Комиссар Валье. Район Сан Николас

Комиссар Жорж Валье только что вернулся с обеда, и увидел на столе тоненькую папку.
- Значит, начальство заходило, - смекнул он, - и опять повесили на мою шею какое-то новое дело.
Он уселся за стол и открыл папку. На фотографии на него смотрела симпатичная женщина лет тридцати-тридцати пяти. Но дело было в следующем.
Вчера вечером, почти ночью, она возилась у себя в одноэтажном домике на кухне. Окна были приоткрыты, стояла жара, даже ночь не охлаждала знойный воздух. Потом, скорее всего через окно, в нее два раза выстрелили из пистолета с глушителем. Стрелял профессионал, одна пуля попала в плечо, не задев лопатки, вторая – в ногу, и та и другая с правой стороны тела. Она, естественно упала и закричала. Окно поднялось, и в комнату влез какой-то тип в маске. Не обращая внимания на раны, он потащил ее в спальню, где изнасиловал два раза. После чего он вызвал скорую помощь и скрылся через то же окно. Дом находился в районе Сан Николас. Район был небольшим, кварталов десять на пятнадцать, а назвали его так в честь небольшой церквушки, расположенной в центре.
- Жюльен! – позвал он одного из своих инспекторов, - зайди на минуту. – И когда тот появился, он подкинул ему дело. – Езжай в больницу Святой Анны, найдешь там Розмари Шефтель, она поступила еще ночью. Поговори с ней, выпытай все, что она могла бы сказать о мужчине, который на нее напал.
- Будет сделано, - инспектор забрал папку и удалился.
- Похоже на какого-то профессионала. Насильников нам еще только не хватало. – Недовольно пробурчал он вслух.
А к вечеру Жюль уже докладывал комиссару.
- Никаких заметных примет нет. Мужчина, лет сорока, крепкого телосложения, в маске с прорезями для глаз, обычным голосом…
- Он что, с ней разговаривал? – удивился комиссар.
- Нет, просто во время изнасилований он немного покрикивал. И, кстати, очень тяжело дышал. Похоже на астматика, или человека с другими проблемами дыхания. Это все, что она рассказала.
- А как он вел себя в постели?
- Не как юноша. Как взрослый видавший виды человек. Кстати, он действительно попал ей только в мягкие ткани, и скоро она выздоровеет.
- И откуда же такая точность?
- Дистанция была очень короткая, или он хороший стрелок. А может, и простая случайность.
- Случайностей не бывает, запомни, - сказал комиссар. – Странно, обычно насильник в таких случаях добивает свою жертву, а этот даже позаботился о ней, вызвал скорую. Значит, он пришел не убивать, он не подходит в этом случае под тип убийцы, а просто захотел побаловаться женским телом. Но откуда-то он же знал, что та жила одна? Может следил?
- Он мог изнасиловать ее не стреляя, - вставил Жюль. – Видимо не верил в свои силы.
- Значит, ему было уже за сорок, да и проблема с дыханием… Староват наш насильник для таких подвигов. Что ж, отпечатков пальцев нет, есть только ДНК. И на том спасибо. Ты свободен, Жюль. Проверь ДНК по нашим данным.
Назавтра, придя на работу, комиссар опять увидел на столе ту же папку, только она показалась ему толще. Он с интересом открыл ее. На него смотрела уже другая фотография, девушки лет тридцати со светлыми волосами и морщинами на лбу. Оказывается в эту ночь, неизвестный в маске, проник в ее дом через кухню, окна были приоткрыты, только та уже собиралась ложиться спать. Мужчина ударил ее и повалил на кровать, та от страха решила не сопротивляться, он изнасиловал ее два раза, а потом опять же скрылся через то же окно.
- Жюль, поехали, - сказал комиссар, зайдя к инспекторам.
Девушку звали Анна Гомес, она жила не тал уж далеко от первой пострадавшей, была разведена, но детей не имела.
- Я очень испугалась, особенно, черной маски. Нет, боли от удара я не почувствовала, я все ждала, что будет дальше. Он тяжело дышал, и я бы дала ему лет за сорок. Крепкий такой, сбитый. Ну, а потом он изнасиловал меня два раза с получасовым перерывом и внезапно исчез. Я молилась Святой Богоматери, что отделалась легким испугом.
Как комиссар не подходил, прямо или сбоку, или заходя с тыла, девушка так ничего и не смогла добавить. Анализ на ДНК уже взяли, а следы он сапог или ботинок были того же, сорок второго размера, даже рисунок совпадал. Они уехали, но комиссар не выпустил Жюля из своего кабинета.
- Вот скажи мне, это уже напоминает серийное преступление или изнасилование. Тот же человек уже второй раз забирается именно туда, куда ему нужно. Обе жертвы – симпатичные, значит, он где-то их видел. Кто в нашем районе может знать если не всех, то большинство жителей? Думай.
