39 Ночная Птица

Ночная птица.

Прекраснее всего мой город июньской ночью. Перед самым рассветом. Тогда тих он и пуст. Смежает тревожные веки на краткие полчаса тишины. Коротки летние ночи. Почти до самого рассвета меряют улицы влюбленные парочки. Шумят поддатые малолетки за гаражами и матерые алкаши на лавочках или детских площадках в соседнем дворе. Таксисты и менты кружат свои замысловатые петли вокруг светящих круглые сутки ларьков с шаурмой. Трамваи перекрикиваются с далекими поездами, и те отвечают им, легко перекрывая мерный гул металлургических заводов. Редкие искры сварки разлетаются фейерверком с недостроенных высоток, обступающих горизонт с каждым годом теснее. В городской беспокойной ночи ходит волнами океан жизни. Жизни, торопящейся взять свое перед новой бесконечной зимой. И луна, нахальная воровка, таращит бесстыжие глаза в каждую форточку. Беспокойно ворочается во сне огромный дремлющий город. Но перед самым рассветом...
 
За неполный час до восхода жаркого июньского солнца затихает город в потном забытьи. Становится совершенно пуст и без тревожен. И вот в этот недолгий час, самый короткий в сутках час, мой Город прекрасен.

Всякий раз, когда застает меня этот час за рулем, я мотаю круги по замершим в тающей темноте улицам. Я скольжу по этим пустыням, один во всем задремавшем Городе. В такие минуты я уверен, что Город принадлежит мне. Что, возможно нет больше людей в моем городе. В только моем Городе. А может быть, с рассветом никто не проснется. Ни в этом городе, ни в этом мире.
 
В опущенные боковые окна втекает воздух: густой, настоянный зноем и чадом долгого летнего дня. Он все еще пахнет гарью и потом. Но он уже свеж. Им почти можно дышать. И так хорошо было дышать в этом пустом мире, что сам собой рвался из души вопль, имеющий юридическую силу молитвы - Чтоб вы все сдохли!!! Иногда самые добрые Боги ведутся на это, и разверзают небесные хляби, но мои Боги все страдали глухотой.

Особенно больно очнуться от этого наваждения от грохота первого дворника или надсадного воя хлебной машины. Как бывает больно маленькой девочке, которая убила весь день на то чтобы построить прекрасный песчаный замок. С десятком башен. С арками ворот, зубцами на стенах. И пока она его ляпала из мокрого песка, она придумала себе будущую прекрасную жизнь с прекрасным принцем в этом замке. Придумала трех прекрасных детей, ворчливую, но добрую свекровь, милого глупого пса и пару ангорских кошек. А на следующее утро увидела, что реальность справила большую человеческую нужду в самое сердце её розовой мечты. Мне бывало горче.
Больно отходить от наваждений. Воображаемая жизнь всегда чуточку лучше. Ту самую чуточку, без которой больно жить. Счастье называется та чуточка. У всех счастье разное. Но если разобраться, то счастье это когда душа не болит. А за пределами наваждения она безостановочно болит.
 
Ночная Птица.
Она вторглась в мой город в мой самый короткий час. . . Черная тень на темном асфальте внезапно выросла за поворотом. Она стояла на середине проспекта спиной к направлению потока.
 
Хрен знает, как смог вытормозить и обрулит черную фигуру, внезапно выросшую перед фарами... Сбил бы ее на фиг. Но я остановился. Чудом. Видимо, еще не пришло её время.

Она сама назначила мне это свидание. На рассвете у главного въезда на Цинковое кладбище. Там, где афганская алея переходит в алею новых героев. Там, где стандартные обелиски со звездой кончаются и начинаются такие же типовые черные полированные камни от «Вологотинской ОПГ».

Вчера, в клубе «Гарцующий Пони», мне, грешному смертному простолюдину, была оказана высочайшая августейшая милость.

Королева Эльфов. Ночная Птица. Королева Ночи. Черт её знает, сколько у нее было масок и имен. И под каким слоем вымысла спрятала она настоящую, как прячет кощей свою смерть в утках и яйцах. На этот раз она была без короны.

Тогда как раз входили в моду ролевые игры с сатанизмом. И, естественно, она была в этом движении. И, естественно, Верховной Жрицей. Она не соглашалась на роли второго плана. И она возвращалась с какого - то затянувшегося светского мероприятия в сатанинской тусовке.
 
