Комиссар Валье. Поместье лас Бананас

Комиссар Жорж Валье поднял трубку и услышал голос своего начальника.
- Езжай в семейство Жалье, там сегодня ночью произошло убийство. Ты знаешь, насколько влиятелен этот Анри, я поручаю это дело лично тебе, можешь взять любого инспектора.
- Я возьму Жюля. Какие-то еще сведения?
- Там все увидишь на месте.
Анри Жалье был вице мэром города и жил в своем поместье лас Бананас, неподалеку от Парижа.
- Жюль! – крикнул в полузакрытую дверь комиссар, - собирайся, поедем на дело.
- Я готов, - крикнул тот в ответ.
Через четверть часа они уже ехали на место. Проехав около часа, они свернули по асфальтовой узкой дорожке, и уже через пять минут увидели толпу репортеров.
- Уже успели, - вздохнул комиссар. – Черт бы их побрал.
Оставив машину сзади репортеров, они протиснулись в дом, у входа в который стоял полицейский. Дом был двухэтажный, в виде настоящего поместья, за которым был огромный цветник и сад, все было ухожено по высшему разряду. Их встретил на втором этаже сам хозяин, и сразу же попросил комиссара, чтобы тот звал его просто: Анри.
А дело было в следующем. В прошлую ночью кто-то убил ножом в сердце его секретаршу, Эльзу прямо в кровати, скорее всего, во время сна. Глубоких ударов было несколько, но лишь в сердце был смертельным.
- Можно посмотреть ее комнату? – сразу же спросил комиссар.
- Идемте, я лично вам все покажу.
- А заодно и тех, кто живет с вами.
Комнатка мадемуазель Эльзы была небольшой, но очень ухоженной, что свидетельствовало о характере ее хозяйки. Кровать стояла внутри, под окном. На ней лежала молодая симпатичная девушка лет двадцати пяти, из ее груди торчал обычный кухонный нож. Вся грудь была залита кровью, но были и пятна крови на маленьком коврике возле кровати. Вовсю уже действовали эксперты, а через полчаса они удалились, забрав девушку с собой в морг.
Жорж долго осматривал место происшествия, пока не повернулся к хозяину.
- А кто с вами еще живет?
- Моя жена умерла рано от рака, я остался с сыном Эдуардом, пока ему только семнадцать лет. Идемте, я познакомлю вас с ним и покажу его комнату.
Эдуард был похож скорее на отца, и сидел в своей комнате здесь же на втором этаже, только в другом крыле здания. Он был очень молчалив и на первый взгляд не в меру огорчен.
- Она была прекрасная девушка, и хорошая подруга, у нас были отличные отношения. Ума не приложу, кто мог ее хотеть убить. – Он теребил пальцами. Комиссар осмотрел его комнату и быстро вышел.
- Кто еще? – спросил он по дороге.
- Паулина, - назвал он имя. – Когда-то она была моей секретаршей, но в один день появилась Эльза и все поменялось. Сразу скажу, они ненавидели друг друга.
- А когда появилась Эльза?
- Где-то полгода назад. Да еще и этот дурацкий случай со змеей.
- Какой случай? – заинтересовался комиссар.
- Кто-то подкинул Эльзе большую змею, но потом она оказалась в комнате у Паулины. К счастью это был обычный полоз, и от его укусов никто не пострадал.
- Но если полоз появился сначала у Эльзы, а потом в комнате у Паулины, значит Эльза каким-то образом переправила его туда. Там же была одна особь?
- Дело в том, что обе отрицают о причастности к этому делу, Эльзе полоза скорее всего подкинула сама Паулина, у нас никогда не было змей в доме. Короче, мы замяли этот случай.
Они спустились этажом ниже и вошли в первую комнату налево, Паулины. Комиссар представился.
- Я ничего не могу понять, - сказала та, сидя на стуле и опустив руки. – Я уж точно ее не убивала, тем более ножом, да еще и в сердце, это надо иметь определенные навыки и силу. Скажу честно, я немного недолюбливала ее, но не более.
Они вышли и зашли в соседнюю комнату.
Женщину лет тридцати пяти Анри представил, как Марию, домохозяйку и главного повара в доме. Ей помогала Паулина, а Эльза, в основном была в распоряжении хозяина, выполняя его поручения.
- Это все? – спросил комиссар, когда они вышли.
- Есть еще Хосе, наш садовник, но он приходит только по воскресеньем, следит за цветами и деревьями. Там на улице есть его небольшая будка, где он хранит свои инструменты. Но сегодня еще только среда.
- Тогда я познакомлюсь с ним попозже, - заключил комиссар. – Спасибо, Анри. Только скажите мне ваши соображения. Вряд ли кто-нибудь мог проникнуть снаружи, чтобы убить вашу секретаршу, ведь у нее ничего не было похищено. Это похоже на личные счеты. Кого бы вы могли подозревать?
- Не знаю, просто не знаю, - в нерешительности остановился тот. – Единственным врагом Эльзы в доме была Паулина. Остальные к ней относились или хорошо, или нормально. Садовник вообще не знал ее в лицо, так как Эльза редко выходила из дома. Но я не делаю никаких выводов. Я знаю Паулину много лет, и мы прекрасно с ней работали. Она бы не смогла убить из ревности бедную Эльзу.