- Участковый, - развел руками Жюль.
- Ты мне Рене не трогай, я его знаю уже много лет. Кто еще?
- Ну, почтальон.
- Это уже ближе. Еще?
- Церковь, святой отец.
- Так, еще кто?
- Всякие ремонтники или установщики кабеля для телевидения, телефона и прочих услуг.
- Согласен. Только вряд ли все они хорошие стрельцы. Еще?
- Жак, который точит ножи. А что? Он шляется только по нашему району. Правда ему за пятьдесят и он хромой.
- Еще? Давай, думай.
- Больше в голову никто не приходит. – Сказал Жюль.
- Ладно, остановимся на этих. Я записал всех, теперь давай вычеркивать. Рене я сразу же убираю, тем более, это же наш человек. Почтальон подходит, ему как раз за сорок и он еще тот живчик. Заедешь к нему, посмотри, как он дышит. И просто узнай, где он был эти две ночи.
- Святой отец тоже отпадает, - вставил Жюль. – В его-то возрасте…
- Но не из его прихода. На его проповеди собираются много людей. Там можно и выбрать себе жертву, а потом просто проследить за ней. Если одинокая, то вперед. Побывай на одной его проповеди, посмотри на мужчин за сорок. Может кого-то и приглядишь?
- Хорошо, только это будет нелегко сделать, там их сотня прихожан. Ну, мужчин за сорок будет, конечно, меньше.
- Дальше идут ремонтники или установщики кабеля для телевидения, телефона и прочих услуг. Здесь надо смотреть все фирмы, которые обслуживают наш район, а это – куча работы. Просто возьми тех, кто обслуживал Анну и Розмари. Это пока что.
- А Жак, точильщик ножей?
- Выкинем и его тоже, он не под что не подходит. – Комиссар поднялся. – Давай, действуй, а у меня есть предчувствие, что это дело двумя девушками не закончится. Но всем одиноким же засады не устроишь?
Они разошлись, а после обеда пришел результат ДНК, он полностью совпадал с предыдущим.
Прошла неделя и комиссара вызвал на ковер его шеф.
- Жорж, вы меня удивляете. Прошла неделя, и семь случаев изнасилований, каждый день без перерывов. А в вашем докладе ничего нового так и не появилось. Вы что, хотите, чтобы район на нас взбунтовался? Уже многие закрывают окна на шпингалеты, но лезут в открытые, будто видят или знают, что здесь есть вход и симпатичная женщина. Что вы можете добавить?
- Первое, - вздохнул комиссар, - что наш насильник не серийный убийца, и это хорошо. Из семи случаев, два прошли с применением огнестрельного оружия, причем пистолет не проходит по нашим данным. Но стреляли больше для страха, по мягким тканям. Четыре изнасилования прошли без сопротивления, но под дулом пистолета, и лишь в одном случае, даже раненная женщина билась до конца, но насильник ударил ей рукояткой по голове, дотащил до кровати и первый раз изнасиловал в беспамятстве. Сопротивляться второй раз та не решилась, но он вызвал ей скорую помощь, как и в остальных случаях. В некоторой степени он сердоболен.
- Это вы так называете? – недовольно сказал шеф. – Ну, а что у вас есть? Отпечатков пальцев нет…
- Он работает в перчатках, - перебил его комиссар.
- Есть ДНК, которое нигде не проходит, и отпечатки и размер обуви, он даже ее не меняет, а значит чувствует свою безнаказанность.
- Но, поверьте мне, мы делаем все возможное…
- Не знаю, чем вы там занимаетесь, но результатов нет.
- Мы проверили два раза наш приход, но никого не засекли, кто тяжело дышал бы, или следил за какой-то вышедшей симпатичной женщиной. Приход мы отмели. И Анне, и Розмари делали услуги два молодых типа из разных фирм, они вообще никак не подходят под подозреваемых. Честно говоря, дело просто зашло в тупик. Подозреваемый не оставляет нам никаких дополнительных примет, чтобы сузить поиск. Но мы знаем его методы работы.
- И что это вам дает?
- По крайней мере, он никого еще не убил.
- Этого только не хватало, - поморщился шеф. – Возьми еще двух инспекторов под мою ответственность, и делайте что-нибудь, но что б насильник на следующей неделе был пойман.
- Постараюсь. – Оба встали.
Комиссар вернулся к себе и надолго задумался. Дело действительно зашло в тупик, он верил Жюлю, что тот сделал все, что мог. Но, что еще можно сделать? Объездить больницы, если кто-то из их района стоял на учете с проблемой дыхания? Да, это можно. Конечно работы много, но три инспектора это сделают за три дня. Хорошо стреляет из пистолета? Можно было навестить местный тир, может они что знают. С инспектором Рене он уже разговаривал, но тот ничего нового не сказал.