От нее пахло водкой и благовониями. А еще пахло табаком, потом и духами. Странное сочетание. Самоубийцам редко удается подобрать удачный парфюм для своего мероприятия. Хотя у них в запасе вся жизнь для этого. Занимался рассвет. Трамваи прочищали горло звонками. Хлебные машины включали какофонию города. Я смотрел на нее. Она медленно развернулась в мою сторону. Я потянул ручку пассажиркой двери. Та приоткрылась с громким щелчком. Черная Ворона, так я сразу прозвал её, села на пассажирское сидение. Длинные черные волосы, одета в черную какую-то хламиду. На шее и рюкзаке пентаграмма с козлиной мордой. На длинных худых запястьях десятки тоненьких браслетов плохо скрывали длинные продольные шрамы. Старые глубокие шрамы самоубийства. Такие редко встретишь у живых. Так режут вены те, кто знает, чего хочет. Или не хочет. Она знала. Поэтому и играла в эту "русскую рулетку" со случайным автомобилем вылетевшем из-за поворота, со случайным знакомым, вынырнувшим из тьмы...

Я вытащил из пачки беломорину. Размял. Вытряхнул табак на асфальт и в три вдоха набил костыль травой. Совершил все необходимые манипуляции, поджог и глубоко затянулся. Встречать рассвет глубокой затяжкой, было в этом что - то от декаданса. В моем понимании так и должен поступать будущий автор забытых декадентских стихов. А еще это была молитва забытому Богу Джа. Рассвет лучшее время для любых молитв. Молча передал её косяк. Она тоже неумело затянулась. Те, кто пьют водку перед рассветом редко понимают толк в траве.

Я резко выпустил дым из легких, повернул ключ в замке зажигания.

- Куда изволите, Ваше Величество? Вас приветствует экипаж ночного бомбардировщика "Энола Гей". Просьба пристегнуть ремни и не бегать по самолету во время бомбометания. Это нервирует штурмана. Он с этого люто бомбит.

- Давайте сразу расставим точки над И. - ответила она строго. Конечно, она никогда не выходила из королевского образа. Еще там, в Стране Песен было понятно, что благородное величие и надменное превосходство, взятое из глупых книг про сказочные земли, намертво приросло к её коже. И только я, злой циник, мог разглядеть за этим её настоящую. Такую же уязвимую испуганную растерянную, не знающую уже зачем жить. Как мы были с ней похожи.

- Давайте лучше перейдем на "ты". А за одно, и тронемся с места. Тут скоро станет отвратительно людно. А я не очень хочу быть в тесном строю себе подобных. Так куда едем?  К тебе? Ко мне? Или куда то, где нет людей?

Наверное, дьявол не явился, или она планировала ночевать не дома. В рюкзаке был деловой костюм, туфли, косметичка. Прямо в моей квартире, после душа, бонга, секса, душа, бонга, завтрака переоделась в совершеннейшую офисную фурию на тропе войны за корпоративную карьеру. Понедельник, впереди много свершений, битв и побед. И на её вампуме еще полно места для новых скальпов. Взгляд - выстрел. Язык - жало. Маникюр – алмазное лезвие для штыковой. Не стой на пути. Разорвет. В перспективе - немыслимые материальные плоды. В сумочке шокер. На всякий случай. Реактивная стерва в самом разгоне. Страшное существо. Нервное, как бомба. Злопамятное, как змея. Терпеливое, как медвежий капкан.

Я влюбился. Вторым слоем. Там, в клубе «Гарцующий Пони», под воздействием Аркашиной таблетки я просто запал на нее. Как запал бы на любое яркое и прекрасное зрелище.  А тут я понял, что она мне нужна.

Когда высадил её неподалеку от офисного центра из новых, этакий панельно сайдинговый с перспективой на круговую оборону оплот капитализма - каннибализма, я уже был влюблен всмятку. Я еще долго курил у машины. Разглядывал рекламные баннеры. И как я понял, весь офис принадлежал одному холдингу. Моя Черная Ворона рвет там скальпы в борьбе за финансы. Наверное, не трудно будет её найти.

