Комиссар Валье. Приглашения в Париж

Комиссар Жорж Валье удивился, увидев новую папку на столе, вчера, когда он уходил, ее там не было. Он знал, что шеф приезжает на работу ни свет, ни заря, и это могло быть только его рук дело.
- Что ж, - подумал он, - дело, так дело, - и открыл папку. Он пролистал ее за полчаса и задумался.
Дело было в следующем. В одной деревушке Санкт-Патрик на протяжении семи лет по очереди исчезли десять девушек примерно одинакового возраста, от двадцати до двадцати двух лет.  Там же находилось и поместье Шевалье, где жили отец мать, и брат с сестрой. Самым знаменитым на всю округу был сын Шевалье, Жан. Это был ловелас первой степени, к тому же он был очень симпатичен и обходителен, от местных девушек у него не было отбоя. И он гулял с кем попало, естественно, выбирая самых симпатичных. Но восемь лет назад он уехал в Париж, и лишь изредка навещал родовое поместье. Случайно ли это, или нет, но через год вслед за ним стали исчезать девушки, причем все, которые с ним гуляли. С ним встречались и другие, и они рассказывали, что Жан приглашал их к себе в Париж в гости, и обещал веселую и безбедную жизнь, к тому же он каждой оставлял свой номер телефона. Родители пропавших девушек почему-то в один голос уверяли, что их дочери уехали или к Жану, или вслед за ним. Хотя, когда он наведывался в поместье, сам он все отрицал.
- Проще не бывает, - подумал комиссар, - он звал их к себе, а потом пристраивал, чтобы те занимались проституцией. Этот Жан – самый обычный сутенер. Отсюда, веселая и безбедная жизнь.
Но десять заявлений на пропажу дочерей лежали в деле, и их надо было найти.
- Жюль, - позвал он, - пробей мне этот телефон и узнай все про его хозяина. И адрес, конечно.
Он представлял сельскую жизнь, у этих девушек не было никакого будущего, а тут зацепка, и не просто, а в самом Париже. На их месте он сам бы сбежал куда подальше. Сведения от Жюля поступили только под вечер. Оказывается, Жан официально работал стриптизером в женском баре *Весенняя Ласточка*, снимал однокомнатную квартиру неподалеку, и жил, судя по всему, безбедно, даже имел собственную новую машину.
- Это так платят в барах? – подумал комиссар. – Но девушек он же не мог пристраивать к себе, они могли идти только в мужской бар. – Проследите за ним, - повернулся он к Жюлю, - в какой мужской бар он заходит. И вообще, меня интересует распорядок его дня. Свяжитесь так же с полицией нравов, может у них на него что-то есть?
- Я уже связывался. Кое что есть, но немного. Он является поставщиком девушек в салон для знакомств *Матильда*. Это что-то вроде публичного дома, только легализированного.
- Значит, приезжающие девушки сразу же устраиваются туда?
- Этого я пока не могу знать, но то, что там работают его личные клиентки, это точно.
- Ладно, иди. Только достань на него самую обширную информацию. Последи день-два, этого, я думаю, хватит.
Прошло два дня, комиссар занимался своими обычными делами, когда в его кабинет вошел Жюль, предварительно постучавшись.
- Достал информацию на Жана Шевалье, - сказал он и устроился на стуле. – Можно начинать? – Комиссар кивнул. – Короче, встает он поздно, хорошо высыпается, но это связано с его ночной жизнью. Завтракает или обедает в кафе или ресторане. Потом направляется в *Матильду*. Там он проводит полчаса и идет в *Весеннюю Ласточку*. В это время туда подходят девушки. Не знаю, чем он там с ними занимается, но через полтора часа все расходятся, и он тоже. Двигается и заходит в клуб *Моряк*, это женский бар, там собираются только женщины и лесбиянки. И вот там он остается часов до пяти. Потом на машине подъезжает на бульвар Сан-Журден, где стоят на пятачке проститутки. Недолго разговаривает с парнем, он скорее всего их сутенер, они чем-то обмениваются, и Жан уезжает, петляя по городу. Прибывает он в местную забегаловку, славящуюся как публичный дом низкого пошиба, *Паук*. Там он проводит полчаса и спешит обратно в *Моряк* на работу. Бар закрывается в два часа ночи, с ним работают еще три стриптизера, но у Жана хорошо идут дела, ему больше всего засовывают банкноты в плавки. В три он уже дома и ложится спать. Дам в промежутке он заезжает пообедать или поужинать, часа в четыре, даже не знаю, как это назвать, но потом уже ничего не ест. Вот и вся его история.
