Рассказы

Жёлтые цветы

     Последнее, что я помню — это желтые цветы. Бескрайние поля ярких воздушных цветов, хотя, если подойти поближе, то можно увидеть, что это обычные одуванчики, но издалека они наполняли сердце предвкушением начинающегося лета.
Тогда я мчалась сказать тебе, что это только начало и наша ссора - обычная размолвка, так же быстро угасшая как пламя костра, залитого дождем. Такая любовь не проходит, её не разрушить перебранкой и не стереть из памяти, она навсегда, навечно. В голову приходили слова, которые будут сказаны при встрече: трепетные как почитание, глубокие как материнская привязанность, горячие как любовь. Нет, не хватало терпения, чтобы ждать, нога давила на педаль газа, но казалось, что время испытывало меня, ни на километр не приближая к возлюбленному. Ещё один поворот… и небо над головой стало жёлтым от одуванчиков, незаконченные слова застыли на губах: «Я люблю…».
***
  «Я люблю тебя», - промолвил почти шёпотом мой незнакомый голос.
-И я вас полюбил за эти годы, дорогая моя, -сказал, улыбаясь, врач и нежно смахнул слезу с моего бездвижного лица.


Кот

   Мы жили с ним вдвоем, этакие два холостяка. Я и мой кот, вполне довольные жизнью и обществом друг друга. Кот был натурой независимой (как все коты), что давало мне много пространства и свободы. Но несмотря на это, ночью пушистый приходил и ложился рядом, отдавая мне тепло и ощущение нужности. Я, в свою очередь, старался кормить его разными кошачьими вкусностями и гладил время от времени. При долгой разлуке мы скучали друг по другу, и я, по возможности, брал его с собой. Так пролетели годы, и наша привязанность за это время окрепла и затвердела как глыба мрамора. Но ничто не вечно, мой соратник старел намного быстрее меня и однажды болезнь забрала его безвозвратно.

   После его смерти дом сразу опустел, никто больше не встречал меня с работы и не согревал мой бок холодными ночами. Хотя иногда мне казалось, что боковым зрением я вижу его пробегающего мимо с высоко поднятым хвостом. А ночью слышалось шуршание под кроватью и мурлыканье за спиной. Утром, списывая всё на плоды фантазии, я уходил на работу, но ощущение того, что мой друг рядом, не покидало.
Однажды, проснувшись ночью от урчанья, мои глаза отчетливо различили в темноте человеческую фигуру, стоящую у ног кровати. Тогда подумалось, что это тень, так бывает, когда не задернешь шторы и свет луны, проникающий через стекло, играет с воображением в игры. Но на следующую ночь фигура появилась вновь и даже как-будто стала ближе. Это встревожило меня, сердце забилось чаще, мозг пытался найти рациональное объяснение, но не мог.
-Кто ты такой? - спросил я, скорее для того, чтобы успокоится, не услышав ответа.
-Я пришел за котом, - сказал тихий голос, который заставил меня вздрогнуть, и продолжил, - отпустите его.
-Но он же умер, -ответил я, проглотив комок в горле.
-Он умер, как и я. Теперь он мой, но он все время убегает к вам.
— Это не было моей просьбой.
-Кот думает, что нужен вам, потому что вы одиноки. Вот если бы нашелся кто-то, кто был бы рядом, тогда он мог бы покоиться с миром.
-Хорошо, - удалось мне выдавить из себя и тень пропала.
Так, благодаря коту, стала налаживаться моя личная жизнь, потому что после той ночи спать одному стало страшновато.

