Степь затмилась

Виктор Матюк

Степь затмилась

Стихия от сна пробудилась, степь снова затмилась,
Через миг сияньем звёздным небо осветилось,
Что-то там случилось, идёт борьба небесных сил,
Кто-то кому-то в чём-то не угодил или не тот плод вкусил!
Там война или мир? Кто ратник, а кто из двоих дезертир?
Пожухлый лист кому-то голову вскружил, разум затмил
И суть мировых законов исказил! В пыли и в дыму не спится в ночи одному,
Песок и глина в миг единый одним порывом сорвали с глаз незаметную паутину,
Сразу изменилась привычная картина, не мычит в хлеву скотина, притихла в саду калина,
Лишь балерина спокойно спит на пуховой перине, у её ног греется редкая для этих мест псина!
Запах жасмина и степной череды расширяет границы женской груди,
Она видит дивные сны и ей невзгоды судьбы до утра не страшны!
Не слышны даже шорохи в саду, всё вокруг в пыли и в песке,
Тишь и покой на речной воде, что-то странное происходит в душе,
Ты живёшь, будто во сне, и паришь в кромешной темноте,
И зришь высоту, но видишь лишь непостижимую для себя пустоту,
Чудный сон проходит к утру! До моих видений нет дела никому,
Мысль и та от безумца отвратилась, этажом ниже опустилась.
Она заранее приняла решение вступить с балериной в сражение!
Вечное светило разум своими размерами и красками  поразило,
Оно повседневный быт яркими красками изменило, что было, прошло,
И лишь людская молва, коснувшись края письменного стола, внимание автора отвлекла,
Открыла перед его очами дверь в избу с горящими свечами и яркими лучами,
Зависшими подобно небесам над золотыми  церковными куполами,
А за бревенчатыми тёсаными стенами молится старушка – хозяйка старенькой избушки,
 Она стоит на коленях перед старинными и пыльными образами!
Вечный мир творя, на стене висит картина «Три богатыря», кажись, один из них еврей,
Но мы с ним не одних кровей, слышен крик кур и гусей, клюющих зелёный пырей,
Здесь жил когда-то злой Кощей, он терроризировал местных вождей,
А прочих людей забирал к себе в полон, все живут под колпаком,
Бытию вдогон неслись проклятия от всей монашествующей братии,
Тогда же всю округу заполнял колокольный перезвон, похожий на крик иль стон!
Ему в унисон кричит старый чёрный ворон, и в калитку стучит пожилой почтальон,
Он красив, как мифический Аполлон, огромная ладонь едва удерживает телефон,
Он продолжает степенный разговор и о том, и о сём,
По большому счёту он – ни о чём! Он вручил хозяину письмо,
Незнакомым почерком написано оно, без лишних слов он распечатал конверт
Меньше, чем четверть, только бы вглубь посмотреть, тут же раздался глубокий вздох,
Его мысли сплелись в змеиный клубок,  он переступил с пятки на носок,
Достал из кармана штанов носовой платок, и промолвил пару слов,
Глядя в дверной глазок! Не получился приятным слог,
Но он выразить своё мнение о женщине как-то смог,
Не стал приводить компрометирующие факты,
С чувством, толком и тактом говорил об общении кратком,
Ушедшим безвозвратно вместе с последним половым актом!
Он не ушёл бы от стройной и статной бабы, мы все грешны,
Он лишь смотрел на неё вблизи, но стоило один раз издали на неё взглянуть,
Как много грозовых туч затмило перед ним грядущий путь! В конце тоннеля его не ждут,
В древние века часто велись между мужиками и женщинами торга,
И коль цена бабы была велика, торг спускали на тормоза, взвесив всё против и за!
Рок силён и высок, он подпирает плечами небосвод, и интеллигентно разговор ведёт,
Когда же они с любовницей расстались, на небе звёзды никогда уже так ярко не загорались!
Ветер в тот час гулял по половецкой степи, вихри кружились вдали, жара не спадала,
Солнце траву до корней сжигало, местные племен в те давние времена жили, воевали и голодали,
Разделившись на семейные пары, потом варвары им на смену пришли и стали основателями Руси,
Им ничего не скажи супротив, сам по себе тот народ спесив и слишком ленив,
Не в меру обидчив и строптив, он ревнив ко всему, внимания не заслуживающему,
Ему плевать на коллектив! Земля та плодородна и велика, ей бы только с коленей привстать,
Опомниться, очнуться и глотнуть воздух свободы из небесного блюдца,
А потом к святости двумя руками прикоснуться, чтобы лицом к ней развернуться!
