Мы с мамой - волонтёры. Часть 1

Все совпадения случайны.
                Данный рассказ - плод моего воображения
    
 
Что греха таить, изначально мною двигало в этой истории – эгоистичное желание -  показать маме Байкал. Мы недавно прилетели из Санкт-Петербурга в Иркутск. Перелёт  по полной цене, скидок никаких. Теперь наши пенсии шли на погашение долга за авиабилеты по кредитной карте. 

А маму просто необходимо свозить на Байкал! Она много лет не бывала там. Скоро лето. Что делать? И вот удача! На одной из лекций в Высшей народной школе (школа для пенсионеров) кто-то сделал объявление: завершается набор в команду волонтёров  по очистке от мусора посёлка Хужир на острове Ольхон, на Байкале.

Ежегодная акция «Праздник чистоты» была организована  милой молодой женщиной – Надеждой, как мы потом узнали. Надежда родилась и выросла в Хужире. Её сердце страдало от вида мусора, которым были завалены все окрестности посёлка. Бытовой мусор не вывозили с острова. Жители его высыпали либо в лесу, либо на берегу Байкала.

Несколько лет назад, во время отдыха в Хужире, мы с другом отправились на пешеходную прогулку. Возвращались поздно,  по темноте. Решили сократить путь, пройти через лес. В лесу дышать было нечем, воздух тяжелый, кругом один мусор. Обратно не выбраться. В темноте казалось, что мы попали на мусорную свалку. После того, как мы с огромным трудом выбрались  из этого жуткого леса, у нас началась аллергия, мы не переставали  чихать. Хозяйка туристической базы дала нам какую-то чудодейственную мазь из трав Ольхона и горячий чай. Насморк и слёзоточение наутро прекратились.

Долго я с содроганием вспоминала ту вечернюю прогулку. Поэтому, во время моей очередной поездки на остров Ольхон на пленэр, с удовольствием откликнулась на призыв  волонтёров Общественной организации «Волна Байкала» – принять участие в очистке леса от мусора.

Когда я стала работать, то была в шоке. С маленькой полянки в несколько квадратных метров я собрала за день мешков шесть бытового мусора. Там чего только не было: остатки кроватей, обувь, битая посуда и прочий хлам. Ни один житель Хужира, кроме завуча из школы, не вышел на тот международный субботник.

Местные жители понимали, какой смысл чистить, если они назавтра вновь поедут высыпать его, куда ни попадя. Так оно и было, вечером мы гуляли по мысу Бурхан и стали свидетелями, как местный житель подъехал на мотоцикле с прицепом к огромному оврагу, вывалил из прицепа туда мусор. Мыс Бурхан расположен рядом со священным местом – сакральным местом для бурят – скалой Шаманкой. Мы с болью в сердцах за экологию слушали, как металлические банки и стеклянные бутылки с грохотом летят на дно оврага. Похоже, мужчина полагал, что так он уменьшит эрозию почвы, если будет под покровом темноты свозить сюда мусор.

 После возвращения домой из Высшей народной школы мы отправили по указанному в объявлении электронному  адресу две заявки для участия в акции «Праздник чистоты». На мамину заявку пришел отказ. Причина – ограничение возраста. Я начала писать письма и руководителю акции, и её помощнице. Руководитель Надежда нам не ответила, а с помощницей Мариной удалось поговорить по телефону вечером, накануне выезда. 

- Мы не берём на Ольхон людей старше шестидесяти пяти лет. Работа тяжёлая. В прошлом году увозили из Хужира в Иркутск на скорой одну пожилую женщину. Некоторые приезжают, а потом начинают  демонстративно глотать таблетки горстями, - объяснила свой отказ мне Марина.
- Но мама вообще не пьёт ни одной таблетки!

Мое сообщение оказалось решающим.  Марина, заместитель руководителя акции «Праздник чистоты», отвечала за транспорт и размещение волонтёров на туристической базе. Она внесла мамину фамилию в список участников на свой страх и риск, взяв на себя полную ответственность за маму. Марина сказала, что мы будем жить на улице Солнечной, на базе около неё, под её личным надзором. Забегая вперед скажу, что мы сдружились с Мариной.

