Диалоги о Болонской системе

ДИАЛОГИ О БОЛОНСКОЙ СИСТЕМЕ

«ГЛУБИННОЕ» ОБРАЗОВАНИЕ ДЛЯ РОССИИ: СТОРОННИКИ И ПРОТИВНИКИ БОЛОНСКОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЕКТА

ВООБРАЖАЕМЫЕ ДИАЛОГИ О НАСТОЯЩЕМ ОБРАЗОВАНИЯ И ПЕРСПЕКТИВАХ ДЕБОЛОНИЗАЦИИ


ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие…………………………………………………………… 3

Диалог первый. Дискуссии о Болонской декларации

Разговор первый.  Родовые муки модернизационного проекта. .6
Разговор второй.  Вечный спор…………………………………...23
Разговор третий.  Предначертание настоящим…………………..40

Диалог второй. Болонский маршрут для российского студенчества
Разговор первый.  Новая цикличность образования……………..52
Разговор второй.  Асинхронность как индивидуальность:
диффузия коллективизма…………………………………………..69
Разговор третий.  Кредитные истории студенчества……………..81

Диалог третий. Компетентность и самостоятельность: Pro et contra
Разговор первый.  Компетентность вместо фундаментальности…90
Разговор второй.  Границы самостоятельной работы……………..94
Разговор третий. Проективный глобализм, мобильность
и изломы болонского сознания……………………………………...103

Диалог четвертый. В школьном водовороте. Мученики ЕГЭ
Разговор первый.  Школа выживания……………………………….117
Разговор второй.  ЕГЭ: запретить нельзя закрыть………                128
Разговор третий.  Между отчаянием и надеждой…………………   139

Диалог пятый. Рецепты болонской техноромантики
Разговор первый.  Наука – образование – инновации………………150
Разговор второй.  Бизнес, социальное партнерство и болонские начертания…………………………………………………………………….160
Разговор третий.  К вузам инновационно-
предпринимательского типа………………………………………….166

Заключение……………………………………………………………………176








ПРЕДИСЛОВИЕ

Россия сегодня по-прежнему в авангарде процессов глобализации, в том числе в сфере образования. Связанные с этим проблемы вызывают разноречивый отклик в обществе.
Для одних глобализация и связанные с ней перемены – реальная утрата национальных особенностей, угроза России как суверенному государству. Другие, напротив, связывают будущее страны исключительно с универсализмом и включенностью в глобальные процессы. При этом и те и другие полагают, что оптимальные реформы системы образования являются залогом успеха всех остальных преобразований в стране.
Ведущие социологические центры едины в оценках места образования среди проблем, больше всего волнующих граждан России. Образование неизменно находится в первой пятерке этих проблем наряду с медициной, пенсионной реформой, ростом цен, угрозой обнищания.
Реформы образования с их составляющими элементами, включая ЕГЭ, живо обсуждаются в социальных сетях, в прессе, на телевидении, где о целесообразности нововведений и реальностях «болонского настоящего» спорят политики, ученые, студенты, родители, преподаватели, сотрудники образовательных учреждений.
Миллионы людей волнуют простые на первый взгляд вопросы. Почему европейский путь изменений в образовании, принятый Россией в начале 2000-х, сопровождается огромными издержками? Было ли оправданным выделение тогда в качестве ступеней образования бакалавриата и магистратуры? Насколько обоснован и приемлем для России ключевой элемент «нового образования» – компетентностный подход? Почему на обочине образования оказалась фундаментальность? Что породил и к каким последствиям привел Единый государственный экзамен (ЕГЭ), впервые заявленный как приоритетная цель в «Программе-2000»? Как остановить падение престижа профессии учитель? Насколько возможно сегодня оптимальное соединение образования и науки в условиях перманентного реформирования вузовского сообщества и Российской академии наук?
Эти и другие вопросы волнуют всех, кто пытается понять, какие преимущества получила Россия, участвуя в общеевропейском образовательном проекте 1999 года (Болонский проект), или, напротив, – этот проект был предложен России для разрушения некогда органичной советской модели образования.
Но что в таком случае есть Болонская система? Как и когда она зародилась, как связана с образовательной сферой современной России. Почему об этом проекте, по сути – платформе нынешнего образования, проекте, затрагивающем интересы миллионов людей, мало что известно общественности, а многие о нем никогда и не слышали. Можно ли было России в свое время отказаться от этой системы или принять ее в ограниченном варианте?
Ответы на эти вопросы многим людям найти непросто.
Конечно, в прессе, YouTube, дискуссиях на интернет-форумах представлены различные мнения о проблемах образования в болонском формате. Достаточно ввести в поисковые строки Яндекс, Google слова «болонский процесс», и вы познакомиться с преимущественно негативными его оценками. Блогеры, публицисты, все кому небезразличны проблемы образования высказывают противоположные мнения о ходе структурных реформ, заданных европейским Болонским проектом 1999 года, и принятым к исполнению Россией осенью 2003 года.
Для одних «Болонская система» означает принудительное навязывание реформ «сверху» с целью развала советской системы образования. В этих координатах так называемые «болонские реформы» – социально-нравственный ураган, опустошивший школы и вузы, а проводники реформ – «пятая колонна», исполняющая заказ госдепа США. Образовательные реформы оцениваются в единстве с проблемами других сфер – здравоохранения, пенсионной реформы 2018 года, фискального пресса и т.д., что придает Болонской системе зловещий, конспирологический оттенок. Подчеркивается, что потенциал активного распространения этой системы в России иссяк, его подстегивание являет собою судороги не желающих признавать поражение либералов.
Другие, напротив, полагают, что реализация Болонского проекта – это поиск динамического равновесия между национальной самобытностью и формирующейся новой общностью образования в Европе и в мире в целом.
Данная точка зрения основывается на том, что реформы в России – естественной части Европы – открывают новые возможности в образовательном пространстве, предоставляют школам и вузам значительную свободу; сама интеграция России в европейское образовательное пространство – объективная необходимость, диктуемая социально-экономическими и политическими интересами, процессами цифровизации, вымыванием рутинного труда, распространением онлайн-образования. Болонский маршрут это – подготовка квалифицированных кадров, обеспечение мобильности и равномерности распределения человеческих ресурсов, несмотря на сегодняшний период «похолодания» отношений с Евросоюзом, который не будет вечным.
Сторонники этого подхода считают, что ценностные предпочтения россиян, их антикапиталистическая ментальность конечно тормозят реализацию программ, но жизненный цикл болонской проекта пока не достиг и середины.
Что до предпринимательского сообщества, то как и в 1990-е годы оно по-прежнему рассматривает сферу образования перспективным рыночным сектором.
Противостоящие подходы подчеркивают актуальность ключевого вопроса: насколько принципы Болонского соглашения 1999 года приемлемы для национальных интересов Российской Федерации? С другой стороны, насколько оправдано представление о немедленном отказе от евро-болонской системы образования, ее свертывании и упразднении, учитывая многомиллиардные затраты и вовлеченность в болонский проект миллионов людей?
В таком случае, какие изменения и в целом социально-экономические условия делают возможным позитивное обновление школьной системы и вузовского сообщества?
Предлагаемые вниманию читателей Диалоги дают некоторое представление о сущности «болонского» пути России. Дискуссии, обмен мнениями участников диалогов раскрывают читателю различные стороны образования в России, позволяют понять, как осуществлялось внедрение системы бакалавриата и магистратуры и утверждались новые квалификационные стандарты, как «болонские» требования изменили школьную систему, что сегодня означает ЕГЭ, что нового происходит в взаимоотношении науки и вузовского сообщества.
Диалоги адресованы молодежи, учителям и родителям, преподавателям, педагогической общественности, представителям управленческих структур.
Сведения о состоянии и проблемах современной школы и вузовского сообщества России вполне могут вызвать интерес самой широкой читательской аудитории.



Декабрь 2019 г.
Ростов-на-Дону











Диалог первый
«Глубинное» образование для России. Дискуссии о Болонской декларации

Разговор первый. РОДОВЫЕ МУКИ МОДЕРНИЗАЦИОННОГО ПРОЕКТА

Ведущий. Коллеги, позвольте пригласить Вас высказать свои мнения о явлении, известном как Болонская система. Согласитесь, в условиях кризиса, переживаемого системой образования, есть немало вопросов, которые волнуют общественность, и по которым хотелось бы высказаться.
Думаю, мы едины в том, что задача развития конкурентных преимуществ России в мировой экономике, о которой много говорится в прессе, предполагает серьезное обновление образования, превращение его в гибкую саморазвивающуюся систему, адекватно отвечающую на вызовы времени. Образование должно стать движущей силой, способной существенно повысить качество жизни.
С другой стороны, реализация масштабных национальных проектов, заявленных Кремлем, невозможна без инноваций и экспериментов в сфере образования. Кроме того, элементы новой образовательной парадигмы предполагают современные средства управления учебным процессом, систему управления качеством, соответствующую мировым тенденциям. Отсюда круг обсуждаемых проблем.
Коллеги! Наши диалоги – это не только дань традиции. Полагаю, мы все исходим из представления о естественности и универсальности диалогической формы общения. Ведь она стара как мир. Да и наше время диалогично по самому своему духу. Диалоги позволяет более наглядно и четко выявить неоднозначность и противоречивость подходов к такому сложному явлению, как обновление системы российского образования.
Что касается конкретных участников диалогов, то в обобщенном плане они достаточно известны:
ИННОВАТОР – проректор одного из вузов Москвы, проводник европейской образовательной модели.
ОПТИМИСТ – министерский служащий.
КОММЕРСАНТ – болонский революционер в России, модератор рыночных вызовов образованию.
Присутствует и включается в дискуссии НАБЛЮДАТЕЛЬ (госпожа N) – член Секретариата Европейской наблюдательной группы по Болонскому процессу (BFUG).
В диалогах участвуют их противники:
СКЕПТИК – оппонент болонской «дорожной карты».
КРИТИК – противник евро-американских проектов.
КОНСЕРВАТОР – проводник российской и советской педагогики XIX-ХХ вв.
РАДИКАЛ – почитатель Сталина, сторонник «крепкой руки», в том числе в сфере образования.
Участвовать в дискуссиях выразили желание другие заинтересованные лица. В их числе СВЯЩЕННИК – сторонник монархического начала и опыта русской школы, МЕТОДИСТ, ВОЕННОСЛУЖАЩИЙ, УЧИТЕЛЬ и др.

Ведущий. Предлагаю начать обсуждение с рассмотрения истории зарождения Болонского проекта, а также нормативных документов, относящихся к вхождению в этот проект России. Когда и как все это зарождалось. Первому предоставляю слово Инноватору.

Инноватор. Спасибо! Коллеги! Основные цели и задачи образовательной политики в России определены в Национальной доктрине образования, охватывающей период до 2025 года.
Проблемы образования неизменно в центре внимания высших органов власти. Регулярно проходят заседания президиума Госсовета и президентского научно-образовательного Совета по науке и образованию. В решениях и рекомендациях Госсовета обсуждаются проблемы реализации стратегии научно-технологического развития РФ, постоянно подчеркиваются задачи повышения доступности, качества и эффективности системы образования, ее соответствия жизненным потребностям страны и мировым тенденциям развития.
Решения Госсовета в свое время были положены в основу разработки Концепции модернизации образования, получившей одобрение правительства в далеком уже 2001 году. Сегодня в новой редакции принят закон «Об образовании», реализуется приоритетный проект «Развитие экспортного потенциала российской системы образования», национальные проекты «Образование», «Наука».
При этом неизменной остается главная цель – создание механизма устойчивого развития системы образования, обеспечения ее вызовам XXI века, соответствия запросам личности, общества и государства.

Ведущий.  Просит слова Оптимист.

Оптимист. Позвольте дополнить то, о чем говорил Инноватор. Коллеги! В свое время Всемирная конференция ЮНЕСКО по проблемам образования предложила его новую стратегию – учеба через всю жизнь, постоянная перезагрузка знаний, предъявление в мобильном режиме компетенций. Именно тогда была выявлена первооснова кризиса образования – неспособность справляться с лавинообразными потоками информации, функциональная неграмотность. Системы образования не успевают за изменениями в обществе, ведь сами знания кардинально меняются в течение 5-7 лет. Отсюда знаменитые формулы-девизы ООН: «Нужные знания нужным людям в нужное время», «Образование не на всю жизнь, а через всю жизнь».
Сегодня, в условиях исчезновения массовой занятости, модификации рутинного труда требуется решительный переход к новым формам овладения знаниями – различным образовательным интенсивам, онлайн-образованию, охватившем уже более 150 млн. человек в различных странах мира. При этом, конечно, следует учитывать прежние ориентиры – фундаментализм, когнитивную целостность, методологизм. Это, коллеги, проверенный путь к познавательной самостоятельности школьников и студентов, способ «научить учиться». И все внимание личности, человеку.

Радикал (Обращается к Оптимисту). А я бы посоветовал реформаторам от образования не заглядываться на ЮНЕСКО с ООН как в зеркало, а чаще обращаться к глубинному национальному опыту. Он поможет и восстановлению жизненно-познавательных функций, и прояснит когнитивную целостность, и обеспечит проникновение в глубины методологизма и гуманитаризации…

Ведущий. Призываю участников дискуссии к корректности. Согласитесь, есть разные мнения, мы здесь собрались послушать и оценить различные подходы и точки зрения.

Инноватор (С уверенностью в голосе). Поддерживаю Оптимиста. В обществе действительно возникла ситуация информационной перегрузки. Основой образования должно стать не столько содержание учебных предметов, сколько способы мышления и деятельности.
Поэтому задача Учителя сегодня – активизация познавательной самостоятельности школьников и студентов, развитие их индивидуальной социальной активности во имя достижения каждым обучающимся своего собственного профессионального и личностного образа.
Коллеги, согласитесь, образование не существует само по себе. Это своего рода Идеал. Образование – генератор человеческого капитала, инструмент формирования Личности. Задача Учителя – своевременно и профессионально давать ответы на любые вопросы учащихся, учить их мыслить. Поэтому оценка качества образования в настоящее время связана не с суммой знаний, а с уровнем освоения технологий получения нового знания. Это и обеспечит возможность самообразования, саморазвития в ходе образовательного процесса.

Ведущий (Инноватору). Все это правильно, Инноватор, хотя есть вопросы по Идеалу, но качества нельзя добиться, не реализуя определенных принципов. Так ведь?

Инноватор. Согласен. Все звенья образовательной системы от дошкольных учреждений до федеральных и исследовательских университетов должны развиваться синхронно и сопоставимыми темпами. И конечно поддержка бюджета, увеличение подушевого финансирования. Что до базовых принципов, то они очевидны:
; открытость к общественным запросам и требованиям времени;
; участие общества в реформах и управлении образованием;
; повышение качества образования, его непрерывность;
; освоение современных образовательных технологий;
; инвестиционная привлекательность образования, эффективный рынок образовательных услуг.

Скептик (Обращается к Ведущему). Позвольте возразить болонским оптимистам. Частично я поддерживаю идеи Инноватора, касающиеся синхронности, сопоставимых темпов и, особенно, государственной поддержки. А вот заявленные базовые принципы проистекают из Фантазийного Облака. 
Вот Вы, Инноватор, заявили о принципе подушевого финансирования. Это маниловщина, учитывая перманентный кризис, в котором пребывает Россия с 2008 года. Посмотрите на календарь, пролистайте новостные ленты! Кругом затягивание поясов, западные санкции, пенсионная реформа. Можно ли поддерживать «учебные души» тем мизерным финансированием, что выделяет правительство. Без денег образование и наука перестают быть источником распространения фундаментальных ценностей. Взять высшую школу. Средств на ее поддержку выделяется меньше, чем располагает один только Йельский университет в США. Тот же Китай вкладывает в развитие науки $400 млрд. в год. Это больше, чем США, Япония, Евросоюз. А мы…
Что до студентов и старших школьников, то они в массе своей ориентированы на максимальное сокращение физических и умственных усилий для получения знаний. Вот в Высшей школе экономики подсчитали, что только 14% студентов регулярно посещают занятия. К сожалению, в сознании многих из них преподаватель ассоциируется с обслуживающим персоналом, официантом, задачей которого является передача «готовых» пакетов информации, отвечающих конъюнктуре рынка. Какое уж тут подушевое финансирование.

Оптимист. Отвечу Скептику тем, надо исходить из реалий. Мы это и делаем, стараемся использовать все лучшее, что есть на Западе. Наш подход к образованию вытекает из теоретических конструктов и проективных наработок ведущих западных школ по инноватике – концепций P.Drucker и A. Grubler с подходом к диффузии как преобразованию потенциала изобретательской и инновационной деятельности. А еще идеи E.Rogers из «DiffusionofInnovations» и социо-когнитивная теория A.Bandura в разделах, относящихся к рассмотрению диффузии нововведений как процесса обучения. Экстраполяция предложенных идей на российскую действительность позволила составить план модернизации образования. Мы недавно представили этот план правительству. Там обещали подумать.

Радикал (С явным раздражением). Интересно, как бы оценил подход Оптимиста Сталин? Похоже не зря более 70% населения (как недавно сообщил Левада-центр) положительно оценивают его деятельность. А ведь Сталин резко осуждал низкопоклонство перед Западом, требовал изживать рабскую психологию с соответствующим поведенческим шлейфом – подражательством, заискиванием перед западными образцами.

Ведущий. Коллеги! Еще раз призываю к корректности, обойдемся без двусмысленных сравнений. Мы все заинтересованы в поиске истины. Может, все-таки возвратимся к началу, к истории зарождения Болонской системы.

Скептик (Ведущему). Позвольте внести уточнение. Система – продукт позднего времени, а эксперимент (если только этот болонский «процесс» можно назвать экспериментом) имеет предысторию. Мы помним, что в 1984 году Европейская комиссия выступила с инициативой повышения мобильности человеческого капитала на европейском рынке труда. Предлагались следующие инструменты: сеть Национальных информационных центров по академическому признанию и мобильности; европейская система перезачета кредитов; приложение к диплому и информационная система EURYDICE. Следовательно, Болонский процесс (но не система) имеет давнюю историю.

Оптимист. Скептик, Вы не совсем правы. Начало процесса относится к середине 1970-х гг.  Совет министров Евросоюза тогда принял резолюцию о первой программе сотрудничества в сфере образования. В 1997 году в Лиссабоне приняли конвенцию о взаимном признании академических квалификаций. В 1998 году Франция, Германия, Великобритания и Италия согласовали Сорбонскую декларацию о создании общей системы критериев в высшем образовании для мобильности и содействия независимому признанию степеней. А еще был Маастрих и, наконец, – вершина, 1999 год, подписание 29 европейскими странами в Болонье Декларации, которая стала явлением глобального уровня, венчающим рубеж веков и тысячелетий, и это больше, чем собственно «болонский процесс».

Ведущий. Как понимаю, существуют разные мнения относительно исходного рубежа. Но вот вновь просит высказаться Радикал. Ему слово.

Радикал (Язвительно). Оказывается еще в середине 1970-х евроотцы озаботились катастрофическим положением образования в Европе. А Сорбонскую декларацию назвали «Зоной европейского высшего образования». Хорошо сказано – «Зона», а лучше – ЕвроГУЛАГ. Кстати декларацию сверстали под перспективу выживания государств-пенсионеров типа Франции, Германии, Италии. Конечно за счет России. В «Зоне», или евролиге более 50 игроков, Россия затерялась между Андоррой и Черногорией. Конечно, «Большая Европа», где есть Казахстан, Узбекистан, Закавказье и Турция для Брюсселя – ценный геополитический проект, но причем здесь единая для всех система образования, которая была, есть и будет принципиально разной. Недавно вот перевел стихи одного из «новых европейцев»:

Болонская система, Европы торжество,
Ордынскому Востоку ответим Старшинством,
Покажем «новым скифам» лазейку в мир иной,
Заставим думать прежде, что старое – не в нем

Скептик (Обращается к Оптимисту). Может быть, Вы все-таки проясните стержневую цель «болонского процесса». Иначе получается какой-то разнобой.

Оптимист. Охотно отвечу. Маастрихтский договор установил, что ЕС, то есть Европейское Сообщество намерено развивать «европейское измерение в образовании». Отсюда объективно-намеренное разрушение границ на европейском континенте в сфере образования. Необходима и уже формируется общеевропейская интегральная система образования.

Скептик. Господи! Слова какие – «общеевропейская интегральная система» А если перевести на русский, что это такое, что значит?

Оптимист (Уверенно, даже воодушевленно). Мир, коллеги, это глобальный рынок, и мы должны инвестировать в Будущее. Этим давно занята Европа, формируя гражданина и профессионала европейского типа: человека, исповедующего терпимость, плюрализм, ценящего культурное наследие европейского сообщества, сознательного участника евро-интеграции, осознающего европейское сходство, воплощающего в себе наследие прошлого, осуществление настоящего и изображение будущего.
Надо стирать языковые барьеры, расширять взаимообмен учащимися и педагогами, добиваться взаимного признания дипломов и периодов обучения, обмениваться опытом и информацией о текущих проблемах и образовательных системах.
Вот что такое общеевропейская интегральная система!

Радикал. (С раздражением). Очень мило, господа реформаторы, если забыть о интегральных общеевропейских санкциях против России, попытках США и ЕС любым путем закрыть проект «Северный поток-2». А учения НАТО на ее границах, маневры в Черном и Балтийском морях, ракетные установки в Польше и Румынии, танки на границе Белоруссии, разрыв Договора о ракетах средней и малой дальности. А угрозы младо-европейским сателлитам со стороны Вашингтонского обкома. Как это они смеют иметь дела с Россией! Плюралистичная терпимость европейского дома толерантности.

Ведущий. Есть, конечно, разные взгляды по обсуждаемым вопросам, подчас нетерпимые. Коллеги! Я решил пригласить известного Философа, послушаем его мнение о Болонском проекте. Нет возражений? Прошу Вас.

Философ. Спасибо! Коллеги, если невозможно дать определение «болонского процесса» с фиксацией его основных параметров и многочисленных форм, то отсюда ведь вовсе не следует, что мы не можем попытаться найти единое определение сущности этих форм, а тем самым и сущности самого феномена.
Болонский процесс (позвольте сократить – пусть будет БП), так вот БП – суть выражение нового сознания с множеством значений. Это далеко не эвентуальное пространство, и в сознательно-содержательном плане мир БП шире и глубже того, что стало рождаться после 1999 года. С укоренением этой системы в России страна наша превращается в Болонскую республику, где Декларация конца XX века – суть образовательная Конституция.
И если обсуждать слагаемые парадигмы, порожденной БП, то в приоритете – доминанта конвергентного мышления школьников и студентов на путях глобальной цифровизации, онлайн-обучения, внедрения компетентностных и проектных методов, модуляции асинхронных программ. Оптимизация механизма кредитных единиц и, что особенно важно, актуализация ресурсного обеспечения – все это будет работать на конвергентность.

Радикал (Шепчет про себя). Этому дискутанту похоже помог бы ноотропил, если только не труксал!

Инноватор. Спасибо, Философ! Поддерживаю Вас, все это правильно, но, полагаю, отсутствие системного подхода к реализации Болонского проекта будет всякий раз натыкаться на логику ресурсного подхода, о котором Вы говорили, и логику локального решения задач. Думаю, необходимо исходить как раз не из ресурсного подхода, а системного решения всего комплекса проблем, включая оценку труда. Мы не хотим и нам не надо, извините, ползти в Болонском образовательном пространстве; следует исходить из того, что скорость мультипликации позволяет нам достаточно уверенно чувствовать себя сегодня.

Критик (Обращается к Оптимисту). Пожалуй надо признать, Оптимист, что общепринятого понимания «процесса» у любителей #европанаша не было и тогда, когда все только рождалось, нет и сейчас. А что конкретно Вы можете сказать о целях системы, или, как Вы выражаетесь, «процесса»?

Оптимист. Это, Критик, известно всем. Первое. Построение европейской зоны высшего образования как ключевого направления развития мобильности с возможностью трудоустройства. Второе. Формирование и укрепление интеллектуального, культурного, социального и научно-технического потенциала Европы. Третье. Повышение престижности в мире европейской высшей школы. Четвертое. Обеспечение конкурентоспособности европейских вузов в борьбе за студентов, деньги и влияние. Пятое. Достижение большей совместимости и сравнимости национальных систем высшего образования. Шестое. Повышение качества образования. И, наконец, седьмое. Повышение центральной роли университетов – носителей европейского сознания – в развитии европейских культурных ценностей.

Инноватор (Ведущему). Если позволите, я дополню разъяснения Оптимиста. Долгосрочной целью является создание общеевропейского пространства образования с целью повышения мобильности граждан на рынке труда, но что особенно важно, усиление конкурентоспособности европейского высшего образования, имея в виду вызовы Соединенных Штатов, Китая и «азиатских тигров». Несмотря на трансформацию некоторых задач, и их расширение в ходе реализации Болонского проекта, основная его цель всегда оставалась стержневой. Поэтому нельзя считать, что все закончится в 2020 или 2025 годах.

Скептик (С горечью). Кругом Европа и Европа. А что Россия? Выходит она вне конкуренции с Западом, идет «единым фронтом» против Америки и Востока, включая Китай? Как это понять? И как связать Россию, Европу и «болонский процесс», учитывая нашу многовековую враждебность и сложные, неоднозначные отношения сегодня. Мы ведь не забыли бомбежки нашими так называемыми «партнерами» Белграда, расчленение Югославии, пакости новобранцев НАТО, тех же прибалтийских лимитрофных сестриц и многое другое. Присоединение к Болонской декларации – геополитическая недальновидность, внедрение чуждых ценностей, превращение России в интеллектуальный придаток Европы.

Инноватор Скептик, Вы и Ваши единомышленники ошибаетесь! Россия – часть Европы, у нас единый общеевропейский Дом. Еще в 1997 году, до Болонской Декларации грант проекта Таsis позволил создать в России Национальную Обсерваторию профессионального образования как часть сети международных наблюдательных центров в области образования и обучения. Работа координировалась Европейским фондом образования в странах СНГ и Монголии (ETF) и Евросоюзом. Обсерваторию подключили к участию в проектах «ДЕЛФИ», «Ключевые индикаторы», ориентировали на сбор и анализ информации по вопросам образования, подготовку Национальных докладов, формирование информационной базы о системе образования в России. Проводились семинары, издавались книги, осуществлялась консультационная деятельность. Обсерваторию поддержали Министерство образования и науки, Российская академия образования, Госкомстат, ряд региональных органов управления образованием. Это, по сути, была подготовка к вступлению России в Болонский проект.

Радикал (Со злорадством). Вот, оказывается, где обживался «протоболонский» элемент в России.

Оптимист (С едва заметной улыбкой). Называйте как угодно, но это не меняет сути дела.

Критик. И как прикажите это понимать…..

Радикал (Критику). Коллега! Все очень просто. «Болонская реформа», правда, под другим названием, была запущена врагами России еще в годы «перестройки». Полистайте подшивки «Московских новостей», «Огонька» и им подобных изданий. Там цветная революция прописана без всякого стеснения с реальными предложениями, объектами и схемами разрушения, в том числе в области образования. Так что «первоболонцы» – это Яковлев, Коротич и их сообщники. Отрабатывали иудины доллары.

Консерватор (Радикалу). Вы не совсем правы, Радикал. Надо начинать не с Коротича с Яковлевым, а с Александра Асмолова. Его антиутопия конца 1980-х – живая педагогическая реальность России 2000-х. Даже Ельцин боялся столь рискованных экспериментов.
Вспомните, в 1985 году Асмолов ввёл в педагогику понятие «системо-деятельностный подход» и в течение многих лет занимался внедрением этого «подхода» в практику образования, в частности, через ФГОСы. Оставлю без комментариев его оценки советской педагогики – «дрессура», ЗУН и т.п.
В начале 1990-х годов Асмолов предложил «Стратегию развития вариативного образования» и ввёл в «науку» ещё один авторский термин – «вариативные учебники». Скрытая цель – хаотизация образовательного пространства России. Приходится признать, что Асмолов своего добился. Не зря в «Исповеди духовного террориста» (первый номер «Огонька» за 2000 год) бывший зам. министра образования поставил себя выше Гайдара и Чубайса, позиционировав себя как главного Приватизатора сознания: «Забыв о скромности, бью себя кулаком в грудь и горжусь тем, что был причастен к тому, что это произошло. Для себя я обозначил это явление как ПРИВАТИЗАЦИЮ СОЗНАНИЯ. И я буду до конца стоять на том, что привела к приватизации сознания именно реформа школы! Этого не понимает в упор никто».
И, главное, Асмолов никуда не делся, он и его единомышленники продолжают «рулить» российским образованием, предлагают очередные форсайт-проекты.

Скептик. Умелых «приватизаторов» образования, к сожалению, немало. Взять бывшего министра Э.Д. Днепрова.

Радикал (С огорчением). Реальные реформаторы, Скептик, не обязательно министры. Не у министров, и не у их заместителей, а у либерал-радикалов подлинно маршальские жезлы в ранцах. А.Г. Асмолов, он своего рода Дух Святой Либерализма. Другие менее известны общественности – Я.И. Кузьминов, Н.М. Кропачев, И. И. Калина, И.Н. Рымаренко, Г.В. Трубников, руководитель Института образования ВШЭ И. Фрумин и др. 
Ключевая фигура – Ярослав Кузьминов, ректор Высшей школы экономики. Вот кто подлинный Инноватор. А взять работников модернизации из Российской академии образования. Недавно потребовали признать «объективную исчерпанность классической педагогической парадигмы». Взамен – скандальный курс «Семьеведение» Артура Реан, который в интервью «Российской газете» прямо заявил, что семья категорически не справляется с обучением детей семейной жизни. «Она просто и не занимается этим. А если семья – не образец, то где детям взять ориентиры?». Далее Реан ответил на ожидаемый вопрос: «А будет ли в этом курсе что-то о сексуальном воспитании?». - «Конечно, – ответил академик, «в 10-11-м классах будем говорить о зачатии, о симптомах беременности, надо успеть рассказать об абортах, об их вреде для организма»

Скептик (Инноватору). Может быть, Вы все-таки проясните официально-нормативную основу «болонского процесса»?

Инноватор. Скептик! Почитайте вместе со своими единомышленниками сборники, где представлена вся документально-правовая палитра.  Нормативную базу Болонского проекта можно изучать на сайтах минобразования, интернет-порталах ведущих вузов. Все это доступно.

Критик (Ведущему). Вы бы попросили сторонников модернизации рассказать о встречах министров образования стран – участниц «болонского процесса» и принятых коммюнике. Встречи проходят (точнее – проходили) один раз в два года с целью оценки достигнутого и согласования новых приоритетов. Об этом пресса умалчивает, либо дает скупую информацию. Догадываюсь, о чем идет речь, и о чем не подозревают наши учителя, преподаватели, студенты.

Радикал (Обращается ко всем присутствующим). Чему тут удивляться. У здравомыслящего большинства – симптоматика «болонской аллергии». Зная, или догадываясь об этом, модернизаторы маскируют «процесс» различными рейтингами. Кстати, словосочетание «болонский процесс» – нечастый гость на телевидении, тем более в лексике официальных лиц. «Не знаем, не слышали», но реализуем с активностью, радующей западных кураторов. Представлены разные формы маскировки. То «болонские» сайты зависают, то конференции проходят в закрытых режимах, как в Казани на форуме «WorldSkrillRussia-2019». А книжная продукция большей частью издана в 2000-2007 гг.

Ведущий. Коллеги! К нам присоединяется Наблюдатель – госпожа N, член Европейской наблюдательной группы по Болонскому процессу (BFUG). Надеюсь, она многое прояснит.

Наблюдатель. Мое присутствие здесь связано с реализацией одного из направлений Болонского проекта – участием международных экспертов в системе обеспечения качества. В ряде стран это не принято, но Россия – приятное исключение. Мои соображения основаны на опыте Европы, возможно у Вас другие мнения и подходы. Буду благодарна за советы и конструктивную поддержку. (Обращается к Критику). 
Хорошо, Критик, уже то, что Вы «что-то слышали» о Болонском процессе, тем более о встречах министров образования. Вам будет полезно узнать, что еще в 2001 году в Саламанке принято решение о создании Европейской ассоциации университетов (EUA), объединившей более 700 вузов Европы. Все передовые российские университеты сегодня – члены EUA.
Еще в то время согласовали основополагающий принцип интеграции национальных образовательных систем – принцип «организуемой диверсификации». С одной стороны, это бережное отношение к разнообразию национальных систем, типов учебных заведений, направлений и видов подготовки. С другой стороны, существующее разнообразие не должно препятствовать интеграционным процессам. На повестке –сопоставимость квалификаций разных стран. Над этим мы постоянно работаем.

Критик. То, что Вы нам рассказали, госпожа N, скорее из области Идеального и Возможного. Давайте присмотримся к «болонскому пространству» конкретно. Там ведь десятки государств. Они что – члены европейского сообщества или все это одна Большая Европа от Британских островов до Владивостока, как промысливал когда-то Горбачев (Господи, не к месту и времени будет упомянут!).

Наблюдатель. Охотно отвечу. К Болонскому проекту присоединились 49 государств. Все они признали основополагающие принципы Декларации 1999 года, включая приоритетность обучения в течение всей жизни и ведущую роль университетов в развитии национальных систем образования. Университеты ориентированы на разработку учебных программ, академическое содержание которых соотносилось бы с требованиями надежного трудоустройства. Важно двигаться в форматах обеспечения гарантий качества и аккредитации, кредитной схемы, развития совместных степеней и социального измерения.

Критик (Вновь обращается к Наблюдателю). Мы знаем, что Россия присоединилась к «процессу» в 2003 году. Тогда, в ноябре, соответствующие документы подписал Президент РФ В.В. Путин, хотя принципиальное соглашение было достигнуто в сентябре на конференции министров высшего образования в Берлине. Говорят, документы на конференции обсуждались без участия РФ и «малых стран» Европы, которые, в отличие от России, выразили недовольство отстранением их от обсуждения. Все решения якобы тайно принимали «тяжеловесы» Евросоюза – Великобритания, Германия, Франция, Испания и Италия.

Наблюдатель. Все это выдумки. В Берлинском коммюнике 2003 года сфера европейского пространства высшего образования (ЕПВО) и сфера европейских исследований (ЕИ) признаны двумя основами общества знаний. Аспирантуру определили в качестве третьего уровня высшего образования. Предполагалась разработка структуры совместимых квалификаций, компетенций и профилей. Обязались разработать свод стандартов, процедур и принципов обеспечения качества. А еще создать систему внешней оценки для органов по аккредитации.
Отмечу особо, что Россия с этим согласилась. Кстати, она стала 33 по счету участницей соглашения и обязалась до 2010 года воплотить в жизнь основные принципы Болонской декларации.

Консерватор (Обреченно). Как же так, кто все-таки решился без широкого общественного обсуждения, можно сказать «тихой сапой» подписать от имени России это «болонское» коммюнике?

Радикал (Консерватору). Будто Вы не знаете! Разве это секрет, имена хорошо известны. Российская делегация состояла из четырех человек: бывший министр образования В.Н. Филиппов, начальник управления минобразования по международному образованию и сотрудничеству Н.М. Дмитриев, председатель комитета Госдумы по образованию и науке А.В. Шишлов и ректор Санкт-Петербургского университета Л.А. Вербицкая как представитель вузовского сообщества России.

Консерватор (Возмущается). Но ведь против «болонской системы» тогда была настроена практически вся общественность. Все социологические центры, даже ВЦИОМ, показывали один результат – 95% педагогов «против». Впрочем, западнически-ориентированных реформаторов мало интересует мнение российского общества и мнение наших союзников по СНГ, для которых Москва всегда являлась ведущим образовательным центром Евразии.

Оптимист (Ведущему). Позвольте уточнение. Во-первых, российская делегация имела полномочия высшего руководства страны на подписание соответствующих документов. Во-вторых, визит делегации освещали СМИ. Все заинтересованные лица могли получить интересующую их информацию.

Критик (Обращается к Оптимисту и Наблюдателю). Читали мы и Бергенское коммюнике 2005 года и Лондонское коммюнике 2007 года и многое другое. Все это «хотелки», общие места да благопожелания относительно гибких траекторий, мобильности, процедур признания квалификаций, партнерства и т.п.
А вот насчет формирования международной сети экспертов, подготовки баз данных по мобильности и социальному измерению, а еще использования финансовой помощи Вы предусмотрительно умалчиваете. Дети капитана гранта ведут себя именно так.   
 
Скептик. В начале века наши евро-американские «партнеры», как и положено опытным колонизаторам предложили братьям меньшим много чего. Вспомним программы «Партнерство ради мира», «Восточное партнерство», мейнстрим «десуверенизации» национальных государств, мультикультуризм. Похоже Болонский проект из их числа.
Но я хочу спросить Вас (Обращается к Инноватору) Ведь Европа, куда Вы нас тяните, еще не определилась с тем, какое место занять в новой глобальной расстановке сил. Понятно, что в долгосрочной перспективе ее интересы будут больше на стороне США, ведь их связывает приверженность так называемым «демократическим ценностям».

Консерватор (Также обращается к Инноватору). Кто в России внедрял и продолжает внедрять «болонскую систему»? Похоже, действуют спецструктуры с бюджетным финансированием.

Инноватор (С огорчением). Создается впечатление, что у нас не диспут, не дискуссия, а пыточная камера. Давайте все же использовать факты и аргументы!
Что до реальных проблем образования, ими, наряду с министерством, занимаются многие структуры, где работают квалифицированные специалисты. Эти структуры, что прошлые, что настоящие всем известны – Национальное аккредитационное агентство (НАК), Национальный фонд подготовки кадров (НФПК), Агентство стратегических инициатив по продвижению новых проектов, Российская академия образования, Рабочая группа по осуществлению болонских принципов (кстати, в состав этой группы включены представители отраслевых профсоюзов) и др. Одно время общая координация была возложена на НФПК.
Вам, возможно, известна деятельность таких специалистов как В.И. Байденко, Л.С.Гребнев, Н.М.Розина, В.Н.Чистохвалов и др. Есть немало активистов в регионах. Сформирована Группа болонских промоутеров. У них три направления: система высшего образования, кредиты ECTS, качество образования. 

Ведущий. Вот как раз и представляю присутствующим промоутера. Это Коммерсант – сторонник радикальных перемен в российской образовательной системе.

Коммерсант. Господа! Наша миссия – целенаправленная реклама Болонского соглашения как товара с целью продвижения его элементов на рынок. Сейчас пришло время еще более активизировать работу в регионах, продолжить практику болонских встреч, семинаров, тренингов, распространять материалы, давать интервью, встречаться с активистами. Надо показывать положительные примеры, извините за грубость, давать «дегустировать» образовательные инновации.
Чтобы не говорили просоветские ретрограды о чужеродности для местного духа европейских идей, образовательная услуга – это продукт труда, специально произведенный для обмена и способный удовлетворять человеческие потребности.
Этот товар имеет полезные для потребителя свойства, а также стоимость, и что особенно важно – не всегда доступен. Поэтому пора окончательно порвать с ментальностью времен «развитого социализма». В прошлом остались мыслительные конструкции о товаре как о внешнем предмете, или вещи, которая благодаря ее свойствам удовлетворяет какие-либо человеческие потребности. Сейчас вместо потребительной стоимости лучше говорить о полезности.
Товар сегодня – это все то, что полезно и можно продать. Методическое пособие, грант, филиал вуза – это товар. ФГОС – чисто рыночный продукт. Поэтому наш лозунг: «Все на продажу».  Будущее, как правильно, сказал Жак Аттали, за «финансовой цивилизацией». Это и будет всемирное государство.
Что касается привлекательности российского образования для стран СНГ, о чем тут упоминалось, то это не более чем иллюзия. Советского Союза нет, и никогда более не будет. Филиалы МГУ в Ашгабаде и Бишкеке – не более чем политическая бутафория. Более интересен и полезен филиал МГУ в Цюрихе, да и тот закрыли просоветские активисты.

Радикал (Громко). Принципиально не согласен с Коммерсантом! Глубоко убежден, что никогда образование у нас не будет восприниматься как услуга. Образование – фундаментальная ценность, а не услуга. То, что предлагают модернизаторы под лозунгами «выживания», «полезности», «конкурентоспособности» на деле вырождается в обычную коррупцию. Частное образование, как и рынок, привели в начале XIX века к декабризму, а в начале XX века, в числе прочего, к гражданской войне.

Коммерсант. Радикал, оставим моральные сентенции. Российское образование – рыночный продукт. И его следует квалифицированно продвигать. Фрэнсис Фукуяма как-то справедливо отмечал, что идеология Нового мирового порядка в XXI веке будет основана на денежно-торговом строе, когда деньги превращают в товар всё: историю, культуру, политику, образование, религию – всё может быть куплено и продано.

Консерватор. Сложно спорить с оппонентами, но вот меня, как и многих интересует, как все же отслеживается динамика этого, с позволения сказать «продажного образовательного процесса», в каком дивизионе находится сейчас Россия? Может быть это разъяснит Инноватор.

Инноватор. Это, Консерватор, легко сделать и если оставить в стороне иронию и обратиться к реалиям, то выяснится, что давно сложился механизм сбора объективной информации по участию России в реализации болонской «дорожной карты». Конечно, с содержательной точки зрения механизм этот нуждается в корректировке, тем не менее, наши замеры международное сообщество признает достаточно серьезными. Рейтинги Высшей школы экономики, РУДН, РГАНС неоспоримо высоки и надежны. Так вот, если исходить из наших замеров, то болонские образы чрезвычайно притягательны для молодежи. Посмотрите соответствующие сайты, тогда, надеюсь, отпадут Ваши сомнения и озабоченности. На сайтах размещены, кстати, годовые отчеты «болонского пути», они представлены как Национальные доклады. В регионах также проводятся социологические опросы.
Что касается мониторинга по России, то его осуществляет специализированное подразделение Европарламента. Нам предложили универсальную матрицу, расчет ведется по шкале основных направлений, согласованы 10 индикаторов.

Скептик (С иронией). Инноватор, сайтами да индикаторами сыт не будешь. Можно не сомневаться в качестве отчетности. Здесь вопросов не возникает. В бумагах у нас все хорошо, а на деле бессмертное Виктора Степановича: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Инноватор. Понятна, Скептик, Ваша горькая шутливость, но если говорить в общем плане, то, конечно, есть свои плюсы и минусы. Но в целом видна положительная динамика.

Радикал. Видна не динамика, а крепкая рука евробюрократии и ее российских собратьев. Они умеют так показывать процессы, что живем мы в царстве небесном, не зря ведь отрабатывают госдеповские гранты.

Инноватор (Радикалу). Послушать Вас, так все, кто думает иначе, не так как Вы, заняты одним: как побыстрее и желательно подороже продать Родину. А если говорить по существу, то Россия соответствует, скажем так, среднему уровню продвижения среди всех членов Болонского проекта. Ранее в Брюсселе всем предложили цветовую палитру, по которой можно судить о степени продвижения той или иной страны по болонскому пути . Так вот если иметь в виду Россию, то по цветовым индикаторам мы выглядим следующим образом: ключевые направления в целом «удовлетворительно»; стадии внедрения качества – «хорошо», европейские сегменты (ECTS, приложение к диплому) – «тройка». А вот уровень участия студентов, к сожалению, – «двойка». Однако уровень международного участия и сетевого взаимодействия – «удовлетворительно». Считаю, что это совсем неплохо. 

Радикал. Вот эти проставленные Брюсселем оценки как раз и выдают с головой «болонских богатырей». Конечно, они впереди всех по части немедленных ратификаций и присоединений. Успеть отрапортовать Европейской комиссии о досрочном выполнении принятых обязательств по производству болонских промоутеров, компетенций и пр.

Скептик (Обращается к Инноватору). Что-то не видно вожделенного Вами «единого европейского пространства образования». Унификация по модели Соединенные Штаты Европы не приносит ожидаемых плодов. От болонских «заединщиков» как от чумы бегут европейские страны. Взять ту же Белоруссию. Президент этой республики заявил, что насмотрелся на «болонский путь Москвы» и такого у себя никогда не допустит. Болонская система, как он сказал, что чемодан, и пустой, и бросить жалко…
Обучение в других странах не стало намного доступнее не то, что для российских студентов, но даже для жителей ЕС, а что до качества, то оно по признанию профессуры и студентов, заметно снизилось. Студенты стали ощущать себя покупателями в супермаркете, а не учениками, тем более участниками создания нового знания. Единая система доступного образования действительно необходима Европейскому Союзу, более того, без нее ЕС будет неконкурентоспособен по сравнению с главными мировыми игроками – США и Китаем. Но в существующем виде она пока не работает. Однако это проблемы Европейского Союза, причем здесь Россия.
 
Оптимист (Скептику). Это не так! Категорически с Вами не согласен! В Европе идут сложные перемены, да и российское образование не может оставаться в стороне от общеевропейских интеграционных процессов. Одной из приоритетных задач его реформирования является развитие образования как открытой государственно-общественной системы. Вы ведь не можете сказать, что болонская декларация никак не повлияла на направление проводимых в российском образовании реформ. 

Скептик (Оптимисту). А Вы подсчитывали, во что обошлось России членство в болонском проекте? Переломили через колено всю систему отношений в образовании, замахнулись кардинально поменять ментальность народа…
Ведь в России не было предпосылок для этого проекта. Прочитал как-то статью последователя Асмолова, а в ней строки: «предпосылкой, способствующей вхождению России в Болонский процесс, можно считать традиционно европейский и, шире, интернациональный дух, а также верность принципу неразрывности образования и науки».
Что же получается? Если предпосылка – верность и интернациональный дух, то что тогда считать причиной...   


































Разговор второй. ВЕЧНЫЙ СПОР

Ведущий. Наши разговоры, надеюсь, будут полезными, если мы обратимся к первоосновам Болонского проекта. Насколько его требования соответствуют российским реалиям. Это главное. Первым просит слова Консерватор.

Консерватор. Сомневаюсь, что молодое поколение знакомо с идеями Болонской декларации, тем более первоосновами. Допускаю, как и Вы, мотив сознательного сокрытия подлинных целей и результатов «образовательной модернизации» от общественности. С драпировкой целей разрушителей СССР — шокотерапевтов 90-х мы все знакомы.

Оптимист (С огорчением). Уважаемые оппоненты! Вы ведь прекрасно знаете, что никто ничего не скрывает. Если и имеет место неосведомленность, то в этом проявляются недоработки региональных структур, руководителей школ и вузов. Проще и легче все свалить на санкции и экономический кризис. А замысел Болонского проекта можно свести к одному – это воспитание в россиянах Европейца. Вхождение России в Болонский проект подчинено формированию у нас европейской культуры, европейской цивилизации, избавлению от родимых пятен «Леса» и «Поля». Удел России – учиться у Европы, подтягиваться к ее уровню во всех отношениях, включая систему образования. Для этого Россия должна постоянно перестраиваться, что и делает, начиная с 1985 года. Необходимо создать в Евро-Атлантике единое, неразделенное образовательное пространство, чтобы окончательно разделаться с еще одним реликтом «холодной войны».

Радикал (Громко). Господин Оптимист! На сайте Президента помещен текст новой военной доктрины. Там черным по белому написано, что среди основных внешних угроз России – «стремление наделить силовой потенциал Организации Северо-Атлантического Договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам РФ, в том числе путем расширения блока».
Получается, что НАТО – это реальная военная угроза, а Болонская система – продукт НАТО – едва ли не милость для России. По Международной классификации болезней МКБ-10 это можно расценить как биполярное расстройство.

Инноватор (Радикалу). Товарищ из Прошлого. Мы живем в эпоху нового мышления, лишенного, в основном, метастазов «холодной войны», которая как раз и порождала у некоторых активистов биполярные расстройства. Война эта закончилась десятилетия назад, а ее инерция, как выясняется, столь сильна, что, пожалуй, потребуются еще не одно десятилетие на изживание «старого мышления».
Что до общеевропейского пространства, то оно известно терпимостью, границы которой определяются в числе прочего стабильностью и силой. Чем увереннее чувствует себя организация, группа, индивид, — тем они терпимее. Это по поводу Ваших филиппик в отношении либералов.

Радикал. Отвечу Инноватору тем, что любимое им «новое мышление» привело к полной изоляции России. Припоминается давнее сравнение: «в НАТО говорят: партнерство – это танго, которое танцуют двое». А получается, что мы предлагаем танцевать танго, а нам предлагают танцевать ламбаду. Болонская система и есть та самая ламбада, которую заказали для России.

Ведущий. Коллеги! Наши диалоги посвящены проблемам образования, а не внешнеполитическим раскладам.

Консерватор (Ведущему). Извините! Тем не менее, еще раз хочу отметить, что вестернизация «по-болонски» как форма заимствования привела к катастрофическим последствиям. Переламывая национальную образовательную систему, модернизаторы насаждают чуждую нашим традициям, национальной культуре и русскому духу западную образовательную систему, сложившуюся в совершенно ином обществе и в иных исторических условиях, основанную на других принципах. 

Скептик. Консерватор прав! Российское образование базируется на культурных и педагогических национальных традициях и приоритетах, имеет глубокие исторические корни и формируется с учетом российской ментальности.
Отказ от создания человека-творца, культ грамотного потребителя – принципиальный разрыв с национальным наследием.
Кроме того, всякие инновации в образовании должны проводиться после тщательной методической и технологической проработки при наличии нормативной поддержки и только в том случае, когда общество готово их принять. Высокая социальная значимость сферы образования не позволяет превращать ее в площадку для необдуманных экспериментов.
Исследования и мониторинги призваны способствовать принятию взвешенных управленческих решений, направленных на прогрессивное развитие российской системы образования без разрушения национальных, культурных и педагогических традиций. А пока что отсутствует суверенная образовательно-научная политика. Ее фактически нет.

