Дневник моей революции. 38

     Я не знаю, сколько я проспала. Матвей принес мне еду и сказал, что я могу навестить Сашу.
     Саша лежал в медицинской капсуле. В ней совсем недавно приходила в себя я. Медик, увидев меня, сказал, что пойдет немного вздремнуть, раз я освободила его койку. Приказал ничего руками не трогать, и повторил этот приказ для медицинского робота, расставлявшего оборудование медотсека по своим местам.
     Глаза у Саши были открыты, но взгляд такой отсутствующий, плавающий, словно он был не здесь. Правая щека заклеена пластырем. Ужасная бледность, как на той первой подводной лодке. Паутина проводов и капельниц вокруг капсулы. Хоть дышит самостоятельно, уже хорошо.
     - Он в сознании? – спрашиваю у медицинского робота.
     - Еще нет.
     - Но у него открыты глаза.
     - Индивидуальная реакция на препараты.
     - Когда он придет в себя?
     - Часов через 5.
     - Где его роботы?
     - В техническом отсеке, один из них нуждается в ремонте. Садитесь в кресло и ждите.
     Что мне нравится в роботах, так это их ответы по делу.
     Иногда мне кажется, что все это кошмарный сон, что я сейчас проснусь в своей комнате, выпью кофе, мне улыбнется солнышко и мир подмигнет цветным экраном телевизора, подгоняя меня на работу утренним шоу. Я посмотрю новости в метро, прослушаю сообщения в телефоне, пошлю приветы своим близким и назначу рабочие встречи.
     Может, нет никакой подводной лодки, передо мной не лежит раненый человек, и тело мое не отзывается болью в местах бывших переломов? Ведь не может всего этого быть! Что за крысиные бега? Других развлечений нет? Почему крыса я? Они не могли для своего шоу выбрать другого человека? Что я сделала не так? В чем моя вина?
     - Не реви!
     Я подскакиваю в кресле. Сашин взгляд сфокусирован на мне. Вытираю слезы. Откуда слезы?
     - Саша, ты пришел в себя? Как ты?
     - Твои причитания о своей несчастной судьбе разбудят мертвого, - шипит Саша.
     С  уголка губ стекает слюна. Я разворачиваюсь в поисках салфетки, а робот уже услужливо подает ее мне. Вытираю ему лицо и понимаю, что он сейчас под обезболивающим, у него ничего не болит, он просто злой на меня. За что? За будущий шрам на щеке? Он мог его получить и без меня. Или не мог. Так сложилось. Но он же не женщина, нам шрамы критичны, а ему что переживать. Сейчас такая медицина, что были бы деньги – все залечат. Он и тогда на подводной лодке был на меня злой. Совпадения? Может, он ненавидит подводные лодки? Или меня? Все время он притворяется, а в моменты боли он настоящий.
     - Сиди тихо, - с ненавистью произносит Саша.
     - Ч-что?!
     - Просто заткнись, - выплевывает слова.
     Я спишу это на твою боль, страх, раны. Что там у тебя еще? Я не хочу верить, что ты меня ненавидишь. Пожалуйста! Пусть это будут твои галлюцинации, и ты не узнаешь меня. Мы были так близки. Не отталкивай меня!
     Тихо сажусь в кресло и боюсь издать новый шум. У меня внутри ад.