Эта молодая очаровательная женщина оказалась увлекательнейшим экскурсоводом. Её пытливый ум проникал под каждый листик, изучал каждую травинку, цветочек, птичку на острове Ольхон. Она знала множество легенд о древнем  озере, об острове. Сердце Марины горело любовью: она любила людей - местных жителей и природу Байкала. Основной  вид её деятельности состоял в организации и проведении экскурсий по Ольхону, по Байкалу. Одно удовольствие было прогуляться по Хужиру в сопровождении Марины, таким увлекательным собеседником она была.

Утром мы с мамой со своим огромным рюкзаком и сумкой приехали на такси на сквер имени Кирова. Там нас ожидало несколько микроавтобусов. Волонтёров было более ста человек. При посадке в микроавтобусы все изумились, глядя на маму.

Как бы мама хорошо ни выглядела, но восемьдесят три года не спрячешь под кепкой. Пусть даже насыщенного жёлтого цвета. Кепки для нас с мамой одолжили те участники ВНШ (Высшей народной школы), у кого не получилось поехать с нами из-за возрастных ограничений. Кепки были изготовлены в типографии Иркутска по спецзаказу с надписью – ВНШ. Это школа для пенсионеров, лекции в которой мы посещали каждую неделю.

- Как вам удалось преодолеть возрастные барьеры? – удивленно спрашивали нас. А мы в ответ радостно смеялись.
- Мы едем! На Ольхон. Почти на целую неделю. Ура!!! – ликовали мы с мамой.

Но Судьба нам улыбалась:
- Вам суждено там прожить не одну, а три недели!

Но мы об этом еще не знали. Дорогу от Иркутска нам оплачивали спонсоры, а мы оплачивали питание и пятьдесят процентов за проживание. Разместились мы на первом этаже двухэтажного дома, гостиничного типа, в маленькой уютной комнате.
 
На следующее утро на линейке нам выдали футболки, значки, цветной скотч, мешки и рукавицы. Нашей команде волонтёров от Высшей народной школы, «Неугомонные нерпы» выпало по жребию очищать пляж на Сарайском заливе, протяжённостью три километра.
 
Работа действительно оказалась трудной. Лето в этом году выдалось жарким. В начале июня отдыхающих на острове мало. А жара стояла под тридцать, а то и выше. Под этим палящим солнцем в защитных костюмах мы, утопая ногами в песке, таскали сотни метров по несколько больших тяжелых пластиковых мешков.

Один пакет предназначался для железа, второй – для стекла, третий – для пластика и четвертый – для разного мусора. Когда мешки заполнялись у волонтёров наполовину, наш бригадир объединяла их  - железо с железом, пластик с пластиком. На каждый мешок мы наклеивали цветной скотч, чтобы грузчикам было видно, где какой мусор. Полные  мешки складировали небольшими кучами вдоль дорог.  При погрузке в машину мешки также сортировали по цвету скотча. 

Нас утешала близость Байкала. Мы вдыхали чистейший воздух, наслаждались сказочными пейзажами.

Огорчало немного, что и за душ нужно было платить по пятьдесят рублей каждому. Основная часть нашей команды  «Неугомонные нерпы» проживала на соседней улице,  на другой туристической базе, у них хозяева предоставили волонтёрам бесплатный душ. После тяжёлой работы с мусором на жарком солнце без душа никак не обойтись.
 
Питались мы за свой счет, поэтому  чрезвычайно скромно. Учитывая нашу непритязательность, мы от этого нисколечко не страдали. Просторная столовая находилась в доме через дорогу, напротив. Этот дом принадлежал родителям мужа Даши, хозяйки нашей базы. На маленьком столе стояла печка с одной рабочей конфоркой. Была раковина с холодной водой и электрический чайник, два больших стола для приёма пищи.

Мы взяли с собой  из дома  металлическую глубокую чашку, ёмкостью около литра. Она была тонкой и лёгкой, в ней вода быстро закипала. Как-то утром мы варили в ней манную кашу на воде. Видимо, мы спешили, поэтому вода никак не хотела закипать, так нам показалось. Наконец каша сварилась. Мы наелись. В этот день нам с мамой не хотелось ни обедать, ни ужинать. Позже  мы догадались, в чем причина. Манная крупа была сырой, когда мы завтракали. В желудках она разбухла, дала нам чувство сытости. Воды-то пили много.
 
