Я буду хорошим мужем и отцом. часть 7. долгая доро

    Николай открыл глаза. Голова трещала от боли, на душе было тошно, муторно. Он лихорадочно пытался вспомнить, что было вчера. 
   - Неужели  я так сильно напился на своей свадьбе, что не могу ничего вспомнить?
 Рядом с ним на самом краю кровати лежала, свернувшись маленьким калачиком,  его жена Капочка. Он внимательно разглядывал её , прислушивался к её тревожному дыханию. Молодая женщина, лежащая с ним на одной пастели, не показалась ему счастливой. 
   - Боже! Что я натворил? Было у нас, что или нет? – Николай в ужасе думал,- пусть у нас ничего не было. Я не имею право так испортить её первую ночь.
В распахнутое окошко дул свежий ветерок, развивая красивые кружевные занавески. Капа лежала в измятом белом свадебном платье, поджимая колени к животу.
   - Ей холодно, она совсем замёрзла.- Подумал Николай.
Он вытянул из под себя край покрывала и хотел укрыть молодую жену. Как только покрывало коснулось её, Капа подскочила, как от удара током. Она отпрыгнула от кровати к противоположной стене комнаты и присела на край расписного сундука с приданым, дрожа всем телом.  Подол платья упал на пол, прикрывая её озябшие голые ноги. Николай увидел на белой юбке явные следы,
   - Всё было!- С горечью подумал он. В голове промелькнули отрывки картинок вчерашнего дня, как сестричка Шурка, чуть не увела его со свадьбы. Вот он за свадебным столом с братом Алёшкой пьёт одну рюмку, другую… Дальше воспоминания путаются. Как он оказался в этой пастели, что здесь было – как отрезало. Ничего не помнил.
Николай ненавидел сестрицу, ненавидел брата, а больше всех себя. Ему стыдно было взглянуть в глаза Капочки.
   - Какой дурак! Как он позволил сестре испортить всё?  Каким дурманом она его опоила?   
Стыд за себя так захватил его, что он не в силах был шелохнуться или произнести хотя бы слово в своё оправдание.
 В сенцах хаты послышался шум. Было понятно, что в хату идёт весёлая толпа гостей.  Капа прислушалась к приближающимся  к её комнате шагам.  Быстро встав, стащила с себя платье, бросив его на сундук и подбежав к кровати,  легла рядом с Николаем, накрывшись покрывалом чуть не с головой.
Николай ощутил прижавшееся к нему трепещущее тело любимой женщины и чуть не задохнулся от нахлынувших  чувств. Не успел  он пошелохнуться, как в комнату бесцеремонно влетела Шурка с двумя своими подружками. Пританцовывая, они направились к кровати.
   - Вставайте молодые! – кричали они наперебой.- Сейчас мы посмотрим, как вы ночь провели.
Схватившись за кружевной край простыни, они в шесть рук с силой выдернули её из- под молодых и стали  плясать по комнате, тряся простынь над головами.
В другой бы ситуации Капа сгорела б со стыда, но сейчас её охватила злость и обида на золовку,
   - Любуйся, гадина!   Я не покажу тебе своего горя, не дам тебе порадоваться,– думала Капа, отодвигаясь от своего супруга на столько, что бы ни один миллиметр её тела не прикасался к нему. Изобразив на лице стеснение, Капа заставила себя мило улыбнуться им.
   - Обидел я её сильно!  - думал Николай. Ему хотелось взять за шиворот  свою сестрицу и выбросить её в распахнутое окошко, вместе с этой мятой тряпкой.
Вошла Елена Павловна, мельком взглянув на дочку, она сказала:
   - Выходим, выходим сватьи. Дайте молодым одеться.- Проводив танцующих баб за дверь, она добавила,- ну, одеваемся?
Когда молодожёны вышли на крыльцо хаты, во дворе уже стояли  в ряд два красивых коня, запряжённых в новенькие повозки.
Михаил, брат Капочки поправлял сбрую на своём любимчике Жамке. Конь нетерпеливо бил копытом и смешно фыркал, когда хозяин ласково прикасался к его губам.
     - Давайте молодые, грузите своё добро. Видите, Жамке не терпится тебя сестрёнка к молодому мужу отвезти,- весело кричал Мишка.
