Профессор и старушка. сборник Царские кудри

                Профессор и  старушка
    Профессор летел на самолете из Москвы в Сибирь навестить мать, которую не видел три года. Так случилось, что когда умер его отец, мать затосковала и поехала в гости к сестре  в сибирскую деревню, да там и осталась жить. Чем она поразила всех знакомых, а подруги и вовсе схоронили ее, считая хуже смерти жизнь в глухом таежном селе. Да и было чему удивляться, видная драматическая актриса и красавица в прошлом, достаточно избалованная и вдруг такое… Сын искренне любил мать, может, оттого и женился на артистке. В мыслях он представлял с каким уважением встретят его  в глухом селе, и как будут смотреть словно на диво на живого профессора и ловить каждое его слово. Он самодовольно улыбнулся, вспоминая, как любят  студенты слушать его лекции, а студентки смотрят на него влюбленными глазами. Ему пятьдесят пять лет, он высок, строен и красив лицом, весь в мать.
     Мать встретила его в объятия на пороге и долго целовала в щеки и голову.  Наконец, они отстранились и осмотрели друг друга. Мать как всегда была красиво причесана, на ней  был одет роскошный домашний халат, не вязавшийся со скромной  обстановкой комнат дома.  Мать заметила его взгляд и, будто извиняясь, пояснила:  «Не могу отвыкнуть от красивых тряпок, а от всего остального давно отказалась.»
- Мамочка! Да ты помолодела за эти годы и прекрасно выглядишь. Не верю глазам своим! – удивленно воскликнул сын.
- Ты тоже в порядке, хорош! Студентки должно быть по- прежнему заглядываются на тебя? - и она весело рассмеялась.
Поговорили о близких и знакомых. К вечеру стали заглядывать гости.
Фурора, как ему мечталось, он не произвел, хотя старался говорить о работе на кафедре, чтобы привлечь к себе внимание. Гости поглядывали на его холеные руки и молча отводили глаза. Разговор не складывался и хуже того, ему показалось, что его считают, чуть ли не лодырем. Это задело его профессорское самолюбие:  «Мужичье и неучи, что с них взять, работают с утра до ночи, небось после школы и книги в руках не держали. Где уж им до высоких материй!» - успокаивал он себя  и даже мысленно пожалел их, занятых тяжелым крестьянским трудом.
     Мать часто уходила из дома по делам.  Оказывается, она вела в поселке театральную студию и часто пропадала в местном клубе. Прошла неделя, и профессор сильно заскучал  по городу: «Если бы не пообещал матери погостить у нее две недели, то хоть сейчас уехал бы в Москву, в культурный центр, к просвещенному обществу.
    Чтобы подышать ароматом трав и полюбоваться на таежный лес, гость ходил каждый день в лес и  там подолгу сидел, не думая ни о чем. Однажды, когда он сидел на стволе упавшего дерева, мимо него шла старушка на вид лет семидесяти и он,  желая развлечься от скуки и частично из любопытства, решил с ней побеседовать, мысленно представив, как смешно на сцене изображают  глуховатых и глуповатых стариков из народа.
- Здравствуйте, бабушка ! Вы давно здесь живете?  - спросил он, приглашая ее сесть на бревно.
- Давненько, лет пятьдесят будет! – ответила она,  и цепко
взглянула на него, глубоко ушедшими внутрь от старости, глазами.
 -А откуда и куда путь держите ? – старался поддержать он разговор.
- Из больницы, миленький, иду. Роды помогала принимать. Роженица отказалась кесарево сечение делать, вот меня и позвали к ней, упрямице,  чтобы я  роды приняла, вот и пришлось дитя  в утробе перевернуть, чтобы своим ходом вышло.
- Так вы акушерка, стало быть? – удивился он, думая о ее возрасте.
- После революции курсы окончила, теперь уж все забыто. Народным методом лечу, в роду у нас все знахари были.
- Так сколько же вам лет, ведь принимать роды тяжелое занятие?
- Восемьдесят третий пошел, но не могу отказать в просьбе людям. А силы Бог дает на доброе дело. А коли не помогать людям, так для чего и жить?
- Вам по возрасту давно отдыхать положено, бабушка! – посочувствовал ей профессор.
-  Для исполнения божьего дела, миленький, нет преград!
- И какое дело вы должны делать? – не понял профессор.
- Да такое, какое все мы исполняем, все при одном божьем деле состоим.  А ты-то при каком деле, мил человек, находишься и в каком звании состоишь?
- Я профессор юриспруденции, раньше судьей работал.
- Нехорошее это дело в божий закон вмешиваться, только Господь может судить людей.  А грешный судить грешного никак не может, ибо нет людей безгрешных на земле. – заметила старушка.
- Это конечно так, люди не ангелы. Но кто-то же должен судить преступников? – удивился профессор.
- Эка беда, с вами, профессор. Цель-то не в осуждении, а в исправлении людей. А тюрьмой человека не исправить, только озлобить можно. А в судьи надо брать людей таких, чтобы насквозь человека видели и могли к совести призвать. Ведь пока человек со  своей совестью не разберется, сам не переберет каждую струночку в своей душе,  никогда не очистится. К душе и сердцу надо неустанно взывать да с лаской. Ведь в любом даже самом злобном сердце убийцы живет божественная Любовь, он с ней рождается и никуда она не исчезает. Ее только нужно несчастному человеку раскрыть в себе и никогда это не поздно сделать. Коли родители не смогли дать добра, так лучшие светлые люди должны помочь несчастным, не изведавшим любви с детства.