- Из ревности? – остановился и комиссар. – Значит, между вами троими был еще и какой-то любовный треугольник? Поймите меня, Анри, если вы мне не скажете, то от прислуги ничего не утаишь, рано или поздно я все узнаю, так лучше услышать это из первых рук. Будьте со мной откровенны, это только поможет следствию.
- Да, уж, - почесал тот затылок, - прислуга, я думаю, не знает, но подозревает. Ладно, только это лично между нами. Я спал с Эльзой. Только не подумайте, что я использовал ее в этих целях, у меня даже возникло желание жениться на ней, все было очень серьезно.
- А с Паулиной?
- Нет, у нас были только деловые отношения.
- Но она была готова лечь к вам в постель? Как мужчина, вы должны были это почувствовать.
- Думаю, что да, - после минутной паузы сказал Анри. – Этого я тоже скрывать не буду. Надеюсь, это не пойдет дальше?
- Естественно. Если, конечно, убийца не вы. – Рассмеялся комиссар.
Потом они разошлись, и комиссар нашел Жюля.
- По свежим следам двигай к Марии, она посредственный человек в доме, то есть нейтральный, выколоти из нее все, что она знает.
Сам он направился к сыну. Эдуард сидел как изваяние в том же кресле, когда они к нему заходили, но на этот раз на его глазах были слезы.
- Вы так воспринимаете смерть Эльзы, будто она была вашей сестрой или невестой.
- Откуда вы знаете? – охнул тот, и комиссар чуть не подпрыгнул на стуле.
- Значит невестой? – он посмотрел на парня. – Вы хотели жениться?
- Она мне говорила, что вышла бы замуж за меня, если бы позволил отец. И я ей верил.
- Значит, у вас были серьезные с ней отношения. Извините за грубый вопрос, вы с ней спали?
- Один раз дошло и до этого, а потом стало повторяться почти каждую ночь. – Тот совсем размяк. – А разве жених и невеста не могут этого делать?
- Нет, тут все естественно, - усмехнулся комиссар. – Теперь я понимаю ваше горе.
- Я жутко любил ее, - он обхватил руками свою голову. – Вам этого не понять.
- А как же разница в возрасте?
- Каких-то восемь лет. Нет, я серьезно бы женился на ней, и отца бы уговорил. Только она просила, чтобы наши отношения пока оставались бы тайной для отца.
- Вполне разумно. – Комиссар встал. – У вас есть какие-либо подозрения, кто бы это мог сделать?
- Кроме ведьмы Паулины – никаких. Она ненавидела ее, и если сделала не сама, то явно все подстроила. Она ревновала Эльзу к моему отцу, а вы его просто не знаете, он не спит с секретаршами, тем более он прекрасно знал о нашей с ней дружбе. Он не стал бы на дороге.
- Ясно, - подытожил комиссар и вышел. – А ведь эта девушка была еще та штучка, - подумал он, спускаясь на первый этаж. – Крутила голову обоим, причем крепко. И тот и другой подумывали жениться на ней. И она перестраховалась, если сорвется с одним, получится с другим, но она все равно останется в поместье лас Бананас.
Его мысли прервал Жюль.
- Извините, но в кровати покойной Эльзы найден еще один нож, да, тоже из кухонных, но дленный и хорошо заточенный. На нем есть следы крови, я уже отправил его на экспертизу.
- Интересно – задумался вслух комиссар, - кто кого еще хотел убить, по крайней мере к убийству были готовы оба. Вот так штука! Ладно, занимайся Марией, а я пойду к главной из героинь, Паулине. Интересно, станет ли она со мной откровенничать?
Паулина была у себя в комнате и прибирала. Увидев инспектора, она опустила руки и присела на диван.
- Скажите, - начал издалека комиссар, - а что это была за история со змеей? Как она оказалась в комнате Эльзы, а потом в вашей?
- В ее – не знаю, а то, что она подкинула ее мне через окно – даже не сомневаюсь. – У хозяйки был твердый голос и выглядела она миловидно, лет за тридцать.
- Ладно, оставим этот случай в прошлом. Какие у вас есть мысли, кто бы мог убить Эльзу?
- Кто хочет. Или хозяин, или его сынок, чтобы не досталась другому. Они думают, что такие великие конспираторы? Да, вся прислуга знает, что она спала с одним и другим. На Анри это не похоже, а вот на его сына… - она задумалась. – В его крови течет еще юношеская горячая кровь, он мог узнать про связь с отцом и просто явиться для выяснения отношений. Однако случилась беда.
- Случилась беда? Они что, оба были укомплектованы ножами, для выяснения таких отношений?
- А что, был еще и второй нож? – удивилась Паулина.
- Да, их было два, и оба с кухни. То есть, никто не принес какой-то потусторонний нож извне, оба были прямо из дома.
- Тогда мне больше кажется, что это Эдуард. Хотя я ничего не утверждаю, не записывайте мои слова, - громко сказала она.