Каждый день на линейке волонтёрам выдавали бесплатно по маленькой бутылке воды, по дороге на рабочее место мы  дополнительно покупали воду в магазине. Цены в магазинах вполне приемлемые. При такой жаре пить хотелось много. Обед мы пропускали, чтобы пораньше вернуться домой, только завтракали и ужинали.

Волонтёры ходили по пустым улицам поселка Хужир – столицы острова Ольхон, удивляясь, что нет туристов. Жара стоит свыше тридцати градусов по Цельсию в тени, вода тёплая, а все ждут июля. Только китайцы иногда приезжали.
 
Туристов из Китая  организаторы селили на базе, которую рабочие смонтировали на наших глазах из старых железнодорожных вагонов. Вагоны ставили один на другой, крепили между собой, потом обшивали двп. Быстро вставили окна, сколотили лестницы, всё покрасили – база готова.

Жить на такой базе – мало удовольствия, хотя китайцы – народ неприхотливый. Восторг от общения с Байкалом, наверное, перекрывал все их бытовые трудности.

Для прогулок оставался вечер. Но, приняв душ после работы, поужинав, идти никуда не хотелось. Прогулкой считался поход в магазин за продуктами на соседнюю улицу. Надо немного сказать об улицах Хужира. Центральная улица  посёлка – Байкальская – метров сорок шириной, если не больше, как и улица Солнечная, на которой располагалась наша туристическая база.

Рассказывали, что в прежние времена улицы служили взлётно-посадочными полосами для самолётов. Отсюда у них такая ширина. По другой версии, здесь росли тополиные рощи. Но от деревьев не осталось и следа, поэтому больше верилось в первую версию.

Утром волонтёры собирались на перекличку на футбольном поле школы. Бригадиры получали распоряжения о фронте работы на следующий день. Пляж Сарайского залива  мы так и чистили от мусора все пять дней.

Пляж на пятьсот метров врезался в береговую линию, вглубь острова. Золотой песок волонтёры просеивали руками – столько в нём было битого стекла и железа. Много гвоздей. Особенно на местах кострищ. Даже туалетная бумага, брошенная повсюду, здесь лежала в целости и сохранности не менее года. Мы её тоже собирали в мешки.

Начало июня. На Ольхоне зацвёл багульник. Розовые шапки украсили пляж. Ручейники облепили все стволы деревьев и кустов, готовясь к новому выводку. На песчаных барханах  красовались золотые шапки каких-то красивых цветов, иногда встречались белые шапки. На Ольхоне много эндемиков, как во флоре, так и в фауне. Растения и представители животного мира, которые нигде больше в мире не встречаются. Шутка что ли, Байкалу – 25-35 миллионов лет, а обычные озёра, ледникового происхождения, существуют около 10-15 тысяч лет. Поэтому и сам Байкал можно отнести к эндемикам. К концу нашего пребывания зацвел чабрец, мы его собирали для чая.

Под сенью раскидистых сосен цвела заячья капуста, необыкновенно вкусная, кисленькая. Мы с мамой обогащали наш скудный пищевой рацион красными шишечками лиственниц и молодыми зелёными сосновыми шишечками. Их мы ели ежедневно, как и мягкие иголки лиственниц, и цветы багульника.

Маму все старались отвлечь, чтобы она отдохнула, она работала больше всех. Но мама относилась к "работоманам", поэтому отвлечь от работы самого «взрослого» волонтёра  было поистине невозможно. Только шум стоял, когда она бежала по пляжу со своими огромными мешками среди причудливых  реликтовых сосен, произрастающих среди песков.

К слову, о соснах Сарайского залива. Эти сосны значительно ниже своих материковых собратьев. У них ветки стремятся укорениться в песок. Поначалу мы думали, что ветер сгибает ветки, потом поняли, что такова их природа.

Могучие деревья со своей вершины опускали большие ветки вертикально вниз в поисках грунта. Со временем, дотянувшись до грунта, ветки отращивали корни, которые прорастали глубоко в песок. Из одного дерева в итоге получались заросли. Возникал сосновый оазис несколько метров в диаметре.

