили. Думал, что нашел свою стезю, но опять разочарование.  Наступил момент, когда я осознал то, что все мои пейзажи есть жалкое подражание природе и мне никогда не достигнуть совершенства божественного искусства. Не кощунство ли тягаться с самим Господом?  Понял я то, что чем занимаюсь, не есть истинное искусство, и кто знает, где та грань, за которой спрятана истина?  Ведь только сама природа способна творить истинное совершенство, все остальные пути -  ложны. Каким путем идти к истине в искусстве, мне не ведомо, как и  не ведомо, что такое вообще истина.  Выразить на полотне чувства очень сложно. Но верю, что есть путь, есть!
Аркадий Александрович тяжело вздохнул и замолк, опустив голову.   
 -  А дальше-то как же, что дальше было? - загудели за соседними  столиками посетители.
- А дальше случилось так, что встретил я чистейшей души девушку из простых, не из знатной семьи, и влюбился. Разочаровавшись в своих талантах, я решил жениться и принести пользу миру хотя бы тем, что оставлю наследников на земле. Я чувствовал, что это не мой путь, не мое предназначение, но все же женился. Теперь я обыкновенный помещик-семьянин, у меня четверо детей. Не скрою, первое время я был даже счастлив. Но бесконечные хлопоты с детьми, с хозяйством, пеленки, болезни, каши, частые беременности несколько охладили нашу любовь. У моей жены сделался дурной характер, и хотя я всех их по-прежнему люблю, все же предчувствую, что должен  круто изменить жизненный путь, иначе это сделает неотвратимая судьба.  Я отступил от своего предназначения и знаю, что буду наказан. Но видит Бог, я честно искал свой путь всю жизнь и теперь чую, что ответ где-то рядом. В ресторанном зале повисла тягостная тишина, будто кто-то недобрый невидимо прошел между столиками и осыпал печалью лица сидевших посетителей.  И казалось не естественным, что   за окнами весело и безмятежно светило утреннее солнце и чирикали воробьи, с удовольствием купаясь в пыли.
- Ну что, друг Петр, пора расставаться, засиделся я, пора домой! Заждались мои, наверное?  Не пойму от чего так на сердце тяжело и впервые домой не хочется идти, - произнес Аркадий, как бы в раздумье сам себе и подумал:
- Уж не случилось ли у меня в семье, какой-нибудь беды, даже ноги не слушаются! – подумал он, и с трудом приподнялся, и в этот миг двери ресторана распахнулись,  и на пороге оказался его управляющий.  Лицо его было иссиня-бледным, он как-то нелепо бочком продвигался вперед,  и щеки его дергались.
- Арк..Арк.., - управляющий не мог выговорить имя хозяина.
 - Оставь имя в покое, говори сразу, что случилось? - вскрикнул побледневший Аркадий.
- Пожар сегодня ночью случился. Все сгорело. И все твои тоже! - он вытирал слезы, не обращая внимания на любопытные взоры.
- А жена, а дети как? - спросил осекшимся голосом хозяин.
- Все сгорели и мои тоже! - и управляющий повалился в ноги хозяина и,  заикаясь, продолжил:
- Я был в отъезде, вернулся рано утром уже на пепелище. Говорят, бандиты все разграбили, затем, приперли колом двери и всех сожгли живьем. Аркадий Александрович упал на стул и застонал.                Напряженный свет, падающий в окна, обнажил маски ужаса на испуганных лицах.  Петр Иванович, скосив глаза, смотрел поверх лба вдовца  с непередаваемым выражением на лице, пытаясь, что-то сказать и не мог. И тут все заметили, как вставшие дыбом волосы вдовца, на глазах белели один за другим. В несколько минут черные вьющиеся волосы Аркадия будто покрылись инеем.
- Вот тебе и космическая шутка, и предначертание... Ужас  и только! -  не к месту забормотал перепуганный  Петр, то, вставая, то, садясь снова на стул, будто хотел убежать от беды товарища и не мог.
- Вот, друзья!  Итина слов моих подтвердилась. Быть беде, если не идешь предначертанным судьбой путем. Только почему вместо меня пострадали родные мои, Господи? - и будто сам себе измученным голосом ответил : 
- Наверное, для того, чтобы освободили  дорогу к Господу, чтобы ничто мирское не держало меня. Не слишком ли дорогой ценой досталось мне прозрение пути дальнейшего.        
 Затем Аркадий встал  и уже бодрее произнес:
- Пойду по миру с сумой, святую истину любви  нести людям. Но сначала путь мой к святым местам и к скитам проляжет, ума набраться надо, истиной подышать, а то все мы, мирские людишки, насквозь ложью пропитались. Прощайте,  люди!  Больше  мы с вами никогда не свидимся. Прощай, Петр, как видишь ты теперь много счастливее меня! А больше мне не с кем прощаться, остается только молиться за души усопших любимых детей и жены!
Аркадий Александрович расправил плечи и неестественно прямо, видимо, не желая горбиться перед судьбой, вышел за двери.
      Говорят, что через десять лет видели седого старца, проходящего по здешним местам со словом Божьим, очень похожего   на Аркадия Александровича. Но когда встречные задавали ему вопрос о том, кто он и откуда, то слышали ответ:
- Я слуга божий по имени Матвей, мирские дела меня не интересуют! - и начинал очередную проповедь прямо на улице. А оратор он был превосходный.