- Спасибо, мадемуазель, вы мне очень помогли. И последний вопрос, это правда, что вы ненавидели Эльзу?
- Небось кто-то уже сказал, что это я ее убила? – усмехнулась та. – Чушь это собачья, хотя особой любви между нами не было.
- А почему?
- Наверное, не сошлись характерами.
- К тому же она вас потеснила и сильно, - комиссар встал и вышел из комнаты.
В холле он столкнулся с Жюлем.
- Ну что? – спросил комиссар.
- Ничего необычного, лишь одна фраза, что Эльза уделяла внимание одинаково, отцу и сыну, а никого она не подозревает.
- У меня то же самое, только более конкретно. Оба с ней спали и обоим она крутила мозги. Короче, пока нам здесь больше делать нечего, пока не будут результаты экспертизы. Дай распоряжение, чтобы всем сняли отпечатки пальцев и взяли хоть каплю крови на анализ. Я буду у себе, потом приедешь. – Комиссар пошел к выходу.
Он поехал в полицейский архив и проверил, не проходила ли такая Эльза Гавар по прошлым делам. Оказалось, что он искал не зря. В архиве он нашел ее дело. Когда-то она была замужем, у них даже была дочка. Жили они с его отцом и матерью в небольшом домике на окраине Парижа. Видимо отношения в семье не заладились с самого начала, а в один день обоих его родителей нашли мертвыми с ножевыми ранами, оба скончались. Подозрение пало на молодых, но их видели в ночном баре в ту ночь, хотя потом, под утро они уехали, когда бар закрылся. Было следствие, но на суде с них обвинения сняли за недоказанностью улик. Поэтому, отпечатки пальцев и другая информация в деле были. Но это было еще не все.
Он нашел дело на Паулину Веласкес, ту самую Паулину, с которой он разговаривал последней. Она, оказывается год провела в тюрьме, когда ей было двадцать один, за ножевое ранение своего сожителя.  Как заявляла она, то лишь защищалась, и удар был случайным, хотя попал в область сердца. Совпадение? Но даже с такой репутацией Анри взял ее на место своей секретарши, а значит, он солгал, между ними были интимные отношения, Паулина была тогда молоденькой привлекательной девушкой. Теперь стала понятно, как сильно ненавидела та новую секретаршу. Повод был, но доказательства?
Оставались два варианта, судя по первым словам свидетелей, или Эльзу убил Эдуард из ревности, не желая того, или это сделала Паулина, и то же из ревности за былые годы. В круг подозреваемых никак не вписывался сам Анри, ни Мария, его прислуга.
- Что ж, - про себя сказал комиссар, - результаты экспертиз покажут.
Но получил он их лишь под вечер. На ноже, которым была убита Эльза, отпечатки были стерты, но, видимо наспех, так как на лезвии остался отпечаток половины мизинца. По итогам экспертизы, он мог принадлежать Марии, так как нож был с кухни. Второй нож полностью был запачкан отпечатками самой Эльзы и Марии, которая естественно использовала этот нож в готовке. На кровати кровь принадлежала только Эльзе, а вот рядом, на половичке, другому неизвестному человеку, так как не совпадала ни с одной взятой в доме кровью. Итак, не совпадала ни кровь, ни отпечатки, а значит, был еще кто-то, кто не попал в список, хотя, - задумался комиссар, - отпечатки Марии на ноже были тоже уликами. Может она им работала, трогала, а может… Так в число подозреваемых попала еще и Мария, ее нельзя было исключать.
Он опять полез в компьютер и нашел там и Марию, у нее был привод в полицию в шестнадцать лет, напившись в баре та пыталась порезать какого-то молодого человека.
- Черт побери! – удивился комиссар, - три девушки, и у трех история с ножевыми ранениями. Да, у Марии это было еще в молодости, но было. У Паулины попозже, а у пострадавшей Эльзы – не так и давно. Что же я пропустил у Эльзы? - Он опять вернулся к ее делу. – Развод а потом пакт между разведенными, Эльза оставляла дочь бывшему мужу, подписываясь о регулярной выплате алиментов. Интересно, а выплачивала ли она? Надо будет проверить ее счета. А что же делать с Марией? Какой у нее мог быть повод убивать секретаршу хозяина? К тому же из всех она держалась непринуждённее других, и в ее слова верилось. Да, как-то невнимателен был Анри к своему персоналу, на такой должности он мог подобрать себе девушек с биографиями почище. А может Анри узнал, что та спала с его сыном, пришел на разборки, и так все получилось? Но откуда эта непонятная кровь на половике, если она никому не принадлежит? Получается, что под подозрением все? – Комиссар почесал затылок и поднялся. Это был очень трудный случай в его жизни, он это чувствовал.
Думая обо всем понемножку, он решил первым делом сделать очную ставку между отцом и сыном, и обоим приоткрыть занавес. Как поведет себя Анри? Как будет действовать Эдуард? Это было очень важно.
На следующий день под вечер, когда Анри вернулся с работы, комиссар его уже ждал с Эдуардом в его кабинете.