- Активный образ жизни, - усмехнулся комиссар. – За день побывать в четырех точках, это немало. Что же, интересно, он в них делает? Ну, *Моряк*, это понятно, он там работает. А *Весенняя Ласточка*? Это же мужское заведение? Ты не замечал, были ли девушки с ним лично, может какая подруга?
- Да, нет. Только те, кто приходили в *Весеннюю Ласточку*.
- Тогда с нее и начнем. Нам нужны пока только девушки из Санкт-Патрика.
Вечером вместе с Жюлем они уже были в баре *Весенняя Ласточка*. Как и в других барах, там была установлена в центре площадка с шестом, и на ней крутились молодые гибкие девушки. Мужчины подходили к ним, и засовывали им купюры под резинку трусов, некоторые падали на пол, но они подбирала их в конце танца. Потом оба подошли к бармену и комиссар показал удостоверение.
- Найдите мне любую девушку-танцовщицу из Санкт-Патрика.
- Лили! – крикнул он, - к тебе пришли.
Из-за занавески выскользнула веселая молодая блондинка.
- Лили, это ваше настоящее имя?
- Нет, укороченное. Меня зовут Лилиана.
Комиссар полез в свой блокнот и кивнул.
- Вы сбежали от родителей год назад, - сказал он. – Вы знаете такого Жана Шевалье?
- К нему-то я и сбежала. – Рассмеялась она. – Он предложил мне эту работу, и занимался со мною занятиями, то есть танцами на шесте в этом же заведении. У нас есть тренажерный зал. Не только я к нему хожу, но и другие.
- А вас не беспокоит, что родители волнуются за вас?
- Сначала беспокоило, но потом привыкла, я же уже не маленькая, да и заработки здесь хорошие.
- А с вами тут еще кто-то из вашего поселка есть?
- Другие разбежались по разным местам, а мне нравится. Извините, скоро мой выход.
- Да, да, идите. И спасибо вам. Черканите хоть пару слов родителям, - крикнул ей вслед комиссар. - Да, Жюль, как я и предполагал, это очень банальное дело. Он привозит сюда девушек, устраивает их в этот бар, учит работе на шесте и те потом каждый месяц ему отстегивают.
- А мы ведь забыли спросить ее, платит ли она ему за это или нет?
- Конечно платит, - усмехнулся комиссар, - можно не спрашивать. Нянчился бы он с ней забесплатно.
Они вышли из бара.
- Комиссар, а может для начала поговорить с ним с самим? Он многое может объяснить, и про эту Лили, думаю, что сам рассказал бы.
- Может ты и прав, Жюль. Давай нагрянем к нему завтра в полдень.
Назавтра в полдень они уже звонили Жану в дверь. Тот быстро открыл им, и увидев удостоверение, пропустил вовнутрь. Это была обычная холостяцкая квартира с окнами на улицу.
- Чем обязан городской полиции? – спросил тот, когда все расселись. В нем чувствовалось напряжение.
- Вы из Санкт-Патрика, - начал комиссар, - оттуда уже на протяжении многих лет пропадают девушки. Вчера мы нашли одну в *Весенней Ласточке*, такая Лилиана. Вы ее знаете?
- Ах, вот в чем вопрос, - задумался он. – Конечно знаю. Это я переманил ее к себе под крылышко, выучил, поставил на ноги.
- Но она же за это вам платит?
- Не буду скрывать. Но я тоже многое в нее вложил.
- Вас замечали в *Матильде*, там тоже есть наши девушки?
- Да, конечно. Только между этими двумя заведениями большая разница.
- И в чем же?
- Вы думаете, что у меня десять девушек из Санкт-Патрика? Да у меня их сто, с разных концов страны. Я моментально знакомлюсь, в поездах, метро, просто на улицах, и всем оставляю свой телефон. То есть, я помогаю всем. Тем, кто мне звонит, а потом появляется, я предлагаю первую опцию, быть стриптизершей в баре. В основном все соглашаются. Тогда я их учу и выпускаю на работу. С клиентами бара у них свои личные отношения, бывает, что они идут с ними в свободную комнату и чем только там не занимаются. Но до этого они сами договариваются о цене, обычно она составляет сто евро, плюс чаевые. На этих девушек никто не давит, они ведут свой, свойственный лично им, образ жизни. Полная свобода. Вы меня понимаете?
- Да, прекрасно. Только два вопроса. Первый, вы сами спите с каждой? И второй, они все вам платят потом?
- На первый трудно ответить, я переспал с тысячью девушками, но были ли все из *Весенней Ласточки* с которыми я спал, мне трудно сказать. На второй вопрос ответить легче, да, все мне потом отстегивают. Только вы не думайте, в *Весенней Ласточке* только десять свободных мест, многие уходят в другие бары, не буду же я их искать по всему Парижу? А это – прямые потери. Вот такие дела.