Инноватор. Уважаемые оппоненты! Мы пытаемся донести до Вас «новую реальность». А именно то, что цели и задачи образования в постиндустриальном обществе существенно отличаются от времени индустриализма XIX-XX вв.
Приоритетная роль принадлежит сегодня сфере услуг, а не производству. Образование не более чем товар на рынке. Вузам, школам надо учиться выживать в условиях жесткой конкуренции, учиться зарабатывать на жизнь.
Поэтому, во избежание разного рода кривотолков, сразу хочу сказать: далее сохранять прежнюю фундаментальную направленность образовательного процесса невозможно.
Традиционный подход к организации образовательного процесса несовместим с объективной потребностью в подготовке социально-адаптированного, мобильного и компетентного специалиста. Нам всем предстоит учиться другому, а именно согласованию требований образовательных сообществ и работодателей.

Критик. Наши оппоненты возможно не в курсе, что, начиная с XVIII века, это уже 55-я по счету реформа в системе образования. Получается так, одна реформа еще не заканчивалась, а другая уже начиналась. В 1992 году принят закон об образовании, позже появились концепция модернизации, национальная доктрина и федеральная программа развития образования. Потом новый Закон. Заявлены приоритетные направления, предложены концепция федеральной целевой программы, национальный проект и свыше двадцати федеральных законов с разнообразными поправками. По ходу исчезли гарантии финансовой и материальной поддержки в воспитании детей раннего детского возраста, доступность образовательных услуг в дошкольных образовательных учреждениях для всех слоев населения, и многое другое.
Но зато появился Болонский процесс.
И обратите внимание, что практически не упоминается слово «реформа». Почему? Потому, что реформа — это преобразование, изменение, переустройство какой-либо стороны общественной жизни, не уничтожающей основ существующей структуры.
Законодатели образца 1992 года по инерции продолжали оставаться советскими людьми. По мере капитализации закон все чаще интерпретируется в категориях «модернизация» (т.е. изменение, усовершенствование, отвечающие современным требованиям), вестернизация и наконец «болонизация».

Консерватор. Закон 1992 года, уважаемый Критик, принимали не «советские люди». Разрекламированная свобода выбора вузовского статуса и легкость получения диплома о высшем образовании – не более чем плата Ельцина народу за обиды и несправедливости приватизации. Отсюда сотни и тысячи Академий, университетов, центров. Это примерно тоже, что раздача шести соток земли при Брежневе, несмотря на официальные проклятья генсека в адрес «дачного капитализма»

Оптимист (Консерватору). Все сказанное Вами можно определить как рассуждения общего плана. Не буду касаться «шести соток» и планов Ельцина образца 1992 года, поскольку это было давно и тогда по многим вопросам не было ясности. Если реально оценивать Ваши рассуждения, то российские вузы в рамках действующего законодательства уже тогда имели возможность реализовывать программы уровневой подготовки. С 1993 года, когда Россия получила возможность участия в программе Tempus, вузы включились в практическое внедрение основных механизмов будущего Болонского проекта – совместные программы, кредиты, признание периодов обучения за рубежом, организация мобильности и др. В 1993-1994 гг. во многих вузов были введены программы бакалавриата и магистратуры. Люди занимались делом, а не горевали по «геополитической катастрофе ХХ века».

Инноватор. Хочу особо обратиться к Радикалу. Поймите, нет никаких инноваций там, где отсутствует конкуренция, где нет свободы. Люди, создающие новые продукты и новые идеи, всегда уходят туда, где они могут найти им применение, где их не отправят в долгий ящик. Никакая система государственных инвестиций, никакое стимулирование не заменят для экономики и общества свободы и охраны прав частной собственности на интеллектуальный продукт, не заменят конкурентного режима всех рынков. Необходимо осознанное понимание образования как рыночного продукта.
Радикал (Запальчиво). Господин Инноватор! В России образование, что при царях, что при большевиках никогда не воспринималось как услуга. Столетиями люди представляли образование как фундаментальную ценность, на основе которой осуществляется воспитание мировоззрения у подрастающего поколения с необходимым набором знаний и навыков.
Задача осуществления ведущего «болонского» принципа — свободы выбора — выводит на первый план понятие конкурентоспособности. Образование в ведущих странах Запада давно стало статьей государственного дохода.
А теперь посмотрим на планы наших модернизаторов. С их слов, «процесс интеграции мирового сообщества неизбежен». Они считают, что опасения, будто Россия станет поставщиком дешевой рабочей силы и людских ресурсов на Запад и США, скорее реализуются в том случае, если Россия будет придерживаться принципа обособленности своей образовательной системы. Бог им судья! Им трудно поверить в то, что над планами «болонцев» смеется жизнь. Даже в Кремле стали признавать, что «престиж профессии преподавателя снизился с тех пор, как образование стало считаться сферой услуг». Об этом в сентябре 2019 года заявил первый замглавы администрации президента РФ Сергей Кириенко на открытии студенческой олимпиады «Я – профессионал»
Скептик. Радикал прав! Меня также беспокоит, что в образовании сегодня происходит фундаментальный сдвиг от модели учитель-ученик, на которой образование строилось веками, в системе покупатель-продавец. К сожалению, это связано не только с тем, что образование стало платным, а с тем, что ценностные ориентиры потребительского общества проникают туда, куда они проникать не должны. Ведь речь идет не о формальных изменениях в системе образования, как может показаться на первый взгляд, а об изменении образовательной ментальности всех субъектов образовательного процесса, поведенческого стереотипа личности в образовательной среде, который складывался не одно десятилетие. Вот что Вы насаждаете, разрушая.

Консерватор (Скептику). Коллега! Но, может быть, власти все-таки начали осознавать, что пора отказываться от сомнительного проекта? Вот назначены новые руководители министерств, озвучены новое идеи, программы. Да и Андрей Фурсенко, помощник Президента по образованию, один из «отцов» Болонского проекта для России, вдруг вспомнил, что в СССР был всего 31 университет. В результате, как он заявил, «мы полностью девальвировали слово «университет», причем добавил, что «тоже самое касается и других учебных заведений». Спрашивается, а кто все эти годы занимался девальвацией, кто насаждал «болонскую систему», и кто должен за все это отвечать?

Оптимист (Негромко, но чтобы все услышали). Если и далее все ужесточать да «кошмарить» вузы, то нам далеко до полноценного образования.

Скептик (Обращается к Инноватору). Для Вас понятия «модернизация», «реструктуризация», «моделирование» органичны и естественны. Но что сегодня может способствовать развитию инноваций, когда налицо критическое состояние всей системы образования. Каждое последующее поколение выпускников и абитуриентов стабильно хуже предыдущего. Некоторые студенты-первокурсники не знают правил сложения дробей, не говоря уже о таких «премудростях», как, скажем, логарифмы и степенные функции. Не буду говорить о знании школьниками и студентами отечественной истории. Это не проблема даже, это – беда.

Инноватор. Не стал бы, Скептик, сгущать краски, но не собираюсь и затушевывать реальные проблемы. Можно сказать, имея в виду только состояние высшего образования, что в России оно парадоксально. С одной стороны, 530 студентов на 10 тысяч жителей и рядом с нами только Соединенные Штаты Америки да Финляндия.
С другой стороны, высшее образование в РФ неравномерно по качеству, что по горизонтали, что по вертикали. А это свидетельство серьезного неблагополучия. Почему так? Да потому, что значительная часть студентов не получают современных образовательных услуг. Вот в чем дело!
 По самым скромным, скажем так, замерам 25% российского высшего образования можно отнести к сектору псевдообразования, куда люди приходят только для приобретения диплома, но не за знаниями и профессиональными умениями.
И, наконец, существует до 40-50% факультетов, по окончании которых студенты не собираются работать по специальности. Эти системные проблемы российского образования. Мы их знаем, работаем над этим. Понимаем, что ситуация усугубляется еще низкой долей научной работы в региональных вузах. 

Оптимист. Да, конечно, ситуация без сомнения сложная, но существует реальный путь обновления. Это строгое следование пунктам Болонского соглашения, которое возрождает дух первых европейских университетов, в которых действовало два закона.
Первый — «право на обучение», означающий, что каждый преподаватель имеет право читать то, что хочет и как он хочет.
Второй закон — «право студента на учение», по которому каждый студент имеет право выбирать курс и преподавателя, который, с его точки зрения, ему необходим. Это повышает ответственность студента за свой выбор и, в конечном счете, за свою жизнь, появляется больше возможностей для получения второго и третьего дипломов.

Консерватор (Оптимисту). Никак не могу с Вами согласиться. Нам нужно возрождать дух не европейских, а российских, в том числе советских университетов. Феномен советского образования как генератора «культуры масс» был непосредственно связан с формированием всеобщей системы образования, а точнее просвещения и просветительства, с идеологией последовательной общедоступности любого образовательного уровня и направления. Такая система давала возможность для оптимальной вертикальной мобильности, играла роль социального лифта. И только в начале XXI века власть отважилась начать демонтаж советской социальной сферы и просвещения как ее части. К чему это ведет, и уже привело – известно.

Инноватор. Отвечу Консерватору тем, что социальные лифты активно формируются в течение последних лет. По указанию Президента в регионах подготовлены списки инициативных, талантливых людей из всех социальных групп. Есть «школы лидеров». Кроме того, есть ЕГЭ. При всех его недостатках и просчетах Единый государственный экзамен открывает возможность молодым людям из глубинки реализовать себя в ведущих центрах страны. Добавлю еще, что в современном мировом образовательном пространстве невозможно существование обособленного «Острова Россия».

Скептик (Инноватору). Формально Вы правы. Но тот, кто внимательно следит за этой сферой, не мог не обратить внимания на наши предложения. В списках реальных и знающих управленцев совершенно недостаточно представительство профессорско-преподавательского состава, тех талантливых людей, кто в трудных условиях современной высшей школы развивает науку и реализует учебный процесс. Думаю, здесь, конечно, нет недоверия к управленческому корпусу высшей школы. Дело в другом. Дело в болонском тупике, парализующем творческий потенциал нации.

Радикал. Я предлагаю поставить вопрос иначе. А именно признать, что т.н. «болонская система» формирует общество по принципам кастовости. Это прямой путь в феодализм.
Талантливым людям из социальных низов трудно пробиваться наверх. Не имея денег, влиятельных связей, возможности получить хорошее образование, а, следовательно, и хорошую работу, они обречены прозябать на социальном дне.
Фактически «болонская система» игнорирует талантливых людей, а еще подталкивает самовоспроизводство управляющего слоя, поскольку в систему эту вложены миллиарды, под нее созданы тысячи, если не десятки тысяч рабочих мест.

Скептик (Обращается к Ведущему). Не знаю Вашего мнения относительно продуктивности наших дискуссий, но никак не могу согласиться с оппонентами относительно тенденций развития высшего образования. Они ведь определяется, в основном, тремя средами: рынком труда, рынком научных исследований/разработок плюс международным рынком. Для сильных, самостоятельных государств национальный интерес, связанный с отечественным рынком труда или приоритетными направлениями развития науки, технологий и техники всегда будет доминировать над международным контекстом, хотя и не учитывать этот важный стимул развития государства и высшей школы нельзя.
С другой стороны, сторонники «болонского проекта» не раз заявляли, что этот проект недостаточно подтвержден на институциональном уровне.
Как это понимать? Выходит, мы есть там, где нас нет и, скорее всего, не будет, или мы будем там, но в каком-то другом качестве.

Консерватор (Скептику). Коллега! Вы правы, и чтобы не говорили наши оппоненты о недавнем прошлом, необходимо во чтобы то ни стало сохранить фундаментальность советского образования, прежнюю направленность образовательного процесса, его положительный потенциал. Достижения советской образовательной модели вынужденно признавали даже враги СССР.

Инноватор (Обращается к критикам). Страх будущего парализует рассудок. Ваши страхи вызываются недоверием, а недоверие – плохим знанием. Цепочка тут длинная. Но главное звено в ней – страх. Вы боитесь Будущего. А стабильный мир – это тот мир, в котором один не боится другого.
Что до продуктивности и фундаментальности советского образования. О чем Вы говорите! Советский подход к организации высшего образования с его ориентацией на «общественное благо» и формирование «всесторонне развитой личности» был ущербен по ряду оснований: монолог, перегруженность программ фактическим материалом, доминирование лекций, ориентация на механическое запоминание и воспроизведение информации. Недостаточное внимание уделялось формированию внутренней мотивации, поэтому в массе студенты были социально инертны, пассивны, не готовы к самореализации. Как только выпускники вузов приходили в «трудовой коллектив», им первым делом давали установку: «Забудьте все, чему вас учили в институте».
Полномасштабное копирование лучших зарубежных образцов – единственная альтернатива в условиях современного социально-экономического кризиса. Надо менять ментальность, менять народ и, простите, подстегивать прогресс.

Консерватор (Инноватору). Корень многих бед в образовании, Инноватор, не столько в страхе перед Будущим, сколько в нетерпимости, свойственной либералам. Ваша модель модернизации нацелена на подготовку поверхностных подражателей, ремесленников для «европейских мастерских», а мы призываем готовить творцов.
Система образования СССР заслуженно считалась лучшей в мире. Я не отрицаю необходимости реформирования российской системы образования, реформа необходима, но она не должна являться вестернизацией. Наряду с тем, что есть чему поучиться на Западе, в России немало своих достижений и наработок, есть традиции, от которой не стоит отказываться.
Скажем, в 1980-х гг. во многих ведущих вузах СССР существовала практика учебно-научно-образовательных комплексов. Это было советское ноу-хау, когда объединялись факультеты и институты, формировались общие Ученые Советы. Студенты проходили практику в институте, назначались два научных руководителя, широко была распространена практика перевода студентов на индивидуальные планы (траектории) обучения, доминировала междисциплинарная тематика, дипломы защищались на английском языке. Спрашивается, чем плоха была эта система? Кстати, она в модифицированной форме воспроизводится и сегодня, но только под иностранным брендом – «Болонская система». Чем не низкопоклонство перед Западом.

Инноватор (Консерватору). Задача образования – не накачивать школьников и студентов знаниями, как это было в советской образовательной системе с ее т.н. «ноу-хау», а давать возможности самим ориентироваться в требованиях, которые представляет им быстро меняющийся мир. Они должны успевать соответствовать темпам этого развития. Поэтому образование не должно быть статическим. Необходимо давать молодым людям системные знания о мире, экономике, обществе, роли человека в них и значение его духовно-нравственной составляющей. Преподаватели должны постоянно быть интересны учащимся, постоянно «зажигать их». Мы все помним именно того учителя, который к учебному процессу подходил неформально.

Скептик. Конечно, мы помним наших первых учителей, а также отношение властей к нуждам образования на всех его уровнях – от детского сада до Академгородка в Новосибирске и МФТИ. А сегодняшние споры о «болонской системе» напоминают мне сосуществование двух укорененных библиотечных классификаций – евро-американской УДК в десяти ее изводах и советской ББК. Поинтересуйтесь у студентов и аспирантов, посещающих библиотеки, а главное у самих сотрудников библиотек, какая классификация им представляется более удобной. Из этого можно будет делать вывод о перспективах «болонской системы» в России.

Инноватор (Скептику). Вы, надеюсь, не будете отрицать, что все зависит от принципа выбора, исходного начала, отправного пункта. Одни думают, что надо начинать с «портрета выпускника», который необходимо постоянно прояснять. Другие сосредотачиваются на описании компетенций, обращаясь преимущественно к сферам принятия решений, за которые студент несет ответственность. Третьи полагают, что главное заключается в обеспечении этих компетенций квалификационными характеристиками, знаниями, умениями, навыками. Здесь, на этой площадке, в наших диалогах требуются аргументы, а не мифологизация советского прошлого.

Скептик (Инноватору). Охотно отвечу Вам. Божества современной европейской мифологии хорошо известны. В капищах и святилищах Брюсселя и Страсбурга свои ритуальные танцы. Европа, как подобие «глобальной деревни» сетевого характера,  похоже более не рассчитывает на Болонскую декларацию, ей куда милее Лиссабонский договор 2008 года, да сладкие иллюзии о «победном шествии» Европейской конституции, из проекта которой, кстати, предусмотрительно убрали упоминания о христианских корнях культуры Старого Света. Но вот контуры «либерально-потребительского рая» даны в стиле мощного крещендо. Так что закончилась «героическая эра» Европы, наступает «конец истории» по Фукуяме, конец, который воплотится и в крахе Болонской системы.

Критик. Присоединяясь к мнению Скептика, добавлю, что отсутствие общеевропейской цели и провиденциального смысла делает качественное развитие европейского образования практически невозможным; развитие свелось к борьбе за количественные показатели.
Отсюда и эти страстно копируемые местными «болонцами» европейские графики да цветные схемы. Что уж говорить о наших инноваторах, скажем из Исследовательского центра проблем качества подготовки специалистов, которые не наглядятся на болото «постмодернистской Европы».
Поскольку «совершенное состояние» европейского образовательного социума, подобно идеальному государству Платона, не способно развиваться в лучшую сторону, а ухудшения достигнутых параметров явно не хотелось бы допускать, европейскому бомонду ради сохранения статус-кво остается одно — производить (а точнее, имитировать производство) симулякров.
В условиях европейской многослойно-фрагментированной реальности в симулякры давно превратились такие понятия, как «права студента», «образовательная автономия» вузов, «суверенитет» и т.п.

Скептик. Позвольте, коллега, внести уточнение. Критический настрой, конечно, справедлив, но надо иметь в виду и то, что у образованной Европы давно есть желание вернуться от постмодернистских спекуляций к полноценной реальности.
«Сон» европейского коллективного разума пока не порождает подлинных чудовищ, но набор «бумажных тигров» в виде, например, реакций на одежды студенток Сорбонны из мусульманских государств, говорит о многом. Кроме того, правосубъектность ЕС по Лиссабонскому договору, как и три соглашения о различной степени интеграции внутри Евросоюза, в перспективе вовлекут минобразование России в такой клубок проблем, когда проблема «ассиметричного» обучения покажется малой шалостью. 

Радикал (С улыбкой). Пока мы приобщались к собратьям по «болонскому процессу» в Европе разразился «брэксит» и как там будут делить болонское одеяло…

Скептик (Радикалу). Пусть они сами думают об этом. «Мать-Европа» не всегда права к свои детям, не говоря уж о пасынках да падчерицах. Дело даже не в «болонском процессе». Надо думать о другом. О том, что только независимая система образования позволит сохранить суверенитет страны. Конечно, такая независимая система образования в России неизбежно вызовет негативную реакцию за рубежом, у наших т.н. «партнеров», как и у местных сторонников глобальных стандартов образования, что мы и наблюдаем по ходу диалогов.

Госпожа N - Наблюдатель от Секретариата Европейской наблюдательной группы по Болонскому процессу (BFUG). (Обращается к Ведущему). Позвольте включиться в дискуссию, учитывая столь острый антиевропейский настрой. Мне это горько слышать, но я вынуждена буду проинформировать своих коллег в Брюсселе о высоком накале антиболонских настроений в России.
Пока что хочу обратиться к тому, что нас объединяет – единым образовательным коммуникациям. Это ведь реальные возможности учиться, быть изначально гражданином Европы, хотя, конечно, для России и для Европы Болонский процесс — это разный масштаб задач. У нас, европейцев, есть укорененная образовательная традиция, мы ее модифицируют и консолидируют, а России еще только предстоит принять эту традицию, перейти на уровень консолидации. 

Скептик (Обращается к Наблюдателю). Госпожа N, может быть лучше обратиться не к коммуникациям, а к идеям Н.Я. Данилевского о культурно-исторических типах. В его книге «Россия и Европа» можно прочитать: «…с общей культурно-исторической точки зрения Россия не может считать себя составной частью Европы «ни по происхождению, ни по усыновлению». Враждебность Европы по отношению к России слишком очевидна.

Наблюдатель (Убежденно). Нас, европейцев, также как и наших коллег в России, упрекают в проведении разрушительных реформ, но согласитесь, все ведущие страны мира, начиная с 1990-х гг. вступили на путь преобразования своих образовательных систем. Это общая тенденция – придание образованию свойств открытости, исключающей бюрократическую модель власти и управления. Неужели Вам чужды такие стратегические приоритеты как деидеологизация, открытость, инновативность.

Критик (Наблюдателю). Ваши последователи в России насильно вводят однотипную с Европой классификационную схему. А ведь у Вас в Европе свои расчеты и планы, и есть свой план применительно к России.

Наблюдатель. Критик! Вы и Ваши коллеги заблуждаетесь! Школы и вузы что в России, что в Европе живут в условиях нового экономического времени. Сложилась экономика, основанная на цифровизации, «новом знании». Всем необходимы фокусные инновационные проекты. Суть одна – в фокус выходит знание. Меняется концепт знания, подход к знанию. Это ресурс, приносящий пользу человеку. Всем нам необходимо новое знание, востребованное именно сегодня. Поэтому нужен новый работник и в России, и в Европе, который может использовать это знание. Информация – вот о чем речь, а необходима еще способность эффективно действовать, знать как выжить, как побороть обстоятельства. В этом новизна, на это должны быть ориентированы наши общие болонские начинания.

Инноватор. Согласен с госпожой N в том, что сегодня необходимо новое знание, причем современный работник нуждается не в знании как таковом, а в производстве знания. Это не соотносится с принятой у нас ранее «дисциплиной труда». Дефицит кадров плюс новые умения и навыки противостоят старой советской еще «трудовой дисциплине». Понятие «умение, навыки» ускоренно модифицируется. Этот концепт включает сейчас новый пакет: специализация, общие способности, достаточность квалификации.
Нужны критические навыки. Какие? Поясню. Во-первых, это работник, который учится всю жизнь, адаптируется к новой экономике и новой среде, имеет желание и возможности учиться всю жизнь. Во-вторых, новые умения и навыки, необходимые Европе XXI века.
О чем речь? О готовности работать в команде; способности отбирать информацию; умении убеждать других людей; демонстрировать приверженность предпринимательству; способность управлять собой и другими людьми, т.е. быть эффективным менеджером.
Нам нужен человек, управляющий информацией, инициативный карьерист с личным видением будущего.

Скептик (Инноватору). Концепция «менеджериальной революции» – перевернутая страница европейских дискуссий 1960-1970-х гг. Зачем Вы навязываете это навязывается современной России? К тому же данная модель – калька с протестантской трудовой этики, чуждой российской экономической ментальности.

Ведущий. Настоятельно просит слова госпожа N.

Наблюдатель. Извините, но не могу не высказать своего мнения, хотя мне было бы сложно дискутировать по проблеме соотношения православной и протестантской этики труда. Поэтому сейчас я еще раз хочу отметить: нам всем, что Европе, что России нужен новый тип работника, имеющий стратегическое видение, который учится всю жизнь, отличник качества в области профессионального образования. Вот о чем мы должны думать.

Консерватор (Наблюдателю). Вам в Европе, скорее всего, не было известно, что в советский период установка на качество и обучение в течение всей жизни являлась несущей конструкцией социальной системы. Школьная 11-летка, пять лет обучения в вузе или 3-4 года в среднем специальном учебном заведении, 3-летняя аспирантура, обязательные курсы институтов повышения квалификации, стажировки, методологические семинары и так до конца жизни. Вы, возможно, просто не осведомлены об этом.

Критик (С неким огорчением, даже горечью). Нашим «болонским» оппонентам надо было действовать иначе, и не кидаться без оглядки в омут «болонского процесса». Можно было вступить в него практически без реформирования системы высшего образования.
Вспомните, в СССР, окончив среднюю школу, молодой человек поступал в техникум на 3 года, после чего имел право перевода на 3-й курс профильного вуза. Студент техникума при этом получал не только общие гуманитарные или технические знания, но и конкретную профессию. Более того, тогда существовало понятие «неполное высшее образование» (3 года вуза), имевшее официальный статус и признававшееся работодателями. По действующему ныне Закону об образовании, неполное высшее предполагает выдачу соответствующего свидетельства. Почему нельзя было приравнять наше неполное высшее к бакалавру? А специалиста к магистру?

Скептик (Обращается к Ведущему). Позвольте спросить присутствующих. Уважаемые дискутанты! «Болонский процесс» предполагает существование «нетрадиционных», то есть национальных квалификаций, причем Декларация предписывает введение обязательного единообразного Приложения к диплому о высшем образовании, где в графе «квалификация» предусмотрено название на родном языке, например, кандидат наук, магистр и пр. Если присваиваются другие звания, предусмотренные национальной системой, то и они должны быть отражены в данной позиции, например, доктор, инженер и т.д. Почему не отражено соответствие данных квалификаций и званий в национальной законодательной системе?

Инноватор. Соответствующие документы, Скептик, давно приняты, Вы о них просто не знаете. Надеюсь мы еще поговорим об этом.

Скептик (Ведущему). Позвольте продолжить. Да, конечно, когда в Берлине в сентябре 2003 года Россия включалась в Болонский декларацию, было рекомендовано «разработать систему сравнимых и сопоставимых квалификаций, в которых квалификации будут описаны в терминах рабочей нагрузки, уровня подготовки, результатов обучения, компетенции и направленной деятельности». Где эти разработки, Инноватор, почему они исчезли с официальных сайтов?

Консерватор. Если позволит Ведущий, я напомню господам либералам, что инициаторы «болонского процесса» – «тяжеловесы Европы» – использовали право на отступления и ограничения. Великобритания, Германия, Франция, Испания подписывали документы с многочисленными оговорками, стремясь «вписать» в процесс собственные традиции с возможно меньшими потерями.
Германия отстояла существование у себя, в отличие от большинства европейских стран двух научных степеней – кандидата и доктора наук (как и в России). Вне «болонской системы» остается большинство платных элитных вузов Евросоюза, например, Парижская политехническая школа.

Скептик (Громко). Правильно! Присоединение к «болонскому процессу» предполагало взаимное признание квалификаций и унификацию степеней, но никак не отменяло национальную систему образования. Лиссабонская «Конвенция о признании квалификаций, относящихся к высшему образованию в Европейском регионе» (11.04.1997 г.) давала право на ее частичное подписание или подписание с оговорками, чем и воспользовались сторонники консервативных традиций в образовании. А где были мы?

Оптимист (Скептику). Вы тянете нас в прошлое.

Скептик (Оптимисту). А вот и настоящее, открываем Berliner Zeitung. «По всей Германии прошли массовые акции протестов. Основные требования митингующих – улучшение качества образования и реформа системы образования».
«Идея создать единое европейское пространство высшего образования в эпоху глобализации необходима и уместна», - отмечает газета, и продолжает: «недовольство связано в основном с реализацией реформы на местах. Многие вузы, недолго думая, просто втиснули рассчитанные в прошлом на 8-10 семестров программы в новую структуру. Эта увеличенная нагрузка отразилась в первую очередь на студентах. Жесткие учебные планы, необходимость сбора зачетных баллов, большое количество практических занятий и проверочных работ привело к тому, что вузы больше напоминают школы. При этом многие компании не воспринимают диплом бакалавра как свидетельство об оконченном высшем образовании».
Это, Оптимист, не столько о Германии, сколько о нас, России.

Радикал (Взволнованно). Конечно о нас, у нас то же самое! Россия переживает то, что давно поняли в Европе. И где теперь эти либеральные мудрецы от образования? Помалкивают или отговариваются общими фразами.

Наблюдатель (Обращается к Ведущему, просит слова). Извините, но я вновь вынуждена включиться в дискуссию. Да, конечно, образовательная среда радикально изменилась, пришла новая экономика. Это прямо влияет на стратегию изучения дисциплин в вузе. Поймите, необходим новый подход к изучению материала. Фокус-1. Как получить знания. Фокус-2. Развитие адекватных стратегий. Критики в России не отдают себе в этом отчета. В центре всего должен находиться студент, в болонской программе он играет не меньшую, а большую роль, чем преподаватель.
Почему Вы не соглашаетесь с тем, что советско-российский подход «давать студенту знания» себя изжил, что необходимо иное – давать (предлагать) различные точки зрения, при этом не навязывать свое видение, свое представление. Потому, что вы боитесь студента, боитесь свободы. Студент сам должен выбрать то, что подходит ему именно сейчас – тот или иной спецкурс, факультет, кафедру. Задача преподавателя в другом, – подвести студента, предложить, завлечь. Конфуций говорил: «Каждая истина имеет четыре угла. Как учитель даю один угол, остальные найдите сами для себя»

Оптимист. Хорошая цитата! 

Наблюдатель. Позвольте продолжить. Вам ничего не надо ломать, не надо разрушать, нужна гибкость. Меняется роль преподавателя. Он все больше становится менеджером, способствующим процессу обучения. Отсюда – тотально должны измениться умения и навыки. Еще два-три десятка лет назад преподаватель был занят тем, как эффективно передать знания, сейчас это уже не нужно. Сейчас важно создавать ситуации, с которыми студент будет сталкиваться в жизни. Отсюда новые стратегии преподавания. Надо посмелее выходить из советских «дидактических темниц».

Консерватор. Я родом как раз из этих «темниц», где заключенными числились Ю.К.Бабанский, И.Я.Лернер, А.М.Матюшкин, А.М.Смолкин, В.А.Сухомлинский. Между прочим, госпожа N, их книги часто издаются на Западе.

Наблюдатель. Похоже они занимались воспитанием кадров. Отсюда – «буду обязан», «есть знание», «работаю в строгой иерархической структуре». Отсюда – упор на фактическое знание. Такой выпускник ущербен по определению, он лишен свободы, не привык к самостоятельности, у него изначально заданная установка. Упор на получение пакета без соответствия с реальным распределением порождал плоский взгляд на мир. Нужна новая стратегия. В чем ее суть?
Студент сам несет ответственность за процесс обучения, преподаватель только руководит этим; студент должен понять, что нужны ноу-хау при том, что траектории меняются, и, конечно, неизвестно, что будет через 10-15 лет.
Основной фокус: альтернативные способы формирования проблем. Студент не будет и не должен делать только то, что говорят, а обретая свободу, должен сталкиваться преимущественно с не рутинными подходами.
Процесс обучения надо привязывать к интересам и потребностям студента, к его приоритетам.

Коммерсант. Спасибо госпожа N. Вы нам многое разъяснили. Прекрасная модель, полностью Вас поддерживаю, а для Радикала и его коллег особо отмечу: медицина, сельское хозяйство, экология и образование – самые открытые системы. Приверженность открытости – залог прогресса. Взять, например, введение в России международной классификаций лечения болезней – ранги, классы, протоколы, стадии. Вспомните, как врачи противились этому, саботировали, но ведь смирились, привыкли. Посмотрите, что сейчас: публикации в журналах – только в европейском формате, лечение, в том числе системных болезней, – только по европейским схемам, а не по рецептам старческого «ЗОЖ». Конечно, неизбежны издержки, но не о них речь. Главное – открытость как универсальный способ жизни в современном мире, способ уйти от социальных болезней прошлой системы.

Радикал (Коммерсанту). Что сказать, Коммерсант, действительно от системных болезней излечиться трудно. Тем более лекарств от аутоиммунной агрессии пока нет. Состояние, когда иммунная система человека или государства признает «своими» чужих, и, напротив, «чужих» своими, – это состояние самоистребления.
Взять тот же европейский прессинг в сфере образования. По сути – это протекторат, или даже форма неоколониализма, маскируемая заботой о прогрессе образования. Нам говорят, причем в наших же Диалогах: «ничего не ломать и не разрушать, нужна гибкость» и тут же набор разрушительных рецептов, и мы этому покоряемся. Забыли, что все эти «зальцбургские семинары», «инновационные группы», разного рода операторы – содержанки Европейского банка реконструкции и развития. А нашим модернизаторам надо отчитываться перед Евросоюзом. Посмотришь их отчеты – набор общих фраз, сдобренных цветными схемами да лукавыми цифрами.

Оптимист (Радикалу). Вы бы еще в качестве аргумента привели резолюцию ООН о борьбе против колониализма, да объявили текущий год «Годом без Болонской системы»

Скептик (Оптимисту). Понимаю озабоченности Радикала, все это непросто, но, тем не менее, необходима не внешняя привязка к Европе, а внутренняя перестройка. Престиж образования поднимается, в числе прочего, статусом преподавателя школы и вуза. А он в России совсем иной, нежели в Европе. Почему у нас такая нищенская зарплата, дискредитирующая российскую образовательную систему в глазах европейского общества. Перестройка необходима в силу ужасающей культурной деградации. Не случайно заговорили о возрождении плана «культурной революции» в части ликвидации неграмотности. Полезно присмотреться к тому, как, какими методами он воплощался в жизнь.

Критик (Скептику). Коллега! Кто будет воплощать в жизнь этот план культурной революции, когда система образования находится в состоянии деградации. Причин несколько. Первая и главная — деятельность либеральных структур, стоящих во главе образования. Это политика, направлена на уничтожение классической системы образование и создание взамен нее ущербной западной системы. Причем, системы, терпящей крах в самой Западной Европе. То, что подвергается критике и переосмыслению на самом Западе, навязывается нам как эталон, как истина в последней инстанции.

Ведущий. Сегодня часто просит слова Радикал.

Радикал. Бойцы «болонского отряда» в России оправдывает внедрение в вузах «инновационной» системы тем, что, мол, необходимо подвести наше высшее образование под евро-стандарты. Иначе диплом российского выпускника не признается на Западе. Намек на то, что наше образование изначально ущербно. Все это не более чем лицемерие. На российских специалистов как шла, так и идет охота, что на Западе, что в Китае. А несоответствие дипломов так называемым евро-стандартам никого не волновало и не волнует. С какой стати мы должны разрушать то, что было залогом успешного развития страны на протяжении десятилетий? Главное — знания, владение уникальными технологиями. Всем этим наши специалисты обладали в полной мере. Именно это послужило первопричиной губительного для страны процесса «утечки мозгов».
Современное поколение отечественных «болонок» никому не нужно. Их участь — быть обслугой европейской «элиты». К сожалению, молодежь более терпимо относится к идеям и моделям подозрительного свойства, чем научное сообщество. Болонская бацилла тем опасней, что захватывает прежде всего молодежь.
И еще. Это ведь о наших либерал-реформаторах в мае 1867 года писал Ф. Тютчев:
Напрасный труд – нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация – для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы

Критик (Обращается к Инноватору). А.А.Фурсенко, будучи как-то в Казани, объявил о значимости для России китайского опыта развития высшего образования. Как Вы можете это интерпретировать, имея в виду прежний европейский вектор российского образования?

Инноватор. Система образования в Китае одна из древнейших в мире. И в ХХI веке у Китая есть чему поучиться. В КНР успешно решается, например, проблема интеграции вузов. В том же Хуачжонском университете науки и техники в Китае 8000 аспирантов — это больше, чем в МГУ и СПбГУ. В 1990-е годы в Китае было сформировано около 100 подобных университетов, они дали мощный импульс развитию страны. Неудивительно, что наши вузы-лидеры не попадают в рейтинги мировой элиты, так что нечего на зеркало пенять…

Консерватор. Вот относительно Китая я полностью на стороне Фурсенко и Инноватора. Действительно, что плохого в том, что мы, как и прежде в одном строю. Вспомним песню:

«Москва-Пекин.
Москва-Пекин.
Идут вперед народы»…

Разве это было плохо?

Ведущий. Признаюсь, давно не слышал этой песни. Последняя строка первого куплета прямо адресована Вам и Радикалу: «Сталин и Мао слушают вас»…












Разговор третий. ПРЕДНАЧЕРТАННОСТЬ НАСТОЯЩИМ

Ведущий. Прежде чем продолжить наши диалоги стоит отметить то общее, с чем согласятся, думаю, все присутствующие. Нам, нашей системе образования жизненно необходимы открытость, отказ от уравниловки, новые инструменты финансирования. Как этого достичь, что для этого нужно делать, – об этом мы и поговорим далее в наших разговорах. Первому предоставляю слова Консерватору.

Консерватор. Сегодня образование — я буду говорить пока о высшем — не то, что мы называли высшим образованием 20-30 лет назад. Конечно, есть некоторые плюсы, но больше минусов. Если говорить о негативных моментах, то связаны они, конечно, с ростом количества вузов и выданных дипломов, что неизбежно сказывается на качестве. Налицо имитация образования. Раньше было принято считать, что диплом ценен сам по себе; это был некий социальный маркер владельца. Сегодня диплом о высшем образовании стал куда доступнее, при этом уровень требований к студентам снижается. К чему это приведет?

Оптимист (Ведущему). Извините, что не попросил слова, но вынужден еще раз напомнить оппонентам, что мы не реформируем советскую систему образования. Консерватор, этой системы давно нет. Работаем с тем, что есть. Раньше были десять сильных вузов, выпускающих кадры под активно развивающуюся промышленность. В вузы шло тогда менее 30% выпускников школ. А сегодня в вузах абитуриентов больше, чем выпускников школ, лицеев и гимназий. К тому же размылось качество десятки сверхсильных – МФТИ, МИФИ, МГУ и других всем известных вузов. Они вынуждены считаться с ЕГЭ, «зарабатывать» деньги и поэтому берут всех подряд.

Критик (Отрешенно). Количество вузов, сколько бы их не сокращали, и не изымали лицензий, не переходит в качество, а начинает подрывать само это качество.

Оптимист (Обращается к Критику). Я не совсем согласен с Вами. Количество связано еще и с тем, что меняется статус и понимание высшего образования, оно становится естественным и необходимым атрибутом современной жизни – наряду с жилищем, автомобилем, компьютером. В Канаде, США, других передовых странах этот этап прошли еще в 1960-е годы. Мы как всегда запаздываем. Тем не менее, я также, как и Вы считаю, что количество вузов надо сократить. Демографический излом привел к тому, что количество мест в вузах сейчас приравнивается к количеству выпускников школ. Так не должно быть. Хотя должен признать и положительное явление – осмотрительность и прагматизм абитуриентов в выборе специальности. Кроме того, часть родителей по-прежнему рассматривает вуз как возможность для своих «чад» уклонения от службы в армии, между тем как вуз должен рассматриваться как возможность получения знаний, к которым у тебя есть способности.

Радикал. Настрой на «модернизацию», псевдо-рыночный подход к образованию как услуге, а точнее, области, в которой можно «рубить бабки» губит качество под корень. Вспомним филиалы. От них, правда, стали избавляться, но те, что живы по сути – лжевузы, дезорганизационные центры. Не то, что «болонскую систему», там любые инновации воспринимают в штыки. Или взять так называемое «второе высшее». Это еще одна форма дискредитации образовании. Быстро и недорого приобретается, лучше, скажем, оформляется диплом о втором высшем образовании. А филиальные поточно-конвейерные схемы заполнения ведомостей и зачетных книжек. Это давно ни для кого не секрет. Следуя логике либерал-реформаторов, надо ожидать всплеска жаждущих «третьего», «четвертого» и «пятого» высшего.

Коммерсант (Спорит с Радикалом). Ничего необычного в этом нет. Люди хотят учиться, это их право получать что второе, что десятое образование, а вузы сегодня в состоянии предоставить им необходимые услуги. Вообще пришла пора прекратить эксплуатировать один из самых устойчивых мифов о том, что «советско-российское образование – одно из лучших в мире». Отсюда следует убеждение, что вхождение в Болонский процесс есть «покушение Европы на российскую систему образования». И, как следствие, «потеря качества и разрушение национальной составляющей».
Почитайте данные о конкурентоспособности российского образования. Она действительно высока. Российский индекс уровня образования в последние годы остается стабильным и равняется 0,92, что позволяет стране быть в числе десяти наиболее развитых стран. К тому же показатели численности студентов на 1000 человек свидетельствуют о развитии образовательного потенциала страны.  С 1980 по 1999 год их численность выросла с 41 до 44 человек. Добавлю, что высоким по мировым стандартам является также уровень грамотности населения – 99,5%. Люди хотят учиться и продолжать обучение в течение всей жизни.

Инноватор. Позвольте дополнить (Обращается к Ведущему). Принятая во всем мире стратегия «обучение в течение всей жизни» предполагает меры по признанию предшествующих уровней, включая неофициальное и неформализованное обучение.

Скептик (Обращается к Инноватору). Что Вы имеете в виду?

Инноватор. Я имею в виду процедуры признания предшествующего обучения – ЕГЭ, например, или сокращенные образовательные программы. О них скептически отзывался Радикал. А это ведь образовательные программы, реализуемые в короткие сроки на основе уже имеющихся знаний, умений и навыков.
Для такого формата вузы разрабатывают индивидуальные планы, сама программа соотносится с профилями среднего профессионального образования. Вузы аттестуют предшествующие компетенции, рассчитывается трудоемкость. Те же филиалы, реализуют модульные структуры программ с последующей рейтинговой оценкой их освоения. Здесь и рождается качество.

Скептик. Слушая мнения коллег и наших оппонентов, нельзя не прийти к некоторым заключениям.
Первое – это то, что опыт советской высшей школы не интересен высшему руководству. Считается, что прошлый потенциал себя исчерпал, отсюда необходимость радикального обновления в общем формате неолиберальных реформ нулевых годов.
И второе заключение – это полное забвение образовательной модели императорской России конца XIX – начала XX вв. При всех недостатках, «царская модель» может оказаться куда более интересной для современности, нежели советская практика 1950-1980-х гг. и тем более современная попытка реформаций.

Инноватор (Обращается к Скептику). Что Вы имеете в виду? Воссоздание монархической России? «Боже, Царя храни!», «Православие. Самодержавие. Народность».

Скептик. Я, Инноватор, имею в виду то, что с 1884 по 1917 гг. российская система аттестации научных знаний была близка западноевропейской. Существовало две ученых степени – магистр и доктор, но требования к соискателям в России были значительно выше, чем в Европе. Так, ученая степень доктора философии, полученная в университетах этих стран, приравнивалась к степени магистра, да и то после соответствующей аттестации в российском университете. Это не относилось к лицам, получившим в западных университетах ученые степени доктора наук по какой-то определенной отрасли науки.
В российской аттестационной системе тех времен присутствовали все элементы аттестации, которые есть и сегодня: испытание (экзамен); подготовка диссертации (научного труда) по определенному научному разряду; положительное заключение факультета, где выполнялась работа; экспертиза с оппонентами; публичная защита; утверждение.
Отличие в том, что аттестация проводилась в университете, государственных надзорных структур не существовало.
Наличие вот этих элементов в аттестации и обеспечивало высокий рейтинг российского ученого.

Ведущий. Настоятельно просит слова госпожа N.

Наблюдатель. Никак не могу согласиться со Скептиком. В европейских университетах, что в XIX, что в IX вв. всегда были высокие требования к соискателям ученых степеней. Такими они остаются и поныне, взять те же Оксфорд, Кембридж, Сорбонну. Трудно представить, чтобы в университетах России XIX в., их то и всего было наперечет, причем один располагался в Варшаве, так вот трудно представить, чтобы требования к соискателям в российских университетах были выше, чем в Европе. Этого не может быть!

Скептик (Обращается к Наблюдателю). Госпожа N. Принятая в дореволюционных российских университетах система подготовки и аттестации научно-педагогических кадров ускорила формирование в них квалифицированных преподавательских коллективов. Ученые уделяли большое внимание вопросам организации научной и педагогической подготовки молодежи, контролю над их занятиями, понимая, что успех будущих профессоров зависит не только от наставлений, но от трудолюбия и способностей соискателей, атмосферы, которая их окружает.
В российском обществе сложился устойчивый образ профессора того времени. В нем воплощались гражданская ответственность, высокая эрудиция и обширность научных познаний, наличие научной школы и значительных научных трудов, педагогическое мастерство, творчество и трудоспособность.
В 1933 году Постановлением СНК СССР «Об ученых степенях и званиях» были установлены ученые степени кандидата наук и доктора наук, т.е. фактически сохранилась дореволюционная система с заменой ученой степени «магистр» на ученую степень «кандидат наук». 

Коммерсант (Несколько грубо). Обожествляемому Русской Православной Церковью Николаю II явно не хватала разума модифицировать связку диплома императорского университета и «Табели о рангах». А его страхи относительно усиления кастовости сильно преувеличивают поборники классовой борьбы. Жаль, что император не прислушивался к советам С.Ю.Витте.

Радикал. Кастовость, Коммерсант, была что при Николае II, что есть она и сегодня. Мы в условиях неофеодализма переходим к «классической» западной системе образования, при которой его качество напрямую зависят от степени элитарности учебного заведения. Хочешь получить качественные фундаментальные знания — ступай в частную элитную школу, или отправляйся за границу, в Оксфорды-Кембриджи. Нет средств — иди в обычную общеобразовательную школу с полунищими учителями-бюджетниками. Кто у нас имеет возможность отдавать детей в частные школы, не говоря уже об отправке их на учебу за границу? Правильно, те, кто имеет немалые деньги. А кто они? Да Вы их хорошо знаете. 

Оптимист. Знаете, Радикал, разговоры на исторические темы полезны всегда, но вот что конкретно делать сегодня, чтобы соответствовать новым требованиям? Об этом Консерватор со товарищи стараются умалчивать. А прежде всего нужно понять идеологию обновления, наращивать практику ведения процедур, бороться за повышение рейтинга вуза.
Система направлений, подготовка планов мероприятий – это переход в новое состояние. Полезно каждому вузу иметь свой алгоритм реализации инноваций. Здесь должно быть все – входные рейтинги и модульная структура, многобалльная система и вариативность, тьютеринг и многое другое, что позволит адаптировать многоуровневую подготовку. Только тогда можно будет говорить о свободе, просторе для индивидуального творчества студентов.
 
Консерватор (Оптимисту). Сказанное Вами не более чем благопожелания. Содержимое «болонского бульона», что подают в России, если позволите, – смесь советского опыта и европейских смысло-форм, которые, не только непонятны, но просто чужды нашей ментальности. Ослепленность модернизацией грозит смысловыми вывихами. Сначала надо разобраться в том, что надо менять, составить план, продумать этапы, назначить ответственных, проверить исполнение. Вот это важно, а не терминологическая трескотня. Проводимая сегодня модернизация покоится на советской основе, которую почему-то проклинают, но при этом безжалостно используют.

Оптимист. Категорически не согласен, Консерватор, с предложенным Вами подходом. Напомню и другое. Уже много лет идут споры вводить или не вводить государственные именные финансовые обязательства, то есть схему, когда «деньги, которые идут за студентом». Эта схема, как вы знаете, предполагает зависимость объема финансирования от выбора студентами тех или иных дисциплин, что в обязательно-фиксированном, что в элективном форматах. Наши оппоненты опасаются, что судьба вуза окажется в руках студентов; по своему неразумению они де могут такого рода решением прекратить (или резко сократить) финансирование высшего учебного заведения.

Критик (В защиту Консерватора). Так и произойдет, если не поставить заслон бездумным экспериментам. Абсолютизация идеи свободы – опасная затея. Жажда этой свободы, замешанная на утопических идеалах, как мы знаем, отправила на свалку истории многие «прогрессивные» начинания. Экспресс российского высшего образования на «болонских рельсах» с предоставлением свободы студентам может совсем скоро потерпеть крушение.

Инноватор (Обращается к Критику).  Марши под лозунгом «Граждане – для государства» мы уже прошли. В советское время. Теперь мы строим другую страну. С другой идеологией: «государство – для граждан». Поэтому нам нельзя останавливаться на «нельзя». В законе о высшем образовании перечисление основных задач вуза начинается с удовлетворения потребностей личности в интеллектуальном, культурном и нравственном развитии. Высшее профессиональное образование и бесплатное его финансирование должны действовать, прежде всего, в интересах конкретного гражданина. Образование должно быть построено в интересах студента, и поэтому надо чаще спрашивать, чего он хочет.

Оптимист. А пока, к сожалению, система высшего образования живет старым багажом: как записался студент в первом семестре в одну группу, так до окончания вуза у него не появится возможности выйти из нее и перейти, допустим, из одной группы в другую. Метастаз советского крепостного права.
Да, теоретически перейти можно, а практически – нет. Продолжаем учить по технологиям, которые существовали во времена обязательного государственного распределения. И по-прежнему удовлетворяем не потребности личности, а потребности государства в перечне тех или иных специалистов. Обучение должно обрести новое, инновационное начало.

Коммерсант (Обращается к Оптимисту). Согласен с Вами и поддерживаю Вас, коллега, исключая только последнюю фразу. Сей дискурс заключает в себе некую абстракцию, он оторван от рыночных отношений, несет в себе следы советско-сусловского архетипа. Что значит «обучение»? Надо изменить акценты. Главное не обучение, а предоставление услуги – консультационной, тьютерской и др. Все остальное студент делает сам. Расписание, аудитории, расчеты кредитов и т.д. – это его личные проблемы.
Пора уходить от патерналистской ментальности – «учить», «обучать», «давать». Сегодня это должно выглядеть иначе – большие объемы самостоятельной работы, практика выездных семинаров, продажа мультимедийных компакт-дисков, экспресс-площадки для тестирования, блиц-подготовка для передачи экзаменов в очно-заочном формате и т.д. Что касается «правильных» рейтингов услуг, то это просто грамотно составленные резюме.

Ведущий. Рейтинги – тема, волнующая миллионы студентов.

Скептик (Обращается к Ведущему). Не только студентов. О месте в тех же европейских рейтингах заботятся государства. Взять соседнюю Белоруссию. Страна сумела найти свою нишу в образовательном пространстве Европы, не утрачивая национальной самобытности и не поклоняясь болонским божествам. Посмотрите, как плодотворно работает Белорусский университет. Издаются учебно-методические и исследовательские работы по современным формам образования. Университет ежегодно реализует более 80 международных проектов при поддержке различных зарубежных программ и фондов (TEMPUS, ERASMUS MUNDUS, Рамочные программы ЕС, INTAS, PHARE, МНТЦ, CERN, Евразия и другие). Однако образовательный процесс в основе своей сохранил национальный формат, самобытность.
Зато в соседней Украине ура-патриотами «Болоньи» неизменно выступают «бандеровские соловьи»

Ведущий. Я имел в виду другие рейтинги, а не реформы систем образования в странах СНГ, хотя это важная и значимая тема. Просит слова Оптимист.