- Вот так новости, – удивился Анри. – Может у вас и вправду есть новости? Тогда присутствие моего сына не обязательно.
- К сожалению обязательно, - вздохнул комиссар, дождавшись, когда хозяин сядет в кресло. - Есть одна новость, и ее подтверждает вся прислуга. К тому же, это для меня уже не новость, потому что, каждый из вас открыл мне ее прежде. И вы Анри, и Эдуард, спали с Эльзой вместе, в одно и то же время, и оба имели планы на женитьбу. – Он сделал паузу, так как у сидящих отпали челюсти. Первым пришел в себя сын.
- Папа, это правда?! – Он подался вперед. – Ты заставлял ее спать с тобой, как шеф, как начальник?
- Во-первых, это мое личное дело, - Анри опустил глаза. – Нет, она сама приходила ко мне, и иногда у нас завязывался разговор о дальнейшей женитьбе. Каким боком ты к ней подлез, волчонок? Я – твой отец!
- А я – сын, и жаждал жениться на этой девушке. – Парень стукнул кулаком по столу.
Комиссар смотрел молча, как разыгрывалась семейная ссора, но все выглядело так естественно и правдоподобно, что он уже усомнился о причастности этих обоих к убийству.
Перепалка длилась еще полчаса, пока ее не остановил комиссар.
- Ладно. Хватит. Я пришел сюда не участвовать в ваших семейных разборках. Просто, если вы знали это раньше, оба или один из вас, вы попадаете под подозрение об убийстве из ревности. Но, как мне показалось, моя новость действительно оказалась для вас новостью. И не пеняйте друг на друга, виновата та девушка, которая перебегала из одной кровати в другую, а не вы. Она просто запудрила вам обоим мозги, а вы попались как дети из детского сада. Я пошел, а вы можете продолжать, если хотите. – Комиссар поднялся, и не попрощавшись, направился к двери.
Нет, он не пошел домой, а спустился к Марии.
- Ваши отпечатки есть на всех ножах – спросил он ее, - которые находятся в кухне?
- Наверное, - сказала та. – Я пользуюсь всеми, в зависимости, что именно я готовлю.
- В шестнадцать лет у вас был привод в полицию, вы хотели кого-то порезать. Кого и за что?
- Вы копанули слишком глубоко в моей биографии. Я была пьяна, даже не помню. Просто пристала к какому-то парню, может он меня задел плечом?
- Больше вопросов нет, - комиссар вышел и направился к Паулине.
- Комиссар? – удивилась она. – На ночь глядя? Что-то случилось?
- Да, так, пара вопросов. Вы здесь все и всех знаете. Кстати, я и не знал, что вы отсидели год за поножовщину.
- Молчите! – вскрикнула та. – Да, было дело, но я просто защищалась, я была невиновата.
- Буду молчать, но спрошу конкретно: у вас есть компромат на Марию?
- На Марию? – та задумалась. – Она клеится к нашему садовнику по воскресеньем. По крайней мере, они много времени проводят вместе в беседке.
- А еще?
- Она алкоголик. Только пьет по ночам. Но об этом вообще никто не знает. Любит красное вино. И как у нее никогда голова не болит с похмелья? Вот и все, что я знаю, только…
- Я пообещал вам молчать, и я сдержу слово. Спокойной ночи.
Теперь уже комиссар поехал домой.
Шли дни, но сдвигов не было никаких, комиссар ломал голову день и ночь, и лишь в воскресенье вспомнил о недопрошенном садовнике. Может тот что-то мог рассказать про отношения в доме со взгляда со стороны, или о той же Марии, если у него с ней был роман? С утра он поехал в поместье лас Бананас. Все были дома, но как он заметил, отец с сыном не разговаривали.
Зато он познакомился с открытым симпатичным парнем лет тридцати-тридцати пяти, который и был садовником в поместье. Он как раз полол клумбу и комиссар позвал его в беседку.
- Жители поместья? Да я особо-то их и не знаю. Так, видел в окнах, знаю, кто в какой комнате живет. Я же в поместье сам не захожу.
- Ну, а кто вам больше нравится из девушек? – подшутил комиссар.
- Честно говоря одна, хотя со второй я познакомился совсем недавно. Мне сказали, что ее убили, это ужасно! В прошлое воскресенье у меня произошел несчастный случай, сильно порезал мачете руку. Ну и кровь начала бить фонтаном. Выбежала одна, Эльза или Лиза, она оторвала тряпку он фартука и приложила ее к ране, но через пять минут уже с тряпки стала капать кровь, и та убежала. Выбежала Мария, это та, которая мне нравится, - он подмигнул, - и забинтовала руку. Вот так две девчонки меня спасли. – Он рассмеялся.
- Кстати, вы не против, если мы возьмем на анализ ваши отпечатки пальцев и каплю крови? Всех так всех.
Тот сразу же согласился, комиссар взял оттиски пальцев, а каплю, выдавленную из пальца, размазал по кусочку стекла и уложил все в пакет.
- Так, на всякий случай, - сказал он. – Так что, у вас с Марией серьезно?