- А вы бы в этом случае не назвали бы себя сутенером?
- Как грубо… - поморщился он. – Я не занимаюсь проституцией, а только трудоустройством.
- Не корчите из себя великомученика, - строго сказал комиссар. – Что вы делали в *Пауке*?
- Так вы за мной следили? – удивился он. – Значит, дело зашло так далеко? Ладно, я сознаюсь сам. Там еще одна девушка ваша, то есть из Санкт-Патрика. Она одна из первых, старая для таких дел уже, пришлось пристроить ее хоть куда.
- Вы не рассказали про *Матильду*, - напомнил Жюль.
- Ах, да. Не скрою, * Матильда* это официальный завуалированный публичный дом с огромной постоянной клиентурой, наверное, кому-то платит, раз ее не могут закрыть. Туда приезжают солидные мужчины, и им представляют на выбор около пятнадцати девушек. С выбранной девушкой мужчина уходит в свободный номер, заказывает туда напитки, а иногда и еду. Вся эта процедура длится от часа до двух и стоит пятьсот евро. Многие из стриптизерш, когда они теряют свою гибкость, уходят туда, там лучше обращение и выше доходы, но они теряют свободу, кто выбрал, с тем и иди, хоть с уродом. Поэтому девушки тянут в *Весенней Ласточке* сколько могут, там они свободны. *Матильда*, это как бы второй этап их пути. Но если они уже в возрасте и не пользуются спросом, их попросту выгоняют, так и произошло с Мари, я пристроил ее в *Пауке*. Там хоть жить можно. Полулегальный публичный дом, с простыми комнатами и ободранными обоями. Но хоть постоянные доходы есть.
- А кто из наших работает в *Матильде* сегодня?
- Жоржина, Клара и Вероника.
- Значит, мы нашли пятерых, комиссар заглянул в свою записную книжку.
- Шестерых, - поправил его Жан. – Одна, Изабелла, стоит на пятачке, это самая первая, которая уехала из Санкт-Патрика. Сейчас ей уже под тридцать, никуда не берут. Вот она да, работает обычной уличной проституткой.
- Поэтому вы заезжали к ее сутенеру? Он что, платит за нее?
- Совсем немного, большого дохода она не приносит.
- То есть, все девушки, независимо от их местоположения, вам платят?
- Примерно так, но я же вожусь с каждой.
- Тогда вы должны уже быть миллионером.
- На заработок не жалуюсь. Только четыре куда-то сбежали. Это я говорю о ваших. Если захочется их искать, смотрите в барах и публичных домах, в Париже их много. Я вам помог, чем мог.
- Что ж, - комиссар и Жюль встали, - надеюсь с девушками можно будет поговорить?
- Без вопросов. Спрашивайте их что хотите. Только не верьте всему, что они будут катить на меня. Все это их личные бредни.
Наконец, оба вышли на улицу, сели в машину и поехали в управление.
- Короче, - сказал по пути комиссар, - четыре на плаву, одна тонет, и последняя уже на самом дне. Хорошенькая картинка. Где нам найти еще четверых? И вообще, это задание с самого начала показалось мне очень банальным, его мог раскрутить любой инспектор. Ладно, сделай для меня одно дельце, просмотри за последние несколько лет, кто из списка, который я тебе дам, числится пропавшим, а может даже и мертвым.
- Будет сделано, - как всегда ответил Жюль.
Прошло два дня, когда инспектор просто влетел в кабинет комиссара не постучавшись.
- Извините, - сказал он, - я по делу о четырех пропавших девушках. Я нашел их всех, до последней, только все четыре уже мертвы. И у всех один диагноз: передозировка героином. Или они сами, или их…
- Все четыре? – комиссар оторвался от дел. – Может быть и действительно передозировка, а может и убийство. Вкололи лишнюю дозу и на тот свет. Да, дело принимает другой оборот. И где их нашли?
- Всех на поле трупов, так называют местные пустырь на окраине города, куда любят скидывать трупы.
- Значит, самопроизвольная передозировка отпадает? Не могли же они очутиться там сами?
- Никак нет, их туда явно подбросили.
-Тогда давай начнем с самого начала. Вызови на допрос ту Лили, или Лилиану. Хоть на сегодня.
- Если найду ее адрес, сегодня же и вызову.
К вечеру Лилиана уже сидела в специальной комнате.
- Вы употребляете наркотики? – спросил комиссар.
- Нет. Правда иногда бывает, что клиент угощает травкой, тогда мы вместе и курим.
- Не привыкли?
- Да, нет. Не часто бывает.
- Сколько вы платите Жану за так называемое трудоустройство?