В другую повозку  был впряжён черный жеребец по кличке Звезда. Он с тревогой поглядывал на своего ездока. Ему Алексей, что -то сегодня не нравился и пахло от него чем то чужим. Алёшка сидел в телеге мрачнее чёрной тучи. У него раскалывалась голова, от этой боли весь свет был не мил.
Когда Николай подошёл к брату, Алёшка сказал:
   - Что- то мы с тобой брательник вчера перебрали.  Плохо припоминаются события, -  хитро подмигнув брату. – А, ты братик всё хорошо запомнил? Со мной опытом поделишься?
   - Молчи! А то я тебя прибью, - грозно прошептал Николай.
   - Не ищи виноватого, - огрызнулся младший брат. - А где твоя голова была?
   - Да и вправду, что винить кого то, когда сам баран на всю голову. – согласился Николай.
На Звезду погрузили приданое  молодой жены  – пузатый, с коваными узорами сундук, набитый добром. Новоиспечённые муж и жена, уселись на телегу с   Жамкой.  Свадёбная процессия двинулась в соседнее село.
Елена Павловна с мужем Василием проводили дочку до большака и долго смотрели в след, пока повозки не свернули влево с главной дороги. Родители не проронили ни слова, медленно возвращаясь к своей избе. Елена Павловна отстала на шаг от мужа и незаметно смахнула набежавшие слёзы передником. Василий всё видел и понимал состояние жены. Он сделал вид, что ничего не заметил, не стал её тревожить.
    - Вот и закончилась моя счастливая, беззаботная жизнь в родительском гнезде.- С горечью думала Капа.  Рядом сидел её муж, человек, которого оказывается, она совершенно не знает. Он казался ей таким чужим и даже неприятным.
 Солнышко уже стояло высоко в зените, теплыми лучами согревая землю, становилось жарко. Только Капа ощутила нестерпимый холод, от которого у неё вот, вот застучат зубы. Она до боли сжала пальцы рук, что бы сдержать эту дрожь.  Ей казалось, что везут её в далёкие, неведомые страны, откуда она никогда не вырвется, не найдёт дорогу домой к родимой матушке.
       Хата свекрови находилась, в каких - то полутора верстах от родительского дома в деревне Каменная гора. Почему Каменная гора? Никто не знал. Горы здесь никакой не было, да и камней тоже.
Вот и деревня. Капа с детства не раз была здесь. И знала в ней каждую избу, всех жителей. Теперь же она ей показалась совсем другой – мрачной, неприветливой. При въезде в деревню на окраине по одной стороне дороги, строй из вековых деревьев стоял в тихой задумчивости, встречая и разглядывая нового жителя.  С другой стороны дороги небольшая заводь с густой зарослью из камыша  в центре и  подёрнутая по берегу ажуром из ряски. Солнечные лучи прорезали золотыми струнами пятна чистой глади и уходили вглубь, теряясь там. Из пруда нёсся оглушительный нестройный хор лягушек.
   - Смотри сестрёнка, как тебя лягушки приветствуют, - пытался развеселить грустную Капу Миша. – Это они тебе песни поют.
Капа  улыбнулась  брату.
Повозки подъехали к хате. На крыльце стояла Мария в белой шали с длинными кистями, встречала молодых. В руках она держала икону Казанской  божьей  матери покрытою рушником с яркой вышивкой.
Николай подхватил на руки молодую жену с телеги и поставил её перед своей мамой, сам стал рядом. Капа хотела отстраниться от него подальше, но Николай  крепко сжал руку жены и не отпускал. Она покорно стояла рядом. В этот момент, ей показалось, что вот её Коля, каким она его знала.  Её родной Николай.
   - Дорогие дети! – спокойным, ровным голосом сказала Мария.- Я очень жалею, что не смогла вчера быть на вашей свадьбе. Разболелась не вовремя.
Она помолчало немного, собираясь с силами ,и добавила,
   - Я так рада сынок, что дожила до этого дня. Спасибо Господи! – протягивая икону вперёд к невестке, она добавила,- добро пожаловать в наш дом дочка.
Капа поцеловала икону, затем руку свекрови.