- Мы понравились друг другу, это – факт. А дальше будет видно.
Я вижу, у вас все руки поцарапаны, порезаны…
- Да, это все те колючие кусты и деревья. От их иголок не спрячешься.
- Тогда не буду вас больше задерживать и привет вашей Марии. – Комиссар встал и пошел к выходу.
Он отдал анализы в лабораторию и на всякий случай посмотрел, нет ли в архиве дела на Хосе Альвареса. То, что он встретил, заставило его подпрыгнуть на стуле. Хосе был бывшим мужем убитой Эльзы, и его как и его бывшую жену, отпустили за недоказанностью улик. Жил он с дочерью в отцовском домике.
- Вот тебе и на… - задумался он. – Бывшие муж и жена встретились под одной крышей.
Он побежал в лабораторию, где попросил сделать свой анализ в первую очередь. Через полчаса он уже держал заключение, что кровь на коврике возле кровати принадлежала Хосе.
- Теперь все ясно, - почесал он затылок, - и Мария здесь ни при чем. Он просто проник в здание усадьбы и убил свою бывшую жену. Но зачем? В чем-то она ему мешала.
Он вернулся в лабораторию.
- Эта кровь свежая, которую вы принесли сейчас, – разговаривал с ним заведующий. – Та кровь, которую мы взяли с коврика, была странного расположения, она не капала и не стекала с тела, ее будто выплеснули на ковер. Там была лужа крови. Тем более, она была одного-двухдневного срока давности. Да, если все случилось в среду, кровь подходит, начиная с воскресенья, но не в день убийства.
- Почему же вы это все не написали?
- Специального запроса никто не присылал, - тот развел руками.
- Спасибо. – Комиссар выскочил из комнаты. Уже сидя за своим столом, он задумался. В его глазах предстала тряпка, мокрая от крови, которая выжималась над ковриком Эльзы, иначе объяснить недавно услышанные слова было трудно. Значит, в воскресенье Эльза набрала полную тряпку крови Хосе, понесла ее в свою комнату, и выжала над ковриком, благо, что он был темно-коричневого, даже багрового цвета, и кровь на нем не была заметна. Но для чего же это делалось? Чтобы подставить Хосе? Значит, она знала, что тот явится к ней в эти дни. Но откуда? – Вопросов была уйма, а ответов приходилось ждать.
Комиссар на всей скорости помчался в поместье и застал Хосе, когда тот уже уходил.
- Можем сесть в машину, а потом я вас подкину, - предложил комиссар. Они уселись рядом, на передние сиденья. – Скажите, как объяснить, что на коврике убитой была обнаружена ваша кровь, да еще в значительных количествах? – спросил комиссар.
- Ума не приложу, - развел руками Хосе. – А ошибки быть не может?
- Мы в таких делах не ошибаемся, все было именно так. Кстати, почему вы от меня скрыли, что покойная была вашей бывшей женой?
- Просто не хотел ворошить старое. И вы обязательно на мне бы замкнулись. Так оно и произошло. Можете меня арестовать, но моя нога не переступала порога поместья, мне вход был воспрещён.
- Но ваша кровь доказывает обратное…
- Не знаю, чертовщина какая-то.
- К сожалению я должен вас задержать, как предполагаемого преступника, - сказал комиссар. – Подождите, я помогу надеть вам наручники.
- Боже, - лицо Хосе побелело, - я еле выкарабкался с одного суда, теперь меня будут судить опять за то, что я не делал.
- Вы пока просто подозреваемый, - уточнил комиссар.
В отделении полиции комиссар повел Хосе в отдельную комнату, и оставил его там. Потом он сбегал к судье и взял у него ордер на арест, одного результата экспертизы было достаточно. Когда он вернулся в комнату, Хосе сидел с опущенной головой и поникшим лицом.
- Хосе, давайте с самого начала говорить правду, это пойдет на пользу обоим. Вы ведь знаете, что чистосердечное признание…
- В чем мне признаваться? Что я никогда не вступал на порог этого проклятого поместья? А значит, никак не мог убить свою бывшую жену Эльзу? Да и зачем мне нужно было ее убивать?
- Вот именно это и расскажите, - попросил комиссар мягким тоном. – Зачем?
- Да, мы никогда с ней не ладили, но после развода почти никогда и не встречались.
- Она платила вам алименты?
- Да уж, куда уж там, ей самой надо было хоть как-то выживать. Когда я увидел ее первый раз в поместье, то не поверил глазам. Мария рассказала мне недавно, что она пытается закадрить или отца, или сына. Это – в ее стиле. Но так, как нас однажды уже судили, мы пару раз встретились с ней, обговорив, что об этом никто никогда не заикнется. Вот и все. Я встретил Марию, и у нас прекрасная пара. Что мне еще рассказывать, а?
- Кто может подтвердить, что в прошлое воскресенье у вас была такая серьезная рана? Только Эльза?
- Я же вам говорил, конечную перевязку делала Мария.
- Но она подтвердит все что угодно для вас.
- А больше свидетелей не было, я что, в этом виноват?
- Покажите мне рану.