Оптимист. Советские дидактические стереотипы держат нас в знаниевой парадигме. Модульно-рейтинговая структура, компетентностный подход, построенный на европейской терминологии, позволят избавиться от застоя. Формат компетенций предложил нам Евросоюз, а вот какими средствами мы это будем реализовывать, – касается только нас. Необходимо посеместровое аудирование, нужны алгоритмы, технологические карты, мастер-классы по кредитно-модульной системе. Это сейчас важно, а не то, что сделано в одном из вузов Минска.

Критик (Оптимисту). Всем нам следует быть самокритичными. Вы, надеюсь, не будете отрицать, что фактически прекратилось воспроизводство научных и преподавательских кадров. Отсутствует приток молодежи. Вследствие падения престижа научной и преподавательской работы, снижения социального статуса ученых и преподавателей, низкого уровня оплаты труда подавляющее большинство студентов не желают связывать свое будущее с образованием и наукой. На работу в вузы в среднем в России поступают чуть более 1% выпускников. Кто же будет реализовывать болонские предначертания?

Радикал. Зато есть устойчивый и прогрессирующий рост числа кандидатов и докторов наук. Вот где оазис благополучия. С 1991 года по настоящее время практически по всем показателям идет «перевыполнение плана». Министерство не волнует неоправданная либерализация и снижение требований к защищаемым диссертациям. В свое время этой проблемой вынуждена была заняться Государственная дума. Парламентарии озабочены: множится армия «остепененного» населения. Кандидатский бум – не просто свидетельство неэффективного расходования бюджетных денег, но и, если хотите, девальвация принципов «болонской системы», официально взятой на вооружение Россией. Да и что сказать, если только менее трети кандидатов и докторов наук работают в вузах и научных организациях. Получается, что 70% бюджетных средств расходуются на подготовку кадров, профессионально не занятых в науке или не востребованных рынком труда.

Скептик. Да Вы вдумайтесь, господа! Десять лет назад в России насчитывалось 2723 диссертационных совета. Такого их количества не было не то, что в царской России, но даже в Советском Союзе. Если и далее будут выдавать диплом кандидата наук в станице Каневской, а доктора экономических наук в Кисловодске, то представляю себе реакцию руководителей европейского высшего образования, призванных обеспечивать адекватность и соответствие степеней в соответствии с Болонской декларацией. А что статистика? 53,5% диссертаций защищается по гуманитарным и общественным наукам, а работают по специальности чуть более 5%. Налицо явная деформация в структуре подготовки научных кадров. Критически мало диссертаций по техническим, естественным наукам, где как раз и создаются наукоемкие технологии для реального сектора экономики.

Консерватор. Здесь я не совсем согласен с коллегой относительно роста числа диссертаций. Их не так много, как представляется. Пусть их будет еще больше, разве это плохо для страны, когда в рейтинговых показателях «диссертабельность» – один из самых важных показателей.
Что касается опыта СССР, то тогда положительно зарекомендовала себя практика защиты «рабочих диссертаций». Защищали одну диссертацию на двоих, на троих, что в этом плохого. Эту традицию надо восстановить, а еще обязать отрабатывать казенные деньги, что студентов, что диссертантов. 

Коммерсант (Смеется). «На троих» это очень понятно! Надежная скрепа, выражение глубинного образования, а еще воплощение предсказаний Владимира Войновича в его книге «Москва-2042». Всем присутствующим предлагаю почаще заглядывать на сайт «Диссернет». Там много интересных расследований о красочных диссертациях «на троих».

Ведущий. Коллеги! Мы несколько уклонились от основной темы обсуждения. Понятно, что дискуссии наши подвижны, касаются разных проблем... 

Радикал (Ведущему). Как можно оставаться спокойным, когда европейские лекала наводят индивидуалистические траектории да тьютеринг-наваждения. Подозреваю, что «болонские принципы» в скором будущем приведут к рождению неофурьеристских учебных фаланстеров. Все повторяется: ассоциированный труд (факультет, группа, курс), дифференцированная система вознаграждения (кредиты ECTS), ассоциированный быт (кампус), тьютеринг как система воспитания «нового сознания».

Коммерсант (Обращается к Радикалу). Читал составленные Вашим последователем сюрреалистические строки, там совсем нет намека на утопию:

Не говори мне про «застой», какой уж Брежнев,
Идем тропою мы в «Болонь», оставь надежды,
Там будь ты вежлив и учтив, сродни Европам,
Кредитный модуль, он вампир, он душит ропот.

Забудешь ты, что есть «зачет», вгрызаясь в Tuning,
О, окаянный ECTS, он словно Grunding,
Ревет, что рейтингов волна, накат цунами,
И мига нет спросить себя, что будет с нами.

Болонь не слышен «a la rus», зачем ей это,
Кругом альпийский евродух, ISO и Workload,
Тьюторов шепот, competences, какая шалость,
First cycle degree, тhesis, ну просто жалость.

Скептик (Обращается к Ведущему). Либеральной мысли также свойственно стремиться к материализации, как яблоку – падать на землю. Не воплотившаяся в деятельность мысль чувствует себя одинокой. Бывают, конечно, разные стихи и мысли….

Критик. Не совсем ясно, что в свете болонских трансформаций будет со структурой институтов, факультетов, кафедр в условиях парадигмальной смены «идеологии специалиста»?

Оптимист (Критику). Что тут неясного? Линейка департаментов с госзаказом и собственным бюджетным портфелем предполагает наличие в каждом из них Экспертно-аналитического центра, а кафедры, учебно-научные центры и другие подразделения, связанные с малыми фирмами и технопарками, включаются в самостоятельные научно-образовательные направления. С другой стороны, отраслевые и академические НИИ имеют собственные кафедры с выходом во внебюджетное пространство. При переходе с линейного принципа формирования учебного плана на разветвленный исчезает деление на выпускающие и обеспечивающие кафедры, тем более «вспомогательные» кафедры. Из прежней институциональной ячейки научных школ, а также методически-образовательного центра, кафедра трансформируется в научно-образовательный центр того или иного направления.

Ведущий. Поступило предложение выслушать мнение военнослужащих о Болонском процессе. У нас на связи по Skype преподаватель военного училища.

Преподаватель. Господа! Коварство НАТО требует эффективного военного образования — важной скрепы укрепления безопасности. А военно-образовательная работа не может считаться цивилизованной, если нет преемственности. Согласитесь, в Традиции великая сила! К сожалению у нас расправились с советскими и царско-имперскими военно-образовательными традициями. Утрачена преемственность, осмеяна фундаментальность. Кое-что конечно делается, вводятся новые предметы, стандарты, меняются названия структур.
Считаем, что требуются иные, нежели сегодня парадигмы военного образования. Но без Болонской системы. Армия поддержала министра обороны, первым приказом которого стал приказ об отмене Болонской системы в Вооруженных Силах. Отток офицеров, снижение уровня ответственности, примат материальных интересов, — все это свидетельства отсутствия патриотической мотивации. Натовско-соросовский проект «Болонья» целенаправленно разрушает воспитание. Сравните, в США на гуманитарную подготовку военных отводится до 50% учебного времени, а у нас менее 20%.
Российской армии нужны замполиты, пусть и капиталистического отечества.

Коммерсант (Заинтересованно). Оказывается мало того, что в январе 2010 года министр обороны РФ подписал положение «Об организации работы священнослужителей с военнослужащими в воинских частях Российской Федерации». Это к отделению церкви от государства. Хотя как сказать. Чем плохи замполиты в роли военных комиссаров? Пора стряхнуть пыль со старых комиссарских шлемов. Советская атрибутика, как мы не противились, возвращается — красное знамя, красные звезды, красные уголки, мелодия советского гимна. Но это не только не мешает развитию капитализма, но и помогает ему. Что ни скажи, личный состав армии и флота должен быть обучен в том числе и правильным идеологемам.

Ведущий. Об участии в нашей дискуссии со мной заранее договаривался представитель Русской Православной Церкви. Если не возражаете, я представлю ему слово.

Регент церковного хора. Досточтимые дискутанты! Наш Святейший Владыко не раз обращал внимание на то, что развитие теологического образования в России ставит разные вопросы, в том числе творческого характера. И действительно, какие именно формы должно иметь богословское образование, какие цели и задачи решать. Сейчас в центре и регионах многие вузы открывают кафедры теологии, курсы основ богословских знаний, востребованных студентами различных специальностей. Противоречит ли светский характер государства теологическому образованию? Означает ли приход богословия в университеты необходимость порвать с церковной традицией? И наоборот, означает ли преподавание богословия в духовной школе невозможность получения государственного диплома? Все эти проблемы остаются актуальными, в частности для меня, претендующего на защиту диссертации по теологии (я обучаюсь в Общецерковной аспирантуре)

Оптимист (Обращается к Регенту с поддержкой). Да, мы знаем, в 2015 году решением Высшей аттестационной комиссии теология стала научной специальностью, получила шифр специальности номер 26.00.01. Хотя ранее, в 1991 году – заметьте, не церковь, а правительство включило теологию в перечень научных специальностей, но нас, реформаторов, тогда осадили, теологию из списка убрали, теперь вот вернули. Считаю такое признание не клерикализацией научной жизни, а, напротив, секуляризацией жизни богословской. Можно сказать иначе. Открытие таких кафедр — политическая конъюнктура в связи со сложившейся ситуацией, когда мы все с уважением должны относиться к различным идеологическим концепциям.
Консерватор (Ведущему). Позвольте вопрос. – «А что, уважаемый Регент, ядерный реактор и атомная бомба – это замысел Божий?» И еще это пиротехническое шоу от Господа – «Большой взрыв»…

Радикал (Язвительно). В четырех десятках вузов за наш с вами, Консерватор, счет преподается теология. В МГУ под эгидой ректора только что создали научно-образовательную теологическую ассоциацию. Новый девиз: «Духовность от батюшек во все храмы науки!». Право слово – церковно-приходская высшая школа.

Регент. Досточтимые дискутанты! Как я понимаю, наши дискуссии об образовании – не площадка для препирательств с атеистами. Важно другое, то, что бакалавриат и магистратура по теологии укореняются в вузах. Вспомните 2012 год, в Московском инженерно-физическом институте открыли первую кафедру. Сколько криков на атеистических форумах, но процесс постепенно распространился на регионы. Теперь теология – научная специальность, и закономерно встает вопрос о защите диссертаций.

Инноватор. Коллеги! Думаю в ближайшие годы кандидатов и докторов теологических наук в России не будет. Так, кстати, считает и В.Н. Филиппов, руководитель ВАК, как Вы помните один из тех, кто подписал от России Болонскую декларацию. Он заявил: «На первых порах те, кто защитится по специальности «теология», будут получать степени филологических, философских наук или, например, искусствоведения».

Коммерсант (Обращается к Инноватору). Коллега, конечно есть вопросы, не все так просто, но теология – это хорошо. Во-первых, серьезная область науки, потому что в крупнейших европейских университетах есть такая дисциплина, есть соответствующие кафедры.
Во-вторых, «защищенные» священники перестанут зависеть от архиереев, и этим сохранять свою индивидуальность. Сегодня по отношению к начальству они что рабы: не сменить место службы, не перейти к другому архиерею, иначе – анафема. А со светской специальностью вместо деревни Гадюкино с приходом из трех бабок попы могут пойти преподавать, например, в Высшую школу экономики. Только надо проверять их диссертации через «Диссернет», иначе получится поповедение.

Регент. Вот только что пришла хорошая новость: наш религиозный журнал «Вестник ПСТГУ» включен в крупнейшую мировую реферативную базу данных научных публикаций Scopus. Получается, что теология в России получила высокое мировое признание, а в России ее по-прежнему пытаются третировать.

Диалог второй.
Болонский маршрут для российского студенчества

Разговор первый. НОВАЯ ЦИКЛИЧНОСТЬ ОБРАЗОВАНИЯ

Ведущий. Коллеги! Цикличность – черта многих процессов в сфере образования. Циклы еще называют ступенями или уровнями образования. Что нового вносит Болонский процесс в эту традицию? Давайте поговорим об этих ступенях. Слово Инноватору.

Инноватор. Переход к новым циклам (уровням) – важный этап модернизации системы высшей школы России, включающий переход на двухуровневую систему с бакалавриатом и магистратурой. В Европе, кстати, существует третий самостоятельный цикл – докторский уровень (Doctoral studies) как третья ступень Болонского проекта. Представляется, что плюсы двухуровневой системы для России очевидны, но всегда, конечно, полезен общественный диалог.

Критик (Инноватору). А как же специалитет, ориентированный на подготовку специалистов. Мы помним, что в России переход к программам «бакалавр» и «магистр» происходил с сохранением традиционной модели «специалист». Вот недавно и Президент России поддержал специалитет для ряда направлений подготовки.
И еще, Инноватор, надо понимать так, что третьему уровню российского высшего образования соответствует аспирантура. Я правильно понимаю болонские реалии? Но тогда куда относить докторантуру?

Оптимист (Просит Ведущего дать слово). Позвольте дополнить! Коллеги! Каждый из упомянутых трех циклов призван подготовить студента/аспиранта к рынку труда, дальнейшему развитию компетенций и активной гражданской позиции.
Для устранения неясностей и всякого рода недоразумений полезно отметить общий позитивный настрой Европейской наблюдательной группы к расширению и углублению исследовательской деятельности в процессе обучения, а также значение мобильности на докторском и постдокторском уровне.

Критик (Инноватору). Не очень понятно то, что предлагает Оптимист, но я понимаю так, что в России болонская система ученых степеней низведет кандидатов и докторов, останется только степень доктора философии (PhD), как на Западе.
А что получается, если сравнивать западную систему научных степеней и российскую? Что чему соответствует на самом деле? Чаще всего говорят, что PhD больше соответствует кандидату.

Консерватор (Критику). Коллега! Главное не то, что означают новые степени, и станет ли больше обладателей этих степеней. Главное, что у нашей страны по этому вопросу нет собственной национальной позиции, мы фактически демонстрируем беспомощность. Принимаем болонские соглашения, не выдвигая ничего своего, и отсюда с неизбежностью происходит принятие чужой культуры, чужой системы образования и обучения. В этом суть дела.
А то, что двухуровневая система научных степеней является нашей уникальной национальной культурной особенностью – это вам скажет любой эксперт. И безусловно не имеет никакого смысла отказываться от нашей системы. 

Радикал (Обращается к присутствующим). Не совсем понятно вот что: требования к диссертациям PhD, это ниже, чем к докторской?

Критик. Нет, Радикал! Дело не в том, что ниже или выше. Суть тут в двух уровнях. Сейчас считается, что человек через новизну в кандидатской диссертации входит в науку, а новизна докторской – это уже вклад в науку. Две разные ступени, контролируемые ВАК и общественностью. А вот с точки зрения Запада, PhD прежде всего есть вхождение в науку, пусть и по строгим критериям. Но это не фиксация вклада в науку, который способствует получению принципиально нового результата. В России – вклад, у них – вхождение.

Скептик (Обращается к Ведущему). Позвольте реплику. Я не совсем согласен с Критиком и Консерватором. По моему мнению, магистратуру надо заменить аспирантурой, а степень магистра сделать первой научной степенью (взамен кандидата наук). Эту научную степень состоявшиеся бакалавры и инженеры могут получать при успешном дополнительном трехлетнем обучении и защите магистерской диссертации. 
Кроме того, надо изменить систему приема и обучения в аспирантуре, анахронизмом ведь являются вступительные и кандидатские экзамены по иностранному языку и философии. Этому должны научить еще в вузе. Докторская диссертации должна готовиться в двух/трехлетней докторантуре с научной квалификацией докторов по научным отраслям. При таком подходе мы получим кадры высшей научной квалификации в возрасте 30-35 лет. А большая часть вузов должна сосредоточиться на подготовке профильных бакалавров и инженеров (фактически специалистов).
Убежден, что готовить магистров следует только в ведущих вузах с поступлением далее в докторантуру. Эта схема «магистр-доктор» возвращает нас к российской двухуровневой системе подготовки научных кадров, существовавшей в царской России.

Инноватор (Обращается к Скептику). Согласен с Вами, но с рядом оговорок. Наши оппоненты рассуждают представлениями пятилетней давности, словно не было пакета законов и нормативных актов по аспирантуре. Это первое.
Во-вторых, любители прошлого игнорируют усилия по повышению требований к научной продукции, в частности для публикаций в международных журналах. Для этого пришлось существенно изменить работу диссертационных советов и редколлегий российских изданий.
А индекс цитируемости, портал E-Library, база Scopus, и многое другое. Об этом, Скептик, Ваши единомышленники помалкивают, как и о портале «Диссернет», вскрывающего цепи «красочных» диссертаций и статей.

Консерватор (Обращается к присутствующим). А что же нормативно-правовые акты, и вся действующая в России законодательная система? Ведь бакалавры и магистры не были прежде «прописаны» в законах. Такой формат неизбежно должен все изменить. Помню, в 2007 году СМИ буквально разрывались в спорах о целесообразности для России «бакалавро-магистерской реформации». Именно тогда, кстати, люди стали впервые задумываться, что все это серьезно и может иметь далеко идущие последствия.

Скептик (С горечью). Еще бы не помнить 2007 год, общественный раскол в России. Государственная Дума в очередной раз решает судьбу бакалавриата и магистратуры. С одной стороны, «Европа нам ничего не навязывает, но у нас обязательства перед Европой по Болонскому договору», а с другой стороны, российское общество, которое не понимает причины введения двухуровневой системы образования в вузах.
Осенью 2007 года ФЗ №232 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ (в части установления уровней высшего профессионального образования)», был буквально протащен через Госдуму и Совет Федерации. 
Официально устанавливались новые уровни высшего профессионального образования: «бакалавр», «специалист» и «магистр»

Инноватор (Обращается к оппонентам). Прошло 12 лет, а у Вас бакалавриат по-прежнему вызывает отторжение. Похоже, что изначально о двухуровневой системе сложилось неправильное представление. Забываем, что подавляющее число специальностей еще несколько лет назад было с четырехлетним сроком обучения. А в советское время совсем малое количество вузов готовили специалистов-творцов... Прежде творчества должна быть высокая технологическая культура. Нужны не творцы, а компетентные специалисты! Не зря ваш Ленин при жизни ценил «спецов», советовал использовать их опыт.

Коммерсант (Удовлетворенно). Бакалавриат существует с 1992 года. Что делали все это время на местах? Делили на два курса. До 4 лет – бакалавр. После – уже магистр. При такой системе ничего хорошего не жди. Мы должны создать подлинно независимую и эффективную систему бакалавриата и магистратуры по образцу Европы. Кто против такой системы? Конечно, периферийные вузы, которые к этой работе не готовы, потому что там давно не занимаются наукой. Там подрабатывают наукой. Они привыкли к тому, что есть, и не хотят ничего менять.

Оптимист. Коммерсант, все правильно! Профессионалы понимают, что эффективность подготовки в бакалавриате и магистратуре зависит не от времени, а от способа обучения, ориентированного на формирование базовых основ профессиональной культуры и основных деятельностных компетенций. Люди, имеющие диплом бакалавра, будут готовы к профессиональной деятельности в качестве линейных руководителей производства.
Что касается магистратуры. Обучение в ней направлено на подготовку креативного класса специалистов, способных к решению наиболее сложных задач. Исходим из необходимости трех типов магистратуры: управленческая (менеджеры), технологическая (суперинженеры), исследовательская (исследователи в центрах крупных компаний).
Квалификация «дипломированный специалист» себя изжила. Эта система непонятна для большинства стран Европы, поэтому ей место в прошлом.

Радикал. А вот Президент Российской Федерации 5 ноября 2019 года задался вопросом: эффективна ли схема разделения на бакалавриат и магистратуру по ряду специальностей, например, «русский язык»? Да, конечно, он назвал разделение высшего образования на бакалавриат и магистратуру подходящим для некоторых специальностей. Но сам факт такой постановки о многом говорит.

Консерватор. Знаете, о чем подумал я, слушая Оптимиста? Российский вариант «болонского процесса» воплотил как раз то, против чего предостерегали классики – Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, А.С. Хомяков, К.П. Победоносцев, И.А. Ильин. Вместо того чтобы дать простор «творческим элементам», которые развивались в недрах российского общества, все живое было втиснуто в рамки европейского псевдо-рационализма. Чему тогда удивляться, если взаимодействие с кафедрой и научное руководство предполагается оставить только в магистратуре. Стоит ли говорить, что диплом, который «вырос» из пяти курсовых работ, a priori гораздо выше по качеству, чем «магистерская диссертация», изготовленная за два года. Как не вспомнить, что хорошие кандидатские диссертации были, как правило, продолжением дипломных работ.

Ведущий. Действительно много неясного в том, что относится к квалификациям.

Инноватор (Обращается к Ведущему). Я бы уточнил Ваш вопрос, имея в виду стадии разработки и реализации национальной структуры квалификаций. Это проблема не только России, но всех стран-участниц Болонского согласия. У нас национальную структуру квалификаций готовят разработчики минобразования совместно с экспертами от работодателей. Так как национальная структура квалификаций является основой создания профессиональных стандартов, то в работу включились профсоюзы и Российский союз промышленников и предпринимателей.

Скептик (Инноватору). Получается, что Болонский проект – лоскутное одеяло «нетрадиционных» национальных квалификаций. Прямо ЛГТБ-образование, а ведь декларация 1999 года предписывала введение единообразного Приложения к диплому о высшем образовании, где в графе «квалификация» предусмотрено «название квалификации на родном языке, например, кандидат наук, магистр и пр. Если присваиваются другие звания, предусмотренные национальной системой, то они должны быть отражены в данной позиции, например, доктор, инженер и т.п. Необходимо отразить соответствие данных квалификаций, званий национальной законодательной системе». Это приложение, кстати, так и не было введено в российских вузах.

Инноватор (Скептику). Вы ошибаетесь.

Скептик (Инноватору). Почему? Ведь много лет назад странам, подписавшим Болонскую декларацию, было рекомендовано разработать «систему сравнимых и сопоставимых квалификаций, в которых квалификации будут описаны в терминах рабочей нагрузки, уровня подготовки, результатов обучения, компетенции и направленной деятельности». Где эти разработки, давайте поищем их на сайтах минобразования и олигархических вузов. Их там нет! Кстати сайты эти давно не обновляются.

Консерватор. Интересно, о чем думали в министерстве, когда подписывали следующее положение: «необходимость обеспечивать достаточно длительный период обучения за границей для студентов, планирующих получение совместной степени и способствовать устранению юридических препятствий на пути внедрения и признания совместных степеней…».

Радикал (Подчеркнуто громко). Думать для руководства непривычно. И не только у нас. Не случайно весь Болонский проект – незаконнорожденное дитя.

Ведущий. Коллеги! Призываю к корректности, вернемся к теме нашего разговора.

Скептик (Ведущему). Спасибо, согласен. Давайте обратимся к тому, как инициаторы Болонского процесса – «тяжеловесы Европы» – использовали право на отступления и ограничения. Великобритания, Германия, Франция, Испания подписывали документы с многочисленными оговорками, стремясь «включить» в процесс собственные традиции с возможно меньшими потерями. Германия отстояла существование у себя, в отличие от большинства европейских стран двух научных степеней – кандидата и доктора наук (как и в России). Вне Болонской системы остается большинство платных, скажем так, элитных вузов Евросоюза, например, Оксфорд, Кембридж, Парижская политехническая школа.

Консерватор. Позвольте внести уточнение. Присоединение к Болонскому проекту предполагало взаимное признание квалификаций и унификацию степеней, но никак не отменяло национальную систему образования. Лиссабонская «Конвенция о признании квалификаций, относящихся к высшему образованию в Европейском регионе» от 11 апреля 1997 года давала право на ее частичное подписание или подписание с оговорками, чем и воспользовались сторонники консервативных традиций в образовании.

Оптимист (С огорчением). Вы тянете нас в прошлое.

Ведущий (Обращается к Инноватору). Попрошу Вас как-то обозначить общие результаты. В чем преимущества для России системы бакалавриата и магистратуры?

Инноватор (Обращается к Ведущему). Спасибо за Ваше предложение. Полагаю, что самое время обратиться к преимуществам двухуровневой системы высшего образования. Знания сегодня быстро устаревают. Поэтому необходимо дать выпускнику относительно широкую подготовку, научить его пополнять умения и навыки. Именно на такую подготовку и нацелен бакалавриат. Что до магистратуры, то она предполагает более узкую и глубокую специализацию, часто магистрант ориентируется на научно-исследовательскую или преподавательскую работу. Особо хочу подчеркнуть, что бакалавриат дает законченное высшее образование, и выпускник с дипломом бакалавра может претендовать на штатные должности, для которых, согласно существующей нормативно-правовой базе, предусмотрено законченное высшее образование. Разве это не преимущество?

Скептик. Для меня, Инноватор, и поныне неясно, требуют ли нормы «болонского процесса» перехода всех без исключений специальностей на двухуровневую систему образования? С трудом представляю себе, например, бакалавриат в медицинских вузах. А в военных учебных заведениях, как мы слышали, министр обороны приказом №1 отменил болонскую систему как таковую.

Инноватор. Военное образование имеет специфику, при этом болонский процесс строится на началах добровольности и ничего от своих участников, строго говоря, не требует. Его главная цель – прозрачность, сопоставимость, «понятность» существующих образовательных систем, возможность легкого «пересчета» одной системы на другую. Действительно, практика разных стран в данном отношении не совпадает. Например, в большинстве стран Европы медицинское образование сохраняет традиционную «одноуровневую» структуру, хотя в Великобритании существуют квалификации «бакалавр медицины», «бакалавр стоматологии», «бакалавр хирургии» и т.п. В настоящее время образовательные системы западноевропейских стран пока далеки от единообразия; насколько они сблизятся – покажет будущее. В любом случае, болонские документы постоянно подчеркивают, что национальное своеобразие образовательных систем – это общеевропейское богатство.

Ведущий. Последнее Ваше замечание имеет существенное значение для нашей дискуссии. Просит высказаться Радикал.

Радикал. Подозреваю, что за всей этой реформой кроится какой-то экономический расчет. Массово-поточный бакалавриат – это, похоже, путь экономии бюджета. Скорее всего за счет образования хотят закрыть текущие дыры.

Инноватор (Обращается к Радикалу). Подозрения в системе образования – не самое продуктивное начало. Радикал, лучше обратиться к реальностям. Тогда выяснится, что сектор платного высшего образования ненамного уступает бюджетному. Таким образом, прокламируемая экономия приобретает другое значение. Важно иное. Формируя, если угодно, триаду уровней, мы не можем упускать из вида типологию высшего профессионального образования. Я считал и продолжаю считать, что наряду с массовым высшим образованием должно существовать и элитное образование. Естественно, что массовое желательно иметь «дешевым», а вот на элитном образовании экономить нельзя. При этом массовое образование не должно идентифицироваться с неким образовательным Sekond hand. Оно просто отвечает массовому характеру проблем, которые должен решать обладатель соответствующего диплома. Не хочу, чтобы меня поняли так, что мы выстраиваем барьер между массовым и элитным образованием: образование всегда можно продолжить как по горизонтали, так и по вертикали.

Оптимист. Давайте все же реально оценивать наши бюджетные возможности. Давно пора проводить разумную селекцию.

Консерватор (Оптимисту). Вы хотите сказать, что надо идти по пути выборочного усекновения поголовья студентов-бюджетников. Но Вы ведь сами напекли сверх разумных пределов, особенно за деньги, бюджетников-гуманитариев – экономистов, кризисных менеджеров, юристов…

Инноватор. А что прикажете делать, Консерватор, если совсем недавно на платных местах училось в среднем вдвое больше студентов, чем на бюджетных, а по гуманитарным наукам, включая специальность «Экономика и управление» их было в пять раз больше. Молодым людям это нравится.

Консерватор (С некоторым огорчением). То-то министр и повторяет: «больше всего безработных именно среди юристов и экономистов. А потому контрольные цифры по укрупненным группам специальностей «Экономика и управление» и «Гуманитарные науки», включая юриспруденцию, нужно сокращать».

Скептик. Высшее руководство не устает напоминать, что стране не хватает высококвалифицированных кадров, особенно инженерного профиля.

Инноватор. С этим никто не спорит. Стране крайне необходимы специалисты сферы здравоохранения, физико-математических наук, космической отрасли, специалисты по радиотехнике, информационной безопасности, связи, геодезии, землеустройству, основам безопасной жизнедеятельности, защите окружающей среды. Именно поэтому бюджетный набор на них увеличится.

Критик. Ситуация с набором в аспирантуру складывается аналогично, с той лишь разницей, что здесь выдавливание гуманитариев из бюджетного поля идет еще более интенсивно. Контрольные цифры приема в аспирантуру практически не меняются. Однако количество аспирантов и докторантов-гуманитариев сокращается на десятки процентов. Регуляторная гильотина отсекает головы кадрам непрофильных специальностей, и первыми ее последствия ощутили аспиранты. Более того, в министерстве всерьез собираются привязать финансирование аспирантуры к научной работе вуза. И там, где таковой не окажется, аспирантура закроется.

Ведущий. Позвольте спросить: куда исчезло заочное обучение?

Оптимист. Охотно отвечу! Его аналог сегодня – очно-заочное обучение, можно сказать – вечернее на базе работающих профильников с привязкой, разумеется, к среднему профобразованию.

Скептик. Вы, Оптимист, забыли добавить, что заочное, также как и вечерняя формы обучения широко практиковались в советское время.

Оптимист. Да, конечно, в СССР были некоторые достижения в образовании. Но тогда не было таких инновационных форм, как, например, экстернат. Нам необходима новизна для преодоления демографического провала, выбивающего из сферы образования основных потребителей образовательных услуг.

Скептик (Оптимисту). В СССР был экстернат, но как исключительная форма под строгим министерским контролем. А совсем недавно действовали вузы, где экстерном учились до 70 тысяч человек. И это Вы считаете инновационной формой… Экстернат должен остаться только в исключительных случаях.

Оптимист. Позвольте обратить внимание присутствующих на то, что сокращение нормативных сроков обучения в высшей школе позволяет выпускникам раньше приобщаться к трудовой профессиональной деятельности, в чем заинтересованы и они сами, и общество.

Скептик. Следующим аргументом будет фраза: «Быстрый оборот образовательных циклов выгоден также, как и быстрый оборот капитала». Сколько раз приходилось слышать это в обоснование сокращенных сроков обучения.

Критик (Обращается к Оптимисту) Вы ведь понимаете, что это развращает молодежь, девальвирует ценность образования. Вы, кстати, ни разу не обмолвились, что думают об этом сами преподаватели и студенты?  По моим данным многие вузы проводили собственные замеры, хотя пока рано говорить о статистически достоверной картине. Исследования региональных вузов констатируют неприятие самой идеи сокращения сроков обучения; она не имеет достаточной поддержки среди преподавателей и студентов.
А вот социологические опросы в т.н. «инновационных» вузах, в той же Высшей школе экономики, показывают абсолютную поддержку любых минвузовских начинаний. Сторонники сокращения, если иметь в виду профессорско-преподавательский персонал, видят решение проблемы за счет распространения системы подготовки по программам бакалавриата (43% респондентов); увеличения доли самостоятельной работы в общем объеме часов (43%); организации более напряженного учебного процесса без изменения количества аудиторных часов (14%).

Консерватор. Итог таков, что российская высшая школа с переходом на «болонские рельсы» утратила свое своеобразие, свое отличие от других национальных образовательных систем, а отсюда и свою привлекательность?
Конечно неверно сводить своеобразие российской системы к «моноуровневой» подготовке. В действительности традиции российской высшей школы ценны фундаментальностью образования, принципом неразрывности образования и науки, наличием оригинальных научно-педагогических школ, здоровой консервативностью, сочетающейся с готовностью к инновациям. Ни одной из этих традиций не противоречат «болонские» принципы. Поэтому лучше всего оставить их в качестве декоративного украшения отечественной образовательной системы.

Инноватор (Обращается к Консерватору). Напомню Вам, что в советских технических вузах специализация проходила на пятом курсе. Выпускник, что было не редкостью, работал по другой специальности, затрачивал время и ресурсы на переучивание и адаптацию. Это только доказывает правомерность постановки вопроса о четырехгодичном фундаментальном образовании с последующим доучиванием по уже выбранной и освоенной специальности на соседней кафедре или даже на соседнем факультете. Четырех лет в вузе многим хватает для вполне успешной работы. А дополнить образование всегда можно, даже лучше, поработав какое-то время в своей области. В 23-24 года выпускник куда более осознанно и ответственно будет выбирать место для магистратуры.

Критик (Инноватору). Может быть это и правильно, но вдумайтесь, что уготовано нам знаменитым евро-проектом «Тюнинг» (Tuning project). В нем до 200 центрально-европейских вузов. Цель – определение точек референтной совместимости в ряде образовательных программ.
Первоначально изучалось содержание обучения предметных областей. Заявляли, что проект не ставит задачи унификации национальных систем в рамках Болонского процесса. Приоритетом объявили обеспечение прозрачности содержания образования, но затем добавили, что «стремятся достигнуть взаимопонимания между участниками Болонского процесса посредством согласования и установления соответствия инвариантных предметных областей, а также компетенций выпускников и других результатов обучения».
Получается, что под мягкой вывеской реализуется жесткая моноевропейская модель реформы, которая навязана и России, в том числе и техническим вузам. Поэтому неслучайно в актуальной повестке – вопросы технологической суверенности.

Оптимист (Критику). Вы напрасно беспокоитесь относительно Tuning project. Руководители европейского образования, с одной стороны, выражают сомнение в возможности реализации жесткой модели реформ для Европы. В тоже время они не исключают консенсуса по ряду позиций. Скажем, бинарная система (бакалавриат/магистратура) в дополнение к уже существующим системам, например, в Российской Федерации, ведет к увеличению количества уровней обучения.
Вы можете возразить: это входит в противоречие с усилиями по гармонизации образовательных структур. Как в таком случае быть? Конечно, можно прогнозировать сложности с разработкой сопоставимой системы зачетных единиц, их накоплением в процессе освоения образовательных программ, начиная с трехлетнего обучения до послевузовского уровня, и которые реализуются не в каждой стране-участнице Болонского процесса. Но проблема сочетаемости и сопоставимости образовательных систем демонстрирует важность сотрудничества и взаимодействия на национальном и европейском уровнях. Это самое главное!

Коммерсант. Гарантия наших перспектив, включая решение только что обозначенной проблемы, создание и поддержка Европейского пространства высшего образования (ЕВПО). Надо прилагать все возможные усилия по устранению барьеров, обновлению методов преподавания и обучения, и это будет способствовать развитию мобильности и тесного сотрудничества. Передовые вузы России давно занимаются согласованием содержания отдельных дисциплин, блоков, модулей. Взаимодействие европейских образовательных систем вызывает живой интерес у студентов. Их особенно интересует компетентностный подход, заложенный в методологию создания федеральных государственных образовательных стандартов.

Оптимист (Обращается к Ведущему). Документы Болонской системы легитимируют совместные степени, дают большую вариативность в квалификациях, т.е. в полученных специальностях. Ст. IV.8 Лиссабонской конвенции гласит: «В Сторонах, в которых доступ к высшему образованию может быть получен на основе нетрадиционных квалификаций, аналогичные квалификации, полученные в других Сторонах, оцениваются таким же образом как нетрадиционные квалификации, полученные в Стороне, в которой испрашивается признание». Это надо доводить до широких масс.

Скептик. Но почему надо было делать кальку с европейских (и то не везде существующих) степеней? Болонские активисты отвечают: «Наши специальности в дипломах непонятны европейским университетам и работодателям». Но, во-первых, специальности выпускников МФТИ, МГУ, ряда других вузов европейский работодатель всегда отлично разбирал – тому множество примеров работающих на Западе российских выпускников. Во-вторых, сколько специалистов, окончивших наши вузы, реально сталкиваются с европейским работодателем? Единицы. И в массе своей, это выпускники «престижных», западно-ориентированных ГУ-ВШЭ, РГГУ, Плехановской академии, которые давно и независимо от российской системы высшего образования интегрировались в европейский образовательный рынок.

Ведущий. Я бы хотел уточнить, какие образовательные программы нужны современной российской высшей школе. Насколько мне удалось выяснить, имеют место существенные различия в содержании и структуре профессиональных образовательных программ схожих специальностей (в общем объеме часов, их распределении по отдельным блокам дисциплин). Особенно заметна разница в блоке социально-гуманитарных дисциплин.

Радикал (Обращается к Ведущему). Можно задать вопрос госпоже N.

Ведущий. Пожалуйста.

Радикал (Обращается к госпоже N). Есть ли в ваших европейских вузах и учебных планах место для дополнительной квалификации.

Наблюдатель. Наши учебные программы, как и у Вас, включают перечни и содержание дисциплин, обеспечивают горизонтальную и вертикальную синхронизацию преподавания. Мы не «оттеняем» главные и дополнительные специализации, а смотрим на главное и дополнительное в учебных программах. Скажем, специализация «Преподаватель». У вас я знаю острый дефицит учителей начальной и средней школы. Так вот наши студенты оканчивает университет, потом поступает на дополнительную программу «преподаватель»; успешное ее окончание дает слушателю право претендовать на квалификацию «преподаватель». Мы не «раскручиваем» принятых у вас заработков, не набираем студентов на «социально-культурный сервис», «менеджмент» и «маркетинг». Платим преподавателям по 7-10 тыс. евро в месяц, не принуждая, тем самым, их заниматься бог весть чем.

Инноватор (Обращается к присутствующим). Позвольте возвратиться к вопросу об уровнях. Так вот, переход к близким или совпадающим двухуровневым программам и квалификациям высшего образования (бакалавр/магистр) не может решаться просто, в первую очередь, из-за существующих несовпадений в квалификационных структурах разных стран.
В Европе более 1 тыс. различных квалификаций высшего образования. Если ограничить рассмотрение только основными, наиболее распространенными, принятыми в каждой стране в качестве стандартных для уровней подготовки, близких к указанным в Болонской декларации (3-4 и 5 лет обучения), то этот список сократится до 100 квалификаций (в среднем по 3 или 4 для каждой европейской страны).
В России квалификационная структура включает бакалавриат, магистратуру, дипломированных специалистов; в США и Великобритании: бакалавр, магистр; в Германии традиционные квалификации: дипломированный специалист и магистр по гуманитарным направлениям. В последнее время происходят изменения в сторону унификации квалификационных структур стран-участниц Болонского процесса. Но, как показывает практика, вводимые квалификации, предписанные Декларацией, не заменяют собой давно существующих и зарекомендовавших себя квалификаций. По-видимому, предстоит длительный период сосуществования старых и новых квалификаций, как это имеет место, например, в Германии.

Оптимист. Другое решение этой проблемы европейское образовательное сообщество видит в разработке механизмов сопоставимости существующих в национальных образовательных системах квалификаций и квалификаций, предписанных Декларацией. Нам надо серьезно заниматься этой проблемой.

Ведущий (Обращается к Оптимисту). Что понимается под введением сравнимых, или как их называют сопоставимых квалификаций, и как обстоит с этим в России?

Оптимист. Попытаюсь ответить на Ваш вопрос. Продолжу то, о чем частично сказал Инноватор. В настоящее время ситуация такова, что в разных странах (иногда даже в пределах одной страны) квалификации, полученные выпускниками вузов, с трудом поддаются сравнению.
Так, в странах, где выпускники университетов или колледжей получает квалификацию «бакалавр» и «магистр», обычно не понимают, чему соответствует квалификация «дипломированный специалист». Что это? Лицо с законченным высшим образованием?
Министерство труда РФ запоздало с установлением номенклатурного перечня, определяющего круг должностей, для занятия которых достаточна квалификация «бакалавр». Да, были разъяснения, что обладатель диплома бакалавра вправе занимать должности, предполагающие наличие законченного высшего образования. Мы понимаем, что это болезненная проблема.

Скептик (Обращается к Ведущему). Новые тенденции налицо, все это видят. И то, что российская квалификационная структура имеет очевидные недостатки, замеченные, кстати, в Европе: отсутствие преемственности между различными уровнями подготовки, слабое обоснование концепции бакалавриата, только лишь ориентирующего выпускника на тот или иной вид профессиональной деятельности, преждевременное закрытие специалитета.

Критик (Скептику). Если когда-либо возродится специалитет, то бакалавриат зависнет между ним и научно-исследовательской работой в магистратуре, станет промежуточной ступенью при получении высшего профессионального образования и потеряет свой самостоятельный образовательный статус.

Радикал. А что руководство? Похоже оно на это не рассчитывало. Задача иная – каленым железом выжечь советский специалитет. Поскольку в отраслях хозяйства РФ статусы бакалавра и магистра в квалификационном плане ясно не определены, то утрачивается и мотивационный аспект в этих формах обучения. Экспертные опросы выпускников показывают, что рынок труда по большому счету не готов к трудоустройству бакалавров. Работодатели при приеме на работу бакалавров выражают сомнение в их профессиональной подготовке.

Критик (Радикалу). Коллега! Социологические исследования однозначны: наибольшие затруднения при ответе на вопрос о двухуровневой системе испытывают преподаватели технических дисциплин, а наименьшие – юридических. Это еще раз подтверждает, что двухуровневой системе обучения не хватает укорененной практики, она не востребована экономикой, отторгнута значительной частью образовательного сообщества.

Ведущий (Обращается к присутствующим). Как-то в стороне нашей дискуссии остается главное действующее лицо – студент.

Консерватор. Студент в этой системе – чрезвычайно ответственное лицо, имеющее право на выбор, право на ошибку, несущее ответственность за все плюсы и минусы. А у нас получается так: 70% всех курсов определяют свыше, 30% – могут выбирать студенты. Если читать болонскую документацию, то все должно быть наоборот: 70% – по свободному выбору, 30% – обязательные предметы. Но психологически ни студенты, ни преподаватели к этому не готовы. Программы обучения в обязательном порядке требуют, чтобы студенты изучали то, что определит министерство. А студенты пока не могут и, наверное, еще не готовы выбирать то, что им понадобится в будущем. Они, извините, пьянеют от такой свободы.

Скептик. По моему мнению реалии российского образования таковы, что входят в системные противоречия с Болонским проектом.
Первое противоречие заключено во взаимодействии образования и рынка. Поспешно введенная двухуровневая система мало пересекается с реальным рынком; работодатели не верят этим квалификациям, что создает проблемы в трудоустройстве. Внедрение «болонской» идеологии в понимание квалификаций затрагивает не только изменение сознания педагогической общественности и общественного мнения, но и концептуальные принципы работы правительственных структур.
Второе противоречие лежит во взаимоотношениях образования и науки. Получение ученой степени «кандидат наук» и тем более «доктор наук» в России не означает продолжения образования; оно соответствует переходу на качественно новый уровень, позволяющий осуществлять самостоятельную научную деятельность. В «болонской» парадигме происходит утопичное слияние образования и науки. Вуз рассматривается как центр научных исследований, где студенты не только учатся, но осуществляют под руководством преподавателей реально значимую научную деятельность. В связи с этим получение ученой степени предлагается рассматривать как продолжение образовательной деятельности.
Но в таком случае в нагрузке преподавателя возрастает доля научной работы, повышаются требования к защитам дипломных и диссертаций, изменяются формы и методы обучения (увеличивается количество часов на самостоятельную работу у студентов и на консультации у преподавателей), ужесточаются селективные функции высшего образования.

Критик. Стратеги отечественного образования полагают, что бакалавры на рынке труда должны составлять от 70 до 80% всех выпускников. В Европе такого рода планы можно считать провальными. Наш работодатель тоже не стремится считать бакалавров знатоками своей специальности. Откуда тогда оптимизм? А кто останется в магистратуре? Это будут определять посредством конкурсов, олимпиад, да разных шоу. Что до остальных, то им придется учиться в магистратуре за деньги. Вот и весь сказ о доступном образовании.
Добавлю, что принятое соотношение бакалавров и магистрантов с урезанием базовых учебных планов и оттеснением научного руководства в пространство магистратуры неизбежно ведет к резкому сокращению профессорско-преподавательского состава.
Всем знакома эта «оптимизация», за этим логически следует развал научных школ. Как тут не вспомнить, что еще 10 лет назад, в 2009 году, первой ступенью вузовской подготовки  считался бакалавриат со сроком обучения в очной форме 4 года (это ведь был итог борьбы научно-педагогического сообщества с чиновничеством, ибо вначале планировался 3-летний вариант бакалавриата). Бакалавр, предполагалось, будет специалистом «широкого профиля»; количество направлений подготовки предполагалось сократить до 60-100. А специалитет Фурсенко сохранял «по 63 направлениям и дополнительно по 49 по предложениям силовых ведомств» (из 530 действующих направлений подготовки).
Специалитет тогда сохраняли по специальностям лечебное дело, судебная экспертиза, правоохранительная деятельность, геодезия, ряд специальностей в искусстве, информационной безопасности. Этот перечень, кстати, показывает, что российские власти тогда опасались введения двухуровневой системы в жизненно важных для них отраслях. Это о многом говорит.

Скептик (Критику). Спасибо, коллега! Вы многое нам прояснили. Власти упустили возможность оставить бакалавриат и магистратуру только в ведущих вузах – федеральных и исследовательских университетах. А еще была возможность трансформировать вузовские филиалы в техникумы и колледжи. Кстати, на местах поначалу так и расценили этот закон, начали подготовку к переходу в привычный статус.

Инноватор. Мы, уважаемые оппоненты, этот излом помним, впрочем как и последовавшее тогда заявление министра: «из общего числа действующих в стране институтов и университетов должно остаться не более 15-20%, статус университета, который сегодня носят 500 российских вузов, со временем может остаться максимум у полусотни вузов». Действительно, министерство намерено решить проблему «посредственных» учебных заведений и стимулировать среднетехническое образование.

Скептик (Инноватору). А мы помним и то, что национально-ориентированные эксперты назвали этот подход провальным, предупреждали, что удар придется на основные вузы страны, и что такое решение серьезно ослабит российское образование. Что тогда, в 2008 году, говорил А.А. Фурсенко: «Сегодня в России порядка тысячи вузов. Реально конкурентоспособными среди них могут быть порядка 150, сильных – 15-20. Остальные вузы должны стать филиалами университетов, преобразоваться в средне-профессиональные учебные заведения или вообще закрыться. «Университет – это высокое звание. И я думаю, что в стране должно быть не полтысячи университетов, а 20-30, максимум 50».

Консерватор. Я склонен поддержать А.А. Фурсенко в той части его интервью, когда он заявил: «У нас был опыт Советского Союза, тогда университетов было считанное количество. Зато каждый знал, что университет – это высший класс и за ним стоят научные школы, выдающиеся преподаватели, профессора и очень хорошее качество подготовки студентов». 
Что у нас сейчас? Сейчас 29 национальных университетов, 9 классических, несколько федеральных, сеть опорных, а еще сетевые университеты.

Скептик. Исправить сложившуюся ситуацию вполне возможно и для этого вовсе не нужно сокращать вузы – достаточно пересмотреть структуру образования. В основе предложений министерства на сокращение отсутствует какая-либо основа и проработка. Аппарат оказался оторванным от реалий, все проводится по методу простых решений, которые в большинстве своем являются абсурдными. Надо шире использовать практику приема в политехнические, радиотехнические и другие вузы ребят по собеседованию. Учащиеся получают техническое образование, причем, если человек не может продолжать учебу, он выпускается как «начинающий специалист» с правом через какое-то время повысить образование. Эта технология известна в Европе, в ту же Сорбонну ежегодно поступают 5 тысяч человек, а после первого курса продолжают учебу не более 150 человек. И у них нет недостатка в студентах технологического профиля.

Консерватор. Надо было действовать иначе, и не кидаться без оглядки в омут «болонской системы». Можно было вступить в него практически без реформирования системы высшего образования. Ранее, окончив среднюю школу (10 классов), советский молодой человек поступал в техникум на 3 года, после чего имел право перевода на 3-й курс профильного вуза. Студент техникума при этом получал не только общие гуманитарные или технические знания, но и конкретную профессию. Более того, в СССР существовало понятие «неполное высшее образование» (три года вуза), имевшее официальный статус и признававшееся работодателями. Почему же нельзя было приравнять наше неполное высшее к бакалавру? А специалиста к магистру?

Ведущий.А вот и Студент. Ему слово.

Студент. Спасибо за приглашение. Мы, молодежь, конечно задумываемся: «А нужно ли тебе высшее образование в жизни?». Как рассказывают, в 1990-е годы его получали все подряд кому не лень.
Конечно надо было как-то отбиться от армии.
С другой стороны, не престижно жить без «корочки». Да, понятно - стереотип, что только высшее образование позволит жить нормальной жизнью, а если нет – то с рассветом на завод, вечером – водка, жена, дети-сорванцы и вообще жизнь не удалась. По этой причине от каждого работника требовали корочку на мало-мальски приличную позицию.
Третья причина самая интересная – незнание того, чего хочешь от жизни. Согласитесь, сейчас не принято «искать себя», пробовать, пытаться разобраться. Процентов 80-90 людей работают не потому, что им нравится делать то, что они делают, а потому что банально нужны деньги.
Поэтому у нас и не принято «любить работу». Работа может нравиться, но искренне вкладываться в нее большинство не готово. Ибо не любят искренне работать. Отсюда, в том числе, коррупция, низкое качество продукции, желание стать начальником и урвать «бабла», меньше делать – больше получать.
Все это приводит к тому, что высшее образование люди получают «на всякий случай», а не по призванию. В принципе все было бы ничего, но отмеченные факторы сказываются на качестве образования даже для тех, кто хочет учиться, кто выбрал образование и последующую работу по этой специальности своим призванием. А в целом вузы переполнены теми, кому эта учеба на фиг не нужна.


