- Пятьсот в месяц. Хозяин бара его друг, не будешь платить, выгонят.
- А сколько остается вам?
- Примерно столько же. Это если брать все деньги, которые суют мне в трусы, и которые я подрабатываю между танцами и после них.
- Клиентов много?
- Так. Обычно троих выбираю между танцами и с двумя остаюсь после. Зато мужики хоть куда.
- Я видел, у вас молодой состав девушек.
- А многие не задерживаются. Это постороннему кажется, что покрутиться на шесте это раз плюнуть. Быстро дряхлеют мышцы, появляются растяжки, да и мышечных травм много. Поэтому больше трех лет никто не задерживается. Жан забирает их в *Матильду*.
- То есть, как я и предполагал, *Матильда*, это уже следующий этап, более низкий.
- Только не по деньгам. Низкий по клиентам. Там одно старье околачивается, приходится угождать всем подряд. Я бы туда попасть не хотела, но знаю, все равно попаду. Еще годик покручусь, и туда.
- А остальные девушки не употребляют, к примеру, героин или что покрепче?
- Нет, всегда надо быть в хорошей физической подготовке. Может некоторые и курят травку, как я. За посетителей не берусь сказать.
- Ладно, не буду вас больше беспокоить. Вы нам действительно помогли. Спасибо что пришли. – Лилиана ушла, а комиссар задумался. С *Весенней Ласточкой* дело прозрачно. О кокаине среди танцовщиц там не было даже и речи. Что оставалось дальше? Трясти *Матильду*? Он попросил Жюля вызвать любую девушку из трех назавтра.
Утром появилась Клара. Это была белокурая симпатичная молодая девушка.
- Что-нибудь случилось? – с опаской спросила она комиссара.
- Пока ничего, - ответил тот. – Только отвечайте на мои вопросы правдой, и вас скоро отпустят. Вы употребляете наркотики?
- Бывает, что да, но в основном курю травку.
- А не в основном?
- Хозяйка позволяет нам немного употреблять героин, я его вдыхаю через нос. Но я не злоупотребляю им.
- А зачем она тогда вам его дает?
- Чтобы поднять тонус. У нас же разные клиенты бывают, даже омерзительной внешности. Вот она и дает для бодрости, но совсем маленькую дозу.
- А желания увеличить не возникает?
- Бывает, - она опустила голову, - только мы всегда находимся в доме, где же ее найдешь, эту дозу?
- Значит, желание есть, а достать – негде. А клиенты? Они не приносят?
- К сожалению нет, они все из высшего общества, такими вещами не балуются. Или просто боятся показать. Травку да, некоторые курят, и мне дают покурить. Курю.
- Вы попали сюда из *Весенней Ласточки*?
- Да, три года кувыркалась там, скучаю. Вот где была свободная жизнь.
- Скажите, а сколько вы платите Жану?
- Пятьсот в день, это один мой клиент. Остальное идет мне и хозяйке. Откладываю, чтобы потом с деньгами вернуться домой, а может и начать какое-нибудь свое дело.
- Почему не связались с родителями?
- Стыдно было. А сейчас уже поздно.
- Ладно, мы сообщим. И о ваших подружках из Санкт-Патрика тоже.
Та тяжело вздохнула.
- Это все? – спросила она.
- Напишите, все, что вы мне сказали о наркотиках, меня интересует героин. Подробнее.
Та долго писала, а потом комиссар ее отпустил. Потом он долго разговаривал с Жюлем в своем кабинете.
- Отсюда и начинается героин. Но я верю Кларе, что это были только задатки, чтобы на клиентов смотрели милее. Но *Матильду* можно сдавать отделу по борьбе с наркотиками, героин они там точно найдут, если захотят.
- А что же будет с девушками?
- Не волнуйся, Жан их куда-нибудь пристроит, я не думаю, что у него одна *Матильда* на уме. На сколько я понял, у него каждая девушка на счету, и просто так он ни одну не отпустит, это же его чистый доход.
- Похоже на это. Может поговорить еще с самой Матильдой, хозяйкой заведения?
- Будь уверен, про героин она нам точно ничего не скажет.
- Как скажите, комиссар. Теперь вызывать Мари?
- Да, именно.
Но ни в этот день, ни на следующий, Мари по повестке не явилась. Комиссар и Жюль поехали вместе в *Паук*. Это был грязный запущенный публичный дом. Хозяин его был худощавый неряшливый мужчина, он представился как мсье Жак и предложил девушек. Некоторые из них еле стояли на ногах.
- А где Мари? - спросил комиссар.
- К сожалению, она не в силах подняться с кровати. Но вы можете с ней позабавиться и так, проблем нет.