Хосе закатал рукав левой руки и комиссар увидел там глубокий яркий порез.
- Что ж, я вам верю, но мы не продвинулись ни на шаг.
- Комиссар, но моих отпечатков, как я уже понял, нет ни на одном оружии, единственное, что меня компрометирует – это лужа крови на ее коврике. А может, мне пришла мысль в голову, она сама ее и сделала? Ведь тогда она унесла тряпку, с которой капала моя кровь, и больше не возвратилась с нею?
- Но зачем ей это?
- Она была хитрая лиса, и я сознаюсь, что она мне назначила нашу последнюю встречу у нее в комнате. Не удивлюсь, если она хотела просто убить меня. У нее было оружие?
- Был нож, и твоя история правдива в каком-то смысле. А зачем ей убивать тебя?
- Чтобы я замолчал навеки, оставил ее. Ну, не знаю еще зачем… - он развел руками.
- Тогда остается последний вопрос, кто же ее все-таки убил? Что ты скажешь?
- Может отец или сын, из-за ревности, а вы мучаете меня.
- Исключено. Открою вам секрет, мы нашли два ножа, одним она была убита, другой она прятала у себя в кровати. Отпечатки пальцев только Марии, а крови – твои, ну, и соответственно, покойной. Получается некий треугольник.
Допрос продолжался до утра, и Хосе почти спал. Комиссар еще держался, как мог.
- Мария была со мной, - неожиданно выпалил Хосе и комиссар вздрогнул. – Она хотела убедиться, что мы навсегда рвем наши отношения. Эльза тут же обозвала ее моей подстилкой, и та достала из кармана нож. Эльза тоже достала нож. Обе стояли, держа нож у горла соперницы. Я пытался их уговорить, но это было бесполезно. Один мой шаг мог решить все. Поэтому я предпочел удалиться.
- А как вы попали в дом и когда?
- Это было после двенадцати, мы встретились в нашей беседке. Перед входом мы сняли обувь. Я помню только, что бежал обратно как взмыленная лошадь, надел обувь и побежал в сторону моего дома. Это все, комиссар, что я знаю. Признаюсь, я многого не договаривал.
- То есть, только что вы подтвердили, что Эльзу зарезала Мария?
- Я не могу этого утверждать, я не присутствовал при дальнейших событиях.
- Мария была возбуждена?
- Она была пьяна. Я впервые видел ее в таком виде.
- Честно говоря, в вашем объяснении есть разумные нотки. – Откинулся комиссар. – А теперь в камеру и высыпаться. Я тоже поехал домой.
- Значит меня не выпустят?
- Не спешите, всему свое время. Скажите, вы были рады, когда узнали, что Мария победила в той схватке?
- У меня будто камень свалился с сердца.
Комиссар поднялся, попрощался и вышел. Он поехал к себе домой отсыпаться.
Проснулся он далеко за полдень и подскочил. Будильник поставить он забыл. Быстро одевшись и глотнув чашку кофе, он направился к себе в отдел. Минут пятнадцать он до последнего слова вспоминал их утренний разговор. Получалось, что Хосе был абсолютно невиновен, а на его место надо было сажать Марию. Он позвонил Анри на работу, и попросил одолжение, взять Марию из поместья и вернуть ее завтра утром. Кстати, тот уже ничему не удивлялся и такое разрешение дал. У комиссара был свой план действий. Он заехал за Марией, а Анри уже позвонил домой, и повез ее прямо в бар.
- Не бойтесь, никто не узнает, я вас верну только завтра утром.
- А где же я буду ночевать? – насторожилась та.
- Найдем место, не бросим же мы вас. А сейчас в бар, я бы с удовольствием выпил холодного пива, а вам заказал бы хорошего вина.
В баре было пусто. Они сели за столик, и комиссар отпил свое пиво. Мария выпила свой бокал одним залпом, и комиссар заказал бутылку.
- Я провел всю ночь с вашим кавалером Хосе, и добился от него определенных признаний, касающихся и вас тоже. Не могли бы вы ответить мне на несколько вопросов?
- Пожалуйста, задавайте. – Она повеселела опрокинув еще бокал.
- В ту ночь, когда была убита Эльза, вы были с ним в ее номере? – комиссар незаметно включил диктофон.
- А вы откуда знаете? – она почему-то закрыла руками лицо. – Боже, лучше бы той ночи не было.
- А какие у них были отношения?
- Я могу судить лишь по рассказам самого Хосе, поэтому, я хотела лично убедиться в его словах, поэтому и пошла. Хосе говорил, что она – стерва, вечно ему угрожала каким-то старым делом, что если бы она дала показания, его бы засадили в тюрьму и надолго. Но он клялся, что ни в чем не был виноват.
- Он говорил конкретно об этом старом деле?
- Нет, он просто так его называл. Но он говорил и о другом, что если бы он дал показания, то засадили бы ее. Трудно понять о чем разговор, когда не знаешь сути дела.
- Что он говорил еще? Для чего нужна была та роковая встреча?
- Он говорил, что она поставила ему два условия: первое, чтобы он немедленно уволился, и второе, чтобы он подал в суд на отказ от алиментов. И то, и другое, было простой наглостью.