Разговор второй.
АСИНХРОННОСТЬ КАК ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ: ДИФФУЗИЯ КОЛЛЕКТИВИЗМА

Оптимист. Мне иногда кажется, что Болонский процесс – это своего рода цветник, требующий тщательного ухода и внимания, участок, где необходимы тщательность и трудолюбие, фантазия и упорство, где надо учитывать особенности, традиции. С цветами нельзя обращаться одинаково, здесь требуется индивидуальный подход, эксперименты. Цветы, что люди… Извините, я высказался первым, вместо Ведущего.

Ведущий. Если уж Вы используете образ цветника, то вправе спросить Вас о палитре красок, средств, приемов, необходимых для поддержания этой гармонии.

Инноватор. Реализация принципов Болонского соглашения действительно выявила широкую палитру – модульность, тьютеринговые обязательства, синхронизация и многое другое. Все это проблемы практического плана.

Скептик (Обращается к Оптимисту). В Вашем болонском цветнике самый заметный экземпляр «асинхронная организация образовательного процесса». Проясните нам суть этой асинхронности.   

Оптимист (Скептику). Асинхронность – это сложная системность. Здесь кредитный формат, надпредметные и предметные модули, рейтинговые технологии, современные измерительные и оценочные процедуры. Если об особенностях асинхронной организации, то это различный формат учебных планов, индивидуальные образовательные траектории, служба тьюторов, оценка трудозатрат в системе зачетных единиц (кредитов).
В Европе давно признали, что асинхронная организация обеспечивает студентам свободу выбора дисциплин, последовательность их изучения. Каждый учащийся имеет возможность формировать собственную образовательную траекторию.

Инноватор (Ведущему). Позвольте продолжить выступление Оптимиста. Мы просто обязаны ввести асинхронное образование, поскольку прежняя групповая система загоняла в тупик; обучали без оглядок на интересы и пожелания. Только сейчас студент получил, наконец, возможность выбрать свою собственную траекторию обучения, собственный учебный план.

Скептик (Инноватору). А Вы не задумывались, если число студентов вуза 15-20 тыс. человек, то столько нужно индивидуальных образовательных траекторий. Тут и до угрозы нервного расстройства недалеко.

Инноватор. Скептик, принципиально с этим не согласен! Все это не так сложно, как кажется. Да, будет дополнительная нагрузка на преподавателя, и средств пока выделяется мало. Не скрою, асинхронное обучение – сложная задача. В высшей школе все так просто не изменишь. Под новую систему нужно переучивать всех преподавателей. Специально для Вас, Скептик, скажу, что асинхронность не является антиподом фундаментальности. Асинхронность предполагает фундаментальность как амбивалентную категорию – профессионализация по выбору и общепрофессиональная подготовка в разрезе направления. Отсюда – линии связи с рынком труда и работодателями как стратегическими партнерами, с одной стороны, и практической профессионализацией, с другой стороны, касается ли это аспирантуры, либо исследовательских и проектных мест в междисциплинарных разработках.

Скептик (Обращается к присутствующим). Уважаемые дискутанты! Вы ведь не будете возражать, что для асинхронного обучения необходимы материально-технические и кадровые предпосылки, сложившаяся система научного руководства студентами, развитая сеть спецкурсов, наличие в учебных планах широкого спектра дисциплин по выбору. Такие условия, есть далеко не в каждом вузе. Но Инноватор об этом ничего не говорит.

Коммерсант. (Ведущему). Позвольте небольшое разъяснение. Асинхронность невозможна без поддержки. Прежде всего, в плане информации для студента, доступе к открытым базам данных. Если иметь в виду программы и учебные комплексы, то важен стандартный набор: название, количество часов, пояснительная записка (предъявляемые требования), фамилия преподавателя и его помощников; виды учебной деятельности. Это все – простые инструменты, и они помогают студенту ориентироваться, выбирать нужные элективные курсы, спецкурсы. Студент должен знать, где можно получить кредиты, какой курс, какая дисциплина.

Ведущий. Просит слова госпожа N, которая, надеюсь, поделится своим видением «асинхронного измерения» образовательного процесса в России.

Наблюдатель. Мы у себя в Евросоюзе видим Ваши трудности. С помощью университета и групп поддержки Вы могли бы преобразовать старый багаж в новое знание, обрести новые навыки. Здесь важны методы преподавания, которые побуждают студента искать материал, обращаться к преподавателю с вопросами. Необходима обратная связь со студентами. Надо снимать «зажатость», провоцировать студенческие вопросы. Ведь они получили самостоятельность, свободу. Помогите сформировать им «образовательный путь», подскажите, что нужно делать. Вы ведь это умеете.

Скептик. А не подскажет ли госпожа из Брюсселя, что делать в условиях тотального неприятия «асинхронной буки»

Оптимист (Скептику). Могу Вам дать простой совет. Как можно быстрее разрезайте пуповину, ведущую к советским педагогическим оковам. Это первое. Постарайтесь навсегда забыть, что есть «часы», «потоки» и стабильное расписание. Это второе. Все это из области конструктивистских экспериментов столетней давности.

Наблюдатель. Спасибо Оптимист! Добавлю, что всегда полезно обращаться к проверенной методологии. А вот как ее внедрять – это вопрос. Есть проблемное и проектное обучение, есть поисковое обучение, обучение на практическом опыте, обучение на компетенциях, с помощью интернета, но есть еще управляемое самостоятельное обучение.
Преподаватель сегодня – модератор, дизайнер контекста обучения, он фокусирует актуально-значимое, отсекает инволюционно-советское. Он помощник в социальных, междисциплинарных компетенциях.
Взять проблемное обучение. Что оно означает, какова здесь миссия преподавателя? Понятно, что это постановка проблемы, анализ вариантов, извлечение «новизны», активность студентов, их инициатива, междисциплинарный подход, взаимное сотрудничество.
Или проектное обучение. Принцип тот же. Все сфокусировано на одном человеке. Студенты работают в команде, каждый ответственен, но требуется структуризация. План – да! Но это не единый процесс, а связи процессов. Шесть фаз развития. В рамках каждой – выполнение заданий и поведение преподавателя. Что зависит от преподавателя? Только объем и цели. Преподаватель всего лишь советник, стимулятор мыслей студентов, движущая сила. С одной стороны, оценивает, с другой стороны, подталкивает к самооценке. Это способствует конструктивному мышлению и знанию. Студент, таким образом, уходит от фактического знания к знанию, которое приобретается методологическим путем.

Критик (Обращается к Наблюдателю). Такое впечатление, что Вы, госпожа N, цитируете известного советского педагога И. Лернера, специалиста по проблемному обучению. Воспроизводите едва ли не постранично. Но причем здесь Европа и «болонский процесс»? Это ведь было и до 1990-х гг., сохраняется и сейчас.

Оптимист. Если позволит Ведущий, я добавлю к тому, что сказала Наблюдатель. В основе открытого образования лежат информатизация и внедрение дистанционных технологий обучения. Они получили широкое распространение во всем мире. Так, в США в системе дистанционного обучения походят обучение миллионы людей. В России к это форме образования обратились десятки вузов.

Скептик (Обращается к Наблюдателю). Позвольте обратиться к Вам еще с одним вопросом. Понятия «сущностные знания» и «системные знания», соотносимые с методологической культурой, присутствуют ли они в системе управляемого самостоятельного обучения? Какое место в целях образования в данном формате занимает методологическое знание студентов?

Наблюдатель (Несколько растерянно). Сложные Вы в России задаете вопросы, у нас все проще. Могу ответить так, что если это целевая позиция, можно сказать «цель» – это одно, а если это Интернет – то это иное, относящееся к области поддержки.

Ведущий. К нашей дискуссии присоединяется заместитель декана факультета. Он давно просит слова.

Зам. декана по учебной работе. Сказанное Наблюдателем интересно, но мы считаем, что асинхронный процесс может быть реализован только на старших курсах; младшие не готовы к свободе и самостоятельности. К тому же контингент студентов надо формировать исходя из нормативов специализаций, и нам трудно углублять эту специализацию по мере обретения студентами свобод. Так, у нас на третьем курсе могут быть не 2-3, а все 5-7 специализаций, но как прикажите их «вмонтировать» в учебный процесс? Люди пока психологически не готовы к этому. А что делать преподавателям, к которым не записался ни один студент, зато к другому записались все 25. Как быть с материально-техническим обеспечением учебного процесса? Кроме того, на стадии экспериментов надо не разрушать, а сохранить прежнюю структуру – выпускающие кафедры. Нужен постоянный научный руководитель, выбор преподавателя – это ведь выбор курса, каковы здесь критерии?

Критик (Обращается к Оптимисту). Кроме того неясно, что Вы имели в виду, когда говорили о надпредметных и предметных модулях, и вообще что понимать под модульным принципом построения образовательной программы?

Оптимист. Уважаемый Критик! Понятие «модуль» не является собственно «болонским», его использовали и прежде. Это понятие имеет различную интерпретацию, но чаще, начиная с 1990-х гг. его применяют к программам, которые учитывают болонские принципы, например, автономность вузов, или индивидуализация обучения. Я думаю, что под модулем следует понимать блок дисциплин, образующих определенную целостность в составе программы, и которые могут расцениваться как логическая подструктура внутри общей структуры программы. Мера самостоятельности образовательного модуля определяется его тематическими границами.
Модулю отвечает определенная сумма зачетных единиц (кредитов), он предполагает контроль знаний и умений с соответствующей отчетностью. Модульная конструкция особенно эффективна для междисциплинарных программ. 

Критик. У меня другое мнение. Количество и объем модулей должны быть обусловлены логикой курса. Модуль – часть материала, которая имеет образовательную ценность, в нем заложен, как Вы говорите и компетентностный подход. Модуль формируется для того, чтобы в будущем провести рубежный контроль. Например, три модуля в семестре для двух рубежных срезов.

Консерватор. Что до модулей, то их может быть сколько угодно. У себя на кафедре мы вынужденно называем модулями параграфы, разделы учебных комплексов, главы учебников, монографии потому, что это «модно» и этого требует начальство: комиссии только и проверяют наличие кредито-модульного формата. А выделять надо только учебные модули – относительно самостоятельные блоки учебной дисциплины, включающие формулировку цели; проблемное изложение материала; проектное задание; тест рубежного контроля.

Инноватор (Обращается к Консерватору). Понимаю Ваши сложности. Действительно для концепции «модуляции» не существует единого документа (стандарта, справочника пользователя, основных характеристик и т.д.), поясняющего толкование этого термина. Отсюда – множество интерпретаций «модулей».
Встречаются, в том числе и в отчетности вузов, самые разные трактовки – лекция-модуль, семинар-модуль, глава-модуль. Но это и системность, например, учебный блок дисциплин или курсов, чаще всего в течение одного семестра. Существуют модульные программы обучения, в которой учебный план разделяется на ряд примерно одинаковых по размеру сегментов.
Да, модуляция учебных планов, особенно на уровне бакалавриата, встречает затруднения. В этом случае учебные планы имеют тенденцию к более жесткой структуризации по сравнению с традиционной одноцикловой системой и требуют большого числа обязательных дисциплин и контактных часов с преподавателем. Общая проблема в рамках отдельного вуза или факультета — это достигнуть внутреннего согласия о том, что такое модуляция и как должен выглядеть модуль. Думаю, что все это – издержки роста.

Ведущий. Представляю Вам, коллеги, рядового работника образования. Давайте послушаем, что думают на местах.

Работник деканата. Уважаемые коллеги! Кафедры «выдают» нам по 3-4 курса, но ФГОСы предлагают большие перечни специализаций. Что выбрать? По логике нужен тьютор, который поможет студенту подобрать необходимый пакет. Но кто будет оплачивать тьютора, где деньги, если декан днями сидит над списками сокращения сотрудников. Другой вопрос – расписание. Оно «завязано» на аудиторный фонд, но где эти аудитории? Где новые корпуса, где оборудование? Ничего этого нет, и не предвидится.
Сказали: «Денег нет, но Вы держитесь». Приходится даже элективы на 1-ом курсе ставить на поток, комбинировать. Но это только 1-й курс, а что дальше? «Задыхаемся» с индивидуальными планами, ими занимаются исключительно энтузиасты.
Слышал, что в европейских вузах на тьютора приходится 5-7 студентов, красивая жизнь, Европа…. У нас тьюторы – работницы деканата. А еще нагрузка, преподаватели спрашивают, например, сколько кредитов должно быть на ставку, полставки, 0,8 или 0,16 ставки.

Ведущий. Сегодня часто упоминали индивидуальные образовательные траектории. Что означает данная инновация, в чем здесь новизна? Прошу Вас, Оптимист.

Оптимист. Индивидуализация траекторий обучения студентов предполагает нивелирование жестких рамок имеющихся специализаций и моделирование учебного плана, исходя из интеллектуальных потребностей конкретного обучающегося. Движение по собственному образовательному пути предполагает свободное перемещение студента из одной академической группы в другую в рамках изучения той или иной дисциплины.

Радикал (Несколько возбужденно). Оптимист, Вы себе противоречите, ведь совсем недавно заявляли о падении общеобразовательного уровня абитуриентов и студентов младших курсов. Не секрет, что часть студентов, выступая на семинарах, читают тексты по слогам. Прокламируемая свобода и призывы двигаться по собственному образовательному пути будут усиливать образовательно-нравственную деградацию. 

Коммерсант (Радикалу). Товарищ из прошлого! Поймите, жизненно необходима унификация. Без нее ни с мобильностью, ни с самостоятельной работой ничего не получится. Будем лишь накручивать нагрузку, а ведь физики хотят быть психологами, ботаники – журналистами, востоковеды – экономистами. Поэтому необходима реальная мобильность. Следует сосредоточиться на выделении смысло-содержащих групп, подпадающих под унификацию, а также на выделении кластеров, исходя из профилей специальностей. Чем больше наберем образовательных траекторий, тем острее будет наша интеллектуальная заточка.

Ведущий (Обращается к Инноватору). В ходе дискуссий прозвучал новый термин – тьютеринг. Что он означает, мне приходилось встречать его разные трактовки. Вам слово.

Инноватор. Тьютеринг – один из «китов» общеевропейской Болонской системы. Сейчас появляются все новые субкультуры в российской образовательной среде. Тьютеринг – одна из них. Подходы и модели здесь разные, каждый вуз должен разрабатывать и воплощать собственную модель. Место базирования службы тьюторов – факультет, а сам тьютор, как выразились бы советские ортодоксы, – застрельщик учебно-методической работы. Мы интенсивно движемся к тому, что тьютор будет одной из штатных единиц факультета, это будет профессия. Пока, что это не профессия, а функция. Чтобы эта функция пошла в рост надо немного «размять» сознание руководителей структурных подразделений. Пора готовить инсайдеров по тьютерингу.

Ведущий. Коллеги! Предлагаю послушать мнение специалиста по «тьютерингу». Итак, слово госпоже N.

Наблюдатель. Спасибо. Тьютинг, или тьютеринг, следует выстраивать как иерархию, в основании которой преподавательский состав, включая их помощников, технических секретарей. Тьютинг нельзя размывать. Тьютор прежде всего научный наставник, научный руководитель, нельзя на него, как Вы часто выражаетесь, «навешивать» функции воспитателя. Так было в советской системе, при СССР.

Оптимист. Согласен с Наблюдателем. Есть разный опыт тьютеринга, его надо осмысливать, обобщать, проводить обучающие семинары, тренинги. Поощрять инноваторов, освобождаться от тех, кто не идет в ногу со временем. Издавать путеводители по специальностям, заранее продумав, конечно, идеологию таких путеводителей.

Критик (Оптимисту). Лично я допускаю, что навязываемый Вами образ тьютора – не более чем соединение в одном лице научного руководителя, преподавателя и наставника. Такого института раньше не было. В чем его польза, и зачем размывать то, что оправдывало себя в течение десятилетий.

Оптимист (Критику). Тьютор – не коммунистический партприкрепленный, но это и не преподаватель. Это более относится к технологии, повседневному обеспечению нормальной образовательной среды. Тьютор должен хорошо знать учебные планы своего и других факультетов, понимать, что такое образовательный процесс, помогать студентам, беспокоится относительно трудоустройства выпускников. Преподаватель (особенно в инновационных вузах) с тьюторскими обязанностями не справится. Есть академические консультации, а есть ведь консультации по карьере.

Коммерсант. В добавление к тому, что сказал Оптимист. Надо различать как технический, так и профессиональный тьютеринг. А еще лучше готовить тьюторов в специализированных учебных заведениях. Процесс укоренения нового института правда замедлится, но зато повысится качество.

Критик (Коммерсанту). Разумеется в специализированных заведениях на иностранные гранты. А как прикажете устанавливать количество часов для новоиспеченных тьюторов, как платить, как соотносить с объемом т.н. компетенций?

Оптимист (Несколько обреченно). Нашим оппонентам повсюду мерещатся иностранные гранты. Лучше сосредоточились бы на реализации программ по тьютерингу, предложенных министерством. Как раз сейчас разрабатываются программы внедрения компетенций, связанных с тьютерингом.

Ведущий. Позвонила по WhatsApp слушательница курсов повышения квалификации. Просит учесть ее мнение о тьюторах и индивидуальных траекториях. - «Я правильно Вас понял?» Предоставляю ей слово.

Слушательница. Нам на курсах объяснили, что сейчас в моде форсайт-проект «Образование-2035» с модельным рядом: оценка личности, персональный рейтинг, свобода выбора, компенсация семейных ценностей. А еще, если правильно произношу, – тьютеринг.
У себя на собрании мы решили, что надо исходить из системо-деятельностного подхода. Ведь есть выборка, вариативность, каждая слушательница выбирает того тьютора, кого хочет, кто больше нравится и подходит.
Индивидуальные траектории – это романтично. И действительно, как женщине обходиться без тьютора? Так что слушательницы наши, и я в их числе, поддерживаем это начинание.

Инноватор (Смущенно). Да, что же, конечно, всякое бывает…. Но тьютеринг – как бы то ни было остается поддержкой, одновременно – это обратная связь, но главное – это формат общения, не допускающий технологии простых вопросов-ответов. Эффект тьютеринга возможен только в сложившейся системе. Полезные формы тьютеринга – бюро поддержки, например, с курсами «Управление временем», «Написание магистерской диссертации» и т.п.; медико-психологические бюро, консультативные центры. При этом обратная связь не должна восприниматься как оценка. Обратная связь – форма поддержки, причем поддержка должна быть строго индивидуальной, конкретной в конкретной ситуации.

Критик (Обращается к присутствующим). У студента есть научный руководитель. Это есть и тьютор, и главный путеводитель. Он – наставник, рекомендует, рассказывает, нацеливает, предостерегает. Он первым подскажет, что нужно сделать, как найти литературу, поможет в поисках необходимых сайтов.

Консерватор. Студент нуждается не в тьюторе, а, скажем так, в «невидимой руке», указывающие верные жизненные ориентиры. А это невозможно без стратегии воспитательной работы, помогающей студентам адаптироваться к сложным современным условиям, осознавать мотивы профессионального и личностного развития. В этом как раз ключевую роль могут и должны играть кураторы.

Оптимист Консерватор, как Вы себе представляете функции куратора сегодня, в новых условиях российской высшей школы, что он может и должен делать?

Консерватор. У меня на этот счет принципиальные замечания. Куратор, а не тьютор призван оказать студентам первую поддержку. Болонские реальности вынужденно ставят задачи воспитательной работы в вузе и, как следствие, перед кураторами. Имею в виду консультации, в частности в вопросах модульной и кредитной систем. А учитывая пассивность наших студентов, куратор обязан информировать их об омутах «болонского пути», прояснять, что называется, перспективы самостоятельного выбора предметов и собственного обучения.
Считается, что в Европе есть стимулы ответственного отношения студентов к выбору специальностей, у нас пока их нет. Наш студент ясно не представляет себе характер будущей профессиональной деятельности. На какие предметы обратить внимание? Здесь и должен помочь куратор, однако его помощь будет эффективной лишь в системе воспитательной работы, которая пока во многих вузах еще только формируется.
Естественно из разнообразных моделей кураторства более востребована модель активного взаимодействия, когда куратор находится в постоянном творческом союзе со студентами, поощряет инициативу, легко схватывает изменения в психологическом климате группы и, что очень важно, гибко реагирует на эти изменения.
Эта модель предполагает стиль дружеского взаимодействия с сохранением ролевой дистанции. Следствием становится то, что возникающие педагогические и этические проблемы решаются совместными усилиями.

Оптимист. Частично согласен с Вами, но хочу внести принципиальное замечание. Кураторство являлось в прошлом неплохой и, при правильной организации, эффективной системой взаимодействия преподавателей и студентов. В свое время она позволяла решать многие задачи, в том числе оказывать студентам помощь в учебе и в решении других проблем, передавать молодежи жизненный опыт, знания, традиции, оказывать определенное воздействие на их мировоззрение и поведение. В современных условиях этот институт претерпевает изменения. Само кураторство трансформируется в тьютерство как один из способов ускорения интеграции российского образования в мировое пространство.

Радикал (Обращается к присутствующим). Господа! Вспомните слова Г. В. Плеханова, что нельзя «смеяться над всякой «музыкой будущего». «Тьютеринг» – мелодия будущего, но не настоящего. По мне, так это отвлекающий маневр, дымовая завеса, призванная скрыть рост нагрузки и искусственно создаваемую конкуренцию в коллективах кафедр и подразделениях. Преподавателей сталкивают друг с другом, в этом и состоит смысл тьютеринго-болонской системы. Хотят развалить Россию в ее основном ядре – образовании, уволить лишних, а точнее неугодных преподавателей.

Коммерсант (Обращается к Радикалу). Ваше сознание видит в действительности только те элементы, которые якобы способствуют подрыву существующего порядка. А на вопрос как быть с лишними преподавателями Вы правильно ответили – увольнять! Увольнять и увольнять! Так делают во всем мире. Если у преподавателя нет студентов – это проблема преподавателя, особенно тех из них, кто придерживается левых или промонархических взглядов.

Критик (Обращается к Инноватору). Слушая Вашего коллегу Коммерсанта понятно, какое будущее он и его единомышленники готовят российскому образованию и не только. Но в таком случае, что Вы можете сказать о стимулах, которые сегодня способен предложить вуз?

Инноватор. На этот вопрос, Критик, ответить нетрудно. Эти стимулы проистекают из синхронизации с болонскими начертаниями, управляемым самостоятельным обучением. Кроме того, надо заниматься научными исследованиями, вести воспитательную работу, добросовестно выполнять свои служебные обязанности. Да, у нас, в российских вузах, рынки труда для профессорско-преподавательского состава характеризуются высокой степенью закрытости, в отличие от Западной Европы, США или Китая. Там, напротив, высокая степень информативной открытости и требования к кандидатам, там все шире и разнообразнее, чем у нас. Как правило, кроме документов, подтверждающих уровень образования и ученую степень, требуется подтверждение опыта преподавания, активности и результативности научно-исследовательской работы. Немаловажное значение для кандидатов имеет известность и хорошая репутация в научных кругах, ориентация на внешнюю кооперацию – международную и реальный сектор экономики.
Добавлю, что закрытость российских вузов для притока в них научно-педагогических кадров из внешней среды снижает конкуренцию среди преподавателей, снижает побудительные стимулы к повышению ими уровня квалификации, приток новых идей, инструментов и т.п. Фактически создаются замкнутые вузовские анклавы, в которых выпускники остаются выпускниками на всю оставшуюся жизнь, не работая на производстве, в других вузах и т.д.
Открытый процесс поиска и конкурсного отбора преподавателей – важный фактор развития, это способ повышения входного контроля и обновления кадрового потенциала вузов. Это не означает, что вузы не должны ценить своих преподавателей, менять их на «чужаков» по сиюминутной потребности, создавать условия нестабильности и т.д. Но намеренно поддерживая закрытость системы, невозможно говорить о ее развитии и конкурентоспособности в быстро меняющейся внешней среде.

Ведущий. Просит слова наблюдатель от Евросоюза. Пожалуйста, госпожа N.

Наблюдатель. Спасибо! Мы думаем, что мероприятия по поддержке преподавательского потенциала нельзя сводить к повышению зарплаты как стимулу. Зарплата в вузах России, как я слышала, и так высокая, может быть немного ниже, чем у нас в Европе, но достаточная для существования. Главное сейчас – оказание методической помощи, реальная оценка качества преподавательского корпуса, поддержка карьерных импульсов молодежи.

Инноватор. Правильно, госпожа N. Болонское сознание нельзя втиснуть зарплатой что штыком или прикладом! Если затронута проблема зарплаты, то скажу, что есть отечественные и зарубежные гранты, различные фонды образовательных инноваций, стипендии молодым исследователям, именные сертификаты видным ученым и т.д. В конце концов есть малые предприятия при вузах. Есть бизнес, который нуждается в помощи науки. Так что зарплата – не самая главная на сегодня проблема.
Надо поддерживать качество через конкуренцию, конкурсы, фестивали среди преподавателей и по достоинству поощрять победителей. Ценные идеи всегда оплачивались и будут оплачиваться. Не следует, правда, забывать о том, что Россия, как и весь мир, переживает фазу финансового кризиса. С другой стороны, мы в рыночной стихии, надо уметь зарабатывать, а рынок всех поставит на место. «Рынок, – как говорил незабвенный Е.Т. Гайдар, всех накормит, напоит и воздаст по заслугам»

Радикал (Громко). А да! Все идет по Гайдару. Рынок до отвала накормил Россию онко-пальмовым маслом, напоил «боярышником» и воздал по заслугам императорскому и советскому педагогическому опыту.

Критик. А пока нищие преподаватели вынуждены работать одновременно в трех-четырех местах, чтобы свести концы с концами, да расплатиться по кредитам и ипотекам.
При этом все понимают, что сокращение профессорско-преподавательского состава есть следствие метастазов «болонского процесса». Правда, на Западе профессор проводит гораздо меньше аудиторных занятий и больше оплаченных его жалованием консультаций. Однако наше министерство убеждено, что количество рабочих аудиторных часов преподавателей должно в ходе реформы не только сохраняться, но и увеличиваться.
Проведению этой мысли в жизнь способствует новая система оплаты труда взамен тарифной сетки, как и переход на нормативно-подушевое финансирование. Возможность самостоятельного распределения части государственных средств руководством вуза совместно с профсоюзом, вместе с уменьшающимся количеством этих средств, приводит к установлению во многих вузах максимальной нормы – 1300 и более часов в год – как обязательного минимума. Это и есть сумерки просвещения.

Радикал. Добавлю, что увеличение соотношения преподаватель/студент до 1:10 при нынешней оплате труда и сохранении лекционно-семинарской формы ведет к одному: многие преподаватели вынуждены увольняться и искать работу в других сферах. А атмосфера в вузах. Вы закрываете глаза, делаете вид, что ничего не знаете такого.

Скептик (Радикалу). Коллега! Вы забыли добавить, что в разных вузах совершенно разные системы подсчета рабочих часов. Не буду касаться ВШЭ, РГГУ, РУДН и др. – они на особом положении, имеют такие бюджетные ресурсы, которые вузам из глубинки не достанутся и в конце XXI века. Но если взять рядовые вузы, то в одних к нагрузке не относится, скажем, проверка текущих контрольных работ и домашних заданий, другие не включают в нагрузку часы научной работы, третьи наращивают контрольные и т.д.

Коммерсант (С назиданием). Преподаватель должен быть внутренне готов к постоянной смене работы, также как кассир и официант, водитель и охранник. Нет прежней практики «закрепления на одном месте», нет трудовых династий и прочих форм советского рабства. Все решает рынок, он, и только он определяет цену человека. Провайдером перемен становится руководитель подразделения – зав. кафедрой, декан, проректор. Они и будут вести «очистительную» работу, модернизировать структуру, освежать кадры.

Радикал. То, о чем Вы говорите, Коммерсант, совсем не трудовая мобильность.  Это формирование нации «новых кочевников» - номадов, не имеющих Родины, семьи, лишенных нормальных человеческих привязанностей.















Разговор третий.
КРЕДИТНЫЕ ИСТОРИИ СТУДЕНЧЕСТВА

Ведущий. После продуктивного, как считаю, обсуждения проблемы «уровней» позвольте перейти к вопросу, который часто вызывает споры и дискуссии. Я имею в виду кредитную систему, или, лучше, систему кредитов. Нелишне напомнить, что кредит – термин, который используется в современных западных системах образования и обозначает оценивание знаний. Вижу, что просит слова госпожа N.

Наблюдатель. Коллеги! Наша общеевропейская система учета работы студентов имеет аббревиатуру ECTS (European Credit Transfer and Accumulation System). Это система академических кредитов, перевода и накопления кредитов, совокупный результат обучения и трудоемкости учебной нагрузки для всех уровней образования. В 1999 году ECTS была признана как наиболее приемлемая, хотя, не скрою, поначалу рассматривалась как одна из возможных. В 2003 году ECTS поддержала Европейская ассоциация университетов. Вузам предписывалось «обеспечивать полное использование инструментов, которые способствуют мобильности, особенно ЕСТS». В 2004 году в Маастрихте пришли к согласию, что система ECTS будет частью Европейской кредитной системы перевода для профессионального образования и подготовки кадров. Опыт последующих лет показал правильность первоначального выбора. ECTS-кредиты постепенно проникают в Россию.

Оптимист. Спасибо госпожа N. Думаю, что ECTS целесообразно переводить на русский язык как «Европейская система взаимозачета кредитов». Другие варианты перевода термина, например «система перезачета кредитов» или «система переноса кредитов» искажают суть. В Европе ECTS преимущественно используется при переходе студентов из одного учебного заведения в другое. Один учебный год соответствует шестидесяти ECTS-кредитам, что составляет около 1500-1800 учебных часов.

Инноватор. Коллеги! Прежде чем мы обменяемся мнениями о ECTS, признаем, что асинхронная организация учебного процесса подразумевает кредитную и модульную системы как достаточные, но самостоятельные сегменты образовательного процесса. 
Меня часто спрашивают, разве правильно, когда в одном формате соединяются разнонаправленные действия. Кредит – это одно, более относящееся к исчислению трудозатрат, это способ оценки, временная мера затрат, а модуляция есть форма построения, форма освоения содержания, это несколько иное. Реализация модулей идет через кредиты. Разве это непонятно? Можно говорить о содержании модулей, методах модуляции, но это никак не кредитном формате.

Скептик (Инноватору). Могу согласиться с Вами в одном, а именно, что употребление словосочетания «кредитно-модульная система» требует обоснования. С важным, однако, дополнением: сия система, возможно, жизнеспособна на Западе, но ущербна и опасна для России.

Радикал (Задает вопрос себе и окружающим). Кредит – это когда дают в долг. Так? И в Толковом словаре живого великорусского языка В.И.Даля кредит представляется как купеческое доверие, вера в долг, дача и прием денег или товаров на счет, на срок. Можно сделать или оказать кому-то кредит, дать в долг; взять на кредит, в долг. Причем здесь кредит-часы, или кредит-секунды.
С другой стороны, объясните мне, господа инноваторы, как можно на кредит-часах построить реальное расписание – физкультуру, безопасность жизнедеятельности и т.д.

Инноватор. Неужели Радикалу непонятно, что оптимальное проектирование учебного процесса, наряду с требованиями госстандартов, предполагает измерение трудоемкости в зачетных единицах. Конечно, есть разные мнения на этот счет. И действительно выявляются сложности в ходе адаптации кредитной системы. В качестве переходной меры одни рекомендуют «чисто-кредитную», другие - кредитно-накопительную систему из расчета:100-95 баллов – «5», 94-85 баллов – «4 с плюсом», 84-70 – «четыре», 69-60 – «три с плюсом», 59-55 – «три», 54-50 – «три с минусом», меньше 49 – «два».

Оптимист. Все это правильно, Инноватор, но скорее можно расценить как паллиативы. Надо исходить из того, что накоплено в Европе и хорошо себя там зарекомендовало. Многие сомнения отпадут, если вузовская общественность будет ориентироваться на практику передовых вузов России, внедряющих кредитный формат. Есть немало публикаций на эту тему в отраслевой печати. 

Инноватор. Я, Оптимист, как раз имею в виду то, что путь к диплому теперь четко не связывается с количеством аудиторных часов (эта единица, будучи универсальной мерой, скоро умрет). 
Основное образование студент будет получать не на лекциях и семинарах, а в ходе самостоятельной работы, при написании эссе, подготовке рефератов, курсовых работ, во время индивидуальных собеседований с тьюторами. 
Оптимальным вариантом признается 8-10 часов аудиторных занятий в неделю, но не 50 на 50 процентов, как это принято сегодня во многих вузах. Согласен, что европейские пропорции принято считать положительным опытом, который в России необходимо внедрять постепенно.
При этом необходимость учета самостоятельной работы, стажировок, подготовки к зачетам и экзаменам, практического опыта работы студента актуализирует значимость единицы измерения трудоемкости. Европейская традиция определяет эту единицу как «академический кредит». Практика кредитов предполагает их взаимозачет, накопление, конвертацию.

Скептик (Инноватору). Но Вы не будете отрицать, что предназначение кредитов поначалу видели в поддержании академической мобильности, а с 2003 года, как Вы упомянули, к этой задаче добавилось совершенствование программ обучения.
Тогда было решено, что общая трудоемкость учебной нагрузки студента в год (40 недель) будет приравнена к 60 кредитам. Исходя из этого, в семестр студент должен заработать 30 кредитов. При должном контроле качества студент не сможет получить за учебный год больше 60 кредитов (попытки выйти за эти границы рассматриваются как утрата качества).
А что сейчас?

Критик (Громко, чтобы услышали все). Мне представляется, что нужно четко определить, что все-таки означает «кредит», «академический кредит», «зачетная единица». Иначе получается разнобой.

Оптимист (Критику). Нет никакого разнобоя! Так называемая «зачетная единица» неадекватна европейским траекториям. В Европе не понимают, что это такое, что за «единица», отсюда негативизм, падение качества европейского приложении к диплому. Лучше «зачетную единицу» считать просто «кредитом». Вот это весомо, поддержка системы академической мобильности, возможности нашим студентам учиться в зарубежных вузах.

Скептик. Тогда позвольте спросить Вас, Оптимист, каким образом нагрузку в часах пересчитать в европейские «академические кредиты»? Ведь у нас в России удельный вес каждой дисциплины в нагрузке определяют по количеству аудиторных часов. Получается, что 30 кредитов за семестр надо пропорционально распределить между дисциплинами, изучаемыми в данном семестре. Понятно, что большую часть кредитов получат физкультура и безопасность жизнедеятельности, в то время как небольшие по объему часов специальные дисциплины будут формально оценены одним-двумя кредитами. Но именно их изучение, а не успехи в физкультуре в конечном итоге определяет профессиональное лицо будущего бакалавра или магистра.
Студенту придется много работать, чтобы достойно отчитаться за овладение профессиональными дисциплиной. Таким образом, трудоемкость учебной работы по дисциплине профессионализации на деле окажется весьма высокой. 

Инноватор. Нам понятна Ваша, Скептик, озабоченность. Система ECTS предусматривает, что успеваемость студентов определяется существующей национальной шкалой оценок, однако дополнительно мы рекомендуем использовать статистическую шкалу оценок ECTS-grading scale. В зависимости от места студента в рейтинге (по дисциплине или другому виду учебной деятельности) ему выставляются положительные оценки по шкале ECTS: А — лучшие 10%, В — следующие 25%, С — следующие 30%, D — следующие 25%, Е — следующие 10%

Коммерсант. Нашим оппонентам-товарищам пора забыть советско-имперскую шкалу оценок, забыть этих «двоечников», «троечников», «хорошистов», «отличников». Пришла пора учиться ECTS, а не социалистическому соревнованию. Отметки a la USSR не более чем ориентир, отражавший социальные требования к содержанию образования, и в меньшей степени — к уровню овладения образованием. 
Вспомните, в 5-балльной системе первая цифра (1, единица) не использовалась; для оценки нижнего уровня знаний применялась цифра 2. Неофициальными оценками, расширяющими 5-балльную систему, были (+) и (-) (например, 5+ означало наивысший возможный результат, однако в журнал выставлялась только 5).
Оценка-отметка как регулятив учебной деятельности и социальных отношений изжила себя. То, что в России до сих пор существует «цифирь» — 5-балльная система, унаследованная от СССР, показывает глубину нашей зависимости от советского педагогического ярма.
В США принята буквенная система отметок (от лучшей A до худшей F), а также рейтинговая система. В Германии 6-балльная система имеет противоположное, по сравнению с Россией, направление оценивания (1 — лучшая оценка).
Хорошо, что для ЕГЭ в свое время все-таки приняли 100-балльную систему оценки.

Инноватор. Добавлю, что необходимо учитывать «организованное давление» на студента со стороны вуза в целом. Поэтому следует постоянно объяснять, к чему он придет в итоге. Отсюда важность отметки как оценки прогресса на протяжении всего курса, а не только на итоговом экзамене. Необходимы различные виды оценок, их разнообразие. Можно и нужно экспериментировать с реестрами оценочных мероприятий. Главное дать понять, что мы отслеживаем их работу. Финальная оценка, конечно, должна появиться в формате письменной работы.

Оптимист (Инноватору). Коллега! На студента «давят» не только требования вуза, но и конъюнктура нашей российской реальности, постоянно меняющиеся условия, общая неопределенность. Тем более важно оказывать ему поддержку, касается ли это ресурсов сети, библиотечных фондов, журнальных публикаций. Что касается оценок, то они всего лишь вид учебной деятельности. Его надо адаптировать к меняющимся условиям.

Критик (Оптимисту). Вы хотите сказать, что следует быть «мягче» в плане оценок, но к чему приведет такая с позволения сказать толерантность?

Оптимист. Оценки должны четко соотноситься с целями и задачами курса. Неправильно выбранные критерии оценок, либо «окаменение» этих критериев деформирует поставленные цели и задачи.

Ведущий. Оценка знаний – важный сюжет наших дискуссий, но все же возвратимся к кредитам.

Скептик. В свое время руководитель минобразования Д.В. Ливанов рекомендовал пересчитывать учебную нагрузку в кредиты путем простого математического деления общей (аудиторной и самостоятельной) учебной нагрузки в семестре на коэффициент 36 (36 часов общей нагрузки).
Вскоре выяснилось, что такой подход чрезмерно упрощает дело и ставит российских студентов в невыгодное положение по сравнению с выпускниками западных вузов, которые получают по специальным дисциплинам гораздо больше кредитов.
О чем это свидетельствует и к чему это приведет? Это приведет к тому, что «западники» будут выглядеть гораздо глубже и лучше подготовленными по профессиональным дисциплинам, и, стало быть, будут выглядеть для работодателя предпочтительнее. А мы, как всегда, окажемся в хвосте.
 
Радикал (С удовлетворением). Похоже Ливанова не зря убрали, чтобы он не натворил еще больших бед.

Инноватор. Тем не менее при определении количества кредитов на дисциплину всегда полезно анализировать опыт ведущих европейских вузов и стараться определить причины диспропорций, если таковые обнаружатся в ходе сравнения. Конечно, нельзя механически, без учета реальной учебной нагрузки, «подгонять» свои кредиты под европейские, однако соответствующие преобразования в учебном плане факультета и в учебной программе по дисциплине могут дать для этого достаточные основания.

Ведущий. Просит высказать свое мнение работник деканата. Если не возражаете, предоставляю ему слово.

Зам. декана по учебной работе. Уважаемые коллеги! Болонские стандарты предполагают начислять студентам кредиты за стажировки, практику, подготовку к экзаменам, т.к. это реальная учебная работа с исчисляемой трудоемкостью. Но должны ли начисляться кредиты (и, главное, в каком объеме) за написание рефератов, обзоров, курсовых. Здесь высокая академическая трудоемкость. На съездах Европейской ассоциации университетов постоянно подчеркивается: практический опыт работы студента по специальности может и должен оцениваться в кредитах. Но, поскольку количество кредитов в семестр ограничено, то эта работа может учитываться частично или полностью за счет кредитов отдельных дисциплин.
Возникают вопросы. Первый. В каком случае студенту вообще начисляются кредиты? Достаточно ли для этого простого посещения лекций и ведения конспектов?
Далее, сколько часов аудиторных занятий может пропустить студент, чтобы быть допущенным к зачетам и экзаменам. Можно, конечно, сослаться на Устав вуза и административную практику деканата. Но в любом случае кредиты будут начислены студенту только после успешной сдачи итогового контроля по данной дисциплине (экзамен, зачет, тест или итоговая контрольная работа и т.п.). В Европе это балл не ниже «Е», а у нас в России – положительная оценка. При этом величина оценки не влияет на количество кредитов; определенные учебным планом кредиты при любой положительной оценке будут начислены полностью.

Оптимист (Обращается к зам. декана). Коллега, извините, но Вы исходите их стародавних представлений.
Кредиты количественно отражают работу студента по освоению каждого блока дисциплин. Разумеется относительно общей трудоемкости программы в течение академического года. Что до трудоемкости, то это количественное измерение всех видов учебной деятельности: время контакта с преподавателями; самостоятельная работа; подготовка к экзаменам; поиск информации; проведение научных исследований. 
С другой стороны, допустимое количество кредитов в семестре или учебном году определяется цифрами 30 и 60. Зачастую именно эта норма вызывает у студентов неприятие. Одаренные студенты настаивают на своем праве проходить обучение быстрее или получать образование параллельно по двум или более специальностям. Мы понимаем их стремление, но в Европе это не принято.
Студент должен проучиться в вузе весь положенный срок, проникнуться академическим духом, накопить какой-то запас знаний, овладеть культурой умственного труда, научиться взаимодействовать со сверстниками. А если он все-таки набирает избыточное количество кредитов, они не должны засчитываться в счет основной программы обучения; студент сможет ими воспользоваться впоследствии при получении второго высшего образования, повышении квалификации или при обучении на более высоких уровнях высшего образования.

Инноватор. Интересное наблюдение Оптимиста. Но мне кажется, что осуществимость или неосуществимость — не критерий Болонского проекта. Если о кредитах, то их количество не может быть дробным, иначе их сложение почти никогда не будет давать желаемое число 30 в семестр, особенно при стажировках по программам мобильности, если, конечно, не прибегать к математическим ухищрениям. 
Правда, признано возможным начислять за отдельные дисциплины кредиты с «половинками», если таких дисциплин четное количество, и они при сложении дают за семестр желаемую круглую цифру. Главное – определить базовую сумму кредитов для получения дипломов по уровням. Бакалавр должен набрать не менее 180 (круглая сумма - три года) или не менее 240 (круглая сумма - четыре года) академических кредитов; магистр должен суммарно заработать не менее 300 кредитов (круглая сумма).

Оптимист. Инноватор. Из Ваших разъяснений вытекает зависимость срока обучения в магистратуре от продолжительности бакалавриата. Я Вас правильно понимаю? Опять-таки выходит, что для получения желаемого количества в 180, 240 или 300 кредитов нельзя зарабатывать больше или меньше 60 кредитов за учебный год и нельзя получать за дисциплину дробное количество кредитов.

Консерватор (С некоторым возмущением). Пора наводить в этих кредитах порядок! Ведь что получается? Идеологи «Болоньи» продолжают дискутировать, какая единица лучше, а что делать нам, в Урюпинске. Вот прочитал недавно полемику «твердокаменных болонцев» — Л.С.Гребнева с Б.А.Сазоновым. Современный аналог Штепселя и Тарапуньки да Мирова с Новицким. Гребнев тот с ходу заявил, что кредит как единица измерения не является формой «нашего» кредитного часа; кредит (credit) с его точки зрения следует понимать иначе. 

Критик (Консерватору). Если так, то логично предположить, что кредит должен каким-то образом быть связанным с исчислением времени.

Консерватор. Критик, конечно так. Но Гребнев как раз и предлагает оторвать credit от любых часов (астрономических, аудиторных и т.п.) и привязать его к американскому full-time, то есть к годовому исчислению (кредиту) в режиме только очного обучения, принятому в США с учетом каникул, учебы и почему-то «красных дней календаря». В Америке год делится на 60 равных «единиц доверия» («доверительных единиц»), так надо поступать и у нас.

Оптимист (Обращается к Консерватору). Да, мы в курсе. Б.А.Сазонов действительно называет это указателем емкости «пустых сосудов», тем не менее, они реализуются посредством ФГОСов. Но обращаю Ваше внимание, Оптимист, что оба автора включаются в расследование происхождения слова «кредит», дают интерпретации «кредитной истории» в западных — американских и европейских университетах.

Консерватор. Вот именно, но причем здесь Россия, имея в виду навязывание нам «болонских» кредитов?

Скептик (Консерватору). Коллега! Разве Вам непонятно? Россия здесь при том, что введение американского эквивалента исчисления трудозатрат из расчета 15-часов учебной недели плюс самостоятельной работы оборачивается 15 «кредит-часами» за один семестр и 30 «кредит-часами» в течение года. Следствием становится пропорция: один американский «кредит-час» равен двум европейским «единицам доверия» или просто «кредитам».

Оптимист (Обращается к оппонентам). Настоятельно обращаю Ваше внимание на то, что сравнивая европейскую доверительную единицу и американские «кредит-часы», Л.С. Гребнев полагает: «первую из них отличает «идеологическая инновационность», а вторую, наоборот, «идеологическая традиционность»: по крайней мере в названии единицы присутствует «тот самый час», вокруг которого все и крутится в нашей российской практике. Надеюсь, это замечание как-то повлияет на Вашу оценку кредитной системы.

Критик. Уважаемый Оптимист! Читая Гребнева с Сазоновым, понимаешь, что им милее американский «кампусный кредитный пейзаж», чем какая-нибудь ставропольская образовательная глубинка. Но как прикажите все это соотнести с министерскими расчетами, где рекомендована методика расчета трудоемкости основных образовательных программ в «зачетных единицах».

Оптимист. Беру на себя смелость посоветовать Вам, Критик, и Консерватору внимательно изучить новые документы министерства об инновационной деятельности по переходу на систему зачетных единиц; есть и другие материалы, где также даются разъяснения.

Консерватор (С легкой улыбкой). А я бы посоветовал Гребневу не искать штамм советского образовательного вируса в понятии «час», а вооружаться советским опытом. Например, использовать колхозный «трудодень» как основу разработки «трудо/часа» в высшей школе. 

Оптимист (Также с легкой улыбкой). Коллеги! Не будем столь критичны. Согласитесь, у Л.С. Гребнева и Б.А.Сазонова есть много интересных идей и предложений.

Консерватор. Я вот все хочу спросить Инноватора: «А сколько вузов заявили об использовании ECTS»?

Инноватор. Сколько точно – сказать не могу. Немного, хотя формально, конечно, много, имея в виду отчеты. Но суть не в этом. Главное, что Россия получила максимальную оценку международных экспертов по показателю стадии внедрения единиц ECTS. С другой стороны, только более детальный анализ качественных аспектов внедрения ECTS может показать, что стоит за пониманием многими вузами механизмов системы зачетных единиц и в каком объеме это внедрение реализуется. Передовые вузы запускают сегодня сервисы поддержки балльно-рейтинговой системы с необходимыми изменениями (обновленные руководства, просмотры дисциплин по категориям без УДК и т.д.). Посмотрим, как эта идея пойдет в регионах и в целом по стране.
Диалог третий
Компетентность и самостоятельность: Pro et contra

Разговор первый. КОМПЕТЕНТНОСТЬ ВМЕСТО ФУНДАМЕНТАЛЬНОСТИ

Ведущий. Коллеги! Компетенции, если следовать болонской традиции, есть динамическая комбинация знаний, умений, навыков и способностей. Формирование и развитие компетенций является целью образовательных программ.
Но как формируются компетенции в различных разделах курса обучения, как их оценивать по стадиям?
Обоснованно ли разделение компетенций на относящиеся к предмету обучения (профессиональные) и не зависящие от содержания программы обучения (общие).
Эти вопросы интересуют не только преподавателей и студентов. Прошу присутствующих высказать свои мнения и предложения.  Вижу, что слова просит Инноватор.

Инноватор. Коллеги! Компетентностный подход предполагает перенос акцента с преподавателя и содержания дисциплины на личность студента и ожидаемые результаты образования. Подчеркиваю, в центре внимания – личность студента, это главное, что влияет на образовательный процесс, является отражением важнейшей из мировых тенденций в развитии высшего образования.
И еще. Компетентностный подход для российской высшей школы не является принципиально новым. Он развивает системно-деятельностный подход к проектированию квалификационных требований к выпускникам, предложенный в конце 1980-х годов. Этот подход реализован в квалификационных характеристиках госстандартов первого и второго поколений.

Коммерсант (Инноватору). Все правильно, но позвольте добавить. Что важно сегодня? Преемственность индивидуализированных подходов. Вот что важно. Отсюда принцип проектирования новых образовательных программ. Их нельзя разрабатывать «с нуля», действующая образовательная программа «перенастраивается» в соответствии с компетентностным форматом ФГОС. В ходе такой «перенастройки» происходит системная модернизация целевых, содержательных и технологических характеристик образовательных программ, а также механизмов обеспечения ее качества.

Критик (Также обращается к Инноватору). Я внимательно Вас слушал, но не очень понял, в чем принципиальные различия традиционного и компетентностного подходов к организации образовательного процесса?  Поясните, если это возможно.