- А что с ней?
- Перебрала немного, - доверительно сказал тот.
- Тогда проведите нас к ней. Мы позабавимся оба.
Хозяин пошел вперед по коридору, а комиссар с Жюлем следовали за ним. Тот остановился и открыл дверь.
- Вот она, моя красавица, - улыбнулся он. – Мари, к тебе гости. С вас сто пятьдесят за двоих, - сказал он комиссару.
Тот отсчитал деньги и протянул их хозяину. Дверь в комнату закрылась. Комиссар подсел к лежавшей на обычной койке девушке, и сразу же заметил, что у нее исколоты все вены, эти места были чистыми синяками.
- Героин или кокаин, - вздохнул он. – Вот какую дозу она перебрала, что не может встать. На сколько я понимаю, они все на наркотиках, ты видел, как некоторые девушки еле стояли на ногах? Вызывай наряд полиции и скорую, мы подождем их здесь.
Полиция прибыла через пятнадцать минут, на хозяина надели наручники, а девушку забрала скорая. Комиссар не спешил, они прошлись по всем комнатам, а их было много, и в некоторых девушки просто лежали в забытье или спали.
- Чистый героин, - подошел к ним один из полицейских. – Тут его завались.
Потом они поехали в больницу, Мари лежала под капельницами.
- Заговорит только через несколько часов, - сказал врач, - надо очистить организм. Я вам позвоню.
Они встали и поехали в управление.
- Скажи, Жюль, в таком заведении может быть передозировка?
- Раз плюнуть, никакого контроля.
- Тогда подождем, съездим к Мари, а потом уже заедем к хозяину. Мне кажется, что на какой-то след мы напали.
Врач позвонил как обещал, и уже через полчаса они были в больнице. Мари говорила очень медленно и тихо.
- Достаньте мне дозу, ну, пожалуйста.
- Это – больница, здесь нет наркотиков, - склонился над нею комиссар. Как вы попали в *Паук*?
- Меня перевел туда Жан, он главный. Я платила ему триста в месяц, остальное хозяину, и кое-что оставалось мне, но я тратила все на героин. Я уже пропащий человек. Меня ждет участь Элены и Марисы.
- Они тоже из вашего поселка?
- Да. У них была передозировка, в тот самый день, когда приезжал Жан, и обе умерли.
- А Жан часто заезжает?
- Два раза в месяц. Чтобы забрать деньги. – Она вздохнула. - Может, хотя бы полдозы?
- Наркотиков здесь нет. – Повторил комиссар. – То есть, они вкололи передозировку именно в те дни, когда заезжал Жан?
- Именно. А потом умерла и Жизель, но с ней случай странный. Она была крепкая девушка и больше одной дозы ей невозможно было вколоть, то есть, знала меру. Как-то она задумала сбежать и поделилась со мной. Я была под дозой и выболтала все Жану. В тот же день ее нашли умершей от передозировки, как и тех двух. Но я не верю, что она сама вколола себе вторую дозу. До сих пор ругаю себя по чем свет стоит.
- Значит, из ваших умерло три?
- Так точно, три девушки.
- А что вы можете сказать о первых двух? Они не были так сильны, как Жизель?
- Нет, они вообще быстро сдались. Это были ходячие мертвецы, с них нечего было взять, они лишь искали по комнатам героин, иногда просто ползком. Жуткое дело!
- Ну, а с клиентами они спали?
- Не знаю. Они были в кровати как резиновые куклы, не могли пошевелить ни рукой, ни ногой. Хозяин очень ругался на них и жаловался Жану, один раз я слышала.
- И что тот?
- Он сказал, что избавит его от них. Так и произошло.
- А сами-то вы как себя чувствуете?
- Без героина мне смерть, я уже так к нему привыкла. Хозяин рассчитывался им со мной вместо денег.
- Не волнуйтесь, здесь вас вылечат и поставят на ноги. Может переведут в специальное заведение.
- Достаньте мне дозу, меня всю ломит.
Комиссар поднялся, Жюль стоял рядом.
- Поехали к хозяину, этому Жаку, и поговорим с ним по душам.
Хозяин *Паука* Жак сидел в одиночной камере, когда туда вошли комиссар с Жюлем.
- Давайте разговаривать напрямую, - предложил сходу комиссар. – Наркотики нас интересуют постольку-поскольку. А вот три смерти ваших девушек: Элены, Марисы и Жизель, все они были из одного поселка. Мы уже разговаривали с четвертой девушкой, ее откачали, и она все нам рассказала.
- Лично я никого не убивал, - шарахнулся в сторону Жак. – Это была обычная передозировка.
- А кто раздавал дозы девушкам?
- Я. Но лишней в те дни я никому не давал.
