гнев, страх, отчаяние

Ты говоришь, Отец: "Дай всем этим чувствам уйти в творчество. Гневу в эти странные письма - не в нож у горла прохожего. Нарисуй картины словом, пусть они будут страшны на листе, но не в реальности. От преступности нечестивых господ не иди сжигать их дома, но напиши лучший свой текст. От лишений, которые сеят неправедные среди народа, не становись убийцей, но призови хоть одного к раскаянию. Найди способ объяснить всю боль и расскажи о трудностях жизни там, где ты." Но взгляни: нас учит скромности и воздержанию изнеженный в роскоши жрец, нам говорит о любви бессердечный управленец. Я ведь просто хочу просыпаться в тёплом доме. Просто хочу надевать выглаженную рубашку и счастливым идти на работу. Есть сытно каждый день, а не когда выдаст минимальный денежный паёк государство. Я знаю, как в голоде гнев рвётся наружу. Как мерещится расправа над награбившем денег борове, что купается в собственном самодовольстве. Я чувствую, как кортизол от частых стрессов заливает мозг, и остаётся только ярость, которая как у животного просто пытается решить проблему голода. Не Ты ли говоришь: "Следуй за мечтой"? Но ведь я всего лишь неуч и выскочка, кичащийся верхушками, которые нахватал из книжек. Не Буковски, который рано или поздно напишет свой "Почтамт", но порою горький пьяница, достойный лишь похмельного делирия. Вроде бы и Родина переехала на капиталистические рельсы и реализация американской мечты теоретически доступна каждому: дескать, стану однажды романистом бестселлеров и выбьюсь в люди, которые позволяют себе увидеть океан пару раз в год. Но на практике в материальных ограничениях смотрю новости, где очередной бедолага, слетев с катушек, либо убил, либо убился. Ведь здесь даже молодые сходят с ума: тот, кто учился в православной гимназии, повесился на кресте. Халдеи псевдо-религиозных идеологий заваривают магическую кашу в голове у населения, чтобы косить к'ш с невежд и шизофренников. Один из которых, поверив в перерождение, вышел из реальности через петлю, надеясь очнуться на новом уровне. Возможно, мысли лукавы, но отчего-то мнится, что здесь два из пяти презирают закон, а остальные трое, сколотив конгломерат, правят, следуя волчьим постулатам, где красной нитью:" Сжирай ближнего без тени сожаления!" Не здесь-ли из года в год пухнет казна, что баснословно тратится лишь на пропаганду и вооружение? Не здесь-ли коррупционеры и неверные домоправители забирают хлеб народа, и в бедности широких масс обвиняют самих же людей? Не Ты-ли говоришь: "Пиши"? Но мои тексты не всегда отдают художественностью - это походит то на описание психоза, то на материал для лингвистической экспертизы о наличии экстремизма. Я искренне, Отец, хочу раскладывать самые тонкие чувствования души на ноты, мотивы которых смогут затронуть самое огрубелое сердце. Но порой я сам грубею во днях, посвящённых поиску пропитания. Злоба заходит в душу подобно полуденному бесу и шепчет о грядущих гражданских войнах; воображение рисует казни подобные египетским над теми, кто вогнал подневольный народ в нищету. Отчего, Господи, сердце перестало оправдывать лицемеров, обирающих стариков и детей, ища объяснения их грехам в личном несчастии? Отчего мысли злы и нет от них избавления? Отчего, Отец, пока я искал пути праведности, прекрасные из женщин влюблялись в преступников и боготворили воров? Здесь ненависть пропитывает мышцы, жилы, кости, кровь ею уже словно полна. Злость овладевает телом, делает его крепче, сталью в голосе молвит: "Становись сильнее, не за горами бойня за ресурсы". Отчего, Боже, в любимых прогулках так часто два человека впереди уже воспринимаются как угроза и, не взирая на все христианские мотивы в душе, когда мысль касается перспективы драки - исчезают все намёки на сострадание? Почему так легко кисти в руке писать жестокие фразы? Строки ложатся легко на лист, прокрастинация как ненужный придаток отброшена - гнев отрезвляет мозг и даёт четкие распоряжения. Почему, Отчизна, ты так не ласкова порой к своим же сынам? Неужели здесь опричник или жрец достоин приличной жизни более работника культуры, врача или учителя? Я боюсь, что умру в стране, где всегда будут руководствоваться силой - не любовью и уважением к своим гражданам. Боюсь, что это земля всегда будет средоточием бесчисленных солдат, гвардейцев, казаков, полицейских - всех тех, кто носит оружие. Боюсь, что никто из них за жизнь не задумается перековать свой меч на орало. Я боюсь жить среди тех, кто игнорирует высказывания здорового рассудка об узурпации полномочий или казнокрадстве, равных людских правах или эвтаназии тяжелобольных. Я боюсь, что если когда-то онкология будет разрывать мою плоть, если метастазы проникнут во все органы, и я попрошу отключить меня от аппаратов жизнеобеспечения - фанатики обрекут меня на страдания, говоря, что очищение ими угодно их жестокому богу.Этих страхов порою полна душа, но я живу, надеясь, что всё -таки Ты внемлешь просьбам о даровании милости и растает лёд человеческих взаимоотношений, исчезнет безвозвратно корысть и, избранная всеми, станет властвовать доброта. Я продолжаю верить, что иду по жизни руководимый Тобой, и каждый написанный текст освобождает меня от внутреннего зла как от кандалов. Я верю, что однажды в моём сердце лучшие чувства победят всех демонов, и совершенная любовь навсегда изгонит страх.