Испарились странные сны, осталось лишь прогнившее дерево поверх зелёной травы,
Бывает, когда рядом с ним в жару лежишь и дрожишь, как осиновый лист, молчишь,
Струны сердца одним пальцем теребишь, и пытаешься осмыслить в полной мере жизнь!
Когда же от жары пожухла зелёная трава, уплыли подобно мареву из души сокровенные слова,
От них осталась только матерная труха и горы греха, так разговаривали в те давние времена
Косноязычные племена! Дерево с подмытого обрыва в пучину моря угодило,
Снесло с пути огромные и неподъёмные валуны, остался только колючий шиповник в степи,
И высокие зелёные кусты и много травы степной полыни, мяты и  на берегах полноводной реки
Конскими копытами были чернозёмы изрыты, тропы исхожены, без суеты свои норы рыли кроты!
Лишь на чёрной трубе погорелого дома иногда восседал орёл степной,
Вокруг жизнь текла само собой, был скифский холм, подобный каменной скале,
Его нам оставили предки, чтобы потомки древней земли помнили корни свои!
Вновь под вечер на небе звезда зажглась и стремглав вниз она понеслась,
Она безутешной скорбью томилась, и вот небесной воле покорилась,
Вечерний благословенный свет пролился моей судьбе вослед,
Щитом, сверкая и лучами, как палицами играя, он снимает с душу усталость,
Чтобы она постоянно переключалась с одно события на другое,
Мы дали с ней друг другу слово, что у нас не будет выбора иного,
 Как сообща отстаивать свою совесть и честь, в этом тоже смысловая тайна есть!
Этот мир огромен, вихрь песка и пыли, как туча тёмен,
Человек, который скромен со мною тут, он уже снял со своей шеи хомут!
Его великие свершения ждут, и ему предстоит совершить по степи трудный путь!
Жизнь не прожита дол конца, не исполнилась сокровенная мечта,
Ваш покорный слуга готов отправиться в бега, но не туда, где шумит столетняя тайга,
Ему бы в степи уйти, и в ночи не сбиться с пути! Пал в степи туман, тих чумацкий стан,
Все волы в тревоге отошли от края проезжей дороги! Шум и ропот, блеяние овец и конский топот,
Друга локоть, как и его совесть нельзя ни на что променять, ему и мне решать:
Куда идти, куда бежать? Томится взор слезами, свирепый враг охотится за нами,
Ему справиться со своим грехами, простояв на всю ночь на коленях в храме!
Сидит у степного костра запоздалый спутник до утра, чуть свет, чуть заря
Он отправится в путь, в руках – клюка, слегка дрожит она,
И вот заря уже взошла, подниматься с ночлега пора!
Уходя,  лично я обдумал, как укрываться от прохлады и дождя?
Много шума из ничего, суждено мне на роду любить степь свою,
По ней, как вихрь пройду, всех живых всполошу, и как молния из этих мест уйду!
Слёзы на родимую землю вместо дождя пролью, окроплю кровью стезю, 
Растормошу пыль тростью, свой век доживу бедно и просто, вдалеке от степного погоста!
Тишина вокруг, её не нарушает ни один резкий звук, здесь жизнь идёт своим чередом,
Работа - дом, а потом глубокий сон, по выжженной дороге идут слабеющие ноги,
Тиха моя речь, хочется больше сил сберечь, небесный свод парит, он навис, как кипарис,
В ушах звенит, пыль столбов вдалеке стоит, из-под стоптанных башмаков глина и пыль
Уходят в утиль, здесь я большую часть жизни прожил, не рыдал и не скулил, изредка волком выл!
На обочине дороги море цветов, не видно крестов, нет ни мостов, ни городов,
Слегка накренясь по реке плывёт казацкая ладья, чья она? Мне от фонаря, кому она принадлежит,
У неё затрапезный вид, но по реке легко бежит, не отходят от меня призраки былого бытия,
Здесь нет никакого жилья, нет и битого стекла, здесь выжженная солнцем земля!
Птицы травы клюют, воду из ручья неспешно пьют, громко воркуют и в своё удовольствие живут!
Мне жалко это небо, это степи на город променять, зачем лишний раз свою жизнь усложнять?
Вдруг душа затосковала, небось, у неё счастья было мало, но она не прогадала,
Когда хитрила и зажигала, свои косы на природе расплетала, и против соблазнов рока не устояла!