- Зато в те дни, как вы говорите, к вам заезжал Жан?
- Скорее всего так и было.
- Вас не удивили их смерти?
- Особо нет, кроме Жизель. Та всегда брала лишь одну дозу и никогда больше не клянчила.
- А Элена и Мариса?
- Это были уже конченные сущности, зря кормил только.
- Так может это вы их и убрали? Зачем вам лишние рты?
- Нет, постойте, дайте вспомнить, - он почесал голову. – Это было два года назад. В один день, когда умерла первая, Элена, ко мне заехал Жан. Странно, он не колется, но попросил шприц с двумя дозами. Потом он как всегда обходил своих девушек, а у меня их было четыре. Вечером я привел клиента в комнату Элены, но, к сожалению, та была уже мертва, я завел его в другую. В тот день только этот клиент захотел Элену, видимо он к ней часто ходил.
- И что вы сделали?
- Позвонил Жану, естественно. Это была его девушка. Он быстро заехал, мы погрузили девушку в его багажник, и он ее куда-то отвез.
- Значит, после Жана, который вероятно заходил к ней, и моментом смерти, к девушке никто не заходил?
- Получается так. Не хочу из-за него садиться в тюрьму. Все было, как вы сказали.
- Значит, он взял у вас две дозы именно для нее?
- Честно говоря, для меня в тот момент было избавление от лишнего человека, и я ничего у него не спрашивал, и ничего ему не сказал, даже помог упаковать ее в багажник. А что было дальше – это уже не мое дело.
- Ладно. Оставим Элену. Возьмем Марису. Как умерла она?
- Все было точь в точь как с Эленой, только произошло через два месяца. Она тоже была ходячим трупом. Так же присутствовал Жан и увез ее тело в неизвестном направлении.
- Как вы думаете, он убивал их передозировкой?
- Понятия не имею, я не присутствовал, но он лично пообещал мне избавиться от них. И они обе умерли и исчезли.
- А зачем ему понадобилось убивать их? Скорее всего, они бы сами когда-нибудь умерли?
- Когда-нибудь… Мне они мешали уже тогда, я с ним не раз разговаривал. Думаю, поэтому. Я потом нашел его шприцы в комнатах девушек, но они были уже пустыми.
- Вы их выкинули?
- Что вы? Я прозорлив. Когда я почуял в чем дело, я оставил их в шкафчике моей комнаты, вы сразу их найдете.
Комиссар с Жюлем переглянулись.
- Ладно, а вы – молодец, все продумали. Так что насчет Жизель? Она ведь была последней?
- Тут явно постарался он. Так же он взял у меня шприц, но я тихонечко пошел за ним. По-моему, в комнате шла борьба, но через четверть часа Жан вышел из ее комнаты как ни в чем не бывало, и сказал мне, что нашел Жизель мертвой. Я сделал вид, что поверил ему, мы засунули ее в багажник, и он опять ее куда-то увез. Вот все, что я знаю. Три шприца лежат в шкафчике, я старался сильно не прикасаться к ним. Только предупреждаю. На очной ставке с Жаном я буду все отрицать, не хочу, чтобы он и мне потом засадил шприц в какое-нибудь место. А так я подпишу все свои показания. Давайте.
Он долго писал, а потом расписался. Забрав бумагу, комиссар с Жюлем поехали в публичный дом, и действительно в шкафчике кухонного стола нашли три пустых шприца, покрытых слоем пыли. Осторожно опустив их в мешочек, они вернулись, и сдали все в лабораторию.
- Уф, - вздохнул комиссар и вытер лоб. – Трех покойниц мы нашли, осталась последняя. Кажется мне, что стоит поговорить с Изабеллой. Постарайся найти ее прямо на работе и привези в управление.
- Будет сделано.
Комиссар не ожидал такого, ровно через час Жюль доложил ему, что Изабелла сидит в специальной комнате.
- Просто она стояла на том же пятачке, что и раньше, я снял ее как клиент, а привез сюда.
- Молодчина, - похвалил его комиссар. Он поднялся, и они вышли из кабинета.
Изабелле было уже под тридцать и выглядела она сильно потрёпанной.
- Чем обязана, начальник? – сразу же спросила она.
- Проституткой, значит, работаешь? – Та кивнула. – А до этого прошла *Весеннюю ласточку*, *Матильду* и *Паук*?
- Я смотрю, вы все обо мне знаете.
- Ты ведь из Санкт-Патрика. Кто-нибудь оттуда с тобой еще работал?
- Да, была одна, Джулия. Только она, бедняга, ушла на тот свет после передозировки.
- Ты помнишь, как это было?