На следующий день поступило новое заявление, и комиссар опечалился. Он сам поехал к потерпевшей. Это была девушка двадцати возьми лет по имени Ромина.
- Когда он оказался на кухне, у меня тарелка из рук выпала и разбилась, а тело словно схватил паралич. Да, я пошла с ним в спальню, у него в руке был пистолет с очень длинным дулом. Он показал мне жестом, чтобы я раздевалась. А потом… - потом он меня изнасиловал, но я не сопротивлялась, боясь за свою жизнь. Потом он полчаса отдыхал, и изнасиловал еще раз. После этого он встал, натянул брюки, и вышел из комнаты. Больше я его не видела.
- Но может вы что-нибудь заметили или почувствовали?
- Запах его одеколона, это все, - сказала она.
- Вы его хорошо запомнили?
- Ну, если бы дали понюхать еще раз, то не ошиблась бы.
- Тогда давайте проедем со мной пять кварталов, там есть большой парфюмерный магазин, может вы его все-таки узнаете? Я имею ввиду запах.
Они доехали до магазина, и начали обнюхивать мужские одеколоны.
- А почему вы думаете, что это был одеколон, а не, к примеру, французские мужские духи?
- Я когда-то работала в парфюмерном магазине, так что отличить хорошие духи от простого одеколона смогу.
На девятом флаконе она остановилась.
- Очень похожий запах. Правда здесь он резче, но в целом подходит. – Одеколон назывался *Колер*. – Да, наверное, на нем я остановлюсь, нет смысла пробовать другие Но комиссар настоял, и пока они не закончили все запахи мужских одеколонов, не отпустил девушку.
- Значит *Колер*, - удовлетворенно подумал он. – Это – хорошая зацепка, даже улика. Теперь нам надо найти мужчину, который им пользуется. – Это значительно сужало круг подозреваемых. Он купил одеколон, и уже у себя в кабинете дал его понюхать Жюлю. – Я тебе отолью немного, ты должен привыкнуть к этому запаху. Как только ты его почувствуешь от постороннего, будь начеку.
Наутро дело распухло еще больше, но на этот раз не обошлось без стрельбы, хотя опять, одна пуля пробила навылет правое плечо, а другая засела в икре правой ноги. Потом женщина была изнасилована. Опять же, комиссар сам поехал к ней домой.
Ее звали Матильда и ей было под сорок.
- Вы не узнаете запах? - первым делом спросил комиссар и дал ей понюхать открытый флакон.
- Да, так же, только меньше пахло и от него, тем более, он вспотел.
- А что-нибудь еще, кроме уже рассказанного вы можете вспомнить? Пусть, самую маленькую деталь.
Она задумалась.
- В один момент я уперлась руками в его грудь и он ойкнул, а потом просто выругался.
- В какое именно место вы уперлись?
- Прямо в его грудь.
- Значит, вы хорошо слышали его голос?
- Да, притом очень близко. Я испугалась и убрала руки с груди. Но голос был обычный, ничем не выделяющийся. Только он принадлежал сорокалетнему или пятидесятилетнему мужчине, не парню. Мне показалось, что я ему сделала больно.
- Прекрасно! – обрадовался комиссар. – Значит на его груди есть какие-то шрамы, или что-то, что очень болит при прикосновении. Вы нам очень помогли.
Сидя уже у себя в кабинете, раздался звонок. Через минуту комиссар бросил трубку и уже мчался по адресу, это была первая потерпевшая, Розмари Шефтель.
- Я не собираюсь заявлять на него, - говорила она, когда оба сидели на диване в ее доме. – Поймите, он забрался опять через кухню и напугал меня. Но потом мне самой страшно захотелось отвести его в спальню и у нас был бурный секс.
- То есть, по обоюдному согласию? – не поверил комиссар.
- Да. Я не знаю, как это получилось и как вам это объяснить, но он почему-то понравился мне.
- И что было дальше?
- Мы пошли на кухню и вместе поужинали.
- Прямо так?!
- Да, он немного приподнял маску, и я увидела выбритый подбородок и его губы. Они были обычными, как у всех мужчин.
- А он брал в руки столовые приборы?
- Конечно, только он был в тонких шерстяных перчатках. Я понимаю вас, но следов от него вряд ли осталось.
- То есть, вы поужинали с ним… - а вы о чем-то разговаривали?
- Нет, он все время молчал, только часто на меня смотрел. Мне показалось, что я ему понравилась.
- А он вам?
- Наверное, тоже. – Она опустила голову. – Я всю жизнь живу без мужа, а это было похоже на семейный ужин, и на брачную кровать.
- Вы – сумасшедшая, - вздохнул комиссар. – Хотя в криминалистике описано много случаев, когда жертвы влюбляются в своих преступников. Вы действительно не собираетесь заявлять?
- Более того, я пригласила его появляться в моем доме почаще и пообещала, что не буду закрывать кухонное окно. Все это было так необычно.