Инноватор. Охотно отвечу. Мы считаем, что компетентностный подход дает объективную оценку учебных достижений с помощью стандартизованных тестов. Почему? Потому, что тесты стимулируют внутреннюю мотивацию. Такой подход ориентирован на самореализацию личности в сферах деятельности, называемых компетенциями. При этом под компетентностью понимается обладание компетенциями.

Критик (С улыбкой, выразительно). Это как «масло масляное», или «экономика должна быть экономной». Вы не забыли?

Оптимист (Критику). Ваша ирония, Критик, понятна, но компетентность лучше представлять в качестве латентной переменной величины, критериями которой являются способность студента к ответственности, его критическое отношения к новым идеям и способам их доказательства; способность к разрешению проблемных ситуаций; осознанный выбор средств, соответствующих представлениям постиндустриального общества. Разве это плохо?

Радикал (Оптимисту). Извините, но это набор благопожеланий в духе моралистов XVII-XVIII вв., сдобренный терминологией постиндустриализма.

Оптимист (С огорчением в голосе). Понимаю, что и критериальные показатели компетентности, например, в виде тестов можно расценить как чудище постиндустриализма. А если подойти к проблеме серьезно, то выбор обоснованных критериев компетенций – область продуктивных дискуссий. В том числе с Вами, Радикал.
Взять стандартизацию. Эту процедуру многие начинают с формирования представительной выборки учебных элементов – базы образовательного процесса с минимально необходимым аудиторным временем и максимально возможной мотивацией самостоятельной работы. Как сделать эту выборку оптимальной? Не знаю, есть разные мнения. Надо думать, обмениваться мнениями.

Ведущий. Просит высказать свои соображения Наблюдатель от Еврокомиссии.

Наблюдатель. Спасибо Инноватору и Оптимисту за необходимые разъяснения. Иначе все поверят ректору МГУ – фундаменталисту и критику «боженьки Компетентности». Нам всем необходимо учиться выявлять содержательную значимость структурных элементов, обладающих взаимосвязанностью с другими учебными элементами образовательной программы.
Если говорить конкретно, то критериальным показателем содержательной значимости является весомость тех или иных уровней структурирования учебных программ, имея в виду разделы, темы, вопросы.
Стандартизированное исчисление позволит обрести комбинированную весомость каждого учебного элемента, при этом легко определяется числовая номинация каждого элемента, будь то лекция, семинар или практика. Хотела бы обратить Ваше внимание на необходимость повышения статуса каждого структурного элемента в числовом выражении. Это хорошо, скажем, для учебника, или пособия. 

Коммерсант. Спасибо Наблюдателю! Все просто и ясно. Надеюсь наши критики понимают теперь различие суммарной комбинированной весомости структурных элементов и суммарной комбинированной весомости учебных элементов. И понимают, что отношение этих величин является количественным показателем содержательной валидности учебных модулей. Добавлю еще, что комбинированная весомость может оказаться на несколько позиций ниже статуса структурного элемента. Тогда понадобится специальная экспертиза с заполнением соответствующего бланка.

Радикал (С усмешкой). Обязательная экспертиза точно необходима. Специалистов по DSM-классификации последней версии. Они на бланке напишут, что нужно болонским активистам...

Критик (Коммерсанту). Если следовать Вашей логике, образовательная система с «компетенциями» должна соответствовать требованиям ФГОС. А там нет указаний на исчисление комбинированной весомости, нет и «конструктной валидности». Получается терминологический карнавал в европейских одежках. Извините, костюмах…

Консерватор (С назиданием). Хорошо, что нет «валоризация». Иначе задал бы вопрос о валоризации советского дидактического опыта и включении его в общий и частный педагогический стаж.

Радикал. Мне кажется, коллеги, что все эти усложненные мыслительные конструкции скрывают намерение представить степень компетентности обучающихся исключительно с помощью дидактических тестов, состоящих из заданий, так скажем, средней трудности.

Оптимист. А что в этом плохого?

Консерватор. Когда я познакомился с компетентностными требованиями программы Tuning, понял, что для работы с бакалаврами преподаватель должен владеть дидактикой высшей школы. А вот для обеспечения необходимых компетенций магистра нужен уже нобелевский лауреат. Это попытка заполнить пустоту идеальными предначертаниями.

Скептик. Очевидно, что перестройка на евро-американский манер есть попытка замены научно-фундаментального подхода к образованию «компетентностным». Вместо системного представления о мире молодой специалист с высшим образованием получит набор узкопрофильных знаний, которые дадут ему возможность ориентироваться в существующем пространстве своей профессии, но не изменить это пространство. Не случайно «болонцы» сетуют на хватающую из могилы советскую систему, которая готовила человека-творца. Для «болонцев» главное другое – взрастить потребителя, который сможет правильно использовать достижения и технологии, разработанные другими.

Консерватор. Полностью с Вами согласен.
































Разговор второй. ГРАНИЦЫ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

Ведущий. Коллеги! Обратимся к теме, которая вызывает ожесточенные споры реформаторов и традиционалистов. Я имею в виду объем самостоятельной работы в условиях современного образовательного процесса. Предоставляю слова Инноватору – последовательному стороннику расширения границ самостоятельности.

Инноватор. Спасибо Ведущий! Английский исследователь Теодор Шанин – один из идейных «отцов» ГУ ВШЭ – рассказывал мне, как на факультете социологии МГУ он обратился к студентам 4-го курса с двумя вопросами: сколько времени вы проводите в аудиториях и сколько – в библиотеке? Выяснилось, что в аудиториях – в два с половиной раза больше, чем студенты сходного курса в Манчестере, где работал профессор, а в библиотеке – в четыре раза меньше. Эта разница свидетельствует о фундаментальном различии в организации учебного процесса. В России основная нагрузка студента соотносится с аудиторией, доской, преподавателем, группой, потоком. Далее – самостоятельная работа уже в сессию. А студент между тем должен что-то делать каждый день, иметь возможность постоянно обратиться к преподавателю.

Оптимист (Обращается к Инноватору). Вы правы. Понимаю насколько сложно психологически смириться с возрастающим объемом самостоятельной работы. Конечно, в 3-4 года ничего не получится. Но мы должны готовить для учащихся лучшее, смотреть вперед. Выбор стратегии здесь должен соответствовать болонским реалиям. Что значит управлять самостоятельной работой? Это значит закупать новейшую технику, находить деньги на новые книги и журналы, по возможности обновлять библиотечный фонд.
Нашим оппонентам пора от еврофобий переходить в практической работе, а именно обеспечивать унификацию, готовить информационные матрицы, что позволит по первому требованию выдавать любые пакеты – индивидуальные контенты, графики индивидуальной работы.
Давайте исходить из реальностей. Стандарт ведь определяет общее количество часов, а все остальное, извините, от лукавого, например, разработка кафедрами и деканатом недельного или семестрового расписания. Матрица позволит подготовить и передать студентам блоки учебных планов из расчета того, что на сегодняшний день было бы оптимальным: 50% – аудиторная работа, 1/6 часть – индивидуальные занятия, 1/3 – самостоятельная работа.

Радикал (Возбужденно). Матрица! Впечатать Матрицу! Матрица позволит…Пленники постмодернизма. А как быть с приказами о контроле самостоятельной работы, их ведь никто не отменял. И где брать часы для самостоятельной работы? Что Вы на это скажите.

Оптимист (Обращается к Радикалу). Должен Вас огорчить, но скоро придется окончательно забыть о так называемых часах. Все это должно остаться в прошлом, а настоящим стать положение, когда нагрузка определяется штатным расписанием, причем расчет пропорций ставок относительно учебного плана будет связываться со средне- долгосрочной перспективой. Скажем, пять ставок на 5 лет, и вот с этим может справиться одна кафедра, а не две или три. Тогда излишек преподавателей подпадет под оптимизацию. И это хорошо. Понимаю, многим это не нравится, но что делать, такова жизнь. Меня спрашивают: «Какая у Вас нагрузка, сколько часов»? Я им отвечаю: «Неправильно сформулирован вопрос. Надо спрашивать не о часах, а о том, сколько дисциплин я веду в семестре. Например, в осеннем семестре у меня только две дисциплины». Вот это и есть результативность, рациональность, рачительность, это и есть соответствие болонским стандартам.

Коммерсант (С выражением заинтересованности). Поддерживаю Вас, Оптимист, и хочу добавить, что если мы пойдем по пути создания матриц, технологических карт плюс критически подойдем к существующим учебно-методическим комплексам, имея в виду их содержание и расчасовку, то наверняка обнаружим вздорность исчисления нагрузки из расчета часов в неделю.
Но в нашей дискуссии в стороне остается модульный принцип, а ведь это базовый, структурный принцип построения дисциплин в формате 2,4,6 в Европе (остальные дисциплины являются кратными). Кратность всех дисциплин обуславливает не только их взаимозаменяемость, но и является основой их технологического построения; последнее позволяет проектировать любое содержание по модульному принципу, выделяя его базовую часть и ряд вариативных окончаний или специализированных представлений.
Здесь и надо вести проектно-изыскательские работы в сегменте «самостоятельность». Думаю, что нам всем будет полезно послушать мнение Наблюдателя. Госпожа N хорошо осведомлена о состоянии этой работы в ведущих европейских вузах.

Наблюдатель. Спасибо! Действительно мы отслеживаем уровни самостоятельной работы во всех странах, подписавших Болонскую декларацию.
Концепт «управляемой самостоятельной работы» (УСО), если позволите, охватывает различные практики. Формообразующие педагогические рамки для УСО работают на качество и компетенции. УСО требует реорганизация образовательного процесса, поисков новых образовательных методов. Здесь действуют две группы факторов.
Первая группа – соответствие педагогическому уровню, включение новых технических средств, изменение отношения самих студентов.
Вторая группа – внешние факторы. Они очевидны – глобализация, экономическая и социокультурная интеграция.
Но прежде необходим обобщенный свод дидактических подходов, который бы отражал чаяния учебного коллектива. Именно он – основа продуктивной концепции. Комплексность образовательных видов деятельности – это процесс познания в умах, поэтому пристальное внимание надо уделять личности студента.
Меры поддержки образовательной деятельности органичны как общественным целям, так и личным устремлениям, а студенты различаются происхождением, мотивацией, стартовым уровнем знаний, притязаниями. Отсюда – различия в стилях обучения: одни ориентированы на «крепость», «контроль», другие на эстетику, логику. Имея в виду учебные виды деятельности, а не виды деятельности преподавателей, передающих знания, делаем акцент на совместную мыслительную деятельность в пределах образовательной среды. Необходима поддержка и оценка – это виртуальные компоненты среды обучения. Необходима связь с исследовательской работой, реализуемая в лекциях и семинарах. 

Скептик (Обращается к Ведущему). Позвольте вопрос Наблюдателю. Госпожа N. Из Вашей конструкции не совсем ясно, как меняется предназначение лекции по отношению к самостоятельной работе, шире – управляемой самостоятельной работе? Может быть, это должна быть более свободная лекционная форма, или это лекция-исследование? Можете ли Вы это как-то прояснить.

Наблюдатель (Скептику). Охотно отвечу на Ваш вопрос. Управляемая самостоятельная работа – это всеохватывающий принцип и одновременно, система, расширяющая возможности студентов. Сейчас для некоторых факультетов (искусств, филология, философия) лучший вариант не лекция, а библиотека, но не та прошлая, «книжная», а библиотечно-информационный центр с учебными аудиториями, электронными ресурсами. Это снимает груз ответственности с преподавателя. Библиотечный аспект – серьезная проблема, здесь нужны большие финансовые средства. Преподаватели становятся ведущей силой в библиотеке, формируется новая отрасль знания – библиотечная дидактика.

Скептик. Но, Наблюдатель, как быть тогда с лекциями? С одной стороны, студентов разных уровней мы как бы «дотягиваем» до необходимых знаний, с другой стороны, один из фокусов, по-вашему – научно-исследовательский аспект, информация для студентов о результатах исследований преподавателя. Кроме того, необходимо добиваться активного участия студентов в жизненном цикле самой лекции. Здесь надо выходить за рамки аудитории, демонстрировать, скажем, видеоклипы, т.к. это активизирует аудиторию. Наконец, в своей практике я даю в качестве обязательного задания чтение глав учебника, спрашиваю, есть ли у них что-нибудь по этому материалу. Это то, что именуется опережающим обучением, и значимо в плане практического занятия. Сначала лекция, а уж затем практика.
Кстати, библиотеки у нас нет, точнее она есть, но в течение многих лет находится в аварийном состоянии. Когда в ней появятся учебные аудитории – неизвестно ни нам, ни руководителям этой библиотеки.

Критик (Обращается к Наблюдателю). Позвольте еще вопрос. В каком объеме Вы планируете давать фундаментальные знания? И как с фундаментальностью в ведущих «болонских» вузах?

Наблюдатель. Разве нашим критикам непонятно, что студенты должны получать базовые знания. Этому соответствуют методы, позволяющие довести студента до уровня понимания проблем. Раньше, насколько я осведомлена, в России поддерживалось разнообразие подготовки; готовили, как выражались юмористы, «многостаночников». Это означало, что инженеры изучали астрофизику, а математики – научный коммунизм. Потому и потеряли многих талантливых инженеров и математиков. (Реплика Критика: «У нас и сейчас в угоду болонскому формату, например, те же филологи изучают флору и фауну своего региона»). Нужно балансировать на объемах. Имея в виду фундаментальные знания, скажу, что их объем должен быть таким, чтобы решать прикладные задачи и не более того. Преподаватели 1-го курса должны плотно работать друг с другом, чтобы к летней сессии дать студентам что-то прикладное. Если обнаруживается, что фундаментальных знаний не хватает, тогда читаем «фундаментальные» курсы, но только по заявкам студентов. Не надо ничего решать за них, поймут, что появился недостаток в базовых знаниях – сами обратятся с заявкой. Магистры – другое дело.

Критик (Наблюдателю). Выходит, что преподаватель сам определяет, сколько будет курсов практики, а сколько теории. А где тут границы, и как быть с нагрузкой? Ведь трудовая неделя регламентирована законом – 36 часов. Администрация не имеет права вводить 50-70 часов, действует схема планово-финансовых отделов: половина 36 часов на учебную работу, а 18 часов – на исследовательскую работу в библиотеке, без присутствия на рабочем месте. Нагрузка формируется из этого («рабочие часы»). 18 часов в неделю дают 775 часов в году. Поэтому мы не можем сами себе определять читать такое-то тем, а вот это – другим. Надо подумать и о студентах. Шесть дней в неделю по девять часов дают 54 часа в неделю. Дважды по 27 дают им серьезный заряд. Получается, что лозунг «Больше самостоятельности» сдвигает всю эту пирамиду.

Наблюдатель. Мы знаем ваши проблемы, Вам их и решать, у нас проще. Что до фундаментальных курсов, то их у нас читают и ассистенты (что тут такого!). Преподаватели часто меняются курсами, делаем студентам «приятное»…Если говорить о профессоре-преподавателе, исследователе (он - служитель общественных интересов), то его 6-часовая нагрузка в неделю позволяет сосредоточиться максимум на трех 2-часовых курсах в неделю. Поэтому они имеют возможность готовиться к лекциям, передавать студентам необходимые «пакеты» информации.

Скептик (Вновь обращается к Наблюдателю). Все это любопытно, но как Вы себе представляете соотношение самостоятельной работы и формирование столь любимых Вами компетенций.

Наблюдатель. Представлять что-то особенное не надо. Компетенции – это сумма знаний, отношение к системе, возможность проникновения в суть явления, навыки и умения, которые приобретаются в формате стандарта. Необходимо изначально определять те компетенции, которые мы хотим сформировать. Это важно для личного роста студентов.

Скептик. Компетенции обретаются, если следовать Вашей логике, в учебно-научной деятельности. Но неясно, какие пакеты новейших учебных материалов в состоянии предложить преподаватель и как это повлияет на личностный рост. 

Инноватор (Скептику). Попытаюсь развеять Ваши сомнения. Здесь нет ничего необычного, или того, что Вам неизвестно. Дело в дидактическом дизайне, смысловой направленности материалов. Речь может идти о записях при экспериментах, протоколах, лабораторных, обучении вопросами и т.д. Студент должен ориентироваться в наборе курсов. Ему крайне необходим справочник-путеводитель по курсам.

Консерватор. Может тогда стоит вручить ему диск с обязательными и дополнительными программами, добавить мультимедийный пакет, указать необходимые адреса в интернете и попросить зайти, ну, скажем, через 3-4 месяца. Чем не старый добрый заочник…

Инноватор. Чтобы тут не говорили, самостоятельная работа — реальная характеристика образовательного процесса. Сегодня реализуются несколько ее моделей: метод обучения, форма организации деятельности, вид познания, средство вовлечения студентов в практическую деятельность.
Самостоятельная работа нашла отражение в общих дескрипторах квалификаций.
Бакалавр обязан самостоятельно собирать и интерпретировать данные по проблеме и решать их в форме, доступной как специалистам, так и неспециалистам; иметь учебные навыки для продолжения обучения.
Магистр должен уметь практически осмысливать и интерпретировать новейшие явления в теории; применять знания в новых или незнакомых ситуациях; иметь навыки самообразования.

Оптимист. Позвольте напомнить нашим оппонентам, что реализация моделей самостоятельной работы возможна как при традиционном образовании, так и с внедрением инновационных образовательных технологий. При этом традиционное обучение, основанное на знаниевом подходе, ограничивает вариативность форм самостоятельной работы, сводит все их многообразие к одной форме — контролируемой самостоятельной работе. Цель обучения в традиционном формате — подготовить студента к контрольным испытаниям и аккредитации.

Ведущий. Просит слова госпожа N. Пожалуйста!

Наблюдатель. Спасибо. Инновационные технологии, базирующиеся на компетентностном подходе, предполагают студенто-центрированный характер образования и по преимуществу модели учения, а не обучения. Цель инновационного образования — научить учиться, сформировать навыки познания и мета-познания, подготовить специалиста, способного учиться на протяжении всей жизни, в том числе самостоятельно. Потому и необходимы новые парадигмальные подходы к самостоятельной работе студентов — компетентностный и личностно-ориентированный, подтвержденные в проекте TUNING Education Structures in Europe, в рамках которого самостоятельная работа студентов рассматривается на уровне академических и общих компетенций.
Добавлю, что критериальный подход к самостоятельной работе студентов рассматривается в Евросоюзе как условие обеспечения качества образования, постепенного превращения преподавателя из транслятора знаний в менеджера образовательного процесса.
В группе инструментальных компетенций самостоятельность реализуется через способность к организации и планированию, навыки управления информацией, решение проблем и принятие решений.
В группе межличностных компетенций — способность к критике и самокритике, способность общаться в междисциплинарной и мультикультурной команде.
В группе системных компетенций — применять знания на практике, способность учиться, самостоятельно работать и порождать креативные идеи, инициативность и дух предпринимательства. 

Скептик (Громко, чтобы все слышали). Заточено, как и все на личность, индивидуальность, креативизм. Изыди коллективизм, взаимоподдержка. Прочь глубина, да здравствует подражательность! Какие уж тут различия критериев активности субъектов образовательного процесса и осознанности их участия в учебной деятельности.

Критик (Скептику). Полностью согласен с Вами, коллега! Добавлю, что надо различать: 1) контролируемую самостоятельную работу, 2) управляемую самостоятельную работу, 3) самообразование. А еще классифицировать задания для аудиторной и внеаудиторной самостоятельной работы.  Что до целей самостоятельной работы, то здесь овладение знаниями, их закрепление, систематизация, формирование умений и навыков. Я предложил бы остановиться на контролируемой самостоятельной работе, ее функциях и информационно-методическом обеспечении. Имею в виду контроль подготовки эссе, рефератов, докладов, сообщений и т.д.

Инноватор (Обращается к Критику). Любимый конек советских товарищей — работа «под контролем». Жертвы детерминизма. Ленинско-сталинский учет и контроль. Между тем контроль должен быть дозирован, его нельзя сводить исключительно к аудиторной работе «под контролем» для статуса и расписания. Подобный «контроль» — имплантат средней школы в ткань высшего образования и вряд ли есть необходимость в придании такой самостоятельности особого статуса. С этим, кстати, связан недостаточно высокий индекс активности и осознанности самостоятельной работы.

Оптимист. Оппонентам трудно понять, что управление как форма опосредствованного контроля лучше содействует активизации самостоятельной работы. Такая осознанная необходимость скорее убеждает обучаемого в наличии компетентности со стороны наставника и его самого. Поэтому я сторонник управляемой самостоятельной работы. Это, во-первых.
Во-вторых, управляемая самостоятельная работа предусматривает более высокий уровень активности студентов; преподаватель выступает в качестве фасилитатора, он не столько контролирует учебную деятельность, сколько стимулирует ее. Такая работа предполагает наличие целеполагания. Ее конечная цель определяется совместно с преподавателем, что обеспечивает необходимый уровень осознания.
В-третьих, управляемая самостоятельная работа направлена на формирование умений, способности осуществлять перенос, обращение к межпредметным связям, инвариантный характер выполнения заданий. 

Консерватор (Огорченно). Господи, язык какой-то птичий. Фасилитаторы…Вы, видимо, используете исключительно свои, т.е. европейские методы управления самостоятельной работой.

Инноватор (С улыбкой). Они такие же европейские, как и российские: учебно-методические комплексы, разрабатываемые кафедрами; электронные практикумы, создающие возможность пошагового описания работы студентов; решение элементарных заданий по дескриптивной статистике; пакетные мультимедийные материалы с контекстным меню и т.д.

Оптимист. Добавлю сюда модульное обучение, предусматривающее возрастание роли самостоятельной работы в условиях модуляции учебных курсов; оптимизацию учебного процесса на основе внедрения управляемой самостоятельной работы с элементами дистанционного обучения; метод анализа конкретных ситуаций (кейсов); учебный портфолио как технологии самоорганизации учебной деятельности.

Инноватор (В сторону, с легким назиданием). Если для наших оппонентов использовать обобщение, то управляемая самостоятельная работа – значимый показатель эффективности педагогического взаимодействия, отражение зрелости рефлексивных процессов; форма реализация учебно-познавательной активности студентов в процессе аудиторной и внеаудиторной учебной деятельности на основе внутренней мотивации, выбора индивидуального образовательного маршрута при наличии самоконтроля и/или контекстного контроля со стороны преподавателя; форма учебно-познавательной деятельности студентов, основанная на самоуправлении процессами познания и формирования компетенций и компетентностей, как правило, в контексте инновационных образовательных технологий.

Наблюдатель, госпожа N (Обращается к Ведущему). Позвольте несколько слов. Инноватор и Оптимист объяснили все так, что дискуссия покажется излишней. Понятно и другое, а именно то, что конечная цель организации самостоятельной работы – самообразование. Это идеальный вариант учебной деятельности! Самообразование возможно только на уровне действия и деятельности. Личность, способная к самообразованию, руководствуется внутренней мотивацией, сама ставит перед собой цель и выбирает способы ее реализации. Она не нуждается в пошаговом внешнем контроле.

Критик (Негромко, но четко). Мой вопрос адресован Инноватору. То, что Вы представили в своем как бы обобщении не более чем воззвание к Идеальному, некое хотение.
У меня конкретный вопрос? Каким, по Вашему мнению, должен быть удельный вес самостоятельной работы студентов?

Инноватор (Отвечает не совсем уверенно). Мой ответ может показаться двойственным, но на Ваш вопрос однозначного ответа нет. Тут своего рода амбивалентность. Кафедры по-разному определяют пути решения этой проблемы. Можно выделить трудности в организации самостоятельной работы: неявка студентов на занятия, индивидуальные консультации, итоговые аттестации. Это явление становится год от года все более массовым. Добавлю, что наши студенты подготовлены не хуже европейских, а вот с адаптацией плохо. Поэтому необходимо добиваться конвергентности мышления – учить студента умению ориентироваться во внешней среде, принимать самостоятельные решения и отстаивать их. А достигается это, прежде всего, самостоятельной работой по различным предметам. Здесь мы пока сильно отстаем.

Ведущий. Если подвести итог, то большинство из присутствующих согласны с тем, что надо формировать осознанную мотивацию у студентов к самообразованию, создавать информационно-образовательную среду самостоятельной работы, обучать преподавателей технологии ее организации и проведения в рамках компетентностного подхода.
Добавлю от себя, что этому будут содействовать квалифицированные опросы. Каков уровень готовности студентов к самостоятельной работе, их отношения к условиям ее проведения, формам, содержанию.
Еще предстоит создавать системы учебной информации, выстраивать индивидуальных траектории, контролировать усвоение содержания дисциплин в рамках самостоятельной работы. Конечно необходимы корректирующие действия по всему процессу самостоятельной учебной деятельности.
Понятно, что сегодня требуется соответствующее квалиметрическое обеспечение. Иначе самостоятельная работа становится ситуационной, ее трудно стимулировать. Как следствие устойчивый стереотип: расширение самостоятельной работы возможно только при обязательном прямом контроле. Отсюда утрата основной идеи — научить студента самостоятельно учиться и в вузе, и в течение всей последующей жизни.





























Разговор третий. ПРОЕКТИВНЫЙ ГЛОБАЛИЗМ, МОБИЛЬНОСТЬ И ИЗЛОМЫ БОЛОНСКОГО СОЗНАНИЯ

Ведущий. Мобильность – ключевой концепт Болонской дорожной карты. Есть несколько подходов к тому как понимать «мобильность», какое содержание вкладывать в это понятие. В наших диалогах мы не можем обойти эту тему. Первым попросил слова Радикал. Прошу Вас.

Радикал. Прокламируемая образованческими верхами мобильность носит механический характер. Болонский заказ на нее требует гораздо более высокой унификации однотипных программ, чем может позволить себе современная российская высшая школа с ее традиционно менее мобильными рынками труда. Отсюда следует, что мобильность не более чем подражательство и самореклама.

Консерватор (Ведущему). Позвольте добавить! Ничего, кроме туристических впечатлений такая мобильность не приносит ни студентам, ни преподавателям, а разочарования в Западе лишь укрепляет студентов во мнении, что система высшей школы в России, хоть и «вдовье царство», но все же свое.

Инноватор (Раздраженно). Да, часть студентов разочарована в Западе из-за того, что якобы ощущали себя брошенными, словно сироты, – там, мол, нет деканата, который следит за всем учебным процессом. Там нужно все делать самому – самому составлять расписание, самому искать аудиторию, самому, самому, самому. Но это ведь хорошо для подрастающей молодежи – учиться действовать самостоятельно.

Скептик. Хорошо это не для молодежи, а для евробюрократии, которая безжалостно осуществляет политику жесткого перемешивания студентов в процессе получения высшего образования. Причем не столько в заботе о Европе, сколько о себе, миленьких.

Ведущий. Коллеги! Прошу Вас все же возвратиться к тому, что есть «мобильность»

Инноватор (Ведущему). Спасибо, что поправляете нас! Однозначного и официально принятого толкования термина «академическая мобильность» на данный момент не существует. В российском законодательстве этот термин не определен. Чаще академическую мобильность (Academic mobility) трактуют как перемещение кого-либо, имеющего отношение к образованию, на определенный (обычно до года) период в другое учреждение (в своей стране или за рубежом) для обучения, преподавания или проведения исследований, после чего учащийся, преподаватель или исследователь возвращается в свое основное учебное заведение. Данное понятие не связано с эмиграцией или длительным периодом обучения (работы) за рубежом.
Различают вертикальную мобильность (академическая миграция) с полным обучением студента на степень в зарубежном вузе; горизонтальную мобильность – обучение студента в зарубежном вузе в течение ограниченного периода (семестра, учебного года); обратную мобильность – перемещение иностранных граждан с образовательными и исследовательскими целями в свою страну; прямую мобильность – перемещение студентов, аспирантов, преподавателей и исследователей  своей страны за рубеж. 

Оптимист. Позвольте добавить к сказанному Инноватором. Мобильность –значимый маркер Болонского проекта. Приоритет здесь – разработка внутривузовского нормативно-правового обеспечения, учет особенностей вуза и механизмов реализации мобильности. Конечно с учетом российского законодательства и международного права. Плюс адаптированные программы для иностранных участников с инфраструктурным и кадровым обеспечением.

Консерватор (Оптимисту). Вы имеете в виду гостей из Европы, так называемых визит-профессоров?

Оптимист. Консерватор, к нам приезжают гости из разных стран, включая Европу. Это важный, но не единственный элемент интернационализации. Мобильность предполагает интернационализацию преподавательского состава. Надо учиться работать и сотрудничать в рамках разных культур, преподаватели и сотрудники должны время от времени время работать за границей, а российский вуз приглашать зарубежных визит-профессоров (летние школы, коллоквиумы и др.). Индекс интернационализации следует учитывать при приеме на работу. Усилия эти должны поддерживаться администрацией через материальные стимулы. Сейчас совершенствуется механизм проведения обменов, создана цифровая база преподавателей по уровню владения языками, учреждена ежегодная награда за достижения в области интернационализации.

Инноватор. Все это правильно, Оптимист, но нельзя забывать об интернационализации учебных планов и, следовательно, о специализированных программах, повышающих способность студентов, преподавателей и выпускников эффективно развиваться в глобальной среде. Интернационализация учебных планов может охватывать модули, отдельные курсы, конкретные темы. Какой простор! Свободный выбор материала, использование примеров из международной практики. А еще адаптация методов обучения к многообразию учебных культур. Главное здесь – междисциплинарность, обогащение исследовательской среды в вузе, включение результатов исследовательской работы в академические программы.

Радикал (Обращается в Ведущему). Шел сюда на диспут, увидел объявление: «Визит-профессор Джордж Петухофф из Америки с лекцией «Гендерно-оккупационная дифференциация в современной России». А внизу кто-то фломастером написал: «Катись обратно в свою Америку к американкам, нам своих баб достаточно».

Коммерсант (Возмущенно). Какое невежество, просто дикость! Нет слов!

Критик. А что? По сути правильно. Навязываемая сверху «интернационализация» – есть эквивалент западничества. А оно отторгается миллионами, поскольку чуждо нашей ментальности. Курсы, темы, материалы российских достижений в образовании западникам ни к чему. Им милее равнение на Европу. Поэтому не очень понятно, что Вы, Инноватор, имеете в виду, когда говорите об интернационализированных программах?

Инноватор (Громко, с чувством обиды). Да, мы – «западники» и Вам того желаем. А что до интернационализированных программ – это вектор международного содержания. Программа должна:
• готовить студентов для международной профессии, например, «международное право»;
• рассматривать вопросы межкультурной коммуникации и предоставлять тренинг по межкультурным навыкам;
• носить междисциплинарный характер (пример – «Европейские исследования»);
• включать семестровое обучение за границей;
• иметь содержание, предназначенное для иностранных студентов;
• быть совместной с выдачей двойных дипломов.

Коммерсант (Обращается к Ведущему). Если можно, я дополню. Так вот, необходимо жестко планировать реализацию программ мобильности в вузе. Первый этап – это поиск партнеров. Часто иностранные вузы первыми проявляют инициативу установления партнерских связей, иногда представители различных вузов знакомятся во время проведения международных мероприятий и проявляют взаимный толерантный интерес друг к другу. Составляют протокол намерений (рамочное соглашение), идет его согласования и подписание уполномоченными представителями партнерских вузов (возможно как очный, так и заочный формат подписания).
Далее наступает процесс реализации протокола: подготовка дополнительного соглашения (о создании программ двойных дипломов, об обменных программах, о направлении преподавателей и т.д.), согласование учебных планов, утверждение сроков приезда студентов и профессорско-преподавательского состава. Следующий шаг – оформление документов на стажировку (обучение) в вузе-партнере. А после возвращения в «родные пенаты» перезачет полученных в зарубежном вузе кредитов, дисциплин и периодов обучения (в случае со студентами), а также отчеты по стажировке (для ППС).

Оптимист (Ведущему). Если позволите небольшое дополнение. Каждому вузу в планировании и реализации академической мобильности необходимо:

• создавать и развивать систему грантов;
• совершенствовать организационные механизмы, внутривузовское нормативно-методическое обеспечение; выделять целевые средства;
• обеспечивать качественную подготовку по иностранным языкам, разработать внутривузовскую систему оценки мобильности;
• создавать инфраструктуру поддержки в адаптации, а также социально-бытовые условия;
• развивать академическое наставничество и систему информирования о программах мобильности.   

Критик Говоря о мобильности, Вы, Оптимист, похоже, имеете в виду страны Западной Европы? Вас можно понять так, что вектор мобильности ориентирован главным на «западный фронт», где давно нет перемен. Что-то я не слышал о программах академической мобильности московских элитных вузов в отношении учебных заведений стран Восточной Европы, или новых Балканских государств, тем более вузов Ближнего и Среднего Востока. 

Инноватор. Критики разными способами пытаются представить нас недостаточными патриотами. Поэтому специально отмечу, что я сторонник развития мобильности сначала на российском уровне, когда бы постепенно в формате кооперации вырабатывалась внутренняя потребность студенческих коллективов к освоению передового опыта в России, а затем уже в Европе.

Скептик. Инноватор, может показаться удивительным, но я согласен с Вами в том, что нужно добиваться, чтобы студенты региональных вузов, а также вузов стран СНГ реализовывали формат мобильности прежде всего в столичных центрах, а также в федеральных и исследовательских университетах России.

Критик. История знает многочисленные попытки конструирования «идеального» – машин вроде вечного двигателя или создания «идеальных медицинских препаратов», «идеальной среды обитания» и т. п. Сейчас обсуждаем идеальную интернационализацию. (Обращается к Скептику).
Коллега! Одно из условий «болонского соглашения» требует, чтобы студент, хотя бы один семестр провел вне стен родного вуза, в другом университете России или Европы. А у преподавателей должна появиться своя программа мобильности: возможность вести преподавание в родном университете «иногородним» и «иновузовским» студентам, а также длительные командировки в другие вузы. Если не учитывать реальное состояние студентов и профессорско-преподавательского состава, то целесообразность данного начинания очевидна. 
Но если учитывать реальное финансовое состояние вузов, а еще обратиться к статистике академической успеваемости, дисциплинарных нарушений и профессиональной готовности выпускников – все это заставляет задуматься о Фантазийной Реальности, в которой пребывает руководство нашего образования.

Ведущий. Есть, конечно, разные мнения, но сейчас много говорят о Европейском приложении к диплому. Что это означает для России? Это что – мечта, или наша будущая реальность. Насколько широко этот опыт распространен в России. Слово Инноватору.

Инноватор. Европейское приложение к диплому – это официальный документ, разработанный Европейской комиссией, Советом Европы и ЮНЕСКО с целью взаимного признания странами национальных дипломов о высшем образовании. Приложение призвано служить не столько документальным свидетельством соответствия болонским канонам, сколько способом уравнивания прав бакалавров и магистров в любой из стран-участниц Болонского процесса. Фактически – это инструмент обеспечения признания и мобильности. Приложение введено «Конвенцией о признании квалификаций, относящихся к высшему образованию в Европейском регионе», ратифицированной Россией еще в 2000 году. Его форма строго регламентирована, включает восемь обязательных разделов: информацию об обладателе квалификации, информацию о полученной квалификации, сведения об уровне квалификации, информацию о содержании обучения и полученных результатах, профессиональную характеристику квалификации, дополнительную информацию, например, о пройденных стажировках, сведения о сертификации диплома, общую информацию о национальной системе образования. Кстати, учебная нагрузка, которая в России учитывается в академических часах, в Приложении переводится в систему ECTS.

Консерватор (Инноватору). Выходит, что Конвенцию о признании квалификаций подписали раньше, чем официально присоединились к т.н. «болонскому процессу». Этим еще и еще раз подтверждается правота русской поговорки относительно неблаговидных деяний – «тихой сапой». И что этот Diploma Supplement является самостоятельным документом?

Инноватор. Нет. Единое Европейское приложение к диплому не является самостоятельным документом об образовании и не заменяет его. Приложение облегчает признание сроков обучения за границей, упрощает взаимное признание квалификаций, дает возможность более гибко определять индивидуальную программу обучения, позволяет сравнить программы обучения и квалификации в разных вузах разных стран. Документ должен описать полученное студентом образование, чтобы работодателю без дополнительных вопросов стало понятно, образование какого качества и в каком объеме получил предъявивший его выпускник любого уровня высшего образования. Помимо конкретных данных об учебе описывается общая система образования в стране, что позволяет понять, на каком этапе «болонских» преобразований находится национальная система высшего образования. Кроме того, Приложение описывает организацию образовательного процесса в вузе и перечисляет все курсы по учебным дисциплинам, пройденные выпускником в течение обучения на данном уровне высшего образования.

Оптимист (Ведущему). Позвольте дополнить. Приложение должно снять вопросы взаимопризнания. Диплом бакалавра/магистра, выданный вузом «болонской принадлежности», благодаря Приложению, понятен в любой стране, хотя это и не означает автоматического признания конкретного диплома другим вузом или страной. Надо использовать Приложение к диплому с тем, чтобы воспользоваться усилившейся прозрачностью и гибкостью системы степеней высшего образования в целях повышения шансов на трудоустройство и способствования академическому признанию дипломов для дальнейшей учебы.

Консерватор. Оптимист. Не стоит даже спрашивать, на каком языке оформляется Приложение и сколько за это надо платить? Русофобия в Европе на марше.

Оптимист. Не все так печально, уважаемые оппоненты, наоборот, мы все ближе к Европе. Болонские документы четко указывают: Приложение должно заполняться на одном из распространенных европейских языков, однако реально рекомендуется оформлять его на родном языке с переводом на английский язык. Родной язык необходим для возможных дальнейших переводов Приложения на третьи языки во избежание неточностей переводов, скажем, с языка-посредника. А что насчет денег, то скажу, что Приложения к диплому европейского образца должны выдаваться бесплатно.

Радикал (Громко). Да, да, конечно, деньги – деньгами, Аэрофлот, «Аir France», «Britich Airways» ждут не дождутся бакалавров из Урюпинска и магистров из Кущевки, чтобы перебросить их на переобучение компетенциям в Европу. На календаре 2020 год, а наши инноваторы с оптимистами остаются в столь любимых ими 90-х. Шокотерапевты для них вовсе не динозавры. Прямо святые, иконы на стенах, да голова Гайдара при входе в Вышку. Но что-то сегодня помалкивают об оценках, словно их нет, не было и не будет. Впрочем, все к этому и идет – либеральное «размягчение», толерантность, защита любых меньшинств. Какие там оценки.

Оптимист. В логике ретроградов есть только один светлый маяк – кнут, да розги. Что до Приложения, то в нем, помимо иной информации, должны быть указаны европейские оценки по всем изученным дисциплинам. Из этого, коллеги, вытекает важный вывод: по каждой пройденной студентом дисциплине должен быть проведен итоговый контроль знаний и навыков установленной формы с обязательным выставлением европейской оценки.
Система европейских оценок известна: «А» - «отлично»; «В» - «очень хорошо»; «С» - «хорошо»; «О» - «удовлетворительно»; «Е» - «посредственно»; «РХ» - «неудовлетворительно» (с правом пересдачи); «Р- «неудовлетворительно» (без права пересдачи, необходимо повторить курс).
 На переходный период возможно отражение в Приложении национальных оценок, которые реально получал студент, а затем приводится таблица пересчета. Она может выглядеть следующим образом: «5» - А; «4» - В и С; «3» - В и Е; «2» - РХ и Р. Таким образом, европейский работодатель при необходимости может лично соизмерить российские национальные оценки с европейскими. 

Консерватор. У меня вопрос Коммерсанту. Вы подробно рассказывали нам о протоколах мобильности, документах, отчетах и пр. Если говорить по существу, не только о документах, протоколах, так вот о каких реальных результатах, имея в виду эту самую мобильность, может идти речь?

Коммерсант (Консерватору). Эксперименты в этой области идут давно. Не все конечно так как хотелось бы, есть упущения, недоработки. Есть модели, различные программы. Университеты, в том числе в провинции, стараются следовать позитивным трендам. Вместе с вузами-партнерами устанавливают продолжительность периода обучения. Основными инструментами признания являются: курсовой каталог ECTS, индивидуальный план обучения, договоры с вузами на организацию академического обмена, учебное соглашение (Learning Agreement), академическая справка (Transcript of records), заявление студента (Application form) и отчет. Разве это плохо? Конечно, достижения небольшие, если иметь в виду ситуацию по стране в целом, но ощутимы импульсы обновления, перестройки.

Инноватор (Обращается к Коммерсанту). Если позволите, коллега, я дополню. Сейчас дан импульс развитию международного сотрудничества в части расширения программ на иностранных языках и программ «двойных» дипломов. С целью привлечения иностранных граждан для обучения в российских вузах более чем в ста вузах реализуются несколько сотен образовательных программ на иностранном, преимущественно на английском, языке. Также реализуют совместные программы или «двойные» программы в разных моделях: франчайзинговые, валидированные зарубежным университетом, но реализуемые в российском вузе, разработанные и реализуемые совместно, в т.ч. международными группами студентов при последовательном обучении во всех участвующих университетах.

Скептик. Приводимые Вами цифры и факты не очень убеждают. И действительно, как можно поверить в перспективность международных связей, обменов, программ, долгосрочных научных командировок, если 55% студентов главного «болонского бастиона» – ГУ ВШЭ, заполняя анкеты «Болонья глазами студентов», ответили, что ничего не знают о программах, в которых участвует вуз.  И всего лишь 3% каким-то образом участвовали в программах обмена.

Коммерсант (Скептику). Это не так, я в это не верю! К тому же исследование, на которое Вы ссылаетесь, проводилось давно. Плохо то, что управленческие структуры в образовании мало знакомы с законодательной основой международного сотрудничества. Закон давно установил право участия вузов России в этой сфере. Только вдумайтесь: программы двустороннего и многостороннего обмена студентами; программы подготовки иностранных граждан. Причем не только федеральные, но и прямые договоры вузов с иностранными гражданами и юридическими лицами, в т.ч. о совместной деятельности. Никаких тебе долгосрочных согласований на правительственном уровне. Все это в компетенции ученых советов и ректоратов вузов.

Радикал (Громко). А как же указ об иностранных агентах?

Оптимист. Есть еще одно направление интернационализации – аккредитация российских учебных программ зарубежными структурами. Сегодня десятки вузов информируют о наличии у них сотен образовательных программ, аккредитованных зарубежными организациями и агентствами.

Критик. Наслышаны о такого рода аккредитациях. Вы, Оптимист, забыли отметить, что из 80% аккредитованных программ более 60% приходится на программы моноуровневой подготовки. Это к вопросу о значимости для РФ бакалавриата и магистратуры.
А еще одно условие интеграции – отсутствие языковых барьеров. Нелишне вспомнить, что университетское образование начиналось с преподавания всех предметов на латыни. Это в свое время обеспечивало свободу выбора учебного заведения, а ученым – международный язык общения.
Сегодня в западных странах доминирует английский. А изучение иностранных языков в российской высшей школе осуществляется в течение шести семестров. Программа ориентирована на усвоение навыков перевода профессионально-ориентированного текста. Таким образом, студенты не овладевают в полной мере разговорным языком, что ограничивает возможности взаимообмена. Если вспомнить столь чтимую Вами «Болонскую декларацию», то в ней закреплено обязательное требование знания студентами и преподавателями иностранного языка как родного. Отсюда следует, что российской системе образования предстоит пересмотреть содержание и сроки программ обучения иностранному языку всех образовательных ступеней. 

Ведущий. Коллеги! Есть еще одна тема, которая, надеюсь, заинтересует всех нас. Речь о системе качества. Эта работа идет в направлении общеевропейского понимания современного качества высшего образования и его обеспечения. Что сделано в этой области, и какие задачи выходят сейчас на передний план. Предоставляю слово Оптимисту.

Оптимист. Спасибо! Акцент лучше делать не на систему, а на критерии. С другой стороны, необходимо добиваться соответствия нашей национальной системы качества стандартам и принципам Европейского пространства высшего образования. Это единственно правильный путь.

Ведущий. Настоятельно просит слова эксперт Центра мониторинга качества.

Эксперт. Уважаемые дискутанты! Статистические данные подтверждают прогресс в части обеспечения качества. Исходим из положений европейского Руководства, перевели его на русский язык, доводим содержание до руководства вузов и специалистов по внешней экспертизе. На основе евро-стандартов разработана типовая модель внутривузовской системы гарантии качества. О нее напрямую зависит аккредитация вуза. Добавлю, что Стандарты предполагают:
; ежегодный мониторинг качества силами учебно-методических управлений вузов;
; поощрение культуры качества, проведение конкурсов внутривузовских систем гарантии качества;
; ежегодную отчетность в Центральную базу данных госаккредитации.

Скептик (Обращается к Эксперту). Вы упомянули внешнюю экспертизу. Что она означает?

Эксперт. Система внешней экспертизы соответствует Стандартам и руководствам ENQA. Мы разработали критерии госаккредитации вузов и отдельных образовательных программ и получили их официальное одобрение. Есть подготовленные кадры. Результаты внешней экспертизы представляются в отчетах экспертных комиссий, заключениях Аккредитационной коллегии. Они размещаются также на официальных сайтах.
Наша служба представлена в международных сетях Росаккредагентством. Оно принято состав Европейской ассоциации по гарантии качества ENQA в качестве кандидата в члены. Росаккредагентство представляет российскую систему образования в пяти международных ассоциациях: INQAAHE, ENQA, CEENGT, EAQAN, APQN.

Инноватор. Спасибо Эксперт. Мне кажется, что лучше начинать не с внешних форм и институтов, а с действующего законодательства. Есть три процедуры обеспечения качества: лицензирование, аттестация и государственная аккредитация вузов.
Лицензирование – элемент внешней гарантии качества, здесь свои нормативы, стандарты образования, показатели и критериальные значения госаккредитации. А еще процедуры самообследования, внешняя экспертиза, публикация результатов. Лицензирование проводится каждые пять лет для контроля соблюдения установленных нормативов.
Аттестация включает самообследование по каждой программе, имеющей выпускников, и по вузу в целом. По ее результатам вуз получает свидетельство с перечнем аккредитованных программ и сроком аккредитации (не более 5 лет), по которым он имеет право выдавать дипломы государственного образца.
Сложилась инфраструктура органов, вовлеченных в систему гарантий качества. В последнее время к этой работе привлекают специалистов Общественной палаты РФ.

Критик (Отрешенно). Все это интересно и поучительно, имея в виду процесс бюрократизации. У будущих исследователей российской истории прекрасные возможности в плане источников, документов.
А пока вопрос болонским активистам. Насколько реально принятая сегодня процедура аккредитации содействует повышению качества образования? Аккредитация – это ведь официальное признание уполномоченными на то инстанциями, что подготовка по данной образовательной программе отвечает заданным стандартам качества. В Российской Федерации, согласно «Закону об образовании», предусматривается как государственная, так и общественная аккредитация: «К компетенции государственных органов управления образованием в обязательном порядке относится… государственная аккредитация образовательных учреждений, содействие их общественной аккредитации».
Но что могут представить в органы аккредитации специалисты Общественной палаты. Кроме того, показатели аккредитации могут сильно различаться в региональном и профильном планах. Все равно здесь необходимы какие-то критерии.

Инноватор. Попытаюсь Критик развеять Ваши сомнения. Если говорить о показателях аккредитации, то они объединены в две группы. Первая группа – экспертные показатели – определяет тип высшего учебного заведения. Вторая – определяет вид; эти показатели имеют критериальные значения, установленные для отдельных видовых групп. Критерии рассчитываются на основе статистических данных, ежегодно собираемых по всем вузам России в Центральный банк данных государственной аккредитации. Показатели и их критериальные значения пересматриваются примерно раз в пять лет.

Скептик (Инноватору). Все, о чем Вы говорите, более относится к «миру взрослых». Помнится, Вы не раз в ходе наших бесед заявляли о приоритете прав студента, но не преподавателя в современной образовательной среде. Мой вопрос можно сформулировать следующим образом: «Предусмотрено ли участие самих студентов в обеспечении качества?»

Инноватор. Хороший вопрос. Отвечу на него так, чтобы разъяснить в этой части один из составляющих элементов Болонской системы. Студенты просто обязаны участвовать в поддержании системы качества, их надо вовлекать в формирование внутривузовских систем гарантии качества и процедуры самообследования. Пусть поначалу они будут респондентами. Но уже сам этот факт имеет положительное значение. Разработана специальная анкета для студентов, она в свободном доступе на образовательных сайтах. Анкетирование лучше проводить во время самообследования, избегая нагрузки на учебный процесс при внешней экспертизе. Результаты анкетирования в обобщенной форме представляются в итоговом отчете для аккредитационной коллегии.

Критик. Предлагаю посмотреть на «болонский процесс» не с позиции европейского «стандарта», а с точки зрения соотношения успеваемости и качества знаний. Если мы сравним данные за последние 5 лет, то налицо катастрофическое падение качества. Об этом нужно говорить серьезно, а не об анкетах.

Скептик (Озабоченно). Поймите меня правильно. Мы ведь предупреждали, что переход на двухуровневую систему приведет к снижению качества образования. Ведь было ясно, что бакалавр не будет равным традиционному «пятилетнему» специалисту уже потому, что студент учится на год (или даже два) меньше. Разве это не было понятно?