И нашел её после восьми на парковке. Мы быстро рванули к ней на квартиру. Быстро откатали обязательную программу - душ, секс, бонг, секс, душ. Она крутанула розовой попкой по маленькой комнатке и предо мной предстал новая Ночная Птица. Величественная и благородная.

В короне!!! Реально в короне. Но уже в другой!!! Серебряная редкозубая корона венчала замысловатую прическу и макияж. Именно корона удивила меня больше всего. Больше чем высоченные кожаные сапоги, перчатки и кольчуга. Кольчуга!!! Реально кольчуга! Она облачилась в боевой наряд королевы эльфов.
 
Чтобы польстить девушкам часто говорят – ты необычная. Она и была необычной... Ей же хотелось безостановочно орать - остановись, дура!!! Ты Больная!!! Тормози!!! И я искренне находил это прелестным. Не было такой безумной фигни, которой она бы не посвятила пару тройку лет из не полных своих 30.
 
В те годы по пригородным лесам уже бродили целые банды опасных психов, спасающих мир от Проклятия Кольца, или занятых еще чем-то, в перерывах между недельным рабством в мировой паутине наживы и онанизма.

Она и там делала карьеру. Вот ведь стерва! Плела интриги, шельмовала конкурентов, расправлялась с неугодными. Власть – есть власть. И даже картонные короны можно добыть только так. Стала королевой эльфов. Создала Альянс из эльфов, людей и кучи мутных головорезов разных придуманных рас. Стала его главой и за одно, верховной жрицей, объединив в одних руках все рычаги управления. И вот теперь - час решительной битвы, в которой падут поганые орки и станет она еще кем - то там. Причем все это светское мероприятие с массовыми кровопусканиями, усекновениями буйных голов и прочими массовыми умерщвлениями нечеловеческой плоти необходимо было закончить до полуночи, а то завтра оркам на работу.

Все это она выложила мне по дороге в машине. Я гнал по прожаренному за день Городу, а она закидывала мне в голову эту смесь фантазии и психиатрии. А я слушал её бредни, они казались мне забавными. Я еще не сталкивался с игровыми фанатами. Тогда это было внове еще. Поэтому я просто остолбенел, когда в гуще зарослей городского парка наткнулся на полторы сотни людей с горящими глазами, в странных костюмах, увешанных странными бородами, мечами, плащами.

Жизненный опыт отучил меня недооценивать групповой мордобой. Но в этой лиге Рогнареки проходят без жертв. И даже без ранений. Одна рассеченная бровь, пара разбитых губ, десяток разорванных плащей. Я толком и не понял, кто победил. В моем мире побежденных долго пинают для профилактики, либо просто контролят в затылок. Тут все было понарошку. Вот только правила она ими всерьез. Я держался в тени, ближе к машинам, но даже оттуда было видно, с каким лицом принимает она парадные рапорты и доклады. С таким лицом и податься больше некуда. Только в королевы.

Следующим вечером мы так же спешили на вечерний квартирник. Она была второй гитарой в какой-то группе. И жутко интриговала против первой солистки, дни соперницы в группе были сочтены. Не может быть в группе других королев.
Мы постоянно спешили. В ее бешеном ритме мимо проносились лесные поляны и загородные дома, квартиры и кафе, лица, имена, дни, недели. Бешеное лето. За июнь я сбросил пару кило, а к середине июля стал похож на покойника. Спать некогда было. Кое - как я выкраивал кусочек ночи на "работу в клубе". Я давно уже был в разряде старой гвардии, зарплату бы я получал, даже если бы не появлялся там, но там вкусно кормили. А даже влюбленным полезно раз в сутки поесть горячего. Так что на работе я появлялся, как появляются взрослые сыновья в квартирах любимых мам. Быстро и много пожрать.

Мои ноги подгибались от любви и усталости. А сердце покрывалось кровавыми струпьями, если мне приходилось исчезнуть на сутки - полтора для рейда в Кайсакстан. Еще и Бивень накинул работы. Но та, привычная грязная работа, не отнимала много времени. Появилось мастерство в палаческом ремесле. Пара командировок на Большом Черном Джипе в маленькие города пронеслась незаметно. Лука молчал. Что-то с ним произошло в последнее время. Хмурый он стал, тяжелый, сумрачный. Но мне это только на руку было. Я отлично высыпался на пассажирском сидении по дороге и туда и обратно.

