15 Клуб. Пассионарии. Бивень

Бивень.

Серый скучный мир за кирпичным забором Клуба жил своей серой скучной жизнью. Он дожёвывал последние дни двадцатого века. Он в очередной раз перераспределял обломки рухнувшей Империи. Ему не было дела до нашего Праздника. Да и Клубу было плевать на все за его забором. У нас были свои календари и свои правила. Серому скучному миру нечего было нам предложить. Но все же иногда приезжал ОМОН.

Все вопросы с ментами и прочими гражданами и имеющими претензии к Троцкому лично, и Клубу в частности, всегда решал начальник охраны клуба - Бивень.
 
Бивень стал третьим пассионарием. И Проведение призвало Бивня быть третьим столпом этого нового храма блистательного порока и сладостного разложения.
Три богатыря, три мушкетера, три волхва, трехглавый Змей Горыныч. Великое триединство духа сына и отца. Через устойчивые штампы масс-медиа намекает нам всевышняя сила о могуществе тройственных союзов. Три это ровно столько, сколько надо, чтобы воплотить любую сказку, любую мимолетную усмешку Всевышнего в железобетонную налогооблагаемую быль. Великая троица.
 
Коржик был мессией. Он долго и бережно лелеял мечту. Троцкий был пророком. Он смог выразить мечту мыслью словом и делом. Но мечты так ненадежны и не подлежат длительному хранению. Теперь им нужен был тот, кто сможет превратить мечту в дело. То ли апостол - сержант над апостолами, то ли генеральный секретарь. Нужен был тот, кто сумеет вовремя вставить куда - то трубы, закрутить кому надо гайки, подмазать, прикрутить, тот, кто сможет превратить вечно кипящий котел революционных мечтаний возмущенного разума в безжалостную паровую машину прогресса.

Игорь Александрович Параев был этим человеком. Человек система. Суворовское, потом танковое, потом служба. Прозвище - Бивень он приобрёл еще курсантом. Было за что. Рука тяжелая. Чемпион УВО в сверхтяжелом весе. Кулаки - двух пудовые гири.

Такая мелочь как Развал Империи не смог сбить с избранного пути старшего лейтенанта Параева. Военная кость до мозга костей, он не мыслил себя за пределами распорядка дня и устава караульной службы. Он быстро делал карьеру в распадающейся армии.

Первую горская встретил майор Параев в должности заместителя командира танкового батальона. И всю эту безумную войну провел в штабе вверенного батальона. Сам ни разу не выстрелил, но именно в батальонных штабах как нигде виден ужас передовой и лютый бардак тылов. Мало кто это выдержит. Но он выдержал. Не запил и не рехнулся. Дотянул лямку до логического конца. И только в сентябре 96 швырнул рапорт на стол, переоделся в гражданское и уехал к родителям жены в наш Город. До подполковника ему оставался год службы. На гражданке у него не было ровным счетом ничего, кроме чемодана, жены и троих детей. Этим поступком он навсегда зачеркнул себе военную карьеру. Однако Проведению виднее.

Никто не помнит, как появился Бивень, но, никто уже и не помнил, как тут вообще, что - то было без него. Всем, что не касалось музыки стриптиза и таблеток, распоряжался он. В том числе и трудоустройством. Меня представили перед его очи. А он мне понравился с первого взгляда.

Тугим заслуженным слоем сала был покрыт он, как торт шоколадной глазурью. А под этим слоем бугрились и перекатывались тяжелые шары мышц. Росту он был со мной вровень. А в плечах шире, хорошо, если не втрое. И шеи нет совсем. Не в горло вцепится, ни хребет сломать. Человек-глыба. В прошлом отличный боксер, в прошлом неплохой штангист, в прошлом танкист. И по взгляду его ясно было, что темно и свирепо то прошлое, еще не поросшее быльем. Паранойей и яростью полны были его раскосые прищуренные глаза, укрытые сальными веками. Глядеть ему в глаза было страшно. Но уж если приходится играть в гляделки с лютым зверем, то тут без дураков. Тут не пролезут фокусы, типа, смотреть на переносицу собеседника. Нет. Тут зрачок в зрачок и ярость в ярость. Пусть тоже знает, что и я держу своих демонов на очень ненадежном поводке. Взгляд его, тяжелый и несокрушимый я выдержал.
 
- Этот парень нам подходит. - сказал Бивень после 10 секундного армреслинга на взглядах. - Пусть работает. Мы еще сварим с ним кашу. - И накаркал, сволочь. Я в тот же вечер стал частью этого клуба.

К тому моменту у меня уже был паспорт на фамилию Бабаев. Почему то тогда я  впервые решил назваться чужим именем. А может быть тогда уже это имя стало мне не чужим? …………………………………………………


Продолжение http://proza.ru/2020/04/13/844