Оптимист (Скептику). Качество образования, Скептик, не есть некое абстрактное свойство; высокое (достаточное) качество – это максимальное (достаточное) соответствие той задаче, которая должна быть решена в ходе подготовки специалиста данного уровня. В идеале именно с выяснения соответствующей задачи должно начинаться проектирование учебной программы, ведущей к получению той или иной академической степени: необходимо (силами экспертов, с привлечением потенциальных работодателей и др. заинтересованных лиц) определить по возможности полно набор знаний, умений, навыков, которыми должен обладать выпускник, освоивший программу.
Далее нужно установить, какого рода занятия (лекции, семинары, практики и т.д.) обеспечивают получение предусмотренных знаний, умений и навыков.
Если, в дополнение к этому, мы решим, какой должна быть разумная нагрузка студента в неделю (сейчас таковой признается нагрузка в 54 часа, из них 27 аудиторных), искомый результат – продолжительность общего срока обучения – достигается с использованием простейших арифметических операций.
Эта большая работа «конструирования» новых программ только начинается, но заранее можно сказать, что для разных направлений подготовки высшего профессионального образования потребуются, скорее всего, разные сроки обучения. Предварительно можно предположить, что срок обучения в бакалавриате может варьировать от трех до пяти лет, а в магистратуре – от одного до двух или даже трех лет.

Коммерсант. Оптимист, Вы дали прекрасный ответ на критические уколы. Качество товара — это оценка потребителем соответствия товара назначению, что обычному, или общепринятому; или назначению, указанному производителем. Качество образования включает в себя оценку как объективных потребительских свойств, например, производительность освоения учебных модулей, надежность стандартов, так и субъективных – модность тематики, престижность дисциплины, элективного курса. Что касается планирования качества, то это является основой маркетинговой политики, которая пока, к сожалению, недостаточно развита.

Критик (Инноватору). Не могли бы Вы, Инноватор, более конкретно обозначить измеряемые характеристики качества основного образовательного процесса.

Инноватор. Пожалуйста. Это, во-первых, результаты приемных экзаменов и характеристика контингента. Во-вторых, степень удовлетворенности студентов результатами различными аспектами обучения. В-третьих, результаты сессий (средний балл и др.). В-четвертых, результаты текущего контроля. В-пятых, результаты контроля качества проведения занятий и обеспечения учебного процесса. В-шестых, результаты аттестации и дипломного проектирования. И, наконец, в-седьмых, степень удовлетворенности работодателей.

Ведущий. Коллеги! Может быть наши сомнения и вопросы прояснит работник отдела контроля качества. Предоставляю ему слово.

Работник отдела. Спасибо! Отдел контроля качества образования как структурное подразделение вуза способствует адаптации образовательного процесса к потребностям рынка образовательных услуг. Полноценное соответствие образовательным тенденциям предполагает принятие ряда мер. Наша система контроля качества включает: 1) подбор критериев оценки качества; 2) сбор и анализ показателей учебной деятельности по ключевым направлениям; 3) экспертный анализ рабочих учебных планов, графиков учебного процесса; 4) систему контроля содержания и выполнения учебных программ по направлениям и специальностям; 5) формирование банка данных; 6) организацию системы кредитов; 7) диагностику развития личности в образовательном процессе, включая усвоение содержания образования; 8) консультации для профессорско-преподавательского состава и студентов; 9) подготовку аналитической информации на основе мониторинговых исследований и результатов перехода на асинхронную схему образовательного процесса.
Разрабатываем модели семестра, дисциплины, учебных планов, рабочих учебных планов, которые унифицируют процесс составления учебных планов в соответствии со стандартом. Это позволяет автоматически распределять часы по неделям, обеспечивать равномерность семестровой и недельной загрузки студентов.
Оказываем консультативную помощь по структурированию рабочих программ и разработке учебных моделей, включающих формулировку комплексной цели, проблемное изложение программного материала, постановку проектных заданий.
 Организуем контроль в виде дидактического тестирования по выявлению уровня компетентности, а также готовности принятия ответственного решения.
Сопоставляем количественные и качественные показатели уровня подготовки студентов, готовим рейтинговые шкалы. Добиваемся улучшения качества управления образовательным процессом и повышения мотивации студентов.

Скептик (Разводит руками). Если все это воспринимать всерьез, то понятно, что преподаватели в вузе – совершенно лишние люди. Зачем они нужны, впрочем как и деканаты, когда есть отдел качества со своим стандартом ISO 9001-2015 – однозначно спорным проектом. Иллюзорному Болонскому царству с кривыми зеркалами вполне соответствует этот самый ISO, а Вы пытаетесь поселить в нем живых людей. Даже в классических европейских университетах к нему относятся, мягко скажем, прохладно. Механическое насаждение, известно, ничего кроме вреда не сулит, а главная угроза – бюрократизация, выступающая барьером на пути качественного образования.

Радикал (Ведущему). «Русский Регистр» – типично бюрократическое учреждение, смахивающие крохи со стола ENQA – Европейской ассоциации гарантии качества в высшем образовании.

Критик. Проводники мира «Болоньи» не только мысленно размывают этот мир на части, но и абстрагируются от реального времени. В Болонском мире царит если не полный предметный и временной произвол, то уж, во всяком случае, господствует субъективное время.

Инноватор. Могу частично согласиться с критиками в том, что продвижение инновационных идей в регионы во многом сдерживается бюрократизацией плановых и хозяйственно-финансовых структур. Некоторые из них, возомнив себя демиургами «нового образования» откровенно вмешиваются в реализацию положений Болонской декларации, чем деформируют процесс обеспечения качества в вузах. Необходим строгий контроль активистов этого «планово-финансового фронта»




























Диалог четвертый.
В школьном водовороте. Мученики ЕГЭ

Разговор первый.  ШКОЛА ВЫЖИВАНИЯ

Ведущий. Школьный водоворот – это бесконечное пространство идей и человеческих характеров, мировоззренческих ценностей и материальных установок, проектов и решений; охватить и оценить это все невозможно по определению. Поэтому предлагаю поговорить о самом существенном – болонском векторе школьного образования.
Конечно, мы не можем оставить без внимания все сколь-нибудь значимые вопросы школьной жизни. Их много, все они требуют внимательного рассмотрения и оценки – методика, стандарты, система оценок, классное руководство, ЕГЭ, дневники и многое другое.
Но в конечном итоге эти изменения предопределены требованиями общеевропейской болонской платформы. 

Критик (Обращается к Ведущему). Я понимаю водоворот иначе, чем Вы, понимаю как омут, куда втягивают детей и весь школьный мир либерал-инноваторы. Проблемы школы (пока не касаюсь ЕГЭ) – это ключевые проблемы страны. Это не газ с нефтью. Это куда более значимые для страны и ее будущего темы, чем та же «Сила Сибири».
Взять споры относительно добровольности или обязательности изучения родных языков и государственных языков республик в составе России. Или отношение к русскому миру и русской школе в бывших республиках СССР. Или призыв ректора Высшей школы экономики заменить предметность в школьном образовании «универсальными компетентностями».
Как тут не вспомнить Солженицына, его слова о сбережении народа. Это сбережение и начинается в школе. А что в ней? В ней прецеденты классового расслоения с опасными метастазами и с одним корнем зла. В Ярославле – прогрессивные тинейджерские блюда в столовой для «богатых» детей. В ростовской школе «Эврика-развитие» особый туалет для привилегированных детей. Это ведь сегрегация учеников. Есть деньги – ты «крутой», нет денег – ну, прости.
А модой «денежных» детей и подростков стала травля малоимущих, лохов и нищебродов.
И это только часть проблем.

Радикал (Возбужденно). Критик, позвольте добавить. Либерал-болонский погром системы школьного образования начинался, в первую очередь, с выхолащивания из образования воспитательной компоненты и только затем - препоны для самостоятельного системного мышления.
Что мы видим? Видим фактический отход системы образования от реализации функции воспитания. Понятно, что без моральной связи с учителем и школой дети совершают ужасные поступки.
Да и часть родителей смотрят на педагогов как на обслуживающий персонал и ведут себя соответствующим образом. Причем некоторые молодые учителя выполняют обязательства только «от A до Я», без моральных обязательств.
Либеральные демагоги усиливают натиск на семью, пытаются расчеловечить наших детей, превратив их в ограниченных и агрессивных эгоистов, которыми легко манипулировать. Чего тогда удивляться взрывам да газовым атакам в школах, поножовщине, самоубийствам несовершеннолетних. То «колумбайн» в 4-ом классе в Бурятии, то трагедия в Керчи, то поджог Храма XVIII века в Карелии, то Коля из Уренгоя, жалеющий и оправдывающий гитлеровца, попавшего в плен, как он высказался: «в каком-то сталинградском котле»
И так бесконечно. А безнаказанность развратителей, пропагандирующих «АУЕ», а активисты, втягивающие детей в политику, а новый тренд – не Мама, а воспитатель № 1.
Как спастись от этой напасти?

Коммерсант. Что за привычка у Вас, Радикал, пугать окружающих страшилками. Думаете мы этого не видим и не знаем. Знаем. Может быть даже больше вашего. Но не позволяем себе театральных сцен древнегреческих плакальщиц. Все, что Вы здесь с Критиком рассказывали о школе – воображение читателей «совросски» и прохановской газеты «Завтра». Им трудно признать, что происходящее в школе – метастазы тоталитарного советского прошлого.
Вы, похоже, и не слышали, что в 2019 году принят бюджет на реализацию нацпроекта «Образование». За шесть лет сюда будет направлено 785 млрд рублей. Огромные деньги! А там ведь десять самостоятельных направлений по всем уровням образования, от дошкольного до высшего. Как без денег выявить талантливую молодежь, надо деньгами поддерживать ее творческий потенциал.
И вот при всем при этом Вы продолжаете кормить нас сценами ужаса!

Скептик. 785 миллиардов, Коммерсант, – это образовательный бюджет им. Плюшкина при том, что федеральный бюджет перенасыщен деньгами. Придется напомнить Вам и другое. Если в 2000 году по данным минобразования в России училось 20 миллионов школьников (http://рустрана.рф/article.php?nid=14518), то к началу 2018 года – 15,5 миллионов. В то же время количество школ сократилось с 68,1 до 41,8 тысяч. То есть, учащихся стало меньше на 22,5%, а школ – на 38%.
Всего с 2000 по 2017 гг. закрылось 26,3 тысяч школ. В 2017 году вместо запланированных 185 школ (http://tass.ru/obchestvo/3663689)  открылось 94.
Для сравнения: при Сталине до войны каждый год строилось по 5 тыс. новых школ.

Коммерсант (Раздраженно). Сталин, опять Сталин, кругом Сталин… Вы еще скажите, что он основатель Славяно-греко-латинской академии. Не нравятся вновь открываемые муниципальные школы – учите своих детей да внуков в гимназиях.
Скоро вот появятся образовательные сертификаты, год обучения детей будет «привязан» к определенной сумме, скажем в Москве в зависимости от возраста, от 125 до 160 тыс. рублей. Сертификат ликвидирует жесткую привязку к конкретной школе и, тем самым, существующее регистрационное рабство.  С сертификатом можно пойти в другой район, или отнести его в частное учебное заведение. Отправляйтесь, например, в гимназию в деревне Раздоры Одинцовского района Подмосковья. Из 550 учеников бесплатно обучаются только 14 человек, остальным расценка от 700 тыс. рублей в год. Не нравится – тогда в обыкновенную муниципальную школу, 40 человек в классе. Вот это рыночный путь. Егор Тимурович Гайдар это бы одобрил.

Критик. Не поленитесь, Коммерсант, посчитать и сравнить сколько потратили на образование с 1992 года ваши западные «партнеры», Китай и мы. Тогда выяснится, что метастазы то – не советские, а либерал-западнические.
Что до страшилок, то даже близкий Вам по духу ВЦИОМ публикует элементы правды о школьном образовании. (https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=9276).
Для Вас будет новостью то, что треть считает это образование абсолютно не соответствующим мировым стандартам, 37% респондентов полагают, что школьное образование не дает знаний и навыков для подготовки ребенка к жизни в современном мире. Для каждого пятого (21%) – сборы к 1 сентября связаны с тяжелыми тратами, к которым нужно готовиться заранее.  40% уверены, что школа не дает ребенку возможность получить востребованные знания и навыки. Почти три четверти (72%) считают, что школьных знаний не хватает для того, чтобы получить на ЕГЭ баллы, позволяющие поступить в желаемый вуз или ссуз, поэтому необходимы дополнительные занятия с репетиторами. 56% считают, что внедрение цифровых технологий и интернета необходимо проводить крайне осторожно.
И как итог, доля тех, кто считает, что современные учителя учат их детей хуже, чем их самих в свое время, составляет почти половину (45%).

Инноватор (С огорчением обращается к Ведущему). Нет сил слушать все эти, как правильно сказали, страшилки, сдобренные цифрами и процентами. Давайте оставим их в стороне и поговорим о реальных проблемах школы.
  Взять тему школьных оценок. Позвольте поделиться наблюдениями. Полагаю, что оценки давно следовало перевести на 12-балльную систему. Это логически вытекает из болонских начертаний.
Зачем советский «пятибалльный» хомут нормальным школьникам и их родителям?  Это травматизация. Надо убрать с детских голов дамоклов меч плохой оценки.

Консерватор (Прерывает Инноватора). Конечно, ничто так не мешает учебе и ничто так не противно детской психологии, как страх неудачи, выученная беспомощность. Но чиновникам, стоящим во главе современной школы наплевать на учебные стрессы. В их представлениях школа должна ориентировать на «успех», «лидерство». Для них главное – отличники, победители олимпиад, те, кто соответствует параметрам «квалифицированного потребителя услуг».
Прочие дети – «отходы производства». И какая кому разница, что там у них в душе. От учителя требуют «показателей», а не человечности. Тут 12-балльная система для «прогрессистов» – самое то.

Оптимист (Обращается к Инноватору). Я, коллега, в отличие от любителей старины, полностью Вас поддерживаю!
Конечно каждый ребенок – сам по себе «золотая медаль», каждый изначально должен «идти на медаль». А мы их заваливаем... Как правило, уже в начальной школе. В погоне за двумя-тремя школьными «гениями» выбрасываем еще человек двадцать гениев нераскрывшихся, не верящих в себя и не знающих своих сил.
А причина одна – система оценок. Вот ее и надо отменить, ввести 12-балльную систему. Но для этого недостаточно быть министром Васильевой. Для этого надо быть Петром Великим (но никак не Сталиным). 

Радикал (Возбужденно). Научены горьким опытом, знаем к чему ведет переход с одной системы на другую. Вы, господа инноваторы, сами понимаете, что последует написание монблана бумаг, издание циркуляров, новых руководств, методичек, пособий, учебников. А это, как Вы понимаете, – деньги. Их нужно выделить, далее «освоить» и... каков соблазн для чиновников, можно только представить.

Скептик (С неким удовлетворением). Слова Богу бывший министр образования О.Ю. Васильева положила конец разговорам о 12-балльной системе. «Пятибалльная система у нас существует уже 75 лет. Она традиционна для нашей страны», – заявила она.
Что до перевода, если конечно постараться, то и 12-балльную систему можно свести к 5-балльной: новые «пятерка» и «шестерка» – это старая «тройка», ниже – «два» и так далее.
А как дети? По-прежнему будут разделяться на троечников и отличников, и будут побаиваться плохой оценки.

Радикал (Ведущему). Позвольте добавить! Вы, наверное, не в курсе дискуссий о 26-балльной системе. Ее тоже пытаются привязать к «двойкам» и «пятеркам». Ученики и родители в шоке. Как вычислить 3 с плюсом? Это, оказывается, 14 баллов. А что если сочинение на 3, а завтра на 4. Как себя будет чувствовать Таня или Ваня? Кого это волнует…

Инноватор (Громко) Не могу молчать. Вы слышали мое мнение. Я сторонник отмены обязательных оценок.
Что нужно? Отсеивать тонны «человечьей руды», чтобы выбирать крупицы золота, или делать ставку на создание атмосферы свободы и творчества, в которой и далеко не «лидеры» смогут раскрыться?
Борьба этих двух концепций будет вечной. Признаю логику и правоту первой – с точки зрения «результата», наверное, отсеивать эффективнее. Но мне жаль отсеянных, выбракованных, приговоренных. Жаль и по-человечески, и рационально. Поэтому никаких оценок.

Коммерсант (Инноватору). Правильно, коллега! Возникнет соревновательный азарт, а «борьба за показатели» превратиться для ребенка в игру. Исчезает клеймо неудачника, тупицы, троечника. Работает плавающая, динамичная система. Нужны мягкие, расслабляющие оценки, а не гулаговские учебные пайки – «двойки, «тройки».

Оптимист. А я думаю, что настало время перейти от оценок к записям в дневниках. Сегодня об этом много говорят.

Ведущий. Сейчас много спорят о дополнительном образовании, кружковой работе в школе…

Критик (Обращается к Ведущему). Спасибо за постановку Вами этой темы. Мы ее еще не касались. Напомню, один из фундаментальных принципов кружковой работы во дворцах и домах пионеров и школьников СССР звучал так: «Научился сам – научи товарища!». 
Товарищеская педагогика обеспечила стране рывок не только в сфере воспитания. В советских многопрофильных отрядах и кружках не было трудных детей: все дети становились лучшими, лидерами. Сейчас – иначе. Кураторы нынешней системы ДОД (дополнительного образования детей) выступают охранителями. Осенью 2018 года министерство утвердило для этих «педагогов-охранителей» специальный стандарт. Там значимыми функциями определены «умение предоставлять отчетно-аналитические и др. материалы», «диагностировать мотивы поведения», «осуществлять педагогический контроль».
А что питомцы неформального сектора образования? Им предлагается освоить очередной (по аналогии с ФГОСами в школе) джентльменский набор компетенций (знаний, умений). Другая новинка – обязательные «массовые досуговые мероприятия с привлечением родителей (законных представителей)».
Чему удивляться, если западники из НИУ «Высшая школа экономики» озабочены только профориентацией, созданием «тусовок» добровольного образования, а родителей нацеливают исключительно на поддержку индивидуальности детей.
Система внешкольных досугов вынуждена выживать в рамках производственных стандартов, тестов и программ. Западные веяния перекрыли путь в эту систему «чужакам» и «дилетантам».
Понятно, что в этой системе учителю-подвижнику не место. Такая система не развивает, а подавляет творческие способности.

Консерватор. Критик, позвольте добавить к сказанному Вами. Я о пилотных проектах лоббистов в Думе, профильном министерстве и Высшей школе экономики. Чего стоят предложенные ими сертификаты на дополнительное образование детей (ПФДО), иначе – персонифицированное финансирование дополнительного образования.
Проект проталкивали в Республике Саха (Якутия), ХМАО–Югре и Вологодской области. Быстро выяснилось, что это «распил» бюджета, и то сказать, что нормативная стоимость образовательной программы в разрезе направлений (с сертификатом на 35898 рублей) не укладывается и в два кружка.
Немедленно сократилось количество занимающихся в кружках детей (у родителей нет денег). Если до введения сертификатов детки посещали «и там, и там», по после «сертифицирования» родителям пришлось выбирать «либо там, либо там», а за «остальное» из своего кармана. Причем деньги немалые.
Похоже экспертам было «трудно» понять, что финансировать следовало по факту оказания услуги, а не финансировать учреждение по смете. Неужели не ясно, что дети подвижны, их предпочтения и траектории изменчивы: «Сегодня буду ходить с Дашей, завтра – с Машей». Наконец додумались учитывать и оплачивать каждое посещение, когда при входе школьника в аудиторию система автоматически списывала «покупку» с его персональной карточки.

Скептик (Обращается к Ведущему). Позвольте познакомить присутствующих с интересным начинанием – раздельным обучением школьников. Этот эксперимент несколько лет идет в Алтайском крае. Классы в бийской школе №20 разделили с согласия родителей. Причин разделения несколько. В общих классах девочки охотнее брали на себя инициативу, участвовали в так называемых «разборках». Ребята обычно отсиживались в тени. А вот в раздельных классах дети ведут себя менее агрессивно – нет духа соперничества, не перед кем воображать. У девочек появилось чувство сопереживания. Если одна переживает неудачу, то они все вместе ее утешают. В смешанных классах такого нет. Педагоги стараются воспитывать в девочках женственность, в мальчиках – силу, ответственность. Изменилась успеваемость. В раздельных классах стало больше отличников. Процент активных детей движется к 100% (раньше – не более 40%). Рост успеваемости связан с особенностями обучения. Для ребят подбирают задания, которые будут им наиболее интересными: девочки любят обсуждать детали. Так, например урок строится на обсуждении одежды мамы, которая идет в театр, или для иллюстрации задач используются цветы, украшения. Для мальчишек, наоборот – машины, мячи, роботы. Основной преподавательский состав – женщины; физкультуру, труд, информатику у мальчиков ведут мужчины. Планируется, что раздельное обучение продлится до 8 класса, потом начнется специализация, и их разделят по предметному принципу. Психологи одобряют такую идею.

Радикал (С уверенностью в голосе).  Это правильный подход! Так, кстати, было при Сталине, а вот троцкист Хрущев поддался западному влиянию, съездил в Америку и вместе с кукурузой привез общее, а не раздельное школьное обучение. Совместное обучение мальчиков и девочек – это преступление. Особенно в нынешних условиях.

Коммерсант (Язвительно). И то хорошо, что педагоги Бийска наконец выяснили, что мужчины всё-таки чем-то отличаются от женщин.

Ведущий. Коллеги! Просит слова Священник.

Священник. Досточтимые дискутанты! Все среднее образование должно быть раздельным, точно таким, каким было гимназическое образование в царской России. Это кардинально решит проблему демографии в перспективе 10–15 лет. Русское традиционное образование выступает за раздельное обучение. Я не слышал, чтобы кто–либо из наших предшественников был сильно огорчен таким обучением. Православная церковь выступает за раздельное обучение.

Инноватор (Снисходительно). Батюшка, а Вы не слышали о лозунге «Свобода, равенство, братство», или Вы все об одном и том же: «Боже, Царя храни!», «Православие, самодержавие, народность». У нас ведь республиканский строй.  Россия, напомню Вам, – республика с весны 1917 года.
И еще. Вы поддержкой сомнительного эксперимента добиваетесь превращения детей в монахов. Минимизация общения с противоположным полом – не источник благоустроения мира, а путь к разврату.

Радикал (Запальчиво). Разврат – сущностная черта либерально-западнических схем организации образования. Болонские схемы порождают разврат, агрессию и насилие в школе.
К сожалению ни московские чиновники, ни местные власти не понимают ни масштаба, ни причин проблем, предлагая лечить ее увеличением количества психологов в школах, да ужесточением режима охраны.
Здравый подход пока не восторжествовал, хотя на заседаниях научно–экспертных советов Думы и Совета Федерации по семейной политике и звучат порой здравые предложения, например, ужесточить ответственность операторов социальных сетей, контролирующих контент. Но этого явно мало.

Оптимист (Про себя). Как все же тяжело общаться с демагогами.

Консерватор. А я думаю, что настало время правительству прислушаться к предложениям ведущих родительских организаций страны: Ассоциации родительских комитетов и сообществ, Общественного уполномоченного по защите семьи, Всероссийского родительского сопротивления и др.

Скептик (Обращается к Консерватору). А как же Уполномоченная по детям Анна Кузнецова?

Консерватор. К сожалению, Скептик, ее позиция двойственная. Она и за ужесточение ответственности, и одновременно за «толерантное» отношение к своим помощницам–ювеналисткам, которые, не стесняясь, шумно обсуждают изломы педофилии, сексуальной ориентации и т.п. А у этих дамочек на уме одно: ограждать «милых крошек» от родительского воспитания. Главное действующее лицо для них – школьный психолог. А что до «семейных пар», то они должны незамедлительно сообщать о своих неблагополучных чадах в комиссию по делам несовершеннолетних. Полученный компромат чиновники намерены либо реализовать с помощью процедур медиации, либо берут семью «на карандаш» и начинают навязывать ей «социальные услуги» вплоть до изъятия ребенка.

Критик. Это еще не все, Консерватор. В Госдуме депутат Оксана Пушкина с группой лоббистов вновь проталкивают законопроект о «семейно-бытовом насилии», цель которого – дискриминация мужей и отцов с помощью т.н. охранных ордеров, разрушающих не только основы воспитания детей, но и отношения между мужем и женой.
Эти «дамы» помалкивают, что сегодня школьный учитель превратился в бесправное существо, не имеющее возможности сделать замечание и выставить за дверь зарвавшегося хама, где из учебной программы исчезают герои и положительные примеры, а на их место внедряют бессмысленное натаскивание к ЕГЭ да опусы Улицкой и Пелевина.
Помалкивают «дамы» и о СМИ, которые размывают сознание подростков, превращая их в тупых и эгоистичных индивидов, которые не знают в жизни никаких ценностей кроме денег и секса.
Инноватор (Огорченно). Уважаемые оппоненты! Ну нельзя в жизни, в том числе в школьной жизни, видеть один сплошной негатив. Согласитесь это неправильно. Ведь есть немало положительных тенденций. Так, в 2018 году более половины девятиклассников предпочли уйти из школы, выбрав среднее профессиональное образование. А совсем еще недавно они в основном шли в десятый класс. В правительстве посчитали это неплохой тенденцией. Премьер заявил: «Только так можно готовить нормальные, современные рабочие кадры, людей, которые прилично зарабатывают, и в то же время хорошие знания имеют».
Ведущий. Вижу, что вновь просит слова Священник. Видимо, речь пойдет об Основах религиозных культур и светской этики.
Коллеги! Если так, то давайте договоримся для удобства использовать в разговоре не полное обозначение Основ, а аббревиатуру ОРКСЭ. Согласны? Спасибо.

Священник. Пусть будет ОРКСЭ для Вас, это не меняет сути. Речь ведь не о религии, не о христианстве, исламе или буддизме. Нет. Речь о воспитании любви к ближнему, обучении различения «добра от зла», различения живого взаимоотношения к ближнему и виртуальных миров интернета и телевидения.
Только так может осуществляться естественный переход от «второй заповеди» (любовь в ближнему) к первой заповеди (любовь к Богу), причем такой переход легко воспринимается детьми и подростками. Надо только добавлять, что согласно православной христианской культуры Бог есть там, где есть ближний.
Считаю, что преподавание Православной культуры в школе для граждан, семей, выражающих свою принадлежность к русскому народу, Русской Православной Церкви – необходимое  условие формирования у детей представлений о мире, своём народе, его истории и культуре, нравственных понятий о добре и зле.
На форумах Всемирного Русского Народного Собора постоянно звучат призывы к правительству об укоренении преподавания Основ православной культуры в российских школах.
Изучение духовной культуры своего народа, «оснований своей религии» является неотъемлемой частью обучения и воспитания детей в школе, исторической традицией российского образования, русской школы, насильственно прерванной после 1917 года с приходом к власти  большевистских бесов, врагов отечественной культуры и Православной Церкви.
Напомню, коллеги, что приобщение детей к историческим и культурным традициям, нравственным ценностям Православия началось в 90-е годы. С 2009 года в 4–5 классах в группе регионов проводился эксперимент по преподаванию курса «Основы религиозных культур и светской этики» (34 урока). С 12 года этот экспериментальный курс преподаётся в 4-х классах. Дети и их родители только «за», но намеченные меры расширения преподавания по другим годам обучения до настоящего времени не реализуются.

Коммерсант (В возбуждении). И правильно! Андрей Александрович Фурсенко в свое время предупреждал, что преподавание основ религии требует доработки. Кто его услышал? ОРКСЭ – не учебный курс, это открытое поповедение. Только о православии и речь.

Радикал (Коммерсанту). Христопродавцы вооружены опытом 2-х тысячелетий. Их не волнует, что до сих пор в учебниках 8 класса по биологии присутствует т.н. «закон» Геккеля. Наука сие умозаключение законом не признает. Якобы человеческий эмбрион последовательно проходит стадии эволюции своего вида, и у всех людей на эмбриональной стадии имеются некие зачатки жабр и рыбьего хвоста. Знатная, скажем, аксиома, калечащая сознание детей. Если эмбрион – это нечто с жабрами, то почему нельзя убивать нерожденных детей.

Ведущий. Коллеги!  В дискуссию настоятельно просит включиться Иерей.

Иерей. Высокочтимые сограждане! 90% учащихся выбирают, как Вы выражаетесь, курс ОРКСЭ. Но он ведь по-прежнему только в 4 классе. О расширении преподавания просят родители, различные общественные организации. Им отвечают стандартно: «Нет возможностей». Замкнутый круг.
Хуже другое: проект ФГОС начального образования в предметной области «Основы религиозных культур и светской этики» из шести предметов предусматривает преподавание только двух — основы светской этики и мировые религиозные культуры. Исключены основы православной культуры и предметы по основам культуры ислама, буддизма, иудаизма.
Кроме того, в стандарте 5–9-х классов в предметной области «Основы духовно-нравственной культуры народов России» преподавание религиозных культур по выбору семьи школьника вообще не предусмотрено. Давайте говорить прямо: ограничиваются возможности воспитания детей с учетом мировоззренческих и культурных потребностей семьи ребенка.
Призываю неравнодушных добиваться гарантий преподавания Православной культуры во всех классах школы, с 1-го по 11-й. Конечно при педагогически обоснованном объёме учебного времени, добровольности и свободе выбора.
Все хотят, чтобы наши дети выросли достойными и успешными людьми. А пока детей зачастую воспитывает подворотня, причем темные личности от политики жаждут вывести учеников на политические шабаши. Правильные слова о воспитания должны принимать форму законов и приводить к определенным действиям.
И еще. Воспитание основано на предъявлении идеального образа. В системе образования таким идеальным образом может быть Христос, от которого будут исходить его подобия, святые, затем – образы героев.
Богу нужна Православная Россия. Вот что важно. К сожалению, пока героями для школьников являются персонажи различных сериалов, спортсмены, да псевдо-артисты. Из телевизора и интернета рекой течет разврат, блуд. Мы находимся в ситуации, которая не разрешится без Божией помощи!

Критик (Заметно озабочен). Батюшка говорит может и правильные слова, но все зависит от благочестия народа. А о каком благочестии может идти речь, когда на последних Рождественских богослужениях присутствовало менее 2% населения страны! Получается, что живем мы в безбожной стране. И это печальный факт.

Консерватор (Просит слова у Ведущего). Коллеги! Оглянитесь вокруг! Что мы видим. Родители наших школьников вынуждены учить своих детей жить «правильно», по-современному, иначе как можно стать успешным, когда все по понятиям. Капиталисты-работодатели заказывают требования к молодежи, а от женского пола требуют раскованности и обязательно «чтобы не было детей». Старшеклассниц всем миром учат не рожать, и не обзаводится семьёй. Иначе не достигнет «успеха». Кругом циничное глумление. Как с этим бороться?

Коммерсант (Консерватору). Не надо нас стращать законченными блондинками. И вообще надо готовиться к тому, что заказчиком образования станет школьник


Оптимист. Наши оппоненты, как всегда, видят только плохое. Хорошего в современной жизни ничего нет. Все лучшее у них – в прошлом! Трава в прошлом была более зеленой, луна – более круглой, образование – самым продвинутым в мире.



















Разговор второй.
 ЕГЭ: ЗАПРЕТИТЬ-НЕЛЬЗЯ-ЗАКРЫТЬ

Ведущий. Коллеги! Единый государственный экзамен (ЕГЭ) – неиссякаемая тема для споров, она волнует миллионы людей. Благо или зло ЕГЭ для школы, системы образования, для всего общества? Имеет ли ЕГЭ право на жизнь в ситуации отторжения его большей частью населения, или Единому государственному экзамену есть оптимальная альтернатива? Как относятся к этому экзамену сами школьники? Победил ли ЕГЭ коррупцию?
Самое время обратиться к обсуждению ЕГЭ как органичному ответвлению Болонской системы.

Консерватор (Обращается к Ведущему). Может быть лучше начать с того, откуда пришла эта беда для России, кто ее принес и когда.

Радикал (С раздражением). Консерватор, будто наши оппоненты не знают, откуда и когда. Другое дело, что мы тогда, в 1992 году, не разглядели нависшую над страной опасность. В том черном для страны году в Москве на грант Мирового банка была открыта Высшая школа экономики (в народе – «Караульная вышка либералов»), ставшая главным звеном в разработке и реализации «реформ» в сфере образования и науки. Именно в «Вышке» сосредоточены силы разрушения российского интеллектуального потенциала. Именно здесь при активном участии гарвардской профессуры прорабатывалась идея внедрения единого государственного экзамена. Причем, активно продвигавшие эту идею американские советники прекрасно знали, что такого рода «эксперимент» привел к тяжелым последствиям в самих США, и был отвергнут во многих странах Европы. Но в 2000 году, несмотря на протесты ведущих российских специалистов, разработчики, используя сложные внутриполитические условия, буквально протолкнули «эксперимент с ЕГЭ». Проводился он в чисто американской манере посредством пропаганды объективности итоговой оценки знаний, повышения доступности высшего образования для выпускников из отдаленных регионов, сокращении уровня коррупции при поступлении в вузы.

Оптимист (Обращается к оппонентам). Господа критики! Надо быть последовательными до конца, и уж если Болонский проект начал приживаться в российской высшей школе, то обязательно должен быть его аналог в среднем образовании. Российская школа – органичный элемент Болонского проекта. Не так ли?

Консерватор. Конечно, Оптимист, если следовать Вашей, так сказать, «последовательности», в школах надо создавать «болонские классы» чтобы с подросткового возраста впечатывать в головы детей европейские схемы и матрицы. Став европейцами к 16-17 годам, они к 30-35 годам либо уедут в Европу, либо запьют горькую.
Потребуется и соответствующая гарнитура – штандарты, скауты и прочая европейская вексиллология. Кроме того, зная педагогическую ментальность и наши административные традиции, чего удивляться многочисленным пилотным проектам, да организации по регионам «болонского соцсоревнования» с инициативами и починами.
А что «дети-болонцы» будут сродни «образованцам» Солженицына, так это мало волнует педагогических чиновников. Первое, что необходимо сделать: вернуть в школу ее настоящий смысл. Страна будет деградировать, пока не отменят ЕГЭ и не вернут нормальные экзамены.

Ведущий. Коллеги! Острота спора нарастает. Думаю Вы согласитесь с моим предложением в самом начале нашей дискуссии послушать того, ради которого все это и было организовано. Итак, слово Школьнику.

Школьник. Дорогие наставники! Все наши ребята, и я в их числе, считают, что ЕГЭ – это совсем не ОГЭ что в конце девятого. ЕГЭ круче, сложнее. Есть, конечно, плюсы и минусы. Экзамен точно противоречив. Одним нравится, что есть возможность угадывания. Другим не нравится; есть сложные тесты, попадаешь в зону риску: можешь так, а можешь этак. Отсюда неопределенность.
Мы, школьники, называем ЕГЭ Большой Всероссийской Лотереей (БВЛ).
ЕГЭ конечно легче, чем устные экзамены, он не требует глубоких знаний и существует возможность угадать верный ответ.
Плюс какой? ЕГЭ дает шанс поступить в престижный вуз. А минус? Тоже понятно – возможность получить трудный тест и не поступить никуда. Хотя как сказать. Учитывая, что есть разница в сложности тестов, можно говорить о просачивании посредственностей в престижные вузы (кузницы кадров). Вам, взрослым, понятно, что с помощью соотношения сложных и легких тестов можно регулировать численность абитуриентов в вузы, тем самым государство может само регулировать количество тех, кто пойдет в армию.
Еще какие противоречия. Считаю, что ЕГЭ породил профильность, т.е. учишь то, что надо сдавать, а все остальное – до лампочки.
Есть противоречие между поверхностным освоением предмета и его глубоким изучением, т.к. вижу, что есть глубокие, хорошие учебники, книги, но они мне не пригодятся. Пример: случай с двумя учениками. Один имеет хорошие знания, но получил тяжелый тест и в итоге оказался на дне, другой, имея посредственные знания, оказался в МГИМО. Есть и плюс — практика однотипных заданий. Так, например, по русскому языку могут быть разные вариации одного и того же задания.
А еще репетиторство, дрессировка. Вы об этом хорошо знаете. Панический страх перед ЕГЭ, неопределенность. Как от этого избавиться – не знаю. Конечно, есть кое-что. Передача сигнала близким, прием правильного ответа. Есть отличные системы подачи потока. Другой путь – копить деньги, договариваться. Дешевле на пунктах проведения, но там связи.
Многое зависит от тестотехника. Если он нормальный – даст списать, если нет – начнет придираться. На английском аудирование произносится нечетко, дикторы глотают окончания.
Насчет учебников. В школе материалы по подготовке к ЕГЭ покупаешь сам. Порой натыкаешься на плохие книги. Было бы хороша централизованная книга для всей России.
Как школьник не могу объективно оценивать ЕГЭ, не располагаю достаточными знаниями.

Консерватор (Обреченно). Ну что, коллеги, убедились в «инновационности» ЕГЭ.

Радикал (С горечью). Вот и пожинаем результаты авантюризма. (Обращается к Оптимисту). Вы, похоже, не в курсе начинаний «асмоловцев». В самом начале реализации этой подрывной программы в школах планировалось создавать модульные курсы с одновременным введением «кредитной системы» и баллами за элективные курсы. А профильные дисциплины в старшей школе, по примеру европейской системы, собирались преподавать за счет «непрофильных», которые можно частично усвоить «по выбору». То есть предполагалось заменить систематизированные школьные предметные линии мозаичным набором модулей. И только форс-мажорные обстоятельства в виде неразрешимого противоречия различных течений, по-разному представляющих стандарты общего образования, а также внезапно нагрянувшего кризиса помешали в срок воплотить запланированные проекты.
Но планы эти до сих пор живы, и на их осуществление зарезервированы немалые средства. 

Консерватор. Совершено точно можно предположить, что знания этих «элективных» курсов никак не пригодятся учащемуся в дальнейшем, потому что потом в вузе он будет учиться «на бакалавра». А в бакалавриате, согласно принятым евро-болонским принципам, углубленная специализация «не положена». Несмотря на то, что в самой «болонской системе» таких директив нет. Просто европейское сообщество создало поточную систему обучения, без написания научных работ на младших курсах, но с прослушиванием дисциплин по выбору, – такой принцип во много раз дешевле, чем вкладывалось в образование в СССР, и что делают сегодня в Китае и ряде других стран.
У нас развитие идет по другому пути: через студенческие группы, лекционно-семинарскую систему, кафедры и индивидуальный контакт преподавателя и студента - научное руководство. 

Инноватор (Убежденно). Коллеги! Послушайте! Вы, также как и некоторые СМИ, а через них и все общество полагаете, будто ЕГЭ – главная проблема российского образования. Но это не так. Можно сказать, что ЕГЭ – лишь вершина айсберга, некая точка напряжения, поскольку связана с поступлением в вузы.
Что касается ЕГЭ, то любая письменная и тестовая форма экзамена, в принципе объективнее, чем устный экзамен, потому что исключает элемент субъективизма.  В этом плюс и большая сила ЕГЭ.
С другой стороны, ЕГЭ проверяет только определенные навыки, а нам необходимы срезы и по другим навыкам и знаниям абитуриента, чтобы сделать вывод, подходит он нам или нет.
Все мы прекрасно знаем и еще одно слабое звено тестовой системы – элемент случайного попадания в правильный ответ. Ни один из тестов не может его полностью исключить. Мы это понимаем и считаем, что необходимы некоторые изменения в принятую схему.

Скептик (Обращается к Инноватору). Слабое утешение, как и уклончивое разъяснение. А что отцы-основатели ЕГЭ в России? Где они? Почему молчат? Раньше были телевизионной заставкой, заменяли Познера, Соловьева, Скабееву. А сегодня помалкивают: ни статей, ни интервью, ничего. Иногда, правда, льют крокодиловы слезы.

Оптимист. Скептик, можно винить кого угодно – В.А. Болотова, В.Н. Филиппова, А.А. Фурсенко, Д.В. Ливанова, но разве это поможет продвинуться в решении насущных проблем образования. Тогда, в 2001 году правительство поступило мудро, решившись на такой шаг. Конечно, в чем-то это были благие намерения. Да, согласен, но пройдет время, и все поймут прогрессивность Единого государственного экзамена. Массовость высшего образования само по себе неплоха. Но в отсутствие каких-либо квалификационных ограничений в вузы попадают функционально неграмотные абитуриенты. Поэтому и нужен ЕГЭ.

Критик (Просит слова у Ведущего). Здесь говорят, у авторов ЕГЭ были благие намерения. Готов не спорить, что удайся ЕГЭ в соответствии с «идеальными» планами, возможно получилось бы для народного образования много плюсов, даже больше, чем минусов. Но вот незадача…
Ключевая идея национальной программы улучшения качества образования состоит в реализации модели подготовки «пользователей» – юзеров.
Школьникам не требуется в дальнейшем напряжение мысли при создании нового продукта; для выполнения известных предписаний это будет вредным. Что особенно важно: в данной модели педагог не нужен. Оценку подготовки юзеров сможет дать автомат по тестам с простым алгоритмом единого государственного экзамена – «знаешь – не знаешь», «да – нет». 

Оптимист. Критик! Вы ведь не будете отрицать, что ЕГЭ помогает хотя бы отчасти избежать коррупции при поступлении в вузы. К тому же с помощью ЕГЭ знания и способности ученика оцениваются более объективно, чем это бывает на традиционных экзаменах. ЕГЭ исключает субъективизм в выставлении оценок учителем. Проверка результата компьютеризирована. Сам факт экзамена оказывает стимулирующее действие на ученика, подталкивает его к самостоятельной работе.

Критик (Оптимисту). Конечно, субъективизм в оценках – печальная данность. Так было всегда, но он (этот субъективизм) как правило не носит умышленного характера.  Хорошие учителя помнят слова великого педагога К.Д.Ушинского:
«Расположение духа воспитателя не должно иметь влияния на ребенка; приступая к ребенку, воспитатель должен помнить, что это человек уже другого мира, которому нет дела до наших забот, что это человек будущего, которое принесет ему свои заботы».
Намеренно завышать оценки в школах стали тогда, когда школу перестали централизованно финансировать из государственного бюджета, и появилось так называемое стихийно-платное школьное образование.

Инноватор. Персонально для Критика! Результаты ЕГЭ позволяют сравнивать качество образования в разных школах и регионах России, дают возможность выпускникам поступать в вузы, находящиеся на значительном расстоянии от места их проживания. Пожалуйста, электронная почта, подавай документы куда хочешь, причем сразу в несколько вузов, без необходимости сдавать в каждом из них экзамены. И это Вы считаете негативом?

Оптимист. Поддерживаю Инноватора! Убежден, что ЕГЭ как инновационный проект и в дальнейшем позволит выявлять достойных абитуриентов из провинции, а повышение требований несомненно приведет к повышению качества образования, конечно при соответствующем повышении квалификации учителей и качества учебной литературы. Мы видим целесообразность распространения ЕГЭ на другие ступени и уровни образования. Пусть ЕГЭ сдают сами педагоги, и далее – родители.
Это будет своего рода «Кольцо ЕГЭ». И это будет соотноситься с Общероссийской системой оценки качества образования (ОСОКО).

Коммерсант (Возмущенно). Не могу молчать! То, что здесь говорили наши критики – искажение реальности, абберация, излом восприятия. Напомню, что ЕГЭ соответствует системам выпускных экзаменов в развитых странах Европы и Америки, и это со временем позволит признавать и там наши российские школьные аттестаты.
К тому же наши школьники осваивают не известную их родителям тестовую систему, обучаются игровым методам.
Добавлю, что оценка результатов идет по более широкой шкале баллов (100) нежели стандартные экзамены (фактически 4), что делает возможным выявлять лучших из лучших.
С этим, в отличие от ректора МГУ В.А. Садовничего, согласился Президент Российской академии наук А.М. Сергеев, который считает, что у российских школьников при государственной итоговой аттестации дополнительно нужно проверять еще творческие способности. «Почему в ЕГЭ, – заявил он, не придумать, организовать экзамен, который оценивал бы креативные способности человека? Это было бы чрезвычайно важно – надо ввести такую практику. Мы со своей стороны готовы принять в этом участие».
В системе госаттестации школьников, по Сергеееву, нужен элемент, который «действительно выделяет людей креативных».

Радикал. Что до «креативных» идей Сергеева, Коммерсант, то он лучше бы присмотрелся к Грузии. Там с 2019 года ученикам 11-х классов школ вообще отменили сдачу выпускных экзаменов, а с 2020 года выпускники будут сдавать только вступительные экзамены в вузы. Для получения аттестата о среднем общем образовании необходимо получить по всем предметам лишь положительные оценки, но не меньше 5 баллов по десятибалльной системе оценки знаний. Вот это креатив! Зачем экзамены, прочь всякого рода испытания.

Консерватор. Грузия, уважаемый Радикал, далеко, а наше министерство близко. Тут все больше говорят о другом «креативе», он определен как «культурный норматив». Минкультуры и минпросвещения совместно  разрабатывают «культурный норматив» для школьников, в соответствии с которым «дети обязаны посещать в течение своей учёбы, определенное количество театральных постановок, музеев, выставок, концертов классической музыки, знакомиться с архитектурными памятниками и другими достижениями культуры, как в части малой родины, так и в целом страны». Уже заготовлены электронные «культурные дневники», не за горами «культурный ЕГЭ».

Скептик (Ведущему). Что и сказать? В полной мере результаты эксперимента с ЕГЭ будут известны, когда дети нынешнего поколения первоклассников окончит школу и придут на производство. Но с кого тогда спрашивать за результаты эксперимента?
Надеюсь, Ведущий, Вы согласитесь, что вопрос о ЕГЭ во много раз важнее вопроса о демократии и экономике.
От того, что будет в головах теперешних детей, напрямую зависит, в каком мире мы окажемся через десять-пятнадцать лет. Образование, развернутое от глубины к пустоте, от вершины к посредственности будет мстить за себя до конца XXI века. 

Критик (Также обращается к Ведущему). Позвольте обратиться к нашим оппонентам. Вот тут упомянули ОСОКО, но ведь это путь укоренения Большого Брата вместе с цифровизацией и ювенальной юстицией. Не пугает эта перспектива либерал-реформаторов?
Что касается ЕГЭ. Полагаю оппоненты не будут отрицать, что его структура не до конца проработана, на экзамене обычно получают оценки ниже тех, которые учащимся выставляли за время обучения в школе и ниже, чем при традиционной форме сдачи экзаменов.
Когда дети начинают «вживаться» в тестовую систему, она действует на них словно наркотик. И хочется уйти, но нельзя, нет сил отказаться.
А другая сторона еще более страшная. Который год с конца мая, т.е. с началом основного этапа Государственной итоговой аттестации, в России всплеск детских смертей в результате самоубийств.
Согласно статистике Единой межведомственной информационной системы это 20% годовых суицидов. Подростки не справляются с давлением со стороны школы, родителей. А все дело в страхе стать аутсайдером из-за провала ЕГЭ.

Консерватор (Критику). Страшная ситуация. Как из этого выйти? Что делать? Не знаю. Понятно одно. Надо повышать качество обучения в школе, а не навязывать ЕГЭ. А что мы видим. Русский язык, история, находятся на периферии, и это не волнует начальство. Эти предметы разламывают локомотивные колеса Капитала.
Тесты содержат спорные варианты ответов, множество некорректно поставленных заданий. Помните, даже Президент возмущался формулировкой ряда вопросов по отечественной истории.
А что живой великорусский язык в школах? Он там не самый желанный гость. Школьники окружены табу для сочинений, кругом заучивание, как нельзя писать на ЕГЭ (ОГЭ). А почему нельзя? Потому, что так нельзя и все! Подстраиваются под иностранные критерии эссе.
Почитайте новые школьные стандарты (только что закончилось их обсуждение). Что к концу учебного года должен знать/уметь 5-классник по литературе. 14 позиций, которые не в состоянии поддержать и аспирант МГУ. Где-то в конце упоминание: «давать оценку поступкам героев художественных произведений» А ведь уроки литературы – это прежде всего уроки нравственности!

Инноватор (С огорчением в голосе). Извините, но во многом из того, что здесь прозвучало, есть элементы утрирования. Откройте сайт Рособрнадзора,  прочитайте: «итоговое сочинение, которое прошло в основной срок 5 декабря 2018 года, успешно написали 98% участников». Сочинение писали 670 тысяч человек. Все они получили допуск к государственной итоговой аттестации. Обратим внимание на темы: «Мечта и реальность» (31%), «Доброта и жестокость» (25%), «Месть и великодушие» (21%). Около 17% выбрали темы направления «Отцы и дети», 4% – «Искусство и ремесло». Эксперты единодушны: работы детей опираются на произведения, и они умеют пользоваться текстами. Взять тему «Отцы и дети» Тургенева. Скажу Вам, что она рассматривалась применительно к сегодняшнему дню, к тем конфликтам, которые сейчас возникают между поколениями и внутри души каждого человека. Потому что все мы одновременно и отцы и дети. Та внутренняя борьба, которая происходит в душах 11-классников, радует. Они выбирают темы, которые их действительно волнуют.
А что касается 4% «Искусство и ремесло», то, видимо, не так легко применить программное литературное произведение…

Священник. Бывая в школах, встречаясь с молодежью, могу сказать, что растущее поколение вселяет в меня надежды. Они не прагматики, как может показаться в этой циничной и обесцененной жизни. Они тянутся к вечным ценностям. Конечно им нелегко. «Перестройка» и 90-е сыграли роковую роль в становлении новых поколений. И на этом неблагоприятном фоне подрастают очень приличные добродетельные, внутренне цельные молодые люди, которые ищут чистоты, святости, настоящих ценностей.

Критик (Обращается к присутствующим). Уже много лет нас окружает мифология ЕГЭ.

Оптимист. О каких мифах идет речь? Что это за мифы такие?