Незнакомец

    Я выбрал его сразу из множества людей, идущих по своим делам. Он чем-то отличался, нет, не одеждой и не внешностью, была в нем какая-то загадочная сила, энергетика, которая заставляла окружающих непроизвольно отступать на шаг от него. Он уверенно шел в направлении старого города, не обращая внимание на людей и исторические барельефы, красовавшиеся на домах. «Наверное, он хорошо знает эти дома или ему всё это безразлично» - подумал я, стараясь незаметно идти за ним. Это не составляло труда, не думаю, что он осознавал, что за ним следят. Он шел уверенным быстрым шагом и его холеный вид сильно контрастировал на фоне начинающих появляться тут и там разваливающихся домов, построенных ещё в прошлом веке. Было всё тяжелее следовать за ним и несколько раз даже показалось, что он собирается оглянуться, и я чудом не попадаю в поле его зрения. Преследуемый зашел в калитку, и я потерял его из виду. Подойдя ближе, я стал всматриваться сквозь прутья деревянного штакетника, внутри за деревьями виднелся старинный дом, ещё довольно добротный и ухоженный, в окнах уже горел свет и было видно, как за белоснежными занавесками кто-то торопливо накрывал на стол.
Как они все похожи, живут своей обычной жизнью и даже не помышляют, что в этот самый момент кто-то чужой наблюдает за ними. Один шаг, и я за калиткой, внутри их территории, незамеченный и непойманный.
-Ты зачем следишь за мной? - послышался голос за спиной, чьи-то железные руки сжали мою шею сзади.
-Нет, нет, я заблудился, - ответил я почти шёпотом.
-Ты следуешь за мной от самого вокзала. Зачем?
При каждом слове его руки сильнее сжимали шею.
-Да, да, ты прав я следил. Отпусти… объясню…
Руки ослабили хватку, но не отпусти.
-Говори!
— Это не со зла, просто это моё занятие - следить за людьми, - сказал я, протянув ему блокнот с привязанной к нему шариковой ручкой, - здесь я записываю всё о людях, за которыми наблюдаю. Вот посмотрите!
-Зачем ты это делаешь?
-Мне интересно наблюдать как живут другие люди.
-Хмм… Если ты продолжишь в том же духе, на твоем надгробии напишут: «Здесь похоронен человек, которого и вспомнить не из-за чего, потому что он жил жизнью других людей». Иди домой и подумай, чью жизнь ты хочешь прожить.
Он отпустил меня, и только отбежав на приличное расстояние, я тихо поплелся по вечерним улицам города, размышляя о его словах.

Красная помада

   Она мирно спала на кровати, её волосы раскидались по подушке, а кроваво-красные губы смотрели вверх. Я полюбил её с первого взгляда и потом ещё долго ломал голову, как она, такая молодая и прекрасная, обратила внимание на такого уже не молодого и ничем не выделяющегося человека как я. Мне нравилось в ней все: непосредственность и легкомыслие, беззаботность и доброта, я мог сидеть и часами любоваться ею, не произнося ни слова, в такие моменты она походила ко мне, целовала в лоб и губы, и трепала своей маленькой рукой по волосам. Единственное, что меня раздражало — это её красная помада, нет, не на губах, а кровавый оттенок, остающийся после сна на наволочках и подушках.

  Сегодня с утра случилось то, чего я всегда боялся, конечно я отгонял эти мысли, но они как ядовитые змеи заползали обратно в мою голову, распространяя там свой яд. Соперник! Вот что случилось, я увидел их утром в парке, они весело болтали, а на прощанье она поцеловала его. Конечно, он был моложе меня, даже может быть моложе её, утопающий в расцвете юности.

  Возможно, я смог бы её простить, если бы она пришла и всё мне рассказала, мы бы поплакались друг другу в жилетку и остались друзьями, но так…за моей спиной! Не помню, как подушка оказалась в моих руках и накрыла её лицо, руки сами давили всё сильнее, вдавливая её голову всё глубже в кровать. Через какое-то время я убрал подушку, на ней остался четкий кроваво-красный след помады, но в этот раз это не расстроило меня, я был спокоен и даже счастлив, змеи покинули мою голову. Полиция приехала, через пятнадцать минут после моего звонка и меня поглотил водоворот следствия. В зале суда я увидел своего соперника, и моя кровь опять закипела в сердце, но молниеносно покинула его, опустившись до самых ног, оставив меня опустошённым после известия о том, что это был не любовник, а родной брат убитой.

Клятва

Бледное лунное свечение плавно очерчивало женский силуэт на фоне большого открытого настежь окна. Фигура почти не двигалась, только подойдя ближе можно было заметить блестящие капли слез, скатывающиеся с прекрасного, молодого лица. Огонь в камине давно потух, холодный воздух, проникающий с улицы, окутывал хрупкое тело. Рука смахнула слезу и прозвучал голос полный отчаяния: «Я не хочу!».

-Ты должна покориться, - сказал мужчина, сидевший в темном углу комнаты. Его лица не было видно, да это было и не нужно, разве сестра не узнает брата?
-Ты дала клятву.
-Разве это справедливо?!
-Клятва непреложна.
 Она упала на колени и поползла в угол комнаты, волосы растрепались и липли к мокрому от слез лицу. Даже несмотря на это, она была как никогда красива и невинна в свои 14 лет.
-Помоги мне, разве клятву старшего брата можно нарушить? Ты обещал родителям оберегать меня.
-Я делал все для твоего счастья, но то, о чем ты просишь, не в моей власти. Солнце встает, скоро придут тебя одевать. Мне нельзя здесь быть.
-Будь ты проклят! Твои руки уже в крови, в моей крови!
-Ты должна покориться, даже если он был твоим мужем не больше дня, в ином мире вы будете счастливы вечность, - ответил он, вставая, провел рукой по волосам, поцеловал в лоб и вышел, закрыв за собой дверь на засов.
Данной клятвы не изменить,
В гроте темном не схоронить.
И голубушка сложит крылья,
Чтоб с супругом навеки быть.