В голове играли фанфары. Все мое лето протекало как один бесконечный день или ночь. Я спал, пока ждал её где-то, где её вечернее присутствие было обязательно. Иногда это было в пяти разных местах за вечер……………………………………………………………………………………

Страна Оз 1.1.
Она называла меня Мой Страшила. Надеюсь, она имела ввиду сказку про волшебника Оз. В какой-то такой стране она и жила. Это новая страна Оз. Она, хоть уже и огромна, еще только растет и набирает мощь для мощного пинка по карточному столу истории.

Это страна Оз, куда сбегают вечные дети от реального мира и ни за что не хотят возвращаться в нашу обыденную жизнь ни за какие коврижки. Хотя все коврижки нашей реальности уже поделены и сожраны. В этой стране жили милые безопасные люди. С ними ненапряжно дружить и так же ненапряжно выстраивать свои маленькие модельки социальных структур. Они создают королевства и кланы, галактические лиги, армии и миры легкими движениями мыши и клавиш. И так же легко стереть из памяти компьютера все следы воспоминаний о недавних согражданах и однополчанах по электронной карте мира. Компьютеры забывают намного эффективнее, чем люди. Забывают сразу и навсегда. И никогда они не просыпаются внезапно от забытого ощущения отдачи в плечо. Никогда они долго молча не курят у форточки на кухне. Никогда не вздрагивают в уличной суете наткнувшись на показавшимся знакомым силуэт или взгляд. Фантомные осколки забытых лиц и дней не забивают им все погреба и закоулки сознания.

Жители этой компьютерной страны Оз учатся забывать так же эффективно. Им незачем хранить на своих жестких дисках неудачные эксперименты, по созданию идеальной страны. Пока они только учатся, и ничего нашей реальности не угрожает. Это как будто забавный Адик Шикергрубер просто ходит потусовать с прикольными чуваками в пивнухе. Это как будто юный кудрявый Володька Ульянов заломив новенькую фуражку студента, разглядывает фойе казанского университета. Не страшно. Пока. Но, будьте уверены, однажды они поймут, чего же они хотят, однажды кто-то один переспорит всех в интернете, и они создадут свою идеальную машину безжалостного гуманизма и поработят реальность. Впрочем, от нее на тот момент останется очень мало. К тому моменту, когда интернет окончательно переломает кости всему что, по его мнению, нет места в новом счастливом мире, в старом мире уже мало что останется, кроме вечных законов физики и эволюции.

Жители страны Оз уже эволюционируют. В их поколении хороший охотник не тот, кто может три дня гнать лося по снегу сломанной лыжей, а тот, кто способен одновременно яростно троллить на пяти чатах под двенадцатью никами. Те, кто способен преследовать оппонента по бесчисленным закоулкам компьютерных облачных небес являются самыми удачливыми охотниками в этом мире, лишенном крупных хищников. И их наградой за следующий шаг по лестнице эволюции служат лучшие самки. Сборные откалиброванных по идеалу красавиц с порнохабов готовы отдаться лидеру электронной пищевой цепочки мгновенно, и без регистрации бесплатно онлайн воплотить в видео самые смелые их мечты. Самые грязные их надежды.

Они бесчисленны, бестолковы, безжалостны. Над ними впору посмеяться. Любого, шутя пришибешь кулаком. А то и двух - трех. Играючи. Да вот только их миллионы в интернете. Сколько их там - погляди. И если чем - то ты им не по нраву, драться придется со всеми скопом. А ты один. Даже если вас тоже миллионы, все равно один. И ты не знаешь их имен, лиц, адресов. А они про тебя знают все, что когда-то попало в электронную сеть. Страшна будет война страны Оз против реальности. Блицкриг с последующей торжественной каннибализацией. Вот только размножаться пока они по сети не умеют. И тут без перспектив. Так что и у них, и у нас на все осталось не много времени. Все решится в течении одной жизни. Впрочем, тем же не к ночи помянутым Гитлеру и Ленину хватило этого срока при значительно меньшем развитии информационных технологий.