Критик. Лучше начать с мифа о т.н. «демократичности» ЕГЭ. Неужели Вы, Оптимист, и впрямь думаете, что в Москве и Санкт-Петербурге много желающих взять на себя обязательства финансировать обучение талантов из глубинки в течение 5–6 лет. Да и много ли таких детей с тугими кошельками в условиях финансового кризиса. Факт множества заявлений провинциалов в московские вузы можно объяснить некоторым ростом благосостояния в предкризисные годы. А что будет дальше?

Оптимист. Но позвольте! Ведущим вузам (да и не только им) в условиях демографической ямы просто выгодно принимать абитуриентов, откуда бы они ни были.

Критик. Тогда давайте обратимся к другому мифу – мифу об анти-коррупционности ЕГЭ. Ведь в него сегодня практически никто кто верит.

Коммерсант (Критику). Вузовские коррупционеры с лихвой компенсировали свои потери на вступительных экзаменах, создав куда более выгодную систему поборов на 10–12 экзаменационных сессиях. Но кто оценивал уровень коррупции при сдаче ЕГЭ? Видимо, он не высок. Так что ЕГЭ тут ни при чем.

Критик. Проще обеспечить объективный прием в конкретном вузе, а не по всей стране. Надо убрать ЕГЭ как единственный способ попадания в престижные вузы – центр тяжести коррупции немедленно изменится. Все эти утечки материалов, подтасовки результатов, подделки под инвалидность, мобильники, плата за баллы уйдут сами по себе. Необходимо разработать независимую систему проверки письменных работ. Такие технологии есть, и они успешно применяются во многих вузах.

Инноватор (Критику). Вы полагаете, что исчезнет и репетиторство?

Критик. Репетиторство не исчезнет. Но им будут заниматься менее квалифицированные педагоги, включая студентов, аспирантов. В зависимости от расценок каждый найдет себе клиентов. Подготовить к сдаче ЕГЭ легче, чем дать человеку знания, научить думать. А что плохого в репетиторстве? Индивидуальные занятия во все времена были эффективнее, чем коллективные, поскольку учитывают индивидуальные способности разных учеников, позволяют найти наиболее рациональные способы подготовки. Ученики были у многих великих ученых. Так зарождались научные школы. Бороться надо не с репетиторством, а с псевдо-репетиторством.

Консерватор (Просит слова у Ведущего). Угроза коррупции нависает и над олимпиадным движением. Там также есть возможность «обходного» поступления в вузы. С введением ЕГЭ количество принимаемых по олимпиадам абитуриентов неуклонно растет. В некоторых вузах ими занята большая часть бюджетных мест. Сформировалась армия «олимпиадных» репетиторов, включая членов жюри, методических комиссий и т.д. Растет число победителей и призеров олимпиад. А ведь олимпиада должна выявить наиболее талантливых школьников. Представьте себе, что на Олимпийских играх определяют не лучшего спортсмена, а лучших 10, 20, 50 по каждому виду спорта. Нонсенс!

Ведущий. Коллеги! Мы начинали разговор о мифах ЕГЭ.

Критик (Убежденно). Рухнул и миф и об объективности ЕГЭ. Вспомните: в угаре борьбы за объективность и качество было принято решение: школьникам, получившим две двойки (по математике и русскому языку), аттестат не выдавать. Ясно, однако, что плодить в условиях кризиса злых молодых людей с волчьими билетами – дело рискованное. При серьезном уровне заданий и честной проверке будет не менее 30% двоечников, а это сотни тысяч «безаттестатников» и их родителей.

Инноватор. Чтобы не страдать «мифологическим синдромом» надо зарегистрироваться на официальном информационном портале ЕГЭ. Там познакомитесь с нормативными документами, информацией общего характера (правила, процедуры, расписание и др.), а также с разнообразными материалами по ЕГЭ – типы заданий, демонстрационные варианты, спецификации, кодификаторы; включен федеральный банк тестовых заданий.
Многие недоразумения, характерные для первых лет ЕГЭ, отпали. И это хорошо.

Радикал. Сайтами сыт не будешь.

Коммерсант. ЕГЭ развивает личность не только школьников, но и преподавателей. Надо всемерно расширять практику шоу-конкурсов «Лучший учитель года», щедро награждать победителей.

Радикал. ЕГЭ – зеркальное отражение мутаций, происходящих в других сферах. Заплатки то на образовании, то на здравоохранении, то еще где-нибудь – все это слабые примочки тяжело больному организму. Надо возвращаться назад, наше Будущее в Прошлом.

Оптимист (Радикалу). Искривления по Энштейну, или по Фрейду возможны. Но лучше не доходить до точки невозврата. Что до ЕГЭ, то, как Вы знаете, работает межведомственная комиссия, которая анализирует плюсы и минусы, готовит различные программы адаптации к современным условиям. 

Радикал. Советую пригласить туда Чубайса. Он Вам расскажет, как надо правильно обучать и контролировать, по его словам, «неблагодарное население», которому столько сделано, в том числе в образовании, а оно в ответ ни слова благодарности.

Консерватор. Правильно, Радикал! Что дает, если говорить в целом, система ЕГЭ как «болонская» форма? Отвечу. Дает она, главным образом, следующие: формирование мозаичного мышления обывателя, не умеющего мыслить логически; взращивание поколения, не имеющего цельного взгляда на мир. Вся эта тестовая система экзаменов, разгрузка школьной программы от «лишних» разделов, направленная на примитивизацию и упрощение — всё это как раз и способствует массовой штамповке молодых неучей в масштабах страны. Легко поддающихся манипулированию посредством СМИ и не способных мыслить критически.

Радикал (Консерватору). ЕГЭ задумывался как обезличенный формат проверки уровня выпускников, способный 1) избавить школу от взяток, 2) уравнять шансы способного москвича и талантливого школьника из Петропавловска-Камчатского. А превратился в систему тотального, безальтернативного и при этом, как выясняется, совершенно бесполезного тестирования. Вопросы крадут, ответы выкладывают в общий доступ. Спрашивается, стоило ли огород городить, идти на немыслимые издержки, если преимущества не подтвердились?

Критик. В гуманитарной сфере ЕГЭ действует разрушительно, экзамен здесь попросту вреден потому, что изучение истории, русской и мировой классики – не только и не столько образовательное дело, сколько цивилизационное, политическое, государственное.
Начетническое знание дат, имен, сюжетных поворотов не говорит о понимании существа проблем. ЕГЭ исключает необходимость всерьез читать весь набор школьной классики; достаточно запомнить список действующих лиц.
А как быть с министерскими инструкциями об обязательности выпускного и вступительного сочинения, с одной стороны, и официальными стандартами контроля, с другой. В итоге – вытеснение сочинения на обочину учебного процесса. Тот, кому не нужно писать сочинение «на выходе», не станет напрягаться «на входе»; для прагматичных школьников достаточно будет словарей. Результат – поколение, не знающее русской классики, которое не вникает в ход русской и мировой истории, относится к ней как к набору биржевых сводок и статистических данных. Да-нет, было то-то, правил тот-то, есть-нет.
Это поколение выпадает из зоны естественного общенационального взаимопонимания, которое кажется естественным, но в реальности должно быть гарантировано школой.
(Обращается к Ведущему). Позвольте продолжить. Вектор развития вузовского будущего можно определять по-разному, в том числе определяя процент отчислений ЕГЭ-абитуриентов после первой же сессии.

Инноватор. К Вашему сведению, Критик, мониторинги Высшей школы экономики показывают, что единый экзамен не меняет существенно картины отсева студентов по итогам их успеваемости. В среднем в престижных вузах отчисляют 15–20% студентов. В вузах второго эшелона – 8%.

Коммерсант (Как бы в подведение итогов). Лично я вижу ошибки ЕГЭ в изъянах маркетинговой политики и планировании качества. Чтобы оценить товар с точки зрения его качества, например, те же тесты, потребители (школьники) должны иметь возможность знакомства с показателями технического уровня продукции, чего достичь пока не удается. Школьники это почувствовали и требуют эксперимента, соответствующего современным тенденциям глобализации.

Инноватор (Коммерсанту). Эксперименты, коллега, будут продолжены. Так, на следующий год запланированы перемены в ОГЭ. Девятиклассникам усилен деятельностный аспект. Если раньше стандарт подразумевал знания, то сейчас – умение использовать знания для решения практических задач. Выпускники 9-го классов будут перед экзаменами защищать проект с оценкой в журнал. Неудовлетворительный результат на ОГЭ можно пересдать в резервный день. Разве это плохо?






Разговор третий. МЕЖДУ ОТЧАЯНИЕМ И НАДЕЖДОЙ

Ведущий. Сложная демографической ситуация ставит в центр проблему качества подготовки учащихся в школах. На рынке труда наиболее востребованы специалисты технических профилей, а самые большие проблемы в трудоустройстве имеют дипломированные менеджеры и юристы. Изменения в структуре приема в вузы, увеличение количества бюджетных мест по техническим отраслям связано с реальной экономикой. Какое место в этих процессах играет ЕГЭ? Прошу, коллеги!

Оптимист (Обращается к Ведущему). Спасибо за правильную постановку проблемы. То, о чем Вы говорите актуально и значимо. И действительно в современном мире не осталось ничего непроницаемого, что в образования, что в экономике. Ни в России, ни в Европе, ни в Америке, ни в Китае. Тот, кто это первым поймет и развернет политику в заданном историей направлении, тот выиграет грядущее. А кто не поймет, пусть потом не пеняет на ЕГЭ.

Скептик. Формально это правильно, Оптимист, но если говорить конкретно, то уровень профессионального образования в стране зависит, в первую очередь, от школы. Только при очень хорошем уровне школьной подготовки бакалавр, возможно, получит полноценное высшее образование. При низком качестве школьного образования мало помогут и шесть лет обучения. Именно школа должна давать знания, базовые академические навыки и, главное, воспитывать ответственного, высокообразованного, культурного гражданина.
России нужна школа, обучение и воспитание в которой будет опережать мировой уровень. Отсюда следует, что нельзя отдавать содержание учебников на откуп сомнительным издательствам, а воспитание – улице. Именно в школе нужно проводить ответственную государственную политику. Школа, а не ЕГЭ является главной задачей государства и общества.

Оптимист (Скептику). То, о чем Вы говорите трудно критиковать. Я вовсе не отрицаю задач развития «новой школы» России, напротив, являюсь поборником этой идеи. А вот основную заслугу ЕГЭ вижу в том, что появилась хотя бы приблизительная картина образования, в то время как раньше не было никакой. Без ЕГЭ достоверных результатов образования не существовало, а теперь картина, возможно несколько размытая, но есть.
ЕГЭ разрушает мифы о советском образовании как якобы передовом и всемирно-значимом. А мифы мешают образованию не меньше, чем недофинансирование. 100-процентная успеваемость – это миф советского времени, и нигде, ни в одной стране, этого нет. Французы, например, гордятся тем, что 70% школьников сдают БАK на «хорошо». А БАК, возможно Вы слышали, есть аналог нашего ЕГЭ.

Консерватор (С печалью в голосе). Слушаю речи либерал-инноваторов и становится грустно. «Триумфальное» шествие ЕГЭ они намерены продолжать. Но победа ведь пиррова. Нас постоянно уверяют: «ЕГЭ уже тем хорош, что он показывает истинную картину. Нельзя же обижаться на термометр». В том-то и беда, что картина фальсифицирована. А градусник, показывающий температуру с разбросом в десятки градусов, да к тому же и со свободно регулируемой шкалой, надо срочно выбрасывать. Да это и не термометр, а скальпель, усекающий с помощью тестов мыслительный аппарат школьников при подготовке к сдаче этого самого ЕГЭ. Пора избавиться от иллюзий: Единый государственный экзамен показал себя мерилом и орудием деградации школьного образования в стране, а вовсе не показателем его достижений.

Оптимист. Господа, точнее «товарищи», тянущие нас в прошлое! Трудно предположить, чтобы люди, ответственные за развитие образования у нас в России, занимались фальсификациями. Если иметь в виду различия в оценках ведущих социологических центров, то, конечно, можно встретить разные цифры. Но все они фиксируют данность: положительные сдвиги в сфере школьного образования, пусть и небольшие, но есть. О каких фальсификациях здесь можно говорить.

Радикал (Обращается к Оптимисту). И вы действительно полагаете, что реальные плоды обязательности ЕГЭ доходят до общественности в объеме, достаточном для объективного анализа. Да посмотрите на выборки ВЦИОМ за последние 10 лет и сравните их с обзорами и оценками Фонда общественного мнения, или даже с замерами «Левада-центра». Картина получится удивительная, найдете в оценках, что лишь 6-8% россиян считают ЕГЭ бесполезным нововведением. Но разве это правда?
Итоги ЕГЭ за 2019 год подтверждают самые пессимистические опасения. С приданием этому экзамену «судьбоносного» характера число поборников объективности устремилось к нулю. Ученики, родители, управленцы различных уровней заинтересованы лишь в получении высоких результатов любой ценой. Цель оправдывает средства, в том числе и такие, как лавинообразный рост льготников – инвалидов детства.
ЕГЭ – инструмент, развращающий общество и государство.

Консерватор. Вы, коллега, забыли упомянуть другой «сюрприз» – поляризацию при распределении конкурсов среди вузов: разброс – в спектре от значений, меньших единицы, до 200 человек на место! Это еще одно свидетельство больших пробелов постановочного ЕГЭ. С другой стороны, трудно давать прогнозы при отсутствии серьезных социологических исследований в сфере образования.

Скептик (Консерватору). Ваша реплика справедлива, при этом не стоит забывать, что система ЕГЭ фактически не действует в условиях больших конкурсов и конкурсов, требующих персонального отбора. Трех-четырех тривиальных параметров явно недостаточно, чтобы объективно выделить одного из многих претендентов.
Кроме того, анализ распределения конкурсов по вузам и специальностям приводит к печальному выводу. Многолетняя пропаганда «я», «мое», «мне», насаждение стандартов «жизненного успеха» сделали свое дело. Профессии педагога и врача, ученого и инженера утратили прежний престиж. И как в таких обстоятельствах остановить рост техногенных катастроф, а тем более развивать высокие технологии?
Мы реально приближаемся к критической точке. Ответственность – за высшим руководством страны. Ясно, что признание ошибок – дело трудное, но необходимое. И признание ущербности ЕГЭ будет соответствовать стратегическим интересам страны. Вот только возобладает ли здравый смысл или продолжится ускоряющаяся деградация системы образования в России.

Ведущий. Может быть наши сомнения развеет Эксперт. Ему слово.

Критик. Можно задать вопрос Эксперту. - «Вот Вы лично поддерживаете ЕГЭ или нет?»

Эксперт. Считаю, что полной информации для объективной оценки «за» или «против» ЕГЭ недостаточно. Учительский корпус расколот, мнение общества и, главное, многих учеников – отрицательное. У нас очень серьезное расслоение между бедными и богатыми. ЕГЭ эту разницу еще увеличивает, поскольку не везде существует индивидуальный поход к детям. Надо об этом думать, что-то делать. С другой стороны, многие полагают, что ЕГЭ уменьшает возможность творческого потенциала детей, потому что стандартное тестирование никогда не выявит этого потенциала.
Но у ЕГЭ есть плюсы. Вижу их в том, что все регионы России могут одновременно сдавать стандартный тест и иметь возможность поступать в вузы. Но и здесь палка о двух концах: в России есть регионы, в которых ЕГЭ сдают на 100%.  Это говорит о многом, это сигнал для правительства.

Радикал (Горячо, с жестикуляцией). Какие плюсы? ЕГЭ вводился по идеологическим соображениям, как в 90-е годы вводился «ваучер» под приватизацию. Чубайс, Гайдар и их кураторы во имя капитализма (точнее «джорджиков») спустили в канализацию экономическую целесообразность и социальную справедливость. Так и ЕГЭ должен был как-то обосновать ущербность СССР и советского бесплатного образования. Вот, мол, не было ЕГЭ потому Советский Союз и развалился, необразованная, доверчивая масса не стала защищать Советы.
Если нет национальной идеи, способной направить и объединить нацию, если нет системы, обеспечивающей раскрытие способностей каждого, то вводится сегрегатор типа ЕГЭ для того, чтобы нацию разъединить на белое (кто будет учиться за госсчет) и черное (кто будет учиться за деньги) или пойдет в армию. Но зачем разделять, когда надо объединять людей.

Инноватор (Радикалу). Если поверить тому, в чем Вы нас пытаетесь уверить, то выходит, что кругом враги, везде засела «пятая колонна», мечтающая только о «джорджиках». И что сегодня никто не думает о формировании интеллектуального потенциала нации, который естественно начинает формироваться в средней школе. Будто никто не озабочен, что фактически на самотек пущена система подготовки педагогических кадров нового поколения, обеспечивающих реализацию ЕГЭ.
К Вашему сведению, Радикал, новое поколение педагогов совсем не отторгает компетентностного подхода и многоуровневой системы образования, оно признает вариативность и преемственность образовательных программ.
Современная педагогика, в том числе в разрезе ЕГЭ, основана на использовании современных образовательных технологий, новых информационно-коммуникационных форм, также как и новых форм организации учебно-воспитательного процесса и признанных мировым сообществом принципов обеспечения и оценки качества образования. Так что будущее за ЕГЭ.

Критик. Инноватор! То, в чем Вы убеждены, выглядит очень «современно». Но что прикажите делать для повышения компетентности учителей в сельской глубинке?

Инноватор. Мы думаем об этом, на этот счет есть разные мнения. Один из присутствующих, помните, заявлял о целесообразности восстановления царских учебных округов с соответствующей подготовкой кадров и формами контроля. Правда, он забыл, что мы в XXI, а не в XIX веке.
Полагаю, что сегодня необходимо углубить фундаментальные научные основы подготовки педагогов, способствующие развитию базовых профессиональных компетенций учителя-исследователя. Некоторые российские университеты как раз и идут по этому пути.

Скептик (Обращается к Инноватору). А совсем недавно Вы заявляли прямо противоположное, говорили о размывании фундаментального подхода в современном образовании, и невозможности сохранения фундаментальности в системе высшей школы.

Инноватор. Скептик! К чему эта мелкая задиристость. Речь о другом. О том, что фундаментальные научные основы помогут сформировать актуальные компетенции педагогов. А они ведь определяются новыми приоритетами образования, процессами вхождения России в Европейское пространство. Это важно для страны. Подумаем: осуществление предшкольного образования; использование технологий здоровьесбережения и обеспечения безопасности жизнедеятельности школьников; социальная реабилитации детей с ограниченными возможностями; формирование правовых, экономических и социальных компетенций педагогов.

Оптимист. Я бы добавил еще создание современной электронной информационной среды как базы инновационной деятельности и условие качественного обновления общего среднего и педагогического образования. Кроме того, необходимо обновлять воспитывающую среду.

Ведущий. Поступило предложение дать слово публицисту из интернет-издания «Православие ру». Он обращается к нам по WhatsApp. Прошу Вас.

Публицист. Досточтимые дискутанты! ЕГЭ, ставший безальтернативным, нивелирующим способом замера знаний, действует на общество столь же разлагающе, как действуют на него безальтернативные выборы.
Пока есть борьба и конкуренция, выдвигаются яркие лидеры; как только наступает эра усреднения, все крупное и масштабное вытесняется на обочину, а в центре оказываются надежные, но бесперспективные середнячки.
Хотим ли мы, чтобы в центре русского мира стоял середняк? Хотим ли мы, чтобы посерело российское образование, которое всегда носило лидерский характер, было заточено на лучших, а остальным предлагалось подтянуться или уйти?
Хотим ли мы этого? Если да, то давайте сразу так и договоримся. И с ходу обозначим цель: новая Россия не претендует на серьезные роли в мире, на прорывные технологии, на большую культуру; огромная страна хочет быть маленьким удобным мирком для умеренно-успешной посредственности во всех областях и сферах. Не готовы? Так зачем же нам тогда ЕГЭ.   

Ведущий. Вижу настоятельно просит слова Коммерсант. Пожалуйста!

Коммерсант (Взволнованно). Не могу больше молчать! То попы, то русский мир... Во-первых, ситуация с ЕГЭ, как мы считаем, изменится в лучшую сторону по причине прихода в вузы действительно слабых студентов, потому что падает конкурс в вузы. Во-вторых, обращаю Ваше внимание на саботаж экзамена. Это замаскированное вредительство. Изгнание ЕГЭшников может стать самоцелью некоторых преподавателей, саботирующих ЕГЭ. Впрочем, саботировать ЕГЭ есть причины: с его введением преподаватели вузов лишаются части заработка через репетиторство; единый экзамен им не нужен.

Радикал (Язвительно). Что-то часто стали появляться подзабытые слова – «вредительство», «саботаж», «подрывные действия». Кто они, где они эти вредители?

Коммерсант (Радикалу). Речь не о вредительстве, понимаемом в сталинском формате. Речь об очистительной миссии ЕГЭ, который обнажил всю глубину падения советской системы образования. ЕГЭ подтвердил то, что и без него все знали. Большинство «хороших» оценок, которые ставят в школах, взяты с неба, получены они не за знания, а по договоренности с учителями и преподавателями.
Я считаю главным преимуществом ЕГЭ то, что он ставит барьер между вымогателями-педагогами и их беззащитными жертвами – школьниками, абитуриентами и студентами. Этих несчастных существующая система оценки знаний с юных лет приучает к тому, что без взятки не поступишь в вуз, не получишь зачет и не сдашь экзамен.
Только тотальная «цифра» избавят молодых людей от прессинга коррумпированных педагогов. Так называемый «человеческий фактор» надо немедленно исключить из взяткоемких сфер. Путь один:100% компьютерное обучение и тестирование на всех этапах получения знаний – от детского сада до аспирантуры. Иначе опять «застой» и «развитой социализм». 

Консерватор (Коммерсанту). Раньше, Коммерсант, репетиторы не просто готовили студентов, они готовили их под программы определенных вузов. В вуз шел подготовленный молодой человек. Сегодня школьное образование злыми умыслами определенной группы лиц просто развалено. Дети загружены уроками, в школах вводят один новый предмет за другим: то появляется «Финансовая грамотность», но при этом исчезает «Астрономия», то Асмолов пытается ввести «Сексуальную грамотность», и нет этому конца. В университеты и институты идет слабый студент, потому что нет преемственности между школой и вузом. Программы школы и вуза не коррелируют между собой.

Радикал. А затраты на ЕГЭ с момента его введения. Почему, Консерватор, Вы не говорите об этом? Затраты вылились в фантастические суммы, а результаты более чем скромные.  Уж не говорю о коррупционных историях. Организаторы ЕГЭ знают, на чем можно неплохо заработать. Установленный режим позволяет «красиво» тратить бюджетные средства. Имея нужные аффилированные структуры, можно вообще часть денег отправить неизвестно куда.

Ведущий. Нарушения, плата за повышение баллов, 100-балльные ЕГЭ – это, как считают многие, сильно изменило мнение общества о предназначении госэкзамена.  Что думают об этом участники наших дискуссий. 

Критик. К тому, что Вы сказали, Ведущий, можно еще добавить отсутствие конкурса, ажиотаж на престижных факультетах при том, что именно они выдают самый высокий процент невостребованных специалистов.
Высокий балл по ЕГЭ не всегда гарантирует поступление талантам из провинции из-за недостатка мест в общежитиях вузов. Одаренные дети из семей с малым достатком вынуждены покидать престижные вузы, оставляя места сверстникам из Москвы и тем, чьи родители способны решить жилищные проблемы на период учебы.

Консерватор (Критику). Коллега! Конечно многие абитуриенты и их родственники недовольны системой приема в вузы. А неурядицы как раз и порождают потоки требований отменить ЕГЭ и связанный с ним порядок поступления.
А вопрос, мне думается в другом. Стоит ли торопиться возвращаться к прежней процедуре вступительных экзаменов и можно ли избежать ажиотажа.
Вузы должны усовершенствовать процедуру приема документов и публикации списков потенциальных студентов.  Проблемы с поступлением – свидетельство серьезного изъяна в обоснования права внеконкурсного поступления для победителей олимпиад и льготников.
Преимущества при поступлении целесообразно заменить льготным кредитом, часть которого списывается при успешном окончании курса. Сами абитуриенты и их родители должны объективно оценивать познавательные способности, определять приоритеты и не превращать поступление в ковровую бомбардировку документами приемных комиссий.

Скептик (Обращается к Ведущему). Резкие различия в баллах абитуриентов в разных университетах — это еще один сигнал государству о необходимости избавиться от вузов, которые не дают качественного образования. И еще один вывод: власть и общество должны задуматься о стимулах повышения престижа инженерных и педагогических специальностей.

Инноватор. Коллеги! Еще раз прошу Вас иметь в виду, что ЕГЭ – не единственная форма оценки качества образования. Это опыт новой России по созданию независимой общегосударственной аттестации. Госэкзамен снизил нагрузку на учеников, способствовал образованию в России сообщества высококвалифицированных экспертов по проверке и оценке работ выпускников, дал шанс поступить в столичные вузы школьникам из регионов, послужил катализатором формирования системы общественного контроля за качеством образования.

Радикал (Обращается к Инноватору). Надо это понимать так, что ЕГЭ будет совершенствоваться перманентно, иначе мы обречены на «болонскую аритмию», между тем как гроздья антиболонского гнева будут только нарастать. Кстати замечу, что проведение ЕГЭ нарушает пункт 2 статьи 21 Конституции Российской Федерации, в котором говорится, что «никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».

Оптимист. У меня небольшое дополнение к сказанному Инноватором. Система образования первой сделала оценку своих результатов прозрачной. И из-за этого стали спрашивать, какие вопросы задают школьникам, какие критерии для выставления оценки. Необходимо устранить технологические недостатки ЕГЭ, открыто обсуждать материалы КИМов, контролировать общественных наблюдателей.

Радикал. Оптимист, Вы не проясните варианты усовершенствования ЕГЭ, которые сегодня предлагают чиновники?

Скептик (Обращается к Радикалу). Как будто Вы не знаете. Это не вопрос Оптимисту. Что тут нового? Контроль, камеры, изъятие мобильников, шумоподавление, ОМОН.

Инноватор (Обращается к Скептику и Радикалу). С моей точки зрения сейчас важное – изменение статуса общественных наблюдателей, надо расширять их число в пунктах приема ЕГЭ. Там, где общество, общественность – там будет порядок. С детекторами лжи далеко не уедешь. И вот еще новость. Рособрнадзор анонсировал внедрение нейросетей на ЕГЭ.

Критик. У меня вопрос к Инноватору: «По каким параметрам отбираются вузы, представители которых принимают участие в сдаче ЕГЭ?»

Инноватор. Этот вопрос решен реальной практикой, особенных нареканий к нам не поступало. Интересно другое. Межведомственная комиссия одно время не исключала приглашения наблюдателей из-за рубежа, затем решили, что часть «С» единого госэкзамена будут проверять в регионах, не имеющих отношения к сдающему, конечно при жестком соблюдении мер безопасности.

Скептик. Какие еще рекомендации предложила межведомственная комиссия?

Инноватор. Обсуждали вопрос с Правилами приема, решили, что лучше к началу нового учебного года, то есть 1 сентября. А еще перевод экзамена по математике в разряд необязательных, введение устной формы экзамена по иностранному языку, литературе. Говорили о пользе разработанного в Высшей школе экономике электронного калькулятора, подсказывающего куда стоит подавать документы, а куда нет. Калькулятор помогает реально оценить свои возможности.

Критик (Инноватору). Извините, но Ваш калькулятор что-то из серии «игрушки для взрослых». Разве это главное. Оценить уровень знаний, выявить предпочтения вполне можно и без калькулятора. Надо просто снять с ЕГЭ функцию поступления в вузы, а оставить только функцию аттестации уровня преподавания в школах и уровня знания учеников. Тогда не понадобится и калькулятор. Сразу прекратится «погоня за баллами», натаскивание выпускников; показатели ЕГЭ станут более объективны. В законе о ЕГЭ достаточно поменять «обязать принимать результаты ЕГЭ в качестве вступительных испытаний» на «разрешить» – и все встанет на свои места. Тогда ЕГЭ станет «островом спасения» для разного рода филиалов.

Оптимист (Ведущему). Позвольте все же возвратиться к поставленным Вами вопросам.
Так вот, надо бороться с мнением, что только ЕГЭ полностью оценивает качество образования. Результаты ЕГЭ, в том числе средний балл, как и число отличников и двоечников, ошибочно считаются основным показателем работы учителя, школы, региона.
Ничего нового с введением ЕГЭ не произошло, экзамены как были, так и остались, липовые «пятерки» были и раньше, просто сейчас их заметили.

Скептик (Убежденно). Последовательно поднимая уровень образования в региональных вузах, мы будем снижать ажиотаж вокруг престижных учебных заведений, а также уровень коррупции. Молодые люди не порывались бы ехать в Москву и Санкт-Петербург, если бы знали, что подобное столичному образование они получат у себя на месте.
Поэтому надо не плодить филиалы и представительства, а развивать сеть современных инновационных университетов, укреплять материальную базу высшего образования, внедрять прогрессивные методы обучения.
Сегодня большинство родителей вне зависимости от уровня доходов понимают необходимость вложения средств в образование своего ребенка. Хотелось, чтобы это осознали на государственном уровне.

Консерватор. Подача в вузы заявлений и справок с результатами ЕГЭ для зачисления напоминают мне заочное участие во всероссийских соревнованиях, скажем по плаванию, или прыжкам в высоту, когда заявитель требует от судейской коллегии признать результаты, показанные у себя дома. Судьи получают документы, где проставлены цифры, превосходящие мировые рекорды, но не в состоянии проверить результаты.
ЕГЭ нужно серьезно модифицировать. Вузам с высоким конкурсом разрешить проводить дополнительные испытания. Очное соревнование всегда предпочтительнее заочного. А что-то положительное из ЕГЭ можно оставить, например, технологии проверки тестовых заданий с использованием сканеров. Это можно успешно применять в учебном процессе.

Скептик (Как бы отстраненно, но громко). Понимаю, что мои слова вызовут резкий протест оппонентов. Поэтому прошу понять меня правильно. На съездах союза ректоров наши коллеги не раз говорили о потакательстве либералов нравственной распущенности населения. Но спрашивается, почему раньше не сделали выводов. Зачем значительной части молодежи обещали захватывающие цели, давали, как когда-то Кашпировский, «хорошую» установку на последующие годы. Сейчас, спохватившись, ужесточают правила.
Остается неразрешенным вопрос: если все понимали «как это будет» и «что мы за страна такая», зачем заимствовали систему, абсолютно не родственную нам по духу? Чего ожидали? Нельзя ведь спокойно наблюдать, как энергичные люди делают на ЕГЭ бизнес по-русски. Скажите, откуда у нас возьмутся независимые структуры, о которых так печется Инноватор? Дело ЕГЭ нужно срочно брать в руки закона. Выявили лжеотличников. Значит, есть виновные и те, кто им помогал. 

Критик (Скептику). Вы, коллега, еще мягко выражаетесь. ЕГЭ обнажил вещи, очевидные 10-15 лет назад. В реальности ситуация сегодня много хуже. В сфере образования полное торжество бюрократической вакханалии и антиинтеллектуализма. По существу, среднее образование сведено на уровень 7-8-х классов. Высшее образование обрезано до уровня вечернего и заочного отделения. Реформа разрывает живую ткань образования, первыми от нее страдают педагоги и дети. Подход к учителю неадекватен современным условиям. Чего только стоит введение «ученико-часов». Надо было начинать с реформы обучения педагогов, потому что без новой формации учителей никакой «новой школы» не будет. Детей будущего станут учить педагоги-бакалавры с 4-летним образованием. Но что этот человек знает и умеет. Попытки укрупнения школ, имеющие целью изгнание неугодных, приведут к еще более тяжелой ситуации.

Скептик (Критику). Вы не могли бы прояснить, что это за «ученико-часы». Непонятно, то ли коэффициент, от которого зависит заработок педагога с точки зрения повышения качества? Или это что-то другое. Что означает, и чем обернется?

Критик. Скептик, все здесь просто. Зарплату учителя поставили в зависимость от количества учеников. Чтобы ввести «ученико-час» в практику, предметы разделяют на главные и второстепенные. К чему это ведет – всем понятно, кроме реформаторов. Критерии качества и, соответственно, оплату чиновники ставят в зависимость от количества оценок «хорошо» и «отлично». Но работа детьми не всегда заканчивается сплошными пятерками.

Оптимист. Уважаемые оппоненты! Тяжелая у нас получается дискуссия. Если исключить крайности и сосредоточиться на реальных проблемах, то в чем-то я поддерживаю Ваши озабоченности, и не могу не предложить того, что может серьезно изменить ситуацию.
Я имею в виду вариативность программ, их надо как-то узаконить. Нужно периодически проводить диагностику и оценивать успехи каждого конкретного ребенка. И уже потом по таким результатам оценивать учителя. Выбрать индивидуальные критерии для каждого ученика помогут психологи и логопеды (которых, кстати, сейчас «выжимает» из школ подушевое финансирование). Похожая система широко применяется на Западе. Это называется «обучение ребенка в зоне его возможностей».

Критик (Оптимисту). По новой системе заработной платы, ее большая часть (т.н. стимулирующая) зависит от оценки работы учителя со стороны директора школы. Как понимаете, здесь не исключены субъективные моменты, разлады в школьных коллективах. Спорной представляется позиция, согласно которой к решению вопроса о зарплате учителя нужно допускать родителей и попечительские советы. Дилетанты не должны выставлять оценки профессионалам.

Радикал. До недавнего времени, точнее до разделения министерств, этой структурой правили прагматики. С их точки зрения, истины Нагорной проповеди для школьной программы излишни – нефть от этого не подорожает. В итоге стремительно сокращается гуманитарное образование. 15-17 лет назад на изучение литературы в 10-11-х классах давалось 400 уроков, сегодня – 200. В вузах историю изучали в объеме 240 часов, сейчас – 36. К сожалению, не смогли остановить ЕГЭ и многочисленные коллективные запросы в Конституционный суд.



















Диалог пятый.
Рецепты болонской техноромантики

Разговор первый. НАУКА – ОБРАЗОВАНИЕ – ИННОВАЦИИ


Ведущий. Заявленная в Диалогах тематика не может не касаться соотношения образования и науки. Какие мнения сложились по этому вопросу в образовательном и научном сообществе? Как идет формирование распределенного европейского института технологий, как реализуются институциональные реформы, в первую очередь с точки зрения усиления взаимодействия «образование – наука – инновации»? Прошу присутствующих высказаться по этим вопросам. Слово Инноватору.

Инноватор. Спасибо! Похоже, единственное, что нас объединяет так это понимание науки как идеала и материальной силы, выражающей потребности и интересы различных общественных групп.
Взять вузовскую науку. Согласитесь, существует универсальный критерий оценки вуза: объем научных исследований в соотношении с учебной работой. Если соотношение равное – это хороший вуз. Если науки немного меньше – неплохой вуз, для университета – просто университет. Если науки совсем мало – то это либо филиал, либо плохой вуз, но не университет.
Потому, что какое бы с виду хорошее образование не предлагалось, но если в вузе нет научных школ, то это уже не высшее, это просто образование. 

Скептик (Обращается к Инноватору). С Вашей оценкой можно согласиться. Все так. Но именно сейчас и необходимо подчеркнуть системные противоречия российского образования с его болонским вектором. Противоречия (и я об этом не раз говорил по ходу наших диалогов) имеют парадигмальные и идеологические причины.
Фактически предлагается слияние образования и науки. Вуз рассматривается как центр научных исследований, где студенты не только учатся, но и серьезно занимаются наукой. В связи с этим получение ученой степени – естественное продолжение образовательной деятельности.
Но в таком случае в преподавательской нагрузке резко возрастает доля научной работы. Более того – меняются методологические принципы учебного процесса. Традиционно в нем доминировала линейность. Российское образование всегда тяготело к твердому государственному контролю. Современные госстандарты можно рассматривать, с одной стороны, как попытку демократизировать учебный процесс, с другой стороны, как желание сохранить хоть в какой-то мере государственный контроль над ним. Это попытка сидеть одновременно на двух стульях. Получается, согласно болонским принципам, что вузы самостоятельны в выборе и составлении набора дисциплин. Но проблема в том, насколько государство готово дать свободу вузам в подборе и формировании учебного плана.

Критик (Ведущему) Позвольте реплику. Многие считают, что насильственное укоренение болонского формата привело к уменьшению внимания к науке в вузах. Разве это не так? Вузы оказались заложниками очередной утопии.

Инноватор (Убежденно). Напротив, Критик! Соответствие России новейшим трендам и болонскому пути стало условием развития вузовской науки, а отсюда и высшего образования. Почему? Потому что заработал основополагающий принцип – принцип неразрывности учебного и научного процессов, установка на фундаментальность образования. Преподаватель вуза является в то же время научным работником, ученым. Причастность преподавателя к «большой науке» создает ситуацию, когда студент получает часть научных знаний из первых рук, его учит преподаватель, который активно участвует в научном процессе, сам «добывает» знания.
Второе, на что хочу обратить внимание. Студент должен и сам приобщаться к науке. Курсовые и дипломные работы, участие в студенческих научных обществах – обычные формы такого приобщения. Необходимо иметь в виду характер вузовской науки и вузовского преподавания: они носят главным образом фундаментальный характер. Фундаментальность, в утрате которой Вы нас постоянно обвиняете, на деле означает обращенность к основополагающим категориям соответствующих дисциплин, к установлению основных законов природы и общества.
Студент должен понимать структуру своей науки, видеть любой конкретный вопрос в свете этой структуры, владеть логикой научного знания, логикой исследования, в том числе логикой эксперимента. 

Консерватор. Простите, Инноватор, а как же Ваши прежние высказывания, что фундаментальность – навсегда потерянная перспектива развития российского высшего образования. В начале наших диалогов Вы убеждали нас в неизбежной утрате советского принципа фундаментальности.

Инноватор (Консерватору). А разве я утверждал, что идея фундаментальности противоречит принципам Болонской декларации. Напротив, поскольку болонские принципы поощряют выборность курсов, преподаватели оказываются в условиях конкуренции; они должны сделать свои курсы привлекательными для студента, а этому соответствует их приобщение к исследовательским результатам.
Сегодня в российских вузах пока недостаточная вовлеченность преподавателей в процесс научного поиска, а вот в Западной Европе наука и ученые сосредоточены в университетах, поэтому естественно, что современное развитие привело к появлению тезиса о преобразовании общеевропейского образовательного пространства в общеевропейское образовательное и исследовательское пространство.

Критик (Обращается к присутствующим). Уважаемые коллеги! Вопрос в том, быть ли России с ее «болонским» экспериментом мировым интеллектуальным центром.
Передовой экономике требуется грамотная, выверенная научная политика, продуманная стратегия научно-технического развития с опережающим выделением сюда финансовых средств. Россия, к сожалению, не входит даже в десятку главных центров научного прогресса, там другие игроки – США (35% мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности), Евросоюз (24%), Япония (12%). А наша доля – близка к 1% мировых расходов на НИОКР. Это предопределяет деградацию научно-технического потенциала нашей страны, является реальной угрозой национальной безопасности.
Китайцы вкладывают в развитие науки и технологий 223 млрд долларов, что составляет 20% мировых расходов на науку и исследования. Для сравнения: по наличию новейших технологий РФ занимает в мире 124-ю позицию, по показателю освоения технологий предприятиями – 126-ю. Это и есть наши «болонские» реалии, и это очень плохо.

Скептик (Обращается к Критику). Согласен с Вами, точнее вынужден, как и все мы, принять эти скорбные цифры. Сложившаяся ситуация – это результат применения в России неолиберальных экономических концепций, согласно которым любое государственное вмешательство в экономику ведет к негативным последствиям. Оптимистичная вера в «невидимую руку рынка» затронула государственную политику и в образовательной, и в научной сфере. Научной политики в России сейчас попросту нет. Часть отраслевой науки была приватизирована и бесследно исчезла. В три раза уменьшилось численность научных исследователей, резко сократилось бюджетное финансирование. Утрачены целые научные школы. Российская академия наук (РАН), как мы все знаем, понесла тяжелые потери в борьбе за выживание.

Радикал (Взволнован, жестикулирует). А чего стоят попытки ликвидировать РАН как уникальный научно-исследовательский комплекс. Замысел болонцев очевиден: размыть традиции академического самоуправления, превратить Академию в дискуссионный клуб и ввести внешнее управление для контроля собственности и финансов. 
А закрытие уникального 300-летнего Архива Академии! Право слово впадаем в беспамятство. Поддерживаю обещание Председателя Совета Федерации В. Матвиенко не оставить в покое министра науки М. Котюкова. И есть за что. Наши так называемые «партнеры» недавно сделали снимок «черной дыры», а где мы? Мы, к сожалению, на обочине научного прогресса.

Скептик (С огорчением). Системные либералы не ценят традиции научной культуры, хотя и пекутся о репутационном капитале, правда, он у них другого свойства. В Академии наук работает около 15% российских исследователей (55 из 376 тыс.), однако на долю РАН приходится 45% всех научных публикаций. Но это не останавливает кампанию по шельмованию Академии. Утверждается, что в России «научного сообщества нет», «науки нет», поэтому первое, что нужно сделать, – разогнать Академию наук, уволить директоров, оптимизировать институты и лаборатории. Фактически РАН ликвидирована, что не удавалось с имперских времён никому. Похоже действовал «клан отмщения»

Консерватор. Неолиберальная экономическая философия, дискредитированная во всем мире, нашла прибежище у нас, и «болонская система» – тому яркий пример. Многие отечественные экономисты выступают против монетаристского курса, требующего «стерилизации» сверхдоходов от экспорта сырьевых ресурсов
Однако предложения экспертов РАН об инвестировании этих средств в российскую экономику и массированном технологическом обновлении созданной еще в советский период инфраструктуры отвергнуты. Сотни миллиардов долларов, лежащие в оффшорных кубышках, попросту растрачены. Набиуллиной стоило не накачивать бюджетными деньгами сомнительные банки, а инвестировать это в образование. Здесь самое надежное сохранение капитала и, что важно, – защита от сырьевой зависимости.

Инноватор (С огорчением). Можно, конечно, и далее приводить «ужасные цифры», но почему-то наши критики старательно не замечают реальных достижения и правительственных программ, направленных на развитие научных достижений. В развитых странах – лидерах мировой науки, о которых здесь упоминалось, научная политика имеет две стороны. Одна заключается в том, что государство напрямую финансирует научные исследования, другая сторона – налоговые льготы, призванные стимулировать расходы на НИОКР частного сектора.
Сейчас нужно всеми силами добиться изменения отношения крупного бизнеса к науке. Да, приходится признать, что затраты российского бизнеса на НИОКР сегодня составляют лишь около 0,3% ВВП. 
Но деньги ведь в России есть, надо только ими правильно распорядиться. В стране отсутствует спрос на инновации. Лишь три российские компании входят в число 1000 крупнейших компаний мира по размерам расходов на НИОКР. Замечу, что существующая налоговая система не поощряет, а ущемляет расходы на НИОКР.

Скептик (Обращается к Инноватору). Согласен с Вашим замечанием о деньгах, о том, что они есть, но сколько все-таки российских вузов проводят реальные научные исследования, оправдывающие в итоге «инновационный» курс либерального руководства?

Ведущий. Может быть стоит попросить госпожу N из Евросоюза дать разъяснения? Прошу Вас.

Наблюдатель. Спасибо! Что до глубинных тенденций в образовании и науке в России, то это связано, конечно, с глубинной Россией, о которой писал недавно в нашумевшей статье один из сподвижников Президента России. Все же Брюссель далеко от Москвы. Но по нашим данным примерно 15-16% преподавателей российской высшей школы ведут исследования и до 30% вузов имеют хотя бы каких-то исследователей. Это, конечно, один из самых низких показателей, имея в виду Европу. Если Вы хотите реально создавать инноваторов, а никто еще не придумал другого способа создавать новое поколение инноваторов, кроме как через высшее образование, то Вы должны восстановить исследовательскую компоненту в вузах и университетах.

Консерватор (Наблюдателю). Что до восстановления, то это правильно. Согласен здесь с госпожой N. Надо восстановить прежнюю систему, существовавшую еще с царско-имперского времени. Что касается остального, то по-прежнему многое остается неясным. Взять хотя бы надуманные объемы выполнения научно-исследовательской работы на «душу» профессорско-преподавательского состава в рублях за календарный год. Каким образом в глубинке можно «освоить» такие деньги. Это нереально, надо отменить эту с позволения сказать «инновацию».

Оптимист (Громко). Вот она наша «столбовая» российская дорога – отменить, отказаться, разрушить до основания. Это ведь легче, чем наметить, создать, выполнить.
Госпожа N абсолютно права, когда говорила о задачах активизации научно-исследовательской работы. Надо не ждать, когда объем снизят до 20 или 15 тыс., а то и вовсе отменят, а находить возможности использования, скажем, хоздоговорных тем.

Радикал (Оптимисту, с едва заметной улыбкой). А мы и находим, не сидим, как Вы говорите на месте. Вот рассказывал коллега из филиала столичного вуза (передаю с его слов). Подписываем договоры с родителями-бизнесменами студентов на выполнение работ. Деньги идут через бухгалтерию, переводятся в головной вуз. Далее составляем отчеты, заполняем акты сдачи-приемки, творчески оформляем исследовательскую работу, скажем, по созданию системы менеджмента качества в клинике стоматологии что напротив. Причитающуюся по договорам оплату возвращаем наличными в бухгалтерию, там добавляют из фонда материальной помощи студентам, и деньги до копейки возвращаются родителям-бизнесменам. Все довольны. Только что уехала очередная внешняя экспертиза, хвалили за соответствие новейшим установкам, ставили вуз в пример регионам, шептались, что показатели подтверждают концепцию жизненных циклов по Levinson, Tylecote и M. Mey.

Скептик. Это, конечно, любопытно, Радикал, но в этом ли выход? Может быть госпожа N что-то добавит относительно реальных мер практического плана. Попросим ее дать пояснения.

Наблюдатель. Спасибо. Полагаю, что для кардинального изменения ситуации России придется не просто направлять деньги в вуз. Вузы должны сами провести болезненную селекцию своего состава, заместив «заслуженных советских преподавателей» (если таковые, конечно, еще остались) молодыми исследователями. Это предполагает формирование эффективного контракта между государством, университетом и преподавателем. А эффективный контракт основывается на том, что преподаватель получает конкурентную оплату за свою работу на основной преподавательской ставке, предполагающей обязательную научно-исследовательскую работу.

Скептик (Обращается к Инноватору). Вы не могли бы назвать размер конкурентной оплаты преподавателя в Москве, Санкт-Петербурге и регионах?

Инноватор. Насколько я информирован, конкурентная оплата по эффективному контракту для преподавателя современного, т.е. европейского вуза в Москве составляет 2-3 тысячи долларов в месяц, в Петербурге – 1-1,5 тысячи долларов, а что в регионах – не знаю, не информирован. Конечно, приходится признать, что пока немногие вузы готовы платить преподавателям столько, чтобы к ним смело шли исследователи из других стран.

Радикал (С неким злорадством). А вот в нашем вузе преподаватель получает 25 тысяч, но не долларов, а рублей. Предлагаю срочно поменять географию оплаты. Любопытно будет поглядеть на болонских активистов.

Критик. Диагноз, а более правильно эпикриз Болонской системы верифицируют публикации в серьезных, а не просто в «рецензируемых» научных журналах. Ведь доля таких публикаций ничтожна от общего числа научных статей. В численном выражении этот показатель ежегодно составляет несколько более 100 тысяч публикаций. А вот доля китайских публикаций доходит до 3-х процентов от общего мирового уровня, индийских – еще более. Понятно, что эти показатели условны, но ведь число статей и монографий российских исследователей, к сожалению, неуклонно снижается.

Оптимист (Критику). В указанном Вами исчислении от России отстают, например, Нидерланды, но это ведь не свидетельствует об упадке там науки. Лучше обратить внимание на области, где сильны позиции России. Как и при СССР, Российская Федерация сегодня лидер в общефизических исследованиях – 10,3 процента от общего числа физических статей. На втором месте – минералогия, на третьем – физика элементарных частиц. Обозначился небольшой рост числа статей в области нейронаук, а также наук о поведении (бихевиористика). Характерно, что за последние годы существенно увеличилось число совместных работ с исследователями из Китая и Южной Кореи.

Коммерсант. Позвольте, Оптимист, небольшое дополнение. Надо соотносить свои планы и программы с импульсами рынка. Взять те же Соединенные Штаты Америки. Там на энергосберегающие технологии выделено 150 млрд. долл. на 10 лет, между тем и мы в России на финансирование только нанотехнологий выделили 130 млрд. руб. (то есть более 4 млрд. долл.), а это вполне прилично даже по европейским меркам. За последние годы Россия демонстрировала высокие темпы роста масштабов финансирования фундаментальной науки. Другое дело результативность. Да, приходится признать, что пока не достигнут высокий процент цитируемости. Но возьмите Сколково. А Центры ядерной медицины от Чубайса с онко-диагностикой позитронно-эмиссионными томографами. Даже многие передовые страны не могут этим похвастаться.

Радикал. Знаем мы это Сколково. Осенью 2012 года там серьезно обсуждали проблемы разработки вечного двигателя. Об этом с издевкой писали даже либеральные СМИ. Конференция называлось «Энергодиалог на тему «Вечный двигатель: от научной фантастики к инновации века». Собрали непонятно кого, 27 докладчиков, денежную премию (GlobalEnergyPrize) учредили в таком объеме, что этот денежный двигатель навечно обеспечит детей и внуков докладчиков.