- Но, хоть что-нибудь вы мне можете добавить, ведь вы с ним ужинали?
- У меня просто было странное ощущение, он делал все движения как робот, вернее, как солдат. Только и всего. Честно говоря, у меня нет особого желания помогать вам, если бы он не насиловал и других женщин.
- Ну, что ж, в чем-то, но вы мне помогли. Спасибо за звонок. Только пообещайте мне, что если он у вас еще появится, вы мне позвоните хоть на следующий день.
- Обещаю, комиссар, дай бог, чтобы появлялся и почаще. – Она вздохнула.
В управлении он сразу же вызвал к себе Жюля и приказал, чтобы возле дома Розмари Шефтель каждый вечер и ночь кто-нибудь сидел в засаде. Он рассказал ему о разговоре с ней и покрутил пальцем у виска.
- Она говорила, что он ведет себя за столом как военный. Может нам надо искать какого-то военного, который живет в нашем районе?
- А может это все-таки Рене? – опасливо сказал Жюль. – Он хорошо стреляет, считайте, что военный. Вы его не нюхали?
- Нет, - рассмеялся комиссар, - до этого у меня не дошло. Но я сделаю это ради тебя.
Вечером комиссар заехал домой к Рене, и почти что обнялся с ним. У него вдруг бешено заколотилось сердце, одеколон был похож на *Колер*.
- Хороший у тебя одеколон, - только и нашелся что сказать комиссар.
- Это *Колер*, дешево и сердито. Зачем зашли, комиссар?
- Ты знаешь такую Розмари Шефтель?
- Которая живет на пятой улице? Одинокая, такая симпатичная? Конечно, знаю.
- Так вот, наш насильник уже дважды побывал у нее. Второй раз по обоюдному согласию. – Комиссар следил за реакцией Рене, но его лицо выражало лишь удивление.
- Это – что-то новенькое. Так может, установить возле ее дома засаду?
- Нет, незачем, - комиссар махнул рукой. – Никто не знает, когда он к ней еще заглянет, да и заглянет ли вообще. Как жена, дети? – Он перевел тему.
- Все хорошо, все нормально, зарплату бы побольше.
Они посидели и просто поболтали о жизни, вопрос об одеколоне и Розмари комиссар уже не поднимал. Зато у себя в кабинете он задумался, а потом позвал Жюля, и попросил, чтобы один из инспекторов неустанно следил за Рене в темное время суток, хотя бы пару дней, начиная с сегодняшнего.
Назавтра в папку легло новое заявление об изнасиловании, это было уже слишком. Он позвал Жюля?
- Что Рене?
- Находился у себя дома, его видели за обеденным столом со всей семьей. Никто из дома не выходил, следили до утра.
- Значит, отпадает, - вздохнул комиссар. – Поеду к этой, как ее там, - он опять раскрыл дело, - Барбаре. Ох, какую головомойку устроит мне шеф! И правильно. Значит где-то что-то мы упускаем, уже вторую неделю насилуют каждую ночь, а мы и поныне там же. Невероятно!
- Но мы делаем, что можем…
- А результат? Он даже завел себе любовницу, эту Розмари. Посмотри, какой смелый. Ничего не боится, значит знает, что поймать его трудно. Кстати, Розмари выпустили из больницы через неделю, со швами на ранах, а уже на второй день наш преступник к ней явился. Откуда такая оперативность в сборе информации? Соседи? Или еще кто-то. Разузнай побольше о ее соседях, подругах, можешь съездить к ней и поговорить. Может кто заходил к ней в эти два дня, телефон ремонтировали, или почту приносили. Короче, узнай все до последней капли, я на тебя надеюсь. – Жюль ушел, а комиссар опять задумался. Засада возле дома Розмари была установлена, Рене отпадал. Что тогда оставалось? Проверять всех мужчин района на одеколон *Колер*? И на военную выправку?
Под вечер появился Жюль и долго рассказывал.
- Подруги у нее есть, и как только она вернулась из госпиталя, всем позвонила. К сожалению, она отказалась назвать их имена и дать телефоны. Еще был почтальон, он принес ей письмо от родителей. И напоследок, она заточила все ножи с кухни у Жака. Вот все, кто у нее был, и кто мог знать, что она вернулась. На улицу она не выходила, значит, только этот круг людей мог знать о ее возвращении.
- Да, уж, проверять ее звонки нам никто не даст, да и их могло быть два десятка. Почтальона мы вычеркнули, как и Жака. Что же делать дальше?
Прошло три дня, и три новых изнасилований. На четвертый в кабинете комиссара стояли двое инспекторов с опущенными головами.
- Растяпы! – Разошёлся комиссар, - надо было сразу же вызывать подмогу. Почему вы этого не сделали?