Но как же им интересно в той стране Оз. В той стране каждый может притворятся кем угодно. Главное делать вид, что ты немного веришь в притворство остальных. Коллективное творчество умалишенных. Яркое, красочное, полное место для подвигов и свершений, сумасшедшие социальные лифты и прочая, прочая, прочая…. А главное, в той стране безумно интереснее, чем в нашем мире. Там с неба не капает мерзкий ноябрьский мокрый снег. Там не бьют ногами в лицо. Девушки прекрасны. Юноши благородны. Хотя хрен ты на самом деле поймешь, кто какого полу ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………
Не Судьба.
Ей делали предложения руки и сердца по электронной почте каждый день. Еще десяток другой персонажей предпочли решительному штурму правильную осаду и заваливали её знаками виртуальной страсти, по большей части, состоящей из картинок. Не меньше светлых личностей, со здоровыми взглядами на семью, хорошей работой, и радужными перспективами ухаживали за ней в реале, на сколько можно принять за реальность общение в рамках игрового сообщества, или в корпоративной культуры.

А трахалась она со мной. Ей нравилось, что я не умею писать смс, что не понимаю и не пытаюсь понять их сложные игровые отношения, что ношу в кармане нож. Однажды я не правильно понял шутку и устроил мордобой. Накостылял паре ботаников и закурил. Даже дыхание не сбилось. Да было бы там что бить. И ей это тоже нравилось.

Девчонки любят плохишей. Романтические красотки теряют голову от убийц. Умницам кружит голову общество душегубов. Они куда надежнее, чем прекрасные принцы на белых конях. Есть в них что - то понятное и уютное

Она знала, что я опасен. Видела по глазам. Иногда ночами она водила ногтем по старым шрамам, как будто ребенок по картам еще не открытых земель. Я был ее Страшилой. Но её Страшило должен был быть на соответствующем уровне. Надо было внушать страх не только выражением глаз и оскалом под непривычной улыбкой. Нужен был вид.
 
Она купила мне кожаный плащ в магазине в центре. Ей нравилось, что я так широк в плечах и груди. Она ворчала на продавщиц. Мол, что вы тащите ерунду, он в это не влезет. При этом часто касалась меня рукой гордой хозяйки. В этом плаще, по её словам я выглядел как холодильник ЗИЛ обтянутый латексом. Я млел от ласк, и вел себя как капризная шлюха. Я выпросил себе еще огромный черный свитер. Из магазина мы выходили как семейная пара. Мне вдруг захотелось всю жизнь провести так. В статусе её Страшилы. Наверное, только бойцовские псы понимают это счастье, быть чьим то оружием.

Через пару недель у нас появилось НАШЕ кафе, НАШЕ место и НАШЕ озеро. Вечерами мы встречались на перекрестке, ели жареное на углях мясо в том самом нашем кафе и катились за город, искупаться и потрахаться, чтобы успеть позднее, догнать её безумный график. Её купальник жил в моей машине. Мы становились немыслимо близки.
Настолько близки, что я даже привел её в наш Клуб. На какую-то супер модную вечеринку начала купального сезона. В моем случае это вполне можно приравнять к знакомству с родителями. Поскольку другой семьи у меня не было. А я привел её дважды. В первый раз на нее нашли время глянуть все официантки и стрептизерши. Во второй раз даже две Гули с кухни выбрались на танцпол, оценить красоту.
 
У Гуль я был любимчик. Обоим за 30, обе не говорят по-русски. Обе строгие мусульманки. Они царили на отдельной небольшой кухне. В нашем заведение подавали блюда Халяль, и они ими и занимались. Я знал, что одна Гуля - Гузель, а другая Гульнара. С точки зрения мусульман имена ничуть не более похожие, чем Юля и Лариса. Я настолько пользовался их расположением, что мог даже сунуть свою неверную голову в дверь кухни и выпросить пожрать что-то сверх положенного в контейнере с собой. Женщинам нравится кормить крупных мужчин. Черная Ворона им не понравилась. Худая больно. И глаза умные и злые. Ну, насколько я понимал их язык.
Даже Бивень выполз из своей берлоги и одобрительно показал мне большой палец из-за её спины.

Вечно угрюмый Лука, долго смущенно водя огромными квадратными плечами и запинаясь в прилагательных, пригасил её на "медляк" И это был первый "медляк" в нашем Клубе с самого дня его основания покойными Коржиком и Троцким. Не знаю, что он пообещал диджеям. Но они все же потанцевали. И он что- то даже шептал ей в ухо. А она, стерва, хохотала. И я почти ревновал.