-  Нет, бабуля, хоть ты и рассуждаешь не хуже профессора,  но душеспасением всегда занималась церковь, а ее разогнали у нас в Советском Союзе. Во всех государства существуют строгие законы для наказания преступников, для чего нужны суды и тюрьмы и нет другого пути.
- Что толку от таких законов, когда количество преступников в мире катастрофически растет? Конечно, не мне необразованной старухе, не обучавшейся в ваших университетах, рассуждать, но я твердо знаю,  что человеческие законы и суды ничто в сравнении с божьим законом, призывающим к любви. Ничто! – разгорячилась старушка. Профессор онемел от удивления, потому что в словах старушки  заключалась глубинная правда, против которой было трудно возразить.
- И сколько же человек было исправлено в тюрьмах? Цыплят и то по осени считают, а тут люди?! И цифр то таких у вас не имеется, и не имелось никогда! Вам, судьям. Только бы засудить да в бесчеловечные условия человека посадить, а на результат наплевать, выходит? – продолжала разговор Настасья, строго угрожая сухим скрюченным пальцем. Профессор и вовсе растерялся и подумал: «Хорошо, что мы с ней наедине в этой тайге, где я не могу дать разумного ответа. Представляю, каким посмешищем  я бы выглядел в аудитории, наполненной студентами.»
- Вы не горячитесь, бабушка, так уж устроен мир и тысячелетиями люди пользуются такими законами, иначе не будет порядка в государстве! – примирительно ответил он старушке.
- Неужели это порядок в государстве, где мучают, порой безвинных  людей в тюрьмах, которые фактически превратились в школы по выпуску молодых преступных кадров?  Кому нужны такие законы и государства и имеют ли они право на существование? Ответьте честно на вопросы, ведь вы законодатель и учите молодежь насилию над свободной волей человека! – старушка хитро поглядывала на растерявшегося профессора. « С ней и в тюрьму за такие разговоры можно угодить. А говорит-то как, не хуже адвоката. – подумал  испуганно профессор,  а в слух спросил, чтобы увести тему разговора в сторону:  «Как вас зовут, бабушка?»
-  А хоть Настасьей назови, мне все одно, нет разницы!
- Почему нет разницы?  Вот меня, к примеру, зовут Дмитрием Ивановичем Завьяловым.  А ваше полное имя, каково?
-  Нет у меня имени, давно уж забыла. И к чему оно мне? Медали и звания мне не нужны. И для меня имя бабушка звучит вполне приятно.
- Но разве может человек жить без имени? – спросил Дмитрий Иванович, а сам подумал: « Не иначе как из политзаключенных и, видать, птица была высокого полета?!»
- Я из тех людей, у которых нет имени, только людям с повышенным эго необходимо имя для самоутверждения. А на счет заключенных, так Бог от этого уберег. Но им я сочувствую и уважаю их за ум, благородство и целеустремленность! – ответила безымянная старушка.
-  Боже мой! Да она читает мои мысли как книгу? -  - удивился , пораженный открытием, профессор.
-  Извините. Профессор, день склоняется к вечеру и мне нужно спешить. Очень советую вам подумать над моими вопросами, вы еще молоды и способны найти Истину. Поверьте, без ее поиска ваша жизнь будет прожита в пустую, и не принесет  вам ни радости, ни удовлетворения. Прощайте! – Старушка махнула ему рукой на прощание и будто растворилась в воздухе. Совершенно сбитый с толку профессор пощупал свой лоб, ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что он не спит.
     После разговора с бабушкой, сомнения одолели Дмитрия Ивановича, да так, что ему показалось, как профессорское кресло под ним зашаталось и вот-вот рухнет. Конечно, знал он о безвинно осужденных, о недостатках судебной системы и прочее, но считал все это лишь необходимым злом.  «А ведь и в самом деле, сколько искалечено судеб человеческих, и притом  чаще попадают под молот суда молодые люди из неблагополучных семей, то есть несчастные люди, не видевшие с детства ничего хорошего.
      Мир людей и без того порой жесток, да еще усугубляется существованием тюрем, этого страшного бича человечества.», -  так думал профессор, сидя на траве. Он вдруг будто прозрел, отчего тут же ужаснулся: «Получается, что я служил скорей злу, выдавая его за добро. Где сейчас те люди,  которых я осудил в свое время, как сложились их судьбы? Неужели вся жизнь моя была лишь ложью?»  - Дмитрий Иванович схватился за голову, совесть, которую он в минуты сомнения подавлял все годы, поднялась со всей силой из глубины души: «Неужели все эти долгие годы я обучал студентов не справедливости как таковой, но фактически жестокому обращению с людьми» - голова его раскалывалась, ища выхода. «Кому нужно такое государство?» - вдруг всплыли слова таежной старушки в его голове и будто стучали молоточками по вискам: «Кому, кому …?»
     Все, что он любил, во что твердо верил, вдруг рассыпалось как карточный домик, и он никак  не мог собрать осколки мыслей и сложить их в стройную систему. «Что делать? Как жить дальше? Смогу ли я преподавать правоведение студентам, если и сам не уверен в правоте?»
     До поздней ночи сидел он в лесу. Потом ходил  целыми днями, глубоко задумавшись, почти ни с кем не разговаривая, а через три дня уехал в Москву.  Там он уволился из университета. Говорят, что в последнее время, он что-то все пишет и пишет…