пропитая пропитка

Султан стоял гордо и чинно, но всё же не в силах оторвать глаз от желанного цветка. Бледнолицый юноша из неверных давно привлекала жадные взоры публики, и только теперь падишах сердец бесчисленных женщин гарема смог по достоинству оценить умения этого искусителя. Он был заворажён. Эта таинственность танца обвивала его мысли как питон, не давая покоя. Но ни слова, ни единого лишнего движения. Лишь холодная сдержанность, скрывающая неистовое любопытство. Не получалось спокойно, в окружении верных подданных, восседать на троне. Ломало всего. Сапфиры глаз устремлялись вслед за сверкающими ночными мотыльками пятками златовласого танцора. Из сгустившегося как липовый мёд сладкого плена раздумий его вырвала нежная рука повелителя его души.
— Фархад, — тихо позвала мужа женщина, покорно склонив голову. — Гости уже собрались. Иншалла, наш сынок вырастет таким же мудрым и сильным, как и его отец.
— Погоди, Фериде. Он положил свою крепкую ладонь поверх её тонких пальцев, закованных в золотые тиски колец. — Я ещё не до конца насладился представлением.
Цветастый мальчик, наплясавшись, поклонился султану, тем самым почтив его присутствие. После поклона юноша быстро собрал остатки пожертвований, поблагодарил толпу, после чего его друзья сразу же ринулись к нему. Несчастная стопа парня была в крови от многочисленных движений.
— Саранх! Как ты? Как твоя нога? — спросила одна из девушек, быстро осматривая крупный порез. Она сняла свой платок и смочила в воде, котооую притащил кто-то из детей.
— Просто царапина, — улыбнулся Саранх и выдавил лыбу пооскалистей, что глупо и смешно выглядела из-за слез, — не беспокойся, Фида. Я в порядке.
Танцор позволил «верным рабам», его мнимым друзьям, усадить себя на стул и промывать рану.
В голове его вертелась мысль о том, как на него посмотрел султан. Что уж тут скрывать, жадно впился своими глазищами в его причинное место! Восторг и похоть вселили в него гордость за свои старания. И не зря.
Саранх надел чешки, когда его подруга закончила накладывать повязку, а после вновь вернулся в центр круга, образованного тупой толпой. Лли бы своей дорогой лучше, сталкеры. Горбатой горы в жизни и так предостаточно. Музыканты заиграли, наивный юнец прикрыл глаза и поминутно вздыхал, как баба, от мыслей о волосатом пьяном мужике в чурбане. Спустя пару мгновений его тело стало извиваться хитрой игривой змейкой в такт песенке. Металлические капельки на бёдрах звенели под музыку, гармонируя и дополняя его образ законченного пидараса. Он уж даже не скрывался.
Юноша бросил на султана, о, боже мой, задорный взгляд, словно дразня. Народ смеялся и хлопал. Остановитесь, люди добрые!
Да, простым людям для счастья немного надо. Лишь полуголый женоподобный мальчик в цыганской юбчонке отплясывал на радость шейху-гомосексуалисту. Они знали и любили, во все щели, этого парнишку, что каждый день дарил им забавы, развлекая их. Обязательно с продолжением банкета. Не бесплатно, естественно.
Но этот танец отличался от других. О, да, детка, ещё как! Если предыдущие были весёлыми и задорными, чего греха таить, с тонкими намёками на, то на сей раз Саранх был похож на просто на недоделанную копию Деми Мур в «Стриптизе». Почти что солдат Джейн. Но она была большим мужиком, чем он. Его лёгкие и плавные шаги были беззвучны, как у кошечки, но их заполнял звон капелек, господь, что за слово, на бедрах. Они словно рисовали ему уникальный рисунок. Невытертым «снежком» у губёх.
Юноша, мальчик, парень, гей будто гипнотизировал и слегка искушал, заставляя наслаждаться, не позволяя отвести взгляда. Но не для тебя мой цветочек рос, мразь! Не надо тут, в шмароповедении ещё обвиняют! Ну, путаню, бывает, а кому легко-то сейчас, а?!