Все лето мы танцевали. Как две крыловские стрекозы. Вернее, танцевала она. Я топтался вокруг. Мы стали так близки, что у нас появлялись планы на завтра. Особенно сильно нас сблизило то, что мы оба не ждали ничего хорошего от будущего.
В июне вечеринки нашего клуба заканчивались на озере. Ранние утренние восходы было приятно встречать на песчаном пляже с пальмами и шезлонгами. Пляж был искусственный, пальмы пластиковые, шезлонги наспех перекроены из парковых скамеек. Но вода и солнце были настоящими. И музыка была настоящей.
 
Над маленьким искусственным пляжем и над огромным озером рвала ночь и день в клочья "Пиратская Станция". Бит шуршал песком, повелевал волнами, и многократно дробясь об отроги недалеких гор, возвращался и качал пространство. Качал плавучую сцену посредине озера. Качал кровь по венам. Качал тела в воде. Парочки едва ли по пояс в воде плясали и трахались. И мы был как две влюбленные рыбки в этом могучем безумии нереста.

Сразу после восхода, она, пьяна, мокрая, счастливая, танцевала на дощатом настиле пирса одна. Я стоял рядом, отгораживая её плечами от всего остального мира. С трех сторон была вода.  Сверху небо. Я видел, как извивается её тело в музыке и страсти. Она повернулась ко мне спиной. Как же гибко и обманчиво извивается тело. И тут я впервые с нашего знакомства вспомнил, что черная шелковая завязка от халата Перелетной Птицы с августа прошлого года лежит в жестяной коробке в одной из моих больших сумок. Лежит заботливо укутанная в пакет и скотч в коробочке с самыми важными вещами…………………………………

Интро
Если хотите знать на сколько может быть гибким и изящным, каким выразительным манящим и лживым может быть язык ее тела, посмотрите, как женщина танцует нагая на кухне под Доорз, под Аэроплан Джефферсона или под Леонарда Скинера Посмотрите, как она движется. Так же плавно и вкрадчиво движется смерть навстречу нам с противоположного конца жизни..............................

В сексе у нас все было прекрасно. Она любила по - жестче. Ну, вы знаете. Все вы про это прекрасно знаете. Хватать за волосы, хлестать по щекам, слегка удерживать её голову под водой. Все эти милые забавы, которые нынче опять недолго были в моде. Вы подумали об этом. Правильно подумали. Только намного жестче. Вплоть до ожогов от сигареты и следа от шнурка от шеи. Я удушил её два десятка раз. Почти до... Но я не хотел торопить события.

Впереди у нас было все лето. Короткое жаркое яростное уральское лето. Нам оставалось не так много времени, я отдалял разлуку как мог.  Но годовой оборот земли вокруг солнца неумолим. Нам немыслимо было быть вместе осенью или зимой. И глупо было загадывать на следующее лето. Не было шансов пережить переждать зиму. Наше расставание было неизбежно. Оставалось только назначить точную дату и придумать капельку безысходной романтики в торжественное расставание. Мы оба это понимали.

Нам было даже о чем молчать в тишине спальни. Нам было над чем посмеется на улицах, которые мы разглядывали из окна машины. Мы были близки друг другу, как пара которая уже пять лет не может до конца насладится друг другом. Единственное, чего нам не хватало, и не могло хватить, это времени. Её безумная жизнь. Моя ночная работа с командировками. Никто не готов был пожертвовать собой.

- Ненавижу тебя!!!  Я опаздываю!!! О !!!
 Орала она сквозь оргазм и рвала когтями мое лицо.
- Отпусти меня, сволочь!!! Мне через час на работу!!!
Вопила она, и резала мне иероглифы на спине маникюром.

- Будь ты проклят, Страшила! Я думала это мое последнее лето в Городе. В сентябре освободится место в московском отделении. Скорее всего, пригласят меня. И я очень хочу это место. - сказала она однажды. И в глазах её серебряной рыбкой примерещилась слезинка. И за стеклом её деловых очков с малюсенькой диоптрией блеснула пронзительная вода. Так мелькали рассветные блики на НАШЕМ озере. Я почувствовал, как мою душу кольнули больно и зло мелкие осколки ненаписанных декадентских стихов. Кольнули и осыпались зловещим хохотом.