- Он же надолго там задерживается. Видели, как какой-то мужчина в маске залез к этой Розмари в окно, вот мы и подумали, что звать подмогу может и не стоит, мы его бы и сами взяли. А когда прошел час, мы сами залезли в окно, но Розмари уже спала и в доме, кроме нее, никого не было.
- Никого не было… - передразнил комиссар. – Ушел он через обычный выход или в любое окно. Не удивлюсь, если она ему еще и помогла. Идите, я еду к ней домой.
Розмари была дома и приветливо встретила комиссара.
- Да, вчера он заходил, я только хотела вам позвонить.
- Как же он ушел? И почему так рано?
- А вы что, за мной следили? Так он сам и сказал, когда между постелью я рассказала ему о нашей с вами беседе. Тут он и подскочил, как ужаленный. – Засаду сделают, - только и сказал он. Я открыла ему боковое окно, и он вылез. А потом появились ваши и разбудили меня.
- Черт! Теперь он у вас не покажется.
- Вы сделали мне плохую услугу, комиссар.
- К черту вашу услугу, вы понимаете, что он каждый божий день насилует женщин?!
- Я в их число не вхожу, я добровольно.
Комиссар вылетел от нее как пробка. Идя к машине, он обошел точащего ножи Жака и внезапно остановился. Ему почудился знакомый запах. Он вернулся обратно и заговорил с ним о жизни.
- Еле выживаю, - жаловался тот, - хватает на еду и винцо. Раньше все точили ножи у меня, а теперь накупили этих точащих камней и точат все сами. Дожились.
- Где ты живешь, Жак?
- В одной маленькой хрупкой халупе в этом же районе. На углу девятнадцатой и восьмой. А что, хотите прийти в гости? Я не против, если вы прихватите с собой пару бутылочек винца, и чем закусить. – Он рассмеялся.
- Почему бы и нет? Сегодня же зайду. – Комиссар похлопал его по плечу и пошел к машине.
Вечером он еле нашел халупу Жака, тот уже ждал его. Комиссар захватил с собой пару бутылочек вина и несколько консервов, с хлебом и куском колбасы.
Они расселись на стульях со сломанными ножками, чокнулись и выпили.
- Хороший у тебя одеколон, - сказал комиссар, закусив.
- Это Мартин, мой друг приносит. Мы с ним каждую ночь пьем вместе.
- Мартин? – задумался комиссар. – Что-то я такого не знаю.
- А он недавно к нам прибыл, отставной военный, хороший мужик.
- Молодой?
- Да, лет за сорок ему. Дышит тяжело, его списали из-за ранения, где-то он был в горячих точках, короче, ему очередь из Узи прошлась по всей груди, и пули боятся вытаскивать, одна так точно осталась. Вот человек! Умеет пить. Я пью и вырубаюсь, а он домой уходит.
- А где он живет?
- Черт его знает, никогда не спрашивал и не заходил, где-то в нашем районе. Только последние недели устроился он куда-то на работу, поздно приходит, за полночь, но я его жду, не сплю, ведь он пару бутылок всегда с собой приносит. А любопытный какой! Все о всех знать хочет, говорит, что жениться желает, спрашивает об одиноких женщинах, да что б симпатичная была. Я-то весь район знаю, вот ему и рассказываю. Один раз даже полфлакона одеколона подарил, я им до сих пор пользуюсь. – Он полез куда-то в сторону и достал знакомый комиссару флакон.
- Так он что, и сегодня к тебе придет?
- После полуночи. А что это он вас так заинтересовал? Я же сказал, что мужик хороший.
- Да, нет, просто о чем-то говорить надо между выпивкой, - усмехнулся комиссар.
- Да, да, конечно. – Жак стал резко хмелеть, а когда комиссар открыл вторую бутылку, тот нес уже какую-то чушь.
- Есть возможность взять его прямо сегодня, - подумал комиссар, - только оцепление района надо сделать как положено. – Он оставил уже полу спящего Жака в халупе, вышел и поехал в управление. К ночи в тот район выехал полный автобус полицейских. Расставлял всех по местам сам комиссар и предупреждал, что преступник, скорее всего, вооружен и может отстреливаться.
Все было наготове, оставалось только ждать.
Но прошел час, а потом еще два, но так никто и не появился. Засада сидела до утра, но все было бесполезно.
- Неужели почуял? – кусал себе губу комиссар. – Если так, то здесь он больше не появится. Сменит место жительства. Надо срочно узнать, кто такой этот Мартин, и заодно его фотографию раздобыть.
Три инспектора, в том числе и Жюль, были разосланы в два военных госпиталя и местный военкомат. К вечеру на столе комиссара уже лежало дело Мартина Чиваса, отставного военного спецподразделения французских военно-морских сил. У него была куча наград, что говорила справка из военкомата. К ней же была прикреплена и фотография.