В нашей команде волонтёров была Лариса – детская писательница и поэтесса. Она обладает кучей талантов. Лариса как-то маме устроила целый спектакль, рассказывая свои стихи разными детскими голосами, дабы отвлечь маму, чтобы та отдохнула. Но маму сдержать было невозможно, она, в свои восемьдесят три года, работала по-Стахановски.

Наконец пляж  мы полностью очистили. Сотни мешков с мусором оставили вдоль дорог. Дома я на радостях написала картину на эту тему, которую подарила руководителям Высшей народной школы.

А пока мы находились на острове Ольхон. Наступил вечер. Мы с мамой от Шаманки – местной достопримечательности - шли в Дом культуры на подведение итогов и заключительный концерт. Каждая команда приготовила пятиминутный концертный номер. Плюс – каждая команда создала видео фильм о своей работе и выставила на конкурс.

Природа нам демонстрировала свои чудеса. На противоположном берегу Байкала происходило уникальное небесное явление. Радуги сияли не по одной, а целым покрывалом. Это сплошное сияющее покрывало не гасло, а опускалось прозрачным цветным ковром на горы, а в небе без перерыва загоралось новое покрывало.

Мы смотрели с восторгом на эту фантастическую феерию радуг. Пока мы не скрылись в Доме культуры, радуги продолжали сиять, а потом покрывать горы. Сколько времени продолжался этот фестиваль радуг нам неизвестно, но мы наблюдали это удивительное явление около часа, решив, что Природа благодарит волонтёров за их труд на общее благо.

Мама на сцене, когда выступала наша команда, смотрелась девушкой лет двадцати. Она сияла от счастья. Вот где кроется секрет долголетия и молодости!

 Недаром ученые говорят, что высшее удовольствие человек получает при волонтёрской работе. Теперь понятно, почему волонтёрское движение ширится. Все ринулись за положительными эмоциями. Вот и назови его после этого бескорыстным. 

Накануне отъезда домой, поздно вечером, вернее, в двенадцать ночи (!) Марина увела меня к волонтёрам, мечтавшим побывать на моём мастер-классе по живописи.
 Никогда больше не приходилось проводить подобные мастер-классы.

В деревянном доме, на кухне, при слабом свете лампочки, с двенадцати до часу ночи волонтёры – молодые парни и девушки увлечённо  рисовали масляной пастелью и тушью. Я их обучала технике замещения.

На плотной бумаге (лучше использовать ватман) рисуется произвольный рисунок масляной пастелью; сверху по всему листу широкой кистью наносится чёрная или синяя тушь. После высыхания туши, её осторожно соскабливают мастихином или ножом. В итоге рождается волшебная картинка, которую можно покрыть стеклом, поставить в рамочку и повесить на стену. Этот мастер-класс всем без исключения по душе.

Перед отъездом состоялся  ещё один удивительный мастер-класс для моей команды. После окончания работы в последний день прямо среди песчаных дюн, не имея ничего, что необходимо для рисования – столов, планшетов, и прочего, наши бабушки - волонтёры, лёжа на песке, самозабвенно рисовали на листочках бумаги, что я им раздала. Озорной ветер с Байкала пытался вырвать из их рук листочки, но не тут то было! А  сколько смеха звучало на этом занятии! Радостью и молодостью светились лица женщин.

Утром, в день отъезда, я отдала наши последние деньги за проживание молодой хозяйке Даше. Она мне в ответ сказала:
- Вы приехали волонтёрами. Почему бы вам, как волонтёрам, не расписать мой домик для работников. Вы будете жить бесплатно, хоть до конца июня, а эти деньги я возвращаю вам обратно.

Я посмотрела на маму, замеревшую от неожиданности, и, не колеблясь, согласилась.
 Это – помощь Свыше, чтобы мы с мамой пожили ещё на Байкале. Мы с мамой отправились к нашей команде «Неугомонные нерпы», попрощаться.
Те, узнав, что мы остаемся, отдали нам оставшиеся у них крупы - гречку, рис, геркулес. Вдоволь с нашими подругами нафотографировались, обменялись объятиями и словами любви. Нас распирало от счастья, что ещё поживем на Байкале. 

Хозяйка вручила мне большие банки с эмалью, флейц, красители и уайт-спирт; показала стену домика.