В то лето случилось что - то важное. Случилось повсюду. По всей огромной стране, самому крупному обломку древней империи. Что-то, чего я не заметил в своей, в общем то, замкнутой жизни. Я сроду не следил за новостями, тем более за столичными новостями. Но президент тогда уже был этот. Без всяких дураков, типа и.о. и т.п. Весна и лето выдались жаркие по погоде и удивительно спокойные. Люди много пили и пели, и редко дрались. И уж если дрались, то не хватались за ножи и бейсбольные биты, а помогали пострадавшим подняться с земли, и пили мировую.

На улицах появились плотные, привычно мрачные мужчины, с легко читаемым прошлым, в сандалиях, обуви к драке, не приспособленной. Много стало пластмассовых летних кафе. Много стало в них людей. И музыка не умолкала раньше, чем за час до рассвета. Пиво и водка лились рекой. Контрабандный коньяк люди носили с собой в пластиковых сосках вместо кока-колы. Пили все. Хмельные малолетки терзали гитары в подворотнях. Молодежь разгоняла тишину ревом переделанных Жигулей и музыкой из колонок.  Состоявшиеся отцы семейств чинно выпивали на рабочих местах и в рюмочных. Деклассированные элементы пили на детских площадках. Ночью было не уснуть от криков, песен, тостов.

Бармены уставали разгружать ночные кайсакские газели. Менты на постах уставали считать деньги. Текила в двухлитровой таре проникала в школы. Виски в пластиковых 5 литровых бутылках с черно-белыми этикетками проникал в каждый дом. Алкоголь стал так дешев и доступен, что даже самые непритязательные в плане быта забулдыги смогли заглянуть в завтра с надеждой. Все отлично потрудились весной и летом, и теперь, когда жара подползла к максимуму, а июль только полз к середине, здорово сбавили темп. Всюду был праздник труда. Контрабандисты, отпихивая друг друга локтями, щедро топили все страхи и тревоги моего Города в счастье. Без пошлин и акцизов. Ну если не в настоящем счастье, то в дешевом его заменителе. В суррогате. Алкоголь был дешевле сигарет. Но, никто не дох сразу, и не слеп, а значит все отлично. Выпиваем и закусываем. Над смрадными ночными улицами повис удушливый аромат надвигающегося праздника. У всех впереди было еще как минимум половина лета. В коротких тревожных урывках сновидений видел мой город себя минимум Рио де Жанейро. И вот - вот мог разродиться любым карнавалом.
 
К середине июля страшно стало пить любую колу. В каждой начатой бутылке обязательно угадывался аромат рома. Поцелуи пахли виски. Ветер с озер приносил запах коньяка. Все пили. И все танцевали ночами. Наверное, в теплых странах так и живут круглый год. Нам же на все веселье отпустил климат три не полных месяца лета. Да и то, не каждый год.

Золотая молодежь сорвалась с университетской цепи и отрывалась в нашем клубе. Мы давно должны были закрыть сезон, но публика, прожаренная летом валила валом в наши пластиковые кондиционированные джунгли. Еще никогда не приходилось столько народу отправлять на «скорой». Каждую ночь несколько организмов размазывало в сопли от передозировки алкоголя и экстази. Все горели как свечки. Худели от рейва к рейву и пахли куба либро местного разлива. 0,7 кайсакского рома в полуторалитровую бутылки Ё-бургской кока-колы. Смешать, но не взбалтывать. Иначе самого потом разболтает в танце в тряпки. Всех рвало танцевать. Некоторых от этого надсадного веселья рвало прямо на танцпол.
 
Так и яростная наша страсть, надутая ветром вместе с первыми хлопьями тополиного пуха, весело и пританцовывая от нетерпения летела к финалу на всех своих цветных парусах. И наше последнее свидание стоило подготовить. Наверное, все же в душе я романтик. В голову лезла ерунда с воздушными шарами, голубями, цветами. Но немыслимо было опошлить наше расставание подобной банальностью. Да и не верили мы с ней тогда уже ни во что хорошее. Все тлен. Ей невыносимо страшно в моем мире. Мне нечем дышать в её стране Оз. Нам негде жить вместе. Вот такое неразрешимое противоречие информационных полей с разными зарядами. Я понимал, что даже при самом удачном стечении обстоятельств не смог бы её удержать. И потерять её я не мог. Не так то много на свете людей, с которым есть, о чем помолчать.