- Конечно. В тот день она шла нарасхват и заработала много денег, поэтому купила у сутенера три дозы героина. Три. Не знаю, зачем ей столько нужно было? Тут от двух голова дуреет, ничего не помнишь потом.
- И куда она делась?
- Она не вышла на работу, и я к ней зашла. Но дома ее не было. А потом ее тело нашли на пустыре.
- Но, кто-то же ее туда привез?
- Ясно кто, Жан и привез. Он часто к ней ездил, нравилась она ему, хотя и была проституткой. Очень уж он о ней заботился. За мной так никто не позаботится, это факт.
- А зачем ему везти ее на пустырь, а просто не оставить дома? Ведь она же не умерла насильственной смертью?
- Жан всегда всего боялся, и что узнают о его причастности ко всем заведениям, по которым я прошлась, да и другие тоже. А так, на пустыре, просто делают вскрытие, ну еще смотрят по ориентировкам, и сразу на кладбище, никакой головной боли. 
- А с тобой что же будет?
- Тоже, что и с Джулией. Ниже мне уже некуда падать. Может как она заработаю или скоплю три дозы, и все в один момент, туда, на небеса. И найдут меня тоже на пустыре, Жан позаботится. Он и так забирает у меня последние деньги, все, что осталось после героина. Выживаю только на спрятанные чаевые. Да, ему-то какая разница?
- Да уж, этот Жан всех обирает. Ладно, если больше нечего сказать, ты свободна. А вообще, вернулась бы в свой Санкт-Патрик, там тебя твои родители ждут.
- Нету у меня уже шага назад, в наркоте завязла по уши.
Комиссар и инспектор открыли ей дверь, и та вышла. Оба поднялись наверх и увидели, что их ждет инспектор из отдела наркотиков.
- Заходите, - пригласил всех комиссар. - В чем дело, Пьер?
- Просто зашел поставить вас в известность, что нами проделана большая работка по разработке одной сильной наркомафии. Кстати, к ней относится и *Моряк*, где работал твой подопечный. На мафию он работал. Мы сделали несколько облав, твоя Лилиана из *Весенней ласточки* соврала, в баре продавали героин, мы взяли продавца. Так же мы нашли героин и в *Матильде*, и в *Пауке*, и даже у сутенера, откуда вы забрали недавно девушку, и многие другие заведения. Сделали анализ, героин стопроцентно один и тот же. Он, кстати, продавал героин и в *Моряке*, только из-за вас мы не стали его трогать. Вы там раскручиваете тему пропавших девушек, а ведь главная обязанность Жана было распределение наркотиков по всем заведениям. Да и та мафия и проституцию под себя подмяла, вот сразу же и два дела. А ведь справлялся он. Если бы не дальнозоркость этого Жака, с публичного дома, и его шприцы, никогда бы на него никто не вышел. Пока мы не собираемся брать мафию, а просто за ними следим, ну и вылавливаем мелких торговцев. Так что ваш подопечный - наш клиент тоже, хотел бы просто, чтобы вы это знали.
- Вот это новости! – почесал затылок комиссар. – Так что ж нам сейчас делать?
- Я вам результаты экспертизы принес, на всех шприцах его пальчики. Кстати, на иглах остались невидимые, но уже высохшие следы крови. Не знаю, удастся ли нашим вытянуть из них ДНК, но группу крови они будут знать точно. А в общем, за три убийства надо сажать его, на нас не смотрите, если не он, в *Моряке* другой продавать будет. А мы на следствии к нему и сбыт наркотиков привяжем, и в *Весенней Ласточке*, и в *Матильде*, в *Пауке*, и просто на пятачках. В общем, я пошел.
Когда тот вышел, комиссар задумался.
- Делать нечего, раз результаты экспертизы есть, надо его брать, и сразу же ставить подозрение на убийство трех девушек в *Пауке*. К сожалению, придется эксгумировать четыре трупа, чтобы добыть с них ДНК, или взять группу крови. А может он на них и свои отпечатки оставил, кто знает? Хотя много времени прошло. Эксгумация на твоей совести, Жюль. Ну, что, поехали за Жаном?
Они сели в машину и доехали до его дома, но его не было. Наконец они поймали его под вечер в *Моряке*, вывели на разговор, надели наручники и запихнули в машину.
В управлении Жан уперся, хотя обвинение было ему предъявлено, и показана копия экспертизы. Он ждал приезда адвоката. Ему дали полчаса на разговор с ним, а потом комиссар с Жюлем вошли в ту же комнату.
- Обвиняемый знаком с обвинением, - начал комиссар.
- Да, я разговаривал с ним. Но, к вашему сожалению, он не виноват, к тому же, у вас есть единственный по этим трем убийствам свидетель, который конкретно ничего не видел.