   - Ну,  целуй и ты сынок,- мать поднесла к Николаю икону.- Обещай здесь под образом святой божьей матери, что будешь хорошим мужем и отцом семейства.
Николай поцеловал икону и, повернувшись к молодой жене, поспешно заговорил:
   -Обещаю! Обещаю! – В его глазах стояла мольба о прощении.
  -Что обещаешь? – засмеялась мать.
  - Я буду мама хорошим мужем и отцом наших будущих сыновей.
Капа смотрела на Николая, и сердце её наполнялось теплом.
    Золовка Шурка не появилась  в доме матери, ушла к себе в деревню Сычёвка.  Она побаивалась гнева матери, если та узнает хоть малую часть вчерашних приключений на свадьбе.  На Закатовых  Шурка  затаила обиду.
- Ничего, вы у меня ещё попляшите! – бубнила она себе под нос, спеша домой по просёлочной дороге. – Я устрою вам сладкую жизнь.   
После обеда к крыльцу подкатил Мишка на своём рыжем коне. На телеге возвышалась огромная  гора  добра, перевязанная кручёной пеньковой верёвкой.
Николай с молодой женой вышли на улицу, встречать приехавших. Вокруг телеги хлопотал Мишка, ему помогала младшая сестрёнка Сашенька.
Саша, подбежав к сестричке, весело щебетала:
- Убежала скорее к мужу любимому, а постель я должна тебе привозить?- она схватила Капу за руку и потащила к телеги.- Давай тащи свою перину сама. 
- Сашенька, иди с Капочкой, посидите вон под яблонькой на скамеечке,- Николай взял молоденькую девушку и жену за плечи и легонечко подтолкнул в сторону сада.- А мы с Михаилом всё сделаем сами. Правда, Миш?
  - Что мне остаётся делать? Придётся помочь, - пошутил Мишка,-  мой бедный Жамка уже устал таскать ваше добро.
Сестрички присели рядышком на скамеечку. Саша обняла старшую сестру и, положив ей голову на плечо, сказала:
   - Что ты Капочка такая грустная? Всё так плохо?
Молодая жена, молча, наблюдала за мужем. Тот ловко подхватывал подушки, одеяла , которые ему сбрасывал с телеги Михаил и бегом таскал приданое своей жены в хату. Гора на телеге быстро уменьшалась.
   - Ну,  что с тобой? – Толкнула легонько Саша.- Боишься свекрови? Ты ведь так его любишь!- кивнула Саша не пробегающего мимо Николая.  Он, тебя в обиду не даст.
    - Не боюсь. – Задумчиво ответила Капа. Оказалось всё намного сложней, чем я ожидала.
Она встала со скамейки,
    - Пойдём. Поможешь мне убрать в комнате.
Когда девушки вошли в сенцы, то увидели, что Мария лежала здесь же в сенцах в полумраке на жестком топчане, что стоял в дальнем углу.
   - Почему вы лежите здесь в темноте? - с волнением спросила невестка.
   - Занимайтесь дочка своими делами. На меня не обращайте внимание.  – тихим голосом ответила свекровь.
    -  Вот  какая у тебя свекровь. Даже не интересно ей поглядеть, какое у тебя богатое  приданое. – Шептала сестре на ухо Саша, проходя в комнату вслед за ней.
    - Наверно ей опять плохо. У неё бывают сильные головные боли, Николай мне говорил.
У Марии на самом деле  была сильнейшая головная боль. За последнее время она накрывала её всё чаще, независимо он настроения. Вот и сегодня мать от всей души радовалась, что её Коленька обрёл своё счастье. В дом пришла молодая хозяйка,  Мария с большим удовольствием уступит ей бразды правления по хозяйству. Слишком долго она одна тянула на себе этот непомерно тяжёлый груз.  С раннего утра она хлопотала у печи, готовилась встретить невестку.
- Спасибо, господи!  Дал сил встретить с иконой на пороге.- Думала Мария.
Только молодые переступили порог хаты, затылок стал, как будто наливаться свинцом. Мария пыталась мысленно отогнать эти знакомые ощущения, но боль бесповоротно завладела её головой. В глазах стало темнеть, всё тело стало чужим и слабым. Из последних сил пригласив молодых к празднично накрытому столу, она  потихоньку вышла в сенцы и прилегла на топчан. На свет было тяжело глядеть, здесь был полумрак и прохладно.