Мы с мамой отправились гулять на Сарайский залив. Какое блаженство – не надо таскать за собой мешки, иди куда хочешь, броди босиком по воде вдоль берега. Во время прогулки мы придирчиво осматривали фронт нашей работы, насколько хорошо мы убрались. По пути я сделала пастелью несколько набросков в альбоме. 
Хозяйка одобрила эскизы. Мы с мамой сходили в магазин, докупили недостающие материалы. И утром, после восхода солнца мы приступили к росписи домика. Моя мама в жизни не рисовала, я её никак не могла уговорить порисовать дома. А здесь ей пришлось рисовать небо на высоте около четырёх метров. Я на такой шаткой деревянной лестнице с тяжелой банкой в руках и флейцем работать не решалась.

- Мама, сможешь? Ты ведь бывшая крановщица, а высота башенного крана на порядок больше, - обратилась я к ней.

 Мама, конечно же, согласилась. Я руководила ею снизу и подавала ей краски и флейц. Потом настала моя очередь. Меня давил смех. Я напоминала себе Остапа Бендера, когда он рисовал на пароходе. Одно дело писать масляными красками на холсте или пастелью на бумаге, а здесь – эмали, двп. Погода на Ольхоне суровая - морозы, сильные ветры, снег, дождь, повышенная солнечная радиация. Технологии проведения подобных работ я не знала. Но выбора не было.

Вечером приехали молодые хозяева. Вышли из машины. Хозяйка воскликнула, всплеснув руками:
- Вы превзошли все мои ожидания! Я надеялась на небольшое изображение в виде картины.
Мы же со страху за день расписали всю стену дома. Хозяин, рассматривая изображение вблизи, произнёс:
- Я никак не мог понять, глядя из машины, что это за солнечные зайчики на воде Байкала. А это двп!

Да, двп, благодаря своей необычной структуре, помогло нам с мамой создать пейзаж более богатым по колориту. То, что работа удалась, мы определили  по прохожим на улице Солнечная. Они, с нашего согласия, перелазили через забор и фотографировались на фоне росписи. В Иркутске друзья, рассматривая фото,  спрашивали меня, а где картина? Роспись на доме все воспринимали как вид Байкала. 

На главном фасаде домика я написала голубое небо и чаек в полёте. На третьей стороне домика закрутила такое дерево, что не распутать. Его видела на берегу Байкала. А мама небо и горы вдали над деревом рисовала уже, стоя на железной  бочке с бензином, которая находилась около домика. Бочка качалась не меньше деревянной лестницы, я держала её снизу изо всех сил.

 В один из последних дней, когда работа была завершена, моей маме – любительнице цветов, непревзойдённому цветоводу, захотелось сделать старшей хозяйке подарок. Мама приметила на пляже красивые цветы - вьюнки. Мы отправились за ними. На плече у мамы красовалась большая лопата. Демонстративно прогулявшись с лопатой перед скалой Шаманкой, на виду у всего Хужира, мы, счастливые и весёлые, вдыхая свободу, спустились за цветами на Сарайский пляж…

Что было со старшей  хозяйкой, когда она увидела  маму с цветами и лопатой! Вместо радости и благодарности, какую ожидала мама, женщину чуть не хватил удар:
- Господи! Разве можно на пляже копать! Это ведь запретная и охраняемая зона! И вам, и нам сделают огромные штрафы!

Мы разочарованные, но со смехом - что натворили (!), вернули вьюнки в песок Сарайского пляжа, который был усыпан ими. Только сейчас мы осознали, как опасна была наша прогулка с лопатой на виду всего Хужира перед Шаманкой.

После завершения росписи домика, я по просьбе хозяйки Даши расписала подсолнухами двери в подсобное помещение и бронзовым и серебристым акрилом нарисовала деревья жизни и птичек на воображаемых ставнях нескольких окон первого и второго этажа гостевого дома. 

Старшая хозяйка попросила расписать большую чёрную трубу длиной несколько метров, которая огораживала подъезд к дому.

Во время работы внезапно меня атаковали коровы! К тому времени я уже нарисовала цветы – белые ромашки и жёлтые одуванчики, синие колокольчики, занималась зелёными листочками и травой.