- Но наркотики колол пострадавшим ваш подзащитный? Результаты экспертизы подтверждают это. К тому же, будет сделана эксгумация всех трупов, не удивлюсь, если мы найдем на них отпечатки его пальцев, или ДНК, и сопоставим со шприцами.
- Может быть и так, только это могло быть по просьбам девушек. Тем более ему неизвестно какую или сколько доз он колет. Он просто хотел им помочь, дозы готовил Жак, хозяин публичного дома. Девушки попросили, он им вколол.
- Значит вы не отрицаете, что именно он сделал три смертельных укола? И куда же он спрятал трупы? Их нашли на пустыре.
- Все это показания одного человека. На него нельзя опираться, зная его репутацию и род занятий. К тому же я требую очной ставки.
Комиссар вспомнил, что тот говорил об очной ставке, что будет все отрицать, и нахмурился.
- Вот его подписанное заявление, - протянул он адвокату листок.
- Это мало чего значит. Еще неизвестно, повторит ли он все это на суде.
- Тогда у меня к вам нет вопросов, - комиссар поднялся, - ваш подопечный до суда будет находиться под арестом.
- Я надеюсь суд решит в его сторону.
Все разошлись, а Жана отправили в камеру.
На следующий день комиссар получил мрачную новость, ночью на ремне повесился Жак, хозяин публичного дома. Пропал последний свидетель. Он взялся за голову. Наверняка тот понял, что содержание публичного дома, наркотики, и косвенное участие в трех убийствах принесут ему самую высокую меру наказания. Он испугался и повесился. Что же теперь делать? Адвокат заявит, что Жан просто трогал шприцы, но не делал никаких уколов. А результаты эксгумации будут еще не скоро. Обвинение разваливалось. К тому же, неизвестно откуда Жан узнал о случившемся, наверное, от охраны, и написал заявление, где преподнес все так, что он вообще не касался девушек. Оставалось ждать эксгумации.
Прошла неделя и на стол комиссара легки результаты экспертизы по эксгумации. К сожалению для ДНК было очень мало материала, но группы крови установили, они совпадали с группами убитых. Но совпадение было случайным, скажет адвокат.
Комиссару не верилось, что Жана могут выпустить на свободу. Хотя, кроме трех убийств, ему вменялось в вину и сутенерство. Но оно как бы тоже было слабо доказуемым. Комиссар сейчас делал все усилия по развитию хотя бы этого обвинения.
Наконец, настал день суда. В зале было много людей, а также присутствовали из отдела по борьбе с наркотиками, у них было свое обвинение, или кто-то из них просто хотел дать показания.
Суд длился долго, целую рабочую неделю. Обвинитель был хорош, адвокат часто вытирал пот со своего лица. Слепому было видно, что присяжные были против подсудимого.
Неожиданно на следующий день, подсудимый решил изменить свои показания как раз не в свою пользу, но с условием, что суд учтет помощь следствию. Он признал свою вину, что по просьбе покойных, вколол им дозу героина.
На трибуну поднялся инспектор из отдела по борьбе с наркотиками, и просто завалил его вопросами, но ответить подсудимый не успел, суд был перенесен на следующий день.
- Комиссар! – ворвался к тому в кабинет инспектор Жюль часа через три, - потрясающая новость! Жан покончил собой, вколов тройную дозу героина, передозировка.
- Как это? – не понял комиссар.
- Накануне пришел какой-то парень и передал ему буханку с хлебом, копченую колбасу и всякие консервы.
- Но куда же смотрела охрана?
- Хлеб проверили, а колбаса была совсем тоненькая, но в ней и оказался маленький шприц.
- Он покончил сам, или ему помогли? – Хитро посмотрел комиссар.
- Все говорят, что сам, охрана была надежная. Хотя кто его знает с этой мафией. Они просто испугались, что назавтра он заговорит и о наркотиках, если уже начал сознаваться.
- Что ж, теперь мы полностью свободны, нет как главного свидетеля, так и обвиняемого. Дело закроют, поздравляю тебя, Жюль, мы много попотели над ним. Но самую главную задачу мы все же выполнили, мы нашли всех десять пропавших девушек. А теперь извини, но тебе будет не очень приятное поручение. Езжай в Санкт-Патрик и поставь всех родителей в известность где, и в каком состояние можно найти своих дочерей. Тех, которых убили, или последняя, которая скорее всего умерла сама, найди номера их могил на кладбище и тоже сообщи. Извини, но сделай это лично.
- Будет сделано, - отрапортовал Жюль и вышел.
- Чего только не преподносит нам эта жизнь, - сказал вслух комиссар, закрыл папку и отложил ее в сторону.