Тем временем комиссар отправил инспекторов прочесывать тот район, где жил Жак, он не думал, что они далеко жили друг от друга. Так и оказалось. Нашли квартиру одинокого мужчины, коробку с медалями и одеколон *Колер*. Дело было практически раскрыто, не хватало только взять этого Мартина.
Его фотографию увеличили и отксерили, развесив по всему городу.
Но время шло, и никто в полицию так и не звонил. Была сделана еще одна пробная засада вокруг халупы Жака, но Мартин так больше там и не появился, хотя двух инспекторов оставили дежурить по близости. Изнасилования закончились, и шеф пожал комиссару руку.
- Надо еще поймать, - смутился комиссар. – Только он мог уже свалить даже в другой город, или другую провинцию.
Мартин Чивас был объявлен в государственный розыск, его фотографии висели уже в других городах. На комиссара обиделся лишь Жак, исчез его собутыльник после прихода комиссара, но тот клялся, что ничего не сделал.
Прошла неделя, и на стол комиссара легло дело об убийстве. Как ни странно, но он помнил эту девушку, ее звали Анна Гомес, она была второй из списка, которую изнасиловал Мартин Чивас. Выстрел был произведен из открытого окна пистолетом с глушителем, но самым странным и шокирующим было свидетельство об экспертизе оружия. Пуля полностью совпадала с пулями Чиваса. Так кто же был убийцей, если не сам Чивас? Значит, он прятался все еще в городе?
Комиссар не поехал на место преступления, направив туда Жюля. Сам же он отдал приказ, чтобы портрет Чиваса отпечатали по новой и развесили на всех закоулках.
- Но почему именно Анна? - Думал он. – И что она ему такого сделала? – Никаких объяснений или предположений не было. То, что это было дело рук самого Чиваса не вызывало сомнений. Но с его стороны это был и вызов, он мог сменить оружие, но действовал тем же. Пуля попала прямо в сердце, стрелок из него был отличный.
Он опять был вызван на ковер.
- Дело об изнасилованиях до сих пор не закрыто, - волновался шеф, - теперь еще и убийство. Поймайте мне этого преступника и как можно быстрее!
- Ясно. – Комиссар поднялся и вышел из кабинета.
Но через день комиссару добавилось дело еще одной из изнасилованных Чивасом девушки, она шла по списку под номером три, и была убита идентичным образом.
- У него поехала крыша, - поделился комиссар с Жюлем, - теперь он отстреливает всех, кого когда-то изнасиловал. Составь мне список изнасилованных в очередности даты преступления.
- Но почему он не начал с Розмари, ведь она номер один?
- У них были особые отношения, он ее просто пожалел. Поставьте охрану у номера четыре по списку, посмотрим, что он будет делать.
Но на следующий день четвертый номер нашли убитой в своей спальне, выстрел был сделан с торца дома, где не было никого из полиции, и куда выходили окна спальни, пуля и в этот раз попала в сердце, хотя расстояние было значительно больше.
- Он играет с вами! – брызгал слюной шеф, пока комиссар с поникшей головой сидел за столом. – На что вы годитесь, если не можете обеспечить безопасность определенного человека? Кто там у вас под пятым номером? Оцепите весь ее дом, но чтобы утром она проснулась. И не забывайте искать его, везде, где только сможете.
Комиссар удалился и собрал группу инспекторов. Вечером к дому пятой девушки по списку прибыл автобус с полицией. Все было сделано засветло, дом окружили полностью. Засада продолжалась всю ночь, но никто не появился, девушка не спала всю ночь, но утром встала живой и невредимой.
Однако поступил рапорт, что убита выстрелом в окно девушка номер шесть из списка, и комиссара долго отчитывали на ковре.
- Нам что, закрыть отделение полиции и всем охранять оставшихся девушек?! – буянил шеф. – Сколько их осталось?
- Если не считать Розмари, то восемь.
- Окружить восемь домов, вы представляете сколько надо иметь полицейских, охраняющих их дома всю ночь напролет?
- Кто же знал, что он так хитер. Сразу видно, что служил в спец войсках. Нет, это, конечно, бред оцеплять все восемь домов, лучше собрать девушек и спрятать их на время в какой-нибудь гостинице или у нас, в полиции.
- А что потом? Сколько их держать? Пока вы не помаете этого Чиваса? Вы его ловите уже три недели, на него есть все данные, фотография, мы знаем, что он прячется в городе, и до сих пор не можем выйти на его след.
- Выйдем, - пообещал комиссар, другого ему не оставалось.
Восемь девушек поселили в здании полиции, их разместили по камерам, заранее объяснив обстановку, все были согласны.
Но то, что случилось на следующий день, можно было назвать только ЧП. Днем в полицию приехал незнакомый следователь из прокуратуры и попросился в одну из камер, где сидели девушки. Потом он ушел, а через час всех трех нашли с пулевыми ранениями в сердце, все три были убиты. Бросились искать следователя, но в прокуратуре заявили, что никого в полицию не посылали. Как выяснилось уже позже, сотрудник прокуратуры был в штатском, с надвинутой на глаза кепкой и показал удостоверение, на котором было написано *Прокуратура*, вовнутрь никто даже не заглянул. Выстрелов никто не слышал.
