Дневник моей революции. 21

     Прошло несколько дней с момента выставки. Я нахожусь в том же здании, что и убежище, но на этаже не меньше 20-го. Окна-экраны показывают дронам, что здесь никто не живет. Похоже, это здание, в котором проживает Хьюго. Ирония судьбы - я живу с ним в одном доме.
     Хьюго Балин с женой подали на меня в суд. К обвинению прилагалось видео-доказательство моего посещения их квартиры и последующие мои визиты с угрозами. Суд просмотрел видео, и, даже не назначив экспертизу, оснований на то не было,  присудил мне понижение на один класс, теперь у меня седьмой, крупную денежную сумму за моральный вред госпоже и господину Балин, и электронный браслет на шею, чтобы я не приближалась к этим господам ближе, чем на 100 метров.
     Заявление в суд было подано через 5 минут, как я вошла в выставочный зал. На видео моих посещений было как минимум 3, а я у Хьюго была только один раз. Значит видео сфабриковано, и это рано или поздно докажут мои адвокаты. Это хорошая новость. Плохая в том, что сканеры дома Хьюго подтверждают, что я была у него 3 раза, и запись с дронов тоже у них есть. Значит, против меня играют те, кто может изменить данные в системе информации, а это, как сказал мой адвокат, почти невозможно.
     Мы с моими ангелами пока проигрываем. Уже седьмой класс. Провести всю жизнь в убежище мне никто не даст. Те силы, которые за меня, тоже хотят игру. Игру, а не мое спасение. Я просто игрушка в их руках. Но, пока адвокаты не выиграли мой последний на сегодняшний день процесс, я вынуждена прятаться. Иначе, я столкнусь неожиданно с Хьюго или его женой, а это новый суд и новое понижение уровня.
Радует меня только одно – Борис на вершине славы. Он выкладывает мои фотографии на аукционы, и их покупают за хорошие деньги.
Мне в сеть кидают сообщения от Ника. Он регулярно мне рассказывает, как идут дела у него, в клубе, у наших общих знакомых. Про меня он знает только, что я жива. Сообщение от меня могут перехватить и вычислить месторасположение. Я общаюсь только с человеком, который меня встретил в убежище. Как общаюсь – он открывает своим ключом дверь, ставит внутрь квартиры пакет с едой и закрывает дверь.
Тюрьма. Очень комфортная, но тюрьма.
     Выставка закрылась в тот же день. Многие художники стали давать находившимся тут же журналистам интервью, в котором корпорация выглядела не благотворителем, а монстром.
     Корпорация ответила шумом на шум, забив иными событиями скандальную выставку. Одна популярная пара объявила о разводе. У другой юной и яркой звездочки нашелся пожилой любовник. Старый ловелас похвастал друзьям, показав пикантные фотографии, а друзья весело слили все в сеть. Две известные светские львицы устроили пышную свадьбу для своих собак, и пригласили на торжество все королевские дома мира.
     Мир шумел и веселился, а моя жизнь катилась по социальной лестнице вниз.
Больнее всего от предательства Хьюго.  В голове крутятся слова Ника: «Малыш, Хью хватается за любую возможность, чтобы перейти на класс выше. Мы все хватаемся, но у него это маниакально. У него была девушка, но там все мутно. Сейчас он массажист и эскорт. Мальчик за деньги, если говорить простым языком. Это не твой вариант. С ним ты можешь скатиться еще ниже». Вот я и скатилась с ним ниже. Интересно, он продал меня за деньги, или им с женушкой повысили класс? Хочется посмотреть ему в глаза, и плюнуть в них. Он врал про жену. Хотя, почему врал – я же не спрашивала. И там, во второй закрытой комнате в его квартире, скорее всего, была она – его жена. Он все спланировал заранее!
     Но, может быть, его заставили это сделать? Дроны пишут все, что видят. Я в опале, за мной следят. Вот и собрали компромат. А в другой комнате, может, никого и не было, или они всегда так с женой делают, когда он приводит  домой  клиента. Хороша парочка. Может, он не виноват?
     Почему я его оправдываю? Почему мне так хочется, чтобы он был не виноват? Я влюбилась? Надо подождать, что скажут адвокаты. Выть хочется от несправедливости. Я всего лишь хотела по любви выйти замуж, а получилось, что борюсь с системой. Я не хочу, мне страшно.
     Если меня оправдают, то я никогда не смогу подняться в мой четвертый класс, только в пятый. Судимости, даже оправданные, не дадут мне это сделать. Такая вот классовая демократия. Если у меня в пятом классе родится ребенок, то только от его учебы будет зависеть, перейдет он в четвертый класс или останется в пятом.
С седьмого класса и выше класс ребенка назначается по классу матери. Класс отца играет роль только в исключительном случае, когда очень влиятельный человек женится на женщине из низкого класса. Тогда ребенку присвоят пятый или 4 класс, а это уже приличная школа и медицинские чипы.
     Если ребенок рождается у матери восьмого и девятого классов, а это бывает так редко, что люди давно уже подумывают про негласную стерилизацию, то ребенка забирают в детский дом. Там у детей больше шансов выжить вообще. Почти всех их делают полицейскими. Программы корректировки поведения, внушение преданности государству и корпорациям, муштра – живые роботы. Получить лицензию на рождение ребенка у родителей с седьмого класса и ниже почти нереально. Рожденных без лицензии конфискуют, а родителей могут упрятать в тюрьму или понизить в классе.
Если ребенок рождается в десятом классе, то шансы его выживания сведены к нулю. Когда дроны или полиция обнаружат на улице ребенка без чипа личности – его изымут без объяснений. Скорее всего, ребенок тоже попадет в детский дом. Вот такая тебе свобода. Сто лет назад в мире жили цыгане, и у них могло не быть паспортов вообще. И ничего, жили.