Коровы заинтересовались цветами. Они своими большими носами и губами тыкались в трубу, пытаясь слизнуть цветы.

Я смотрела, не зная, что делать, думала, что все мои рисунки придётся переписывать заново.

Но коровы минут через пятнадцать удовлетворились исследованием трубы, с перепачканными цветной эмалью носами и губами скрылись в переулке.

Цветы слегка размазались, но сохранились.

Коровы по посёлку ходили небольшими группами. Они мало ели травы, больше лежали. Мы удивлялись, почему коровы так много лежат. Старшая хозяйка объясняла это тем, что трава на Ольхоне особенная, животные быстро ею наедаются. А молоко у коров жирное и питательное.
 
 Вечерами мы вместе с мамой гуляли по пляжу, по лесу. Но мама там проводила время с самого утра. Она набрала два пакета сосновых шишечек, из которых дома я сварила чудесное варенье.

Днём приходили родственники Даши с детьми. Я с ними проводила мастер-классы.

К концу нашего волонтёрства мы с мамой съели все запасы круп, за которые не уставали благодарить наших «девочек», опустошили наш кошелёк.

Денег оставалось только на дорогу. Даша пару раз давала нам картошку. Картошка отлично перезимовала, ни одного ростка, ровная и плотная.

Однажды старшая хозяйка угостила нас двумя запечёнными картофелинами, вернее, половинками картофелины.
В жизни ничего вкуснее я не ела. Мало того, что сам картофель на Ольхоне необыкновенно вкусен, так ещё золотые руки женщины сотворили из него нечто непередаваемое.

Ещё нам посчастливилось покушать творог, которым нас угостила старшая хозяйка, тоже необыкновенно вкусный. Маме давали молоко, чтобы она могла закрасить чай.

Накануне, перед отъездом, у меня был выходной день, и мы отправились с мамой в большой однодневный поход за соседний посёлок Харанци, расположенный в пяти километрах от Хужира.

Лес, по которому мы шли, от Хужира до Харанцов, был практически чистый. Нас это сильно порадовало, так как и там поработали наши волонтёры.

Пройдя Харанци, мы сели у дороги на землю перекусить варёными яйцами и хлебом с водой. Дальше наш путь пролегал по безлесистым полям под открытым солнцем.

За Харанцами, на заливе, протяженностью, наверное, больше Сарайского залива, на пляже обнаружили обрывистый берег метров двадцать высотой из глины зелёного цвета горючей серы.

Байкал в этом месте отступил от берега на несколько метров, видно было, что прежде здесь плескались волны, подойти к этому месту вдоль берега раньше было невозможно, только со стороны суши. Берег смотрелся диковинно – глина от тёмно зелёного до нежного светло зелёного оттенка. Грунт набрали в пакетик, в качестве образца привезли в Иркутск нашим мастерам керамики.

А на пляже, на песке и камнях отдыхали огромные бабочки яркого окраса.
 
Увидев чёрную тучу на небе, решили вернуться назад. Дождь нас настиг перед Харанцами. Мы укрылись от грозы на туристической базе под большим куполом, на открытой территории, где была организована концертная площадка. Переждав основной шквал воды и ветра, пошли домой.

Расписывая домик, я, незаметно для себя, перегрелась под палящим солнцем Ольхона.  Это и немудрено, солнечных дней на Ольхоне не меньше, чем на Чёрном море. Моя кожа на выступающих из-под футболки участках рук и шеи приняла зловещий багровый  цвет.

Когда в Иркутске мы подъехали на троллейбусе к нашей остановке и выгрузились, мне казалось, что никогда в жизни я не смогу поднять и донести свой огромный рюкзак до дома. Ведь от остановки надо преодолеть целый километр «русских горок», а я закована в чёрные джинсы, а на улице жара. Но с Высшей помощью горки были преодолены. Дома я буквально замертво упала на кровать спать…
 
Через несколько дней Судьба нам вновь улыбнулась - мы стали волонтёрами на Байкале, только в более экстремальных условиях.

Наше волонтёрство закончилось спасением мамы. Но об этом следующий рассказ.

Всем удачи! 

Фото автора, Поповой Марины.

Мы с мамой снова - волонтёры. Часть 2
http://proza.ru/2020/05/14/304