Гримасы рыночной любви. Кому работу на износ?

Кому работу на износ?
После неудачного празднования Нового года мы успели с Мариной несколько раз помириться и поругаться. В наших отношениях давно что-то треснуло, и, как мы их не склеивали, трещина становилась всё больше и больше. Иногда я думал, что, может быть, действительно традиционные отношения устарели, давно взорваны научно-техническим прогрессом, и мы отчаянно пытаемся спасти то, чего в сущности уже нет?
Марина уехала в Виноградовку и решила пойти на свой хлеб. Она устроилась на работу в Сосенках (один из микрорайонов города). Зная об этом, я не выдержал и послал в магазин, в который устроилась Марина, свою дочку. Таня подтвердила, что мачеха там работает, довольна, угостила её печеньем. На другой день часов в пять я сам поехал в магазин. Марина удивилась, увидев меня, но вскоре начала улыбаться. Постоянно были покупатели. Поговорить нам толком не удалось. У Марины буквально не было свободного времени. Один покупатель в открытую начал заигрывать. Он накупил много товара, достал кошелёк и предложил Марине самой взять столько денег, сколько она посчитает нужным. Я стоял рядом и кипел от злости. Увидев моё топтание на месте, щедрый ухажёр смутился и ушёл. Потом Марина начала пересчитывать товар, так как в десять вечера у неё должна была быть пересдача сменщице.
Я расспросил Марину, как ей здесь работается? Она ответила, что первый раз приехала вечером и принимала товар чуть ли не всю ночь. Потом пошла спать к одной подруге, а утром вышла торговать. Работает здесь уже четыре дня. Я предложил ей помириться, а не ехать в Виноградовку. Марина с радостью согласилась.
Вечером я ещё раз приехал в магазин. Покупателей было ещё больше. Снова поговорить толком нам не удалось. Марина подтвердила, что приедет спать ко мне после пересдачи товара. Дома я прождал Марину до одиннадцати часов вечера, но она пришла …в половине шестого утра и заявила, что на восемь(!) ей снова на работу. Труженица выглядела разбитой и очень уставшей. Было заметно, что она за эти четыре дня даже немного похудела. Марина попросила, чтобы я разбудил её через полтора часа. В семь часов я начал её будить. Марина с трудом разлепила глаза, не понимая, где она находится и что от неё хотят. Оказалось, домой она пришла пешком. От бессонной ночи лицо у неё покрылось пятнами, голова гудела от ночного переучёта. С трудом поднявшись и умывшись, Марина заявила, что у неё недостача около 120 грн. Это за четыре-то дня при зарплате 15 грн. в день, т. е. зарплата недостачу не перекрывала! Надо было доплатить ещё свои 60. По меньшей мере, надо было вынести мешок чего-нибудь.
– И ты собираешься снова идти работать?
– А что делать? Может быть, как-нибудь утрясётся…
– Не утрясётся. Иди и требуй, чтобы снова всё пересчитали. Работать не начинай, пока не решится вопрос с недостачей. Пригрози, что пойдёшь в налоговую и приведёшь мать.
По словам Марины в кладовку с товаром было два хода, один – с улицы, который она не могла контролировать, другой – для покупателей. А что, если кто-то ей «помог»? Марина послушала меня и не приняла смену. Товар пересчитали заново. Оказалось, что недостачи вообще нет. Пересчитали в третий раз, и получилось, что недостача 60 грн., т.е. зарплата Марины за четыре дня.
Магазин целый день был закрыт. Хозяйка возмущались. Марина уволилась, ничего не заплатив. Больше работать в этом магазине она не хотела. А что было бы, если бы она не послушала меня? Работала бы и дальше на износ бесплатно, подыскивая деньги для покрытия недостач? Люди в «цивилизованном» обществе превращались в вещи, с которыми можно было обращаться, как угодно.