Рассказ. Обида

  Она подозвала меня за четыре часа до Нового года и сказала: «Сегодня к нам придет дядя Валера, тебе нужно уйти погулять. Мы хотели бы отметить праздник вдвоем». Сунула мне в руку пятьсот рублей и подала курточку. Я оделся и молча вышел на улицу. Напрашиваться к кому-то в гости мне не хотелось, пришлось бы объяснять почему мать выгнала меня из дома перед самым праздником. Наверное, мне стоило уже к этому привыкнуть и это был не самый худший её поступок по отношению ко мне, но обида прожигала моё сердце.

Зима выдалась теплой и плотнее завернувшись в шарф я одиноко бродил по улицам. И хотя я старался избегать шумных компаний одна из них возникла прямо передо мной.
-Закурить не найдется? – спросил нагловатого вида молодой человек.
-Не курю, - ответил я и приготовился к рывку. Но шестеро парней, лет двадцати, уже окружили меня. Сначала был удар в лицо, потом в живот и вот я уже валяюсь на земле получая пинки со всех сторон. Мне помогла проезжающая мимо машина ППС, обидчики, завидев её, бросились бежать в разные стороны, а я, полежав ещё пару минут, поднялся и заковылял в ближайшей многоэтажке. Дверь в подъезд была открыта. Зайдя внутрь, закрыв дверь, я поднялся на лифте на последний этаж и присел на лестницу перевести дыхание. Губа была разбита в кровь и всё тело ныло после ударов, внутри был страх и ещё обида. Обида на мать, не выгони она меня из дома - этого бы не произошло, они могли забить меня до смерти. Ком подступил к горлу, ещё немного и слезы брызнут из глаз. За спиной щелкнул дверной замок, в подъезд вышла молодая девушка, в красивом голубом платье, обшитым снизу мишурой, она и глазом не моргнула, увидев меня, грязного, потрепанного, в крови.
-Видно, досталось вам? А ведь до Нового года меньше получаса. Я сейчас. – промолвила она и скрылась в квартире.

Через несколько минут её платье зашуршало вновь, спустившись по лестнице она крепко взяла меня за руку и потащила за собой. На пороге стоял старый дед, с аккуратно подстриженной бородой, одетый в жилет с пришитой вдоль горловины мишурой.
— Вот! - сказала девушка, передавая меня деду.
-Видно, случилось что-то нехорошее? - спросил он, глядя на меня.
Я всё рассказал и про маму, и про хулиганов, напавших на меня. Дедушка внимательно слушал, помогая снять куртку и обувь, отвел ванную. После, Юля (именно так звали девушку), помазала мне зеленкой подбитую губу и бровь, усадила за стол, через пять минут мы встретили наступление Нового года.

На следующее утро я ушёл домой, но каждый день приходил к Юле вновь, а через несколько месяцев мы стали жить вместе. Её родители погибли в автокатастрофе, и она жила с дедом, он был уже очень стар и только долг заботы о внучке держал его на этой земле. Через год после того случая, когда нам исполнилось по восемнадцать лет, мы поженились.

Началась новая жизнь - любимая девушка, семья, ребенок, работа и всё вроде бы замечательно, но счастья нет, в сердце зияющая рана - ОБИДА. Говорят, детские обиды трудно забыть, они преследуют человека день за днем отравляя ему жизнь. Вот так и у меня, обида на мать разъедала меня изнутри и, хотя после моего отъезда из отчего дома она старалась наладить со мной отношения, но я даже не мог спокойно слышать её голос. Юля убеждала меня, что лучше такая мать чем совсем без родителей, что она не со зла и нужно простить её, но я не мог, всё противилось во мне от одной мысли о прощении и от этого мне становилось только хуже. Мне стало казаться, что моя злоба на столько разъедает меня, что однажды она превратится в рак и «съест» моё тело. Именно тогда мне пришла мысль простить, простить не потому, что она делала всё правильно и я это понял, ПРОСТИТЬ для себя, чтобы стать счастливым.

С этими мыслями стали налаживаться наши отношения с матерью, сначала было тяжело, но постепенно злость и боль, которые мучили меня стали уходить и чем больше они уходили, тем больше я понимал на сколько мне её не хватало. Мне не хватало материнской любви и заботы. Воспоминание о прошлой обиде больше не волновали меня, я был рад, что сделал этот шаг. Переступив через свою обиду, я получил даже больше, чем ожидал- материнскую заботу и внутреннее спокойствие. Теперь ничто не мешало мне быть счастливым.