- Вот ещё Алёшку бы женить,- тяжело вздохнула  Мария. Где ему ладную бабу подыскать? Хороший с него мужик вышел, - текли мысли в её измученной голове, - искалечил себя паршивец, оставил без руки. Но и с одной рукой он у меня герой!
За стенкой хлопотали Капа с сестрой. Были слышны их разговоры, что- то двигали, переставляли, иногда тихонько смеялись. Этот шум Марию не раздражал, он даже немного успокаивал.
    - Дом останется живым. Детки пойдут. Как хочется увидеть, подержать на руках внучков. – В голове боль усилилась. – Надо думать о хорошем,- приказывала себе Мария.
Когда Николай с Михаилом вошли в комнату, у девчат всё уже было готово. На окошках висели новенькие кружевные занавески, на полу разосланы нарядные половики. А деревянная кровать преобразилась до неузнаваемости.
     -Вот это красота! – Присвистнул Михаил, оглядывая комнату.
     - У Капочки всегда в комнате красиво было.- Добавила Сашенька.
      - Она же вся в бабулю рукодельница,-  обняв крепко сестрёнку, Михаил подошёл к кровати и неожиданно покраснев добавил,- ну на такой постели ох и хорошо вам будет , - помолчал секунду, - спаться.
Николай взглянул на жену. Капа смотрела, молча, на нарядную как невеста кровать и настроение её явно испортилось. Её голубые глаза  заблестели, наполняясь слезами. Повисла минутная неловкая тишина в комнате.
     - Что я вчера натворил? – Николаю захотелось взвыть от отчаяния. Он с досады ткнул кулаком в бревенчатую стену с такой силой, что гул пронёсся по всей хате и выбежал во двор.
     - Так, всё! Пора и честь знать,- потирая руки, сказал Миша.- Поедем мы с Сашенькой домой. Мамка заждалась, наверное, нас. Да и Жамке пора в стойло, уморился за день дружок мой.
   - Идёмте,  нас немного проводите, – поспешила разрядить накалённую обстановку Сашенька.- Смотрите, какая погода!
Погода и впрямь стояла чудесная. Ещё не вечер, но уже и не день.  Ни ветерка. На ветках деревьев и кустов листочки замерли , поблёскивая в лучах склоняющемуся к горизонту  солнца, изумрудами.
Жамка поняв, что, наконец, он отправляется домой, после долгого трудового дня, весело побежал рысцой по неровной дороге.
  - Т-р-р! Жамка. Куда так разогнался? Не спеши, видишь, за тобой не поспевают.
Жамка, недовольно фыркнув, пошёл шагом, озираясь на идущих вслед за телегой.  Шли молча. Каждый пытался найти какую -то тему для разговора. Но в голову ничего не шло. Тишину прерывали редкие крики птиц, готовящихся ко сну.
    - Сенька, зачем ты такой толстый прут суёшь? – разрезал тишину старческий скрипучий голос.
От неожиданности все вздрогнули. Мишка дернул поводья,  Жалка встал, как вкопанный, повернув морду к крайней,  вросшей в землю хате, откуда слышался разговор.
На покосившемся крыльце сидел старик, и с кем - то громко разговаривал.
    - Вон, смотри, как Ванечка ровно прутья кладёт, - старик тихо засмеялся.- Ладно, не обижайся сынок! У тебя тоже хорошие, прочные плетушки  получаются.
-  С кем он говорит? – спросила  Саша. – Вокруг никого нет, одни прутья валяются.
     - Дядя Тимофей с сыновьями разговаривает.- Тихо ответил Николай, вглядываясь в маленького, сгорбленного старика. – Горе убило его.  Я помню,  какой он был шустрый и сильный. Не раз бывало, застанет он нас на месте « преступления», мы в рассыпную,  но он успевал  нам с Ванькой и Сенькой жигануть кнутом всем.
   - Я помню этих ребят. – Задумчиво добавил Миша.- Они постарше были.
   - Да, это мои друзья. Хорошие ребята были. – Помолчав, добавил,- сколько таких хороших полегло.