- Значит сам явился? – ехидно спросил комиссара шеф. – Если гора не идет к Мухаммеду, то Мухаммед идет к горе. Значит так мы уже работаем? Я буду ставить вопрос об отстранении вас от должности, если, конечно, не отстранят меня. Сейчас к нам выехала специальная комиссия главного управления полиции. Вы представляете, как мне придется отдуваться?
Комиссар только скромно кивнул.
- Ладно, поставьте всех на головы, и чтобы ни одна мышь не проникла просто так в полицию. Все виновные в пропуск в камеру липового прокурорщика, будут строго наказаны. Комиссар, у вас есть последняя возможность, найдите мне этого Мартина Чиваса живым или мертвым, тогда вы, может быть, и сохраните свое место.
- Я вас понимаю, - комиссар поднялся с места.
Он закрылся в кабинете и задумался. Так шатко он еще никогда не сидел на своем стуле. Его просто угнетала беспомощность. Какой-то Чивас ходит рядом, в одном городе, и убивает его жителей, а сам комиссар ничего не может сделать.
На следующий день, приехавшая комиссия убыла, уволили лишь тех, кто пропустил незнакомца в камеру. Комиссар облегченно вздохнул.
Прошла неделя заточения оставшихся пяти девушек в тюрьме, Чивас бездействовал, но все были начеку. Подняли всех полицейских, они обходили дома и квартиры с фотографией, но никто Чиваса не опознал.
- Ну, не сквозь землю он же провалился? – недоумевал комиссар.
Проходя в один день возле дома Розмари, он решил заглянуть к ней. Пришлось долго стучать, пока девушка открыла ему, она была нарядна как на именинах.
- Я не помешал? – спросил он. – Вы, наверное, ждете гостей?
- Да, гости будут, проходите.
Он прошел в дом и они уселись на кухне.
- Розмари, как вы думаете, для чего ваш насильник убивает изнасилованных им же девушек и женщин? У вас женская логика, может вы мне что-то и подскажете?
- Я думаю, он стирает следы своих грехов, - задумчиво сказала она.
- Убийствами?
- А чем же еще? Не извинениями же. Но это – чисто мое мнение.
- Странное у вас мнение, ну да ладно. Он к вам больше не приходил, если честно?
- Жаль, но я тешу себя надеждами.
Уже у себя в кабинете он вспоминал этот разговор. Вместо возмущений, Розмари, как показалось комиссару, оправдывала его убийства, и это было странно. Наверное у нее действительно не все нормально было с головой.
Назавтра, ближе к обеду, в комнату к комиссару влетел Жюль, это не предвещало ничего хорошего.
- Мсье, там на линии одна девушка звонит по фотографии Чиваса, я вас соединю.
Комиссар нервно поднял трубку, на том конце он услышал молодой голос.
- Я – подруга Розмари. Просто я случайно увидела на стене дома фотографию, мне кажется, что я видела этого человека.
- Это очень важно, не кладите трубку, - сказал комиссар. – Где, когда и при каких обстоятельствах?
- Вчера мы с женихом проходили вечером возле ее дома и решились зайти проведать. Она была необычайно нарядна и весела. Но дома она была одна. Мы посидели немного на кухне, а когда уходили, я случайно бросила взгляд в зеркало и заметила, как какой-то мужчина перебегал из одной комнаты в другую. Он был очень похож, как на фотографии.
- Вы не спросили ее о нем?
- Нет, раз она нам его не представила, значит это было ее личное дело. Вот, наверное, и все.
- Как вы думаете, она была наряжена для него?
- А для кого же еще? Девушки-одиночки просто так не наряжаются. Я думаю, он ее жених, просто она пока скрывает его от всех. Не знаю, помогла ли я вам?
- Огромное вам спасибо, вы очень помогли. Не могли бы вы оставить ваши данные?
Он аккуратно все записал, попрощался и положил трубку.
- Два дня, вчера и сегодня, Розмари ходит дома нарядная? Это не спроста. Конечно, если дома живет мужчина, она могла бы себе это позволить если захотела бы. А может он живет у нее все время, с того момента, как перестал насиловать и начал убивать? Вот откуда эта странная фраза. – Он разговаривал сам с собой. – А мы-то, дураки… Он сидел в ее доме все это время, - у комиссара почему-то отпали последние сомнения. – Значит, его нужно брать там, в ее доме, прежде убедившись, что она продолжает нарядно одеваться. Но он может взять ее в заложницы? Надо выманить ее из дома. Хотя он тоже может вряд ли остаться в доме. Что же делать?
Он позвал Жюля и объяснил ему обстановку.