- И как прошла ваша встреча?
- Лучше и не спрашивайте. Подождите, я сейчас выпью. – Она опрокинула очередной бокал вина, и ее язык начал потихонечку заплетаться. – Мы встретились в беседке, а прошли вовнутрь сняв обувь. Я уже была достаточно пьяна, и то, что Эльза сразу же оскорбила меня, вызвало во мне бурю гнева. Я достала нож…
- Подождите, вы сказали, что достали нож. Как он у вас оказался?
- Я прихватила его в кухне на всякий случай.
 - А какой именно?
- Как средство защиты, естественно. И не зря. Мы тихонько вошли в комнату Эльзы, но я задела дверцу шкафа и та проснулась. Нет, она не спала, а просто дремала, не выключая ночника. Не знаю, что на меня нашло, но я быстро приставила ей лезвие ножа к горлу.
- А она?
- Она вытащила похожий нож из своей кровати и сделала то же самое.
- А как вы думаете, для чего она держала нож в кровати?
- Или она хотела убить Хосе, или очень его боялась, одно из двух.
- Что же было дальше?
- Мы так и стояли несколько минут, пока Хосе просто не сбежал.
- Он вышел из комнаты?
- Вылетел. За это я на него злая.
- Значит, вы знали тему предстоящего разговора, и что было дальше?
- Я плохо помню. Мы сидели на диване, Эльза откуда-то достала открытую бутылку вина и налила мне бокал.
- Вы сидели с ножами в руках?
- Черт, вообще не помню. Все, что у меня осталось в голове, это когда я проснулась на ее диване рано утром, и увидела ее убитой. Я перепугалась и выскользнула из ее комнаты, зайдя в свою. Потом я просто ждала, что будет.
- А Хосе не говорил вам, он возвращался в ту комнату?
- Не думаю, слишком быстро он ее покинул.
- То есть вы помните, как мирно сидели на диване с Эльзой, пили вино и разговаривали?
- Да, шепотом.
- Как вы думаете, кто же убил Эльзу?
- Я бы не смогла, в любом состоянии. Он сбежал. Я думаю, что был кто-то третий.
- И кто он такой?
Мария не ответила, ее голова поникла. Только сейчас комиссар заметил, что бутылка была допита.
- А какого черта вам вообще все это надо? – вдруг еле пролепетала она. – Думаешь ты – герой? Я сейчас докажу обратное.
Неожиданно она полезла под куртку, достала нож, и изо все силы всадила его комиссару в живот. После этого она просто вырубилась.
Комиссар очнулся в больнице, его жизни уже ничего не угрожало, рану зашили, тяжело было только дышать. Он пролежал так неделю, пока ему не сняли швы, но дали освобождение от работы. Именно туда в первую очередь он и направился.
В отдельных камерах предварительного заключения он нашел Хосе и Марию, оба были бледного цвета лица.
- Комиссар, но если доказали, что это не я… - начал Хосе.
- Еще не доказали. Как не доказали, что это Марта. Она ничего не помнит, может она убила, а может ты вернулся и убил Эльзу? Интересный вопрос.
- Я вам клянусь, что не возвращался.
- А она клянется, что не убивала. Кому из вас верить?
- Но она же пырнула вас ножом…
- Всякое случается, когда человек перепивает. Это была моя затея, напоить ее, я и получил.
Значит…
- Ничего пока не значит, будет доследование, а потом дело передадут в суд. Насколько я понимаю, на скамейке подсудимых вас будет двое, и суд решит, кто из вас настоящий убийца. Лучше побеспокойся о хорошем адвокате.
Потом комиссар направился к Марии.
- Я хочу сказать вам, что ни в чем на вас не обижаюсь, это я был дураком, планируя напоить вас, вот и получил. Наймите хорошего адвоката, а там решит суд. Я не буду подавать на вас иск за удар ножом в живот.
Та молча кивнула, и комиссар вышел.
Доследование проводилось две недели, но ничего существенного не дало.
Суд начал свое заседание через месяц, на нем присутствовали все, кто жил в поместье. Выступали адвокаты и защитники, но перевес все-таки чувствовался в сторону Марии, засудить должны были ее. Тем более, случай с поножовщиной с самим комиссаром доказывал многое. Сам комиссар присутствовал на всех заседаниях и с интересом следил за ходом дела. Его допрашивали тоже.
Наконец прошла неделя слушания, и назавтра было спланировано оглашение приговора. Но за пять минут до конца, неожиданно руку подняла Паулина, и судья дал ей слово.
- Я плохо сплю, - волнуясь начала она, поклявшись на библии, - иногда вскакиваю из-за мизерного шума. Эти двое не убивали Эльзу, было бы нечестно отправлять кого-нибудь из них за решетку. В то утро, а было около четырех, я проснулась от шума в соседней комнате. Это были мужские крики, да такие, что не услышать их мог бы только глухой. – Я убью тебя, стерва! – слышала я, а потом какой-то мужской плач. Видимо этот человек и убил Эльзу, а не эти двое, просто все произошло за одну ночь. Да я потеряю работу в поместье, но моя совесть будет чиста. Имя этого человека – Эдуард, это сын хозяина.