Стою под жарой  и без гроша в кармане, отмечаю сухость в области гортани,
Всплывают старые воспоминания: кровать и простыня, много очарования и вновь искания,
Память бросается от куста к кусту, и вот она опускается в пустоту, теряет время попусту,
Я же роняю наземь горькую слезу, на ступеньках яркого света мельтешение строк поэта,
Он в те строки свою муки и страсти вложил, он сложную жизнь прожил, кому-то не угодил,
С кем-то счастлив был, сбежав от брачных уз, попытался стать жрецом творческих уз!
Не свершилось! Не получилось! Не сбылось! Вот и пришлось соблюдать Строгий пост,
Авось, с апреля в голове не будет ни греха, ни хмеля! Дуралей Емеля взирает на бескрайние поля,
И ищет в небе состарившегося журавля, но натыкается на высокие и стройные тополя,
Шелестит серебристая листва, под жарким солнцем долу склоняется зелёная и сочная трава,
А над головой нависла безмолвная синева, в воздухе тают слова, не слышны птичьи голоса!
Только трепет зелёного лепестка от рано пожелтевшего цветка  заставляет память
Внимание заострять и досконально разглядывать каждую пять родимой земли,
Вода искрит, душа болит, я же терпелив, мне бы найти начало и конец своей стези,
А потом с трудом под гомон пчёл найти отчий дом, пыль вновь встала столбом,
Она бьёт в глаза, будто по ушам гроза! Моя земля, моя стезя, хочу былое вернуть,
Но не стремлюсь изменять его суть! Миллиарды инфузорий ползут в сторону моря,
Чтобы разделить с ним грусть и горе, пройдёт жара, наступит прохлада и те,
Кто с тобою рядом, всуе бытия, быть может,  обнимут тебя, а коль нет в голове царя,
То пухом им эта благословенная земля! Вновь прохожу мимо степного ручья,
Ива моя выросла из своих штанишек, набила немало шишек себе на лбу,
Я тоже стою, оперившись на высокую стерню, им свысока гляжу на степную стезю!
К прошлому нет возврата, нет ни отца, нет матери, ни брата, только лучи угасающего заката
Напоминают о старинной скифской балладе, я же вспоминаю горы компромата,
Выложенного на меня, кляня и виня, враги пытаются примерить струи дождя и языки огня!
Никому и дела нет, что страна сползает в глубокий кювет!
Как к заповедной пристани пробиться? Я же – не самоубийца,
Могу помыться и побриться, при случае смогу остепениться,
Но мне ночами снится женщина с длинными и стройными ногами,
Прошлое исчезает в сизом тумане, многое исчезло из того любовного романа,
Осталось лишь жалкое пламя, и пепел давно уже обметен,
Его по степи разнёс промозглый ветер! Ещё не вечер, впереди багровый рассвет,
И много есть надежд, что совесть и честь спасут душу от повседневного мытарства,
Лучше поэзии нет для этого лекарства, был бы пророком, не плыл бы боком по реке бытия,
Крича и вопия, прошу, Господи тебя: «Верни мои воспоминания из небытия,
И окуни их под струи проливного дождя, пусть муравьи залезут в норы свои,
Я же впитал с материнским молоком, что до последнего вдоха, если мне будет плохо, 
Буду воздух ловить открытым ртом!» На вечернем небе начерчены звёздные линии,
Цвета красные и синие свисают долу, душа теряет опору, и ругается на судьбу и долю!
Загораются свечи, расправляются плечи, природа лечит, одиночество калечит,
Вот-вот забрезжит рассвет, брызнет яркий солнечный свет на потную рубаху,
Мне по карману широко жить, и по чужому тротуару вольготно ходить!
В голове форменное сумасбродство, разум на грани идиотства,
Не представляю, как с ним бороться? Взгляд застыл без движения,
Его погрузила в себя печать отчуждения, сверкающий лунный серп
Зацепил верхушки ив и верб, я – жалкий смерд, наивен и слеп, живу себе в ущерб!
С отчуждённым лицом иду по раскалённой тропе босиком, любуюсь полевым цветком,
За тучами скрылись звездные мириады, я же с досады отмахиваюсь от ночной прохлады,
Мешают спать цикады! Пройдет время и брошенное в землю семя, прорастёт,
Даст корень, ствол и крупный плод, от него пойдёт новый род, он даст себе зарок,
Изменить истории ход, а когда и как? Не мне и вам решать! Надо ждать, думать и мечтать,
И хвост по ветру держать, чтобы свои возможности не исчерпать!

г. Ржищев
13 апреля 2020г.
11:26