Мой Город, пропитанный смрадом больших заводов, прожаренный солнцем и промороженный бесконечной зимой до скрипа в костях прекрасен только в короткий неполный час перед рассветом. Тогда, вытаивая из тьмы его улицы, перестают быть похожи на рубленые раны и цвет неба похож на естественный. Черная графитовая пыль оседает на короткое мгновение перед рассветом. Именно на этот час я назначил наше Расставание.
 
Пришлось многое заготовить заранее. Я купил две бутылки красного вина, и даже пропылесосил багажник нивы. И прочих хлопот было много. В частности, я добыл из жестяной коробки черную ленту от халата Перелетной Птицы, и обмотал ей самый низ живота. Там, где резинка от трусов. Хватило всего на два оборота. Женские вещи такие маленькие. Из всех этих приготовлений я не успел встретить её после работы.
Был понедельник. Это я помню точно. По по понедельникам она была Королевой Эльфов. И я знал, где собираются вольные эльфы южного Урала. Она была там. Машину я поставил далеко. Сам, обходя освещенные впадающим в дремоту солнцем места, пробрался на поляну, где десяток кривых не очищенных от коры бревен и кучи земли изображали прекрасный дворец эльфов. По средам это был дворец. По пятницам это был Жуткий Мордор. Но по сути это была плохо собранная стена с символическими воротами. Дверей в проеме ворот никогда не было. Я смотрел на Ночную Птицу. И на тех, кто её окружает. И понял, почему она выбрала меня. Все эти парни на поляне были лучше меня. Больше знали и умели. Больше зарабатывали. Писали стихи и песни. Разбирались в магии, дуэльном кодексе и виртуозно владели деревянными мечами. Настолько виртуозно, что даже в самой бешеной рубке могли никого не покалечить. Знали правила хорошего тона и демонстрировали отличное воспитание. Не курили анашу и пили в меру. Не дрались и не убивали. В общем - куча плюсов в каждом по отдельности. Минус, наложенный на минус давала в итоге плюс. Помню со школы это заклятье, но не очень понимаю, что оно значит. За то понимаю, что такое количество плюсов сами собой могут срастись только в огромный крест, на котором давно некого толком распять.

На их фоне у меня был только один минус. Я был настоящим. И то, что сегодня должно произойти с их Королевой и моей Ночной Птицей будет самым настоящим и бесповоротным событием в её жизни. Для этого, и только для этого я был нужен её. Она выбрала меня сама. Потому что нельзя быть Королевой и не наслаждаться властью. А высшая власть — это когда ты приказываешь убивать и умирать. Хотя бы себе. С самого начала, с первого взгляда при нашем знакомстве она знал, что наше безумие кончится Расставанием. И больше ничем. Скупо и без души отмерила нам судьба - нашего Долго и Счастливо. Не долго. Но счастливо………………………………………………………………

Прощай Лето
Луна чертила на водных бликах тайные знаки. Мы мокрые и иступленные любовью валялись на песке. Я курил косяк. Она пила вино из горла. Красные капли задерживались на её губах, делая похожей на ведьму каннибалку. Её к лицу был этот образ. Мы не разговаривали. Совсем. Не, о чем уже было. Все важное в нашей жизни медленно обращалось в пепел.

Музыку выбрал я. Мы раньше никогда не слушали лед зеппилин вместе. Кашмир. Я медленно сунул руку в трусы, валяющиеся на песке, и нащупал пальцем узкую полоску шелка.

Яму я выкопал не глубокую. Слева от Перелетной Птицы. Но все равно долго провозился. Возвращался домой я через самый час пик. Мой Город отвратительно пахнет и забит мерзкими людьми. Бесконечный конвейер тел, спешащих насытить своей плотью бездонные утробы гигантов черной и цветной металлургии. У них угрюмые лица забытых нерадивой смертью в трамваях и машинах покойников. Злых и взвинченных покойников. В то утро я впервые подумал, что мог бы и уехать куда - то. В другую страну. В Страну Песен, или в Страну Оз 2.1.0

Сразу после полудня того дня задул северный ветер. К полуночи температура опустилась до плюс десяти и с неба сполз на город мелкий как предсмертный пот дождь. И шел безостановочно, до самого снега ………………………………………………………………………………………………………………………

Продолжение http://proza.ru/2020/04/14/2450