3 глава Белый Кролик Надежды

Белый Кролик.
У каждого навечно остается в душе несмываемый как ожог след. След чего - то самого хорошего, что было в Вашей Жизни. Самый острый момент счастья! И это случилось со мной благодаря Карине. Хотя участие её было косвенным. В её оправдание скажу, что это ощущение длительного яркого счастья вовсе не имело отношение к сексу.
Карина познакомила меня с Вадимом. Не Вадиком, не Водяном, не с Водяным, а именно с Вадимом. Все вокруг называли его полным именем. И все его знали. Он был старше меня на 4 года. И все эти 4 года он учился в нашем универе. Учился не самым лучшим образом. Успел побывать в академах и даже отлежать в дурдоме. Возможно просто косил от армии таким способом. Но кто знает? Он носил длинное черное пальто поверх яркого польского свитера, и сапоги казаки с пряжками. В таком модном виде он был бы заметен даже в центре нашего серого Города, а уж тут, среди кирзовых сапог и засаленных ватников был вызывающе неуместен.  Однако, ему шло быть неуместным и чужим везде.
Он носил длинную прическу. Тонкие жирные редкие прямые черные сосульки оплетали его, начинающее округлятся, бледное масляное лицо. Неприятный тип. Он мне понравился с первого взгляда. Было в нем что -то от Иисуса в самом начале пути.
Умный взгляд. Взгляд человека, уже познавшего что - то о жизни. Постигший свой уровень бытия и знающий, как больно и не безопасно выходить за границы привычного очерченного круга. Разочарованный взгляд. Хроническая скорбь жизни искрилась тьмой и пугала тайной в его глубоких семитских глазах. А еще там пропечаталась четкая решимость. Такая решимость появляется у человека, знающего наперед цену каждого мига оставшейся жизни. В этом взгляде читалось большое будущее.
Вот это предчувствие оказалось верным. Из всех моих знакомых по 90 годам он единственный кто прожил достойную упоминания в некрологе жизнь. Он очень быстро впоследствии стал миллионером. Реальным владельцем фабрик, заводов газет, пароходов.  А еще сетью супермаркетов, и каким - то заводиком, и еще черт его знает, чем. На короткое время его смешная фамилия стала заметной фигурой третьего эшелона в бизнес кругах нашего Города. Но, не настолько заметной, чтобы сложить голову на одной из трех больших бизнес-войн, прокатившихся через Город на размытых рубежах двадцатого и двадцать первого веков. И бизнес свой он очень вовремя продал, поэтому не попал в конце нулевых под железный каток ментовских приватизаций. И теперь он неспешно издыхает от пьянства и ностальгии, и каждый новый рассвет торжественно справляет малую нужду в Индийский Океан. Под государственный гимн. Тот, который был до теперешнего Великого Вождя. Но все это случилось с ним позже.
Он и тогда уже много пил. И тогда было ясно, что очень далеко пойдет. И может завести за собой в злые дебри. По доброму совету Карины я ходил за ним хвостом. Требовалось от меня три умения. Молчать, пока не спросят. Бить, если кто-то решится Вадима нагреть. И уметь водить машину. Молчать я любил. Драться любил еще больше. А водить машину плохо умеет любой. А хорошо и не требовалось. Отечественный автомобиль требует от водителя скорее терпения и смирения, чем остроты реакции и чувства габаритов.
Я угрюмой тенью стоял за его плечом. Присутствовал при всех разговорах. Вадима знали все. И он знал всех. А если не знал, то просто подходил и знакомился. Он много разговаривал с разными людьми. От тракториста, привозящего хлеб, до бригадира ударной, по комсомольским еще инстинктам, бригады стропальщиков на погрузке картошки. И со всеми старостами он тоже, о чем - то говорил. И пил с ними. А он плел свою паутину. Одну на всех.

Продолжение http://proza.ru/2020/04/13/599