Прошли ещё немного, молча, каждый думал о несчастном отце, потерявшем своих сыновей.
    -  Хватит нас провожать,- прервал молчание Михаил. У моего коня уже терпение кончается. Да и покормить его пора.
Обняв сестру, Саша запрыгнула на телегу к брату. Не успел Миша  дать команду своему коню, как тот рванул с места и помчал по знакомой дороге к родному дому.
Николай с молодой женой стояли под раскидистым вековым дубом, смотрели вслед убегающей телеги. Вот они остались одни, никто им больше не мешает.
     - Надо б с Капочкой объясниться, - думал Николай.  А, что я могу сказать в своё оправдание?
    - Как я хочу уехать в той телеге, - с тоской глядя  в след  брату и сестре, - думала Капа.
Мучительные мысли молодых прервало душераздирающее :- Кар-р-р – над их головами. Они посмотрели вверх и увидели на толстой ветке дуба большую чёрную птицу.
- Ах, чёрт! Ворона, напугала.- Николай взмахнул рукой, пытаясь прогнать кричащую птицу. Но та наклонила голову набок, глядя  мимо  куда- то через дорогу каркнула ещё громче. – Кар-р-р.
- Вот наглая,  ты у меня сейчас получишь!
Николай не успел договорить, как с противоположной стороны дороги из небольшой заводи раздалось громкое : - Ква-а-а!
  Николай с Капой  потихоньку подошли к краю прудика и увидели в центре у зарослей камыша на листочке кувшинки   большую зелёную лягушку. Растопырив лапы, выпучив глаза,  надувая большой зоб, она держала во рту крупного жука  плавуна.  Лягушка клала на листок придавленного жука и дразня ворону, громко квакала.  Ворона, в ответ каркала  на наглую квакушку.
Николай и Капа засмеялись.
     - Вот это ссора, - весело сказала Капа.
Лягушка повернулась в сторону людей, на секунду забыв о своей добыче. Ворона мгновенно сорвалась с ветки, подлетела к пруду и, вернулась на ветку с крупным жуком в клюве, не спеша его проглатывать. Лягушка тихо квакнула с досады и соскользнула в мутную воду.
Ворона сидела на своей ветке с жуком в клюве, наклоняя голову то влево, то вправо, хвастаясь своей добычей перед молодыми людьми. Эта неожиданная сцена развеселила молодожёнов.
Глядя, как светятся глаза в улыбке  у любимой, Николай мысленно поблагодарил ворону за помощь.
    - Капа, хочешь, пойдём к роднику?
    - Я слышу, даже здесь, как он журчит, - ответила она.
На самом деле, когда спор между вороной и лягушкой утих, воцарилась почти полная тишина. Природа готовилась ко сну. И в этой звенящей тишине стало слышно тихое журчание, доносившееся, откуда  то из- за пруда.
     - Так он недалеко за этим прудиком.- Ободрился Николай, видя, что его молодая жена немного начала оживать.
    - Трава такая высокая, уже начинает темнеть, - нерешительно ответила Капа.
     - Со мной ничего не бойся, - воскликнул Николая, подхватывая жену на руки. И взглянув на ворону, тихо прошептал:- спасибо дружище! 
Он шагнул в высокую траву, крепко прижимая к груди любимую женщину.
    Ей было так хорошо и спокойно в его сильных руках.  Хотелось, что бы дорога до родничка была длинной, или даже бесконечной.
    Он чувствовал, как стучит её сердечко, прижатое к его большому сердцу. От её  сильного молодого тела исходил тончайший  аромат цветов, солнца, луны, вселенной, который полностью захватил его разум, и тело в плен. Где то в глубине души зародилась и  прокатилась от головы до пят волна страсти с такой силой, что он чуть не задохнулся.
     Её спокойное и расслабленное тело мгновенно наполнилось  трепетом, голова закружилась.
Он аккуратно опустил её на мягкий ковёр из трав…
     Сквозь густую крону куста боярышника пробивались последние лучи, уходящего за горизонт солнца, окрашивая в красные блики, кипящие серебряные воды родничка. Весело журча, играя и переливаясь в прощальных лучах он спешит убежать  в извилистый ручеёк, дающий жизнь реке под красивым названием Снежить.