- Езжай к Розмари, найди любой предлог или вопрос, главное увидь, нарядная она или нет. Если да, звони мне срочно.
Жюль ушел, а комиссар уже разрабатывал операцию по захвату, он почему-то был уверен, что Мартин жил в доме Розмари все это время.
Через полчаса раздался звонок Жюля, Розмари была нарядна. Когда тот вернулся, комиссар пошел с докладом к шефу, прося автобус полицейских и одного или двух снайперов. Шеф обрадовался докладу и во всем с ним согласился.
Вечером, когда только стемнело, автобус полицейских остановился за квартал от дома Розмари, и все вышли и рассредоточились, взяв ее дом в кольцо, слишком близко они не подходили. Двух снайперов расположили с двух сторон дома, и у комиссара была связь с каждым из них.
- В спальне вижу два силуэта, но штора задернута. Что делать? – послышался голос одного.
- Огонь не открывать, сначала я сам зайду в дом чтобы убедиться, что это именно тот человек, который нам надо.
Он отправился ко входу и постучал. Как всегда Розмари открыла ему с опозданием, она была нарядно одета. Она пригласила пройти его на кухню, но тот просто повернулся к ней.
- Сдай его сама или мы можем убить его. – Твердо сказал он.
- Вы о ком говорите? – она прикинулась дурочкой.
- О мужчине в твоем доме, он до сих пор находится здесь. Можно не спешить, дом окружен.
- Тогда пройдемте с вами на кухню, - бодро сказал она. Но возле входа в кухню, комиссар почувствовал сзади приставленный к его голове пистолет.
- Уберите всех ваших полицейских, иначе я убью и вас, и эту девушку.
- Мартин, - обернулась Розмари, - про меня это ты вправду говоришь?
- Милая, когда жизнь висит на волоске, можно пожертвовать чем хочешь.
- Уберите пистолет, Чивас, и сдайтесь сами. Тогда вам гарантирована жизнь, - пробормотал комиссар.
- Черта с два. – Он полез в карман к комиссару и достал оттуда пистолет. – Теперь у меня их два. Может начнем переговоры? Давайте пройдем на кухню. Только я сяду прямо за вами, чтобы меня не отстрелили.
- Первый, вижу вас на кухне, с вами еще двое. – Послышалось у него в ухе. – Это наш объект?
- Наш, - негромко сказал комиссар. – Стреляйте при любой удобной возможности.
- Вы с кем разговариваете? – ткнул его сзади Мартин пистолетом.
- С засадой. У вас просто нет шансов.
- Комиссар, мне осталось жить совсем мало, очередь из Узи сделали мне три дырки в легких. Я запросто уйду на тот свет. Только прихвачу еще вас двоих. Вам это надо? Вставайте, перейдем в гостиную, там толстые шторы. Разговаривайте и дальше, и передайте мои условия. Машина к дому, или я убью вас обоих и застрелюсь сам.
Комиссар вызвал десятого и передал условия Чиваса. Десятым был его шеф, он тоже выехал на операцию.
- Мы принимаем его условия, если он отпустит вас обоих. Все равно, весь район окружен, далеко он не уйдет.
- Начальник говорит, что принимает ваши требования. Машина прибудет скоро.
- Только вы поедите со мной, - рассмеялся Чивас, - таково условие. Но я гарантирую вам жизнь.
- Мы об этом не договаривались, - заметил комиссар. – И чего стоят ваши гарантии, если вы убили столько людей?
- Все равно, передайте это вашему начальству.
- Первый, второй, будьте готовы, когда мы будем выходить. – Сообщение относилось к двум снайперам. – Десятый, Чивас хочет взять нас с собой в машину, что делать?
- Соглашайтесь, напротив входа расположились четыре снайпера, хоть один, да попадет. Машина уже стоит у входа.
- Он согласен, - повернулся комиссар. – Да и машина подана. Почему медлим?
- Вставайте и идите впереди, я буду прятаться за вашими спинами. Вы, комиссар, сядете за руль, а я с Розмари – сзади. Давайте, шевелитесь.
Все поднялись с дивана и направились в прихожую. Комиссар вышел первым, за ним – Розмари. Мартин, согнувшись, прятался за их спинами. Как только комиссар сел за руль, а задняя дверца открылась, раздалось два выстрела и Мартин стал валиться на асфальт. К нему уже бежали полицейские, и даже приблизился комиссар, в его лбу было пулевое отверстие, и мертвее чем есть он уже быть не мог.
Розмари склонилась над ним. Она рыдала, закручивая себе руки.
- Мой муж, мой будущий муж, - повторяла она.
Вот и все, - вздохнул комиссар, когда к нему приблизился шеф, чтобы пожать руку. – Наверное, это было самое трудное дело в моей практике, я впервые чуть не лишился места.
- Оно вам гарантировано. – Хлопнул его по плечу шеф.