Зал зашумел и все направили свои взгляды на Эдуарда. Паулина пошла к своему месту, а на ее был вызван Эдуард.
- Что вы скажите по поводу комментарии свидетельницы? – спросил его судья.
- Все правильно. Я сидел на стуле и меня просто подмывало вскочить и закричать, что эти люди невиновны. В тот вечер отец приехал раньше обычного. Я случайно проходил мимо его спальни и услышал знакомый смех. Никого не было и я остановился. Я слушал стоны и хохот в течении получаса, а так же слова о женитьбе, пока у меня не сдала голова, все стало яснее ясного. Я даже не вышел на ужин в тот вечер, а все думал, как отомстить этой стерве. Я не спал всю ночь, а в четыре пошел в спальню к Эльзе. Все спали, на диване лежала Мария, я взял из ее рук нож. Я разбудил Эльзу и просто стал ее бить. Но в один момент на меня нашла такая ярость, что я просто достал нож и изо всех сил навалился на нее. Потом я протер его, а когда та затихла, тихо вышел и пошел к себе спать. Я признаюсь во всем, что я только что сказал.
Зал зашумел еще громче.
- Дело отправляется на доследование, - провозгласила судья, и все стали подниматься.
Комиссар сам подошел к Эдуарду и надел на него наручники. Но двое подсудимых так и оставались на своих местах, их никто не освободил. Дело продолжалось.
К нему подошел мсье Анри.
- Комиссар, мой сын просто не в своем уме, ему все это показалось. Не забудьте сделать ему психиатрическую экспертизу. Вы просто его не знаете. Я верю ему, что он подслушал одну из моих любовных сцен, но его иногда охватывает такая ярость, что он даже забывает, где он находится.
- Анри, поверьте, я сделаю все, что могу для вашего сына, - заверил комиссар.
Уже сидя в отдельной комнате, комиссар допрашивал Эдуарда.
- Сынок, а не причудилось ли тебе все это? Понимаю твое состояние и твой гнев и ярость, но ты действительно ее убил?
- Да, я помню, как всем телом нажал на нож, и он ушёл куда-то очень глубоко, - словно во сне ответил тот.
- Она вскрикнула?
- Нет, этого я не слышал, она была мертва.
- Ты помнишь хоть примерно, куда вошел нож?
- Нет, но я могу показать, если вы дадите мне какое-нибудь чучело.
Через полчаса в камеру занесли надутое резиновое женское тело.
- Я стоял здесь, а нажимал прямо в середину груди.
- Всего один раз?
- А разве этого мало, чтобы убить?
- Но следов ножевых ранений было несколько.
- Не помню, чтобы я нажимал несколько раз, хотя, это может случиться, я был невменяем.
- Она что-нибудь говорила?
- Я не слышал.
- Так может, она была уже мертва?
- Нет, она выглядела естественно, только что-то мешало. Не могу вспомнить что, но близко. Ах, да, рукоятка еще одного ножа. Получается, что я убил ее двумя ножами?
- Может и так. Мы сделаем так, что тебя протестируют под гипнозом, тогда ты уже вспомнишь все.
Через несколько дней его отвезли в психиатрическую больницу, и с ним работал самый известный в городе психиатр.
- Знаете, комиссар, - сказал тот после тестирования, - случай тяжелый, ваш больной страдает шизофренией, многие одинаковые вопросы получали разные ответы, другие наоборот. Я буду ставить вопрос о его психической невменяемости.
- Но что-нибудь для меня вы нашли?
- Слабо верится. Сначала он сказал, что проткнул ее ножом один раз, потом – около двадцати. Вот подумайте сами, чему верить, у него бардак в голове.
- А еще что-нибудь?
- Слишком много противоречий, чтобы заносить в протокол. Единственное я знаю точно, один удар ножом он ей сделал, на этом все.
Потом были еще допросы, но Эдуард просто путался в ответах, и комиссар поверил психиатру. Дело было передано в суд. С Хосе и Марии были сняты наручники, но они проходили свидетелями по делу, и дали подписку о невыезде.
Вице мэр сделал все для его сына, на суде шло разбирательство об убийстве в состоянии умопомрачения. Приговор суда был коротким: поместить Эдуарда Жалье на лечение в психиатрическую клинику закрытого режима.
Выйдя из зала суда в толпе он услышал знакомые негромкие голоса.
- Это я всадила ей нож в сердце, я никогда не промахиваюсь. А потом уже напилась до стельки.
- О чем ты говоришь?  Я вернулся через пять минут, и мне показалось, что она еще дышала.
- Тебе это просто показалось, милый. Но какая стерва! Залить твоей кровью свой коврик.
- Она хотела убить меня, у меня даже нет сомнений, для этого она припасла нож. Но я опередил ее. А кровью она залила на крайний случай, если что-нибудь не так, то посадят меня.
- Согласна. Но все же убила ее я.
Голоса удалялись, и он только глянул вслед уходящим вдаль веселым Хосе и Марии.