Инноватор. Проблема, видимо, не в том, что мало выделяют средств на то или иное направление. Пока не создан механизм, когда бы эти деньги эффективно работали в экономике и на экономику. Именно создание такого механизма и должно стать главным предметом и содержанием государственной научно-технической политики. Нельзя рассчитывать на стратегию «как-нибудь утрясется», есть задачи, не терпящие отлагательства в их решении. Скажем, увеличение финансирования ведущих научных фондов – РФФИ и РГНФ.

Скептик (Обращается к Инноватору). Да вот только что Российский научный фонд приостановил перечисление средств на исследовательские проекты ученых из-за того, что в фонд не поступили бюджетные деньги – имущественный взнос Российской Федерации в размере 7,3 млрд. руб. Деньги по российским меркам небольшие, но и те «заморожены». Глава фонда предупредил университеты и научные организации о прекращении выплат. И вот это все Вы называете «научно-технической политикой»? Это даже не попытка государства как-то откупиться от ученых тем или иным объемом финансирования. 

Ведущий. Слово просит Аналитик.

Аналитик. Коллеги! Думаю Вы согласитесь с тезисом, что Россия нуждается в государственной стратегии поддержки НИОКР и инноваций. С учетом мирового опыта и особенностей современного состояния нашей экономики такая стратегия должна включать два взаимодополняющих компонента.
Во-первых, необходимо сохранение и постепенное увеличение бюджетного финансирования приоритетных направлений фундаментальных исследований, а также (в оборонной сфере) прикладных НИОКР. Иначе будет утрачена база российской науки и будет серьезно подорвана военная мощь страны.
Во-вторых, требуется продуманная налоговая политика по стимулированию расходов частного сектора на НИОКР (налоговые расходы). Бизнесу нельзя навязать инновации как «продразверстку». Инвестиции в НИОКР должны стать для частного сектора максимально прибыльными.
Ссылки на экономический кризис не могут оправдать сокращение расходов на НИОКР. Все ведущие страны мира поступают наоборот: именно в кризис увеличивают вложения в науку, так как уверены, что только она способна обеспечить им ведущие позиции в системе международных отношений. 

Ведущий. Коллеги! Как-то в стороне наших дискуссий остается проблема рейтингов. Вот недавно, в октябре 2018, в правительстве предложили создать национальный рейтинг школ. Как Вы оцениваете это новшество?

Инноватор. Это правильная идея, укрепляющая Болонскую перспективу. Должна быть аналогия уже существующим рейтингам высших учебных заведений. В 2017 году, как Вы знаете, союз ректоров России ввел национальный рейтинг университетов, и он быстро стал престижным для вузов многих стран мира. Рейтинги на всех последующих нижних ступенях, включая школьные, считаю плодотворным проектом.

Скептик (Взволнованно, даже с запальчивостью). Знаем мы Ваши рейтинги. В списке топ-20 того же Шанхайского рейтинга каждый год впереди 16 университетов США плюс британские Кембридж с Оксфордом. Россия по определению в конце. Сбрасывают нам иногда крохи с западного Rating-стола – МГУ, МИФИ, МФТИ где-то в конце первой сотни. То есть намеренно вымазывают сажей, а мы и рады, что вошли в «ячейку» 500 лучших вузов. Ларчик тут открывается просто – чем выше на Западе «официальный» рейтинг, тем больше денег поступает в фонд университета (эндаумент). Передовики рейтингов по определению являются бизнес-структурами, отсюда соответствующие технологии по накачиванию денег в эндаумент-фонды.
Сама кухня ранжирования проста, выборка идет как бы по «крутым» параметрам – сколько нобелевских лауреатов в вузе (а мы знаем кому и за что, за какие заслуги выдают нобелевские значки – вспомним Горбачева, Алексиевич и несть им числа), сколько лауреатов Филдсовской премии, сколько статей в журналах Nature и Science или проиндексированных в ScienceCitationIndex.
А еще какова академическая производительность на душу научно-преподавательского состава вуза. Внешне прилично. Но ведь только по экономике нобелевский комитет выдал 50 из 79 премий в США. В Америке гении экономики и все тут! Такие же пропорции по химии, физике, биологии, математике. Конечно и здесь впереди США да Британия. Центры принятия решений о рейтингах скрытны, они немногочисленны, но подвижны. У них, надо отметить, есть свои подлинные рейтинги, но о них в прессе никогда не сообщают.

Консерватор (Обращается к Ведущему с просьбой дополнить). Замеры достижений для определения статуса нужны, кто против. Но рейтинги в их нынешнем виде – это примитивное оболванивание, а еще и провокация. Разумеется, и пешки могут пройти в ферзи, но и они чаще всего остаются пешками после окончания очередной рейтинговой игры. Скептик правильно отметил: рейтинги – это бизнес, но, разумеется, рейтинги должны быть интересны, непредсказуемы, а для этого используются маркетинговые ходы. Поэтому расстановка вузов в рейтингах – это коммерческие решения, тут есть свои заказчики, есть расценки.
Взять «Институт Катона» в США – ведущее либертарианское учреждение, занятое внедрением свободно-рыночной догматики и лоббированием антисоциального законодательства. Кто его создатели и спонсоры? Финансовая компания BB&T и TheCharles G. KochFoundation. Они как заказчики щедро оплачивают место института в престижных международных рейтингах. А по ходу насаждают идеологию «чистого капитализма» и конвейерные технологии превращения Homo Sapiens в Homo Economicus.
Но рейтинги – это еще и крутая политика. Это поддержка угасающей Европы и эффективный способ «укрощения» России, насаждения в ней «нужных» идей и проектов. 
Что до школьных рейтингов, то ничего кроме раздоров, да скандалов они не принесут.
Вспоминается бессмертная «Мартышка и очки».

Коммерсант. Скептик с Консерватором заблуждаются. Рейтинг – всегда плюс, не случайно общепринято, что Европа это +. Даже радиостанция такая есть в Москве, называется «Европа плюс».

Радикал. Если, по-вашему, «Европа (+)», то выходит, что «Россия (–)».

Коммерсант. Я прямо так не говорил.

Радикал. А надо наоборот: Россия (+), а Европа (-). Тогда у России все будет хорошо. А хваленая европейская демократия сродни торговле: голоса покупаются и продаются также как законы и политические решения, а рейтинги продаются и подавно. Публичность ваших рейтингов – это лишь витрина, защищенная от толпы любопытствующих толстым стеклом.











































Разговор второй. БИЗНЕС, СОЦИАЛЬНОЕ ПАРТНЕРСТВО И БОЛОНСКИЕ НАЧЕРТАНИЯ

Ведущий. Коллеги! Какие мероприятия представляются Вам первоочередными в плане обеспечения сотрудничества науки, образования и бизнеса. Есть ли положительный в этом отношении болонский опыт, применительно, конечно, к России.

Инноватор. Понимаю, что мои соображения не понравятся нашим оппонентам. Но вы ведь не будете отрицать, что взаимодействие науки, образования и бизнеса может принимать разные формы и иметь различную динамику. И строить высшее образование можно, лишь оглядываясь на работодателя. А ему, и вы это знаете, нужно сразу, здесь и сейчас, ему подавай готового специалиста, прошедшего адаптацию и с набором компетенций. Так вот если исходить из болонских ориентаций, для формирования национальной структуры квалификаций необходимо и далее осуществлять взаимодействие разработчиков с работодателями в лице их представителей-экспертов. Только так будет обеспечено системное и адекватное описание профессиональной деятельности.
А еще заинтересованность работодателей обусловлена тем, что национальная структура квалификаций является основой для создания профессиональных стандартов. А их разработкой и уточнением по инициативе Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) активно занимаются многие профессиональные сообщества.
Озабоченность предпринимателей понятна: падает качество трудовых ресурсов. Неслучайно объединения работодателей предприняли ряд шагов, направленных на создание единых профессиональных стандартов по видам деятельности и единой системы сертификации персонала.

Критик (Обращается к Инноватору). Все, что Вы сказали – формально правильно. Но анализ многочисленных опросов дает следующий результат: практически все ведущие специалисты в области управления персоналом осторожно относятся к магистрам, не говоря уже о бакалаврах. Для них это не специалисты, а просто «незаконченное высшее образование»

Оптимист (Обращается к Критику). Отвечу на это тем, что вопросы работодателя к двухуровневой системе и проблемы ее реализации на производстве чаще встречаются только в средствах массовой информации. Что касается регионов, то там у работодателя сложился собственный взгляд на проблемы образовательного процесса. Там спрос иной, нежели в Москве или Петербурге.
Коммерсант. Добавлю к тому, что сказал Оптимист. Старорежимные представления игнорируют наработки Национального агентства профессиональных квалификаций, под руководством которого отраслевые союзы работодателей разрабатывают профессиональные стандарты и централизованно представляют их в вышестоящие структуры для проектирования будущих стандартов. Удивляюсь тому, что приходится постоянно напоминать о достижениях Болонского Проекта.

Критик. Что и сказать. Очередная бюрократическая структура как результат Всеевропейского образованческого Проекта. Хотел бы узнать у господ «болонцев» проводится ли в РФ объективный мониторинг потребностей рынка труда, и каким образом составляются (и составляются ли?) прогнозы о том, какие специалисты будут востребованы через 5-7 лет, к моменту окончания вузов нынешними абитуриентами? Кто работает (если так можно выразиться) в этом плане? Или минобразования довольствуется данными, полученными от трудовой инспекции?

Радикал (Обращается к Критику). Коллега! Да ведь ответы на поверхности. Все знают, что черпают эти данные из «желтой» прессы, которая во имя тиражей охотно публикует сомнительные списки самых востребованных профессий.

Инноватор. С оппонентами спорить все сложнее. В ход пошла уже «желтая пресса». Не могу точно сказать о механизмах, которыми пользуется министерство. Но, безусловно, вопрос этот важный. Насколько мы, набирая студентов на первые курсы вузов, представляем себе, какое количество выпускников по таким специальностям будет нужно через 5-7 лет?
Необходимо укреплять взаимодействие кадровых служб вузов, государственных и бизнес-структур, тесно взаимодействовать в плане использования современных способов мониторинга ситуации на рынке. Что касается конкретных инструментов, то сейчас действуют разнообразные «Кадровые дома», «Кадровые агентства» и т.д.
Разумеется, нельзя обойти вниманием проблему трудового опыта выпускников, точнее – отсутствия такого опыта, учитывая тенденцию массовых подработок, что неизбежно сказывается на образовательном процессе, ведет к деформации болонской модели. Не вижу других возможностей решения этой проблемы, кроме как взаимодействия работодателей с вузом, которое должно начинаться на младших курсах и строиться таким образом, чтобы взаимодействие вуза и работодателя становилось элементом учебного образовательного процесса.
Наша перспектива – учебные курсы, предложенные бизнесом и государственными структурами, кафедры, открываемые бизнес-структурами в вузах. Это позволяет студентам не отвлекаться от учебного процесса, но по окончании вуза быть востребованными.

Консерватор. Кадровый голод, дефицит инженеров, специалистов-техников есть следствие образовательной политики, навязанной либералами.  Многие вузы были вынуждены закрыть профильные кафедры, сосредоточиться на филиалах, а также на непрофильных специальностях, дающих прибыль. Вот откуда легионы псевдо-юристов и экономистов. Сейчас эту тенденцию останавливают, не знаю насколько всерьез.
А ведь надо иметь в виду и другое, то, что 30-40% абитуриентов по данным центральных приемных комиссий изначально не собираются работать по будущей профессии. И как это связать с безработицей среди молодежи при том, что газеты пестрят приглашениями на работу квалифицированных специалистов рабочих профессий. Нужен госзаказ, также как профессионально-грамотный, но не лукавый заказ от бизнес-сообщества.
А пока почти четверть россиян с высшим образованием не работают по специальности. При этом доля населения, имеющего высшее образование, сейчас вдвое больше, чем в СССР, в три раза выросло количество студентов вузов.

Коммерсант (Напряженно, несколько запальчиво). У бизнес-сообщества нет лукавого заказа. Сейчас для агентств по трудоустройству и работодателей не важно какой вуз окончил соискатель. Компании смотрят на реальные навыки кандидата, а не на «корочку». Нужны сотрудники с успешными кейсами, наработанными связями. А «корочки», не читая, и даже не открывая, - в корзину! Сервис по поиску работы Super.job официально сообщил, что графа «Образование» не нужна при размещении вакансий, и она заполняться не будет.

Консерватор (С потерянным видом). Как же так! Не может быть! Отказ от графы «Образование» при найме на работу бьет по престижу высшего образования России. Разве это не понятно? Где министерство, где правительство, почему молчат?

Радикал (Консерватору). Вы, мой коллега, похоже не в курсе. Там сразу поспешили отреагировать. Заявили, что графа «Образование» в резюме – это реальная гарантия для работодателей, а еще есть рейтинги, и что в министерстве знают цену программам. Ректор МГУ также считает ошибкой решение Super.job, мол образование нельзя заменить опытом.
А дело, уважаемые дискутанты в другом. Годы, а заодно и миллиарды потрачены впустую, имея в виду расчистку «авгиевых конюшен» высшей школы, ликвидацию псевдовузов.
А родители и их дети? Сколько сил, времени, денег потрачено на то, чтобы попасть в престижный вуз.
Вот тебе и Юрьев день XXI века, уловка либерал-дворян из агентств по найму: «Перед работодателями, как перед судом, все равны!» Так и хочется сказать: «Социальные диверсанты!». Перечеркнули труды и надежды миллионов людей. Вольностям агентств надо давать по рукам. Но сомнения в пользе высшего образования они все-таки посеяли.

Критик (Озабоченно смотрит в сторону Инноватора). Наблюдая за происходящим, вижу, что выбор абитуриентов стал более осознанным, им сегодня не нужен просто диплом, они выбирают конкретный вуз. Молодежь охотно берет образовательные кредиты. И вот такое…Как теперь найти престижную работу, чем выплачивать кредиты? Ума не приложу.

Инноватор (Отстраненно). Могу привести данные ВЦИОМ. В прошлом году в ведущие и рейтинговые вузы поступили 269 355 человек на бюджет и 168 759 человек на платное обучение. По филиальной сети численность бюджетников и «коммерческих» студентов практически равная. Получается, что молодежь, думающая о карьере, выбирает престижные российские вузы. 55% считают, что найти работу после окончания вуза удается с большим трудом, а 62% отметили важность хорошей учебы и желания стать профессионалом.

Критик. Чтобы тут не говорили, надо возвращаться к программам государственного распределения, использовать возможности цифровой экономики, портала «Открытое правительство».

Коммерсант (С назиданием). О прикреплении выпускников вузов к рабочим местам разглагольствуют только пустозвоны, знающие, что их не станут слушать.

Ведущий. Коллеги! В очередной раз призываю участников дискуссии к корректности.

Коммерсант. Извините.

Радикал. А вы, Коммерсант, послушайте нынешнего хозяина кабинета № 1 министерства науки и высшего образования М.М. Котюкова. Вот дословно его слова: «модель советского распределения рухнула, но практическая связь образования и будущего рабочего места осталась. Прорабатываем формы гарантированного трудоустройства выпускников вузов». Как Вы считаете, это о многом говорит?

Скептик. Средний возраст квалифицированных представителей самых востребованных профессий – 55 лет. Но плохо даже не то, что это люди предпенсионного возраста, а то, что им с трудом подготавливается молодая смена. Крупные компании (Газпром, ЛУКОЙЛ и др.) давно приступили к целевой подготовке специалистов в ведущих вузах. Среднему и тем более мелкому бизнесу такие вложения не по карману. Вот почему на новые предприятия с трудом подбираются высококвалифицированные инженеры и рабочие. Государство пока не очень озаботилось этой проблемой, а оно главный работодатель: из 65 млн трудящихся 27 млн – бюджетники.

Инноватор. Действительно, Скептик, государство пока не озаботилось. Вот и приходится о будущем думать крупному бизнесу. Взять «Тинькофф банк». Его TCS Group учредила автономную некоммерческую организацию «Тинькофф образование» Займутся учебными проектами, готовят курсы. Для детей старше 12 лет обучение бесплатное, профессиональная подготовка для студентов и выпускников вузов - платная. Учить будут сотрудники банка и специалисты ведущих вузов. Тиньков постоянно повторяет: «Кадров мало и они плохие, все приходится делать самому. Пора от этого отказываться»!
Конечно, это упрек университетам, часть которых закрылись в себе, многие вопросы решают ученые советы, что само по себе сложно для работодателей и общественных институтов.
Если внутри университетского сообщества созрела уверенность: «Хватит перекачивать сырую нефть, стране нужна продукция первого и второго передела», мы это можем заявить, не дожидаясь запроса предпринимателей. Университетам нужно идти чуть впереди. В этом суть инновационности: опережение времени и общественная доступность. 

Оптимист. Об этом постоянно думают в Кремле. Андрей Александрович Фурсенко вот заявил, что «должна быть независимая и достаточно большая команда, включающая представителей бизнеса, науки, гражданского общества, которая бы создавала нечто вроде бизнес-плана, рассчитанного на долгую перспективу, как для страны, так и для вузов».

Критик. Правительственные «бизнес-планы» для вузов, скажем прямо, небогаты. Отдельной строкой в них стоят образовательные кредиты – своего рода ноу-хау. Государство как бы обязуется возмещать часть ссуды, за которую отвечают поручители (ими, как разъяснялось в первоначальном положении, могут быть исключительно частные предприятия).
Сомневаюсь, что такая льгота сделает кредиты на образование востребованными и массовыми. Скорее, они приведут к дальнейшему сокращению бюджетных мест в вузах.
Вызывает сомнения и то, что этому делу поможет двухуровневая система. Если и сегодня компании не очень охотно берут выпускников-магистров, в которых надо вложить немало сил и средств, чтобы «довести до ума», то недоучек-бакалавров не возьмут и подавно. 

Радикал. Проект правительственного постановления по образовательным кредитам давно прошел чтения в Думе. На дворе 2019-й год, а Герман Греф все обещает подумать, согласовать, сделать прикидку по процентам и т.п. Знать решает, как можно погреть руки на студентах, чтобы увеличить прибыль Сбербанка.

Скептик. Если повнимательнее присмотреться к зарубежному опыту, а не увлекаться «болонским» опытом, то можно обнаружить действующую во многих западных странах систему заказов на специалистов, которые формируются отраслевыми ассоциациями; или же схему, совмещающую теоретическое обучение студентов с практикой в цехах и лабораториях фирм, по которой работают до 40% американских вузов.
Интересны налоговые льготы предприятиям за принятых на службу молодых специалистов, введенные во Франции и Польше, или чешский вариант финансирования вузов в зависимости от того, насколько успешно трудоустраиваются их выпускники.

Оптимист (Обращается к Скептику). Мы в курсе евро-американских программ и начинаний. Делается это и у нас. Возьмите Санкт-Петербург. Там, в институте тонких химической технологий делается точно так.
Мне кажется, что мониторинг и прогнозирование потребностей рынка труда, как и планирование регионально-отраслевого заказа должны сопровождаться маркетинговыми исследованиями по всем инновационным магистерским программам и программам повышения квалификации. Главное – учитывать прогноз потребностей.
Далее необходима совместная разработка образовательных программ и профессиональных требований к выпускникам на основе компетентностных моделей практико-ориентированных выпускников, согласованных целевых образовательных программ.
А еще – поддержка работодателями базовых кафедр, учебно-научных лабораторий и центров. Как не упомянуть общественно-профессиональную оценку качества образовательных программ. На очереди создание экспертно-аналитических советов по направлениям подготовки из числа стратегических партнеров вузов, квалифицированных экспертов.




















Разговор третий. К ВУЗАМ ИННОВАЦИОННО-ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО ТИПА

Ведущий. Наши дискуссии были бы неполными без обсуждения интригующей темы – вузы инновационно-предпринимательского типа. Конечно профессорско-преподавательский корпус, студенческое сообщество живут не в утопическом пространстве, а в реальном времени, мире, который во многом контролируется деньгами. Отсюда, видимо, сама идея предпринимательского университета.

Критик (Обращается к Ведущему). Вы хотите сказать, что деньги, финансовая система формирует образ ученого, образ науки и образования? Но еще последователь Конфуция Ли-Цзи говорил: «Ученый не дорожит золотом и драгоценными камнями, ибо его сокровище – преданность и верность. Он не молится (богу) земли, ибо утверждает свои стопы на долге и справедливости. Он не молится о накоплении богатств, ибо своим богатством он полагает обилие учености»

Ведущий. Думаю, что образы мира денег не перекликаются прямо с образами ученого. Лучше говорит об образах желательных и не желательных.

Критик. Для науки и образования желательно щедрое государственное финансирование, особенно сегодня, когда кругом санкции да кризис, а власти заявляют об амбиционных социально-экономических программах.

Консерватор. Щедрое не только к назначенным быть евро-вузами, но и к региональным «гадким утятам» с хорошей родословной и значимыми достижениями.

Оптимист (Обращается к Критику и Консерватору). Слушаю Вас, и на память приходят слова великого сказочника, который словно предвидел то, что мы переживаем сегодня: «Зима настала холодная-прехолодная. Утенок должен был плавать по озеру без отдыха, чтобы не дать воде замерзнуть совсем…Было бы слишком печально рассказывать про все беды и несчастья гадкого утенка в эту суровую зиму».
В переводе на язык кризисного менеджмента это означает для вузов одно – точное следование болонской маршрутной карте плюс (и это важно!) радикальная оптимизацию расходов, если угодно – негативная селекция. Вузам надо учиться жить по средствам, учиться зарабатывать в условиях рынка, а не плакаться в платочек.

Радикал (Оптимисту). Вот, оказывается, в чем дело! Вот и вскрылась суть болонского плана для российского образования! Сократить образование до минимума по горизонтали и вертикали, загнать в тупик, где, к сожалению, мы и находимся. Дооптимизировались до того, что общество криком кричит, нормативной лексики не хватает для оценки вашей «болонской системы». Форпосты либерализма – «Независимая газета», «Лента. ру» – и те призывают «крепко подумать» над будущим российского образования. Впрочем, чем они думают, и ради чего они думают – все знают.

Ведущий. Коллеги! Еще раз настоятельно призываю Вас к конструктивной дискуссии, давайте обходится без оскорблений и разного рода ярлыков.

Радикал. Извините!

Инноватор. Да, конечно, финансовые вливания нужны, но в решении многих проблем они играют служебную роль. Деньги должны помогать тем, кто в состоянии учить, делать это, не отвлекаясь на второстепенные задачи. При всей значимости объемов финансирования не все проблемы современного образования можно разрешить этим путем. Более того, самые серьезные вопросы как раз и не решаются путем механического привлечения денег. Может быть, за исключением вопросов технического оснащения, материальной базы. Но и тут надо проводить селекцию вопросов, требующих внимания и оценки. В тех же Соединенных Штатах, например, нет профессии «библиотекарь», но там это имеет иной социальный статус, иную престижность, иную эффективность. В образовании вопросы финансирования играют второстепенную роль, в отличие от вопроса общей культуры. Учить должны лучшие, в образовательной системе, как и в медицине, например – не должно быть случайных людей. Заставить человека читать или ходить в театр нельзя, если у него нет такой потребности.

Ведущий. Но что это за университеты «инновационно-предпринимательского» типа? Мне редко приходилось встречать такое определение. Чаще говорят о классических, открытых, сетевых, международных и др. университетах, но вот инновационно-предпринимательский…Что-то новое. Давайте попробуем сообща исследовать этот феномен. Быть может, кто-либо из коллег разъяснит нам для начала, что это за тип университетов.

Инноватор. Позвольте мне. В современной России, к сожалению, «предприниматель» – не самое положительное слово. У нас он часто ассоциируется с очередным Остапом Бендером. А между тем речь идет о воспитании такого человека, который не идет по заранее проторенным путям, а все время что-то придумывает. В лучших университетах мира предприимчивость поддерживается еще и как фактор получения дополнительного финансирования.
Так вот, университет не должен надеяться только на бюджет, но при этом и не должен сдавать учебные аудитории в аренду непонятным, таинственным фирмам. У университета есть что продавать по прямому профилю: интеллектуальные тренинги, аналитические семинары, встречи со знаменитыми преподавателями и т.д.
Взять ту же учебную переподготовку. Потребность в ней сегодня растет, причем сама переподготовка не может быть только бюджетной, отсюда возможные инновационные площадки – «кейсовое образование», как в Гарварде, профильные институты, мобильные Центры. Надо начинать делать первые шаги, пробовать «продать» что-то из специфически университетского.
Пора усиливать роль региональных вузов в национальных проектах, расширять инструментарий их развития.
На очереди – оптимизация узкопрофильных вузов. Это вчерашний день образования.

Оптимист. Коллеги! О чем идет спор? У нас в России есть такие университеты. И инновационные, и предпринимательские. И в Москве, и в регионах. Давайте попросим Ведущего предоставить слово ректору одного из таких университетов.

Ведущий. Я как раз и хочу попросить ректора «инновационно-предпринимательского» университета рассказать о достижениях и проблемах вуза.

Ректор. Спасибо! По решению правительства наш университет в 2006 году приобрел статус федерального. Была поставлена цель: апробация принципиально новой модели вуза как крупной инновационной корпорации, обеспечивающей эффективное функционирование на региональном, национальном и международном рынке.
Еще будучи «классическим» университет включился в реализацию идей Болонской декларации задолго, кстати, до ее официального признания Россией. Так, бакалавриат по «экономике», «математике», «истории» был открыт у нас в 1993-1995 гг. Именно тогда интенсивно формировалась образовательная среда нового типа: практико-ориентированный характер учебного процесса, образовательные технологии в условиях IT-среды. Слагаемые качества рассчитывались с учетом перехода на кредитно-модульные технологии, развития компетентностных и проектных методов обучения. Образовательные проекты базируются на современных технологиях и позволяют формировать эффективный спектр профессиональных и ключевых компетенций выпускников. В институтах и на факультетах развивается цифровое обучение, подготовлены сотни электронных учебников, пособий, мультимедийных контентов, презентаций, практикумов и т.д.
Модернизации образовательного процесса осуществлялась в формате «электронный университет», «электронный деканат»; поддерживается сетевая инфраструктура учебных и научных корпусов, сформирована социальная сеть на базе образовательного интернет-портала. Система основных показателей работы включает профессиональные, методические, IT и языковые критерии.
Осваиваем новые финансовые инструменты.
Развиваем многостороннее сотрудничество на муниципальном, региональном, общероссийском и международном уровнях. Весомо поддерживаем валовый региональный продукт.

Ведущий. Слово просит Наблюдатель, госпожа N.

Наблюдатель. В Секретариате наблюдательной комиссии знают об этом университете. Я докладывала о нем в Брюсселе, мы следим за его инновативной деятельностью. Важно то, что этот вуз удачно реализует свою миссию в той части, что относится к поддержке НИИ и вузов своего макрорегиона. Разумеется есть проблемы. Так, представляется, что четкость в понимании заявленной Миссии университета предполагает: 1. Радикальную оптимизацию преподавательской корпуса плюс создание эффективной обучающей среды; 2. Осознание того, что к 2020 году провайдер знания уступит место менеджеру знаний; 3. Отработку концепта, соотнесенного с миссией университета в контексте европейского образовательного процесса.

Скептик. Похоже, этот университет и есть тот самый «гадкий болонский утенок». Информационные агентства сообщали о немалых в него бюджетных вливаниях, как и о масштабных хищениях. Но каковы реальные достижения вуза? Есть ли в этом «инновационно-предпринимательском» университете всемирно-признанные научные достижения, или он славен другими делами?

Ведущий. Коллеги! Прежде чем говорить о достижениях, предлагаю предоставить слово эксперту Независимого аналитического центра. Послушаем мнение специалиста.

Эксперт. Спасибо за приглашение. Вуз, о котором идет речь, заявлен инновационно-предпринимательским на волне техноромантики, иллюзий форсайта и интенсивного формирования «центров превосходства». Новизну тогда видели в сложении в одно целое гуманитарного и технического вуза с добавлением классического университета. Основная идея – формирование наборов разных направлений подготовки. Критики предупреждали, что такое объединение – дорогостоящее и сложное начинание. Слияние классического университета с вузом технической направленности – эксперимент риска, нарушающий традицию еще императорской России. Проще и дешевле построить современный университет в «чистом поле», нежели конструировать вуз Лебедя, Рака и Щуки со шлейфом филиалов во всех районных центрах. Эксперты отмечали неясность критериев, угрозу многопрофильности, завышенные планки, административно-управленческие риски, дихотомию «элитарность-массовость». Однако руководство, пребывавшее в болонских иллюзиях, не считало необходимым отказываться от принятого решения. Университет при поддержке предпринимателей рассчитывали превратить в госкорпорацию.
Реформаторами образования в то время выступали «чистые» технократы, как правило доктора технических наук. И статья ректора Томского политехнического института Ю.П. Похолкова «Критерии университета инновационного типа с точки зрения профессионалов высшей школы» (газета «Поиск», январь 2006 года) стала путеводной звездой Реформации. Основная идея – укоренить в России модель Массачусетского технологического института. Мифологизированная техноромантика стала явью, воспринималась как руководство к действию. Отбрасывались противоречия возможного и должного, желаемого и достаточного. Главное, что устройство «идеальной» американской формы требовало интенсивного многомиллиардного финансового насыщения.
Вскоре последовал кризисный обвал 2008 года.

Консерватор (Эксперту). Ну и как выживал этот «болонский утенок»?

Эксперт. Руководство университета тогда добилось от правительства права автономии, расширения сферы коммерческой деятельности, опрометчиво заявило о способности к самофинансированию при минимальной текущей бюджетной поддержке набора. В Кремле поддержали новизну, выделили средства на технологическое обновление и социальное обустройство по европейским лекалам.

Радикал (Громко, чтобы все услышали). Вот еще одно подтверждение, что в российских реалиях «массачусетская» модель с ее эндаументами обязательно превратится в кактус с шипами. А затем, понятно, последует «оптимизация» профессорско-преподавательского состава и урезание всех ресурсов, связанных с образованием.

Ректор (Обращается к Ведущему). Позвольте продолжить. Да, приходится кое в чем согласится с Экспертом. Действительно Болонский проект требует немалых капиталовложений. Но мы по-прежнему исходим из задачи превращения университета в вуз инновационно-предпринимательского типа.

Скептик (Обращается к Ректору). А что статус автономного учреждения, он серьезно изменил принципы научной и образовательной деятельности? 

Ректор. Здесь могут быть разные подходы и оценки, но, полагаю, опасения преувеличены. Другое дело, что в системе образования существует некий диссонанс, когда, с одной стороны, вузы занимаются освоением государственных средств, а с другой — ведут активную внебюджетную деятельность. И все же «предпринимательская» автономия – путь к эффективным механизмам экономического развития и управления вузом. Став автономным учреждением, вуз не перестает быть государственным. На образовательную деятельность государство выделяет университету субсидии. Это частичная компенсация затрат, остальные берет на себя учебное заведение.

Эксперт (Обращается к Ведущему). Если позволите, я мог бы дать пояснения. Не касаясь общей тематики «автономизации», остановлюсь на социальных рисках для болонской перспективы. Действительно, утрата гарантий, прав и льгот, предусмотренных законодательством для «автономистов», прямо соотносится с характеристиками качества и порядком оказания услуг. Если даже не брать во внимание изменчивость обязательных заданий учредителя, или угрозу приватизации вследствие отказа государства от субсидиарной ответственности, то легко прогнозировать постоянную финансовую дистрофию «автономистов». Это мы и наблюдаем сегодня. Денег нет, держитесь, вот ключевой императив, и вуз не спасут никакие эндаументы. Понятно и то, что будет дальше: сокращение доступности образовательных услуг путем замещения бесплатных услуг платными; расчет на «сознательность» потребителей, готовых оплачивать образовательные услуги по более высоким расценкам.

Оптимист (Обращается к Эксперту). Нет! Не верю! Существующая нормативная база не допустят снижения качества предлагаемых услуг.

Консерватор. Размер бюджетных субсидий ведущим вузам определяет межведомственная комиссия. С моей точки зрения было бы логично превратить федеральные вузы в центры полноценных учебных округов, как было при царском режиме. А ситуативное наращивание числа федеральных университетов девальвирует эту перспективную идею.

Ведущий. Мне представляется, что нам всем будет полезно послушать сотрудников этого «инновационно-предпринимательского» вуза. Согласны? Слово представителю научно-исследовательского сектора, доктору технических наук. Пожалуйста.

Доктор. Спасибо. Университет – лидер нашего макрорегиона по НИОКР, больше 25%. Инновационное развитие основано на междисциплинарных проектах, используем потенциал консорциума европейских университетов.
Приоритетные направления — биотехнология, наноматериалы, информационные и телекоммуникационные технологии, экологическая безопасность, морская, авиационная и ракетно-космическая техника, проектирование и дизайн архитектурной среды, гуманитарные технологии, модели человеческого капитала. Под эгидой департаментов действуют учебно-научно-инновационные комплексы с технопарками, бизнес-инкубаторами, НИИ, КБ, кафедрами…

Коммерсант (Прерывает Доктора, громко обращается к Ведущему). Позвольте реплику! Департаментам – да, но почему «департамент»? Это символ державного бюрократизма, родимое пятно имперско-советского прошлого. Как можно…
Термин «sector» более уместен для сверки с современностью, чем отжившие свое «конторы», «департаменты» и прочие россиянские присутственные места.

Ведущий. (Смущенно). Ваша реплика, Коммерсант, понятна. Но, к сожалению, из-за того, что Вы прервали выступление Доктора, мы не успеваем послушать все то, что он собирался нам рассказать. И это печально.
 
Коммерсант. Прошу прощения, извините, накопилось.

Ведущий. Сейчас слово Доценту университета.

Доцент. Споры о Болонской системе, ее пользе или вреде скорее дань уходящим символам. У себя в подразделении мы давно живем другими заботами, обретаемся в ином, необолонском пространстве. Всем очевиден серьезный изъян этой системы – выхолащивание отношений студента и преподавателя, ученика и учителя. У нас, как и везде в моде РЭШ, СЦОС, «Цифровые школы», проектное обучение, экспорт/импорт образования, биометрическая идентификация, персональные траектории, онлайн-курсы для малоимущих и периферийных структур, отмена традиционных оценок и т.п. Словом сезонное половодье.
Что касается предпринимательских инициатив, то это общая печаль. Так, в прошлом году вместе с соседней кафедрой разработали и предложили проект инновационного научно-учебного центра, включающего лабораторию, две магистерских программы, новую образовательную программу, ориентированную на заказ работодателя. Ответ один: «Денег нет, но Вы держитесь». Годом ранее были другие проекты. Что-то, может быть, изменится в будущем.

Ведущий. Слово Профессору.

Профессор. Всячески приветствуя свободы, полагаю, что избранный болонский маршрут проложен не совсем правильно. Требуется его корректировка по целому ряду направлений. Часть из них сознательно доведена до абсурда с целью психотизации сотрудников. Скрытая цель – демонстрация ущербности болонских начинаний. Словом «новые вредители». С их болонской матрицей в ее нынешнем виде в России никогда не появятся новые Ломоносов и Менделеев, Ключевский и Капица.
  А межконфессиональное поле. На заседаниях профессорского клуба часто вспоминаем «Письмо академиков» 2008 года, их опасения относительно тенденций клерикализма и ущемления прав атеистов. Не раз отмечали, что существует внутренняя связь между клерикализацией общества и технологическим отставанием. Чем выше уровень религиозности, тем меньше поддержки оказывается науке.
Грустно наблюдать, что служение культу важнее интересов просвещения.
Россия – светское государство, поэтому программу светской вузовской теологии, профессионализацию которой поддерживал Регент церковного хора, считаю несвоевременной. Если хотят теологию, – пусть платят деньги!

Консерватор (С показным возмущением). Не могу, Профессор, не могу с Вами согласиться. Ленин учил, что религия – это опиум…извините, это оговорка, Фрейд, знаете ли; так вот религия – это важное дело, и деньги здесь не причем. Надо давать возможность учиться всем, причем бесплатно.
А еще хочу напомнить, что в марте 2019 года пресс-секретарь Президента РФ заявил, что «введение в программу высших учебных заведений дисциплины «Теология» по линии официальных ведомств не прорабатывается» «Каких-либо движений в этом направлении нет. Я имею в виду, по линии официальных ведомств». Получается неофициально – можно. Непонятно.

Ведущий.  Вижу, что поднимает руку Декан. Пожалуйста, Вам слово.

Декан. Спасибо. Наш факультет недавно трансформирован в Институт – корпоративную систему инновационного типа с суверенной сущностью, и конкурентной средой. Мы ценим цвета Европы, мы вместе с ней, у нас действуют Европейский Центр документации, Клуб европейских исследований, Европейская школа (EU Study weeks). Желанные гости – зарубежные визит-профессора.
  Осуществляем диверсификацию и индивидуализацию структуры подготовки, расширяем спектр дополнительных услуг, в том числе по высшим ступеням образования, используем образовательно-профессиональные программы ведущих университетах Европы и США. Внедряем модель дипольного взаимодействия с внешней средой.

Коммерсант (Обращается к Декану). Дорогой коллега! Всячески поддерживаю избранный факультетом и его руководством путь. В разнообразии – залог успеха и пусть расцветают 100 цветов, как правильно говорил в свое время Мао-ДзеДун. Желаю Вам новых достижений.

Ведущий. А сейчас предоставляю слово техническому работнику.

Старший лаборант кафедры (С неким огорчением). Сил нет перерабатывать горы бумаг от министерств, ведомств, агентств, отделов. Компьютеры зависают. Правда, бумаг со словами «болонский процесс» стало меньше, это точно. А еще эта изнурительная борьба за качество. На той неделе – аудит адекватности целей подразделений, завтра – аудит соответствия, а еще обещали вчинить аудит вменяемости, если не будем перестраиваться. Пойду лучше заниматься предпринимательством на рынке, проявлю там инновативность, тем и помогу университету. На рынке (Господи, прости!) никаких тебе циклов Шухерта-Деминга, диаграммы Исикава, треугольника Джойнера. Вот вчера зам. декана опять выговаривал, что куда-то задевала простыню нагрузки, угрожал лишить премии.

Ведущий. А вот и проректор по хозяйственно-организационной деятельности. Прошу Вас.

Проректор. Болонской перспективе у нас соответствуют долгосрочные планы укрепления материально-технической базы и оснащения университета новейшей техникой. Только что подали заявки на тендер. Там все, правда, сложно, проверки, надо быть повнимательнее, иначе как с базой EMC Clariion CX4 на 120 эксабайт для Института толерантности.
Недавно была министерская комиссия, выразили недовольство, сказали, что нигде, ни за рубежом, ни в Москве не видели таких излишеств в обустройстве административного корпуса. Предложили на треть сократить управленческий персонал.
А еще занимаемся насыщением фонда целевого капитала. Только что провели совещание, смотрели перечисления, добровольные пожертвования. Полагаем, что эндаумент обеспечит долгосрочный финансовый механизм перспективного развития, что станет основой победы, как Вы говорите Болонской системы.

Оптимист. Уверен в поддержке фонда учеными, преподавателями, студентами и аспирантами. Фонд – это инновационные проекты, новые формы мобильности, ярмарки, выставки, симпозиумы, встречи. А еще – издание книг, социальная поддержка, премии профессорам и доцентам. Это так необходимо сегодня!

Коммерсант. Все правильно! Согласен с Оптимистом. Рекомендую университету для наполнения эндаумента работать с региональными отделениями Союза промышленников и предпринимателей, Союза работодателей, Ассоциации малого и среднего бизнеса, Торгово-промышленной палатой. Читал, что механизмом взаимодействия с бизнес-сообществом у Вас является Центр стратегического партнерства фандрайзинг. Совет эндаумента ежегодно представляет отчеты о расходовании средств, готовит обзоры финансового состояния. И это хорошо.

Консерватор (Обращается к Коммерсанту). Ваши приглашения вносить вклады в Фонд целевого капитала для успешного развития Alma mater – сродни знаменитому «Делайте ставки, господа».

Инноватор. Горькая ирония в ситуации кризиса – ненадежный помощник. Многие из присутствующих поддерживают перспективы эндаумента, и не считают их еще одной утопией нашего времени.
Да, приходится признать, что в России пока нет соответствующей морали в бизнес-кругах, которая, будучи внедренной в сознание делового человека, заставляла бы его жертвовать на благотворительность.
Говорят «экономическая ментальность» не та! Но это дело времени. Будет «та», что надо!
Кроме того, давно пора разрешить не только образовательным учреждениям, но и музеям, театрам, больницам и другим потенциальным объектам эндаументов самим нанимать управляющие компании, при том, что многие из этих структур остаются бюджетными, и не переходят в состояние автономного учреждения.
































ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ведущий. Уважаемые коллеги! Благодарю Вас за содержательный разговор о проблемах и противоречиях Болонского процесса в России. Надеюсь, он принесет пользу всем, кому не безразлична судьба образования в России.
А сейчас попытаемся подвести некоторые итоги. Ход наших дискуссий, приводимые аргументы позволяют сделать некоторые заключения:
; Болонский процесс – это региональный аспект глобализации и, одновременно, важный геополитический процесс, в котором у России и Европы есть свои интересы для сотрудничества. Это площадка для интеллектуального и политико-экономического диалога, от которой было бы неправильно отказываться.
; Болонский процесс – это формат международного сотрудничества в области высшего образования, инструмент повышения конкурентоспособности каждой из стран и региона Большой Европы в целом.
; Российское высшее образование представляет самый крупный сегмент европейского образования. Для позиционирования себя как сильного игрока на мировом образовательном рынке необходимо учитывать и использовать тенденции и действующие там правила.
; Болонский процесс не покрывает всего многообразия направлений развития высшего и среднего образования в европейских странах. Он более связан с развитием образовательной деятельности, реформой содержания образования - новые уровни, компетентностный подход, кредиты, гибкие образовательные траектории, признание дипломов, мобильность, результаты обучения. Что касается институциональных и управленческих реформ, то они, хотя и связаны с Болонским процессом, тем не менее, в строгом смысле, остаются за его рамками. Отдельно располагается такое направление развития, как «обучение в течение жизни», включая новые функции университетов в обучении взрослых.
; Болонский процесс не является синонимом реформ высшей школы России. Эти реформы, по аналогии с европейскими, затрагивают более широкий круг аспектов – новые организационно-правовые и финансовые формы, ЕГЭ, обеспечение качества.

По традиции предоставляю возможность высказаться в итоговом формате участникам наших дискуссий. Пусть это будет резюме из 5 пунктов.

ИННОВАТОР.
1. Россия не использовала всех возможностей участия в Болонском процессе в интересах собственного международного позиционирования. Поэтому нужно оптимизировать процесс развития вширь и вглубь, добиваться большей синхронизации Болонского процесса с другими социальными реформами; маркетинговыми и ценовыми методами преодолевать структурный дисбаланс рынка труда и рынка образовательных услуг; продолжать формирование новой экономической ментальности управленческого персонала, а также профессорско-преподавательского состава.
2. Развивать академическую мобильность по вертикали и горизонтали, прежде всего в самой России и странах СНГ; формировать «большие» университеты; внедрять инновационные формы и методы обучения.
3. Продолжать коммерциализацию услуг высшей школы; развивать сектор платных дополнительных образовательных услуг; выделить и подчеркнуть элитный сегмент в системе образования.
4. Добиться преодоления отрицательной динамики приема в ссузы и учреждения начального профессионального образования; создавать условия для перевода школ в развивающихся районах на одну смену занятий.
5. Поддержать предложение Съезда писателей России о замене ЕГЭ по русскому языку и литературе традиционными формами контроля.

СКЕПТИК.
Оскар Уайльд однажды сказал: «Не стоит смотреть на карту, раз на ней не обозначена Утопия, ибо эта та страна, на берега которой высаживается человечество». Это касается и утопии болонского проекта. Но утопические конструкции в России всегда имели особенности. Если вспомнить слова Е.Кусковой, что «реальность – сама буйная утопия в России», то болонскому эксперименту суждена долгая и непростая судьба.
Что касается обобщений, то следует:
1. Действовать с оглядкой на интернациональный опыт, опираться на собственные ресурсы.
2. Приступить к разработке российского аналога болонского проекта, адаптированного для постсоветского пространства, прежде всего стран Евразийского сообщества.
3. Использовать время кризиса для исправления перекосов в образовательном процессе, прежде всего за счет увеличения его финансирования.
4. Освободится от бюрократического шлейфа новых образовательных утопий, пресекать диктатуру проектантов многочисленных ISO.
5. Снять с ЕГЭ функцию пропуска для поступления в вузы, оставив за ним лишь аттестацию уровня знания учеников. Тогда показатели единого экзамена станут более объективными.

ОПТИМИСТ.
Надо более решительно разрывать с системой, которой уже нет, но которая не дает двигаться вперед, продолжает хватать нас из могилы. Для объединения и прорыва необходимо разъединение со старым. Для этого:
1. Ускорить решение нормативно-правовых и учебно-методических проблем, тормозящих развитие инновационного образования. 
2. В практике модернизации сделать упор на «результаты обучения».
3. На деле реализовать принцип финансирования, когда «деньги следуют за студентом»; поставить на поток образовательную «ипотеку» в России.
4. Разработать комплексную программу возвращения научной диаспоры.
5. Экзамен по ЕГЭ проводить с учетом рекомендаций межведомственной независимой комиссии при Президенте.

КРИТИК.
Изучая в школе не болонскую дорожную карту, а Правила дорожного движения, дети повторяют стихи:
«Дорога не тропинка,
Дорога не канава,
Сперва смотри налево,
Потом смотри направо…»
   
Поэтому полагаю, что:
1. болонская система тихо отомрет, как и многие начинания нулевых годов.
2. Необходимо избавляться от утопии полезности «вечного ученика».
3. Создать независимый и уважаемый в обществе социологический Центр, отслеживающий развитие образования.
4. Необходимо формировать не «болонскую», а московскую систему, обратив внимание на рост интереса молодежи стран СНГ к получению высшего образования за пределами республик.
5. Отказаться от ЕГЭ как судьбоносного экзамена.

КОММЕРСАНТ.
Всего лишь за несколько лет Болонский процесс продемонстрировал свои несомненные преимущества: взаимное признание дипломов, единые стандарты образования, единство подходов к образованию в целом. Поэтому необходимо:
1. Развивать Болонский процесс вширь и вглубь.
2. Создавать крупные «Болонские центры» во всех федеральных округах и субъектах РФ с финансированием из федерального и местного бюджетов.
3. Активизировать работу комиссий по инновационному образованию при законодательных органах, в республиканских, краевых и областных министерствах образования.
4. Формировать межвузовские центры инновационной поддержки мультимедийных технологий.
5. Для продвижения Болонского проекта активно подключать неправительственные организации и фонды. Для разрушения диктатуры управленцев-заочников ввести во всех учебных заведениях обязательную дисциплину «Россия и Болонский процесс» с итоговой формой контроля – зачет.
РАДИКАЛ.
Чиновники от образования живут «под собою не чуя страны». А любое грамотное управление требует обратной связи. Российское высшее образование укоротилось и удорожало, а его качество стало более чем сомнительным. Поэтому предлагаю:
1. Снизить градус «командного» духа в министерстве; разработать и реализовать меры дебюрократизации расплодившихся проектных, пилотных и иных научно-методических «центров».
2. Оптимизировать т.н. «инновационные коллективы и группы», на деле являющиеся ручным приложением к отчетам энтузиастов и егэ-«заединщиков».
3. Поднять качество тестовых материалов путем строгого лицензирования подминистерских фирм-изготовителей бракованных тестов.
4. Рассматривать «болонские риски» как перспективное «событие» для страховых кампаний, организовывать их филиалы в виде малых предприятий вузов.
5. Ввести в Гражданско-процессуальный кодекс статью «Восхваление Болонской системы» (литер – ВБС) по аналогии со статьей УК РСФСР «Восхваление американской демократии» (литер – ВАД). Форма наказания – обязательное изучение трудов Песталоцци, Дистервега, Ушинского, Гребнева и Байденко. Условие досрочного освобождения – тестовый контроль и сдача ЕГЭ.

КОНСЕРВАТОР.
Как говорил классик, по мере приближения к прогрессу классово-образовательная борьба будет обостряться. Наверное, он имел в виду и «болонскую систему».
Мои предложения:
1. Безусловно отменить ЕГЭ. Вернуть централизованное издание учебников и учебных пособий.
2. Взять под строгий нравственный контроль электронное образовательное пространство России.
3. Восстановить специалитет при этом модифицировать бакалавриат в направлении среднего специального образования.
4. Значительно расширить бюджетный прием в магистратуру и аспирантуру.
5. Принять необходимые меры по доведению объективной информации высшему руководству о реальном состоянии дел в высшем образовании. 

НАБЛЮДАТЕЛЬ (ГОСПОЖА N).
Мои рекомендации Вам известны:
1. Изменить структуру управления; перейти от госконтроля и государственной опеки к реальной автономии путем создания соответствующих учреждений и попечительских советов.
2. Стимулировать частную благотворительность, активно развивать систему эндаументов.
3. Различать бакалавриат как общее высшее образование 1-й ступени, а магистратуру как специализированное образование.
4. Расширить сеть федеральных и исследовательских университетов; продумать механизм финансирования научных исследований в вузах на конкурсной основе, в том числе в конкурентной борьбе с РАН.
5. Укоренять ЕГЭ как независимую оценку качества; ввести аналог ЕГЭ (американского GRE) на переходе от бакалавриата к магистратуре; внедрять в вузах тесты бизнес-ассоциаций, а также профессиональные стандарты.

ВЕДУЩИЙ.
Спасибо всем участникам диалогов.
Предлагаю вновь встретиться, чтобы продолжить дискуссии, например, по таким темам, как «Европейская ментальность и российское образование», «Утопия, традиции и инновации в российском образовании».

Благодарю за сотрудничество, до свидания.